Текст книги "Алая роза – символ печали"

Глава 11

Скажу откровенно: я – далеко не классическая домашняя хозяйка, наверное, потому и хожу в «холостых». И, тем не менее, в моем доме если и бывает беспорядок, то исключительно художественный. Когда же у меня особое настроение, которое я в честь своего любимого детективного героя Ниро Вульфа называю «вульфовским» (вы, надеюсь, в курсе, что Ниро Вульф – виртуоз не только в логическом мышлении, но и в высокой кулинарии?), в такие моменты я люблю поколдовать на собственной кухне.

Кроме всего прочего, что и говорить, мне требовалась некая пауза – слишком много информации я получила в этот день с самого утра, неожиданно оказавшись в курсе жизни доселе неизвестных мне героев – красавицы Марго, Снежной королевы Виктории, миниатюрной дюймовочки по имени Инга, преуспевающей ведьмочки Стефании, гениально сыгравшей передо мной роль несчастной спивающейся бабы и ее непутевого, но внешне роскошного сынка Антона, еле успевающего отбиваться от домогающихся его любви красоток.

Требовалось все осмыслить и расставить по полочкам, а один из приятнейших способов это сделать – на некоторое время стать простой российской кухаркой.

Моя кухня – весьма уютное место. Я уже рассказывала о своем любимом плюшевом кресле, это – раз. Два – у меня великолепнейшая плита со всевозможными причиндалами, волшебный шкафчик, благоухающий разнообразными специями со всего мира, и целая армия посуды различных форм и стилей – от графических блюд для японских суши до белоснежного французского фарфора.

В этот день у меня было такое настроение, когда вдруг захотелось приготовить что-нибудь легкое и яркое, радостное и пикантное, как лето за окном. И я принялась нарезать кольцами сочно-зеленые цукини, а к ним – радостно-оранжевую морковь соломкой, да баклажаны кубиками, да болгарский перчик… Потушить, добавить сливок и капельку белого «Шардоне», а под конец – немного порубленного чесночка с нарезанными свежими укропчиком и базиликом.

Если бы я могла передать ароматы, которые витали на моей кухни спустя каких-то двадцать минут, наверняка вы все тут же бросили бы чтение да рванули на собственную кухню, чтобы приготовить нечто подобное. Ну а я, славно потрудившись, устроилась за столом и с удовольствием пообедала, напоследок поставив на плиту турку свежего кофейку, налив себе бокальчик из бутыли крымского белого сухого вина и с комфортом устроившись в любимом кресле.

Теперь можно было разложить все по полочкам.

Итак, центр всей истории – Марго. Красавица, по профессии – журналистка, а эта профессия на сегодня одна из, если так можно выразиться, смертельно опасных. И пример Марго – этому наглядное подтверждение. Только за последний месяц жизни ей дважды угрожала опасность: сначала от гламурного Антоши – за то, что несносная писака едва не подпортила честный бизнес его матушки-ведьмы, а затем тучи сгустились после очередного визита к наркоману Мите, когда перед Марго неожиданно предстал сам поставщик глюков, ко всему прочему оказавшийся ее старым знакомым.

И жирный плюс ко всем примерам и фактам сегодняшнего дня – случайно подслушанный разговор на лестнице редакции, приоткрывший завесу над таинственной историей любви Марго. Признаться, этот короткий диалог на лестнице произвел на меня сильное впечатление.

