Текст книги "Кошка Баскервиллей"

Я набрала на мобильнике номер таксиста Ашота. Сначала мне долго никто не отвечал, а потом звонок сбросили.

Ясно, перезвоним позже.

А пока не мешало бы осмотреть и само место преступления.

Глава 5

Вход во второй подъезд был открыт, но все проходы к лифту были отрезаны. Сам лифт был перетянут желтой полицейской лентой, на которой висела табличка: «По техническим причинам лифт не работает».

Знаем мы эту техническую причину. Я могу спокойно пролезть под ленту, но что толку, если лифт мне не открыть. Тут сложнейший механизм, но все, что мне нужно было, я уже разглядела на фотографиях у Гаврилова.

Жаль, но здесь мне делать нечего.

Потоптавшись еще немного на пороге, я вернулась во двор несолоно хлебавши.

Бабулек у подъезда уже не было. Еще бы, сейчас вечером самое время для любимых сериалов. Их теперь от телевизоров и клещами не оттянешь.

Я присела на скамейку, которую еще недавно занимали бабушки, и воззрилась на свой телефон. Неожиданно мой взгляд упал на кусты, находящиеся как раз за скамейкой. В них виднелось что-то белое.

Но разглядеть это что-то можно было только со скамейки, от подъезда за разросшимися зарослями ничего не было видно.

Я потянулась и достала из кустов белый шелковый платок с монограммой в виде двух вышитых букв «Т» и «Д». С одного уголка платок был выпачкан чем-то красным.

Я принюхалась. Нет не краска, не кровь, но я определенно знаю, что это: красная помада. Держу пари: та самая, которой была нанесена надпись в лифте. А потом убийца, выбегая из подъезда, вытер руки от помады и зашвырнул платок подальше.

Тогда буквы «Т» и «Д» определенно принадлежат Таисии Дятловой. Значит, этот платок ее.

Кто в наше время носит носовые платки? При насморке обычно пользуются бумажными аналогами. А здесь шелковый, дорогой, ручной работы с монограммой – тяга к красивым и стильным вещам у Таисии явно имелась.

Теперь у меня появилась суперулика. Здесь явно могут быть отпечатки пальцев убийцы, но почему он выбросил платок именно здесь, а не забрал с собой? Так сильно нервничал? И что у нас за доблестные полицейские, если не заметили такую важную улику?

Но их я понять могу.

Весь день на этой скамейке кучковались бабушки из нашего дома. Обсуждали такую важную новость, смаковали детали. Зинаида Петровна и Лидия Степановна еще долго будут у нас главными героинями двора. Полицейские не смогли подвинуть пенсионерок. А платок можно увидеть только с этой лавочки. И то сейчас, в надвигающихся сумерках, он забелел в кустах, а при свете дня его не было видно.

Так, задумавшись о своих дальнейших шагах, я вдруг всей своей кожей почувствовала надвигающееся НЕЧТО. На огромной скорости к подъезду подъехал белый фургон с логотипом местного телеканала на борту. Из фургона высыпали люди, принялись устанавливать аппаратуру. Шустрая рыжая девчонка в коротком обтягивающем платье, в которой я не без труда узнала известную телеведущую, принялась громко вопить на операторов:

– Леха, ну кто так свет ставит?! Ты же знаешь, меня с левой стороны снимать нельзя!

– Гоша, быстрее. Сейчас тээстэшники приедут, надо раньше их все снять!!

– Полина, ну где ты возишься? Неужели так сложно найти мне хоть одного вменяемого свидетеля??

Белобрысая Полина в смешных очках на носу, с тощей косичкой и пирсингом в левой ноздре меланхолично разглядывала окрестности. Кроме меня, сиротливо сидящей на скамейке, и бомжихи Зои, с вожделением копошившейся в мусорном баке, поблизости никого не было.

Полина, немного поразмыслив, метнулась ко мне.

– Девушка, – немного растягивая гласные и причмокивая жвачкой, обратилась она ко мне, – девушка, вам можно задать пару вопросов перед камерой?

– Каких вопросов? На предмет чего?

– Ну, того, что сегодня утром тут произошло?

– А что сегодня утром тут произошло? – включила я дурочку.

– Ну, тут у вас актрису убили.

