Текст книги "Малая доза стервозности"

В тихом жилом микрорайоне, принадлежавшем когда-то одному из военных гигантов, коих во множестве было в городе, в одном из домов сталинских времен Терновский купил целый подъезд. Убитый, по-видимому, относился к категории деловых людей, пытающихся быть ближе к народу, из которого они не так давно вышли, и всячески демонстрирующих свой демократизм. Сказывалось его прошлое, когда Женька Терновский был обыкновенным пареньком из глухой деревни. Это позднее он поступил на физфак местного университета, там его избрали комсоргом факультета. А затем благодаря своему упорству и трудолюбию Терновский сделал карьеру, став секретарем райкома комсомола одного из районов города.

Внутри ничто не напоминало бывший подъезд стандартного многоквартирного дома с грязными лестницами и разбитыми стеклами. Все было обставлено в соответствии с нормами капиталистического общежития. Кроме того, «буржуйский подъезд», как любовно называли жители дома скромную квартиру Евгения Терновского, имел почти столько же степеней защиты, как американский доллар.

Пройдя через эшелонированную оборону дома, я оказалась в большой комнате, служившей, видимо, гостиной. Навстречу мне вышла жгучая брюнетка лет тридцати пяти, одетая в шикарный домашний халат. У нее были огромные карие глаза с ресницами, как опахала, и роскошный бюст, который наверняка свел с ума не один десяток мужчин.

– Здравствуйте, Татьяна. Меня зовут Маргарита. Я жена, – она замешкалась, – уже вдова… Терновского. Олег предупредил меня о вашем визите.

По выражению ее глаз я поняла, что смерть мужа ее не очень расстроила, а лишь слегка огорчила. Поэтому я решила действовать открыто.

– Я хотела выразить вам искренние соболезнования, но вижу, что вы в них не нуждаетесь.

– Не вижу смысла притворяться скорбящей любящей женой. Наш брак давно фактически распался. Однако сразу хочу сказать, что я не убивала мужа, да и смысла делать это не было.

Несколько секунд подумав, Маргарита продолжила:

– Мы поженились с Женей рано – в двадцать два года, сразу после окончания университета. Учились вместе с первого курса. Сначала просто дружили. А когда пришло время обзаводиться семьей, Женя сделал мне предложение. Я его восприняла как само собой разумеющееся. Хотя, наверное, я Женю никогда не любила. Тогда я считала, что нет более крепкой основы для семьи, чем дружба. Но как оказалось впоследствии, этого недостаточно. Постепенно мы друг к другу охладели. Женя завел себе любовницу, хотя и тщательно скрывал это. Только ради детей я сохраняла семью. Евгений был прекрасным отцом, он обожал своих детей, особенно сына. Мальчик бы не перенес распада нашей семьи.

– Кому после смерти вашего мужа достанутся его недвижимость и ценные бумаги?

– Мне и моим детям. Женя не оставил завещания.

– А сколько вашим детям лет?

– Елене – пятнадцать, а Костику – двенадцать.

– Значит, самостоятельно они пока не могут распоряжаться своим имуществом. Кому принадлежит контрольный пакет акций банка?

– Моему мужу… принадлежал. – И с грустью добавила: – Теперь мне и моим детям.

– А кто сейчас управляет банком?

– Юрко – компаньон мужа. Он, кстати, уже пообещал, что возьмет на себя похороны Жени и будет регулярно выплачивать мне проценты по акциям.

– Вернемся к вашему мужу. Во сколько обычно он возвращался домой?

– Как правило, часов в шесть.

– Он после работы ехал сразу домой или заезжал куда-нибудь?

– Куда ехать после работы, решал мой муж, – равнодушно произнесла вдова. – Обычно утром, перед уходом Евгений говорил, во сколько будет дома. Если задерживался, то звонил с работы.

– Вы не знаете, Евгений Николаевич никуда не собирался в тот день?

– Я никогда не спрашивала его о работе – она меня мало интересовала. На мне было домашнее хозяйство и воспитание детей. Сам муж никогда не рассказывал о своих делах.