Да уж, день был богат на сюрпризы! Чего стоило только неожиданное открытие истинного лица ведьмы, которая пыталась – и весьма успешно! – разыграть передо мной роль бедняжки без лишней копейки за душой. И тут же, как по заказу, – появление ее сынка в крутой тачке, в роскошном прикиде, гладкого и сладкого. Смотри, Танюша, и учись на будущее – не доверяй всем с первого слова! Ведь именно этот самый Антон, разозлившись после насмешливо-уничтожающей статьи Марго о деятельности его матери, угрожал ей по телефону. И он вполне мог исполнить угрозу, столь необычно все «оформив», чтобы всем потенциальным клиентам повторять: посмеялась-де журналисточка над ведьмой Стефанией – и вот результат…

Учитывая урок со Стефанией, разумеется, и рассказ о наркоше Мите, о неожиданной встрече в Березовой роще со странным типом, после которой Марго казалась такой «вздрюченной», не стоит оставлять без внимания – все это тоже заслуживает самой тщательной разработки. Да, не лишним будет завтра же сходить в Березовую рощу, прогуляться по ее тенистым аллеям, а заодно понаблюдать за Митей и его визитерами. Никогда не знаешь, о чем могут поведать подобные встречи…

И все-таки вновь и вновь я возвращалась к диалогу, подслушанному на лестнице редакции. В отрывочных репликах двух невидимых мне дам, а чуть позже – в испуганном взгляде Инги я почувствовала словно бы скрытый нерв всей этой истории, завершившейся убийством. И имя этого «нерва» – любовь.

Да, живущий всего-то в двух шагах от места смерти Антоша вполне мог и ударить Марго по голове, и затем все как следует оформить – с целью своего рода рекламного трюка для бизнеса матери.

Да, вполне мог по какой-то на данный момент неизвестной причине тюкнуть Марго по голове и этот самый Алекс, а уж потом уложить ее красиво, с розой на груди – быть может, просто-напросто приняв новую дозу наркотика, что и вылилось в такую вот импровизацию.

Но в обоих этих примерах не присутствует ни грамма любви. А между тем она была, ощущалась даже в полицейском снимке с места происшествия! Мертвое тело не просто «оформили» – сделали это с любовью.

И вот практически с первых же шагов в расследовании дела выясняется: красотка Марго, по уверениям ее свекрови, не видевшая других мужчин, кроме ее сына, все-таки полюбила кого-то другого, не поделив при этом его с лучшей подругой. «Любовь! Ты движешь миром…»

На плите подошел кофе, и я налила себе чашечку, с удовольствием сделав первый обжигающий глоток.

Итак, какие к настоящему моменту в свете всех известных мне сведений можно сделать выводы?

Очень простые. Как ни крути, а во всей картине явно ощущается такая мысль: Марго вполне могли убить очень многие, ибо любили ее далеко не все смертные.

Ее мог убить Антоша, и этот вариант необходимо тщательно проверить, потому как тут совпадают несколько моментов: место смерти (он мог убить ее у себя, а потом перенести тело к общаге), его личный автомобиль (роскошный, светлый – точно такой и появлялся у общаги в ночь трагедии) и причина (месть плюс одновременно – «рекламная акция»).

Марго мог убить и кто-то, связанный с наркоторговлей, но тут я пока что – полный ноль и полагаюсь лишь на слова Инги.

Есть и третий вариант, самый сильный: любовь. Как хотите, а я могу поклясться: убийство связано с какой-то личной историей, скорей всего – с историей любви. Повторимся в сотый раз: насколько удачно мне посчастливилось подслушать разговор Инги с некой коллегой в курилке! Ведь из него легко можно сделать вывод: Марго отбила (или пыталась отбить) ухажера своей подруги, но после ее смерти парень образумился и вернулся к Инге. А стало быть, и варианты личности потенциального убийцы – самые банальные: ударить Марго по головке вполне мог любой из любовного треугольника – могла и эта самая Инга. Ведь не случайно она так явно испугалась, стоило мне представиться и сообщить причину своего появления!

Этот вариант следует особенно тщательно разработать: побеседовать со всеми сотрудниками журнала «Оно», выяснить имя рокового мужчины, поссорившего подруг, и прочее, и прочее. Потому как если, к примеру, Марго настаивала на продолжении связи, а парень мечтал вернуться к Инге, то он также вполне мог сгоряча ударить любовницу. Необходимо его срочно раскрыть и разыскать.

