Текст книги "Киска по вызову"

– Ну, во-первых, не стоит паниковать, мы ведь уже занялись выяснением. Теперь скажите мне…

Я не успела задать следующий вопрос, потому что у Груничева запищал мобильник. Извинившись, он достал его и поговорил минуты три. Потом посмотрел на меня и развел руками:

– Просят подъехать в фирму. К нам приехали бизнесмены из Самары. Стараемся налаживать новые контакты, расширяться, так сказать.

– Понятно, – кивнула я. – Только мне придется проехать с вами. Все равно мне нужно наведаться в вашу фирму, познакомиться с коллегами, а сейчас как раз подходящий случай.

– Ну, пожалуйста… Только я ведь не смогу вам уделить много времени, – несколько растерялся Груничев.

– Этого и не надо, я же не развлекаться туда еду, – успокоила я его.

Груничев пожал плечами и пошел в прихожую надевать пальто и ботинки. Я краем глаза окинула его одежду. Она была, как и водится у бизнесменов, дорогой, но в то же время достаточно стандартной. Именно так, по такой моде одевается большинство людей бизнеса. И аккуратная прическа из темных волос была из той же оперы, как говорится. Груничев, правда, не походил ни на лощеных мальчиков-менеджеров, которые предпочитали стричься так же, поскольку был просто старше, ни на представителей криминального мира, у которых короткая стрижка является опознавательным знаком, – для этого ему не хватало мощи в плечах и туповатости во взгляде. Словом, передо мной был средний бизнесмен, совершенно обычный.

И посещение фирмы Груничева, куда я попала примерно через полчаса, оставило примерно такое же впечатление. За столом сидела совершенно обычная секретарша с длинными светлыми – но не натуральными! – волосами. За компьютерами сидели прилизанные молодые люди, которые в изобилии наполняют офисы различных фирм по всей стране. Даже знакомый мне Косарев выглядел в этой обстановке по-другому, не таким, каким показался при первой нашей встрече. Он, конечно, узнал меня и кивнул, приветливо улыбнувшись, но теперь в его улыбке сквозила официозность. Я помахала ему рукой и последовала за Груничевым.

Святослав Игоревич размашистым шагом прошел через большую комнату, где находились молодые люди и секретарша, и открыл дверь в кабинет.

Перед кабинетом на стульях сидели двое мужчин, выделявшиеся своим видом из общей обстановки.

Один из них был довольно пожилой, полный мужчина с седыми, гладко зачесанными волосами, одетый в классический костюм. Второй представлял собой еще молодого мужчину плотного телосложения, с тяжелым волевым подбородком. Первый показался мне похожим на профессора какой-нибудь солидной больницы, а второй более уместно смотрелся бы в роли телохранителя, а не делового партнера. Тем не менее именно он поднялся навстречу Груничеву и обратился к нему:

– Здравствуйте, рады видеть вас…

– Сейчас, подождите немного, я вот девушке тут объясню кое-что, и зайдете тогда, – ответил Груничев, поздоровавшись в ответ, и пригласил меня в кабинет.

После он вызвал туда же Косарева и незнакомого мне прилизанного типа, который представился Дмитрием Гореловым.

– Это мои заместители, можете занимать дальний кабинет и располагаться там. А у меня сейчас разговор с деловыми партнерами, так что извиняюсь. Я освобожусь примерно через час.

Сдав меня таким образом своим заместителям, Груничев с деловым видом пригласил в кабинет «профессора» с «телохранителем». Мы же вместе с Косаревым и Гореловым проследовали в указанный кабинет. Я быстро объяснила, что хочу узнать у них, и они как по команде развели руками.

– Не знаем мы, сами удивляемся, – первым подал голос Косарев. – Да отморозки какие-то! Обкурились, скорее всего, потом поспорили на что-нибудь. Типа первого встречного в сером плаще отпинать.

– Оба раза? – недоверчиво посмотрела я на него.

– Ну, если они постоянно в том месте тусуются, то почему бы и нет? – попробовал логически обосновать свою версию Косарев.

