Текст книги "Тридцать минут под прицелом"

Марина Серова
Тридцать минут под прицелом

Глава 1

Сколько существует причин для того, чтобы убить человека? По-моему, не так уж и много, по большому счету всего две.

Первая – это непреодолимое желание завладеть чужим имуществом. Совсем неважно, сколько каратов в чьей-то бриллиантовой подвеске или банок маринованных огурцов в соседском погребе, сколько квадратных метров в пентхаусе с видом на море или тех же единиц измерения в покосившейся халупе. Всегда может найтись тот, кто позавидует чужому добру.

Вторая причина кроется в межличностном конфликте. Если один человек раздражает чем-то другого и не хочет или не может не делать этого, то второй иногда берется за оружие.

Конечно, здесь тоже существуют свои нюансы. Но каким бы ни был движущий мотив: необузданная страсть, кровная месть, панический страх или любое другое чувство – в конечном итоге причина одна: невозможность преодолеть межличностный конфликт другим способом, кроме как физически устранить своего противника.

Мне предстояло раскрыть убийство, которое милиция и прокуратура считали «глухарем». Надо признаться, что в какой-то момент я тоже засомневалась в успехе. Казалось, что молодую, красивую и состоятельную женщину зверски убили без всякой на то причины. Вы скажете, что такого не может быть, и будете правы. Мотив для этого убийства обязательно есть, и я должна его найти, и чем скорее, тем лучше, ведь на карту поставлена моя репутация.

* * *

Все началось со звонка секретарши одного чиновника. Девушка сухо, по-деловому уточнила мою фамилию и род моих занятий, а затем тоном, не терпящим возражений, и, не вдаваясь ни в какие подробности, назначила мне время аудиенции. Разумеется, я привыкла к более любезному обращению, но пришлось засунуть свои амбиции подальше и сказать, что буду у Андрея Георгиевича без опозданий.

Надо же, заместителю начальника Управления капитального строительства приспичило встретиться со мной через полчаса, и ему не было абсолютно никакого дела до того, что я как раз собиралась сварить себе чашечку любимой «Арабики»! Увы и ах! Пришлось поставить пустую джезву на разделочный стол: кофейное священнодейство не терпит суеты.

Открыв шкаф, я окинула взглядом свой немаленький гардероб, достала нежно-салатового цвета новый деловой костюм из натурального льна и быстренько облачилась в него. Не имея времени на длительные сборы, чуть освежила свой утренний макияж и через пятнадцать минут после звонка уже покинула квартиру. Прямо по-военному, не так ли?

В приемную я зашла за две минуты до назначенного срока. С учетом пробок на дорогах в час пик мной был поставлен настоящий скоростной рекорд, но секретарша посмотрела сначала на свои огромные наручные часы, а потом на меня и укоризненно покачала головой, будто я безнадежно опоздала.

– Я думала, что вы, Татьяна Александровна, уже не успеете, – заметила дамочка бальзаковского возраста, критически оглядев меня с ног до головы и показав мне своей пухлой рукой на левую дверь с табличкой «Басманов А.Г.». – Вас ждут.

– У вас, вероятно, часы спешат, – не смогла удержаться от замечания я. – Сверьте их с курантами, а то еще уйдете с работы раньше времени. Чего доброго, хорошего места лишитесь…

– Это вас не касается, гражданка Иванова, – надув губки, сказала секретарша. – У меня с часами все в порядке! Лучше проверьте свои часы!

Короче, мы обменялись любезностями, и я зашла в кабинет к чиновнику, у которого возникли проблемы, требующие немедленного вмешательства частного детектива.

– Здравствуйте, Андрей Георгиевич, – с порога поприветствовала я хозяина кабинета.

Это был интересный мужчина лет сорока – сорока двух с густой шапкой черных, слегка вьющихся волос, высоким лбом с двумя намечающимися поперечными морщинами, глубоко посаженными темно-карими глазами, несущими печать безмерного трагизма, чуть выпяченной вперед нижней губой и красиво очерченным подбородком.