Другой вариант, которого я пока что не касалась, – муж Марго, молчаливый и преданный Павел. Ведь он вполне мог узнать об измене жены и под горячую руку прибить из ревности. Не зря ведь говорится, что первый подозреваемый в подобных случаях – законный супруг. Стало быть, надо непременно познакомиться с ним лично – к примеру, приятно провести ночь в его ночном клубе под названием, тут я заглянула в досье Виктории, «Rendez-vous». Стало быть, план на ближайшую ночь готов.

Ну, и кроме всего прочего, в запасе всегда есть еще одна версия, так называемый вариант «Икс». В любой афере всегда имеется множество «иксов» и незапланированных участников, стало быть, всегда существует возможность совершенно неизвестного, «левого» убийцы, который оказался таковым по воле случая. К примеру, приехала Марго к стенам родной общаги вспомнить безумную юность, а тут к ней подкатили представители нового поколения, которые попытались ее совратить, а получив отпор, и грохнули непокорную, тут же прослезившись да бросив ей цветок на грудь. Все возможно в нашем лучшем из миров!

Я посмотрела на часы: было пять часов с копейками. И, несмотря на то, что по сведениям медиков, спать в этот час не рекомендуется, несмотря также и на только что выпитый крепкий кофе, я все-таки решительно отправилась на боковую, предварительно поставив будильник на одиннадцать вечера.

Решено: эту ночь я проведу как шикарная женщина – в роскошном ночном клубе. Посмотрим, что даст мне это рандеву в «Rendez-vous»…

Глава 12

Я проснулась без помощи будильника, без пятнадцати одиннадцать, как говорится, полная сил и энергии. По роду моей работы мне не раз приходилось выходить «в ночное», поэтому каждое действие было отлажено до автоматизма: потянувшись, я встала, сделала парочку пассов ручками в духе Кастанеды, отправилась на кухню, всыпав три ложечки молотого кофе в самую маленькую турку на одну чашку, поставила ее на огонь, а сама тем временем соорудила себе пару-тройку канапе с красной рыбой, соленым огурцом и кунжутом – потрясающе вкусно и сытно, так что в ночном клубе я вполне продержусь до утра, не разоряясь на дорогующие блюда.

Когда кофе был готов, я с удовольствием выпила первую чашечку под первое канапе, одновременно расставляя по полочкам в голове задания на грядущую ночь.

Итак, я отправляюсь в ночной клуб и действую по обстоятельствам: либо просто наблюдаю за Павлом со стороны, слушаю обоими ушками все, что говорят вокруг служащие, либо сразу представляюсь хозяину-вдовцу как сыщик, нанятый его собственной матерью. Если же…

Я не успела довести свою очередную мудрую мысль до логического завершения, когда раздался звонок домофона. Интересно, кто бы это мог быть в такой час? Я встала и прошла к двери.

– Да?

– Татьяна Александровна Иванова?

– Так точно.

– Это Павел Николаевич Трубников. Надеюсь, вы в курсе, кто я.

– В курсе.

– Так откройте. Я хотел предоставить вам всю имеющуюся у меня информацию по поводу смерти моей жены.

Вот так: человек предполагает, а Бог располагает. Поход в ночной клуб отменяется, гора сама пришла к Магомеду. Я нажала кнопку, и визитер вошел в подъезд, оставив мне пару минут на то, чтобы привести себя в порядок.

Домашние шортики, из которых выглядывают изящные слегка загорелые ножки, футболочка с интересным декольте – тут все в норме. Смотрим в зеркало: глазки на месте, широко открыты и очаровательны, легкая подводка подчеркивает их удивительный, слегка удлиненный разрез; носик чуть припудрим, губки освежим блеском для губ – все в норме, я, как всегда, юная и прекрасная! Добро пожаловать, Павел!

