Текст книги "Следы смоет дождь"

Глава 6

Разговор с Иваном Петровичем выбил меня из колеи. Я изо всех сил гнала от себя мысль, будто убийцей может быть Олег, а тут, пожалуйста: человек почти уверен, что это именно он. Да еще тем более он, раз они с Ксенией друг друга любят. Скорее всего, именно эту причину – любовь – Иван Петрович и предполагает как мотив к убийству.

Из-за любви много преступлений совершило человечество. Но только когда действительно существовала угроза самой любви. А тут-то что? Ксения его любит, больше ни на кого не смотрит. Зачем? Не верится мне, будто можно убить троих только потому, что они якобы интересуются твоей девушкой, особенно если все они – твои давние друзья.

Ладно, об этом подумаю потом, а сейчас мне надо приготовиться к запланированному тайному визиту в нотариальную контору.

И как же мне лучше туда проникнуть, чтобы поискать что-нибудь полезное для дела? Я собрала все, что может мне пригодиться, оделась соответствующим образом и поехала туда, на место. Скоро заканчивается рабочий день.

Я прошла мимо охранника, потом секретарши, сказав, что я к Сергею Валентиновичу, села в коридоре на стул рядом с какой-то старушкой и молодой девушкой и стала прикидывать.

Спрятаться в туалете и подождать, пока все уйдут? Это очень долго. Но вечером я в любом случае не смогу пройти мимо охранника. Надо прятаться точно где-нибудь здесь. Но в таком случае мне придется ждать утра, чтобы выйти так же незаметно. В принципе это можно пережить.

По времени контора должна была закрыться через полчаса. Что ж, надо искать укромный уголок. Все необходимое у меня с собой.

Но сначала надо зайти к директору, вдруг потом секретарша спросит его, как прошел разговор со мной. Она же меня видела и уже знает, кто я. Поэтому я, как была, в джинсах и куртке, так и постучалась в кабинет к Мальцеву.

– Вечер добрый, – сказала я, – вот, снова к вам в гости.

– Татьяна, рад вас видеть!

«Еще бы, – подумала я, увидев, как расцвел директор, – думает, поди, что я снова пришла на романтический ужин его приглашать. Какой наивный».

– Вот, зашла по дороге. Мимо проезжала. Время до автобуса еще есть, а мне деться некуда.

– А куда вы собрались?

– Да в Мырино еду. Слышали когда-нибудь про такой город? – не зная, что наврать, сказала я.

– Конечно. Игорь Викторович, когда жив еще был, тоже в этот город к какому-то клиенту ездил. Так что известно мне такое место.

Я чуть дар речи не потеряла. Вот это новость! Значит, Садомцев ездил в свой город, причем к клиенту. Очень интересно.

– А вы не знаете, к кому? – осторожно спросила я, подойдя к окну и внешне не выказывая особого интереса к вопросу.

– К старикашке одному.

– А что у них там, в Мырине, своих нотариусов нет?

– Есть. Но Садомцев сказал, что вроде как к знакомому.

Странно. Хотя чего странного? Игорь был из того города, вполне естественно, что у него там остались знакомые.

– Ну что ж. Мне надо идти, – сказала я. – Кажется, скоро дождик начнется. Не промокнуть бы.

– А как же...

– Я к вам после поездки еще загляну, – быстро пообещала я и вышла.

Секретаря на рабочем месте я не обнаружила. Наверное, отошла куда-нибудь. Но так даже и лучше – она может подумать, что я ушла, когда ее не было.

Я снова пошла по коридору, теперь в поисках какого-нибудь места, подходящего для того, чтобы спрятаться. Никаких кладовочек, никакого другого открытого помещения не было. Пришлось все-таки топать в туалет.

В дамской комнате было несколько кабинок. Кроме этого, была еще одна закрытая дверь, где, вероятно, уборщица держала свои тряпки и швабры. Вот там-то я и решила разместиться. Главное, не пришла бы какая-нибудь габаритная тетка с метлой и не выгнала меня.

Я быстро подобрала ключик к закрытой двери. Это не составило труда, поскольку замок был очень простеньким. Его можно было открыть и шпилькой, а уж моими отмычками и подавно.