– Здравствуйте, – сказал он резко, почему-то избегая моего взгляда. – Проходите, располагайтесь… Вам, вероятно, известно о несчастье, которое меня постигло?

Вопрос хозяина кабинета застал меня врасплох, потому как я не имела даже приблизительного понятия, о чем идет речь. Изворачиваться и оправдываться не в моих правилах, поэтому я ответила коротко и без промедления:

– Нет.

Басманов вскинул на меня удивленные глаза и пояснил:

– Убита моя жена.

Признаюсь, по дороге я пыталась предугадать, в чем суть басмановского дела, но не смогла попасть в точку. Меня сбило с толку место встречи, поэтому все предположения сводились к профессиональному кругу интересов чиновника. К тому же только вчера я довела до конца одно заковыристое дело, и все, что не касалось его хотя бы краешком, в одно ухо влетало, а в другое, как говорят, вылетало.

Наверняка местные средства массовой информации сообщали об убийстве жены заместителя начальника областного Управления капитального строительства, но частный детектив Татьяна Иванова не заострила на этом свое внимание. Вот уж действительно стоило приехать минут за пять-десять до аудиенции, задобрить секретаршу и выудить у нее «полезную» информацию! А я зачем-то поругалась с ней, хотя обычно бываю очень терпимой к представительницам этой профессии, в конце концов они много знают о своих шефах и даже могут поделиться интересными для следствия материалами. Признаюсь, сегодня допустила оплошность, поэтому на неожиданное сообщение клиента не нашла ничего лучшего, как отделаться дежурной фразой:

– Приношу вам свои соболезнования.

Андрей Георгиевич привычно кивнул, а потом сказал твердо и даже как-то угрожающе:

– Я хочу знать, кто и почему это сделал! Милиция и прокуратура, на мой взгляд, бессильны. Вы возьметесь за расследование? Предупреждаю сразу: мне архиважно, чтобы убийца был найден в самый кратчайший срок.

Еще не зная подробностей этого преступления, я согласилась:

– Да, Андрей Георгиевич, я к вашим услугам.

– Это произошло в прошлую субботу. – Басманов придвинул к себе настольную рамку, вероятно, с фотографией жены, и казалось, он обращался к ней, а не ко мне. – Моя супруга работала бухгалтером в фирме «Тарпластмет», которая занимается установкой пластиковых окон и металлических дверей. По случаю пятилетия ее руководство решило устроить банкет. Я отговаривал Наташу туда идти, но она меня не послушала.

– Почему? Я имею в виду – почему вы отговаривали?

Басманов вскинул на меня свои удивленно-печальные карие глаза, словно мой вопрос показался ему совершеннейшей глупостью.

– Мы были женаты всего три месяца, и Наталья еще не осознала в полной мере, что теперь принадлежит, – чиновник замолчал, глядя на фотографию, а затем поправился, – стала принадлежать к совершенно другому кругу… На ту корпоративную вечеринку были приглашены абсолютно все сотрудники фирмы: монтажники, сварщики, уборщицы, причем со своими семьями. Я пойти туда отказался сразу! Наташа на этом и не настаивала. У меня уже был опыт неприятного общения с ее боссом. Узнав, за кого Наталья вышла замуж, Турилкин заявился ко мне вот в этот самый кабинет и попросил, нет, даже потребовал, чтобы я обеспечил его фирму заказами. Представляете?

Я показала мимикой лица, что также считаю выходку Турилкина верхом неприличия. После этого Басманов продолжил свой рассказ:

– Я, конечно, постарался объяснить ему, что строительные фирмы сами вольны выбирать партнеров, но он меня не понял. Стал предлагать хороший «откат», и это после того, как посадили за взятку председателя областного комитета по культуре!

– Да, Андрей Георгиевич, я вас понимаю.

«Прыткий же был шеф у Натальи, – подумала я. – Такие вопросы нахрапом не решаются. Будь Турилкин поделикатнее, глядишь бы, дело и выгорело. Хотела бы я посмотреть на чиновника, который живет без „отката“, и этот наверняка грешен, но зачем-то пытается пудрить мне мозги, что кристально честен. Интересно, это имеет отношение к убийству или нет? Кстати, а почему Наталья продолжала работать в этой фирме? Мог бы найти жене местечко потеплее, чтобы не стесняться ее круга общения».

