Текст книги "Ее последний шанс"

Я встала и направилась в прихожую, где на подзеркальном столике лежала кожаная темно-лиловая сумочка. Заглянув внутрь, я обнаружила ключи во внутреннем кармане. Возможно, Виталий прав, и в квартиру в его отсутствие никто не проникал. Если Алену не вытолкнули из окна, значит, остается версия о доведении до самоубийства.

И все же я была вынуждена задать еще один вопрос:

– А почему вы считаете, что Алена не могла быть жертвой преднамеренного убийства?

– Потому что мне в тот день надо было остаться дома! – в этом восклицании Виталия смешались горечь и раздражение, а возможно, и досада на себя самого.

– Эвелина Николаевна рассказывала, что Алена находилась в подавленном состоянии, это действительно так?

Виталий со вздохом кивнул, не глядя на меня. Было видно, что ему нелегко вспоминать эти подробности.

– А с чем это было связано, как вы думаете? – осторожно спросила я, опасаясь, что он замкнется. Ведь если речь шла об измене, как предположила я в самом начале, он вряд ли захочет со мной откровенничать. Однако Виталий не выказал никакой неприязни, он лишь ненадолго задумался.

– Понимаете, пару месяцев назад произошла довольно странная вещь, – туманно сообщил он. Я тотчас же насторожилась.

– И что же произошло?

– Мы с Аленой засиделись в гостях, – начал Виталий. – Возвращались домой довольно поздно…

– Посмотри, как низко висит луна. – Алена, слегка запрокинув голову, с любопытством разглядывала ночное светило. – И какая-то она сегодня зловещая, отливает красноватым цветом, правда?

– Фантазерка! – Виталий знал, что у его жены есть склонность к мистицизму, и лишь добродушно улыбнулся, обняв Алену за талию. – Попробуем поймать такси, а то уже поздно, а мне рано вставать.

На следующее утро у него была назначена встреча с новым научным руководителем, и Виталий собирался подняться пораньше, чтобы успеть еще немного поработать над статьей. Он досадливо поморщился, поняв, что поймать машину им вряд ли удастся. Не надо было так долго засиживаться в гостях.

– Давай лучше пройдемся, – возразила Алена. – Посмотри, как хорошо! Тихо, прохладно, таинственно…

И они продолжили путь пешком, все равно ехать было не на чем. Они вышли на набережную и двигались по среднему ярусу. Виталию не хотелось идти вдоль самой реки – с Волги дул прохладный ветер, становилось зябко.

– Я немного продрог, – виновато сказал он Алене. – Давай уж поскорее доберемся до дома.

– Конечно. – Девушка встревоженно посмотрела на мужа. – Скоро придем, приготовлю тебе горячего чая с молоком. Мы ведь уже почти пришли, вон наш дом виднеется.

Действительно, вдали показался четкий прямоугольный контур высотки, в лунном свете он резко выделялся в окружавшей его чернеющей пустоте. Виталий был не столь впечатлительным, как его восторженная супруга, но на мгновение ему все же стало жутковато. И тут…

– Беги! Беги прочь от этого дома!

Прямо перед ними неведомо откуда вырос высокий худой старик в черном развевающемся плаще. Его темные мрачные глаза были устремлены прямо в лицо перепуганной молодой женщины. Во всем облике старика было что-то зловещее. Демоническое, как выразилась потом его жена. Алена и Виталий на несколько мгновений замерли, пораженные этим внезапным появлением. Едва придя в себя от неожиданности, Виталий понял, что ничего зловещего в старике не было. Никакой это не плащ Мерлина, а обычные лохмотья, в которые со временем превратилось старое демисезонное пальто. Да это самый обычный бомж, надо дать ему несколько мелких купюр, и он оставит их в покое. Виталий перевел дух, испытывая легкий стыд и досаду. Теперь ему даже стало смешно, что он принял старичка с неопрятными седыми лохмами за демоническую сущность. Он взял Алену под руку и хотел пройти мимо невесть откуда взявшегося эксцентричного прохожего.