…– Добрый вечер, Павел! Если вы не против, предлагаю обойтись без отчеств, по-европейски.

– Согласен, Татьяна. Признаться, я и сам хотел это предложить, нам с вами ведь еще далеко до пенсии.

Он даже попытался улыбнуться, но улыбка вышла абсолютно бесцветной, как на старой затертой фотографии. И тем не менее появление Павла Трубникова в моей холостяцкой квартире произвело эффект мини-землетрясения: я лишь встретилась взглядом с его серыми глазами, и в то же мгновение почувствовала, как земля уходит из-под ног, а я сама забываю, на каком я свете.

Серые глаза! Наверное, это можно назвать единственной серьезной слабостью частного детектива Татьяны Ивановой. Когда-то, во время оно, когда жизнь еще виделась мне в розовом свете, я влюбилась. Мою великую любовь звали Иваном, и у него были удивительные серые глаза. Совсем как у Павла, который теперь стоял передо мной с таким видом, будто перед ним – конь в пальто, а не очаровательная блондинка в шортиках и маечке.

Стоп-стоп-стоп! Не время для личных эмоций! Я решительным жестом пригласила Павла в гостиную:

– Прошу вас, проходите, чувствуйте себя как дома, устраивайтесь поудобнее. Что предпочитаете – кофе, чай?

Он прошел в комнату и опустился в кресло, в ответ на мое предложение лишь отрицательно помотав головой.

– Я уже выпил свою традиционную чашку кофе – у меня четкий распорядок дня, не меняющийся вот уже в течение пяти лет, с момента открытия клуба. Поднимаюсь ровно в десять тридцать вечера, легкий ужин, большая чашка крепкого кофе и – на работу, до семи часов утра… Налаженный механизм. Но, впрочем, у вас наверняка имеются вопросы, на которые я дам исчерпывающие ответы. Я жду, задавайте – на беседу у меня есть ровно сорок минут.

Я постаралась взглянуть на Павла как на любого другого клиента, спрятав все личные переживания куда подальше. Первое, что бросалось в глаза: у него было чрезвычайно бледное и осунувшееся лицо, с которого будто сошли все краски. А вот до смерти Марго он наверняка выглядел весьма эффектно: высокий, плотный мужчина с каштановыми, чуть вьющимися волосами и серыми глазами, с крупными пухлыми губами. Вернуть этим чертам яркие краски, и перед вами – голливудский красавчик, вылитый Пирс Броснан! Смерть супруги обесцветила и весь облик Павла, и его душу – даже голос его звучал монотонно и скучно, как будто он лишь повторял заученные фразы, не ощущая никаких эмоций. Что и говорить – даже на меня он смотрел как на нечто бесформенное и тусклое…

Спокойно, милая, спокойно! Перед тобой, можно сказать, двойник клиента – его родной сынок. Быть может, он и симпатичный, но такой скучный, педантичный, все у него по линеечке, без фантазии и импровизации, сплошные серые будни… Серые!.. Стоп-стоп-стоп! Нет места личным эмоциям! Выбрось, милая Татьяна, глупые мысли и воспоминания из головы!

Я сходила на кухню и принесла чашку кофе для себя, устроившись прямо напротив собеседника, глядя на него деловито и строго и стараясь анализировать на благо следствия его интонации и мимику.

– Могу я поинтересоваться, как вы узнали мой адрес?

Он даже не усмехнулся, не нахмурился – повторюсь, ноль эмоций, как будто передо мной был всего лишь автомат.

– Мне предоставила ваш адрес моя мама. Она позвонила вчера вечером и сказала, что решила нанять вас, чтобы добиться реального результата и узнать имя настоящего убийцы. Я сразу же спросил у нее ваш адрес, чтобы явиться лично и честно ответить на все вопросы. Я ведь, разумеется, в курсе, что в случае подобного преступления первый подозреваемый всегда – муж.