– Никто из ваших знакомых или друзей не живет в районе улицы Космонавтов? Может быть, родственники?

– У Жени было мало знакомых, которых он приводил домой и знакомил с семьей. А друзей и того меньше. Из близкого круга, насколько я знаю, все живут в разных местах. У одного – собственный коттедж на окраине города. У другого – квартира в центре. Нет, в такой глухомани никто не живет. А родственников в городе у нас нет.

– Как ваш муж добирался на работу?

– За ним заезжал его личный шофер Русанов Сергей. Иногда, очень редко, Женя сам садился за руль. А бывало, что добирался на общественном транспорте. Но это случалось крайне редко.

– В пятницу за вашим мужем тоже заехал шофер?

– Да, все было как обычно.

– Это случайно не его машина под окном? – указала я на авто красного цвета.

– Что вы, это мой «Форд-Эскорт». А муж ездил на черном «БМВ».

Выйдя из подъезда, я решила побеседовать с жильцами дома. Сделать это оказалось нетрудно. Убийство известного всей округе бизнесмена было столь редким для этих мест событием, что весть о нем мгновенно облетела весь поселок и вышла за его пределы. «Буржуйский подъезд» вот уже несколько дней находился под пристальным вниманием жильцов дома номер 50/50. Ни одному официальному, а тем более неофициальному лицу не удавалось пройти туда незамеченным.

Собравшиеся около подъезда охотно включились в беседу. Каждый старался наперебой рассказать все, что он знал и даже чего не знал о Терновских. Как о любом известном человеке, о банкире и его семье ходили самые невероятные и нелепые слухи. Явные домыслы типа того, что у собаки Терновских вставные фарфоровые челюсти, я сразу отбросила.

Однако встретилось и немало полезной информации. Я узнала, что хотя Евгения Николаевича недолюбливали за его состояние, он был не из числа тех людей, которые с высокомерием относятся к тем, кто стоит ниже их по социальной лестнице. Терновский всегда здоровался с жильцами дома и вел незаметную жизнь. Наконец, его усилиями дом получил новую систему отопления и свежевыкрашенный фасад, который на следующий же день был «обновлен» местными мальчишками. Несмотря на это, поступок Терновского снискал банкиру уважение. Поэтому о нем говорили не иначе как «жалко мужика».

Иное было мнение о Маргарите Витальевне. Она явно не относилась к числу домоседок. Как правило, во второй половине дня, а иногда и утром, проводив всех домочадцев, Терновская на своем красном «Форде» уезжала за покупками. Возвращалась она домой часов в пять вечера. Так было и в прошлую пятницу. Отправив мужа на работу, сына – в физико-технический лицей, а дочь – в закрытую частную школу, Маргарита Витальевна села в «Форд» и, завернув крутую петлю, помчалась по магазинам.

Вторник, 3 ноября

Следующий день я посвятила пустырю напротив дома по улице Космонавтов. Памятуя о том, что в России две беды – дороги и дураки, я предусмотрительно надела старые джинсы, фуфайку и отцовские резиновые сапоги, в которых он ездил на рыбалку. И, как оказалось, не зря.

Пустырь больше представлял собой свалку: кое-где виднелись кучки мусора, периодически возводимые жильцами близлежащих домов. Здесь же ржавел остов непонятного самоходного средства, который облюбовала местная ребятня. Между кучами мусора невероятным образом ухитрились разместиться несколько металлических гаражей да прижавшиеся к ним картонные жилища бомжей. Вследствие захламленности растительность на пустыре напрочь отсутствовала, что делало его похожим на лунный ландшафт. Лишь немногочисленные кусты вдоль дороги скрашивали безрадостную картину.

Как я и предполагала, земля на пустыре была изрядно истоптана. Видимо, не обошлось без активного участия местных жителей. Благодаря этому я определила, где примерно был обнаружен труп. Осмотрев место преступления, я поняла, что возможных орудий убийства здесь было предостаточно: начиная с битого кирпича и заканчивая фрагментами железной арматуры, но ни на одном из них не удалось обнаружить следы крови.