– Если они тусуются там постоянно, то почему же Святослав Игоревич не видел их раньше? Да и милиция вроде бы провела проверку, показала ему всю местную шпану… Не узнал он никого!

Горелов махнул рукой:

– Это все ерунда! Я же говорил: нужно было заплатить. Быстро бы тогда всех нашли. И загремели бы те парнишки, что называется, под фанфары. – Заместитель Груничева иронично хмыкнул.

– Ну а дела фирмы как идут? – поинтересовалась я.

– Отлично идут! – заверил меня Горелов. – Сейчас люди осознали, что безопасность – дело профессионалов. А то знаете, как у нас, у русских… Все сами с усами: сами разберемся, сами узнаем, сами смастерим. Домастерился тут один Самоделкин! Чуть не взорвался на собственной «системе безопасности». Начинают люди понемногу понимать, что в таком серьезном деле никакой кустарщины быть не должно. Если какой-нибудь дядя Вася еще может починить старый телевизор или «Жигули», то установить качественную сигнализацию ему не под силу. Так что на дела мы не жалуемся.

– Ну, в общем, правильно Димка здесь все сказал, – поддержал Косарев. – То, что кто-то на нас подобным образом наехал, мы исключаем. Так никто не делает. Просто, понимаете… Святослав – он вообще-то импульсивный товарищ, мог сам на рожон полезть, а потом раздуть из мухи слона.

– Нет, подожди, Леонид, так тоже нельзя, – остановил приятеля Горелов. – Ведь его избили. И весьма серьезно, я бы сказал. Откровенно говоря, после того случая я сам потом начал всех перебирать: партнеров, клиентов, конкурентов… Подумал невольно, что и нам может грозить подобное. Мне вовсе не хочется получать на улице под дых или по почкам, чтобы потом на аптеку работать. Поэтому, конечно, нервозность присутствует. Не знаю, как у Леонида, а у меня – да. Но мы не знаем, – он развел руками, – действительно не знаем, кто это мог быть и чего они хотели.

– Если рассуждать логически, – вступил Косарев, – то тут или совпадение, или какие-то личные Святославовы дела. С фирмой вряд ли нападения связаны. Наезжать на нас никто не может, еще раз повторю. Да и все было бы прозрачно! Уже давно бы разобрались.

– Угу, сами… – саркастически кивнул Горелов.

– Ну а что сделаешь, если те, кому положено такими вещами заниматься, ничего не делают! Поневоле сам решишь разбираться.

– Вообще, мне кажется, надо использовать наш опыт, – предложил Горелов.

– Подслушки, что ли, у кого-нибудь установить? – фыркнул Косарев. – У кого, интересно?

– А вот мадемуазель Иванова, – Горелов сделал неожиданный галантный жест в мою сторону, – их личность и установит, а мы потом докажем их виновность.

– Леонид, похоже, не очень-то верит в способности мадемуазель Ивановой, – улыбнулась я. – Хотя сам же и рекомендовал меня Святославу Игоревичу.

– Это спонтанно получилось. После того как Святослава избили, два дня с ним разговаривать было невозможно. Он срывался по любому пустяку, – стал рассказывать Леонид. – Ну вот я и вспомнил про наше знакомство. Надеюсь, ты не в обиде? – он посмотрел на меня.

– Да нет, какие тут могут быть обиды, – пожала я плечами. – Это же моя работа. И раз уж вы не можете ничего предположить, давайте я задам вам несколько иных вопросов.

– Давайте, – тут же кивнул Горелов.

– Во-первых, что вы можете сказать о жене Груничева? Вы с нею знакомы?

– Знакомы, – немного удивленно кивнул Косарев.

– Расскажите, какие у супругов Груничевых отношения? Не ссорятся?

– Ну, ссорятся, наверное, все. Без этого жизни семейной просто не получится, – резонно заметил Леонид. – Но крупных скандалов мы за ними не замечали.

– Да нет, вообще они, по-моему, хорошо живут, – вступил Горелов.

– А вы Святослава давно знаете? – обратилась я сразу к обоим.

– Я так очень давно, – первым ответил Горелов.

– Это его первый брак?

