Текст книги "Покровитель влюбленных"

Когда дверь была открыта, я бросила на Марину осторожный взгляд.

– Ой, – сглотнув слюну, проговорила та, – давайте вы первая войдете. – И шепотом добавила: – Я жутко боюсь.

Пожав плечами, я потянула дверь на себя и первой прошла в прихожую. Пошарив рукой по стене, нащупала выключатель. Вспыхнул свет, мы невольно сощурились. В квартире было очень тихо. Не разуваясь, я прошла в комнату и включила свет там. Все было чисто, аккуратно. Постель прибрана, никакой грязной посуды или разбросанных вещей не наблюдалось. Обстановка обычная: диван, стол, телевизор на тумбочке. Я обратила внимание, что компьютера в комнате не было, и это несколько меня огорчило: зачастую этот агрегат выступает в роли дневника, люди хранят в нем личную информацию, которую можно отыскать, полазив по папкам и файлам.

В кухне тоже царила тишина и пустота. Я дотронулась рукой до стоявшего на плите чайника, он был холодным. Несколько удивили меня старинные, висевшие на стене часы с маятником. Маятник болтался уже возле самого пола. Сомнений не оставалось: Аси не было здесь уже несколько дней.

– Ася поклонница старины? – кивком указав на часы, спросила я.

– Да, она любит такие вот милые штучки, – ответила Марина. – У нее и в комнате хранится всякий антиквариат. Я даже иногда ругала ее за то, что она тратит деньги на эти вещи. Правда, она отговаривалась, что это далеко не самые дорогие предметы.

Мы вернулись в комнату. И впрямь, в серванте хранилось несколько раритетов: фарфоровая куколка в платье и шляпке, которые носили в начале девятнадцатого века, резная малахитовая шкатулочка, отделанная золотом, старинная голубая чашка с блюдцем с золотой каймой… Над сервантом висела большая икона с красивым серебряным окладом с жемчужной обнизью и драгоценными камнями.

«Дорогущая, должно быть», – невольно подумала я, глядя на икону.

Над столом же висела современная картина, на которой было изображено лицо девушки крупным планом. Правда, изображение было явно не классическим: лицо было резко перерезано пополам зигзагом молнии сверху вниз, при этом оно как бы распадалось на две чуть смещенные половинки. Одна часть лица выглядела счастливой и улыбающейся, другая, наоборот, грустной, какой-то испуганной и очень несчастной. Такая разность выражений создавала потрясающий эффект. Словно это один и тот же человек – и в то же время разница между ними была очевидной. Я с каким-то непонятным, жутким восторгом смотрела на картину, не в силах отвести глаз. Меня притягивали тонкие, аристократические черты девушки: огромные черные глаза, прямой нос, заостренный овал лица, а особенно взгляд, такой разный и такой глубокий… В нем отражались радость – и страх, счастье – и боль. Вьющиеся темные волосы девушки были распущены и рассыпаны по спине. Несколько секунд я не отрываясь смотрела на портрет, после чего, очнувшись, повернулась к Марине:

– Это работа Аси?

– Да, – подтвердила та. – Она очень критично относится к себе как к художнице, но этот портрет ей нравился. Это автопортрет. Ася считает это единственной удачной своей работой, хотя я с ней не согласна. Мне вообще иногда трудно ее понять, я уже говорила. И этот портрет мне не совсем понятен. Мне даже как-то… страшно, когда я на него смотрю. Я бы не стала вешать на стену такую картину, но Ася говорила, что она отражает внутреннее состояние ее души, ее сущность. Ну… Возможно, и так.

Я кивнула и попросила:

– Марина, а вы можете дать мне фотографию Аси? Желательно даже несколько: от лица крупным планом до снимков в полный рост.

Марина задумалась:

– У меня дома, конечно, есть ее фотографии, только я как-то не подумала взять их с собой. Ой, как же я могла так? Это, наверное, нужно было сделать в первую очередь, да?

– Желательно, конечно, – сказала я. – Мне же необходимо знать, как выглядит человек, которого я собираюсь искать!

