Текст книги "Лекарство от высоты"

– Ну, видите ли, Варя тогда была еще очень молода. Как же может практически подросток распоряжаться весьма солидной суммой?

– А была ли еще какая-нибудь причина, кроме молодости Варвары?

– Да нет, вроде бы не было.

«Значит, Гречанинников не в курсе того, что рассказала мне Варвара: о своем увлечении чернокнижниками».

– Значит, несколько лет назад ваш друг не был уверен в том, что его дочери можно доверить деньги?

– Тогда – да. Но в последнее время все изменилось.

– Вот как?

– Да, Иван поделился со мной своими соображениями по поводу будущего своей компании. Он сказал, что Варя очень повзрослела, стала самостоятельной и что ей теперь вполне можно доверить компанию.

– Такую большую и успешную компанию? – с сомнением произнесла я.

– Я, наверное, не совсем верно выразился, – ответил Гречанинников, – скорее всего, речь все же шла не о том, чтобы управлять компанией, а о том, чтобы распоряжаться ее средствами. Да, именно так.

– И он составил новое завещание? – спросила я.

– Он только собирался это сделать, – сказал Гречанинников. – По новому завещанию он планировал разделить все состояние между Вероникой и Варей.

– Понятно, – сказала я. – Вероника Константиновна знала о планах мужа? По поводу изменения завещания?

– Об этом я ничего не могу сказать, не знаю, – признался Гречанинников.

– Виталий Александрович, перед нашим с вами разговором я немного поговорила с Вероникой Константиновной. Точнее сказать, говорила одна вдова, а я и Варвара, мы только слушали ее. И у меня возникло такое ощущение, что Вероника Константиновна как будто бы и не переживает совсем потерю мужа. Или это не так?

– Нет, это, к сожалению, так. Я, кажется, уже упоминал, что в последнее время Иван и Вероника стали почти чужими. Поэтому чему же здесь удивляться? – Он пожал плечами.

– А что послужило тому причиной?

– Ну, как вам сказать. Наверное, есть несколько причин. Возможно, взаимные претензии. Или же они надоели друг другу.

– Ладно, Виталий Александрович, – сказала я, вставая с кресла и давая тем самым понять, что беседа завершена. – И напоследок еще один вопрос. Скажите, Иван Борисович в разговоре с вами не упоминал о каких-то своих знакомых, которых он здесь встретил?

– Да нет как будто бы. Ничего такого Иван не говорил. Во всяком случае, я что-то не припомню.

– Однако вы сказали, что когда Златопольский не вернулся после спуска с горы, то вы подумали, что он встретил кого-то, кого знал ранее.

– Ну, это было только предположение. А кто же может знать, как оно было на самом деле?

– Действительно, этого знать никто не может, – согласилась я с ним. – Ну ладно, Виталий Александрович, если все-таки вы вспомните, что ваш друг упоминал о каких-то своих знакомых, появившихся здесь, на курорте, дайте мне знать. Вот вам моя визитка.

С этими словами я вышла из комнаты. Надо было решать, что делать дальше. Побеседовать с Вероникой Константиновной? По-настоящему побеседовать, потому что этот ее монолог на беседу никак не тянул. Надо будет задать ей несколько вопросов, которые ей явно не понравятся. Например, по поводу первого завещания и о планах его изменения. Ведь ни Варвара, ни Гречанинников не знают, была ли Златопольская в курсе того, что ее супруг решил изменить завещание.

Или же поговорить с коммерческим директором компании Леонидом Чернохвостиковым. Интересно, какого лешего, как выразилась Варвара, он увязался за шефом на горнолыжный курорт, если до этого не занимался лыжами? Вряд ли это произошло случайно.

А еще непременно нужно будет связаться с местной полицией. Необходимо, чтобы было произведено вскрытие тела и сделаны нужные анализы.

Наметив дальнейший план расследования, я вдруг почувствовала зверский голод. Я решила, что пока не поем, ничего не буду предпринимать в плане расследования. Силы на исходе, их нужно восстановить.