– Как ни странно, да. Ну, в общем-то, ничего странного и нет, он долго выбирал и наконец выбрал. По-моему, достойный вариант. В семье, правда, ее приняли не очень хорошо, но этого и следовало ожидать. Насколько я знаю Ирину Александровну, маму Святослава, то ей вряд ли какая-нибудь невестка могла угодить на все сто процентов.

– А что за мама, кстати? – полюбопытствовала я, поскольку о тяжелом характере мадам Груничевой уже вскользь упоминал сам Святослав.

Горелов вздохнул и полез за сигаретами.

– В общем-то, она неплохой человек, – ответил он, закуривая. – Старомодна, чопорна, порядочна… Сына всегда воспитывала так, чтобы он оглядывался на ее мнение. В семье она была главой, поскольку отец отсутствовал – где-то на Севере пребывал. А когда вернулся – в работу ушел, а потом внезапно умер. Но это я все знаю поверхностно. Если вас что интересует, то вы лучше у Святослава самого спросите или у Алены.

– А вот вы говорили о личных делах Святослава, – обратилась я к Леониду. – Что вы имели в виду?

– Ничего конкретного, – ответил Косарев. – Просто предположение. По-моему, оно, естественно, может возникнуть, ведь я убежден, что с фирмой нападения не связаны.

Тему неожиданно подхватил Горелов, заговорив с сомнением в голосе:

– Я даже не знаю, имеет ли эта версия право на существование. Однако… Есть, например, бывшая женщина Святослава, с которой он расстался не очень хорошо. Я, конечно, не думаю, что она станет кого-то просить таким образом отомстить Святославу, но это единственный его личный конфликт, который приходит в голову.

– Так, а что за женщина? – заинтересовалась я.

– Да нет же, ерунда! – поморщился вдруг Косарев и с укором посмотрел на Горелова. – Не понимаю, к чему ты ее приплел! Дело настолько прошлое.

– И тем не менее, – настаивала на своем я. – Расскажите мне об этой женщине.

Горелов вздохнул и ответил:

– Людмила Косович. В университете преподает что-то там общественное – не то историю, не то философию. Больше ничего не знаю.

– И как давно они расстались? – спросила я.

– Да уже с год назад! – вставил Косарев. – Нашел что вспомнить!

– Ну не скажи, – помахал в воздухе рукой Горелов. – У этой Косович там не все в порядке.

– Где там? – раздраженно уточнил Косарев.

– В голове, – с улыбкой пояснил Дмитрий.

– Она психически больна? – совсем уже удивилась я.

– Ну, насчет официального диагноза я не знаю, – развел руками Горелов. – Полагаю, что его нет, иначе она не могла бы преподавать. Но что-то там такое было. Помню, Святослав жаловался пару раз, так, мимоходом. Я не очень сильно вникал. По-моему, из-за этого они и расстались. У нее ее заскоки на характере отражались не лучшим образом.

– А долго они встречались?

– Да, довольно долго. Лет пять, наверное, или четыре, – почесал затылок Дмитрий. – Он практически к ней переехал даже, она одна жила. А потом у них скандалы пошли постоянные, с ней какие-то истерики начались… Святослав в то время, помню, мрачный ходил. А вот как они расстались, я не в курсе. Знаю только, что потом она несколько раз звонила Святославу, и разговор у них был неприятный. И еще: один раз я ее видел, когда вечером уходил отсюда, с работы. Она стояла у входа, наверное, ждала Святослава.

– А он тогда уже был знаком с Аленой?

Горелов задумался и после паузы утвердительно кивнул головой:

– По-моему, да… Точно да, потому что они с Аленой ко мне в гости приходили несколько раз, а он тогда еще с Людмилой не расстался. Я еще спросил Святослава вскользь насчет этого, а он рукой махнул, сказал, что сам все разрулит в самое ближайшее время. Ну и действительно разрулил.

– Значит, они расстались из-за Алены.

– Ну, выходит, – развел руками Дмитрий.

Косарев нервно заходил по кабинету. Он явно был недоволен тем, какую информацию сообщил мне Горелов. Я, однако, была другого мнения – мне важна любая информация, и мое дело ее сортировать по принципу нужности или ненужности.