– У Аси есть свой фотоальбом, – вспомнила Марина. – Я даже знаю, где он лежит.

И она вопросительно посмотрела на меня.

– Доставайте, – кивнула я.

Марина полезла в книжный шкаф и, раскрыв дверцу внизу, достала небольшой сине-белый альбомчик. Я открыла его и стала перелистывать. И тут же убедилась, что автопортрет Аси получился удачным еще и в том плане, что сходство с оригиналом было очевидным. Ася Кальчинская сумела точно передать черты своего лица, вплоть до его выражения: тот же тонкий нос, длинные ресницы, тот же глубокий, проницательный взгляд.

На фотографиях она была преимущественно в компании Марины или одна. Еще были снимки, сделанные на какой-то вечеринке. Примечательно, что на них почти не было мужчин, если только кто-то случайно попадал в кадр.

– Скажите, Марина, а фотографий того парня – кажется, его зовут Антон – здесь нет?

– Не только здесь, их вообще нет, – сообщила мне Полякова. – Хотя изначально их было выше крыши. Антон очень любил фоткаться, у него дома везде снимки выставлены: в серванте, возле компьютера, он даже с собой вечно пачку фоток таскает. Но Ася их все уничтожила.

– Жаль, – коротко прокомментировала я.

Я выбрала несколько наиболее удачных снимков и убрала их к себе в сумочку.

– Не волнуйтесь, – успокоила я Марину. – Я их непременно верну. А теперь посмотрите, пожалуйста, может быть, что-то изменилось в комнате Аси?

– Да нет, – немного растерянно оглядевшись по сторонам, пожала плечами Марина. – Вроде бы все на месте, все вещи.

– Посмотрите внимательнее, – настойчиво сказала я. – По шкафам пройдитесь, по полкам.

Увидев, как нахмурилась моя клиентка, пояснила:

– Поймите, это нужно для поисков самой Аси! Сейчас не может быть приоритета личного. Придется и в шкафы залезть, если вы хотите, чтобы ваша подруга нашлась.

– Конечно, – поддержала ее Людмила Андреевна. – Раз уж такое дело… А вы что же, не из милиции? – обратилась она ко мне.

– Милиция в курсе исчезновения Аси Кальчинской, – не став вдаваться в подробности, просветила я ее. – А я работаю частным образом.

– Вот как… – протянула Людмила Андреевна, покачав головой, но по выражению лица было непонятно ее отношение к моему занятию. Да меня это, собственно, и не волновало.

Марина уложилась в короткий срок, просмотрела все за какие-то минут семь-десять. Шустренько пройдясь по шкафам, книжным полкам и ящикам, она сказала:

– Вроде как все на месте. Но вот куртки ее нет и большой сумки. Куртка осенняя, теплая, в ней вообще-то еще рановато ходить. Обычно в это время она носит ветровку. Во всяком случае, в ней я ее последний раз и видела.

– Кстати, при каких обстоятельствах и когда вы виделись в последний раз? – перебила я ее.

– Это было двенадцатого числа, – наморщив лоб, припомнила Марина. – Совершенно точно, потому что было воскресенье, Асин выходной, и мы с ней ездили в «Гранд». Это же целое событие, вы понимаете…

«Гранд» был гипермаркетом, открывшимся в Тарасове около полугода назад и успевшим полюбиться многим жителям. Правда, находился он далеко, почти на окраине города, за аэропортом, к тому же занимал огромную площадь. Для того чтобы обойти все павильоны, требовалось несколько часов, поэтому поездка туда обычно занимала полдня. Так что я понимала, почему это событие запечатлелось в памяти Марины Поляковой.

– И Ася ничего не говорила вам о своих дальнейших планах? Может быть, как-то намекала?