Я вошла внутрь и закрылась. Хорошо, замочек был не навесной, а врезной, было бы заметно его отсутствие. Конечно, помещение не номер люкс, но какое-то время переждать можно. Я села на стул, предварительно сняв с него ведро и постелив газетку, которую взяла из стопочки, которая лежала в углу. Теперь мне предстояло затаиться и ждать.

Сидела я таким образом четыре часа. В десять мое терпение лопнуло, и я решила показаться на свет божий. Техничка так и не пришла.

Я осторожно открыла дверь и вышла в коридор. Было не очень темно, так как в окна попадал вечерний свет с улицы. К тому же я привыкла к темноте и поэтому видела прекрасно.

Я подошла к двери, где находился кабинет Мальцева. Слегка гремя отмычками, я начала подбирать нужную. Так как я уже большой специалист в этом деле, то не прошло и минуты, как я уже входила в комнату.

Конечно, мне не хочется, чтобы кто-нибудь подумал, будто я такая бессовестная: лезу во все закрытые двери, и ничто меня остановить не может. Совесть у меня есть. Просто когда дело касается действительно важных вещей, то мне приходится забывать, что такое вот, например, проникновение в чужой оофис в принципе незаконно. Но, в конце концов, я же не собираюсь никого грабить. Только посмотрю, и все.

Здесь хранились всякие документы. Вон сколько шкафчиков, и даже сейф есть. Кроме этого, была еще дверь в другую комнатку, которую я ни разу не видела открытой. Наверное, там прячут самое интересное.

У той двери было два замка. Пока сидела у Мальцева, я уже успела с ними ознакомиться, поэтому сейчас было проще. Тем не менее пришлось немного помучиться, но я их все-таки открыла. Теперь – лишь бы не зря оказались все мои переживания и старания.

Жалюзи были закрыты, и поэтому в маленькой комнате было темно. Я, конечно, включать свет не стала. Зачем рисковать лишний раз? Хотя вообще-то отношусь к риску более чем хорошо. Я включила фонарик. Искать шкаф и сейф не было необходимости – они были на виду. Кроме того, я возлагала большие надежды и на компьютер, который стоял здесь на столе. Хорошо, догадалась взять на всякий пожарный случай дискетку. Вот и выдался такой.

Я включила компьютер и, пока он загружался, осмотрела ящички стола. Потом случайно глянула на экран и увидела надпись, которой больше всего боялась, – «Enter password». Значит, надо вводить пароль. Неужели все зря? Так и уйду ни с чем?

Какие обычно бывают пароли? Имена, фамилии, даты, выражения. Я попробовала написать слово «Мальцев», хотя была на сто процентов уверена, что это не сработает. И не сработало. Стала думать, какой пароль ввела бы я. Но в голову лезла такая ерунда, что я плюнула на это дело и выключила компьютер.

Ладно. Буду искать в столах и шкафах, благо их здесь достаточно. Я полезла в стол, вынула папку с бумагами, спокойно села в кресло, включила настольную лампу, опустила ее вниз и принялась рассматривать найденное. Меня очень заинтересовало, к кому ездил в Мырино Игорь Садомцев. Быть может, здесь я найду ответ.

На листках были фамилии, данные людей, какие-то номера и шифры. Я высматривала город Мырино и ничего с ним связанного не нашла.

Таким же образом я просмотрела другую папку, но с тем же результатом.

Следующая папка была именная. Я так поняла, что она заведена специально на одного сотрудника. Значит, и на Садомцева должна быть такая. Немного порывшись, я ее отыскала. Миниатюрным фотоаппаратом я сфотографировала все листочки, а потом села их просмотреть. Так и есть. Был один клиент из Мырина. Некто Василий Иванович Петров. Составлял завещание. Я записала адрес. Необходимость снова ехать в Мырино, скажем прямо, меня не порадовала. Но поговорить с ним надо.

Освещая мягким светом фонарика пространство вокруг себя, я еще разок пробежалась взглядом по кабинету в поисках чего-нибудь, что можно посмотреть. Ничего, кроме сейфа, заперто не было, и я спокойно вынимала бумаги и рассматривала их. Вот только ничего, что могло бы еще заинтересовать меня, так и не обнаружилось.