– Да, а кто вам это сказал? – продолжала я валять ваньку.

– Ну, все говорят.

Это слово «Ну», без которого не могла общаться горе-журналистка, и ее тупое безразличие ко всему позволили мне немного «поразвлечься».

– Полина, ну что там?? Тащи свидетельницу сюда! – орала рыжая с другой стороны детской площадки.

– Ну а давайте мы вам денег дадим, и вы все скажите.

– А что я должна сказать?

– Ну, все, что нужно, – продолжала тупо мычать Полина.

– А что нужно? Кому нужно?

– Ну, нам нужно, нужно телезрителям.

Вся ситуация меня безумно смешила. Я многое могу рассказать про убийство актрисы Дятловой, но, понятное дело, я не буду этого делать перед камерами. Тем более я не люблю светиться в «зомби-ящике». При моей профессии лучше всегда оставаться в тени. Но объяснять что-либо горе-Полине я не собиралась, а продолжала «тупить». Может быть, она сама все поймет и оставит меня в покое?

– А сколько вы денег мне дадите? – кривлялась я.

– Ну, много у нас нет. Мы же не первая кнопка.

– Ну а какая вы кнопка? А сколько сможете дать?

– Ну, надо у Авдеевой узнать.

– Ну узнайте.

Этот диалог повторяющегося «Ну» со стороны, наверное, казался безумной пародией на разговор. Полина даже не понимала, что я ее передразниваю. И пока она, что-то бормоча себе под нос, скорее всего ругательства в мой адрес, потянулась в сторону рыжей телеведущей, я успела улизнуть в свой подъезд. Но журналисты ничуть не обиделись, потому что, услышав из своего вечно открытого окна приезд телевизионщиков, накрасив губы лиловой помадой и наскоро причесавшись, из подъезда выскочили Лидия Степановна и Зинаида Петровна.

Вот они – звезды теленовостей. Вцепились в локоток Полины, одна с одной стороны, другая – с другой. Они сами встали перед камерой и принялись рассказывать свою версию событий. Им и деньги не нужны, вот их минута славы.

Ну что ж, я за них рада. Опять это пресловутое «Ну». Неужели от Полины заразилась? И теперь так и буду всегда разговаривать?

Я вернулась в свою квартиру и снова попыталась дозвониться таксисту. У Ашота был выключен телефон. Поужинав и выпив большую чашку зеленого чая без сахара, я умылась и пошла спать. Перед этим обязательно проверила, чтобы телефон мой не был выключен и не стоял на беззвучном.

Глава 6

Ранним утром меня разбудил длинный и требовательный звонок, причем звонок был в мою входную дверь.

Заспанная и всклокоченная, я открыла дверь, даже не посмотрев в глазок, и еле подавила стремление все высказать нежданному посетителю. На часах было шесть утра, и звонить так упорно и настойчиво даже не просто невежливо, а хамски невежливо, непростительно невежливо, и если там, за дверью, никого не убили и не убивают, то это сейчас сделаю я.

Хотя в памяти было еще свежо предание о неудавшейся попытке связаться со мной бывшей клиентки Дятловой. Второй раз за пару дней подобную ошибку я совершить не могу.

– Да, – со всевозможным вселенским спокойствием и просто ангельским терпением спросила я, открывая дверь.

За дверью, перепрыгивая с ноги на ногу и топчась без толку, стояла соседка Лидия Степановна.

Сказать, что я была удивлена, – ничего не сказать.

– Ммм, здравствуйте! – промолвила я.

«Что нужно соседке из другого подъезда от меня в шесть утра? Не за солью же она ко мне в такую рань приперлась?» – такие мысли промелькнули быстрее молнии у меня в голове, но вслух я сказала, конечно же, другое:

– Доброе утро, Лидия Степановна! Вы… ммм… ко мне?

– Да, Танечка. Конечно, к тебе. Ты так долго не открывала, что я уже и беспокоиться начала! У тебя все нормально? – спросила бодрая старушка, с интересом разглядывая мою помятую и ненакрашенную физиономию.

– Да, все хорошо.

«А много ли людей в шесть утра прекрасно выглядят?» – с тоской подумала я.

– А у вас все хорошо? – Я не знала, как продолжить этот совершенно чудесный, на всю голову чудесный, диалог.