– Да ничего нового она не говорила, я бы запомнила! Как обычно, посетовала на то, что Мезенцев задерживает зарплату. Еще говорила, что собирается пойти к сестре домой и поговорить с ней решительно. Я ей советовала обратиться в суд, но Ася отказывалась. Она говорила, что это некрасиво – судиться с родной сестрой. К тому же у нее не было доказательств того, что она передала деньги сестре. И свидетелей нет. Я даже предлагала ей пойти вместе, чтобы выступить в роли свидетельницы, но она отказалась, сказав, что это грязные методы и что она не советует мне лжесвидетельствовать. Ой, ну вот в этом она вся – наивная, честная… Увы, в наше время такие люди редкость.

– Да уж, это точно, – подтвердила Людмила Андреевна. – Мне тоже Ася порой казалась не от мира сего. Выйдет вдруг – и начнет полы мыть по всему подъезду. Я ей говорю: «Мой только нашу лестницу, а они как хотят! Тебе что, деньги за это платят? Спасибо ведь даже не скажут!» А она: «А я не за спасибо мою, а чтобы чисто было». Ой, боюсь я за нее, – озабоченно вздохнула женщина. – Такая девчонка доверчивая! И следить за ней некому, ни отца ни матери.

– Марина, а что Ася покупала в тот день в «Гранде»? – спросила я.

– Да ничего особенного. У нее и денег-то почти не было.

– Зачем же она поехала в «Гранд»? – удивилась я.

– Так это я ее вытащила. У нее карта клиента есть, вот я и воспользовалась Асиной добротой. К тому же я знаю, что как бы Ася ни любила сидеть в одиночестве, ей периодически нужно хоть куда-то выходить, иначе она закиснет. Она склонна впадать во всякие депрессии, меланхолию… Плохое настроение может длиться у нее неделями, и поэтому я стараюсь ее оживлять. А насчет вашего вопроса… Я вот сейчас подумала: она купила большую коробку конфет. Дорогих конфет, элитных. И еще банку кофе. Я еще очень удивилась, потому что Ася терпеть не может шоколад, а кофе вообще никогда не пьет, у нее от него голова начинает болеть.

– А вы спросили у нее, для чего ей эти продукты?

– Конечно, спросила! Она отшутилась как-то, сказала, что надо. Намекнула, что не для себя покупает, и при этом улыбнулась. Я еще подумала тогда, что, наверное, кому-то презент хочет сделать – ну, может, по работе нужно к кому-то обратиться или что-то еще. А сейчас мне кажется, что это неспроста! И эта ее улыбка… Какая-то загадочная…

– В общем, ясно, что ничего не ясно, – вздохнула я. – Что ж, Марина, думаю, что нам здесь больше делать нечего. Спасибо вам, Людмила Андреевна, за помощь, давайте запирать дверь.

Мы покинули квартиру Аси, попрощались с соседкой и пошли с Мариной вниз. Уже когда мы сели в мою машину, я сказала:

– Теперь дайте мне, пожалуйста, координаты Антона Соловьева, Асиной сестры, а также адрес фирмы Мезенцева, и я отвезу вас.

– К Станиславе домой лучше не идти, – сразу же предупредила меня Марина. – Хотя адрес ее я вам, конечно, дам. Просто она может не открыть дверь. Зачем ей беседа с человеком, который расследует исчезновение сестры, с которой у нее были напряженные отношения? К тому же ее муж не любит визитов посторонних людей, живет очень обособленно. Вам лучше выловить ее где-нибудь на нейтральной территории. Вот, например, с завтрашнего дня как раз начинаются выставки в Доме офицеров. Лучше попытаться поговорить с ней там. И то не в лоб, а как-то по-хитрому, исподволь…

Марина с надеждой посмотрела на меня.

– Хорошо, я пойду на выставку, а там сориентируюсь по обстановке, – сказала я. – А чем все-таки занимается контора Мезенцева?

– По-моему, он и сам толком этого не знает, – хмыкнула Марина. – Вроде бы установкой какого-то оборудования клиентам. Бассейны, замена труб, хронометраж, генераторы – подобные слова я слышала от Аси. Сама я в этом ничегошеньки не понимаю, с техникой всегда была на «вы».

Я записала данные, продиктованные мне моей новой клиенткой, после чего довезла ее прямо до дома. Марина моментально упорхнула, посетовав, что уже поздно, а у нее дома некормленая семья.