Затем поняв, что мне безумно хочется курить, я осторожно тряпочкой вытерла все, к чему прикасалась, вышла из комнаты, закрыла ее, потом и кабинет и пошла в курилку.

По дороге туда мне пришла в голову гениальная мысль – побывать заодно и в кабинете Садомцева. Вышла в коридор и увидела на каждой двери таблички с именами тех, кто занимал данный кабинет. Но кабинета Садомцева не обнаружила. По всей видимости, табличку уже заменили, как заменили погибшего другим сотрудником.

С другой стороны, Мельников говорил, в столе Игоря ничего не было. Как будто Садомцев знал, что его кабинет будут обыскивать. Кстати, если уж Андрей проводил обыск, то наверняка постарался узнать как можно больше.

Ну что ж. Не судьба, значит.

Пройдя до конца коридора, я вынула сигарету и, прикурив ее, на ощупь проверила наличие фотоаппарата в сумке. Потом спокойно принялась пускать дым в потолок, обдумывая ситуацию. Сейчас меня интересовало одно: что это за клиент из Мырина? И почему он обратился именно к Игорю? И почему Игорь Садомцев поехал туда? Делать, что ли, ему было нечего?

Так, за размышлениями, я не заметила, как докурила вторую сигарету. Неужели с этим клиентом что-то может быть связано? А что, вполне вероятно. Да, надо снова ехать в Мырино и все проверять, на этот раз не торопясь и хорошенько. Я выбросила очередной бычок в мусорное ведро и подумала, где лучше провести остаток ночи. Конечно, удобнее всего было бы в кабинете Сергея Валентиновича, но там есть опасность сладко заснуть на мягком диване и пропустить час, когда приходят первые сотрудники.

В коридоре тоже стояли стулья. Можно устроиться и на них, но тогда меня, если я просплю, и подавно сразу заметят. Впрочем, ничего лучшего мне все равно придумать не удалось. Не сидеть же снова в кабинке с ведрами. Тем более, раз уборщицы не было вечером, она непременно должна появиться утром. В любом случае до появления основной массы работающих надо будет где-то скрываться. «Кабинок мне не избежать», – уже засыпая на стульях, подумала я.

* * *

Проснулась я от лая собаки, доносившегося даже сквозь закрытое окно. Я размяла затекшие мышцы и решила посмотреть на так вовремя подавшее голос создание. Очень, кстати, милая собачка. Хорошо, что подняла меня. Спасибо.

До прихода уборщицы я бродила где хотела. Потом посидела в туалете, затем переместилась в ту часть помещения, где она уже помыла. В кабинеты она не заходила – видно, ключи ей не доверяли. Скорее всего, убиралась она там, когда все уже были на местах.

В общем, народ прибавлялся и не очень обращал на меня внимание. Спустившись вниз, я видела, как менялись охранники. Воспользовавшись общим невниманием, я спокойно покинула гостеприимную нотариальную контору.

Конечно, я не выспалась, но время терять на сон мне не хотелось – надо ехать в Мырино. И желательно поработать там основательно, не так, как в первый раз.

По дороге домой я заскочила к Ксении и снова взяла у нее ключ от квартиры, объяснив это тем, что у меня срочно появились в ее городе дела, связанные с нашим делом. Смолькина лишних вопросов не задавала, дала ключ и пожелала мне удачи.

Прибыв домой, я первым делом приняла контрастный душ, чтобы сбросить с себя сонное состояние. Сварила кофе и немного посидела в своем удобном кресле, пуская дым в потолок.

Докурив сигарету, я взялась за заветный мешочек. Надо посоветоваться с «костями». Правда, в последнее время они меня не очень жаловали, понятными ответами не баловали. Но обижаться не следовало, вполне вероятно, я сама не смогла их понять, правильно истолковать то, что они мне говорили. Как бы там ни было, я поболтала три «косточки» в руке и подумала о том, принесет ли моя поездка хоть какой-то результат, хотя прекрасно понимала, что и отрицательный результат также является результатом.