Глава 2

Я вышла с территории базы отдыха и направилась в гостиницу. Я прошла совсем немного и увидела, как навстречу мне идут Василиса и Чернохвостиков. Получается, что подруга Варвары все-таки вышла, несмотря на свою простуду. Парочка пока не заметила меня, а я замедлила шаг и стала наблюдать за ними.

Коммерческий директор шел очень быстро, девушка еле успевала за ним. Они о чем-то разговаривали, но мне на таком приличном расстоянии, конечно же, ничего не было слышно. Точнее сказать, говорила одна Василиса, причем быстро и взволнованно. Мне даже показалось, что она в чем-то оправдывается перед Чернохвостиковым. Вот она взяла его под руку, а он отбросил ее руку. Фу, как грубо. Ему что же, не внушили, что нельзя так обращаться с женщинами? Тем более когда женщина о чем-то просит, почти умоляет. А Василиса именно так себя и вела.

Ладно, не буду выдавать своего присутствия. Я спряталась за здание рефрижератора, где нашел себе временное пристанище Златопольский и, подождав, пока коммерческий директор и Василиса не скроются в доме, продолжила свой путь.

Но, видимо, судьбе было угодно сегодня проверить на прочность мой желудок. Он довольно недвусмысленно заявлял о своем желании что-нибудь съесть. Но на пути к вожделенной пище мне встретился мой инструктор по горным лыжам Георгий – жизнерадостный грузин, примерно мой ровесник.

– Танечка! – еще издали закричал он и приветственно помахал рукой. – Куда же ты пропала? – спросил он, когда мы поравнялись.

– Да никуда я не пропадала, – пожала я плечами.

– Это я к тому, что уже несколько дней ты не появляешься на трассе, – объяснил он. – Я уже соскучился, – добавил он более интимным тоном.

– Ах, это, – небрежно сказала я. – Видишь, Гера, должна тебе признаться… – Тут я сделала небольшую паузу.

Грузин весь подался вперед и даже, кажется, причмокнул.

– что я разочаровалась в горных лыжах, – закончила я.

– Ва-ах, – огорченно произнес Георгий. – Ах, Таня, Танэчка…

У него почему-то прорезался грузинский акцент. Или он это нарочно, для хохмы?

– Я этого нэ пэрэживу, – закончил он удрученно.

В это время звонкий девичий голос прокричал:

– Георгий! Ну куда же ты делся? – румяная, приятной полноты совсем молоденькая девушка показалась из-за пригорка.

«Ага, не переживешь ты, как же! – подумала я. – Оно и видно. В конце концов, у нас было всего несколько… хм… вечеров. А потом только легкий флирт, и то лишь для того, чтобы поприкалываться. И вообще, хватит с меня одного грузина – Гарика Папазяна… Тьфу ты, Гарик ведь не грузин, он армянин. Однако определенная общность в поведении с женщинами имеется… Так, хватит отвлекаться, – сказала я самой себе, – ты, Таня, уже давно настроилась на прием пищи, вот и иди себе».

Я уже собиралась откланяться, как вдруг вспомнила, что Георгий, возможно, что-то знает о произошедшей трагедии.

– Послушай, Гера, – сказала я, – вчера поздно вечером со скалы упал Златопольский Иван Борисович. Ты знаешь об этом?

– Златопольский?! – воскликнул Георгий. – Не может быть!

– Ты был с ним знаком? – быстро спросила я.

– Ну конечно! Вернее, сказать, знал, что он – это он. Шапочное знакомство, как говорят. Но я никогда бы не мог подумать, что Златопольский может разбиться!

– Почему?

– Так он же горнолыжник высокого класса! Очень опытный, можно сказать, профессионал. И он прекрасно знает нашу трассу, он же почти каждый год приезжает к нам.

Георгий помолчал.

– Знаешь, Таня, когда сегодня утром мне сказали, что разбился один из отдыхающих, я готов был думать на кого угодно, но только не на Златопольского, – повторил он снова.

– Скажи, Гера, а ты сам что делал вчера вечером?

– Как что? – удивился он. – Работал, разумеется, обучал новеньких. А почему ты спрашиваешь?