Вернувшись домой, я первым делом потянулась к коричневому замшевому мешочку, в котором у меня хранятся гадальные кости – три гладких двенадцатигранника с цифрами, которые предсказывают будущее. Стоит мысленно задать вопрос и бросить кости, как они выдают комбинацию цифр, толкования которых я помню наизусть. Стоит заметить, что еще ни разу мои помощники меня не подводили. Подумав об Асе Кальчинской и о том, что могло с ней произойти, я бросила кости на журнальный столик.

36+20+7. «Вы получите подлинную независимость и самостоятельность, следуя собственным убеждениям».

Можно было, конечно, обидеться на кости за расплывчатость предсказания, но я «дружу» с ними уже много лет и научилась правильно понимать толкования. На сей раз кости хотели сказать, что мне следует полагаться лишь на свой разум и интуицию и не слушать ничьих советов. Что ж, так и поступим.

Сегодняшний день почти закончился. Сентябрь подходил к концу, темнеть стало раньше, чем летом. На часах было девять вечера – Марина приехала ко мне после рабочего дня, – и отправляться сегодня к Мезенцеву или Станиславе было уже поздно.

ГЛАВА 2

Следующий день я решила посвятить встрече с госпожой Пушновой, благо выставка кошек начиналась как раз сегодня и нечего было упускать удобный момент для разговора. Открытие было назначено на три часа дня, но мне не пришлось вскакивать с утра пораньше, поскольку я выяснила несколько важных пунктов. Во-первых, самый интересный для меня этап, когда можно пообщаться с участниками и хозяевами кошек, идет последним. А предшествуют ему ветеринарный контроль, подготовка кошек к демонстрации, экспертиза, открытие и, собственно, сам процесс оценок. Это мне было не слишком важно, главное – разговориться со знающими людьми и выяснить некоторые детали. Во-вторых, у меня имелся незаменимый в наше время помощник – Интернет, в который я незамедлительно залезла и нашла сайт клуба элитных кошек «Фелина» в Тарасове.

Это было как раз то, что нужно: рассказывалось о клубе, который возглавляет Альбина Николаевна Юрьева, и о проводимых им выставках. Естественно, было представлено огромное количество фотографий кошечек самых разных мастей и пород: от роскошных пушистых красавиц до абсолютно голых и неказистых на первый взгляд. Но цены в углу каждой фотографии явно свидетельствовали о том, что неказистость эта мнимая. Увидев, сколько стоит одно такое неприметное лысое чудо, я аж присвистнула. М-да, если госпожа Пушнова продает своих питомцев даже в десять раз дешевле, голодная смерть ей явно не грозит… Само по себе меня это мало волнует, я связывала этот факт с тем, есть ли у нее мотив избавляться от сестры из-за суммы в полмиллиона рублей. Пока что мотив выходил для Станиславы слабоватым.

Проштудировав несколько сайтов, я составила себе представление о породах и свойственных их представителям повадках, дабы на выставке не хлопать ушами, а быть хотя бы минимально подкованной и суметь завести разговор с хозяевами кошек. Также я узнала, что выставка, которая проводится сегодня в Тарасове, не является закрытой, следовательно, в ней за определенную плату могут принять участие в качестве зрителей все желающие, а не только специально приглашенные. Это меня очень порадовало, так как сложно было бы в спешном порядке искать знакомых среди кошатников и слезно умолять достать мне в последние минуты перед открытием пригласительный билет. Первую часть я решила пропустить и прийти ближе к началу показа животных, когда все оценки будут выставлены, а призы розданы.

Около часа дня я занялась сборами на выставку: приготовила подходящий наряд, макияж, облачилась в туфли. Хоть это и не выставка прет-а-порте, но все-таки появляться там в затрапезном виде было бы тактически неправильно.

В половине второго я, вполне довольная своим внешним видом, вышла из дома и, сев в «Ситроен», отправилась к Дому офицеров.