Басманов точно услышал мой вопрос и сказал, не отрывая взгляда от фотографии:

– Я не хотел, чтобы Наташа работала в «Тарпластмете», но она говорила, что не желает быть просто домохозяйкой. Я стал подыскивать ей приличное место. Это не так-то просто, но я все-таки нашел. Через два месяца уходит на пенсию наш бухгалтер, но Наташу убили… Она пошла на ту вечеринку и не вернулась.

Я внимательно следила за выражением лица Андрея Георгиевича: его левый глаз задергался, нижняя губа еще больше выпятилась вперед, артерия на шее заметно напряглась. Мне показалось, что Басманов не сможет больше говорить о трагедии, но я ошиблась. Справившись с волнением и обидой на несправедливую судьбу, он продолжил:

– Около десяти вечера мне позвонил Владимир Валентинович, Наташин отец, и сказал, что… что ее нашли мертвой в гараже…

– Так, вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. В каком гараже? Кто нашел? Какое орудие убийства?

– Еще днем я отвез Наталью на машине в салон красоты «Джулия», который находится недалеко от «Тарпластмета». Она собиралась там сделать прическу, маникюр… Да что вам это объяснять. Вы лучше меня знаете все эти штучки! – Клиент впервые взглянул на меня не как на частного детектива, а как на женщину, но быстро отвел взгляд. – А оттуда, из салона красоты, Наташа, вероятно, сразу пошла на банкет. Турилкин даже не удосужился снять приличный ресторан. Устроил вечеринку на первом этаже офиса. У них там большой холл и выставочный зал. Я знаю, что Наталья пришла туда, но почему-то через два часа она оказалась совсем в другом месте – в гараже своего отца.

– Где находится гараж? Далеко от офиса? Туда надо ехать или можно дойти пешком? – Я буквально засыпала вопросами Басманова.

– Рядом, в двух кварталах. «Тарпластмет» находится на улице Пушкина, а гараж – на Советской. Татьяна Александровна, вы понимаете, что проблема не в том, как она смогла туда добраться, а зачем она это сделала? Что она забыла в гараже? – шепотом спросил Андрей Георгиевич, глядя на фотографию.

– Да, я понимаю. Проблема в том, почему вашу жену убили. – Мой ответ не случайно был несколько невпопад. Басманов пытался навязать свой ход мыслей, а я в этом совершенно не нуждалась. – Андрей Георгиевич, я знаю, как вам тяжело обо всем этом говорить. Тем не менее все-таки необходимо задать вам несколько назревших вопросов.

– Задавайте, – разрешил чиновник.

Перед ним стояла фотография жены, и мне очень хотелось взглянуть на нее, поэтому я встала, обошла стол и следующий вопрос задала уже из-за спины Басманова:

– Ваша супруга водила машину?

– Да. Оказывается, у нее остались ключи от родительского гаража и от отцовской «Нивы», но после свадьбы она ездила исключительно на нашем «Рено». Я редко сам сажусь за руль, потому что у меня есть служебная машина с водителем… Татьяна Александровна, не понимаю, почему вы стоите у меня за спиной? Мне неудобно так с вами разговаривать! – возмутился Басманов.

Он был совершенно прав. Так разговаривать было действительно неудобно. Зато я получила представление, как выглядела при жизни Наталья. С фотографии смотрело жизнерадостное лицо молодой женщины лет двадцати пяти – двадцати семи с большими выразительными глазами василькового цвета, идеальной линией бровей, с ямочками на щеках и завораживающей улыбкой.

– Она была очень красива. – Я просто не могла не отметить это, и мой комплимент смягчил Басманова.

– Да, у Натальи была редкая естественная красота…

Я вернулась на место и задала следующий вопрос:

– Разве не могло получиться так, что вечеринка вашей жене наскучила и она решила вернуться домой на отцовской машине? Вы где живете?

