Текст книги "Криминальный кураж"

Глава 2

Утро встретило меня дикой головной болью и непрекращающимся дождем в смеси с жестокими грозовыми раскатами, еще более усугублявшими мигрень. С трудом оторвав голову от подушки, я потерла виски пальцами и поежилась – в форточку, закрыть которую я вчера не позаботилась, вливался холодный уличный воздух. Хотелось уткнуться в подушку, завернуться в одеяло и снова заснуть. Но я себе этого не позволила – надо вызволять из тюрьмы Сидоренко. В конце концов, невезучесть моего друга в любой ситуации до добра не доведет, а СИЗО – не лучшее место для проявления его невезучести. Там периодически встречаются личности, которых хлебом не корми – дай поиздеваться над «ботаником». Замечательным примером именно этой категории и является злополучный Ванька. Хорошо, если он до сих пор в порядке.

Усилием воли заставив себя подняться, я поплелась в душ, бормоча под нос фразу из хрестоматийно-новогоднего фильма:

– Пить надо меньше, надо меньше пить…

Только не прыгала на месте, как герой того фильма.

Пью я сравнительно редко, поэтому к похмельному синдрому не привыкла, и он меня ужасно тяготил.

Я постояла несколько минут под ледяным душем, и это подарило мне хоть какие-то крохи бодрости и готовности к трудовым свершениям. Растерлась полотенцем, закуталась в халат и побрела варить утренний кофе.

Пока ароматный, мой самый любимый напиток набухал коричневато-белесовой пенкой, я выпила стаканчик холодного апельсинового сока, что меня несколько приободрило, и выудила из пачки одну-единственную, последнюю сигарету. Даже если бы ничего не нужно было предпринимать в связи с Ванькиным задержанием, на улицу все равно высунуться пришлось бы – без сигарет мне не жизнь. Но ох как не хочется никуда идти! А ведь надо еще и машину Сидоренкину забрать с дачи. Впрочем, машина подождет, сначала вопрос с ним самим разрулить следует.

Выпив кофе, я почувствовала себя значительно лучше. Головная боль не сказать чтобы ушла совсем, просто отдалилась за грань сознания и не слишком тревожила, не мешала думать. А подумать было о чем – как вытащить Ваньку из СИЗО?

Не выпуская из рук огромной кружки, по самые края заполненной свежей порцией кофе – куда кофеманке без этого божественного напитка! – я подошла к телефону и набрала номер.

– Следственный отдел… – слова из мембраны словно впились в мой мозг тысячей раскаленных иголочек, возобновив тупую пульсацию в висках, – усиленный связью голос дежурного оказался слишком высоким для моего нежного черепа.

– Подполковника Кирьянова позовите, пожалуйста, – попросила я, поморщившись, и отпила еще немного кофе. Напиток божественным ароматным теплом разлился по языку, немного сняв ощущение сухости.

– А кто его спрашивает?

– Иванова, – злясь на дотошного дежурного и на себя за этот гнев, рявкнула я.

В трубке послышалось шипение, сквозь которое внезапно прорезался голос:

– Танюха, это в самом деле ты?

– Нет, гидра трехголовая, – туповато пошутила я.

– Что с тобой случилось? – озаботился Киря.

Вообще-то его зовут Владимиром, и он, надо сказать, мой давний приятель и помощник. А звание подполковника Кирьянов получил отчасти и благодаря мне – мы с ним действуем на благо друг друга. Владимир делится нужной мне информацией, я с ним – преступниками, которых вычисляю.

– Танюш, ты болеешь? – не отставал Киря, пока я пыталась справиться с тошнотой.

– Нет, у меня похмелье, – огрызнулась я, но быстренько сменила тон – не дай бог, Киря обидится, что мне тогда с несчастным Сидоренко делать? – Володь, мне твоя помощь нужна.

– Ага, внимательно слушаю.