– Какого черта ты вообще вспомнил о ней! – продолжал тем временем негодовать Леонид. – Только помешаешь работе Татьяны своими ложными версиями!

– Эй, эй… – успокаивающе подняла руки я. – Давайте-ка не ссорьтесь! А то вы здесь, как я погляжу, все люди уж слишком эмоциональные. Растратите нервы, а они еще могут пригодиться.

Косарев с Гореловым замолчали, видимо, согласившись со мной. Мне же ничего пока не оставалось, как начать прощаться, взяв себе на заметку некую не совсем психически здоровую, по некоторым оценкам, Людмилу Косович. А мысленно я стала набрасывать план дальнейших действий. Например, знакомство с семьей Груничева. Кстати, необходимо хорошенько переварить и свое впечатление о Косареве и Горелове.

Вскоре разговор Груничева с деловыми партнерами из Самары закончился. Он вышел из кабинета в приподнятом настроении и сразу же бросился объяснять своим заместителям, что сделка может оказаться выгодной и что в результате всем будет очень классно. О проблемах, ради решения которых он нанял меня, Святослав, казалось, забыл. Косарев и Горелов, естественно, забыли, в свою очередь, про небольшую размолвку между собой и сосредоточились на делах.

Я же, договорившись с Груничевым о завтрашней встрече у него дома, покинула фирму. На сегодня у меня было намечено еще одно небольшое дело, связанное с проблемами Святослава Игоревича.

Глава 2

А заключалось дело в том, что я направилась в отделение милиции, номер которого заранее выяснила у Груничева, чтобы побеседовать с сотрудниками и выяснить их мнение насчет истории, произошедшей со Святославом Игоревичем.

Доехав до места, я поставила свою «девятку» на сигнализацию, попутно отметив, что неплохо было бы при случае поинтересоваться у Груничева, занимается ли его фирма противоугонными устройствами. И если да, то, может быть, поменять свое на более новое и, возможно, более качественное.

Отделение, куда я прибыла, примечательно тем, что там работает мой давнишний приятель, Андрей Мельников. Собственно, друзей-приятелей в милицейской среде у меня достаточно, но я подумала, что в данном случае мне сопутствует удача, раз обращаться за помощью придется именно к Мельникову.

Володя Кирьянов – а попросту Киря, – пожалуй, мой самый близкий друг среди ментов. Но что-то он в последнее время начал иногда задирать нос. Нет-нет, он, конечно, никогда не отказывает мне в помощи, но очень уж полюбил делать вид, что при этом отвлекается от дел чрезвычайной важности. А дело Груничева даже мне пока не представлялось достойным внимания подполковника милиции.

Гарик Папазян, еще один мой столетний приятель, в данном случае тоже был неподходящей кандидатурой. Опять же потому, что пока никакой сверхъестественной помощи в деле мне не требовалось. Гарик, который в отличие от Кирьянова не обладает высокими полномочиями и не смотрит на меня сверху вниз, тем не менее имеет другую особенность: он любит заламывать за свои услуги высокую цену. Слишком высокую, как я считаю. Но его интересует не материальный момент. Гарик, знойный парень с Кавказских гор, естественно, выше этого! Но как истинный горец он питал слабость к женщинам, а особенно – к натуральным блондинкам, каковой я и являюсь. И за свою помощь он жаждет от меня ответного расположения. Нужно признать, получить свое Папазяну до сих пор так и не удалось, благодаря бесчисленному количеству хитростей и уловок, с помощью которых я всегда успешно уклонялась от такого рода выражения своей благодарности за помощь. Бедный Гарик, не раз грозившийся меня «просто зарэзать», тем не менее не оставил своих надежд, и можно не сомневаться, что он не преминет напомнить мне об этом после того, как окажет услугу.

Спокойный, не хватающий звезд с неба, но исполнительный Мельников, не мнящий о себе бог знает что и не претендующий на большее, чем дружба со мной, Андрюха сейчас был незаменим. Поэтому я, нисколько не сомневаясь, отправилась прямиком к нему в кабинет.