– Мы договорились, что Наташа позвонит мне и я заеду за ней на машине. К тому же в крови у нее обнаружен алкоголь, что вполне естественно. Нет, вряд ли она собиралась сесть за руль. – Басманов покачал головой, его лицо стало чернее тучи. – В гараже ее пырнули ножом. Вероятно, Наташа сопротивлялась, ее платье было порвано, а каблуки туфель сломаны, но убийца, насколько мне известно, не оставил никаких следов.

– Кто ее обнаружил?

– Пенсионер Миющенко, сосед по гаражу. Он ставил свой «Москвич» в гараж, увидел, что рядом дверь приоткрыта, заглянул туда и… – Андрей Георгиевич прикрыл лицо рукой и еле выдавил из себя: – Он увидел Наталью всю в крови. Миющенко тут же вызвал «Скорую», милицию, позвонил Семеряковым, родителям Наташи…

– Гаражи, вероятно, неохраняемые?

– Нет, они самовольной постройки, – уточнил чиновник. – Еще в советское время во дворе поставили несколько металлических гаражей, в девяностые обложили их кирпичом, но так и не оформили документы. Я говорил, как можно зарегистрировать право собственности, но, кажется, они так и не воспользовались моим советом.

– Милиция должна была делать поквартирный обход, – размышляла я вслух. – Неужели никто ничего не видел?

– Гаражи построены в таком закутке, что там никого не встретишь, а окон с торца дома нет. В общем, свидетелей не нашлось, – развел руками мой клиент.

– Вероятно, вы разговаривали с сотрудниками Натальи. Как они объясняют, почему она так рано ушла с банкета?

– Никто не заметил ее ухода, – сдавленным голосом сказал Басманов. – Там было море низкосортной водки. К тому же публику развлекали какие-то артисты… Я должен был настоять на своем и не пускать туда Наталью.

«Да, себя в ее смерти он совсем не винит. Другой сказал бы: если бы я пошел с ней, то ничего не случилось бы, а этот, вероятно, ни разу так не подумал. Кажется, он мне что-то недоговаривает, – подумалось мне. – Интересно, почему мы встретились не дома, а в этом кабинете? Хоть бы чашечку кофе предложил! Или такой сервис не входит в обязанности пухленькой секретарши?» И тут Андрей Георгиевич, к моему великому удивлению, сообщил, что лимит времени на наше общение исчерпан, а стало быть, мне пора уходить.

– Андрей Георгиевич, я понимаю, вы очень занятой человек, но тем не менее прошу вас уделить мне еще немного времени. – Говоря это, я до глубины души поражалась самой себе.

Можно было подумать, что я пришла на прием к чиновнику со своей челобитной, отвлекая его от важных дел областного масштаба. Дела у заместителя начальника Управления капитального строительства, конечно, имелись: с минуты на минуту, по его словам, должно было начаться совещание. Но все-таки инициатором нашей встречи выступила не я, а хозяин этого кабинета, поэтому мне казалось, что он мог бы выбрать более удачное время для нашего общения или хотя бы немного поступиться своей пунктуальностью.

Моя напористость была все-таки вознаграждена: мне удалось заполучить некоторые адреса и телефоны, чтобы без проволочек заняться расследованием. Я попрощалась с Басмановым, но он уточнил, что уже вечером ждет звонка с отчетом.

В приемной собралось человек пятнадцать, при моем появлении практически у всех на лицах появилось недоумение. Секретарша посмотрела на часы и опять покачала головой. Совещание задержалось на пять минут, но разве это конец света?

«Хотя апокалипсис наступит в самое ближайшие время, если я срочно не выпью чашечку кофе или даже две, – подумала я, усаживаясь в свою „девятку“. – Ну и чинуша этот Басманов! Красив, конечно, но ужасный сноб и зануда… Где-то здесь, за углом, кажется, была кофейня. До дома без „Арабики“ я, пожалуй, не дотяну».