Комбинация 3+20+25 означала – «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть. Его действия напрасны». Этот ответ меня очень порадовал. Даже вдохновил на подвиги. Значит, я на верном пути. Но кто это хочет мне помешать? Хотя что тут думать? Конечно же, преступник. Ведь в его интересах сделать так, чтобы я ни о чем не догадалась. Но в конце концов его действия будут напрасными. Так говорят «косточки». И это замечательно.

Я так обрадовалась, что сон с меня как рукой сняло. А до этого не помогли даже кофе с душем. Ну раз такое дело, то надо ковать железо, пока горячо.

Я почувствовала прилив энергии и стала метаться по комнате в поисках нужных вещей. На улице сильно похолодало, и надо было найти мою теплую куртку. Кроме этого, взять в дорогу еды побольше – у Ксении холодильник, естественно, пустой, а по магазинам в чужом городе ходить мне совсем не хочется. К тому же сегодня, после бессонной ночи, мне понадобится двойная порция кофе, а его у Смолькиной, в ее пустом доме, наверняка нет.

Тут зазвонил телефон. Это был Мельников.

– Привет, красавица. Как у нас дела? Новенькое есть что-нибудь?

– Мне порадовать тебя пока нечем, – быстро выпалила я.

– Ты куда-то спешишь? – Андрей сразу просек мое настроение.

– Да вот, в город детства наших героев собралась, – пояснила я. – Буду там искать ниточки, за которые можно зацепиться.

– Ну, давай ищи. Звонить не забывай. Сотовый берешь?

– Да.

– Значит, связь есть. Удачи тебе.

– Спасибо. Ты тоже сложа руки не сиди, – пошутила я, потому что прекрасно знала – уж кто-кто, а Мельников никогда не ждет, когда на него свалится с неба манна небесная. – Звони. Я тоже, если что, буду звонить. А уж по приезде обязательно.

Я положила трубку, и мне стало совсем хорошо. Я почувствовала себя не одинокой в этом мире. На меня вообще редко нападает такое сентиментальное настроение. Я привыкла и работать одна, и жить одна. Бывают, конечно, мужчины в моей жизни, но их, как правило, далеко в душу и в сердце я не пускаю. А работать одной мне гораздо легче, чем, к примеру, группой. Наверное, потому, что не встретила я таких людей, которым могла бы доверять и на которых могла бы полагаться так же, как на себя, любимую. Когда ты одна, то знаешь, что все зависит только от тебя, все действия производишь сама, сама все рассчитываешь и планируешь. И за промахи винить некого, кроме себя самой. Так проще и легче. И, наверное, даже спокойнее.

А сейчас меня вдруг накрыла волна нежности от сознания того, что кто-то мне помогает, что я кому-то помогаю и занимаюсь этим делом не совсем в одиночку. Хорошо, когда есть у кого спросить совета, есть кому поплакаться на жизнь свою, хоть и любимую, но трудную. И это сознание делало меня еще сильнее, еще целеустремленнее, еще злее. Недаром мне дали прозвище – Ведьма. Я и на самом деле ведьма. Особенно если меня достать. А этот убийца меня уже достал. На моей совести непредотвращенная смерть человека. Так меня давно никто не злил, как убийца трех друзей моей клиентки.

Все, пора. Еду сейчас в Мырино и постараюсь выяснить все возможное.

* * *

Морозец был таким ощутимым, что мне даже пришлось некоторое время разогревать машину. Включив печку, я повозилась со своей «девяточкой», глотнула обжигающего крепкого кофе и почувствовала легкую тошноту. Наверное, от того, что не спала, а может, от переизбытка этого самого кофе. Придется срочно позавтракать. Дома о еде я думать не могла, поскольку была преисполнена наполеоновскими планами, а теперь вот поняла – без завтрака долго не протяну.

Пришлось доставать из сумки бутерброды. Из моего подъезда вышел сосед, который живет подо мной. Любезный мужчина, если не считать наших с ним перепалок по поводу того, что я часто его затапливаю. Но чаще всего это случается не по моей вине.