Выставка проходила на втором этаже, куда я поднялась, заплатив предварительно триста рублей за возможность полюбоваться чистокровными и не очень нашими меньшими братьями. Зал уже был полон. Вдоль стен были выставлены специальные клетки, в которых сидели самые разные по внешнему виду, полу и возрасту представители семейства кошачьих. Все они вели себя по-разному: некоторые грациозно восседали, словно демонстрируя всему миру свою красоту и неповторимость, другие вальяжно и даже лениво поглядывали на окружающих, как бы снисходительно позволяя им любоваться собой. Третьи просто спали, уютно свернувшись клубочком. Маленькие котята копошились, возились, поднимали лапки и играли друг с другом. Их хозяева, счастливые и взволнованные, стояли рядом, готовые в любой момент разрекламировать свое пушистое чудо и, конечно, тут же удачно продать его. Я обратила внимание, что у каждой кошки был свой номер.

Я остановилась возле клетки, в которой сидели два котенка – тощеньких, сереньких, с длинными острыми ушками, похожих на каменные статуэтки. Честно говоря, они не показались мне слишком привлекательными. Возле них стояла чопорная дама лет пятидесяти пяти, одетая в строгий костюм. Увидев, что я заинтересовалась ее питомцами, она сдержанно улыбнулась и с гордостью спросила, заранее уверенная в ответе:

– Нравятся? Это лучшие экземпляры сфинксов на выставке.

– Честно сказать, не совсем, – призналась я, чем повергла даму в явное изумление и недовольство. – Мне бы хотелось кого-нибудь более пушистого.

Дама поджала губы и с обидой в голосе процедила:

– Если вам нужна банальная мягкая игрушка на диван, можете поискать среди персов. Этого добра здесь навалом. Сплошной стандарт и банальщина. А мои сфинксы для особ с утонченным вкусом.

– Что ж, я, видимо, не благородных кровей, – с улыбкой пожала я плечами. – Пойду искать кого-то более традиционного на свой плебейский вкус.

Дама не удостоила меня ответом и отвернулась с рассеянным видом.

Я поняла, что конкурс еще не закончился, и тихонько встала у стены, с интересом наблюдая за происходящим. На украшенной сцене стоял стол, за которым восседало жюри. Заведовала всем, как я поняла, невысокая, стройненькая женщина лет тридцати восьми, в обтягивающих джинсах и черной тунике, украшенной пайетками. Мелированные светлые волосы уложены в классический сэссон. Она была очень миленькая, живая и энергичная, с приветливой улыбкой. Я подумала, что это и есть госпожа Юрьева, царица тарасовского кошачьего мира. Она сидела во главе стола, постоянно о чем-то переговариваясь с соседями, листала какие-то бумаги, дружелюбно поглядывала в зал, и чувствовалось, что она безмерно увлечена процессом судейства.

Возле нее сидела холеная дама с полными, покатыми плечами, в черном платье с глубоким декольте. На плечи спадало, чуть прикрывая их, белоснежное боа из какого-то явно дорогого меха. Белые пальцы дамы были увешаны кольцами и перстнями, красивое, хотя и полное лицо выглядело несколько надменным, а улыбка – деланой. Она часто склонялась к Юрьевой, бросая какие-то комментарии, и, когда та коротко отвечала, улыбка дамы становилась приторно-слащавой.

Я была несколько удивлена, когда поняла, что кошек для демонстрации выносят не хозяева, а специальные сотрудники. Видимо, это делалось для сохранения конфиденциальности и ограждения от обвинений в предвзятости судей. К столу тем временем подошел молодой человек в униформе и поставил клетку с двумя пушистыми котятами серебристо-голубого окраса. Жюри еще больше оживилось, все загалдели, каждый брал котят на руки, довольно бесцеремонно, как мне казалось, крутил и переворачивал их и что-то говорил. Наконец госпожа Юрьева торжественно провозгласила в микрофон:

– Девяносто два балла, отлично!

Все зааплодировали, молодой человек унес клетку, а следом вынесли еще одну, в которой сидела рыжая кошка с приплюснутым носом. Я не очень хорошо разбираюсь в породах, но, кажется, это была персидская красавица. Она, к моему удивлению, получила лишь шестьдесят один балл и оценку «хорошо».