– Ой, Танечка. Мне очень нужна твоя помощь. Это вопрос жизни и смерти!

– Да?

Мне пришло в голову, что, возможно, Лидия Степановна что-то полезное вспомнила о деле Таисии Дятловой. Такой неожиданный свидетель и в шесть, и в пять утра – огромная радость.

– Конечно, Лидия Степановна, проходите.

Я посторонилась, пропуская старушку на кухню.

Своей кухонькой я немного гордилась, хотя я не ярая кулинарка, но моя кухонька была оборудована по последнему слову техники.

Особенную гордость вызывало мое крайнее приобретение, похожая на мини-космический корабль, супер-пупер-навороченная кофеварка, которую я сама себе презентовала после одного довольно сложного и деликатного криминального приключения.

Не знаю, как вы, но утром, пока не выпью божественный напиток из полюбившейся кофеварки, я не могу считаться полноценным и приятным в общении человеком, поэтому, усадив милую соседушку на табуретку, я загрузила капсулы с кофе, нажала на нужные клавиши, и мой космический корабль уютно замурчал, издавая великолепный запах.

– Вам чай или кофе? – спросила я Лидию Степановну.

Разговаривать без чашки напитка я была не готова.

– Чай зеленый, если можно.

– Можно, – я кивнула, и разлила напиток по чашкам.

Устроившись со своим кофе на стуле, я сделала обжигающий глоток и сразу приступила к делу:

– Итак, Лидия Степановна, я вас слушаю. Что случилось?

– Горе, беда настоящая. Виолетта пропала.

Я поперхнулась кофе.

– Виолетта?

Старушка уставилась на меня с немым удивлением, типа, неужели я не знаю Виолетту?

– Это ваша родственница? Соседка? Она как-то связана с актрисой Таисией Дятловой? – поинтересовалась я.

– Нет, ты что. Виолетта, она у меня жила, – замялась бабулька.

– Внучка ваша?

– Да нет, – поражаясь моей недогадливости и что-то бормоча себе под нос, старушка полезла в свою облезлую сумочку и сунула мне в руки старую, немного помятую фотографию.

На фото была изображена сама Лидия Степановна, судя по интерьеру, у себя дома (хотя у нее в гостях я никогда не была!). Соседка сидела, развалясь на псевдокожаном диване, а на коленях у нее красовалось бело-рыжее НЕЧТО. Если бы мне кто-то рассказал, что кошки бывают таких размеров, я бы в жизни не поверила. Конечно, я слышала о породе мейн-кун, я даже знаю, что они довольно крупные котятки. Но Виолетта, а это, скорее всего, была именно она, была размером с некрупную, но овчарку. Маленькая и сухонькая старушка Лидия Степановна просто терялась на фоне этой крупной кошары, которая почти сравнялась с хозяйкой в размерах.

– Это моя Виолетточка, моя кровиночка, мое солнышко, – дальше пошли «сюсю-пусю», адресованные гигантской кошаре с наглым выражением на морде. – Танечка, ты же детектив, мне больше некуда пойти с моим горем. Она пропала, моя Виолетточка пропала. Она же потеряется в городе, на нее собаки нападут, замерзнет. Ее убьют преступники, эти злодеи.

Я подумала, что кошка с такой комплекцией сама может гонять и нападать на средних собак, а те, если у них есть чувство самосохранения, никогда по своей воле не полезут к такой Виолочке. А насчет злодеев – тоже вопрос довольно спорный.

– Лидия Степановна, но это же не мой профиль. Я частный детектив, я занимаюсь расследованием преступлений, а не поиском домашних животных, – я пыталась достучаться до разума соседки.

– Так это и есть самое настоящее преступление. Ее украли, – заплакала бабулька.

– Но я действительно такими делами не занимаюсь, – мне было жаль соседку, но у меня не было ни времени, ни желания, чтобы искать эту огромную кошку.

– Ее убьют, – запричитала Лидия Степановна.

– Да с чего вы взяли? – уже не выдержав, вскочила я. – Кто ее убьет?

– Вот с чего, – старушка снова принялась копаться в своей бездонной сумке и вытащила на свет божий еще одну помятую бумажку.