Сосед так странно на меня посмотрел, что я чуть не поперхнулась. Ну, сейчас я представляла собой зрелище не для слабонервных, а именно к этой категории людей относился мой дражайший сосед. Раннее утро. Я сижу тепло одетая, можно даже сказать, по-зимнему, в машине у подъезда, никуда не еду, набила рот бутербродами и жую. Что он мог подумать? Наверняка он считает меня самой непутевой женщиной в мире и решил, что я забыла ключи от дома. Но, естественно, помощь он предлагать не стал. Но и у виска пальцем тоже не крутил – и на этом спасибо. Мне бы не хотелось с ним сейчас объясняться. Я кивнула в знак приветствия, но сосед, ошарашенный, даже забыл поздороваться. Прощаю. У меня сегодня отличное настроение.

Поев и почувствовав себя гораздо лучше, я аккуратно сложила все в сумку и пустилась в путь-дороженьку. Только сначала позвонила все же Ксении. Думаю, ничего страшного не случится, если я ее невзначай разбужу. Но она не спала.

– Я в Мырино, а ты сегодня чем заниматься будешь?

– Сегодня похороны Павла. Я совсем забыла тебя предупредить, – ответила Ксения.

– Ну ничего. А его в Тарасове хоронить будут?

– Решили здесь.

– Держись там. Свяжемся.

– Пока.

Настроение мое немного испортилось. Но если бы я знала, что меня ожидает в пути, то, вероятнее всего, решила бы вообще не ездить или отправиться на поезде. Но куда подкладывать соломку, мы заранее знать не можем, и все случилось так, как случилось.

Я выехала за город, и по трассе ехать стало гораздо легче. Машин было немного, а те, которые были, ехали ровно и слаженно.

Я погрузилась в свои мысли и следила за дорогой только машинально. Тут передо мной возникла восьмая модель «Жигулей» с затемненными стеклами. Хоть я и ехала довольно быстро, «восьмерка» все же умудрилась меня обогнать. И вместо того чтобы вперед проехать, она стала плестись передо мной. Но как только я собиралась ее опередить, она прибавляла газу и снова вертелась впереди.

Я предприняла несколько попыток вырваться вперед, но у меня ничего не получалось. «Жигули» не давали мне проехать и все время мешали. Я начала злиться. Номера были не тарасовские, и на всякий случай я решила их запомнить. Да они и так остались бы в моей памяти, так как машина постоянно вертелась перед глазами.

Дорога пошла в гору. Не знаю, какая муха меня укусила, но я решила непременно обогнать зловредную «восьмерку». Я нажала на педаль газа и перестроилась в левый ряд. То, что обгон в таком месте запрещен, в тот момент меня мало волновало.

Вот «восьмерка» уже близко. Вот я нагоняю ее и пытаюсь вырваться вперед, но тут она начинает вилять и закрывать мне дорогу. Я улучила момент и все же прорвалась. Та поехала за мной, как видно, не оставив мысли опередить меня. И тут я заметила, что навстречу нам несется огромная фура, а так как дорога была не очень широкая, то я поняла, что «восьмерке», которая почти поравнялась как раз со мной, разминуться с грузовиком будет негде.

В голове стали прокручиваться варианты один страшнее другого. Тормозить я не стала, а решила, наоборот, прибавить еще скорости, чтобы мой преследователь смог вернуться в правый ряд. «Восьмерка» сзади резко затормозила, видно, тоже увидела встречную машину. Но было уже поздно, и она столкнулась с грузовиком. Фура со всей дури налетела на машину, протащила ее по своему ходу, а потом «восьмерка» отлетела в сторону. Отлетела, перевернулась и снова встала на колеса.

Естественно, я сразу остановилась и вышла из машины.

С фурой, конечно же, ничего не произошло, а вот машина моего «провожатого», который мне мешал на дороге, выглядела порядком помятой. После столкновения с грузовиком она выглядела просто плачевно.

Я побежала к ней. Водитель фуры тоже мчался к «восьмерке». Мы приблизились почти одновременно. Лобовое стекло легковушки было разбито, и я увидела в салоне молодого мужчину, залитого кровью и зажатого смятыми частями машины.

