Текст книги "Убийственная связь"

Глава 10

Выскочив из кафе, я посмотрела на время. Было два часа и пятнадцать минут. Оставалось еще достаточно времени до встречи с супругами Старыгиными, поэтому я рассчитывала успеть созвониться со своим бывшим однокурсником и другом Андреем Мельниковым и договориться с ним насчет архивных документов разыскного отдела в Покровском МВД. Он когда-то говорил, что у него там работает хороший приятель, поэтому я надеялась, что он поможет мне разобраться в старой истории с пропажей отца Вики.

Я чувствовала, что то странное происшествие двенадцатилетней давности связано с Викиным исчезновением. Интуиция редко меня подводила, поэтому мне сейчас важно было узнать обстоятельства, при которых пропал Большаков. Оля говорила что-то о событии, которое случилось на автостоянке в этот же день или вечер, и о том, что полиция искала его как свидетеля. Но мне был неизвестен день, когда пропал отец Вики, и ее подруги вряд ли знают дату. А вот у Романа мне стоило бы спросить об этом.

– Вот ведь балда ты, Татьяна Александровна, – укорила я себя за недогадливость и полезла за телефоном. Я на тот момент уже успела добежать до стоянки и сесть в машину, чтобы уже оттуда позвонить Андрею. Набрав номер Романа, я, как только он мне ответил, без лишних политесов спросила:

– Рома, ты знаешь, когда пропал Викин отец? Ну, там месяц, число…

– При чем тут Викин отец? – Роман сначала не понял моего вопроса, но потом, по всей видимости, после недолгого молчания вспомнил, что я предполагала, что, возможно, исчезновение Вики связано с ее отцом, и сказал: – Я только месяц знаю. Это сентябрь. А вот число… Я не помню, чтобы Вика мне говорила, какого это было числа. Может, у Елены Владимировны спросить?

– Нет-нет, – поспешно отказалась я от этого предложения. – Не стоит ее сейчас тревожить такими вопросами. Она все равно не поймет, а объяснять пока ничего ей не нужно. Мы ведь договорились никому и ни о чем не говорить. Да? Ладно, – сказала я, – месяц известен, и то хорошо. Найдем и по месяцу. Все, до встречи.

Отключившись, я немного поразмышляла на тему, как лучше высказать свою просьбу Андрею, и потом только набрала его номер.

– Таня! Давно тебя не видно, не слышно! Куда пропала? – Мельников явно был рад меня услышать. – Ты вспоминаешь старых друзей лишь тогда, когда тебе что-то нужно. Поэтому вываливай все и не стесняйся. Чем могу, тем и помогу.

– Андрей, я тоже рада, что ты готов мне помочь и не спрашиваешь, как у меня вообще дела и жива я или нет, – съязвила я.

– Если бы ты умерла и позвонила мне с того света сообщить, что тебе нужна моя помощь, чтобы поймать особо проворного чертяку, то и тогда бы я не удивился и пришел к тебе на помощь, – рассмеялся Андрюха. – Так что смысла спрашивать тебя о том, жива ты или нет, я не вижу. А посему приступай к главному – к просьбе.

– Ты как-то говорил, что у тебя есть приятель в Покровском архиве…

– Угу, есть такое, – подтвердил Мельников.

– Так вот, мне нужны сведения на одного, а вернее, даже на двух человек. Один из них пропал двенадцать лет назад в сентябре, а второй тоже двенадцать лет назад, но в каком месяце, я не знаю. И числа не знаю. Но скажу их ФИО. У тебя есть куда записать?

– Есть, – ответил Мельников. – Диктуй.

Я продиктовала ему имена, отчества и фамилии отца Вики и мамы Левы.

– И еще один момент. Этот Сергей Большаков разыскивался местной полицией в связи с каким-то делом. В тот день, когда он пропал, на автостоянке, где он поставил вечером машину, что-то произошло. Мне нужно знать, что именно там произошло и как это может быть связано с Большаковым.