– Узнай, пожалуйста, об убийстве собаки на даче некоего Перцевого и об исчезновении хозяина этой дачи, – попросила я и назвала фамилию следователя, добавив: – Я к тебе заеду через полчасика, устроит?

– Да, Танюш, ладно, – вздохнул Кирьянов.

Он, вообще-то, тип очень мудрый и никогда со мной не спорит по пустякам. Тем более сегодня спорить просто опасно – женщина, страдающая от тяжкого похмелья, хуже пары-тройки злобных фурий.

Получаса мне как раз хватило на то, чтобы натянуть джинсы, подкраситься, причесаться и выйти из квартиры.

Поеживаясь под струями дождя, я добежала до своей машины и уселась в теплый салон. Дождь нахально заливал лобовое стекло, размывая очертания предметов, и пришлось включить «дворники». Терпеть не могу, когда что-то елозит перед глазами, но куда деваться? В ливень обзор ужасный, не хватало еще, чтобы залитое водой стекло прослужило причиной аварии.

Я быстро добралась до Кириного отделения, оставила машину на стоянке, поставив на сигнализацию, и ворвалась в прохладный, но сухой холл. Представившись дежурному, мальчишке с высоким голосом и бритой головой, прошла к кабинету подполковника Кирьянова.

Владимир меня уже ждал. При моем появлении он поднялся и разулыбался:

– Здравствуй, Танюш, давно не виделись. Как похмелье, прошло?

– Более-менее, – кивнула я, присела на стул и предложила: – Ну, рассказывай.

– Дело ясное, что дело темное, – откликнулся Кирьянов. Усмехнулся в ответ на мой недоуменный взгляд и сообщил: – Танюш, убили собаку. Черного добермана.

– Об этом я и сама знаю.

– Ты там была, что ли?

– Ну да, приятель пригласил, – пожала я плечами. – Рассказывай по существу, очень прошу.

– Тогда так… Рядом с кровью животного обнаружена и человеческая. Причем группа проявила оперативность, и эксперт проанализировал образцы крови. Все параметры полностью совпадали с принадлежавшими Андрею Перцевому – его данные почерпнули из медицинской карточки. Когда это выяснилось, дачу Андрея обыскивали еще раз, уже сегодня утром. Машину Сидоренко пригнали на платную стоянку для штрафников. Трупа Перцевого не обнаружили, как и его самого. Имеется в виду живого. То есть человек был, жарил шашлыки, заигрывал с девушками – и пропал бесследно, растворившись в туманно-дождливом вечере. Мистика, да и только! В мистику я не верю, сама знаешь. Но трупа не нашли. Пока.

– Думаю, найдут. Поляков, – назвал Киря фамилию того лейтенанта, которого Ванька вчера свалил на пол, – уверен в убийстве. То есть почти уверен и уже начал проверку подозреваемых. И тебя достанет, по всей вероятности. Я не стал про тебя ничего говорить, но если хочешь…

Я отрицательно помотала головой. Во-первых, еще вилами на воде написано, что возьмусь ли я за расследование. Во-вторых, даже если возьмусь – излишняя популярность может мне помешать.

– А Сидоренко? Все сидит? – поинтересовалась я.

– Да, Поляков на него злится. Не подскажешь, почему?

– Ванька – страшно неуклюжий тип и умудрился твоего Полякова уронить на пол, – улыбнулась я насмешливо и, закинув ногу на ногу, закурила.

Кирьянов хмыкнул и с налетом трагичности в голосе заявил:

– Лучше бы он и в самом деле зарубил этого Перцевого, меньше проблем оказалось бы. Поляков – дико мстительный тип. Он не прощает издевательств над достоинством своей драгоценной личности.

– Значит, Сидоренко вытащить сейчас из СИЗО не удастся?

– Ну почему же? Могу походатайствовать, – утешил меня Киря. – Я смотрел дело – доказательств маловато, да и трупа нет. Только пусть твой Сидоренко ведет себя ниже травы, тише воды. Иначе нарвется.