Записка, напечатанная на принтере:

«ТВОЯ КИСКА У НАС. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЕЕ УВИДЕТЬ, ГОНИ 100 000 РУБЛЕЙ».

Я хмыкнула, это уже все меняет.

Одно дело, сама кошка сбежала, а другое – когда у пенсионерки деньги выманивают и угрожают.

– У меня нет таких денег, пенсия небольшая и занять не у кого, – Лидия Степановна, закрыв лицо руками, зашаталась на стуле.

Я побежала в комнату, накапала в стакан воды валерьянку и заставила бабульку ее выпить.

Клацая зубами о стакан, она снова взмолилась:

– Танечка, по-соседски молю – помоги! На тебя одна надежда.

Мне очень не хотелось браться за это дело, но надо наказать придурков, которые издеваются над старушкой.

– Хорошо, я вам помогу. Когда пропала Виолетта? Как это произошло? Как вы получили эту записку, от кого?

Старушка немного повеселела, даже отпила свой чай. Видимо, валерьянка начала действовать.

– Виолетточка пропала третьего дня как, а записку я нашла в почтовом ящике сегодня с утра.

– Как кошка пропала? – снова спросила я.

– Я утром в понедельник вышла в магазин, вот в «Восьмерочку», – купить для Виолетточки рыбки, она лососика очень любит…

Я про себя хмыкнула. Однако… Интересные у кошки запросы, я «лососика» тоже очень люблю, но с ценами на него нечасто могу себе позволить. А тут, судя по размерам кошары, покушать она ой как любит.

– Я вернулась из магазина где-то через полчаса, а у меня дверь приоткрыта и кошки нет, – сокрушенно качая головой, промолвила соседка.

– Что-нибудь еще из дома пропало?

– Нет, все на месте. Даже деньги, тысяч десять под бельем на месте, и колечко мое золотое, обручальное в серванте – все на месте, а Виолетточку украли!

– Дверь была открыта?

– Да, приоткрыта.

– Вы ее перед уходом закрывали на ключ? – поинтересовалась я.

Лидия Степановна помедлила, принялась мяться, потом со вздохом сказала:

– Я, если честно, не помню, Танечка. Как собиралась в магазин, помню, как выходила, помню. А вот, как дверь закрывала, не помню. Я на лестнице Зинаиду Петровну встретила, она тоже в магазин шла, вот языками и зацепились с ней. Наверное, я все-таки закрыла дверь, я всегда ее закрываю на автопилоте. Но в этот раз не помню.

Она развела руками.

– Виолетта когда-нибудь раньше убегала на улицу?

– Нет, ты что, Танечка. Виолетточка – домашняя кошечка, она никогда на улице не была. Там блохи, инфекция и вообще.

– Кстати, про вообще. Извините за бестактность, но я должна спросить, для дела, конечно. Виолетта стерилизованная кошка? Как у нее в плане секса?

Лидия Степановна в мгновение ока покраснела до кончиков ушей, она замахала руками.

– Нет, нет. Ни в коем случае. Никакого секса у нас нет и никогда не было. Виолетточка – порядочная девочка.

«Так, все понятно, – про себя подумала я, – кошка не стерилизованная и вполне могла загулять. Любовь не по расписанию. Вот принесет она в подоле Лидии Степановне котят, вот интересно, что старушка потом скажет?»

– Кошка породы мейн-кун, это достаточно дорогие котики, откуда она у вас? – спросила я.

Лидия Степановна с громким вздохом отпила из своей чашки чая и ответила:

– Это мне Толя, мой внучок, подарил. Ему ее котенком кто-то пристраивал, а он мне принес. Я взяла, она еще крохой была, но уже крупной, думала, больше не вырастет. А она вон какая красавица стала.

Тень печали пробежала по лицу бабушки.

– Ты найди ее, Танюша, Христом Богом прошу.

– Я сделаю все от меня зависящее. – Я отпила снова кофе и спросила: – Следующий вопрос: кто бывает у вас в квартире, у кого есть ключи от нее?

– Ой, гости у меня редко бывают. Вот Толя иногда забегает, но редко, он студент, учится еще, да Зинаида Петровна на чай заходит. Сын мой Павлуша с женой в Канаде живут, здесь из родственников у меня только Толечка.

– Да, только Толька, – грамматически пошутила я.