Вернувшись домой, я постаралась смыть запахи пустыря, усердно намыливаясь под душем. Затем сварила себе чашку крепкого кофе и, усевшись поудобнее в кресло, стала анализировать полученную информацию.

Убит известный – тут я сделала поправку, так как сама о Терновском никогда ничего не слышала, – довольно известный банкир. Труп нашли в субботу утром. Значит, убийство произошло либо в этот же день, либо накануне вечером. Место убийства – пустырь, если убили ночью. Только в это время суток никто ничего не заметит. Либо убили в другом месте, а труп выбросили на пустыре. Орудие убийства – неизвестный тяжелый предмет. Подозреваемые – пока лишь вдова Терновского. Какие мотивы?

Измена мужа, которую, впрочем, еще надо проверить, и влекущий ухудшение материального положения возможный развод. Кроме того, у нее нет алиби. Соседи показали, что Маргарита Витальевна в пятницу уехала из дому часов в одиннадцать, а вернулась только после пяти.

Я решила наметить для себя план на завтрашний день. Во-первых, опросить жителей близлежащих к пустырю домов – вдруг кто-то что-то видел? Во-вторых, поговорить с друзьями и знакомыми банкира на предмет его возможного развода. В-третьих, уточнить, каким именно предметом был убит Терновский. Впрочем, последним пунктом можно заняться и сейчас.

Я набрала номер сотового телефона Серова:

– Добрый день, Олег Александрович! Это Иванова. Не хотите ли со мной прогуляться?

– С вами – куда угодно, – весело ответил он.

– Рано радуетесь. Вы еще не знаете куда. Прогулка будет чисто деловая – в морг.

– ?!

– Да, именно туда. Необходимо уточнить кое-что. Вы во сколько заканчиваете работу?

– В пять ровно…

– Прекрасно. Скажите, где вы работаете, я буду ждать вас у входа.

– Нет, не стоит. Я отлучусь на какое-то время, и неизвестно, когда приду. Давайте лучше встретимся в «Аллигаторе» без десяти пять.

На этот раз я пришла в ресторан «Аллигатор» заранее. Серов появился точно в назначенное время. Окинув взглядом посетителей ресторана, он увидел меня и, улыбнувшись, направился к моему столику.

«Да, не красавец, но что-то в нем есть, – подумала я про себя. Высокий, статный, с черными как смоль волосами и пронзительными темно-серыми глазами. Высокий лоб, уверенная походка – все это притягивало к нему. – Наверное, женщины вешаются на него как новогодние гирлянды на елку».

– В этот раз право выбора блюд за мной. Вы не против? Тогда прошу отведать салат по-мармезонски.

– Это слишком легкий ужин после трудного рабочего дня, – произнес Серов, грустно взглянув на салат из одних овощей и зелени.

– Есть еще кофе и бутерброды с красной икрой. И не забывайте, Олег Александрович, куда мы поедем. Боюсь, что от всего увиденного плотный ужин попросится из желудка обратно. А с легкой закуской этого не произойдет.

– Вы меня убедили.

Быстренько закончив с ужином, мы на зеленом «БМВ» Серова отправились в морг. По дороге я кратко рассказала о своих намерениях. Кроме того, в машине произошло поворотное событие – мы перешли на «ты».

Новый городской морг располагался в лесопарковой зоне, в непосредственной близости от санаториев и домов отдыха. По всей видимости, предполагалось, что горожанам после ненавязчивого сервиса и лечения потребуется вечный отдых.

Чтобы попасть в столь закрытое заведение, пришлось выдумать легенду – будто мы знакомые Терновского, пришли посмотреть, как подготовлено тело к похоронам. Для большей убедительности хранителю мертвых душ сунули предусмотрительно захваченную бутылку водки, которая и была с благодарностью принята. Дежурный, растаявший от такой щедрости, не только впустил нас вовнутрь, но даже оставил на некоторое время – пока искал стакан – одних, предварительно указав стол, на котором лежало нужное нам тело.