– Видишь ли, я занимаюсь расследованием гибели Златопольского. Меня наняла его дочь, – объяснила я.

– Подожди, – он удивился еще больше, – а почему ты расследуешь? Ты что, из полиции?

– Нет, я частный детектив.

– Почему же ты мне ничего не сказала тогда, когда мы познакомились?

– Ты ни о чем меня и не спрашивал, – ответила я.

– Таня, так ведь Златопольский разбился, сама же говоришь. Зачем тогда расследовать?

– Есть некоторые факты, которые говорят о том, что, возможно, ему кто-то помог оказаться на дне пропасти. Так ты не ответил на мой вопрос: где ты был, когда закончил занятия с новичками?

– Он был со мной, – мило улыбаясь, сообщила девушка.

Я не менее мило улыбнулась ей, и мы пошли каждый в свою сторону.

Сегодня на обед я решила заказать шурпу. Я взяла себе за правило каждый раз пробовать одно из блюд кавказской национальной кухни. А что? Быть на Кавказе и не воспользоваться случаем познакомиться с местными кушаньями? Тем более что готовят их по-настоящему, я имею в виду, рецептуру. Я уже составила себе список того, что буду дегустировать. Это чахохбили с белым вином, чихиртма из курицы, свиные чанахи в горшочке, а также дюшбара, кюфта-бозбаш, соютма и… что там еще? Не знаю пока. Однако одни названия чего стоят! Звучат как музыка.

Пока готовилась моя шурпа, я набрала сотовый капитана Кагыльдинова, который дала мне Варвара.

– Кагыльдинов, – отрекомендовался низкий, с хрипотцой мужской голос, – слушаю вас.

– Добрый день, Николай Исмаилович, – поздоровалась я. – Меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я приехала к вам отдохнуть, но мне пришлось взяться за расследование обстоятельств гибели Златопольского Ивана Борисовича. Я частный детектив, – пояснила я.

В трубке воцарилось молчание. Оно длилось достаточно долго. Я уже было подумала, что прервалась связь. Но, скорее всего, капитан Кагыльдинов просто переваривал информацию, которую я ему выложила практически на одном дыхании. И о гибели Златопольского (он-то считает, что это несчастный случай), и о себе, частном сыщике.

– Алло, Николай Исмаилович, – напомнила я о себе, – вы меня слышите?

Кагыльдинов откашлялся, потом произнес:

– Слышу. Только я никак не пойму, что можно в данном случае расследовать? Человек по неосторожности сорвался в пропасть. Несчастный случай налицо.

– Видите ли, Николай Исмаилович, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ведь Иван Борисович был очень опытным горнолыжником. Все готовы это подтвердить. Поэтому совершенно необъясним тот факт, что Златопольский просто так взял и сошел с трассы и пошел прямиком к пропасти.

– Хм. Но, насколько мне известно, Златопольский пошел кататься поздно вечером, было уже темно. Вполне мог ошибиться.

– Понимаете, Николай Исмаилович, я сегодня вместе с дочерью погибшего – кстати, это она наняла меня расследовать гибель отца – прошла тот путь, что проделал Златопольский.

– И что? – спросил капитан. – Я тоже обследовал место, где он упал. И ничего не обнаружил, никаких следов. Следов борьбы, я имею в виду.

– Следов борьбы действительно нет, – согласилась я с ним. – Однако есть нечто, что говорит о том, что Златопольский не заблудился, а целенаправленно сошел с трассы.

– Что же говорит в пользу этого факта? – с некоторой долей иронии спросил Кагыльдинов.

– То, что Иван Борисович снял лыжи и поволок их за собой, понимаете? Я поговорила с горнолыжниками и выяснила, что вообще-то, если возникает необходимость, то лыжи обычно несут на плече, а не тащат за собой. Значит, произошло что-то, что заставило Златопольского поступить так… неординарно. И я намерена выяснить это.

– Хм, – снова хмыкнул капитан. – И что же для этого надо сделать?

– Прежде всего произвести вскрытие тела. А потом – дополнительные анализы, ну, что обычно делают в таких случаях. Ведь, насколько мне известно, врач только осмотрел тело. И все.