К сожалению, на сей раз от Мельникова я ничего нового не почерпнула. Да, случай нападения был. Всех проверили, перетрясли, но… пришли к выводу, что местная шпана вроде как к нему непричастна.

– Может, наркоманы? – глубокомысленно изрек Андрей. – Для них районных границ не существует.

– Точно наркоманы! И у них собственная машина! – с сарказмом сказала я. – Впервые слышу о таких разумных и рассудительных наркоманах. Нам дозы не надо – машину давай, да? Ты что, не понимаешь, что у них машины быть не может в принципе, потому что если эта машина есть, то ее сразу нет, как в песенке поется. Они бы ее давным-давно продали!

– Ну, значит, не наркоманы, – послушно согласился Мельников. – Просто хулиганы.

Я начала злиться. Исполнительная твердолобость Мельникова, на которую я совсем недавно не могла нахвалиться, теперь меня откровенно раздражала! Почти не скрывая этого, я снова съехидничала:

– А что они вдруг именно к Груничеву привязались-то два раза подряд? Понравился?

– Ну не знаю я, – отмахнулся Мельников. – И потом, кто тебе сказал, что это они? В первый раз, как я понял, вообще ничего не было, просто жена его кипеж подняла непонятно с чего. А во второй… Может, это совсем другие парни? Пострадавший сам говорил, что туман был. А ты что, правда взялась за его дело? Да брось ты, только время теряешь. Хотя если он тебе платит, то почему бы нет? Опасности, по-моему, здесь никакой. Тихо-спокойно. Проверишь, отработаешь… Я тебе даже советую подольше возиться, все версии прочистить, вплоть до самых абсурдных. Ну то есть пока ему не надоест тебя кормить.

– Спасибо за совет, – усмехнулась я. – Уж до этого я бы и сама додумалась, если бы голодная была. Только меня больше устроило бы, если б ты мне стоящую версию подкинул.

– Увы, – развел руками Мельников. – Нет тут стоящих версий и быть не может. Хотя если третий раз нападут…

– Значит, тенденция, – язвительно перебила я его.

– Да нет, – обиделся-таки Мельников, – я хотел сказать, что будем разбираться, конечно. Уже по полной программе. Этот твой Груничев, кстати, хорош! Твердит, как попугай: ничего не знаю, ни с кем не ссорился… А характерец у него, между прочим, еще тот! Такой просто не может ни с кем не ссориться. Может, там вообще бытовуха какая-нибудь. Нашла коса на камень… Нарвался на какого-нибудь идиота, тот своих пацанов поднял, а этот даже и не знает, кто на него наехал.

– Ну что же он сам, что ли, должен преступление раскрывать? – воскликнула я.

– Помочь-то следствию он мог! Для него же старались!

Я скептически поджала губы, сомневаясь, что оперативники, занимавшиеся делом Груничева, так уж сильно старались. Наверняка сочли за не стоящую внимания мелочовку. Поняв, что чего-либо путного от Мельникова вряд ли дождешься, я распрощалась с Андреем и поехала к себе домой.

«Итак, день прошел, – думала я, уютно лежа на диване уже после того, как приняла душ и поужинала. – И что он мне принес?»

Пока я даже не получила ответа на главный вопрос: ерунда вся случившаяся с Груничевым история или же не ерунда? Мнения тех, кто знал о происшествии, по данному вопросу разделились. И я сама не знала, к какой стороне примкнуть: к Груничеву, который был накрепко убежден в грозящей ему опасности, или к тем, кто придерживается иного мнения.

А почему бы, собственно, мне не задать этот вопрос тому, кто поумнее меня? Тому, кто всегда все знает наперед? Естественно, я говорю о своих гадальных костях, без которых не обходится практически ни один мой день.

Я бережно достала черный замшевый мешочек и, подумав про себя о деле Груничева, высыпала магические двенадцатигранники на диван. Выпала комбинация: 9+36+17. Так как почти все расклады я помню наизусть, мне и на этот раз не пришлось лезть в толкователь. «Страсть глупцов – поспешность: не видя помех, они действуют без оглядки» – вот что мне поведали мои «косточки».

