Текст книги "Вечная невеста"

Марина Серова
Вечная невеста

Пролог

Страх… Холодный, колючий страх пронизывает острыми, маленькими иглами мое тело. Разрывает душу на части. Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Но кричать нельзя. Крикнуть – это значит обнаружить себя. А обнаружить себя – значит подвергнуть смерти. А смерть – это страшно. Боже мой, как это, оказывается, страшно! Очень неудобно стоять полусогнувшись, замерев в этой неудобной позе, схватившись одной рукой за батарею. Батарея раскалена, но ее жара не чувствуешь – батарея кажется ледяной, как этот невыносимый страх… До меня доносятся приглушенные голоса, я слышу все, словно разговаривают рядом со мной. Хотя так и есть, рядом со мной, мы отделены лишь тонкой стенкой.

– Ну что, все?

– Готово.

– Точно?

– Точно, точно. Все идет по плану. Давай бери и тащи, только осторожно.

…Господи, ведь это они про…

Господи, невероятно, я не верю. Не верю, не верю, это всего лишь сон, наваждение, это сейчас пройдет… Батарея чуть ли не насквозь прожигает руку, и боль уже чувствуется очень явно, но я не просыпаюсь.

– А… Это наша стерва? Ты уверен, что она…

Ответа не слышу. Затем диалог продолжается, и мне все становится яснее. Это не сон. Это действительно конец. Конец всему. И жить теперь незачем. Просто незачем.

– Тяжелый, гад!

– Давай, давай! Знаешь, на что идешь.

– Точно там тихо?

– Блин, как ты достал! Пристрелить, что ли, тебя? Без тебя толку больше!

– Пристрели! Тогда весь твой план к черту!

– Не волнуйся, я придумаю новый! У меня, в отличие от тебя, мозгов больше. Я-то не пропаду! И хватит трепаться! Тащи!

Ужасный звук чего-то тяжелого, что волокут по полу. Ужасный, потому что я знаю, что он означает. И мне хочется завыть, и плевать, и пусть убьют и меня, и, наверное, так честнее, но инстинкт самосохранения срабатывает. Мы все животные. И хватаемся за жизнь любой ценой.

– Теперь тихо. Открой дверь и выгляни. Сперва выхожу я.

– Угу. – Тяжелое дыхание.

Тихо хлопает входная дверь, а я все так и стою, полусогнувшись над раковиной, даже не сняв ботинки. И жить – незачем. Я стою и даже не плачу. Потом медленно выпрямляюсь. То есть как – незачем? Что значит – незачем? Нет, именно сейчас никак нельзя умирать! Сейчас как раз нужно жить! Выхожу из ванной, подхожу к кухонному окну и вижу отъезжающую машину. Все так, как и предполагалось. Нужно бежать. Бежать, кричать, остановить, еще все можно исправить! Кидаюсь к двери. Страха уже нет и в помине, только жажда действия. Но по дороге накатывает какая-то тошнота и слабость. Я валюсь на пол, чувствуя, что сейчас ударюсь головой об угол ящика для обуви, но волосы смягчают удар. Вот теперь я проваливаюсь в небытие. Самое время…

Глава 1

Вся эта история началась чудесным апрельским вечером, когда мы с моей подружкой Светкой, парикмахершей, сидели у меня дома, попивая кофе с мороженым. Из приоткрытого окна доносились весенние запахи, воздух дышал свежестью, и все в душе пело, предвещая скорое лето. Светка притащила с собой бутылку коньяка и предложила отметить наступление весны. Я согласилась на маленькую порцию и добавила себе в кофе граммов пятьдесят. Светка же не стала скромничать и наполнила себе рюмку.

– Слушай, – подкладывая мороженого себе в блюдце, проговорила вдруг она, окидывая меня внимательным взглядом. – А ты вообще-то чувствуешь, что весна началась?

– Естественно, – немного удивленно пожала я плечами. – У меня сейчас работы нет, так что я частенько балую себя тем, что по нескольку часов гуляю по улицам и с радостью наблюдаю все изменения, которые наступают с приходом весны.

– Не устаешь? – спросила Светка.

– Нет, я человек тренированный. К тому же ходить пешком полезно для фигуры.