Глава 2

Тонизирующее действие кофе пошло мне на пользу, в голове сразу выстроился план действий. Если очень постараться, то сегодня еще можно успеть многое: заехать в фирму «Тарпластмет», осмотреть территорию около гаража, где произошло убийство, поговорить с родителями покойной, а затем связаться по телефону с единственной подругой Натальи – Вероникой Громушкиной.

Взяв курс на улицу Пушкина, где находилась фирма, в которой работала Наталья Басманова, я пыталась построить первые версии убийства. Их оказалось много, но ни одной я не могла пока отдать явное предпочтение. Все они были какими-то надуманными. Ну в самом деле, не всех же бухгалтеров убивают, потому что они в силу своей профессии знают очень много! За красивые глаза, если они смотрят не в ту сторону, и обворожительную улыбку, если она предназначена для кого-то другого, конечно, тоже можно получить «нож в спину», но это скорее исключение из правил. В наше время достаточно свободные нравы.

Требовалась такая «упрямая вещь», как факты, против которых не попрешь, но их у меня не было. Андрей Георгиевич оказался скуп на информацию о своей супруге. О нем самом за полчаса общения я смогла составить более полную картину, чем о Наталье.

«Что она была за птица? Какой у нее был характер, круг ее интересов? Не хотела быть домохозяйкой. Это правильно. Зачем закрывать себя в „золотой клетке“? Надо самовыражаться. Да и „клетка“, наверное, не такая уж золотая. Все-таки Басманов не бизнесмен, не хозяин заводов, дворцов, пароходов, а всего-то чиновник, причем не самый главный, а заместитель начальника, к тому же он вроде бы не берет „на лапу“. Или берет, когда много дают? И что это я все о нем да о нем! Меня должна интересовать она – жертва. Перед банкетом Наталья была в салоне красоты „Джулия“. Вот и он, справа: красивая вывеска, надо будет сходить сюда, маникюрчик сделать, о Басмановой поспрашивать, может, ее там запомнили… Так, а слева – „Тарпластмет“. Действительно рядом. Все, Таня, приехали». Я припарковала машину около двухэтажного кирпичного строения начала прошлого века.

Солидная металлическая дверь и новые пластиковые окна со стороны фасада сразу бросались в глаза, потому что контрастировали с полуобвалившейся вычурной лепниной на карнизе и трещиной между двумя ложными колоннами. Особнячок требовал основательного ремонта, желательно с сохранением прежнего архитектурного облика.

Впрочем, вся небольшая улица Пушкина состояла из подобных контрастов. Справа от «Тарпластмета» возводился высотный жилой дом элитной планировки, а слева дожидалась сноса деревянная избушка с печной трубой на крыше и маленькими окошечками, расположенными почти у земли.

При открывании тяжелой металлической двери зазвенел колокольчик. Из глубины выставочного зала тотчас вышел молодой человек в белой рубашке и с ослепительнейшей улыбкой.

– Что вас интересует: окна или двери? – спросил он.

«А почему, собственно, нет? – подумала я. – Почему меня не могут интересовать пластиковые окна и металлические двери? Разве я мало зарабатываю и не могу себе позволить сделать свою квартиру более комфортабельной и защищенной? Могу, но сейчас меня интересуют последние часы жизни Натальи Басмановой… А этот менеджер – просто душка! Такой улыбчивый. При других обстоятельствах можно было бы его и закадрить, но, право слово, сейчас не до этого и, увы, пока не до дверей с окнами».

– Молодой человек, – сказала я с придыханием, подойдя к менеджеру вплотную и глядя ему прямо в глаза, – мой интерес совсем другого рода. Дело в том, что я – частный детектив.

Мои слова и взгляд смутили парня, он свернул улыбку, отвел глаза в сторону и после некоторой паузы совсем без энтузиазма изрек:

– Я хотел бы вам чем-то помочь, но вряд ли смогу это сделать.

Я продолжала смотреть ему прямо в глаза.

– Вы, наверное, про Басманову хотите спросить? – не выдержав моего гипнотического взгляда, спросил молодой человек.

– Да. Вы, конечно, присутствовали на корпоративной вечеринке в прошлую субботу? – Я не сомневалась, что этот красавчик был там в центре женского внимания.