Я внимательно осмотрела затылок Терновского. В нем зияла огромная дыра.

– Удар был нанесен очень тяжелым предметом. Но обрати внимание, следов крови немного. Это тебя не удивляет? – Я вопросительно посмотрела на Серова. Он пожал плечами. – А меня смущает… – Я на секунду задумалась. – Давай осмотрим все тело.

Но ничего необычного замечено не было. В это время подал голос разомлевший от водки дежурный:

– Да-а-а, не повезло бедняге. – Он подошел к нам, сокрушенно покачал головой, посмотрел на початую бутылку водки: – Давайте выпьем за то, чтобы никто никогда никого не убивал.

Мы с Серовым переглянулись и, не сговариваясь, согласились с этим тостом, но выпить с дежурным отказались под благовидным предлогом.

Всю обратную дорогу я обдумывала увиденное. Оказалось, не такое уж простое это убийство с ограблением. Да и с ограблением ли? В голове у меня неожиданно промелькнула странная мысль и так же быстро исчезла. Серов, подъезжая к моему дому, вдруг предложил:

– Может, посидим где-нибудь?

Я удивленно посмотрела на него:

– Нет, и времени в обрез. Что-то меня беспокоит, а что – не пойму. До завтрашнего дня мне надо это выяснить. Спокойной ночи!

Дома я приготовила себе чашечку кофе, села в любимое кресло и задумалась:

«Экспертиза установила, что человек умер от кровоизлияния в мозг вследствие удара по голове. Вроде бы все логично. Дыра в затылке на месте. Стоп. Еще раз прокрутим весь процесс сначала. Человека ударили по голове. Ну, ударили и ударили. Что дальше? Сила удара была такова, что проломили череп и, естественно, пошла кровь. Вот тут-то и начинается странное. Крови не так уж и много. Куда она делась? Интересная получается вещь – человеку снесли полголовы, а крови почти нет. О чем это говорит? Да о том, что Терновского убили в другом месте!»

Утром я встала в хорошем расположении духа, даже зарядку сделала. Но настроение мое резко переменилось, лишь я вспомнила о несчастном пустыре. При мысли, что предстоит обойти несколько многоэтажных домов, у меня разболелась голова. Чтобы ускорить ход дела, я решила привлечь к расследованию Катю.

Катя – давняя моя подруга. Познакомились мы с ней еще во времена студенчества. Катя тогда была душой студенческого общества. Без нее не обходилась ни одна тусовка. Такая веселая разгульная жизнь привела к тому, что в свои двадцать семь лет она все так же была душой общества, но уже анонимных алкоголиков, которое она любовно называла «очагом культуры». Ежедневно в одном из клубов собирались люди, страдающие от алкоголизма. Вопреки распространенному ошибочному мнению, что в обществе анонимных алкоголиков собираются люди, чтобы напиться в кругу друзей и вдали от жен, там бывшие и настоящие алкоголики пили чай с домашней выпечкой и рассуждали о смысле трезвой жизни. Этим они пытались преодолеть тягу к спиртному.

Катя быстро сходилась с людьми благодаря своей общительности. У нее в друзьях числилось почти полгорода. Поэтому в случаях, когда требовалось проявить артистические способности и задействовать личные связи, я пользовалась услугами Кати. И никогда еще об этом не пожалела.

Я набрала номер рабочего телефона Катерины и сразу перешла к делу:

– Привет, Кать. Это Татьяна. У меня к тебе деловое предложение. Хочешь подзаработать?

Катя, как и все научные работники, иногда подрабатывала какими-нибудь временными интересными занятиями. Сейчас она занималась дымно-сигаретным анкетированием курящего мужского населения Тарасова. Это занятие оказалось не из легких. Катюха безвылазно торчала в Третьем Коммунистическом проезде, пытаясь найти проживающего на данной улице бомжа в возрасте от тридцати пяти до сорока лет, который бы курил сигареты «Мальборо».