– Значит, поможешь? – улыбнулась я, не сомневаясь в положительном ответе.

Владимир не заставил меня ждать:

– Разумеется, сейчас договорюсь. Пропуск тебе выпишут, сама и заберешь своего парня.

– Ну, положим, он не мой парень, а просто приятель. Ладно, Кирь, с меня пиво.

– Угу… – набирая телефон и уже забыв о моем присутствии, машинально хмыкнул Владимир.

Попрощавшись с ним, я вышла из кабинета и спустилась к машине. Поеду, заберу беднягу. Надеюсь, он не слишком намаялся в камере за эту ночку.

* * *

– Таня, ты! – рванулся к зарешеченной двери Сидоренко, едва меня увидел. Я кивнула и огляделась, пока охранник, сопровождавший меня до камеры предварительного содержания, открывал дверь.

Не сказать, чтобы здесь было очень уютно, если честно. В маленькую, метра два на два, камеру было набито человек пять-шесть народу, и физиономии личностей доверия не внушали. А на меня они вообще так посмотрели… Но реплик бросать не стали: каменная рожа охранника действовала на них в качестве холодного душа.

Сидоренко был нешуточно потрепан. Джинсы походили на половую тряпку, правда, с бирочкой крутой фирмы. На лице красовалось багрово-синее пятно, оставленное чьим-то резвым кулаком. Волосы всклокочены, а на щеках – поросль рыжеватой щетины. В глазах – паника и злость.

– Меня что, отпускают? – с надеждой поинтересовался Сидоренко. – Танюш, правда?

– Ну да, только дашь подписку о невыезде, – обрадовала его я. – Вань, ты в порядке?

– Н-ну… в душ очень хочется, – не стал кокетничать Сидоренко.

Я улыбнулась – в самом деле, в душе побывать ему не повредит.

Наконец все формальности были успешно завершены, и мы вышли к моей «девятке».

– А где моя машина?

– Неподалеку, на штрафной стоянке. Ты хочешь ее забрать?

– Нет, – мотнул головой Сидоренко, поглаживая волосы, словно пытаясь привести шевелюру в порядок. Руки его заметно дрожали, выдавая охватившее парня нервное напряжение. – Я вряд ли сейчас смогу вести машину. Подбросишь?

– Само собой, – я распахнула дверцу своей «девятки» и предложила Ваньке садиться.

Он плюхнулся на сиденье, едва не запутавшись в собственных ногах, я заняла свое место, и мы поехали.

– Танечка, от меня ведь не отцепятся, – помолчав, трагично заявил Сидоренко. – Этот следователь на меня так взъелся! Слышала бы ты, как он меня допрашивал – того и гляди по физиономии надает. Ни одному слову не верил! Постоянно порывался унизить. И эта жуткая камера…

– Верю, – кивнула я, ободряюще улыбаясь. – Само собой, ты же его вчера сбил, как вражеский самолет. Вот он и бесится.

– И что мне теперь делать?

Вопрос прозвучал риторически. Ванька задумался, пытаясь отыскать в своем ученом мозгу ответ на него. Я тоже молчала, следя за дорогой и злясь на ритмичные движения «дворников» по стеклу. В крышу машины барабанили крупные дождевые капли, словно ударник на дискотеке. Все вокруг было затянуто дождевой прозрачно-серой пеленой. Деревья казались тусклыми, будто в тумане, листья угрюмо свисали вниз. Птицы, которым такая погода тоже явно не доставляла радости, нахохлившись, сидели на ветках, не решаясь спрыгнуть вниз и позавтракать. Видно, боялись утонуть.

Небо, затянутое свинцово-сизыми тучами, клонилось к земле, словно жаждая раздавить все, на ней находящееся. Мрачноватая погода, прямо для готической сказочки, не меньше. В такой ливень хочется сидеть дома, желательно – перед ярко пылающим камином, пить крепкий кофе, курить сигару, вяло покачиваясь в кресле-качалке, и поедать что-то вроде «коньяка в шоколаде» или пирожных.