– То есть, помимо того, что ты просишь меня узнать о пропавших людях, ты хотела бы узнать о происшествии, которое произошло на какой-то автостоянке в тот же день, когда пропал один из них? – уточнил Мельников.

– Ага, – подтвердила я.

– А дело глухарь или раскрыто? – поинтересовался Андрюха. – Мне просто нужно знать, куда обращаться – в судебный архив или искать следователя, который вел это самое неизвестное тебе дело. Ведь ты не знаешь, что там была за история, я правильно понял?

– Да, все верно, – опять подтвердила я. – Я точно не знаю, что там произошло, и даже не знаю, раскрыли это дело или нет. Единственная информация, которая мне известна, это то, что исчезновение Большакова может быть связано с тем, что тогда произошло на автостоянке, куда он ставил свою машину.

– Хорошо, я все понял, – голос Мельникова стал серьезным. – А чего вдруг ты стала старыми делами интересоваться? Тебе поручили после стольких-то лет найти пропажу?

– Нет, но тут такая странная история, которую долго рассказывать. А ищу я дочку этого самого Большакова. Она тоже пропала. Но буквально вот на днях пропала, сразу же после своего бракосочетания.

– Хм, так, может, невеста просто сбежала? – скептически предположил Андрюха. – С невестами это бывает…

– Ну да. Сначала вышла замуж, а потом сбежала, – съязвила я. – Нет. Тут другое.

– Ладно, Танюха, считай, что я уже начал выполнять твою просьбу, – ответил Мельников и, не попрощавшись, отключился.

А я задумалась, пытаясь хоть как-то собрать все известные мне факты воедино. По моей хлипкой пока еще во всех отношениях теории вырисовывалась такая картина. «Некто, предположительно отец Вики, – размышляла я, – или тот, кто хорошо знал его семью, присылает ей через московского адвоката на бракосочетание огромный букет редких роз и некий конверт со странным набором вещей – старым ключом, визиткой липового сайта липового же агентства недвижимости и половинкой фотографии, на которой запечатлена мама Левы Замятина. Тот же самый человек присылает практически такой же набор и самому Леве, но на фото на этот раз изображение некоего мужчины».

– Я так думаю, Татьяна Александровна, – пробормотала я себе под нос, – что это Викин отец. Вот чует мое сердце, что это он. Но вот как он связан с мамой Левы? И стоит ли мне сейчас соваться с этой фотографией к родственникам пропавшей Вики? Пожалуй, пока подожду.

«Если они пропали в один и тот же год, – продолжала я размышлять, – и, может, даже в один и тот же месяц и день, то у них вполне могла быть связь. Любовь? – задалась я вопросом и тут же ответила на него: – Что ж, вполне возможно! Но бросить детей и семьи вот так – сразу и безоговорочно! М-да… А может, они оба стали свидетелями какого-то преступления или сами стали жертвами?»

– Тут есть из чего выбирать, вариантов – куча. Какой тебе, Танечка, больше нравится? – поинтересовалась я у себя и тут же ответила: – Никакой мне не нравится! Все это как-то мутно и нелепо. Нужны хоть какие-то сведения, а то получается гадание на кофейной гуще!

Мысль о кофе растревожила мою нежную душу, и мне страшно захотелось выпить хоть кружечку хорошего кофейку. В кафе под названием «Встреча» кофе был отвратительный. Поэтому я отправилась на поиски кафе или ресторана классом повыше, чем эта забегаловка, в которой я недавно побывала. Такое заведение нашлось в паре кварталов. Ресторан итальянской кухни под избитым названием «Дольче Вита» обещал разные сорта ароматного кофе и вкусную итальянскую пиццу. Польстившись и на то, и на другое, я вошла внутрь и сделала заказ.