Ему предлагалось выкурить сигарету «Бонд» и сравнить ее с «Мальборо», ответив на вопросы типа: «Чем различается наполняемость полости рта дымом сигарет „Мальборо“ и сигарет „Бонд“?», «С какой сигаретой вы предпочитаете засыпать?». От таких вопросов местные жители опрометью бросались бежать прочь – в лучшем случае, в худшем же высказывали все, что они думают о «Мальборо», «Бонде», правительстве, президенте и их матерях.

Все это я вспомнила, когда предлагала Кате подзаработать.

– Что за вопрос? Однако, если это опять поиски на помойке какого-нибудь черного ботинка сорокового размера, обеспечь противогазом, – шутливо заявила она, вспоминая реальные события недавнего прошлого.

– Нет, этого делать не нужно… пока. Необходимо опросить жителей нескольких домов по улице Космонавтов. Если согласна, подъезжай ко мне часа в четыре – получишь инструкции.

После этого настроение у меня заметно улучшилось. Я вспомнила о вчерашнем предложении Серова где-нибудь посидеть и стала набирать его номер.

– Добрый день, Олег! Я решила принять твое вчерашнее предложение, – радостно сообщила я.

– Какое предложение? – удивился Серов.

– Встретиться и где-нибудь посидеть. Или ты уже передумал?

– Нет, конечно. Просто сегодня… – медленно начал он.

– Так что у нас на сегодня?

– Я приглашаю тебя в ночной клуб «Параллелепипед». Там будет выступать супергруппа «Sha».

* * *

Похорон банкира Терновского местное население ждало с нетерпением. По слухам, и гроб, и венки, и сама процессия должны были соответствовать высоким европейским стандартам и моде. Посмотреть на европохороны пришел народ со всей округи. Когда выносили гроб, многие старушки плакали, осеняя крестным знамением покойного. Жалко было «буржуя»! Мужики рассуждали о том, что перед смертью все равны, что она на деньги не смотрит. И добрым словом вспоминали новую систему отопления и недавний ремонт фасада дома, сделанные благодаря деньгам Терновского.

Среди провожавших банкира в последний путь были не только жильцы дома номер 50/50 и близлежащих домов, но и коллеги, друзья, родственники и знакомые покойного. Среди массы соседей они выделялись внешностью и манерой поведения. Чтобы поближе познакомиться со всеми, я с самого начала старалась держаться возле Серова. Многих из них Олег не знал, но некоторые были ему знакомы. На похоронах, кроме родных, присутствовали партнеры Терновского по бизнесу, его личный шофер и телохранитель Русанов, компаньон Терновского Юрко с очередной любовницей, начальники отделов и рядовые сотрудники банка «Реград», немногочисленные друзья.

На кладбище среди всех выделялась вдова Терновского. Маргарита Витальевна выглядела очень импозантно: в темных очках, в шляпе с вуалью и в черном норковом манто. Когда гроб опускали в могилу, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Рядом стояла дочь Терновских и тихо плакала. Сына тут не было.

Костик на кладбище чувствовал себя неуютно. Он очень любил отца. Но осознание себя как представителя сильного пола не позволяло ему плакать, особенно на людях. Почувствовав, как слезы наворачиваются на глаза, Костя незаметно исчез. Не зная, чем заняться до окончания церемонии, он стал разглядывать надгробные памятники.

Костик Терновский рос очень умным и, как часто случается, застенчивым ребенком. Отец для мальчика значил все. Лишь он занимался сыном: подолгу проводил с ним время, вместе с Костей собрал персональный компьютер, учил разбираться в машинах. С матерью мальчик не ладил. Ее любимицей была сестра Ленка. «Как я теперь буду без отца? Мать совсем загрызет, – с тоской думал Костик, бродя по кладбищу. – Она и так сердится на меня за то, что все свободное время отец возился со мной и мало уделял внимания ей».