Лидия Степановна мой экспромт не оценила, а снова принялась мять в руках носовой платочек.

– Танечка, обещай мне, что ее не убьют, я не выдержу просто этого. Я телевизор смотрю, я знаю, что творится у нас в городе, вон и в лифте девок убивают.

Еще один обреченный вздох.

– Я сделаю все от меня зависящее, не волнуйтесь, Лидия Степановна. Я оставлю у себя эту записку и фотографию?

Старушка обреченно кивнула.

– Дайте мне контакты вашего внука, на всякий случай.

– Толечки? А он-то каким боком к этому замешан, он студент, у него экзамены, зачеты, не хотелось бы его отвлекать.

– Я не буду его отвлекать, но на всякий случай дайте его номер телефона. У него ключи от вашей квартиры есть?

– Да, – протянула соседка. – Есть, кажется, я когда-то еще давно ему на всякий случай оставляла. А то – мало ли чего.

– Ну да, мало ли чего, – я согласилась и записала мобильный внука Анатолия. – А он где живет?

– Он в обжещитии при вузе, – ответила старушка.

– А почему не у вас? – не подумав, ляпнула я.

Старушка снова замялась, покусала губы, но все-таки ответила:

– Понимаешь, у меня места не так много, он человек молодой, всякие там друзья, девушки, а ко мне нельзя. Да и нам с Виолеттой еле хватает места.

Про себя я подумала, что я бы на месте Толика ненавидела эту кошку, которую бабушка, по-видимому, любит больше, чем родного внука.

Я поблагодарила соседку, проводила ее к выходу, села на диван и задумалась.

Вот еще одно дело нашло меня прямо в родном доме. Соседям помогать надо, тем более что я ненавижу киднеппинг – похищение любимой домашней зверушки для многих сравнимо с похищением родного ребеночка.

Я взглянула на фото, оставленное соседкой.

Как мило и трогательно держала на коленях старушка свою «Кошку Баскервиллей», с какой нежностью и любовью смотрела она в эти желтые наглые глаза.

– Держись, Виолетта, я тебя найду, – пообещала я огромной кошаре и принялась готовить завтрак.

Глава 7

Утром после завтрака я наконец-то дозвонилась до Ашота. Первым делом убийством актрисы Дятловой нужно было заниматься, а не кошек искать.

Грубый заспанный голос, хотя на часах было уже пол-одиннадцатого, ответил после третьего гудка:

– Алло. Кто это?

– Доброе утро. Мне нужно на сегодня такси до аэропорта. Вас посоветовала моя соседка Лена, – озвучила я свою легенду.

– Да, конечно. Во сколько за вами заехать?

– К двенадцати часам на улицу Галушкина, дом шестнадцать. Успеете?

– Да, конечно. Ждите моего звонка.

До встречи с Ашотом оставалось около часа. Я привела себя в порядок, облачилась в удобные черные джинсы и ветровку, накрасила глаза плюс взяла оружие, помощнее туши для ресниц, – мою любимую миниатюрную беретту, спокойно помещающуюся в маленькой женской сумочке. Конечно, на нее у меня есть разрешение, в моей профессии без него никак.

Ровно без пяти двенадцать прозвенел звонок от таксиста.

Внизу возле подъезда, рядом с белым «Рено-Логаном» стоял взрослый мужчина «кавказской наружности».

Поздоровавшись, я села на переднее сиденье рядом с водителем.

– Вы без чемодана? Я думал, вы в аэропорт едете.

– В аэропорт, подругу встречаю. Она вчера должна была прилететь, да вот что-то разминулись. Вот боюсь, как бы с ней чего не случилось. Она такая красивая, на актрису известную похожа. Ей все время говорят: «Ты вылитая Дятлова». Это актриса такая. А подруга моя, Лена, уже устала отшучиваться да отнекиваться, что она не актриса никакая. Но вот прям очень похожа, – продолжала щебетать я.

– На актрису? На Дятлову? Хм… – в голове у Ашота забилась правильная мысль.

Я не хотела давить на него, но продолжила:

– Она такая рассеянная, прямо Маша-растеряша. Я ей говорила, приедешь по адресу Галушкина, дом шестнадцать, второй подъезд нужен, а она, скорее всего, все забыла.