После этого выносили еще трех кошек, и каждый раз жюри внимательно разглядывало представленный экземпляр, каждый из судейской коллегии что-то долго записывал в своих листочках, после чего оглашался «приговор». Я никогда не была особой поклонницей кошек, но, честное слово, в этот момент мне ужасно захотелось приобрести какого-нибудь симпатичного котенка. Конечно, я быстро подавила в себе это желание, представив незавидную участь этого зверька, которого мне часто будет некогда покормить, не говоря уже о большем.

Наконец оценка кошек завершилась, и жюри в полном составе удалилось куда-то за сцену – видимо, чтобы посовещаться. Вернулись они минут через пятнадцать, но я не успела заскучать: в этой шумной атмосфере, где пестрел целый калейдоскоп разномастных кошек, настроение словно само собой поднималось. А может быть, правы фелинологи, которые утверждают, что кошки благотворно влияют не только на физическое, но и на психологическое состояние своих хозяев в частности и окружающих вообще. Так или иначе, но мне было приятно находиться в этом непривычном для себя обществе.

Вскоре жюри вернулось, и Альбина Николаевна торжественно объявила, что победителем сегодняшней выставки, набравшим сто баллов, становится трехмесячный котенок британской породы по кличке Аккорд. Тут же был объявлен и его хозяин, вернее, хозяйка. Ею оказалась некая Надежда Голубева, полноватая крашеная блондинка под пятьдесят, которая, услышав, что стала победительницей, чуть не запрыгала от счастья. Она прошла на сцену, где Альбина Николаевна, лучисто улыбаясь и сияя серыми глазами, пожала ей руку и вручила какой-то сертификат. Когда госпожа Голубева забирала своего питомца, я заметила на ее глазах слезы.

Затем была оглашена десятка лучших животных. К слову сказать, остроухих сфинксов и их страдающей снобизмом хозяйки среди них не оказалось. Я отметила, что никто из «проигравших» не возмущался, не выкрикивал никаких оскорбительных реплик типа «у вас все куплено!», и вообще все вокруг выглядели довольными и счастливыми, словно влюбленные.

Я поняла, что теперь начинается самая важная – во всяком случае, для меня – часть выставки, когда можно будет спокойно рассматривать котят и выбирать себе питомца. И хотя я не собиралась никого покупать, именно ради этого этапа я сюда и пришла: мне нужна была информация, а также знакомство с госпожой Станиславой Пушновой, а если повезет, то и с Юрьевой.

Ее, правда, тут же окружила толпа, каждый старался что-то сказать, объяснить, поблагодарить, все галдели наперебой, и к ней было просто не подступиться. Я подошла ближе и услышала звенящий голосок Альбины Николаевны:

– По этому вопросу лучше проконсультируйтесь у Станиславы Владимировны, она у нас эксперт по меконгским бобтейлам.

Мужчина, которому были адресованы эти слова, обвел глазами окружающих и отошел в сторонку в компании той самой белотелой дамы в черном платье с боа. Я поняла, что это и есть нужная мне Станислава Пушнова, родная сестра Аси Кальчинской. Что и говорить, кровное родство по их внешности никак нельзя было заподозрить. Хотя я видела Асю только на фотографиях, да еще на ее неоднозначном автопортрете, но было очевидно, что они относятся к совершенно разному типу женщин. Худенькая, с заостренными чертами, похожая на юную девочку, черноглазая Ася никак не походила на эту степенную, вальяжную, пышнотелую даму с гладким, словно лоснящимся лицом.

Я уже собиралась тихонько подождать в сторонке, после чего подойти к Станиславе Владимировне, как вдруг царившая в зале идиллия была нарушена. К Альбине Николаевне решительно приблизилась молодая девушка с короткой стрижкой, которая держала на руках очень симпатичного серо-голубого котенка с закругленными ушками. Шерсть у него была короткой и очень густой. Он был похож на плюшевую игрушку, набитую чем-то мягким и упругим. Признаться, мне такие котята нравятся больше всех, и я с интересом поглядывала на него. Но то, что произошло дальше, заставило меня переключить свое внимание на его хозяйку.