Пока я сидела в ожидании кофе и куска пиццы с каперсами, я не переставала размышлять о связи пропажи Вики с пропажей ее отца. Я крутила все имеющиеся у меня сведения и так и эдак, и все равно выходило, что, не раскрыв тайну конвертов и того, кто их послал, я не узнаю, что случилось с Викой. Отчего-то на ум все время приходил отчим Вики – Дмитрий Иванович. Как-то не вовремя (или все-таки вовремя?) он появился на горизонте после исчезновения отца Вики. Одноклассник…

«А где он раньше был – все эти годы, после окончания школы, если уж он был с Сергеем Большаковым так дружен? – думала я. – И почему вдруг решил поучаствовать в поисках пропавшего? Может, он куда-то уезжал, а потом вернулся, и все это только совпадение – то, что он пришел чуть ли не на следующий день после исчезновения Большакова? Вопросы, вопросы, вопросы… И кто мне на них ответит? Разве что сам Старыгин».

Мне принесли заказ, и я посмотрела, сколько времени. Была только половина четвертого. Вынув из сумки мешочек с костями, я скинула их тут же – на столик в кафе. Выпало 30 + 8 + 22, означающее неустойчивое положение дел. Впрочем, удивляться мне не приходилось. Дела мои, в самом деле, были сейчас неустойчивы. Я пребывала в растерянности и не знала, как же мне быть дальше.

Кофе оказался просто отличным, и я заказала себе еще одну чашку. Торопиться мне пока было некуда. До пяти часов оставался еще целый час, а кафе, как я поняла, сверившись с «Яндекс Картой», находилось рядом с домом, где жили Старыгины. Нужно было только завернуть за угол и пройти через двор.

Глава 11

Ровно в пять часов я позвонила в дверь квартиры родителей Вики. Мне открыла симпатичная и ухоженная женщина. По ней сразу было видно, что достаток в семье Старыгиных имел место быть и деньгами распоряжались с пользой и для здоровья, и для поддержания имиджа. Брови у Викиной мамы были ровненькие, словно нарисованные по линеечке, глаза, несмотря на то что она часто плакала в последнее время, были подведены, а губы накрашены. Одета она была в легкий, приятного цвета кофе с молоком, брючный костюм. Насколько я помнила из разговоров со Светланой и Романом, Елена Владимировна не сидела на шее у состоятельного и делового мужа, а была ему верной помощницей в их семейном бизнесе. Женщина смотрела на меня таким взглядом, словно пыталась что-то вспомнить и никак не могла.

– Здравствуйте, Елена Владимировна, – поздоровалась я. – Я Татьяна Иванова. Я звонила вам сегодня.

– Да, конечно, же, Танечка, входите, – пригласила она меня и посторонилась, пропуская в прихожую. – Просто я не ожидала, что вы такая молоденькая. Я представляла вас совсем другой, – улыбнулась она слабой и вежливой улыбкой. – Дмитрий Иванович еще не подошел, но уже отзвонился и сказал, что едет. Прошу.

Елена Владимировна провела меня в гостиную и пригласила сесть на диван.

– Хотите чаю или кофе? – спросила она. – У меня есть отличный колумбийский кофе с ванилью. Нам привез его давний друг Дмитрия Ивановича.

Я согласилась на кофе, и мама Вики ушла на кухню, оставив меня одну осматриваться и осваиваться. Я сидела, оглядывала комнату и размышляла, с чего бы мне начать разговор. Дизайн квартиры был выполнен в современном стиле – много света, много техники, в том числе большая «плазма» на стене, кожаные диваны, мягкий длинноворсный однотонный ковер под ногами… Из украшений – только картина с какой-то яркой абстракцией над диваном, на котором я сидела.

– Вот, пожалуйста, угощайтесь. – Елена Владимировна тихо вошла в комнату и поставила на столик передо мной большой поднос с кофейником, двумя чашками и вазочкой с какими-то восточными сладостями. Она налила мне и себе кофе, а потом села напротив меня в большое кресло, на самый его краешек, словно боясь, что ее невысокая и худенькая фигурка затеряется в недрах этого мебельного монстра.