– Да уж, – вздохнула Светка. – Хотя тебе-то чего переживать по этому поводу? Это мне пора начать переживать: я за зиму пять килограммов лишних набрала!

– Так нужно не переживать, а действовать, – улыбнулась я. – Спорт, диета, прогулки…

– Ой! – поморщилась Светка. – Ты произнесла сейчас самые ненавистные в моей жизни слова!

– А такие слова, как «ожирение», «целлюлит», «одышка», тебе не противны?

– Ай! – взвизгнула Светка, затыкая уши. – Замолчи!

– Хотя бы мороженого для начала поменьше ешь, – красноречиво посмотрела я на Светкино блюдце. – Да и сахар… Вот зачем столько в кофе бухнула?

– Так вкуснее, – с недоумением пояснила моя подружка.

– Кстати, алкоголь тоже содержит калории, и немалые, – показала я на бутылку, содержимое которой постепенно уменьшалось.

– Алкоголь необходим творческим людям для расслабления, – со вздохом сказала Светка.

– А кого это ты понимаешь под творческими людьми? – искренне удивилась я.

– Себя, конечно! – с не меньшим изумлением ответила парикмахерша. – Ведь я создаю людям новый имидж, можно сказать, новое лицо, новую жизнь! Я творец, а не ремесленник!

И она с гордым видом наполнила еще одну рюмку.

– Ну, тогда тебе долго пять килограммов сгонять придется, – усмехнулась я. – Эдак ты к осени еще пяток нагуляешь!

– Нет, нет! – быстро замахала на меня руками Светка. – Это у меня от картошки с салом. Я ее зимой каждый вечер жарила! А клиентки у меня, сама знаешь, могут и в восемь вечера прийти. Провозишься с ними до ночи, а потом аппетит прямо жуткий разыгрывается! Получается, что на ночь навернешь картошечки с салом – и спать. Вот они, килограммы-то, и набрались.

Светка работала в одной из престижных парикмахерских нашего города, но при этом еще и подрабатывала на дому. А так как парикмахер и визажист она, что называется, от бога, то от клиенток у нее отбоя не было. Светка с первого же взгляда безошибочно определяла, какая стрижка, цвет волос, укладка, макияж подойдут человеку, а от чего стоит категорически отказаться. Я доверяла ей на сто процентов и не раз пользовалась услугами подружки, когда мне в профессиональных целях необходимо было изменить внешность и когда просто хотелось выглядеть на все сто. И хотя Светкино умение наводить красоту – практически единственный ее талант, за него я прощала ей многое.

– А ты переходи на макароны, – посоветовала я.

– Ты что? – Светка вытаращила на меня глаза. – Хочешь, чтобы я совсем расплылась?!

– Ты отстала от жизни, моя дорогая, – улыбнулась я. – Кто тебе сказал, что от макарон полнеют? Я вот, например, с удовольствием ем «Макфу» и не полнею.

Светка смерила меня недоверчивым взглядом.

– Объясни, – потребовала она.

– Пожалуйста, – пожала я плечами. – Во-первых, «Макфа» сделана из твердых сортов пшеницы, а это очень важно для фигуры! Никаких лишних калорий. Во-вторых, макароны при варке не развариваются. Ну, и еще один большой плюс: три минуты – и готово! Без временны́х и энергетических затрат! Ну как, здорово?

– Надо попробовать, – серьезно кивнула Светка.

– Только ты их не с салом наворачивай, – посоветовала я. – Лучше всего с овощным салатиком.

– Ладно, там видно будет. Я, собственно, к чему про весну заговорила? – допивая кофе и закуривая сигарету, сказала Светка. – Весной, как ты знаешь, женщинам хочется цвести! Стать красивее, сексуальнее…

– Ты стихи писать не пробовала? – усмехнулась я.

Светка осеклась на полуслове и ошарашенно посмотрела на меня.

– Какие стихи! – отмахнулась она. – Я тебе хочу сказать, что нужно заняться своей внешностью. Например, когда ты стригла волосы в последний раз?

– Да не помню, где-то осенью еще, кажется… – наморщила я лоб. – Ты мне тогда концы подравнивала.