Признаться, я призадумалась. Поспешность? Что они имеют в виду? Что я слишком поспешно согласилась взяться за дело Груничева? И теперь меня ждут какие-то помехи, которых не было бы, проигнорируй я его просьбу? Вот за что я порой злюсь на свои «косточки», так это за то, что они никогда ничего не могут сказать просто и ясно, вечно с каким-то намеком и закавыкой!

Подумав, я решила продемонстрировать своим магическим помощникам свое недовольство и не стала их переспрашивать. Подумала: не хотят говорить – не нужно, я и сама разберусь! Подбодрив себя таким образом и убедив, что мне ничего не страшно, я с чистой совестью отправилась спать.

* * *

На следующее утро я поднялась гораздо раньше, чем позволяла себе в предыдущие дни. И это естественно, ведь теперь у меня была работа, требующая боевой готовности в любой момент. Правда, пока особой необходимости срочных действий не наблюдалось, а просто нужно было ехать к Груничеву домой, чтобы познакомиться с его женой. Кстати, заодно я попросила, чтобы там присутствовала и его мама, гораздо ведь удобнее побеседовать сразу с обеими главными женщинами в жизни моего клиента, чем потом навещать Ирину Александровну отдельно. Груничев позвонил мне с утра и предупредил, что мама будет у него к десяти часам. Помня об особенностях ее характера, я решила не опаздывать и не заставлять себя ждать, потому и поднялась в половине восьмого.

Времени мне вполне хватило, чтобы принять душ, спокойно позавтракать, а потом заняться собственной внешностью. Я наложила строгий макияж и облачилась в мягкое шерстяное платье, вверху обтягивающее и подчеркивающее грудь, а от талии – свободное. Платье было очень красивого терракотового оттенка. В тон ему я подобрала туфли и перчатки, а сверху набросила длинное пальто, оставив его незастегнутым. Видом своим я осталась вполне довольна – солидно и невычурно, все в норме. Естественная красота плюс ухоженность – беспроигрышный вариант!

Через пару минут я уже ехала в своей «девятке» по адресу, который оставил мне Груничев. Собственно, я довольно хорошо представляла себе его дом, поскольку район, где проживал мой клиент, находился в центре города, и огромная многоквартирная девятиэтажка знакома многим горожанам.

Дверь мне открыла женщина с лицом, не лишенным миловидности, но, увы, с прочно укоренившейся на нем печатью увядания. Возраст! Неумолимое его воздействие! А ведь и меня ждет примерно то же самое… когда-нибудь. Поежившись от такой перспективы, но постаравшись тут же прогнать пессимистичные мысли вон, я приветливо поздоровалась. Ответом мне послужило сдержанное «здравствуйте» и явно оценивающий взгляд.

Ирина Александровна, а это была именно она, больше здесь было быть некому, оценивала меня, словно я пришла набиваться к ее сыну в жены. Ее строгий взгляд напомнил мне одну из моих учительниц, кажется, по математике, которая искренне полагала, что чем строже и недоступнее она будет вести себя с классом, тем лучше будут знать ее предмет ученики. Мадам Груничева-старшая, невысокого роста дама, держалась очень прямо и из-за этого казалась выше. Дополняли портрет строгий взгляд серых глаз и пышная, высокая прическа из абсолютно седых волос.

– Слава о вас рассказывал, – сухо произнесла она после осмотра моей персоны. – Проходите, пожалуйста. Не взыщите, здесь не очень прибрано, но это не моя вина…

Тут из дальней комнаты показался сам Святослав, который деловито предложил мне тапочки. Переобувшись и поблагодарив, я уже собиралась пройти в комнату, как меня остановила Ирина Александровна:

– Слава, ну ты куда приглашаешь гостью? Пускай проходит вот сюда, – она указала на другую дверь. – Там же у вас бардак, а ты приглашаешь человека! Соображать же нужно, в конце концов! – И она как-то обиженно поджала губы.