Ашот снова неопределенно хмыкнул, продолжая следить за дорогой.

Я закинула следующий крючок:

– С ней вечно беда приключается, вот если бы нашелся человек, который помог бы мне ее найти или рассказать, когда и где ее видел, я бы заплатила хорошее вознаграждение.

Ашот нервно закашлял, но ничего не сказал, только испуганно на меня оглянулся.

Неужели ты такой тупой? И намеков не понимаешь? Что ж, придется играть в открытую.

– Остановите мне вон на остановке. Немедленно.

– А что случилось? До аэропорта еще ехать и ехать.

– Остановите, я сказала, – приказала я.

Недовольно таксист все-таки остановился, что-то пробубнив себе под нос.

– Итак, давайте познакомимся. Ваше имя я знаю, а я Таня, – протянула я руку остолбеневшему таксисту.

– Я с клиентами не знакомлюсь, – с сильным акцентом ответил он.

– А я не клиентка. Смотрите сюда, – я ткнула под нос водителю удостоверение, красную книжечку. – Татьяна Иванова, Следственный комитет РФ по Тарасовской области.

Глазки Ашота забегали. Ага, миленький, за тобой немало грешков водится. Но сегодня мне было плевать на его мелкие правонарушения и прошлогодние грешки.

– Что же вы, Ашот, не хотите сотрудничать со следствием?

– А что? Я что? Я хочу сорудничать со следствием, – промямлил он.

– Если хотите сотрудничать, то почему мне сразу не рассказали, как вы вчера подвозили Таисию Павловну Дятлову на своей машине от аэропорта до дома, где меня сегодня посадили?

– Ну, я сразу понял, что вся ваша болтовня про подругу – сказки. И решил, что вы замешаны в этом деле. Вот и молчал. Меня в мокруху вмешивать не надо.

– Какую мокруху? Почему это сказки?

– Вы что, телевизор не смотрите? По всем каналам передают, как в нашем городе вчера придушили актрису Дятлову. А я ее утром подвозил как раз таки именно к этому дому. А потом какая-то девка у меня в машине начинает врать про лжеподругу. Мне проблем лишних не нужно. Привез, выгрузил, уехал. Ничего не видел. Ничего не знаю.

– Хорошая позиция. А что выгрузил?

– Ну как? Клиентку эту, актрису. Красивая, блин, баба. Была. Выгрузил ее сумку из багажника и уехал. Она щедро заплатила.

– Так. Какую сумку?

– Небольшая дорожная сумка. Но не очень тяжелая, легкая даже. Там мало тряпок было. Я еще удивился. Серая такая сумка с золотыми узорами, там еще буквы какие-то написаны. Не разбираюсь, короче я. И уехал.

– Как себя вела Дятлова?

– Обыкновенно вела. Возле аэропорта я стоял. Московский рейс караулил, тут, как только приземлились, подлетела ко мне эта дамочка. Сказала, что даст двойную ставку, если быстро ее домчу. Адрес этот, где вас сегодня взял.

– Что-нибудь необычное заметили в ее поведении?

– Она назад села. Я на нее особо не смотрел, только заметил, что лицо очень знакомое. Вроде видел ее где-то. Только вчера вечером вспомнил. Жена моя Фатима дома сидит, целыми днями в телик пялится. Вот со смены приезжаю, а она сериал смотрит. А там на экране моя клиентка. Я жене рассказал, что актрису сегодня подвозил, и Фатима заставила меня на телевидение позвонить, думала с них денег за новость эту слупить. А они не поверили мне, послали куда подальше. А тут вечером по всем каналам передают, что актрису эту, Дятлову, задушенной в том же доме, куда я ее привез, нашли. А я, получается, последний, кто ее видел.

– А почему вы в полицию не позвонили?

– А оно мне надо? Чтобы на меня всех собак повесили? Они ведь не особо любят разбираться. Я ничего не видел, ничего не знаю. Привез – увез. И все.

Да, у нас в стране много подобных «сознательных» граждан.

«Не видел – не знаю – не скажу». Как три обезьянки из притчи с закрытыми глазами, ушами и ртом. Принцип «Моя хата с краю» очень часто не работает. А потом эти же сограждане удивляются, почему в стране такой бардак. Но что-то я расфилософствовалась.