– Спасибо. – Я пригубила напиток, и кофе мне понравился. – Очень необычный вкус. Я такой еще не пробовала.

– Да, мне тоже нравится, – согласилась мама Вики и замолчала, не зная, что еще сказать.

Я видела ее волнение и то, как она сдерживает свои эмоции, боясь, что начнет плакать при постороннем человеке, поэтому я решила начать разговор с ней не о Вике, а о ее бывшем муже.

– Елена Владимировна, – я поставила чашку с кофе на столик и посмотрела на женщину, – я слышала, что Дмитрий Иванович не настоящий отец Вики, а отчим…

– Да, – кивнула та и немного оживилась. – Мой первый муж, Викин папа, пропал двенадцать лет назад. Вике было тогда тоже двенадцать. Она очень переживала и исчезновение отца, и то, что мы с Дмитрием Ивановичем так быстро сошлись. Но потом они, Вика и Дмитрий Иванович, вроде бы нашли общий язык, и все наладилось. – Она немного помолчала, словно обдумывая свои слова, а потом продолжила: – Знаете, мы с Викиным папой жили не очень дружно. Сама я не местная. Познакомились мы во Владивостоке, где Сергей проходил службу в армии. И там… Так получилось, что я забеременела, и он привез меня сюда, в Покров. Тут мы и поженились. Зря, наверное…

– Что, так плохо жили? – спросила я и, чтобы скрыть свой интерес к этому факту, снова пригубила кофе.

– Мне не хочется сейчас об этом говорить, – поморщилась от неприятных воспоминаний Елена Владимировна.

– Хорошо, – не стала настаивать я, но сделала себе в уме пометочку поинтересоваться этим вопросом у Светки. – Скажите, Елена Владимировна, вот вы сказали, что Дмитрий Иванович появился в вашей жизни, когда пропал Викин отец…

– Да, – улыбнулась женщина. – Он просто-таки свалился на нас с Викой практически на следующий день после исчезновения моего мужа. Если бы не он, я не знаю, как бы мы сегодня жили. Он такой добрый, деловой, решительный… Знаете, – Елена Владимировна выпрямилась еще больше в кресле, чуть наклонилась ко мне и сказала доверительным тоном: – Дмитрий Иванович был очень, очень терпелив с Викой. Девочка была травмирована потерей отца, она так его любила… А Дмитрий Иванович всегда спокойно переживал ее выходки, всегда защищал ее и оправдывал ее поступки. Он привязался к ней, как к родной дочери. Своих детей, – она чуть поджала губы, – у нас не получилось завести…

– Скажите, а Вика… – начала я задавать вопрос, но тут в гостиную вошел очень высокий, чуть седовласый мужчина лет под пятьдесят. Его внимательный и умный взгляд серых стальных глаз был нацелен не на жену, а на меня.

– Дима, – Елена Владимировна оживилась и встала с кресла навстречу мужу, – знакомься, это Таня. Она – тот самый детектив, которого нанял Роман. Я тебе говорила.

– Очень приятно, – мягким приятным баритоном проговорил Старыгин и пожал мне руку. – Да, Леночка, ты говорила, что Татьяна хочет задать нам несколько вопросов по поводу… Ну, ну, ну, – успокаивающе похлопал он жену по плечу. – Ты, главное, не расстраивайся раньше времени. Все будет хорошо, и мы найдем нашу девочку. Ведь найдем же? – спросил он меня.

– Найдем обязательно, – согласилась я.

– Вот видишь, Таня нам обещает. Ты иди, принеси мне чаю с мятой, пожалуйста, – он подтолкнул жену в сторону кухни, а потом, повернувшись опять ко мне, сказал: – Прямо беда… Все время плачет. А я не могу на это смотреть. На женские слезы. Я и сам всеми этими событиями выбит из колеи. Даже не представляю, почему Вика так поступила!

– В каком смысле – так поступила? – опешила я.