Святослав, смутившись, что-то пробормотал и повел меня в другую комнату. Там на широкой тахте полулежала черноволосая молодая женщина, скорее даже девушка, одетая в черные брюки и обтягивающий темно-зеленый свитер. У нее было очень выразительное лицо с карими глазами, подернутыми восточной поволокой, и красивым изгибом тонких темных бровей. При виде меня женщина поднялась, и я обнаружила, что она довольно высока ростом, а фигура у нее гибкая и изящная.

– Знакомьтесь, это Алена, моя жена, – представил девушку Святослав. – А это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Я тебе о ней говорил.

– Очень приятно. Мне было бы удобнее, если бы вы называли меня просто по имени, Татьяной, – улыбнулась я, присаживаясь напротив Алены в кресло.

Святослав щелкнул пультом телевизора, который до нашего прихода смотрела его жена, убрав таким образом звук.

– Алена, Татьяна хотела познакомиться с тобой, – напомнил Груничев, – я тебе рассказывал, по какому поводу.

– Да, – низким голосом тихо ответила Алена. – Недавние события выбили нас из колеи. Все происходило на моих глазах, но сейчас я даже не могу подобрать слова, чтобы описать то, что случилось. А ведь вы именно это хотели услышать?

– Нет, как раз о нападении я уже слышала от вашего мужа, – сказала я. – Я хотела спросить вас несколько о другом.

– Я вас, пожалуй, оставлю, – проговорил Святослав, видимо, посчитав, что разговор между двумя женщинами пойдет лучше без его присутствия, и вышел за дверь.

Когда мы остались одни, я заговорила:

– Алена, я так поняла, что опасность вам угрожала два раза, верно? И если во втором случае вам, к сожалению, не удалось избежать неприятностей, то в первом почти ничего не указывало на возможность нападения. Скажите, почему вы так сильно испугались?

Алена немного помедлила, потом со вздохом пожала плечами и просто ответила:

– Интуиция. Не могу объяснить. Бывает такое. Мужчины, кстати, не очень в такое верят, потому что сами, видимо, не способны на предчувствия. А на самом деле бывает.

– Я с вами согласна, – кивнула я. – То есть никаких видимых причин для волнения все же не было?

– Нет, – покачала головой Алена. – Я потом, кстати, ругала себя за такой порыв… А когда нас встретили во второй раз, убедилась, что тогда не зря волновалась. Я и сейчас волнуюсь. Может быть, внешне это и незаметно, но на самом деле…

– Вам кто-то знаком из тех, кто на вас напал?

– Нет, конечно, – Алена с недоумением посмотрела на меня. – Откуда? Да и Святослав не знает. Если бы мы кого-то узнали, неужели стали бы молчать? Ведь Святослав ходил в милицию.

– Да, я знаю. Может быть, у вас есть какая-то интуитивная версия о том, из-за чего все случилось и кто мог быть тому причиной?

– Увы, здесь моя интуиция молчит, – чуть усмехнулась Алена. – Ведь из его друзей я мало кого знаю, в дела вообще стараюсь не лезть, он этого очень не любит. Да я ничего и не понимаю в особенностях его работы. Что я могу предположить?

– Алена, простите, а у вас в отношениях с мужем все гладко? Ну, я имею в виду…

– Да, – удивленно пожала плечами Алена, не дожидаясь продолжения фразы. – А почему вы спрашиваете?

– Просто потому, что работа у меня такая, не обращайте внимания, – я дружески улыбнулась ей. – И еще раз простите: в ваши отношения не вплетается другая женщина?

– Нет, – глядя прямо мне в глаза, ответила Алена. – В этом я абсолютно уверена. Можете отнести мою уверенность на счет интуиции, я же объясняю ее знанием психологии.

– Вы изучали психологию?

– К сожалению, не пришлось, – с грустью вздохнула Алена. – Хотя собиралась и серьезно готовилась, книжек много перечитала. А потом в институт не поступила и все забросила.

– Вам знакомо имя Людмилы Косович?

Алена чуть помолчала, внимательно глядя на меня. Потом сказала:

– Это женщина, с которой Святослав встречался до меня. Мне знакомо не только ее имя – мы несколько раз виделись. Но я совершенно не понимаю, при чем тут она. Святослав отношений с ней не поддерживает, и я это хорошо знаю. Какой смысл вспоминать о ней?