Однако бомж преградил им путь и, указав вытянутой рукой на высотку, глухо произнес:

– Беги! Беги, Алена, прочь из этого нечестивого дома! Не быть тебе живой в скором времени, если не покинешь ты его окаянные пределы!

Виталия неприятно поразило, что бомж не только знал, где именно они живут, но еще и безошибочно назвал имя его жены. У самой же Алены был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок. Надо было срочно что-нибудь предпринять, и Виталий полез во внутренний карман за бумажником. Вытащив, не глядя, несколько купюр, он протянул их назойливому бомжу, но тот гневно взглянул на молодого человека. Виталий невольно отметил, сколько достоинства было во взгляде и в горделивой, несмотря на преклонный возраст, осанке стоявшего перед ним старика. Теперь Виталий вновь усомнился, что перед ним обычный бомж-попрошайка, а не посланник темных сил, как кричала позже в истерике Алена.

– Уберите ваши деньги, молодой человек, – спокойный голос старика звучал надменно. – Я не имею привычки наживаться на чужом горе.

Тут он вдруг резко отвернулся, взмахнув своими лохмотьями, и Виталию почудилось, что старик буквально растворился в темном пространстве. Во всяком случае, ни Виталий, ни Алена не успели заметить, куда именно делся их нежданный собеседник.

Виталий толком не помнил, как они вернулись домой. Алена несколько раз действительно порывалась бежать прочь, как советовал зловещий незнакомец. Она заявляла, что сегодня они переночуют у ее матери, а завтра займутся поисками нового жилья, а в высотку она больше ни ногой! Виталию стоило немалых трудов убедить супругу не пороть горячку. Он убеждал жену не верить разным проходимцам, которые несут всякую суеверную чушь и выманивают деньги у впечатлительных прохожих.

– Как он узнал, где мы живем и как меня зовут?! – повторяла Алена, не желая внимать доводам мужа.

– Да попросту следил за нами, расспросил бабок у подъезда, дело-то пустяковое! – раздраженно пояснил Виталий. Алена некоторое время молча шла рядом с мужем, но Виталий чувствовал, как все ее тело сотрясает мелкая нервная дрожь. Пальцы, которыми она вцепилась в его руку, были холодны, как лед. Вдруг она резко остановилась, и Виталия всерьез испугал ее полный ужаса взгляд.

– А если с тобой что-нибудь случится? – проговорила она еле слышно помертвевшими губами. – Я этого не переживу.

– А когда мы очутились, наконец, дома, у Алены началась самая настоящая истерика, – мрачно закончил Виталий свой рассказ о приключениях в тот злополучный вечер. – О том, чтобы лечь спать, нечего было и думать. Алена металась по квартире, я бегал следом с валерьянкой. Она ничего не желала слушать, все кричала, что мы должны немедленно уехать. Просто какое-то помешательство нашло… То бросалась собирать вещи, швыряла в чемодан все подряд. Свои и мои вещи вперемешку. То начинала искать какие-то документы и никак не могла найти. В общем, не ночь, а сплошной затяжной кошмар. Наконец выбилась из сил и заснула под утро. А я вообще не спал. Утром позвонил научному руководителю, попросил перенести встречу.

Виталий прервал свой рассказ и с силой потер лоб ладонями.

– И больше вы этого бомжа не видели? – спросила я.

– Я – нет. Но Алена рассказывала, что видела его еще два раза. И каждый раз повторялась истерика. – Виталий нахмурился. – Он пугал Алену, говорил, что на месте, где построили наш дом, когда-то погибло много людей. Мол, это страшное место пропитано их страданиями, и теперь нас не ждет ничего хорошего. Но хуже всего, что вскоре я и правда заболел. Старик будто накаркал.

– У вас было воспаление легких? – уточнила я.

Прежде чем ответить, Виталий немного помолчал.

– Да, я попал в больницу. Провалялся там пару недель. Алена прибегала каждый день, иногда по два раза. Ее все медсестры знали в лицо.

– Кстати, о медсестре, – спохватилась я. – Вы не могли бы дать мне ее контакты?