Весьма интересный мужчина – выдал реплику таким тоном, будто все это лично его никаким боком не касается.

– Павел, а вы сами хотите, чтобы убийца вашей жены был найден?

– Да.

Вот так вот – лаконичный ответ, не предполагающий вариантов. Произнеся краткое и решительное «да», Павел тут же сурово поджал губы, и его глаза, до этого словно выцветшие и запыленные, на мгновение стали ярко-серого, насыщенного цвета.

– Хорошо. Расскажите мне, как вы познакомились со своей женой.

Он лишь кивнул, словно мой вопрос вполне соответствовал его собственному сценарию нашей встречи.

– Мы познакомились, когда Марго поступила на первый курс журфака университета – они всей группой пришли поздравить с Восьмым марта мою маму, своего преподавателя литературы. Я помогал им заваривать чай, расставлять на столе чашки и тарелки, резать огромный торт. Марго сразу мне понравилась, и я старался быть ближе к ней. В конце вечера я пригласил ее в кафе. Она весело расхохоталась: «В кафе?! Чтобы опять пить чай с тортом?!..» Мы стали встречаться. Встречались примерно год, а потом я сделал Марго предложение, и мы поженились.

Все точно и четко, как в аптеке. Интересно, как он сделал Марго предложение руки и сердца – зачитал по бумажке заранее подготовленный и тщательно отредактированный текст?

– Вы не знаете, у нее не было какой-нибудь истории любви до встречи с вами?

Он равнодушно, без каких-либо эмоций пожал плечами.

– Наверное, были – она ведь была настоящей красавицей и до университета училась на актрису. Но мне об этом ничего не известно. Я ревнив, поэтому сразу попросил ее ничего мне не рассказывать – просто начать жить заново, вместе со мной.

– Вы не видели никаких фотографий времен ее учебы в театральном…

Вот тут он прервал меня; впервые в его голосе прозвучала слабая нотка живых эмоций – раздражение с толикой злости:

– Я же говорю вам: мы начали совместную жизнь, открыли новую страницу, и я попросил Марго не вспоминать при мне то, что было до нашей встречи, а сам никогда не интересовался этим периодом.

Проговорив эту фразу, Павел немедленно успокоился, и его, на какие-то секунды вспыхнувшие глаза вновь потухли – как будто и не было мимолетной вспышки, кто-то нажал на кнопку «выкл»…

Несколько минут я рассматривала это блеклое лицо, опущенные вдоль коленей безвольные руки, потухший взгляд, который он направил на мой занавес миндального цвета, слегка раздувавшийся от дуновения ветерка из открытого балкона.

– Павел, а у вас есть своя теория – кто, на ваш взгляд, убил Марго?

Он не вздрогнул, не покраснел и не побледнел еще сильнее – ни грамма эмоций! – лишь перевел взгляд на меня.

– Я не знаю, кто ее убил. Но по всему выходит, что это связано со старой историей любви – той, что была до меня…

– И о которой вы ничего не знаете.

– И не хочу знать.

– И вам все равно? Извините, но редко приходится встречать людей с полным отсутствием эмоций, как у вас.

Павел посмотрел на меня все тем же пустым взглядом.

– Дело в том, что я сам будто умер вместе с Марго. Так и понимайте: перед вами – не живой человек, а живой труп. У вас еще есть какие-нибудь вопросы? Мне пора отправляться в клуб.

– На данный момент вопросов нет. На всякий случай, вы не могли бы дать мне ваш номер сотового?

Павел монотонно продиктовал мне телефон, поднялся, вежливо простился и направился к выходу. Вот тут он и произнес самую волнующую и долгую реплику за все тридцать с небольшим минут нашей встречи.

Сначала Павел вдруг неожиданно замер перед самой дверью, так, что я несколько секунд пялилась на его широкую, чуть сутулую спину. Почти сразу он обернулся, и я встретилась с тоскливым взглядом его серых, как небо, плачущее монотонным осенним дождем, глаз.