– Вот-вот! – подхватила Светка. – И всю зиму ты наверняка за ними не ухаживала, а гонялась за своими убийцами и маньяками. И теперь твои волосы выглядят слабыми и безжизненными, а концы их посеклись и потускнели…

– Ей-богу, мне кажется, что я смотрю телевизор, по которому как раз показывают рекламу чудодейственного шампуня, – недружелюбно посмотрела я на Светку. – Вот только возможности выключить его у меня нет.

– Ты зря обижаешься, я, в отличие от рекламы, говорю тебе чистую правду. И предлагаю все это исправить.

– Каким образом?

– У меня сегодня как раз свободный вечер, – продолжала Светка. – Я могу тебя подстричь, сделать укладку… Сперва тебе волосы вымоем с бальзамом, потом специальный мусс нанесем, у меня все это с собой. Потом причесочку соорудим. Я тебе дам несколько советов по уходу за волосами, к лету у тебя будет роскошная шевелюра!

– А ты уверена, что справишься? – подозрительно спросила я. – Ты же коньяк выпила!

– Ой, да что я там выпила-то! – всплеснула руками Светка. – Это ерунда! К тому же у меня богатейший опыт, а его, как известно, не пропьешь!

Я задумалась. Собственно, ничего подобного я на сегодня не планировала, но какая разница? Покажите мне женщину, которой не нравится забота о собственной внешности! Даже если профессия этой женщины вроде бы совсем не женская. И особенно если эту заботу осуществляет профессионал в своем деле, пусть даже чуть захмелевший. Поэтому, не раздумывая долго, я тут же согласилась, и мы со Светкой двинулись в ванную мыть мне голову.

Последующие полчаса я провела на стуле перед зеркалом, закутанная в простыню, а Светка скакала вокруг меня, то чикая ножницами, то орудуя маленькой бритвочкой, то вообще используя какие-то совершенно незнакомые мне инструменты. Единственное, на что я не согласилась, так это на окраску волос. Дело в том, что я натуральная блондинка и мне мой природный цвет всегда очень нравился. Так что ни в каком его улучшении я не нуждалась. Светка не стала настаивать, решив ограничиться стрижкой, подпитыванием и укладкой.

Волосы у меня всегда были длинными, и я к этому привыкла, так что о короткой стрижке речь не шла. Светка лишь состригла ослабевшие концы и придала форму прическе. Глядя на себя в зеркало, я осталась очень довольна. Собственно, как и всегда после Светкиных процедур.

– Вот видишь! – отходя на пару шагов и любуясь своим творением, произнесла Светка. – Сразу совершенно другой вид! Тебе сейчас прямо в ресторан можно идти!

– Вообще-то я не собиралась, мне сегодня и дома неплохо. И вообще давай-ка еще кофейку попьем, – предложила я.

Светка не стала отказываться, и я пошла в кухню варить кофе. В это время зазвонил телефон. Еще не подозревая о том, насколько пророческими окажутся Светкины слова, я сняла трубку.

– Добрый вечер, мне нужна Татьяна Александровна Иванова, – скороговоркой проговорил незнакомый мужчина.

– Слушаю, – отозвалась я.

– Татьяна Александровна, меня зовут Вениамин Викторович, моя фамилия Барабаш, я директор бара «Гладиатор», – так же быстро выпалил мужчина. – У нас только что совершено убийство, я очень прошу вас подъехать…

– Кого убили, как и когда? – ничуть не удивившись, спросила я.

– Одного клиента, мы его никогда раньше не видели. Ударили ножом в туалете, несколько минут назад. Кто – понятия не имеем. Я вас прошу, приезжайте поскорее, я вам подробности расскажу на месте. Я просто не знаю, что делать!

– Милицию вызвали? – коротко спросила я.

– Пока нет, – запнувшись, ответил Барабаш. – Мы все растерялись, и я в том числе, я созвонился с одним своим приятелем – он юрист, и он рекомендовал мне обратиться к вам.

– Вызывайте милицию, – коротко ответила я. – Я скоро буду.

Я выключила кофе, который еще не успел закипеть, и вернулась в комнату.

– Света, мне нужно срочно уехать в бар, – сказала я, обращаясь к Светке.