Виталий, даже не спросив, зачем мне это нужно, продиктовал мне номер Алины Федотовой.

– Она работает в поликлинике на Набережной, – пояснил он. – Здесь совсем рядом. Я теперь там наблюдаюсь. После пневмонии.

Я заметила, что, делая это уточнение, Виталий запнулся. Казалось, ему было неприятно распространяться о своем здоровье. Что ж, его можно понять.

– Скажите, – спросила я напоследок, – а своей матери Алена рассказывала об этих встречах с бомжом?

Виталий покачал головой:

– Нет, насколько мне известно. Эвелина Николаевна – законченная материалистка, и Алена прекрасно об этом знала. Так что все откровения о тяжелой энергетике доставались исключительно мне. В конце концов я согласился, что нам лучше поменять жилье. Ведь жить в атмосфере постоянных истерик становилось невыносимо. Мы начали подыскивать варианты, а потом стало слишком поздно…

– А вы сами не сообщали об этих случаях Эвелине Николаевне уже после смерти Алены?

– Нет. – Виталий печально посмотрел на меня. – Эвелина Николаевна и без того почернела от горя. Она только выглядит железной и несгибаемой, а так… Вы даже не представляете, какая она добрая. Я просто не хотел причинять ей лишнюю боль, да и зачем? Что бы это изменило?

– Возможно, вы правы, – согласилась я. – Эвелина Николаевна еще упоминала о подруге Алены Карине. Насколько я поняла, Карина не нравилась вашей теще. Что вы можете о ней сказать?

На лице Виталия появилось неприязненное выражение.

– Что о ней скажешь? Неприятная особа. Я старался не бывать дома, когда Карина приходила в гости.

– Но почему?

– Да какая-то она… двуличная, что ли. Во всем искала выгоду, даже в дружбе с Аленой. Завидовала, ясное дело. На свадьбе не была, хотя мы приглашали. Сослалась на неотложные дела с разводом. Ее саму как раз муж бросил.

– Ну, это вполне уважительная причина.

– Вы думаете? – усмехнулся Виталий. – Она с утра до ночи разводом занималась? Свадебный ужин был вечером, очень скромный, как мы и хотели с Аленой. Карина вполне могла бы прийти, но нет! Ей же тошно смотреть, когда у других все хорошо. Мелочная, завистливая особа. На похороны она, кстати, тоже не пришла.

– У вас есть ее телефон? Мне необходимо пообщаться с этой, как вы говорите, особой, но у Эвелины Николаевны не оказалось ее контактов. Она, похоже, тоже недолюбливала Карину.

– Неудивительно, – отозвался Виталий, занятый поисками телефона. Тот оказался в широкой тумбе темного дерева под телевизором.

– Телефон Алены, – пояснил он. – Продолжаю заряжать по привычке. Сама Алена всегда забывала…

Я записала телефон Карины, фамилия которой оказалась Викентьева.

– А как у вас обстояли дела в университете? – поинтересовалась я.

– Да никак, – пожал плечами Виталий. – То есть как обычно, без каких-либо эксцессов. Сама Алена была довольно замкнутой, самодостаточной, хотя и очень отзывчивой. В помощи никому не отказывала, деньги в долг давала, и ей не всегда возвращали. Пользовались, в общем, ее добротой.

– Ну, а вы?

– А что я? В группу Алены я пришел позже, кроме меня там еще пара парней была, сейчас они оба тоже в аспирантуре. Общаемся постольку-поскольку.

Виталий довольно равнодушно отзывался о своей вузовской деятельности, но я все же решила, что побывать в университете будет не лишним. Осталось лишь уточнить сведения о Виолетте.

– С Виолеттой мы дружили втроем. – Виталий почти слово в слово повторил то, что я уже знала от самой Вольтарской. – Познакомились на выставке, начали общаться. Она очень интересный человек. Приятная в общении, всегда поддержит. Куда лучше Карины в качестве подруги для Алены. Вот ее мы всегда принимали с удовольствием.