– Я так думаю, – заговорщицки наклонился он ко мне и понизил голос, – что у нее кто-то был и она с ним сбежала. Бедный Роман! Женщины иногда бывают так ветрены, так коварны…

– А с чего вы взяли, что у Вики кто-то был? – поинтересовалась я. – Все говорят, что она только с Романом встречалась. Да и последние пять лет они жили вместе. Разве не так?

– Так-то оно так. – Старыгин сел в кресло, где до этого сидела его жена, и положил ногу на ногу. – А вам разве не сказали, что она с одним молодым человеком уже лет семь-восемь как переписывалась?

Старыгин внимательно и с явной усмешкой посмотрел на меня. От его пронизывающего насквозь взгляда мне стало не по себе. «Он умный, – подумала я, – и что-то знает. Но говорить не хочет».

– Да, мне говорили, что она переписывалась с кем-то из Калининграда. Но не думаю, что онлайн-переписка с далеким, скажем так, другом могла настолько повлиять на нее, что она решилась на такое поспешное и довольно странное бегство. Прямо-таки загадочное исчезновение…

– Ох уж эта молодежь! – воскликнул Дмитрий Иванович. – Сегодня ведь так модно онлайн-общение… По интернету уже не только знакомятся, знаете ли, но и женятся. Да, да. Я где-то даже читал, что и любовью так можно заниматься. Какая глупость! – фыркнул он. – Любовью! Они хоть знают, что вообще это такое – любовь!

Я нахмурилась. Мне этот тип не нравился все больше и больше.

– Скажите, Дмитрий Иванович, – решила я бить его в самый лоб своими вопросами. – А вы хорошо знали Викиного родного отца – Сергея Большакова? Говорят, вы с ним были одноклассниками.

Старыгин на мгновение замер в кресле, глаза его забегали, но он быстро взял себя в руки и, усмехнувшись, ответил:

– А что, это как-то связано с пропажей моей падчерицы? Странные вы вопросы задаете, Татьяна… Как вас по батюшке?

– Александровна, – ответила я и, не давая ему опомниться, продолжила: – Я сама буду решать, что относится к делу, а что нет. Просто у меня есть очень веские причины думать, что между пропажей Вики и пропажей ее отца есть связь. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы вы, Дмитрий Иванович, ответили мне прямо и честно на некоторые мои вопросы.

– Какая глупость! – воскликнула Елена Владимировна, входя в гостиную с чаем для мужа. – Никакой связи тут нет и быть не может!

– А как же розы и странный конверт, который Вике вручили сразу же после регистрации? – поинтересовалась я. – Вика, так говорят все, с кем я уже успела побеседовать, была просто уверена, что это был подарок от ее отца.

– Которого, милая девушка, – перебил меня Старыгин, – уже девять лет как объявили умершим. Вика вообще все, что касалось ее отца, воспринимала неадекватно и болезненно. И почему она вдруг решила, что эти презенты прислал ей именно отец? – Распаляясь все больше, Старыгин встал с кресла и зашагал по комнате. – Может быть, Вика специально запустила такой слух, чтобы отвлечь внимание от главного – что послание было ей передано от ее друга или любовника, не знаю, как это сейчас у вас, молодежи, называется, и было знаком, что все готово для ее побега?! Может такое быть?

Он посмотрел на меня, прищурившись, и в его глазах я увидела не понравившийся мне блеск. Что-то было в этом взгляде нехорошее, лживое. Старыгин, увидев, что я внимательно к нему присматриваюсь и не собираюсь опускать глаза под его, как ему казалось, убедительными доводами, отвел взгляд и, повернувшись к жене, сказал делано уставшим голосом:

– Я не понимаю, почему всем выгодно верить, что с Викой случилось что-то плохое, а не то, что она вдруг отчего-то решила, что Роман ей не пара, и не поменяла свое решение, сбежав с другим мужчиной?

Бред какой-то! Сбежать с возлюбленным сразу после собственной свадьбы? Бульварными романами отдает. Но, пожалуй, эту мысль я озвучивать не стану.