– Таисия в такси с кем-то разговаривала по телефону? Кому-то звонила? – спросила я Ашота.

– Да, она все время не выпускала телефон из рук. Все время кому-то названивала, но ей никто не отвечал. Потом с кем-то вроде бы переписывалась, может, по вотсапу или в соцсетях, по Интернету. Она вся какая-то взвинченная была, нервничала сильно. Я, когда в заднее зеркальце смотрел, она в руках белый платочек держала, сильно его скомкала, мяла постоянно.

– Где конкретно она попросила остановить?

– Ну, так возле дома этого, шестнадцатого.

– Возле какого подъезда?

– Не возле подъезда, а за детской площадкой, там как раз место для парковки было. Возле подъезда стоял мини-фургон, на каких обычно стройматериалы перевозят, я там не мог остановиться. Там в кабине какой-то хмырь еще сидел, я ему сигналил – думал, может быть, уезжает, но он ничего не ответил.

– Что за мини-фургон? Вы номер его запомнили?

– Номер? Нет, конечно. Зачем он мне нужен, этот номер?

– Вспомните какие-нибудь приметы этого фургона или «хмыря» этого, – попросила я.

– Фургон обычный с синим закрытым кузовом. Передний бампер немного погнут и левая фара треснута. Я еще подумал, что недавно в ДТП, наверное, попала машина. Свежие повреждения. А хмырь как хмырь, обычный такой мужик средних лет.

– Да уж, не густо. А что клиентка ваша?

– Она расплатилась и ушла.

При слове «расплатилась» у Ашота на губах появилась мечтательная улыбка. Я сделала вывод, что расплатилась Таисия более чем щедро.

– Клиентка доехала по адресу и ушла, а утром позвонили вы. Вот и все. Ничего не знаю и под протокол ничего говорить не буду.

– Наша беседа без протокола. По крайней мере, сейчас без протокола. Если вы понадобитесь, мы вас вызовем, все расскажете по повестке. В ближайшее время не уезжайте из города.

Этими напутственными словами я простилась с таксистом.

Он понуро кивнул и уехал, сокрушаясь, что сорвался такой лакомый клиент до аэропорта.

Эх, Ашот, у меня, когда сорвался клиент, то заплатил за это собственной жизнью.

С такими грустными мыслями я медленно поплелась к себе домой.

Я размышляла над делом, с которым меня связала сама судьба, – убийством актрисы Таисии Дятловой, да еще на мне висели поиски кошки Виолетты. Ни в одном деле, ни в другом продвижения пока не было.

Дома я первым делом влезла в Интернет и углубилась в мир изучения кошек породы мейн-кун.

Оказывается, сама порода кошек произошла от штата Мэн в северо-восточной Америке. Название еще переводится как «Мэнский енот», их еще называют мэнская енотовая кошка.

Это действительно крупнейшая порода кошек, самцы весят от 5,9 до 8,2 кг (иногда – до 12 кг), а самки от 3,6 до 5,4 кг (стерилизованные – до 7,5–8,5 кг). Высота в холке у взрослых кошек достигает от 25 до 41 см, а общая длина с хвостом до 135 см (длина хвоста до 36 см). Полный потенциальный размер кошки достигается в возрасте от 3 до 5 лет, в то время как у большинства других кошек – в возрасте 1 года. Все кошечки породы мейн-кун имеют небольшие кисточки на кончиках ушей. Длина тела мейн-кунов составляет метр и более, самый длинный официально зарегистрированный мейн-кун имел тело длиной 1 метр 23 сантиметра.

На острове Мэн, считающемся родиной кошек этой породы, в 1993 году была выпущена монета, посвященная породе кошек мейн-кун.

Изначально мейн-кунами признавались только животные окраса браун табби, современное разнообразие окрасов этой породы было принято значительно позднее.

Особенностью мейн-кунов является их необычно долгое взросление – полноценно взрослыми эти кошки становятся только к 4–5 годам.

Еще одна интересная породная особенность мейн-кунов состоит в том, что коты этой породы, живущие в одном доме с кошками, по отношению к котятам становятся такими же заботливыми родителями, как и кошка-мать.