– Она и сейчас продолжает с вами общаться?

Виталий кивнул:

– Да, привозила мне лекарства. Даже суп куриный приготовила, котлеты… Я первое время после похорон совсем было расклеился. Виолетта очень поддержала.

Узнав все, что мне было нужно, я попрощалась с Виталием, пожелав ему скорейшего выздоровления, и направилась к машине, на ходу обдумывая план дальнейших действий.

Глава 2

Я возвращалась от Виталия, погруженная в глубокие раздумья. Казалось бы, я получила более чем достаточно информации, подтверждающей версию самоубийства. Можно прямо сейчас позвонить Вольтарской и представить ей полный отчет об обстоятельствах гибели ее дочери. Однако что-то подсказывало мне, что здесь все не так просто, и если я всерьез возьмусь за это расследование, меня ждет немало сюрпризов.

Немного поразмыслив, я решила начать с медсестры Алины. Мне все не давал покоя ее фривольный тон, когда она желала своему пациенту поскорее выздороветь. «Ты мне еще пригодишься!» Довольно двусмысленная фразочка. Хотя она могла и вовсе ничего не означать, просто естественная манера общения легкомысленной и недалекой девушки. Но побеседовать с Алиной все-таки нужно.

Я решила, что предъявлять удостоверение частного детектива в данном случае будет не очень умно. Если за Алиной есть какой-то грешок, она вполне может отказаться от общения со мной, имеет право. Или сослаться на врачебную тайну. А меня в первую очередь интересовало состояние здоровья Виталия. Насколько я поняла, с того времени, как он переболел пневмонией, прошло что-то около двух месяцев. Да, болезнь достаточно серьезная, но за это время молодой организм давно бы восстановился. Виталий же выглядел так, что невольно приходила на ум метафора «краше в гроб кладут».

Чтобы основательно подготовиться к встрече, я решила навестить свою давнюю знакомую Светлану, которая работала стилистом в салоне красоты. Туда я и порулила, по пути обдумывая имидж для предстоящей беседы с медсестрой.

Когда я припарковалась возле салона, где трудилась Светлана, у меня уже был готов образ сострадательной тетушки, которая, узнав о трагедии в семье племянника, бросилась к нему на помощь. Именно это я и изложила Светлане, когда она в присущей ей циничной манере поинтересовалась:

– Кого делать будем?

Освободив мои стянутые в хвост волосы от тугой резинки, она гневно сообщила, что этому аксессуару место в мусорном ведре. Я покаянно кивнула, в который раз пообещав раз и навсегда прекратить использовать резинки для волос, а заодно и металлические заколки.

– Угу, – только и ответила Светлана, знавшая цену подобным обещаниям и уже уставшая спасать мои волосы от последствий варварского обращения. Питательные и восстанавливающие маски, бальзамы, витаминные курсы – к этим чудодейственным средствам я периодически прибегала под нажимом непреклонной Светланы, пророчившей мне раннее облысение.

– Итак, мы решили стать сердобольной тетушкой, я правильно тебя поняла? – уточнила Светлана, прядь за прядью аккуратно расчесывая мою шевелюру. Я кивнула. Для беседы с медсестрой Алиной я заготовила следующую легенду. Я действительно решила выдать себя за тетю Виталия, сестру его рано умершего отца. Увидев плачевное состояние племянника, тетя всполошилась и решила разузнать, что творится со здоровьем Виталика. Уж очень неважно он выглядит. Поскольку сам племянник не горит желанием распространяться на эту тему, тетушке приходится действовать окольными путями, исключительно в интересах самого Виталика.

– В общем, – заключила я, – сделай из меня благообразную даму средних лет из провинции.

– Да ты и есть из провинции! – хохотнула Светлана. – Ишь, строит тут из себя столичную штучку.

– Да, но… – попыталась я объяснить, что именно для меня сейчас важно.

– Ясно, – добродушно отмахнулась Светлана. – Совсем-совсем из провинции.

Она превосходно поняла, что именно я имею в виду, и принялась за дело.