Девушка заговорила с Альбиной Николаевной явно на повышенных тонах, высказывая какие-то претензии. Госпожа Юрьева сразу же нахмурилась и даже положила девушке руку на плечо и несколько раз успокаивающе сжала его. Глаза девушки при этом недружелюбно сверкали. Я прислушалась.

– …Вы говорили, что это чистокровный британец, я приобрела его не где-нибудь, а в вашем клубе! А теперь вы мне говорите, что он не соответствует стандартам! Как это можно понимать? – долетел до меня разгневанный голос хозяйки котенка.

Альбина Николаевна что-то торопливо, вполголоса объясняла девушке, но та не снижала тона:

– Я заплатила за него бешеные деньги! Специально готовила его к этой выставке!

– Я вам очень сочувствую, я прекрасно все понимаю, поверьте! – Альбине Николаевне пришлось усилить децибелы, дабы собеседница ее услышала.

Но девушка, похоже, не прислушивалась к аргументам своей визави.

– Это же настоящее мошенничество! У меня сохранились все документы, я могу с ними отправиться в суд!

Альбина Николаевна была явно недовольна вспыхнувшим инцидентом. Она видела, что многие участники выставки, а также зрители, привлеченные шумом, поворачивают головы в их сторону и прислушиваются. Она изо всех сил старалась сохранять вежливость и спокойствие. Усилием воли заставив себя дружелюбно улыбнуться, она взяла девушку за руку:

– Я вас уверяю, что никакого мошенничества здесь нет! Такие случаи, к сожалению, бывают. Неужели вас не предупреждали? Этого просто не может быть! К тому же неизвестно, в каких условиях находилось животное все это время…

– Вы мне голову не морочьте! – зло произнесла девушка, выдергивая руку. – Я этого так не оставлю!

Госпоже Юрьевой, видимо, не терпелось замять скандал, возникший в столь неподходящий момент.

– Хорошо, я могу предложить вам поменять котенка на другого, по льготной цене, – проговорила она. – Вам придется доплатить не так уж много. Вот как раз сегодня были представлены несколько британцев, сейчас я договорюсь с их владельцами, и мы сможем решить ваш вопрос.

Альбина Николаевна снова засверкала улыбкой, словно ей только что подарили огромного розового медведя.

– Заменить? – Девушка выглядела несколько растерянной.

Она обратила взор на уютно сидевший в ее руках ворсистый комочек и невольно прижала его к себе.

– Но… Я не думала, что вы заберете его у меня, – наконец заговорила она. – Я думала, вы мне вернете половину его стоимости, а котенка я оставлю себе.

– Боюсь, что это невозможно, – покачала головой Юрьева. – Ведь подобные случаи портят породу. Если, конечно, вы собираетесь дальше выставлять своих питомцев.

– А что вы с ним сделаете? Куда денете? – спросила хозяйка бракованного британца.

– Придется усыпить, – пожала плечами Альбина Николаевна, сожалеюще глядя на девушку.

Глаза той стали чуть ли не круглыми.

– Что? – задохнулась она и даже отшатнулась от директрисы клуба. – И вы так спокойно об этом говорите?

– Но поймите, это вынужденная мера, – заговорила Альбина Николаевна. – Это для вас же лучше! Чтобы ситуация не повторилась…

Девушка крепко прижала котенка к себе.

– Да вы… Да вы здесь просто изверги! – с ненавистью выкрикнула она. – Подавитесь своими деньгами, не нужно мне ничего! Я оставлю его себе, просто так! Пусть не как породистого, но это живое существо, оно мне дорого, я к нему привыкла! А вы – усыпить!

– Но это делается из самых лучших намерений, чтобы предотвратить подобные случаи! – чуть ли не в отчаянии проговорила Альбина Николаевна.