* * *

Закончив работу в час дня, Екатерина Бережная, как всегда, направилась в «очаг культуры». Пообщавшись с народом, она вдруг вспомнила, что обещала зайти к своей подруге, Таньке Ивановой. И пулей полетела ко мне.

Обычно день Катерины был очень насыщенным. Утром, часам к десяти, Катя шла на свою работу в институт. В двенадцать часов начинался завтрак, который плавно переходил в обед и полдник и заканчивался в час с окончанием рабочего дня. После этого Катерину ждал «очаг культуры», где она проводила значительную часть времени в душеспасительных беседах, а также черпала силы и деньги у своих друзей.

Примчавшись ко мне в пятом часу вечера, Катя с порога бросила:

– Привет, Танюха! Выкладывай, в чем дело?

– Кратко суть в следующем. Одного известного в городе банкира убили на пустыре. Надо обойти ближайшие дома и порасспросить народ о том, что он видел в прошлую пятницу после четырех часов вечера и до десяти утра в субботу. А чтобы жильцы охотнее поделились с тобой увиденным, придумай какую-нибудь легенду.

– Эка! – озадаченно произнесла Катя, хотя озадачить чем-либо ее было трудно. – Как понимаю, я должна придумать «лапшу» подлиннее и получше «закинуть» ее на уши доверчивых жильцов.

Надо сказать, что Катя имела богатый словарный запас в отличие от Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев» и постоянно расширяла его за счет появления новых слов.

– Совершенно верно.

– Чтобы мне самой не накидали «лапши», я должна знать, что они могли увидеть.

– Допустим, черный «Мерседес» или другую машину, которая останавливается около пустыря. Оттуда выходят два человека. Один другого бьет по голове. Живой и невредимый уезжает, а убитый падает. Или останавливается тот же «Мерседес», и оттуда выбрасывается труп. Или что-то в этом роде.

– Где мне предстоит «круги нарезать»?

– Улица Космонавтов, дома по нечетной стороне. Триста двадцать третий и следующие три… Это Волжский район. Вопросов больше нет?

– Вопросов больше нет, одни восклицательные знаки. Ну, я пошла.

Прибыв на ставший знаменитым пустырь, Катя осмотрелась. «Сто пудов, одним днем здесь не обойдешься!» – подумала она. Зайдя в дом, Катя стала звонить в каждую квартиру. После двадцатой она поняла, что так дело не пойдет, и решила сделать специальную выборку: чередовать опрос в каждой третьей квартире с опросом в каждой пятой. После этого дело пошло быстрее, но не более плодотворно. В целом первый день прошел безрезультатно. Никто ничего не видел, а если и видел, то не обратил особого внимания.

* * *

Костик в отличие от матери не верил, что отца убили не преднамеренно. Он много читал, особенно научно-популярные книги, газеты и журналы. Костя знал, что богатых людей на пустыре не грабят и просто так не убивают. К тому же он не мог понять, что делал отец на пустыре, в другом конце города.

Костик решил начать собственное расследование, только не знал, с кем поделиться своими подозрениями. Он и не догадывался, что скоро ему такая возможность представится.

Вечером он стал приставать с расспросами к матери:

– Мам, а как убили папу?

Маргарита Витальевна побледнела. Она старалась держать детей подальше от всего этого и не вдавалась в подробности убийства отца, чтобы не травмировать детей.

– А зачем это тебе? – вопросом на вопрос ответила она.

– Я хочу знать. Он же мой отец.

– Его ударили по голове.

– И что, от этого он умер? Я много раз ударялся головой, и ничего.

– Твоего папу очень сильно ударили по голове, – Маргарита Витальевна сделала ударение на слове «сильно», не желая рассказывать о нанесенной ране.

– Чем?

– Я не знаю.

– А в милиции знают?

– Наверное, – неопределенно ответила мать.

– А почему ты об этом их не спросишь? – не унимался сын.

– Какая разница, чем убили твоего отца? Этим его все равно не воскресишь.

Тогда Костя задал вопрос, который мать никак не ожидала услышать от сына:

– Мам, теперь я стану владельцем банка?