– Так, волосы у нас светлые, это хорошо, – вполголоса бормотала она, нанося на уже вымытые и подсушенные пряди какое-то неведомое мне средство. – Добавим чуть-чуть искусственной седины, едва заметные нити…

Светлана разделила мои волосы на прямой пробор и гладко зачесала, прикрыв виски. Сзади она собрала волосы сначала в тугой жгут, а затем закрепила в виде низкого узла на затылке. Я внимательно смотрела на себя в зеркало. Сейчас у меня была точь-в-точь такая же прическа, как у замужних женщин из индийских фильмов. Между прочим, мне всегда нравился подобный стиль, и я отнюдь не считала его старомодным. Я даже не предполагала, что такая прическа вполне подходит мне самой. Вот только в отличие от индийских актрис мои волосы были не иссиня-черными, а очень приятного темно-русого оттенка. При этом, как и обещала Светлана, у самых висков я заметила несколько серебристых нитей. Как ни странно, это не делало меня старше, и я озадаченно рассматривала свое отражение.

– Это еще не все, – пообещала Светлана.

Закончив работу с прической, она занялась макияжем. Минут через двадцать я вновь посмотрела в зеркало и обнаружила там женщину лет сорока восьми с добрым и немного усталым выражением лица. Это действительно была уже не я! Чем-то отдаленно похожая на меня еще вполне молодая женщина, но уже умудренная жизненным опытом, научившаяся терпеть и прощать, но все же не растерявшая оптимизма и интереса к жизни, полная сил и нерастраченной энергии. Вот как в самых общих чертах я описала бы смотревшую на меня незнакомку. Вернее, не столько ее саму, сколько тот посыл, который нес весь ее облик.

– Света, ты гений! – заявила я, поднимаясь из кресла. – Каждый раз убеждаюсь.

– Убеждайся почаще! – с улыбкой посоветовала Светлана, довольная произведенным эффектом. – Расскажешь потом, как все прошло?

– Обязательно! – искренне пообещала я и поспешила к выходу. Мне ведь еще надо было заехать домой, чтобы дополнить образ подходящим туалетом.

Я уже мысленно прикинула, какие вещи в моем гардеробе придутся весьма кстати. Я извлекла из шкафа длинную темную юбку (была у меня и такая). Фасон не «бабушкин», и длина при моем росте вполне приемлемая. Скромно и достойно, то, что нужно. Так, далее берем прямой жакет темно-песочного цвета и под него – водолазку спокойного бежевого оттенка. Мне не доводилось сочетать эти вещи в одном комплекте, и теперь я с интересом рассматривала себя в высоком зеркале. Лук получился, прямо скажем, возрастной, хотя и не чрезмерно. Чтобы хоть немного освежить образ, я выбрала бордовые лодочки на невысоком каблуке и почти такого же цвета сумку среднего размера. Теперь я нравилась себе гораздо больше. Вид стал более современным и респектабельным. Но это и неплохо. Я ведь и не ставила перед собой цели выглядеть квохчущей старушенцией, теребящей хозяйственную сумку.

Мне вновь пришлось совершить путешествие в район Набережной, где располагалась клиника, в которой работала Алина. Оставив машину на стоянке неподалеку от высотки, я пешком направилась в поликлинику, расположенную на первом этаже длинной панельной девятиэтажки.

В обычной муниципальной поликлинике было довольно много народу, и мне пришлось отстоять небольшую очередь, чтобы приобрести бахилы. Я уже призадумалась, не лучше ли будет созвониться с Алиной, чтобы назначить ей встречу, а то мне придется отсидеть еще очередь в процедурный кабинет. Но я все же отбросила эту мысль, побоявшись спугнуть Алину раньше времени.

К моему облегчению, никакой очереди в процедурную не оказалось. Я с притворной робостью заглянула в кабинет.

– Вы ко мне? – Девушка, писавшая что-то, сидя за узким белым столиком, подняла голову, и я, несмотря на белый халат и медицинскую шапочку, сразу узнала в ней давешнюю медсестру.