– Может быть, потому, – тихо и спокойно ответила я, – что все обстоятельства и улики говорят о том, что девушку похитили?

Старыгин махнул рукой и с досадой произнес:

– Какие там улики? Вика – девушка умная и начитанная, что ей стоило все представить в таком виде, как будто…

– Как будто ее похитили, – продолжила я за него. – А для чего? Чтобы сделать больно не только Роману, которого, как вы намекаете, она разлюбила, но и матери, и сестре, и всем тем, кто ее любил по-настоящему? Вика что – такой монстр или она настолько всех ненавидит? – обратилась я к Елене Владимировне.

Та смотрела то на меня, то на мужа таким затравленным и несчастным взглядом, что мне стало стыдно за свои слова. Но что я могла поделать? Слово не воробей. А меня к тому же вывел из себя этот тип, про которого все говорили, что он относится к Вике как родной отец.

– Простите меня, – извинилась я. – Я не хотела никого обижать. Просто мне не верится, что Вика могла так по-подлому поступить со всеми.

– Ничего, – сквозь слезы произнесла Елена Владимировна. – Ничего. Все нормально.

– Ничего не нормально! – воскликнул Старыгин. – Я думал, что вы компетентны в своем деле, – уставился он на меня зло и презрительно. – Но теперь я вижу, что Роман зря нанял вас и вы ничем не сможете нам помочь. Полиция склонна думать, что Вика сбежала и в течение месяца даст о себе знать. Не хотите же вы, Татьяна, сказать, что вы умнее специалистов, которые занимаются ее поиском? Нам нужно только немного подождать, и она найдется, – мягко обратился Старыгин к Елене Владимировне и прижал ее, плачущую, к себе. – Если бы вы были компетентны, – вновь посмотрел он на меня, – то не задавали бы вопросов, которые касаются давнего прошлого, а лучше бы обратили внимание на то, что происходило с Викой в последние дни.

– И что же с ней происходило? – Я прямо и жестко посмотрела в глаза Старыгину. – Что было с Викой такого, о чем я, по вашему мнению, не знаю? Если вы хотите помочь моему расследованию, то я буду рада любым сведениям.

– Она была сама не своя в последние дни перед свадьбой, – ответил Дмитрий Иванович. Он снова стал спокойным и всем своим видом показывал мне свое превосходство перед, как ему казалось, самоуверенной и глупой детективщицей. – В последние дни она снова переехала к нам и ночевала дома, а Роман жил у своих родителей. На все вопросы Лены об их отношениях с Романом она отвечала нехотя и отговаривалась, что все, мол, нормально и беспокоиться не о чем. Ведь так и было, да? – спросил он жену, которая уже начала потихоньку успокаиваться и вытирать платочком слезы и нос.

Елена Владимировна кивнула, соглашаясь, но сама ничего не сказала и только продолжала прижиматься к мужу, будто ища у него поддержки.

– Думаю, что больше мы ничем не сможем вам помочь, – подвел итоги Старыгин. Ему явно не терпелось выпроводить меня поскорее из квартиры. – Мой вам совет, Татьяна, – сказал он таким голосом, словно то, что он сейчас скажет, было бесценно, – получше изучите содержимое ее ноутбука и контакты. Вполне возможно, что именно там кроются все ответы на ваш вопрос, где искать Вику и стоит ли ее искать, если она сама этого не хочет.

– Хорошо, – я скептически приподняла бровь и встала с дивана, – я все поняла. Спасибо за вкусный кофе, – поблагодарила я хозяйку и отправилась в прихожую. Старыгин остался, а Елена Владимировна пошла меня провожать. – Еще раз извините меня, – мягко положила я свою ладонь на ее руку, в которой она сжимала платок. – До свидания.

Я вышла за дверь, но потом обернулась, посмотрела на Викину маму спокойно, но твердо сказала:

– Не переживайте, я найду Вику. Скоро уже найду, – пообещала я и ушла.