Он был без сознания.

Я побежала назад к своей «девятке», схватила сотовый и стала вызывать «Скорую» и милицию из Тарасова, так как мы были к нему ближе.

– Скоро приедут, – сказала я водителю грузовика.

– Куда же его нелегкая несла? – задал мне вопрос мужчина, бегая кругами около потерпевшего и заглядывая со всех сторон в салон.

– Это вы у него потом спросите, – ответила я. – Что нам с ним делать? Вытаскивать, наверное, не стоит, – предположила я. – Да и не сумеем, вон как машину покорежило. Тут специалисты нужны.

На всякий случай я позвонила еще и в «Службу спасения». Если уж звать, так всех сразу, а то потом может оказаться поздно. Внешний вид потерпевшего внушал большие опасения по поводу того, выживет он или нет. Слишком много было крови, слишком странной была его поза...

– Наверное, первую помощь оказать надо, – предложил водитель фуры. – Вдруг ему искусственное дыхание надо делать, а мы тут смотрим на него, как на подарок, и тронуть боимся.

– Может, и надо. Но мы можем сделать еще хуже. Вдруг у него перелом позвоночника или шеи. Смотрите, как голова неестественно повернута.

Тут мужчина из «восьмерки» открыл глаза, но взгляд его нельзя было назвать осмысленным. Он шевелил губами, пытаясь что-то сказать, и безумно смотрел прямо перед собой.

– Вас как зовут? – спросила я у водителя грузовика.

– Антон.

– Я сейчас попытаюсь с ним поговорить, а вы, Антон, посмотрите, может, дверь открыть можно. Тогда нам на самом деле лучше его вытащить наружу.

Я залезла на капот и приблизилась к лицу пострадавшего.

– Вы меня слышите? – спросила я у него.

В ответ непонятное мычание.

– Вы слышите меня?

Я попыталась взять его за руку и нащупать пульс. Но дотянуться до руки я не смогла.

– Вы видите меня? – спросила я, потому что мне показалось, будто мужчина смотрит на меня.

– Где я?

Я прочитала этот вопрос скорее по губам, нежели расслышала. Ну хорошо, хоть соображать начал.

Мужчина попробовал пошевелиться, но тут же скорчился от боли и прекратил свои попытки.

– Не двигайтесь, – громко сказала я ему, – скоро приедут спасатели и помогут вам. И «Скорая». Вас отвезут в больницу. Потерпите немного.

– Двери все заклинило, – сообщил подошедший Антон. – Только сзади открыть можно. Но нам все равно его через сиденья не вытащить.

– Будем ждать, – решила я.

Я не знаю, сколько времени мы дожидались помощи. Мне показалось, целую вечность. Первой приехала «Служба спасения».

Из машины выбежали шустрые ребятки в спецодежде и начали суетиться возле разбитой машины. Потом подоспели «Скорая» и милиция, которая сразу взяла нас с Антоном на абордаж. Отвели в машину и стали расспрашивать, как все произошло. Я не стала рассказывать, что «восьмерка» преследовала меня и мешала. Просто сказала: она пошла на обгон, а тут показался грузовик. Мои слова подтвердил Антон.

Работники дорожной милиции что-то замеряли, записывали, сверяли, осматривали повреждения, снова замеряли и записывали. Потом мы подписали кое-какие бумаги, и я в принципе оказалась свободна, так как в самой аварии не участвовала и была просто свидетелем. Но мне очень хотелось поговорить с потерпевшим. Пришлось разворачиваться и ехать назад в Тарасов – в больницу, чтобы там задать ему несколько вопросов.

Конечно, могло быть и так, что все то безобразие, которое он устроил на дороге, было с его стороны просто игрой-заигрыванием. Он мог увидеть красивую девушку за рулем и поиграть с ней в «кто кого обгонит». Но что-то подсказывало мне совсем другой вариант. Во-первых, машина оказалась мыринской, а во-вторых – на игру то, что «восьмерка» творила, мало смахивало. Парень явно пытался меня разозлить и, как мне кажется, хотел, чтобы я попала в аварию. Но вышло иначе – сам пострадал. Но если он делал это нарочно, то тогда... он имеет непосредственное отношение к делу, которым я в данный момент занимаюсь. Ведь номера-то у него мыринские! А я не верю в простые совпадения!