– В какой? – удивленно спросила парикмахерша.

– В «Гладиатор», – откликнулась я, облачаясь в брючный костюм темно-фиолетового цвета.

– Да ты что? – восторженно воскликнула моя подружка. – И я с тобой!

– Нет, Светочка, – со вздохом охладила я пыл своей приятельницы. – Никак не получится. Я еду по делу.

– По какому делу? – подозрительно и недоверчиво спросила Светка.

– В «Гладиаторе» совершено убийство, – коротко ответила я.

– Но тебе, может быть, помощь понадобится? – не отставала от меня Светка, которой очень хотелось попасть в «Гладиатор», и даже печальный повод для этого ее не смущал. – Тем более ты коньяк выпила.

– Не выпила, а лишь пригубила, – заметила я. – В отличие от тебя. И к тому же ты сама только что говорила, что опыт не пропьешь. Так что извини, моя дорогая, нам на сегодня придется прервать наше общение. Но мы обязательно продолжим его в следующий раз.

– Как только ты закончишь это дело? – спросила Светка.

– Я его еще пока даже не начала. И вообще может так случиться, что и не займусь, – пожала я плечами.

– Почему? – тут же захлопала глазами Светка.

– По разным причинам. Их может быть сколько угодно, – не стала я вдаваться в подробности.

Проверив, все ли необходимое положила в сумочку, я убрала недопитую бутылку в бар, и мы со Светкой вышли из квартиры. Я очень спешила, поэтому даже не смогла отвезти Светку домой и отправилась прямиком в «Гладиатор». Моей же расстроенной подружке пришлось тащиться на остановку и ловить маршрутку.

Бар «Гладиатор» был открыт в нашем городе всего год назад, но уже сумел завоевать популярность. Собственно, это был не совсем бар, а бар-ресторан. Баром он становился во время трансляций футбольных матчей, то есть в выходные дни, когда туда приходили поболеть поклонники в основном московского «Спартака». Это было естественно, потому что название бара к этому обязывало. В остальные же дни «Гладиатор» функционировал скорее в формате кафе или ресторана.

Сегодня был будний день, так что никаких футбольных фанатов не наблюдалось. Возле входа в бар-ресторан нервно прогуливался широкоплечий, чуть полноватый мужчина с сигаретой в руке, одетый в белую рубашку и серые костюмные брюки. На вид мужчине было лет сорок пять. Он постоянно стряхивал пепел и поглядывал на часы. Я вышла из машины и приблизилась к нему.

– Вы Барабаш? – спросила я.

– Да, – с готовностью откликнулся мужчина. – Меня зовут Вениамин Викторович. А вы Татьяна Иванова?

– Точно так, – кивнула я, и директор «Гладиатора» тут же увлек меня в помещение, но не через центральный вход.

– В двух словах – что случилось? – спросила я.

– Один из клиентов пошел в туалет, долго не возвращался, затем его обнаружил там официант. Убитый – довольно молодой мужчина. Лежал на полу, в луже крови. Похоже, его ударили ножом в шею.

– Вы сами видели его?

– Да, – помрачнел Барабаш. – Пришлось… Жуткое зрелище.

Мы прошли к туалету. Картина, открывшаяся моему взгляду, была примерно такой, как ее и описал Барабаш. Естественно, ничего трогать я не стала до приезда милиции, просто внимательно все оглядела.

– Позовите, пожалуйста, официанта, который обнаружил труп, – попросила я, и вскоре к нам подошел довольно молодой парень в специальной форме и белом фартуке. Вид у него был несколько смущенный и даже напуганный.

– Да я ничего не знаю, – сразу же начал говорить он. – Я просто вошел в туалет и сразу увидел мужчину на полу. Я только за руку его взял, хотел пульс пощупать, а пульса нет. И я сразу же вышел, к Вениамину Викторовичу пошел и доложил…

– Больше в туалете никого не было? – спросила я.

– Ну, в кабинки я не заглядывал, но вроде бы никого. Никаких посторонних звуков, во всяком случае, слышно не было, – сказал официант.

– Что ж, будем ждать экспертов, – вздохнула я. – А пока давайте пройдем в зал, милиция уже скоро должна подъехать.