– Потому что и так было все ясно, – с видимым раздражением произнес Кагыльдинов, – и потом, его близкие намеревались увезти его домой.

– Это было вчера, Николай Исмаилович, – сказала я. – А сегодня и дочь, и вдова Златопольского намерены выяснить все подробности его гибели.

– Что же, – со вздохом произнес Кагыльдинов, – если так, то… Но я должен сам снова переговорить с родственниками и убедиться.

– Разумеется, Николай Исмаилович, разумеется, – сказала я. – Да, на всякий случай, запишите номер моего сотового.

– Диктуйте.

Я продиктовала и отключилась, и в это время принесли мой обед. Шурпа – это очень жирный, наваристый суп, так как ее традиционным главным компонентом является баранина. Но кроме мяса в шурпу кладут еще и овощи. Это – морковь и картофель, а также репчатый лук, причем лука – очень много, гораздо больше, чем в обычном супе. Еще в шурпу добавляют кислые фрукты: сливу, айву, курагу, яблоки. Конечно же, не обойтись и без специй: непременно кориандр, черный перец, зира. Обязательная часть настоящей шурпы – большое количество свежей зелени: кинза, зеленый лук, укроп, петрушка, базилик.

Официант поставил передо мной два блюда. Одно напоминало большую и глубокую пиалу, а другое было сервировочным блюдом. Когда он открыл посуду, меня окутал умопомрачительный аромат. В пиалу был налит бульон, а на блюдо выложены овощи и мясо.

– А как принято есть этот суп? – спросила я.

– Вприкуску, – ответил официант, – ешьте мясо с овощами и запивайте бульоном. Приятного аппетита! – пожелал он.

Я так и сделала. Шурпа оказалась настолько сытной, что мне не потребовалось второе и десерт. Я только выпила чашку кофе, уж он-то никогда не бывает лишним.

Покончив с обедом, я встала из-за стола и направилась к выходу. В это время ко мне подошел управляющий гостиницей Александр Ефимович, доброжелательный и предупредительный мужчина средних лет.

– Татьяна Александровна, я дал ваши координаты Варваре Златопольской, ну, дочери того горнолыжника, который сорвался в пропасть.

– А-а, так вот откуда она узнала про меня и обратилась, – сказала я.

– А что, не надо было говорить? – забеспокоился управляющий. – Она так, бедняжка, убивалась. Она, знаете, и к нам сюда заходила. Надеялась, что ее отец, возможно, здесь находится. А я вспомнил, что вы при заезде отрекомендовались как частный детектив, вот и сказал ей…

– Да все в порядке, Александр Ефимович, не беспокойтесь, – успокоила я его. – Я уже взялась за расследование.

Я вышла из ресторана, закурила и стала думать, какие действия в плане расследования мне следует предпринять дальше. С капитаном Кагыльдиновым я переговорила, теперь следует ожидать, когда тело Златопольского увезут на вскрытие и произведут необходимые анализы. Интересно, когда капитан соблаговолит прислать машину? Во время разговора с ним я почувствовала, что Кагыльдинов как минимум раздражен необходимостью снова заниматься этим делом. Еще бы, он ведь был уверен, что здесь никаким криминалом и не пахнет, а тут вдруг, как черт из табакерки, появляется Таня Иванова и ни много ни мало раздает ему команды. И машину надо прислать, и тело увезти на вскрытие, и анализы произвести. Есть отчего прийти в дурное расположение духа.

Ладно, плохое настроение Кагыльдинова – это его личное дело. Я тут ни в чем помочь не могу. Однако я тоже не могу сидеть без дела и ждать у моря погоды, то есть результатов судебно-медицинской экспертизы. А посему мне следует сейчас заявиться к вдовствующей королеве – Веронике Константиновне Златопольской – и поговорить с ней обстоятельно и конкретно. Как-никак, она была женой погибшего, то есть самым близким человеком. И не важно, что отношения их практически сошли на нет. Все равно она должна знать о жизни покойного гораздо больше других.