Первым делом в Тарасове я поехала в ту больницу, в которую отвезли раненого мужчину. Там я узнала, что он в очень тяжелом состоянии, сейчас идет операция и хирурги всеми силами пытаются его спасти.

Не теряя времени, из больничного коридора я позвонила Мельникову:

– Привет, дорогой. У меня к тебе просьба.

– Я понял это сразу, – весело ответил Андрей.

– Слушай, несколько часов назад на выезде из Тарасова была авария. Так вот, мне надо узнать имя потерпевшего. Я спрашивала у дорожников, но они не сказали. А мне очень надо. Узнаешь, Андрюша?

– Зачем тебе это?

– Дело в том, что он преследовал меня на дороге. Собственно, поэтому и попал в аварию. И мне надо знать, кто он такой.

– Иванова, ты со мной никогда не рассчитаешься, – в шутку сказал Мельников, – у тебя всегда столько просьб ко мне.

– Ничего, Андрей-царевич. Будет тебе и от меня польза.

– Очень на это надеюсь. Думаешь, он с твоим делом связан или просто был красотой твоей сражен?

– Мельников, хватит шуток, за дело принимайся. Красоты, конечно, мне не занимать, но не думаю, что из-за этого надо в лобовую на фуру бросаться. Смысла не вижу.

– А тебе всегда смысл подавай...

– Не буду больше тебя отвлекать. Звони, или я позже позвоню, – закруглила я разговор и отключилась.

К регистраторше подошла какая-то медсестра и о чем-то с ней говорила. Потом дежурная показала на меня, и медсестра – или это была врач? – подошла ко мне.

– Вы знакомы с тем человеком, который попал в аварию? – спросила она у меня. – Мне сказали, что вы ждете окончания операции.

– Да, я жду. Но потерпевшего я не знаю, – честно сказала я. – Я свидетель, и мне хочется узнать, как он себя чувствует.

– Неважно. Состояние нестабильное. У него сильное повреждение головы, и мы не знаем, выкарабкается он или нет.

– Так серьезно? – не поверила я своим ушам.

Я, конечно, подозревала, что мужчина пострадал сильно, но чтобы до такой степени... А если он умрет, мне никогда не узнать о его намерениях. Это в мои планы не входило. Может, и неприлично так рассуждать, когда человек на волосок от смерти, но никакой симпатии после всех выкрутасов на дороге он мне не внушал, поэтому я так и думала. В другой ситуации я вовсе не такая эгоистичная, но не сейчас.

– А документы при нем были? – спросила я.

– Нет. Привезли его без документов. Я думала, вы знаете, кто он. А так теперь даже неизвестно, как родственникам сообщить, – будничным тоном сказала медсестра. Похоже, она тоже особой скорби не проявляла.

– Мне кажется, он не из нашего города, – высказала я свое предположение.

– Еще лучше! – воскликнула девушка и, неопределенно пожав плечами, двинулась дальше по коридору.

– Когда кончится операция, – крикнула я вслед, – сообщите мне, пожалуйста. Я здесь подожду.

– Хорошо, – кивнула, оглянувшись, она.

Операция продолжалась довольно долго. Я даже сидеть устала. И по коридору ходить тоже. Наконец ко мне подошел мужчина в белом халате поверх голубой «пижамы».

– Это вы с происшествия? – обратился он ко мне.

Зачем спрашивать, ведь здесь никого, кроме меня, нет...

– Он жив? – только и выдохнула я, глядя на его хмурое и недовольное лицо.

– К сожалению, нет. Спасти его не удалось.

Я повесила голову, но не оттого, что сильно переживала, хотя в глубине души мне было этого мужчину по-человечески жаль. Я просто обдумывала, что же мне делать дальше. И Мельников не звонит. Если документов нет, можно ведь и по номеру машины узнать, кому она принадлежит.

Только я подумала об этом, как в кармане затренькал телефон. Объявился Андрей.