– Проходите, – с легким вздохом пригласила Алина в ответ на мой робкий кивок.

– Давайте направление, – потребовала она деловитым тоном, когда я уселась подле нее на стул.

– Алиночка, я к вам по другому вопросу, – проговорила я, устремив на девушку умоляющий взгляд. – По личному.

Тонкие крашеные брови Алины стремительно взлетели, и я поспешно продолжила:

– Видите ли, я родная тетя Виталика, Виталия Нерпина. Как только узнала, сразу приехала… – Я всхлипнула, сделав вид, что у меня сорвался голос.

Алина молча смотрела на меня, но я заметила в ее глазах что-то похожее на сочувствие. Я решила еще чуть-чуть надавить на жалость:

– Я как услышала об Аленушке, у меня в глазах потемнело! Мой брат, отец Виталика, еще когда умер, а я до сих пор оправиться не могу. А теперь вот сноха, молоденькая совсем, да что же за напасти на нашу семью!

– Вы знали Алену?

Я горестно покивала:

– Да, Виталик познакомил, когда они еще встречались. На свадьбу приехать не смогла, только по телефону поздравила. Бедная, горе-то какое! А теперь с Виталиком что-то неладное творится!

– А что же с ним случилось? – Алина явно встревожилась.

– Да в том-то и дело, что не говорит он мне ничего! Простыл, и точка! Но я-то вижу, что болен он чем-то, извелась уже вся. Я ведь когда последний раз с ним виделась, чуть больше года назад, он совсем другой был. Нормальный здоровый парень. А сейчас – кожа да кости!

Алина внимательно смотрела на меня, словно о чем-то раздумывая.

– А с матерью Виталика вы были знакомы?

Я состроила холодную физиономию:

– Да, хоть и не очень близко. Она ведь умерла пару лет назад, я приезжала помочь с похоронами, земля ей пухом. Болела тяжело…

– А вы знаете, чем она болела? – спросила вдруг Алина.

– Да вроде онкология…

Алина вздохнула и принялась вертеть в тонких пальцах, унизанных колечками, простой карандаш.

– Нет, у нее была не онкология, – сказала она наконец.

– Ну, не знаю. – Признаться, я была озадачена. – Общались мы с ней редко, а Виталик ничего не рассказывал. Да и я с расспросами не лезла, чтобы не расстраивать.

– Ну и зря не лезли, – с внезапной жесткостью осадила меня Алина. – Иначе вы бы знали, что мать Виталия умерла от рассеянного склероза. А недавно этот диагноз выявили и у Виталия.

Я замерла с выпученными глазами. Краешком сознания я отметила, что выражение глубокой растерянности было сейчас как нельзя кстати. Мне даже притворяться не пришлось – новость о серьезной болезни зятя Вольтарской действительно меня ошеломила. Но ведь моя клиентка ничего не упоминала о недуге своего зятя. Хотя о тяжелой болезни и смерти его матери она мне сообщила, правда, вскользь.

– Как же это могло случиться? – Я сокрушенно покачала головой.

– А чему тут удивляться – наследственность, – пожала плечами Алина. – Хотя далеко не всегда эта болезнь передается по наследству, но фактор риска никто не отменял. Не повезло Виталику. Врача просто насторожили его анализы, когда он заболел пневмонией. Врач оказался добросовестным, направил Виталика в профильную клинику, там все и подтвердилось. Теперь он проходит специальное лечение, поддерживающую терапию…

– А Алена знала о его болезни?

Прежде чем ответить, Алина некоторое время молча смотрела на меня, ее пристальный изучающий взгляд меня насторожил.

– Да, – ответила девушка неохотно. – Я как раз была у них дома, чтобы сделать Виталию очередной укол. Алена при мне перечитывала заключение врача, которое Виталику выдали в клинике. На ней просто лица не было. Все повторяла как в бреду: «Что же теперь будет?» да еще «Виталечка, мы справимся».