В зале царил переполох. Официантки и официанты сбились в кучу и шепотом испуганно о чем-то переговаривались. Притихшие люди, сидевшие за столиками, при появлении Барабаша загалдели и начали подниматься. А мимо, ни на кого не обращая внимания, проследовала молодая женщина. Она рыдала, закрыв лицо руками.

Я вопросительно взглянула на Барабаша. Тот, повращав глазами и дождавшись, пока рыдающая девушка пройдет в зал, мрачно заметил:

– Это, похоже, его… подружка. Того… – и он кивнул в сторону туалета.

В этот момент к нам подошел невысокий, худощавый мужчина, одетый в строгий черный костюм.

– Познакомьтесь, это наш администратор и мой, так сказать, заместитель Королихин Евгений Федорович, – представил человека Барабаш. – А это та самая Татьяна Иванова, которая любезно согласилась нам помочь.

Евгений Федорович окинул меня оценивающим взглядом, по которому невозможно было определить, какое же мнение он обо мне составил.

– Пока еще я ни на что не согласилась, – разочаровала я директора, кивнув Королихину.

Барабаш чуть помрачнел.

– Охрана предупреждена? – обратился он к администратору.

– Да, я дал команду.

– А почему так мало народа?

Королихин почесал голову.

– Дело в том, – несколько виновато начал он, – что, похоже, посетители узнали об этом несколько раньше, чем мы… И, в общем, самые проворные сбежали, а остальные или отнеслись спокойно, или… Вон, слышите? – Он кивнул головой в сторону столиков, откуда доносились голоса посетителей, которые, видимо, хотели уйти, но охрана их не пускала. Люди начали кричать, обращаясь к Барабашу и требуя его уладить ситуацию.

В течение следующих пяти-десяти минут Вениамин Викторович терпеливо объяснял посетителям, среди которых оказались в том числе и некоторые его знакомые, что существует порядок, который подразумевает, что если было совершено преступление, то до приезда милиции все присутствующие свидетели не имеют права покидать помещение.

– Но мы были в зале! У меня деловая встреча! – понеслось со всех сторон.

– Мы все компенсируем, успокойтесь, – призывал директор бара-ресторана.

– Безобразие! Это неслыханно! – не унимались некоторые посетители, и я заметила, как нахмурился администратор Королихин.

– Резкое уменьшение клиентов нам гарантировано, – со вздохом резюмировал он.

– Ну, футбольные фанаты по выходным все равно придут, – пожала плечами я. – Насколько я знаю, подобные вещи их не смущают. Кстати, – повернулась я к директору, – убитый не принадлежит ли к сей почтенной публике?

Барабаш задумался.

– Да вроде нет, – ответил он. – Они по будням и не приходят – атмосфера не та.

В этот момент где-то около двери мелькнула милицейская фуражка, потом еще одна, и совсем скоро помещение заполнили люди в форме и штатском. Возглавлял всю эту процессию, к моей радости, не кто иной, как Андрей Мельников, мой давний знакомый из убойного отдела городского управления внутренних дел, с которым мы не раз пересекались во время расследований. Часто бывало так, что мы параллельно занимались одним и тем же делом. Мельников – по долгу службы, а я, естественно, по найму. Андрей предоставлял мне необходимую информацию, организовывал встречу с подследственным и тому подобное. И зачастую первой к разгадке преступления приходила я. Естественно, объясняя всю интригу Мельникову, что позволяло ему своевременно докладывать начальству о блестяще раскрытом преступлении.

На момент нашей последней встречи Мельников был капитаном, сейчас же я увидела на его плечах погоны майора.

«Растет парень! – Подумала я про себя. – И ведь во многом благодаря мне. Ну да ладно, я человек нетщеславный. Я и так знаю, что я лучший детектив Тарасова».

Андрей, видимо, до сих пор находился под впечатлением от недавнего повышения в звании, потому и прибыл на место происшествия в форме, хотя раньше предпочитал в таких случаях гражданскую одежду.

Взгляд Андрея выхватил из толпы меня. Затем Мельников небрежно смахнул несуществующую пылинку с погона и направился в нашу сторону.