Маргарита Витальевна, до этого крутившаяся перед зеркалом, собираясь куда-то, от неожиданности даже присела на стул. Она не знала, что в отличие от нее сын более или менее был в курсе всех дел отца. Евгений Николаевич практически ничего не скрывал от Костика, готовя его себе на смену.

– Да-а, – изумленно протянула мать. И желая поскорее закончить разговор, добавила: – Не мешай!

Маргарита Витальевна никогда не подозревала, что ее сын такой умный и рассудительный. Нет, она, конечно, знала, что он очень способный мальчик, не зря же сын учился в престижном физико-техническом лицее, куда его определил отец, хорошо знавший о способностях мальчика. Она же им не занималась, полностью переложив на мужа воспитание сына. Так уж сложилось у них в семье: Маргарита Витальевна занималась дочерью, а муж – сыном.

* * *

Ночной клуб «Параллелепипед» соответствовал своему названию. Его владельцы этого заранее не предполагали – все получилось само собой. Как сказал один русский философ современности: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Благодаря ультрамодным техно-шоу посетители настолько обалдевали от грома музыки и столбов света, что теряли всякую ориентацию и выползали под утро в полубессознательном состоянии, не понимая, где они, что они, как они, а самое главное – кто они. Весь мир превращался для них в один сплошной параллелепипед. Несмотря на это, клуб был самым популярным, за исключением борделя, ночным заведением города. Модерновое свето-звуковое шоу так «давало по шарам», как говорили завсегдатаи, что с ним вряд ли смогла бы сравниться наркотическая травка. За это клуб получил народное звание – «Дающий по шарам».

У входа в клуб, куда мы приехали с Серовым, я заметила красную машину. Это был «Форд-Эскорт». Я невольно залюбовалась им. «Как у Терновской», – подумала про себя. И тут мой взгляд упал на номер: «Почему „как“? Это же машина Терновской! Интересно, что здесь делает вдова, только что похоронившая мужа?» Не успела я об этом подумать, как к машине подошел мужчина, сел в нее и уехал. «Вот это да!» – только и вырвалось у меня. Серов, который закрывал машину, даже обернулся и посмотрел на меня:

– Что-то случилось?

– Так, ничего особенного. Только что я видела машину вдовы Терновского.

– Наверняка это тебе показалось.

«Что за тип сидел за рулем машины Терновской? Ай да вдова».

Обо всем этом я думала, глядя на сцену, по которой с микрофоном бегал солист группы «Sha».

По всей видимости, музыканты группы уже давно не просыхали. Во время исполнения очередной композиции солист не рассчитал свой тормозной путь и свалился вниз к зрителям. Зрители, которые к тому времени уже достигли кондиции музыкантов, сначала не поняли смысла происходящего и восприняли такой акробатический номер «на ура». Затем бросились к солисту, мягко устроившемуся у чьих-то ног, за сувенирами. За неимением другого музыканту пришлось пожертвовать отдельными частями своей одежды, которой и так было немного.

В четверг Екатерина Бережная продолжила опрос жильцов. Каждый раз беседа протекала по следующему сценарию:

– Добрый день, я представитель независимой службы по изучению общественного мнения Бережная Екатерина. – Обычно слово «независимый» действовало обезоруживающе, и Катя как можно чаще его произносила. – Городские власти утвердили новый перспективный план развития города до двухтысячного года, по которому предполагается ваш пустырь отвести под публичный дом. Но предварительно решено выяснить отношение жителей вашего микрорайона к этим планам.

Катя объясняла настолько убедительно, да и весь ее вид говорил, что врать она не умеет, что жильцы домов вокруг несчастного пустыря верили ей. Для недоверчивых она показывала удостоверение – без уточнения учреждения – сотрудника «очага культуры» и предлагала позвонить по ее рабочему телефону, чтобы выяснить, работает ли там Бережная Екатерина Юрьевна. После этого все вопросы снимались.