Я в очередной раз припомнила, как Алина, выходя из квартиры Нерпиных, игриво сообщила Виталию, что он ей еще пригодится. Пригодится в качестве кого? Богатого мужа? А что, вполне тривиальный сюжет. Молодая красивая медсестра втирается в доверие обеспеченного вдовца, страдающего неизлечимой болезнью. Постепенно приучает его к мысли, что он без нее пропадет, даже влюбляет его в себя и в конце концов выходит за него замуж. Вот только чтобы сделать его вдовцом, надо устранить его жену, не вызвав ничьих подозрений. На мгновение мне показалось, что сложилась четкая картина преступления, а преступник, вернее, преступница сидит прямо передо мной в белом халате и шапочке.

Алина собралась еще что-то сказать, но в этот момент зазвонил ее мобильник. Взглянув на экран, девушка посветлела лицом.

– Извините! – обратилась она ко мне и ответила на звонок: – Здравствуй, любимый! Как я рада, что ты позвонил!

Я принялась гадать, уж не Виталий ли это.

– Ой, Сережа, ты меня окончательно избалуешь! – продолжала между тем Алина нежным голоском. Нет, имя другое… Дальнейшие реплики носили все тот же нежный и игривый характер, и я перестала в них вслушиваться.

– Это звонил мой жених! – сообщила мне Алина, закончив разговор. Она буквально лучилась счастьем. – У нас скоро свадьба, на днях Сережа сделал мне предложение, подарил обручальное кольцо.

Девушка протянула руку, чтобы продемонстрировать кольцо. На ее безымянном пальце красовался золотой перстень с брильянтом внушительных размеров. Что ж, неплохо.

– Поздравляю, – искренне сказала я. – Ваш жених, видимо, обеспеченный человек?

– Да, у Сережи перспективный бизнес, но дело не в этом! – радостно воскликнула Алина. – Главное, мы безумно любим друг друга! Я раньше даже не представляла, что можно в кого-то так влюбиться! Он такой…

Видимо, девушку настолько переполняли позитивные эмоции, что она готова была кричать всем и каждому, что влюблена и скоро выходит замуж.

– Примите мои поздравления. – Я старалась, чтобы моя улыбка выглядела как можно сердечнее. В действительности же я слегка досадовала, что не подтвердилась, казалось бы, лежавшая на поверхности версия. В этот момент в кабинет заглянула пожилая женщина:

– К вам можно?

Я решила, что мне пора уходить, – Алине нужно возвращаться к своим обязанностям медсестры.

– Одну минуту. – Алина вновь обернулась ко мне. Видимо, звонок жениха настолько ее обрадовал, что она даже ко мне, незнакомой женщине, прониклась симпатией.

– Я только что закончила делать курс инъекций Виталику, – озабоченно сообщила она. – Теперь не смогу часто его навещать – график не позволяет. Так уж вы следите за его здоровьем, хорошо? А то он такой рассеянный…

Я смотрела в лицо девушки, но не могла прочесть в ее глазах ничего, кроме искренней озабоченности самочувствием Виталика.

– Я рада, что у него такая замечательная тетя, – сказала Алина, прощаясь со мной. – И не переживайте так сильно, и Виталика не пугайте. Люди с таким диагнозом часто живут очень долго. Надо только соблюдать все рекомендации врача и постоянно принимать препараты. Проходите!

Последнее восклицание относилось уже к ожидавшей за дверью пациентке.

Распрощавшись с Алиной, я поспешила к машине, стремясь поскорее оказаться у себя дома и смыть остатки былой красоты. Вернее, имидж добросердечной тетушки.

Стоя под душем и тщательно намыливая голову шампунем, я продолжала мысленно прокручивать разговор с медсестрой. Все-таки мой визит в поликлинику нельзя было назвать бесполезным, скорее наоборот. Я узнала важные подробности. Виталий Нерпин был серьезно болен, причем его заболевание требовало пожизненной терапии. Но главное, о заболевании своего мужа узнала Алена, хрупкая, немного наивная, подверженная мистическим страхам молодая женщина. Я вновь стала склоняться в пользу версии добровольного ухода Алены Нерпиной из жизни, без вмешательства третьих лиц.