– Вы знаете о том, как они расстались и почему? – спросила я в свою очередь, не отвечая Алене. Видимо, у Груничевых это семейная черта – задавать встречные вопросы, и мне придется это терпеть до конца расследования. Слава богу, что вроде бы характер у жены Святослава не такой взрывной, как у него самого.

– Только в общих чертах, – покачала головой Алена. – Я старалась не забивать себе этим голову. Какая мне разница, что было до меня? Он же теперь со мной, а не с ней. И выспрашивать что-то про нее мне неинтересно. К тому же она сама повела себя по отношению ко мне так, что я не хочу о ней ничего знать.

– А как она себя повела?

Видя, что мадам Груничева-младшая не спешит мне отвечать, я, набрав в легкие побольше воздуха и стараясь говорить ровно, произнесла:

– Алена, я вас еще долго буду мучить подобными вопросами. От них зависит результат моей работы. И вы, если хотите помочь и себе, и мне, лучше отвечайте как можно четче, не уточняя всякий раз, зачем это нужно.

Алена взглянула на меня своими восточными, с поволокой, глазами и кивнула:

– Да, хорошо. В общем, я могу сказать, что общение с этой женщиной ни мне, ни мужу не доставляет удовольствия.

– Ну а поконкретнее? Часто ли вам приходится общаться?

– Сейчас совсем не общаемся, а вот когда мы познакомились… – Алена приумолкла, вспоминая.

– Расскажите, пожалуйста, мне и о знакомстве тоже, – попросила я.

– Ладно, сейчас расскажу. Только с вашего позволения я закурю, хотя здесь и находится Ирина Александровна.

– Вы ее боитесь?

– Совсем нет. Просто если она узнает, что я курила, будет ворчать долгое время, – сообщила Алена и безразлично повела плечами.

Она достала свои сигареты, а я свои. Потом Алена встала и открыла окно. Закурив, она заговорила:

– Когда мы познакомились со Святославом, а это было чуть больше года назад, он жил у той женщины. Мы с ним просто встречались, ходили в кафе, иногда в гости. Я догадывалась, что у него кто-то есть, но не расспрашивала его. Разговор об этом зашел, когда он сказал мне, что снял квартиру. Эту-то мы потом уже купили, когда поженились. Вот тогда я и спросила, намерен ли он продолжать отношения с той женщиной. Он ответил, что, конечно, нет, иначе зачем бы он тогда снимал для нас квартиру. И добавил, что хочет быть со мной. Но я видела: его что-то тревожит, и он посетовал, что не знает, как лучше поговорить с той женщиной, ведь разговор легким не получится.

– И как же все разрешилось? – спросила я, потому что Алена снова умолкла.

Она молчала с полминуты, и мне уже захотелось высказать ей в более жесткой форме, что такая манера меня категорически не устраивает, поскольку вредит расследованию, но тут Алена заговорила:

– Скандалом. Я, к счастью, при нем не присутствовала, мне позже, вечером, обо всем рассказал сам Святослав. Он сообщил Людмиле, что уходит, и с ней началась истерика. Пришлось даже вызывать врача. А потом приехала ее сестра, и Святослав поскорее ушел, успокоенный, что Людмила останется не одна. После этого мы стали жить вместе.

– И что же, Людмила еще напоминала вам о себе?

– Да, она два раза приходила к нам, кричала, что я стерва и что все равно не буду счастлива. Один раз заявилась, когда Святослава не было дома, и я просто не знала, что мне делать. В общем, получилось так, что мы подрались. Мне очень неприятно вспоминать о том случае. А потом мы купили эту квартиру, и сюда Людмила ни разу не приходила. Надеюсь, она не знает нашего адреса. Хотя Святослав пару раз упоминал, что она ждала его после работы, чтобы поговорить. Вроде бы вела себя спокойнее, но все равно всякий раз пыталась его убедить, что он поступил опрометчиво, уйдя от нее. Не понимаю, к чему ей встречи и разговоры, если все и так давно ясно? Он же сделал свой выбор.