Поздоровавшись с Барабашем и его заместителем, Андрей кивком отозвал меня в сторону и спросил:

– Ты что, была здесь? В смысле, просто ужинала и случайно стала свидетельницей убийства?

– Нет, только что приехала, – ответила я. – Директор меня пригласил.

– Что-нибудь успела узнать? – нахмурился Мельников.

– Да пока ничего существенного. Видела труп в туалете, только и всего.

– Ладно, я пока побеседую сам, – сказал Андрей.

– Кстати, поздравляю с повышением. – Я кивнула на майорские звезды, и Мельников прямо-таки засветился от гордости.

– Вот, месяц назад присвоили, – краснея от удовольствия, поведал он. – Два глухаря раскрыл за квартал, представляешь?

– Молодец, – похвалила я.

– Да вот только боюсь, что это дело очередным глухарем станет, – вздохнул Мельников. – Не нравится мне оно, тухлое какое-то…

– Ну ты подожди убиваться, пока еще толком ничего и не известно, – постаралась я подбодрить его.

Андрей кивнул и отошел от меня. Он некоторое время разговаривал с Барабашем, с Королихиным, с персоналом… Я стояла рядом, прислушиваясь к разговору. Затем Мельников вернулся ко мне.

– Там, в зале, должна быть девушка, которая пришла вместе с убитым, – сказала я.

Мельников кивнул.

– Пойдем побеседуем? – предложил он после небольшой паузы. – Там и без нас справятся, – кивнул он в сторону оперативников, скрывшихся в служебном помещении.

Я без слов прошла в зал и глазами начала искать девушку. Она сидела за ближайшим столиком, опустив голову, и, казалось, пребывала в состоянии шока. Взгляд ее был словно стеклянным и ничего не выражал. Лицо выглядело очень бледным.

Мельников подошел и официально представился, показав удостоверение. Девушка подняла голову, безразлично кивнула. Мельников присел рядом. Я заняла еще один стул, стоявший перед столиком.

– Я понимаю ваше состояние, но ведь вы хотите, чтобы нашли того, кто это сделал? – мягко начал Мельников. И, не дождавшись ответа, продолжил:

– Скажите, во-первых, кто он. Я имею в виду вашего спутника.

– Алексей Порфирьев, мой жених, – прошептала девушка.

– А вас как зовут? – спросила я.

– Анжелика, – ответила она.

Даже несмотря на то что девушка сидела, а не стояла, можно было с уверенностью сказать, что ее рост не меньше метра семидесяти пяти, если не больше. Я со своими стасемьюдесятью сантиметрами сразу почувствовала себя дюймовочкой.

Черные волосы Анжелики были очень коротко подстрижены, что делало ее похожей на подростка, а ярко-голубые глаза почти ненакрашены – лишь совсем чуть-чуть тронуты тушью.

Я отметила, что, несмотря на высокий рост, в Анжелике присутствовали какая-то неуловимая женственность и грация. Анжелика использовала этакий парижский стиль – короткая стрижка, очень изящный короткий костюмчик, подчеркивающий все, что нужно, элегантная сумочка из крокодиловой кожи, остроносые туфельки на высоких каблуках, ухоженные, аккуратно подпиленные ногти, выкрашенные прозрачным лаком, хорошая фигура…

– Анжелика Белорецкая, – поспешила добавить девушка.

Мельников с серьезным видом кивнул и принялся записывать данные в свой блокнот, словно услышал что-то очень важное. Я пока только слушала и не вмешивалась со своими вопросами.

– Вы давно знакомы с убитым? – спросил Мельников и тут же завозился на стуле, поняв, что построил вопрос довольно неуклюже. – С Алексеем Порфирьевым? – поправился он, заметив, что девушка вздрогнула.

– Не очень, – тихо ответила Анжелика. – Мы познакомились в Москве два месяца назад.

– А почему в Москве?

– Я там живу, – пояснила Анжелика. – Вернее, жила. А Алексей приезжал туда по делам. Он задержался там, мы встречались все это время и в конце концов решили пожениться, а сюда приехали, чтобы я познакомилась с его родителями. Вернее, у Леши только мама, отец умер несколько лет назад.