– Благими намерениями знаете куда дорога вымощена? Вот туда и отправляйтесь! – зло сказала девушка и, порывисто развернувшись, почти бегом прошла к лестнице, чуть не сбив с ног одну из кошатниц, стоявшую на дороге со своей клеткой. На глазах девушки я заметила слезы, которые она смахивала резкими движениями ладони.

Альбина Николаевна натянуто улыбнулась и, желая поскорее сгладить негативный момент, преувеличенно бодро и громко проговорила:

– Господа, делайте свой выбор! Сегодня у нас огромное количество котов и кошечек на любой вкус! Присмотритесь внимательно, может быть, ваш котенок уже ждет вас?

Станислава Пушнова, стоявшая все это время чуть поодаль с непроницаемым выражением лица, подошла к Альбине Николаевне и что-то тихо сказала. Они обе отошли к стене и стали о чем-то бурно, но тихо переговариваться.

– Да уж, подпортили Алечке настроение! – услышала я над своим ухом голос, звучавший то ли сочувственно, то ли с легким злорадством.

Я повернулась и увидела женщину лет тридцати пяти, с элегантным каштановым каре, которая улыбалась, держа в руках клетку с двумя белыми котятами.

– И что, подобные вещи часто здесь происходят? – полюбопытствовала я.

– Нет, что вы! Такого открытого скандала я, пожалуй, не припомню! – протянула женщина, с интересом поглядывая на меня. – А вы первый раз сюда пришли?

– Да, – честно призналась я и тут же покривила душой: – Вот хочу присмотреть себе кого-нибудь. Мне очень нравятся ваши котята.

– Правда? – воодушевилась женщина. – Знаете, я тоже обожаю британцев! Это такая прелесть! А уж какие ласковые, просто лапочки! И никаких проблем с уходом! Я вам сейчас все расскажу подробно.

Я поняла, что мы, что называется, нашли друг друга: владелица британцев вцепилась в меня, как в потенциальную покупательницу, я же ухватилась за нее, как за источник информации. Мы обе сейчас были друг другу необходимы, и я поспешила продолжить общение.

– Вас как зовут? – спросила я, дабы сразу расположить собеседницу к себе.

– Маргарита Алексеевна Кемерова, можно просто Рита, – она радостно протянула мне руку, которой за секунду до этого ловко выудила что-то из сумочки. – Вот вам моя визитка, вы всегда можете обратиться ко мне…

– А меня Татьяна, – кивнула я, убирая визитку в свою сумку. – И что же, у вас только двое котят?

– Нет, было четверо, двоих уже купили, – Рита была явно довольна. – А вы когда-нибудь держали кошек?

– По правде сказать, нет, – покачала я головой.

«Вообще-то и не планирую», – пронеслось в ней, но вслух я озвучивать это, естественно, не стала.

Я даже мысленно решилась на поступок, который еще некоторое время назад сочла бы безрассудным: я решила купить у Маргариты Алексеевны котенка. Это был вынужденный шаг, без него общение не получилось бы плодотворным. Поняв, что я просто тяну резину, она быстро потеряет ко мне интерес и не расскажет многого, что мне хотелось бы выяснить. Поэтому я решила идти ва-банк. Естественно, о том, чтобы оставить котенка у себя, не могло идти и речи, но я вспомнила, что у моей подруги, парикмахерши-Светки через три дня день рождения. А Светка просто помешана на кошках. И хотя она не просила меня делать ей подобный подарок, и он, мягко говоря, будет для нее несколько неожиданным, тем не менее я пошла на это. Я прекрасно знала свою подругу: едва увидев очаровательное создание, она начнет ахать и охать, осыпать его поцелуями и всячески сюсюкать. Конечно же, она посетует на то, что я не посоветовалась с ней, прежде чем преподносить подобный сюрприз, но это будет уже неважно: Светка оставит котенка себе. А в том, что она обеспечит ему должный уход, я не сомневалась.

– Я даже не знала, что в нашем городе, оказывается, кошки держат такое высокое по популярности место, – заметила я. – Я, конечно, слышала о выставках кошек, но не думала, что сюда приходит столько народа, – я обвела глазами полный зал.