Машин на дорогах практически не было. Видно, немного найдется идиотов, желающих раскатывать по городу в подобную весеннюю погодку. Я вела свою «девяточку» совершенно спокойно, не боясь чьего-то неосторожного обгона. И думала о том, что, наверное, не смогу оставить эту загадку нераскрытой. На милицию в таком деле надежды мало – убийства случаются нередко, зато раскрываются значительно реже. Но мне и самой интересно, куда мог деться труп и кому понадобилось убивать Перцевого?

Перед мысленным взором встало лукаво-интеллигентное лицо Андрея с кошачьими глазами, полускрытыми очками в слишком толстой черной оправе. И вспоминалось, как доберман, гибкий и черный, жался к ноге хозяина и преданно заглядывал ему в глаза.

Нет, не буду заниматься этим делом, благотворительность – не моя стезя! – приказала я себе мысленно и тут же обратилась к Сидоренко:

– Вань, а какие отношения были у Астраханцевой и Перцевого? Как он мог затащить ее на вашу вечеринку?

Вырванный из плена своих мыслей, судя по выражению лица невеселых, Сидоренко задумчиво ответил:

– Танечка, я понятия не имею. По-моему, они очень давно общались. Встречались, может, даже любовниками были. Года два назад, наверное. Вот и все. А так… Сама знаешь, я не слишком интересуюсь людьми. Вот работа…

– Кстати, как называется ваше НИИ? Чем оно занимается? Что за проект мы отмечали вчера? – не знаю, могут ли мне пригодиться такие сведения, но лучше хоть что-то, чем совершенная пустота в сознании.

– НИИ ЭКТ, – непонятно, словно на другом, незнакомом мне языке, например, на турецком, ответил на вопрос Сидоренко. Но тут же расшифровал, уловив удивление в моих глазах: – Электроники и компьютерных технологий. Мы разрабатываем программы, «железо» и навороты для оргтехники. Поэтому нами и заинтересовалась фирма «Морок», московские производители компьютеров. Они нас спонсируют, за что, естественно, получают наши разработки. А что касается последней разработки… – сейчас Ванька говорил гладко, словно выступал с докладом на публике. Даже озабоченное выражение стерлось с его лица – вот что значит истинный ученый. – Мы успешно сдали проект печатающего блока для лазерных принтеров.

– А что, это такая важная вещь? – удивилась я.

– Для принтера – безусловно, – с легким смешком откликнулся Сидоренко. – Но вообще-то, такие блоки уже есть. Мы не изобретали нечто новое, просто старались усовершенствовать то, что имеется в наличии. И это удалось – теперь блоки будут значительно дешевле в производстве, что принесет нешуточную прибыль. К тому же мы произвели некоторые усовершенствования…

Я не стала даже вслушиваться в технические детали того, что они там наусовершенствовали. Мое знакомство с современными технологиями ограничивается способностью пользоваться компьютером для собственных нужд. В остальном же я – полная бездарность.

– А кому еще могли понадобиться ваши разработки?

– Понятия не имею, – изумленно воззрился на меня Ванька. – Может, и надо кому, но я не знаю. Слушай, а почему тебя это интересует?

Я промолчала, а Сидоренко вновь погрузился в глубочайшую задумчивость. Закурил, неловко чиркнув зажигалкой и уронив ее на коврик. Держа в вытянутой руке зажженную сигарету, он ринулся вниз в поисках источника огня, при этом едва не ткнул меня горящим кончиком сигареты и уронил сигарету на сиденье. Тогда я подхватила ее, вышвырнула в окно и рявкнула:

– В моей машине ты не куришь!

– Ладно, – пожал плечами Сидоренко. Чуть покраснел и убрал найденную на полу зажигалку в карман. Потом повернулся ко мне и подхалимски заявил: – Танюш, ты же умная девушка и вообще лучший детектив в Тарасове…

«Ну, такой неприкрытой лестью меня не пронять», – подумала я и улыбнулась, довольная.