– Был, но… – Менеджер почему-то стушевался.

– Наталью Басманову видели? – На этот вопрос молодой человек кивнул головой, и я сразу же задала ему следующий: – А во сколько она ушла, случайно не обратили внимание?

– Дело в том, что я здесь недавно работаю, всего-то две недели, поэтому не всех сотрудников знаю в лицо. Какая Басманова собой, мне только потом рассказали.

– Ну и какая же она была?

– Красивая, – не задумываясь, ответил молоденький менеджер и покраснел. – В темно-синем платье с блестками. Наталья Владимировна несколько раз курить на улицу выходила с другими женщинами, может, когда и не вернулась. Я не следил за ней.

– Понятно. А с кем Наталья Владимировна курила, не помните?

– С кадровичкой, Оксаной Валерьевной, но та сейчас на больничном. Это точно. Мне справку надо взять, а я не могу… Остальных по имени пока не знаю.

Зазвенел колокольчик, и менеджер, виновато улыбнувшись, устремился к потенциальным заказчикам. Я огляделась и пошла к старинной кованой лестнице, ведущей на второй этаж, где, вероятно, располагались кабинеты офисных работников. Наверху мне сразу же преградила путь вахтерша пенсионного возраста, вскочившая из-за письменного стола, стоящего поперек длинного коридора.

– К кому? – строго спросила она, буравя меня своими маленькими хищными глазками.

Ее бледный морщинистый подбородок подергивался от напряженного ожидания ответа. Не приходилось сомневаться, что эта бабуля костьми ляжет, но оградит вверенный ей объект от притязаний тех, кто не сможет обосновать цель своего визита. Для такого случая в моей сумочке лежал подходящий аргумент: просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры. Сунув под нос строгой вахтерше красные корочки, я важно сказала:

– Я к Турилкину. Можно?

Бабуля одернула полосатый жакет модного в семидесятых годах покроя, вытянулась по стойке «смирно» и отрапортовала:

– Глеба Романыча нет на месте. Никого из начальства нет.

– А в бухгалтерии кто-нибудь есть?

– Да, главбух, Костикова Тамара Ивановна, – не выдержав моего пристального взгляда, сказала вахтерша. – Но она просила ее не беспокоить, потому что отчетом занимается.

– Думаю, ко мне это замечание не относится. Я обязательно должна поговорить с Тамарой Ивановной.

– Здесь ремонт начался, поэтому Костикова временно в четвертом кабинете сидит, – пояснила вахтерша.

– Кстати, а вы в прошлую субботу на вечеринке присутствовали? – Мне показалось, что эта дотошная бабулька должна подмечать любые мелочи.

– Никак нет. Меня, конечно, приглашали, но такие гулянки не по мне, – призналась вахтерша, сморщив от пренебрежения нос. – Я не пью, танцы современные не признаю, потому что это – настоящий разврат. Смотреть на них даже противно, да и голова от шума болит.

Такой ответ меня слегка разочаровал, но я не теряла надежды, что кто-нибудь из сотрудников «Тарпластмета» обязательно расскажет мне подробности той вечеринки.

Широко распахнув дверь четвертого кабинета, я смерила Костикову своим проницательным взглядом, выдержала некоторую паузу и представилась ей… следователем прокуратуры. Конечно, можно было назваться, как есть, частным детективом, все равно вахтерша не поняла, какой именно документ ей показали, но я решила напустить на себя побольше важности.

Главбухша показалась мне женщиной претенциозной и, что особенно важно, не склонной к болтливости. Много общаясь в силу своей профессии с людьми, я давно подметила, что обладателей мелких черт лица очень трудно вывести на откровенный разговор.

– Опять из прокуратуры, – вздохнула Костикова, недовольно скривив рот. – Мы-то тут при чем?

– Наталья Владимировна была вашей сотрудницей, разве не так?