– Вы знаете ее адрес? – Мельников придвинул блокнот ближе.

– Нет, – разочаровала его Анжелика. – Мы не успели побывать у нее, мы приехали только вчера, и я не спрашивала адреса – зачем? Знаю только, что живет она где-то далеко от центра. Впрочем, это по тарасовским меркам далеко, для Москвы все это не расстояния.

Анжелика грустно усмехнулась. Мельников покивал для проформы и снова вернулся к своим вопросам:

– Вы жили здесь вместе?

– Нет, я поселилась в квартире Алексея, а он на первые дни отправился к матери, потому что давно с ней не виделся. Я не хотела идти вместе с ним – зачем стеснять человека, у них там только одна комната…

– То есть с матерью жениха вы не встречались ни разу?

– Нет, не успели. – Анжелика грустно поджала губы. – А теперь… Теперь, наверное, в этом уже нет никакого смысла. Хотя на похоронах мы все равно встретимся, а я даже не знаю, как с ней общаться. Господи, о каких дурацких вещах я думаю, когда человека больше нет! – вдруг воскликнула она, всплеснув руками.

– Вы постарайтесь успокоиться, – тут же вмешался Мельников, видимо, опасаясь, что эмоциональная реакция девушки может перерасти в истерику и продолжать разговор с ней станет затруднительно.

– Ничего, ничего, – кивнула Анжелика. – Продолжайте, пожалуйста, я могу отвечать.

Мельников повеселел и задал следующий вопрос:

– А чем занимался ваш жених? Чем он зарабатывал на жизнь?

– Он раньше работал в какой-то фирме… Я даже не помню названия, что-то очень стандартное. А потом она вроде бы закрылась, и Алексей говорил, что пока без работы.

– А кто может знать название его фирмы? – заинтересовался Мельников.

– Не знаю, наверное, его мать, – пожала плечами Анжелика. – Я-то не думала никогда, что это может оказаться так важно…

– А вы знакомы с кем-то из его друзей-приятелей, коллег?

– Нет. Я еще никого не успела узнать, я же говорю, мы только вчера приехали.

Мельников собирался спросить еще о чем-то, но тут его позвал один из оперативников, и Андрей, извинившись, отошел. Пришлось вступить мне, поскольку у меня к этому моменту тоже накопился ряд вопросов. И я начала с самого главного.

– Анжелика, кто мог желать смерти вашему жениху? – прямо спросила я.

– Не знаю, – вздохнула Анжелика. – Понимаете, мы были не очень долго знакомы – два месяца.

– И вот так сразу решили пожениться?

– Да, а что здесь такого? Не стану скрывать, я не испытывала к нему огромной любви, зато уважала, относилась хорошо, мы практически не ссорились, во многом дополняли друг друга. Я была бы ему хорошей женой.

Я порадовалась в душе, что Мельников на время оставил нас с Анжеликой вдвоем, поскольку это давало мне возможность завести с девушкой этакий женский разговор «по душам».

– То есть вы считаете, что никакой любви не существует? – уточнила я.

– Не знаю, – со вздохом призналась Анжелика. – Да нет, я верю в то, что любовь существует, просто… Я уже любила один раз. А потом этот человек оказался для меня потерянным. И я больше не задумываюсь над этим, я считаю, что второй раз не смогу полюбить так сильно.

Я не стала спорить, понимающе покивала и продолжила:

– Скажите, а у Алексея был какой-нибудь капитал? Вы говорили, что у него есть своя квартира – откуда она взялась? Досталась по наследству или он купил ее?

– Он говорил, что купил, еще тогда, когда работал в той фирме, названия которой я не помню, – ответила Анжелика. – И еще у него есть машина, это все тоже еще с тех времен. Но я не хочу сказать, что в первую очередь клюнула на его деньги. Конечно, материальная база для меня важна, но не думайте, что я заняла позицию стяжательницы. Я даже не знаю, где он хранил деньги, – усмехнулась Анжелика. – И сколько точно у него их было.

– А кому теперь достанется машина, квартира?

– Не знаю! Во всяком случае, не мне! – зло произнесла Анжелика. – Алексей не составлял никакого завещания, мы даже брачный контракт не подписывали – свадьба-то должна была состояться через месяц! У меня вообще ничего и никого не осталось!