Я отправилась на базу отдыха. Вошла в холл гостевого домика и остановилась, потому что не знала, где находится комната, которую занимает Вероника Константиновна, а спросить было не у кого. Я решила подняться на второй этаж – ведь там, насколько мне известно, находились жилые комнаты. Поднимусь, а там постучусь в комнату Варвары или Гречанинникова и выясню, где мне искать Златопольскую.

Так я и сделала. Но на мой стук никто не ответил. Значит, ни Гречанинникова, ни Варвары нет дома. Ладно, мне известно, где находится комната, которую занимал Иван Борисович, ведь я там была. Поэтому остаются комнаты коммерческого директора и телохранителя. И еще – подруги Варвары – Василисы. Пойду-ка я в дальний конец коридора. В это время я уловила какое-то движение на первом этаже. Слегка перегнувшись через перила, я увидела, как из боковой двери холла появилась Златопольская.

– Вероника Константиновна! – воскликнула я. – Как вы вовремя. Я шла к вам, чтобы поговорить.

– Ну что же, – вдова пристально посмотрела на меня, – я не возражаю против беседы. Пойдемте в мою комнату.

Мы со Златопольской поднялись на второй этаж. Комната, которую она занимала, находилась почти посередине коридора. Она заметно отличалась от комнат других спутников Златопольского. Хотя мебель здесь была стандартная (кровать, диван, кресла, стул), но Вероника Константиновна сумела придать своей комнате индивидуальность. На журнальном столике стояла ароматическая лампа и распространяла приятное благовоние. На одно из кресел было накинуто изысканное покрывало, несомненно, ручной работы. Должно быть, Златопольская привезла его с собой.

– Располагайтесь, – сказала Вероника Константиновна и жестом указала на стул.

Сама она села на диван и спросила:

– О чем же у нас с вами пойдет беседа?

– О вашем муже, Вероника Константиновна, об Иване Борисовиче.

– Ладно, спрашивайте, – разрешила она.

– Скажите, как можно оценить состояние здоровья вашего супруга?

Златопольская недоуменно посмотрела на меня.

– Простите, я вас не поняла.

– Хорошо, я поясню свой вопрос. Я уже поговорила с людьми, которые окружали вашего мужа. И они сказали, что Иван Борисович был здоровым человеком.

– Можно поинтересоваться, кто вам дал такую информацию? – спросила вдова.

– Разумеется, – ответила я. – Прежде всего ваша дочь Варвара, затем друг Ивана Борисовича – Виталий Александрович. Ну и, наконец, инструктор по горнолыжному спорту Георгий. Все эти люди, с кем я уже побеседовала ранее, в один голос утверждают, что ваш супруг был лыжником очень высокого класса. А таковым можно быть, лишь обладая отменным здоровьем. Или это не так?

Златопольская промолчала и отвела взгляд куда-то в сторону.

– Вы, Вероника Константиновна, считаете, что дела со здоровьем вашего мужа обстояли по-другому?

Златопольская вздохнула.

– Видите ли, Татьяна…

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Просто Татьяна, – ответила я.

– Хорошо, так вот, на самом деле мой супруг умел мастерски вводить окружающих в заблуждение.

– Поясните, пожалуйста, вашу мысль, – попросила я.

– Иван был одно сплошное лицемерие. Он мог нацепить на себя маску совершенно здорового человека, и все этому верили.

– Получается, что на самом деле Иван Борисович был болен, и серьезно? Вы это хотите сказать?

– Ах, он был насквозь фальшивым! – патетически воскликнула Златопольская. – Ему совершенно ни в чем нельзя было верить! Его привычки, бизнес, да вообще, вся его жизнь представляли собой тщательное сокрытие истинного положения вещей!

– Вероника Константиновна, мне бы очень хотелось услышать от вас, насколько здоров или нездоров был Иван Борисович, – настойчиво повторила я свой вопрос.

– Хорошо, не так давно у него был инфаркт, – наконец-то снизошла до конкретного ответа вдова.

– И он продолжал заниматься спортом? – удивилась я.

– Ну, я же говорю, что это было не сейчас, а несколько лет назад. Естественно, тогда ни о каком спорте речь не шла.