– Ну что, кто он? – первым делом спросила я.

– Александр Олегович Веретенников. Живет в Мырине.

– Жил, – поправила я Андрея. – Умер уже. Я в больнице.

– Жил в Мырине, – сразу исправился Мельников. – Работал там нотариусом.

Боже мой! Что это весь народ в нотариусы подался? Работы, что ли, другой нет?

– Что еще? – спросила я.

– Да ничего. Я тебе не волшебник. Всего сразу узнать не могу. Ты просила имя, ты его получила, – вроде как обиделся Андрей.

– Надо родственникам его сообщить. Скажи мне его адрес, пожалуйста, – попросила я.

– Одесская, восемь, квартира шесть.

– Спасибо.

– Сейчас в больницу наши приедут, – предупредил Мельников.

– Давно пора. Пока.

Поговорить с водителем «восьмерки» не удалось. Но если подумать, что ему все-таки от меня было нужно? Если бы он хотел со мной поговорить, то просто дал бы мне знак остановиться, а он этого не сделал. Значит, беседа не входила в его планы. Тогда что? Поиграть захотелось? Или все-таки он нарочно провоцировал аварию? И хотел, чтобы в нее попала я? Тогда его действия можно расценивать как покушение на мою жизнь. Неудавшееся, слава богу, покушение, но это обстоятельство смысла не меняет. Получается, меня хотели убить. Убрать с дороги. Значит, я кому-то очень сильно начала мешать.

А если предположить, что этот Веретенников и есть убийца? Ведь все может быть. Тогда надо срочно узнавать про него все и искать ниточку, которой он мог быть связан с пятеркой друзей-приятелей. Следовательно, все снова упирается в Мырино. Поездки туда мне не избежать, как я понимаю. Хорошо хоть, это не противоречит моим планам. Сразу все там решу.

Но сегодняшние события настолько выбили меня из колеи, что я не решилась отправляться в путь заново. К тому же и день уже клонился к вечеру.

Выйдя из больницы, я поехала к Смолькиной. Может, она что про Веретенникова знает? Надо поговорить.

Ксения была дома одна. Она сидела над какими-то бумагами с работы – значит, немного отвлеклась от плохих мыслей.

– Привет, – как можно бодрее поздоровалась я. Получалась эта бодрость с трудом – бессонная ночь, проведенная в фирме Мальцева, да еще дорожное происшествие давали о себе знать. Спать хотелось невыносимо, и силы таяли буквально с каждой минутой.

– Привет, – грустно улыбнулась Ксения. – Ты по делу или просто зашла повидаться?

– С Павлом простились?

– Да.

Я увидела, что Ксения сейчас заплачет, и решила поскорее перейти на нужную мне тему.

– Я хотела спросить, знаешь ли ты Александра Олеговича Веретенникова.

– Кого? – удивленно переспросила она.

– Веретенникова из Мырина.

– Знакомая фамилия, но вспомнить не могу, – Смолькина наморщила лоб и присела на диван.

– Постарайся вспомнить. Это очень важно. – Я тоже села в кресло.

– Слушай, у нас во дворе жил один мужик. Кажется, у него фамилия была Веретенников, но он был не Александром, а Петром. Точно. Мы его дядя Петя звали. А Александра я не знаю, – шмыгнув носом, ответила Ксения.

– Ну, может, сын его?

– Нет. Он был одинокий, точно. А брат у него был. Дядя Петя рассказывал. Но я никогда его не видела. Да он, кажется, и не появлялся у дяди Пети.

– Ясно. Он жил с вами в одном доме? – уточнила я.

– Кто?

– Дядя Петя.

– Нет, напротив.

– А улица там какая? Случайно не Одесская?

– Нет. Вишневая.

– Понятно. Ладно, пошла я.

– Может, кофейку выпьем? – предложила Ксения. Ей, видимо, не хотелось оставаться одной.

– Нет, спасибо. Я домой. Если что, звони.

Я села в машину и, стараясь больше ни о чем не думать, поехала в свою родную квартиру. Там я не то что есть, даже кофе пить не стала. А сразу бухнулась спать.