– А вы видели розу на груди Марго?

Его голос прозвучал глухо, но в самих интонациях звучали сдерживаемые рыдания.

Я кивнула.

– Да, ваша мать предоставила в мое распоряжение полное досье, в котором есть и фотографии судмедэксперта.

– Она прекрасна даже мертвая, не правда ли?

Что я могла ответить – только молча кивнула. А Павел вдруг нахмурился и продолжил своим монотонным голосом, голосом человека, который давно умер – голосом «живого трупа»:

– Вы, должно быть, знаете, что Марго была сиротой, росла в интернате. Она не любила об этом вспоминать. Но один случай все же рассказала, еще когда мы с ней только встречались. У них была одна воспитательница – по словам Марго, «головокружительная» красавица. За ней ухаживал молодой человек, и все девчонки интерната, затаив дыхание, наблюдали из окон за свиданиями парочки тут же, на территории приюта. Каждый раз, приходя на свидание, парень первым делом протягивал девушке алую розу…

Павел посмотрел на меня со значением.

– Как только Марго рассказала мне эту историю, я тут же поклялся, что буду приносить ей розы. Это было непросто – мы с мамой никогда не жили роскошно. Уже после свадьбы я дарил Марго розу по особенными датам, а иногда просто так – внезапно, по наитию. Каждый раз она так радовалась и благодарила меня, будто в одно мгновение вновь становилась той девочкой из интерната, которая наблюдает с восторженной завистью за свиданиями воспитательницы в саду…

Несколько секунд мы помолчали – просто стояли друг перед другом. Признаться, я не поняла, к чему Павел вдруг вспомнил эту сентиментальную историю и как мне следует на нее реагировать.

Похоже, он тоже это понял.

– Я рассказал вам это просто потому, что вспомнил, когда увидел последнюю фотографию Марго из полицейского протокола. Кто-то положил ей алую розу на грудь. Точно такую же, какие я дарил жене на дни рождения и прочие даты. Вот и все – извините, мне почему-то захотелось вам это рассказать.

И он вышел, пожелав мне удачи.

Закрыв за ним дверь, я взглянула на часы: так и есть, визит владельца ночного клуба продлился ровно тридцать семь минут – ведь он с самого начала довел до моего сведения, что на нашу беседу он может выделить не больше сорока минут. Тридцать семь минут на беседу плюс три минуты на то, чтобы спуститься, сесть в машину и отправиться на работу, явившись в клуб тютелька в тютельку.

Таким вот образом совершенно неожиданно все мои планы на ночь были перечеркнуты, а я в двенадцатом часу ночи ощущала себя отоспавшейся на всю оставшуюся жизнь, а кроме всего прочего – совершенно по-глупому влюбившейся в красавца-робота, который наверняка даже не заметил, какого цвета у меня глаза.

Чем бы вы занялись на моем месте, чтобы не взвыть от тоски? Правильно: я приняла душ, сделала тщательный макияж и надела свое любимое «маленькое черное» платье, после чего позвонила своему старому знакомому времен беззаботно-беспечного студенчества. Знакомого звали Костиком, он работал журналистом в газете «Скандальная хроника Тарасова» и обладал важной для меня в данный конкретный момент чертой характера: он всегда был в курсе всего, что происходит, происходило или будет происходить в Тарасове и его окрестностях.

Таким образом, после того как я созвонилась с Костиком и забила с ним стрелку ровно на полночь у ближайшего ночного ресторана «Dolce vita», передо мной открылась блестящая возможность выкинуть на фиг из головы серые глаза Павла Трубникова, на благо общего дела узнать массу новых неформальных сведений обо всех героях драмы, а заодно и прекрасно отдохнуть без лишних заморочек. Дело в том, что, кроме всего прочего, Костик великолепно танцует, как и многие его собратья по нетрадиционной сексуальной ориентации.