– Но он восстановился после инфаркта?

– Да, инфаркт был не обширным, Иван довольно быстро пришел в норму. Однако с этого момента он забеспокоился о своем здоровье. Он прошел всестороннее обследование, и оно показало, что есть целый ряд проблем.

– Каких же именно? – поинтересовалась я.

– Аденома предстательной железы, – начала перечислять женщина, – нарушение пищеварения, дальнозоркость, неустойчивое давление…

– Но, Вероника Константиновна, ведь то, что вы перечислили – это все по большей части относится к возрастным изменениям организма. Никто этого не минует, нельзя вечно оставаться молодым.

– Да, разумеется, – согласилась она со мной. – Просто у одних людей хватает ума это признать, а другие вовсю хорохорятся и делают вид, что они еще хоть куда!

Я решила оставить этот ее выпад без внимания и задала следующий вопрос.

– Скажите, а какое давление преобладало у Ивана Борисовича? Повышенное или пониженное?

– Чаще у него было пониженное давление.

– Значит, он должен был принимать лекарства, чтобы контролировать давление. Он это делал?

– Да, конечно, он принимал лекарства. Он выполнял все назначения врачей.

– Скажите, а в связи с пониженным давлением у него были обмороки, головокружения?

– Да нет, как будто бы не было ничего такого. Ведь он же принимал лекарства.

– Ясно, – сказала я, – теперь давайте поговорим о бизнесе и о личной жизни Ивана Борисовича. Каким он был в быту, какие у него были привычки. Вы, кажется, совсем недавно обмолвились насчет его неискренности. Так в чем это проявлялось?

– Прежде всего в его многочисленных изменах! – воскликнула Златопольская.

– Вот как?

– Да именно так! – с жаром подтвердила она. – Он менял любовниц, как меняют носовые платки во время насморка. Не пропускал ни одной юбки! Разумеется, выбирал только молоденьких, со смазливыми личиками!

«Вполне естественно, – подумала я, – зачем ему связываться со старыми и страшными?»

– Совсем он совесть потерял, – продолжала между тем Златопольская.

– Вероника Константиновна, – я решила несколько поубавить ее пыл, – все-таки, как говорили древние: о мертвых или хорошо, или ничего.

– Но ведь вы, Татьяна, желаете знать всю подноготную?

Я кивнула.

– Так вот, я ее вам и выкладываю. Кроме того, он настолько увлекся своими бабами, что бизнес стал нести убытки.

– Но Вероника Константиновна, не хотите же вы в самом деле сказать, что ваш супруг содержал целый гарем. И потом, я слышала, что Иван Борисович как раз и собирался выяснить причину, почему пропадают деньги. Согласитесь, что если бы причина была в немеренных тратах на женщин, то ваш супруг не стал бы ничего предпринимать в этом направлении. Я имею в виду проведение аудита.

– Ах, наивный вы человек, Татьяна! – воскликнула вдова. – Я же в самом начале нашей беседы сказала, что Иван был насквозь пропитан фальшью. Он мог прикинуться бедной белой овечкой. Но меня не проведешь! Я всегда видела волчий оскал!

Златопольская разошлась не на шутку.

– Да, да, – продолжала она, – я в курсе того, что мой муженек затеял провести этот самый аудит. Но ведь и так все ясно! Жуткие траты происходили только из-за патологической любвеобильности Ивана! Но все! Теперь-то уж все будет по-другому! Скоро компания будет в моих руках, и всякому транжирству придет конец!

Мне вся эта тирада Златопольской напомнила фильм-сказку о Золушке. Там мачеха сокрушалась, что королевство слишком маленькое, разгуляться негде. «Но ничего, – говорила она, – вот затею войну с соседями!» Так и Вероника Константиновна спит и видит, когда станет полноправной хозяйкой компании.

– Мне кажется, – начала я осторожно, – вы чересчур строги к своему супругу. Наверное, в последнее время ваши отношения стали прохладными?

– А вы что же, считаете, что если муж изменяет направо и налево, то его отношения с собственной женой только укрепляются? – саркастически спросила женщина.