Часть жильцов – вся мужская половина – была обеими руками за строительство публичного дома, а часть – в основном женщины – отнеслась к этому отрицательно. При этом и те и другие в обоснование своей точки зрения приводили один и тот же аргумент – нынешнее ужасное состояние пустыря. После перечисления всех его «заслуг» – замусоренности и превращения в обитель бомжей – следовали более весомые аргументы типа «там грабят и убивают». На что Катя делала круглые глаза и недоверчиво спрашивала: «Неужели? Не может быть!» Ее собеседники начинали горячо убеждать в реальности их слов, говоря: «Как, вы не знаете?! У нас недавно здесь человека убили!» Катя заинтересованно выслушивала подробности. Многие жильцы начинали рассказ словами: «Сама не видела, но говорят…» – и пересказывали местные сплетни, далекие от реальности. Однако Кате удалось выяснить и кое-что ценное.

* * *

В этот день Костя твердо решил попросить Русанова Сергея, который после смерти Терновского сам отвозил его в лицей и забирал оттуда, показать ему место работы отца. Сергей согласился не сразу – дома их ждала Маргарита Витальевна. Однако, чувствуя свою вину перед Костей за смерть Терновского и решив, что сыну вскоре придется занять место отца, согласился. Пока ехали в банк, Костик спросил:

– Сергей, почему ты не смог защитить отца в тот день на пустыре?

– Понимаешь, Костик, меня там не было. У меня самого случилась неприятность – кто-то залез в мою квартиру. Из-за этого мне пришлось уйти с работы.

– Так мой отец был в машине один?

– Выходит, так.

– Как же он оказался на пустыре? Что он там делал?

– Не знаю, – честно сознался Русанов. Потом шутливо добавил: – Да ты, я вижу, решил заняться расследованием?

Костик смущенно покраснел, но ничего не ответил. Остаток пути они ехали молча.

В кабинете с вывеской «Председатель Совета директоров банка „Реград“» происходила смена хозяина – там вовсю кипела работа по перестановке мебели. Меняли местами все: даже цветочные горшки и корзины для мусора. Как говорится, камня на камне не оставили. Руководил этим процессом непосредственно новый хозяин кабинета – Юрко. Увидев Костю, изумленно смотревшего на все это, он не менее удивленно посмотрел на мальчика. Его появление здесь было неожиданным. Потом спохватился:

– А, Костик! Привет, дружище! Проходи. Как поживаешь?

– Спасибо, хорошо. А вы уже переехали?

– Да, вот, понимаешь, несолидно принимать клиентов в филиале. Он, конечно, вполне респектабельный, но принято, чтобы директор сидел в центральном офисе. Ты, надеюсь, не против, что я занял кабинет твоего отца?

– Нет, что вы. Я просто решил познакомиться с банком отца.

– Прекрасно тебя понимаю. Сейчас распоряжусь, чтобы тебя везде пропускали.

Выходя из кабинета отца, Костик увидел в коридоре папиного друга дядю Олега. Он был не один…

* * *

Утром я позвонила Серову:

– Олег, пора познакомиться с деятельностью банка «Реград». Ты не мог бы представить меня лично его председателю Юрко? И как можно скорее.

– Ты меня озадачила. Я освобожусь только в десять минут шестого, когда этого Юрко и в помине не будет на работе. Минуточку… А что, если встретиться в обеденный перерыв? Я заеду за тобой домой. Устроит?

– Вполне.

– Тогда до встречи. Увидимся в двадцать минут второго.

Когда Серов позвонил в дверь, я уже была готова. Разговор в машине стал продолжением утреннего:

– Как идет расследование? – спросил Серов.

– Идет своим чередом, – неопределенно ответила я.

– Какие-нибудь мысли есть по этому поводу?

– Пока более или менее уверенно можно сказать лишь одно – Терновский действительно был убит преднамеренно. Следов крови на пустыре я не обнаружила. Скорее всего тело банкира туда подбросили.

– То есть Терновский был убит в другом месте?

– Уверена в этом.

– Я об этом догадывался, – вздохнул Серов.