– А где вы теперь будете жить? Вернетесь в Москву? У вас там родители?

– У меня нет родителей, – тихо ответила девушка. – Но возвращаться я буду в Москву, естественно. Здесь мне даже жить негде! Кто я теперь такая? Невеста без места!

Анжелика вдруг не выдержала и расплакалась. Я сидела рядом и даже не знала, как ее утешить. В самом деле, накануне свадьбы остаться у разбитого корыта…

Хотя с материальной стороны все обстояло не так уж плачевно. В конце концов, у девушки московская прописка, если она возвратится в столицу, то ей по крайней мере будет где жить, к тому же возможны и перспективы в плане работы – с этим в Москве при наличии прописки вообще проблем нет. Непонятно, почему она согласилась на переезд в провинцию, тем более что Порфирьева она не очень-то любила. Но это все вопрос, может быть, десятый. А может, и нет. Но, по крайней мере, не первоочередной.

Анжелика, видимо, умела владеть собой. Она быстро вытерла слезы платком и сказала, словно подтверждая мои мысли:

– Ничего, не пропаду. Деньги на дорогу у меня есть, как только эта история закончится и мне разрешат уехать, я вернусь в Москву. Попытаюсь вернуться на прежнюю работу.

– А кем вы работали?

– Дизайнером. А Алексей, как я говорила, нигде не работал, когда мы познакомились. Говорил, что только что рухнуло дело, которым он занимался. Я не стала выспрашивать подробности. А потом, Леша был абсолютно уверен, что сможет хорошо устроиться здесь, в Тарасове. Обещал, что бедствовать мы не будем.

– Откуда такая уверенность?

– Не знаю. Деньги у него на расходы были. Конечно, бриллиантовых колье он мне не дарил, но нисколько не сомневался, что сумеет добиться многого. – Анжелика помолчала. Потом, вздохнув, продолжила: – Я знаю, что ему предлагал работу один человек, но Алексей со скепсисом относился к этой идее.

– Вот как? А что за человек? – ухватилась я за информацию.

– Некто Алтуфьев. Я знаю об этом случайно. Просто однажды Алексею кто-то позвонил, он поговорил, а потом был очень удивлен. Сказал, что звонил его давний знакомый по фамилии Алтуфьев, с которым ему приходилось работать. Я спросила, чем он так удивлен, и Алексей ответил, что они нехорошо в свое время расстались, а теперь этот Алтуфьев звонит и как ни в чем не бывало предлагает работать вместе. Алексей еще поначалу сказал, что, возможно, подумает, а потом поостыл. Когда я напомнила об этом разговоре, он презрительно ответил, что Алтуфьев – дерьмо, причем редкостное, и работать он с ним не будет.

– А он с ним встречался, не знаете?

– Не знаю, – вздохнула Анжелика. – И вообще больше ничего об этом Алтуфьеве не знаю. Даже не знаю, как его имя-отчество. Да я и не спрашивала у Леши. Но раз он не хотел общаться с этим Алтуфьевым, зачем я стану им интересоваться?

– А чем же все-таки Алексей занимался? Он вообще-то куда-нибудь ходил, ездил?

– Ничем конкретным. Во всяком случае, я не знаю. Мне он частенько вечерами говорил, что уезжает по делам. По каким – не знаю. Я даже, грешным делом, подумала, что он женщину себе завел.

– Почему?

– Не знаю… было что-то такое неуловимое в нем, когда он возвращался. И денег становилось все меньше. И запах… Запах женских духов. Очень терпкий. Мне все время казалось, что я чувствую этот запах! Мне казалось, что я сама им пропитана!

– Может быть, вы просто сами внушали это себе? Все-таки это не совсем адекватное поведение – познакомившись с вами и решив узаконить отношения, завести себе еще какую-то женщину, – осторожно сказала я.

– Может… – отозвалась Анжелика каким-то безразличным голосом. – А может быть, несколько женщин. Может быть, это вообще были просто случайные связи, на один раз. И я стану из-за этого беспокоиться? Я таких дам в упор не вижу!

– А вы не пытались с ним поговорить откровенно?