– Да, я вас понимаю. Я хочу сказать, что мне понятна причина ваших претензий к мужу. Но кроме измен, наверное, было что-то еще?

– Было, – с готовностью ответила Златопольская. – Мне совершенно не нравилось его окружение: его знакомые, друзья. Иван был удивительно неразборчивым человеком. В плане общения, – уточнила она.

– То есть вам не нравились те люди, с которыми он дружил?

– Да, не нравились. И прежде всего потому, что они перестали соответствовать новому положению Ивана. Этот его старинный, как он называл его, друг Гречанинников на самом деле просто приспособленец и прихлебатель. А ведь Иван мог окружить себя более нужными людьми, со связями и положением в обществе. Я ему миллион раз об этом твердила. И вы думаете, он прислушался ко мне? Как бы не так!

– Понятно, – задумчиво произнесла я и сменила тему: – Вероника Константиновна, вчера вечером, перед тем как спуститься по трассе, Иван Борисович вместе со всеми ужинал в столовой. Это так?

– Да, мы все там были, – подтвердила вдова.

– Он пил кофе?

– Да, он сам его сварил и разлил всем желающим.

– А сок он пил?

– Сок? – переспросила Златопольская. – Не помню, может быть, и пил. Кофе он пил точно.

– Ладно, а теперь давайте поговорим по поводу завещания.

– А почему это я должна говорить вам о завещании? Какое отношение оно имеет к смерти Ивана?

Златопольская подозрительно посмотрела на меня.

– Согласно завещанию, которое несколько лет назад составил ваш супруг, всеми средствами распоряжаетесь вы. Это верно? – спросила я, не обращая внимания на ее нежелание говорить на эту тему.

Златопольская недовольно пожала плечами, но все же выдавила из себя:

– Да, все так.

– А вы, Вероника Константиновна, были в курсе нового плана вашего супруга составить новое завещание, по которому значительной частью средств могла бы распоряжаться Варвара?

– Да, я знала об этом.

– И каково же было ваше отношение к этому проекту? – полюбопытствовала я.

– Резко отрицательное! Какое же может быть еще?

– Но ведь речь-то шла о вашей дочери! Не о постороннем же человеке!

– Да поймите же вы наконец! Дело ведь не в дочери! Иван собирался создать какой-то там благотворительный фонд. Но ведь и дураку ясно, что это – только прикрытие.

– А на самом деле для чего Иван Борисович собирался учредить эту организацию? – осведомилась я.

– Понятно для чего. Для своего гарема, как вы недавно сказали. И для внебрачных детей.

– Ага. И ваш супруг знал ваше отношение к его идее относительно фонда? – спросила я.

– Конечно, знал! Неужели я способна притворяться? – ответила она.

– Ладно, Вероника Константиновна, – сказала я. – Спасибо, что уделили мне время. Теперь у меня больше необходимой мне информации. У меня еще один вопрос к вам. Поскольку я беседую со всеми, кто составлял здесь окружение Ивана Борисовича, мне нужно задать некоторые вопросы телохранителю вашего мужа.

– Ах, этот, – небрежно сказала Златопольская, – собственно, он и не телохранитель, а помощник. Что-то вроде секретаря. Так, ничего особенного из себя не представляет. Зачем только Иван держал его при себе, не понимаю.

– А где я смогла бы его найти?

– Последняя комната по коридору, – ответила Златопольская.

– Благодарю вас, – сказала я и вышла из ее комнаты.

Я прошла в конец коридора и постучала в крайнюю дверь.

– Проходите, – отозвался мужской голос, и я открыла дверь.

У окна стоял молодой человек лет тридцати. Он отличался атлетическим телосложением и высоким ростом. Но других атрибутов в его внешности, соответствующих расхожему представлению о том, каким должен быть телохранитель, я не заметила. Не было накачанных мускулов, не было обычной для такого рода деятельности прически «ежик».