– Так, но убили-то ее не здесь, – сказала Тамара Ивановна, не отрываясь от компьютера. – Нечего вечерами по гаражам шляться! И вообще, если бы она не была женой Басманова, вы бы так не бегали друг за другом: то милиция, то прокуратура…

– Вы не очень-то любезны. Может быть, вам выписать повестку в прокуратуру? – Я была уверена, что подобное предложение Костиковой не понравится, а поставить ее на место следовало.

– Уж какая есть! – Бухгалтерша все-таки оторвалась от компьютера и развернулась в мою сторону. Надо сказать, что я все еще продолжала стоять у входа, не получив приглашения пройти. – У меня полугодовой отчет горит, но, так и быть, пять минут я вам уделю. Что еще вас интересует?

«Что-то сегодня меня все ограничивают во времени», – подумала я и решительно подошла к пустому столу у окна, за которым, вероятно, работала Басманова, выдвинула стул и уселась на него.

– Тамара Ивановна, вы курите?

Мой вопрос слегко шокировал главную бухгалтершу. Она вытаращила на меня свои маленькие зеленые глазки, отчего стала похожа на кошку, увидевшую собаку, и не без гонора сказала:

– Нет, поэтому и вас прошу воздержаться от этого. Здесь не курительная комната!

– Ну, разумеется! – ухмыльнулась я. – Устраивать перекур еще рано, мы только начали беседовать. Я спросила об этом совсем по другому поводу. Меня интересует, не выходили ли вы во время той вечеринки вместе с Натальей на улицу, чтобы покурить?

– Нет, не выходила, – сказала Костикова, кокетливо расправляя рюшки на своей полупрозрачной блузке цвета морской волны.

– А может быть, вы заметили, когда она ушла?

– Нет, не заметила, – ответила Тамара Ивановна, любуясь своим маникюром.

– А в каком настроении была в тот вечер Наталья Владимировна?

– Я уже несколько раз вашим коллегам говорила, что ничего особенного или подозрительного в поведении Басмановой не заметила. Нельзя сказать, что она была возбуждена или подавлена. Выглядела Наталья, как всегда, на все сто…

Последнее замечание было сделано с плохо скрываемой завистью. Затем в нашем разговоре повисла пауза. Мне почему-то никак не могло прийти в голову, какой еще вопрос задать Костиковой. Я смотрела в окно, кстати, не пластиковое, а с деревянными рассохшимися рамами, и на уме была всякая чепуха, не относящаяся к делу. Я почему-то прониклась сочувствием к покойной, которая была вынуждена сидеть в одном кабинете с некурящей начальницей и смотреть в окно на серую загаженную птицами крышу какой-то пристройки.

Тамара Ивановна тут же воспользовалась моим замешательством и с ехидцей спросила:

– У вас ко мне все вопросы?

– А вы сами, Тамара Ивановна, ничего не хотите добавить?

– Нет, не хочу, – обрубила Костикова.

– Тогда у меня действительно больше вопросов к вам нет. – Я встала и подошла к выходу. – Работайте, составляйте отчет. До свидания.

Костикова даже не удосужилась ответить. Нет, мое самолюбие не было этим задето, но возникла неудовлетворенность от посещения «Тарпластмета». Не удалось узнать абсолютно ничего интересного, а ведь уже этим вечером Басманов ждал моего звонка с отчетом.

Завидев меня, вахтерша снова вытянулась в струнку и доложила, что Турилкин так и не появился. Впрочем, это обстоятельство меня как раз и обрадовало. Вряд ли директор рассказал бы мне что-нибудь существенное о сотруднице, погибшей при невыясненных обстоятельствах, причем вне стен этого здания. За такой информацией лучше обращаться к «низам», к тем самым монтажникам, сварщикам или уборщицам, которых сноб Басманов так сторонился.

– Скажите, я могу сейчас найти кого-нибудь из рабочих? – спросила я вахтершу и на всякий случай пояснила: – У меня возник личный вопрос по поводу дополнительного замка на металлическую дверь. Раз уж я здесь, то хотелось бы получить консультацию.

– А у нас внизу, в демонстрационном зале, есть мальчик, – пояснила бабулька. – Он как раз консультирует.