Выбравшись из ванной, я поставила разогревать остаток пиццы в микроволновку, а заодно принялась варить крепкий кофе. Вдыхая кофейный аромат, я размышляла над тем, что со спокойной совестью могу сбросить со счетов двоих подозреваемых – лучащуюся счастьем Алину и самого Виталия. Как ни странно, до известия о его заболевании у меня все еще оставались серьезные сомнения на его счет. Супруг-альфонс (а как ни грустно это признать, Виталика хотя бы отчасти, но все же можно считать таковым), избавляющийся от мешавшей наслаждаться жизнью нелюбимой жены, – классика жанра. И моя обширная практика частного детектива лишь подтверждала реальность подобного предположения. К тому же никакой особой любви я в данном случае не увидела. Скорее уж раздражение и усталость молодого мужа от бесконечных истерик жены и прочих проявлений ее эксцентричной натуры.

И все же в данном случае у зятя богатой тещи не было мотива устранять супругу. Наоборот, Алена была его единственной гарантией качественного лечения при столь серьезном заболевании. Он ведь не мог заведомо знать, сохранит ли Вольтарская лояльность к своему зятю, который пусть косвенно, но имеет отношение к гибели ее единственной дочери. Вольтарская в любой момент может своей волей упразднить закрытое акционерное общество, ей же самой и созданное. И что тогда? На одной научной работе далеко не уедешь, да у Виталия и нет пока ученой степени.

Рассуждая таким образом, я не заметила, как расправилась с пиццей. За окном уже начали сгущаться сентябрьские сумерки, и я решила провести весь вечер дома, например, пересматривая свои любимые старые кинофильмы. Именно этим я и занялась, расположившись на софе перед экраном домашнего кинотеатра. Однако следя за развитием старомодного любовного сюжета, я постоянно ловила себя на мысли, что не перестаю думать, кто бы мог подтолкнуть Алену к роковому шагу. Или толкнуть в самом прямом смысле слова стоявшую у окна девушку. Это начинало всерьез меня напрягать. Чтобы положить конец подобной тенденции раздвоения сознания, я твердо пообещала себе начать завтрашний день с посещения университета, где учились Алена и Виталий. Отключив таким способом активность своей детективной сущности, я всецело погрузилась в созданный режиссером мир классической мелодрамы.

– Доброе утро, – вежливо, хотя и довольно сухо ответила на мое приветствие молодая женщина, сидевшая за столом в довольно скупо обставленном кабинете. В этом давно не знавшем ремонта помещении располагался научный отдел. Я не без труда разыскала этот самый кабинет, поплутав по обширной и довольно запутанной территории университетского городка.

– Чем могу помочь? – ободряюще спросила сотрудница научного отдела, поскольку я не спешила излагать свою просьбу. Я решила не выдавать себя за подругу или родственницу погибшей Алены Нерпиной, как собиралась вначале. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с тем, что люди бывают более откровенны с сотрудником детективного агентства, чем со случайными людьми, порой задающими весьма странные вопросы. К частному детективу возможные свидетели подчас бывают более расположены, поскольку их в данном случае не пугает общение с представителями правоохранительных органов и в то же время у них появляется реальная возможность помочь изобличить преступника.

– Я бы хотела поговорить с научным руководителем Алены Нерпиной, – напрямик объявила я. В светло-карих глазах сотрудницы появилось настороженное выражение.

– Татьяна Иванова, частный детектив, – поспешила представиться я, продемонстрировав сотруднице свое удостоверение.

– Юлия, – охотно сообщила свое имя девушка. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Я опустилась на предложенный стул, и Юлия, с любопытством глядя на меня, продолжила:

– Никогда еще не приходилось общаться с частными детективами. Я даже не подозревала, что у нас в Тарасове существуют такие агентства. Тем более девушка – частный детектив…

Я улыбнулась, радуясь, что Юлия оказалась словоохотливой собеседницей. Иногда даже самый, казалось бы, малозначительный разговор может подкинуть важную ниточку, стоит потянуть, и начнет разматываться весь клубок.