Я обвела глазами комнату, которую занимал телохранитель Златопольского. Здесь не было ковра, который составлял обязательный предмет интерьера в тех комнатах, где я уже побывала. Отсутствовали также удобный маленький диванчик и журнальный столик. Всю мебель составляли кровать, небольшой комод и два стула. Аскетизм просматривался во всем. Хотя, с другой стороны, а зачем какие-то излишества в обстановке телохранителю? Он ведь не на отдыхе, а на работе.

– Здравствуйте, – сказала я. – Вы – Вячеслав Краснощеков?

– Добрый день, – ответил он. – Да, это я.

– Меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив. По просьбе Варвары Златопольской я расследую причины гибели Ивана Борисовича. Мне необходимо поговорить с вами. Вы ведь были телохранителем Ивана Борисовича?

– В общем-то, да. Я исполнял обязанности телохранителя. Однако в большей степени я был его секретарем-помощником. Проходите, пожалуйста, и садитесь.

Вячеслав пододвинул мне стул, а сам сел на другой.

– Расскажите, Вячеслав, какие же обязанности секретаря Златопольского вы выполняли?

– В мои обязанности входило напоминать Ивану Борисовичу распорядок текущего дня. Ну, то есть какие встречи запланированы, во сколько они состоятся. При мне всегда находились также необходимые документы.

– На этом ваши обязанности секретаря заканчивались?

– Нет, почему же. Еще я связывался с теми людьми, с которыми у Ивана Борисовича были деловые контакты. Кроме того, в мои обязанности входила проверка места встречи шефа с бизнес-партнерами на предмет безопасности. Ну, еще и некоторые организационные мероприятия.

– Да, действительно, то, что вы перечислили, входит в обязанности секретаря. А как давно вы работаете у Златопольского?

– Года четыре.

– Он, если не ошибаюсь, тогда перенес инфаркт?

– Да, совершенно верно.

– Понятно, – сказала я. – А машину ваш шеф водил сам?

– В основном, да, сам. Но иногда, когда Иван Борисович возвращался после переговоров из ресторана или у него было плохое самочувствие, тогда за руль садился я.

– А что касается обязанностей телохранителя? Или вам не пришлось охранять Златополького?

– Был один раз.

– А что тогда произошло?

– Тогда на него собирались произвести покушение.

– Вот как? Расскажите, когда и как это произошло, – попросила я.

– Примерно в середине прошлого года. Мы ехали по центральной улице города. Были пробки, мы больше стояли, чем двигались.

– Машину вели вы? – уточнила я.

– Да, я. Потому что Иван Борисович тогда разговаривал по телефону. Ну вот. Я, пока мы стояли в пробке, заметил, что за нами неотступно следуют две машины. Это показалось мне подозрительным, ведь обычно машины меняются местами. А тут нас как будто бы взяли в «клещи», зажали с обеих сторон. Нам уже надо было сворачивать в сторону, а они не дают дорогу. В конце концов мне удалось свернуть. Заехали мы в переулок, а эти две машины за нами последовали, потом разом остановились и преградили путь. Потом, как по команде, распахнулись дверцы, и из машин повыскакивали четыре бугая.

– Вооруженные? – спросила я.

– Если вы имеете в виду огнестрельное оружие, то его не было. Вернее, может быть, оно и было, но не на виду. Они достали биты, такие, бейсбольные, и двинулись к нам.

– А вы с шефом так и остались сидеть в машине?

– Да, мы не вышли из нее. То есть я имею в виду, что шеф остался в машине. Я вышел из нее чуть позже, когда понял, что двое из той четверки собираются заблокировать водительское место.

– А остальные? Что они делали?

– Они решили расправиться с Иваном Борисовичем. Но у них ничего не вышло.

– Так. Златопольский, значит, остался в машине. А-а! Так вы включили блокировку! – догадалась я.

– Нет, не так все было. Они еще не успели подойти с моей стороны, как я уже покинул машину и оказался на улице. Ну и…

– У вас было огнестрельное оружие? Или травматика?

– Да нет, ничего такого у меня не было. Я изучал некоторые виды боевых искусств, вот и воспользовался кое-какими приемами. В общем, когда эти амбалы поняли, что к чему, быстренько попрыгали в свои тачки и погнали прочь.