– Я с ним разговаривала, он здесь недавно работает, а мне с опытом человек нужен. – Я смотрела на бдительную вахтершу очень честными глазами, поэтому она не заподозрила никакого подвоха.

– Без нас, стариков, никак нельзя, – согласилась со мной бабулька. – Опытный, говорите, нужен человек… Тогда к Петровичу обратитесь. Сейчас дойдете до конца коридора, потом свернете направо, там ремонт, но пройти можно. Увидите лестницу, спуститесь по ней вниз и спросите Михал Петровича.

Последовав совету вахтерши, я спустилась вниз. Там, оказывается, располагался склад. Звать Петровича я не стала, потому что мне на глаза сразу попался мужчина помоложе, лет тридцати – тридцати двух, в синем комбинезоне. Он наверняка интересовался женщинами больше, чем пенсионер, а значит, мог поведать более пикантные подробности о вечеринке. Во всяком случае, на меня мужчина сразу обратил внимание и даже первым со мной заговорил.

– Девушка, вы ко мне в гости пожаловали? – У кладовщика был совершенно идиотский вид. – Симпатичная-то какая, прямо русалка… А меня Левой зовут.

– Очень приятно. Татьяна. – Я пожала протянутую руку.

– Мне тоже очень приятно. – Лева изумленно-радостно смотрел мне в глаза и чему-то глупо улыбался.

«Дурачок какой-то, – подумалось мне. – Такое ощущение, что он не видел женщин лет пять, потому что находился в психушке, а сегодня первый день как вышел на работу. Ладно, попытка не пытка, поговорю с этим чудиком. Придурки обычно любознательны и болтливы».

– Я хотела бы с вами, Лева, серьезно поговорить. Вы не уделите мне несколько минут?

– Да хоть всю оставшуюся жизнь! – восторженно воскликнул собеседник, откровенно заглядывая в вырез моего льняного пиджачка.

Мне пришлось несколько дистанцироваться от потенциального свидетеля и пояснить:

– Нет, так много я от вас не требую.

– А вы, Танечка, потребуйте! – воскликнул Лева и сделал шаг в мою сторону. – Я, между прочим, мужчина холостой…

– Балабол! – послышалось где-то в глубине помещения. – Человек по делу, наверное, пришел. Вы по поводу дополнения к вчерашнему заказу?

Я увидела пожилого седовласого мужчину в черном рабочем халате с рулеткой в руках и с шариковой ручкой за ухом. Вероятно, это и был тот самый мастеровитый Михаил Петрович. Я подумала, что четыре глаза – лучше, чем два, поэтому не помешает расспросить обоих кладовщиков.

– Нет, не по поводу заказа. Я – частный детектив, занимаюсь расследованием убийства Натальи Басмановой. – Мои слова заставили Леву посерьезнеть, а реакция Петровича мне была неизвестна: он снова спрятался за какие-то стеллажи. Повысив голос, я сказала: – Мужчины, может быть, вы поможете мне восстановить некоторые подробности праздничного субботнего вечера?

– Поможем. – Лева охотно согласился. – Очень жалко Наталью Владимировну. Да вы проходите, проходите!

– Об этом вам, девушка, с начальством говорить надо. А мы – рабочие. Наше дело маленькое, – раздалось из-за стеллажей.

– Петрович, иди-ка сюда, надо помочь Татьяне, – крикнул Лева, за что я ему была очень благодарна. – Да вы садитесь, Танечка, вот табуреточка.

– Спасибо. – Присев, я перевела взгляд с молодого кладовщика на подошедшего Петровича. – Мужчины, вы были в субботу на банкете?

– Ага, – кивнул головой лопоухий Лева. – Были, и я, и Петрович.

– Наталью Басманову там видели?

– Видели, – подтвердил Лева, а Михаил Петрович по-прежнему предпочел отмолчаться.

– Что-нибудь подозрительное случайно не заметили?

– Заметили, – ответил молодой собеседник.

– Что?

– Она ушла рано. Халявное застолье, а она ушла…

– Во сколько и почему вдруг так неожиданно? Что-нибудь случилось?