Углубившись в «Котопедию», я достаточно надолго выпала из реального времени. Конечно, эти сведения о кошечках не очень помогут в моем деле, но, во‐первых, знания и информация никогда не бывают лишними. Во-вторых, никогда не знаешь, что сегодня или завтра пригодится частному детективу. Я, например, еще вчера не подозревала, что мне нужно будет искать исполинского размера Виолетту.

И в‐третьих…

Пока я размышляла, что же в‐третьих и как хотя бы для себя оправдать мою тягу к кошачьим, вдруг позвонил мобильный. Это была вечно на позитиве журналистка Света Аверьянова. Она бодро принялась чирикать в трубку:

– Привет, Таня. Я тебе так благодарна, так благодарна. Ты даже себе не представляешь! Благодаря твоей информации о смерти Дятловой мы, точнее наш канал, были первыми, кто это показал в новостях. Даже в Москве об этом не знали. Нам потом все телефоны в редакции новостей оборвали. Это же просто сенсация. Настоящая телебомба! Шеф лично мне огромную премию выписал, теперь меня, возможно, даже и повысят, – продолжала щебетать в трубку Света.

– Я очень за тебя рада, – улыбнулась я в ответ.

– Таня, если нужна будет какая-либо помощь, то сразу обращайся. Чем смогу, как говорится.

– Ну, вообще-то помощь уже нужна.

– Вся во внимании, – уже серьезно и предельно внимательно ответила Аверьянова.

– Света, скинь мне, пожалуйста, на электронную почту всю имеющуюся информацию о Таисии. Только не ту, что в Интернете висит, этого добра там навалом. А настоящую, проверенную информацию о ней. Биографию, где училась, женилась и тэ дэ и тэ пэ. Поможешь? – попросила я.

– Я тебя поняла. Все скину, как смогу. На связи.

Теперь, зная Свету, можно быть уверенной, что она меня отблагодарит как надо. Информации о Дятловой в Интернете масса, но более половины из нее – только пиар и фальшивка. О знаменитых и популярных людях, которые вот вроде бы всегда на свету, об их настоящей жизни узнать бывает очень трудно. А вот то, какой йогурт они любят по утрам и в каком сберегательном банке держат свои кровные денежки, это пожалуйста – каждый день реклама об этом сообщает.

Уже подходя к дому, я увидела забавную картину, местная бомжиха Зоя, которая всех просила называть ее не иначе, как Зоя Петровна, везла по двору тележку из супермаркета, полностью заполненную разными пакетами и сумками. Запах, разносившийся от этой поклажи, был специфический, но Зою это нисколько не оскорбляло.

Зоя Петровна вообще никогда не заботилась о ближних.

И сейчас, катя перед собой «ароматную» тележку, целиком забитую «деликатесами» из соседнего мусорного бака, она по дороге что-то прихлебывала из пивной банки.

Старушки во дворе рассказывали, что раньше, лет пять-семь назад, была у Зои Петровны и работа, и даже какой-никакой, но муж, и своя квартира, где-то здесь поблизости в нашем районе. Но в одночасье, подписав злополучный договор с черными риелторами, это потом выяснилось, что они черные, Зоя оказалась на улице. Горько запила, муж исчез в неизвестном направлении с оставшимися от продажи хоть какими-то, но деньгами. А Зоя продолжала пить… И радоваться простым мелочам, таким как полный мусорный бак или сердобольные соседи, иногда подкармливающие ее…

Сейчас Зоя Петровна радовалась не только полной тележке и банке пива, которую кто-то недопил и оставил на скамейке, но еще чему-то приятному и веселому.

Я мельком взглянула на бомжиху, и чуть ли с размаху не свалилась с тротуара.

В мусорной тележке, кроме пакетов известного супермаркета «Восьмерочка», практически на самом дне виднелась яркая и эксклюзивная сумочка от «Дольче и Габбана», та самая серая с золотыми полосками, с которой, скорее всего, видел Дятлову таксист Ашот.

Ошибиться было трудно. Хоть сумка и была грязная и помятая, но хорошая фирменная вещь потому и фирменная, что даже в таких условиях разительно отличается от дешевки. Видя такой диссонанс: вонючая бомжиха и дорогая фирменная «габана», я не смогла сдержать стона изумления.

Зоя Петровна сразу же увидела мой взгляд, нацеленный на сумочку.