– Может быть, ты попробуешь отыскать убийцу Перцевого? – продолжил Ванька. – Я заплачу, ты не бойся. Ведь с тех пор как появились спонсоры, у меня вполне нормальная зарплата. Просто мент этот от меня точно не отвяжется.

Я сделала вид, что раздумываю, хотя думать, в сущности, было не о чем. Впрочем, сначала не повредило бы посоветоваться с моими магическими «косточками» – для порядка. При расследовании, любом, а особенно на первых порах, я всегда советуюсь с высшими силами, так сказать.

Вот и теперь, подогнав машину к обочине, я выудила замшевый мешочек с додекаэдрами и, задумавшись о перспективах дела, швырнула их на сиденье. Сидоренко не удивился – за время нашего с ним прежнего общения он успел привыкнуть к странностям моего метода.

Выпало: 13+30+2. Я с ходу вспомнила формулировку и присвистнула: сочетание, во-первых, означало разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Но, во-вторых, оно предупреждало или советовало: «Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий – ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе». Ну, начало предсказания предельно ясно: я раскрою дело и отыщу убийцу Перцевого. А вот дальше…

Ладно, жизнь покажет.

– Ну что? – когда я убрала волшебные «косточки» обратно в замшу и забросила мешочек в сумку, поинтересовался Ванька. – Возьмешься за расследование?

– Возьмусь. Почему бы и нет? – усмехнулась я.

– Правильно, – обрадовался Сидоренко. – Друзьям надо помогать в беде.

– Только, Ванечка, золотце, не лезь ты, куда не надо. И вообще, лучше из дома не выходи, – вспомнив о тяготении к моему приятелю всевозможных неприятностей и приключений с ярко выраженной криминальной окраской, предупредила я. – Иначе париться тебе за решеткой до скончания века.

– Да что же я, не понимаю, что ли? – утомленно вздохнул Сидоренко. – Только на работу все равно ходить придется, отпуск я совсем недавно отгулял.

– Слушай, – пропустив его реплику мимо ушей, задала я неожиданно появившийся в голове вопрос, – а что с Лавкиными?

– А что с ними? – переспросил непонятливый Сидоренко. – Нормальные люди. Гала очень даже ничего, Сашка умный мужик.

– Да нет, – махнула я рукой. – Им могла быть выгодна смерть Перцевого?

– Выгодна?

Нет, этот чертов Ванька точно не от мира сего. Алхимик несчастный, законопатился в своих микросхемах или бог его знает в чем, а о внешнем мире имеет лишь общее представление. Мол, есть на свете и другие люди, которые тоже ходят на работу, стирают носки и жуют яичницу с колбасой по утрам. Но для него все люди хорошие, пока не показали себя с дурной стороны, причем не показали достаточно явно, чтобы недальновидный Ванечка-дурачок это заметил и отложил в своем сознании.

– Ну да, что они будут делать, если труп Перцевого найдут? – резко спросила я, тормозя перед домом Сидоренко. – Только не говори мне, что проливать слезы скорби.

– Тань, я не знаю, – растерянно откликнулся Иван. – Честно, не знаю. Они вроде бы с Андреем не ругались, если ты об этом. Нет, ну мы все с ним иногда цапались – он подгонял нас в работе, хотя, когда застой в мыслях, это все равно без толку. Но из-за этого убить человека? – Сидоренко передернулся, слегка побледнев.

– Ладно, – махнула я рукой. – Иди домой. Отмывайся, спи, расслабляйся. Думаю, сегодня ты можешь прогулять работу.

– Угу, я туда и не собирался, – кивнул Ванька. Выудил бумажник и выплатил мне аванс. – Этого хватит?

– Естественно, – усмехнулась я, убирая деньги в карман.

– Тогда я пошел. Тань, только если что узнаешь, позвони мне, пожалуйста. У тебя есть номер моего телефона?

– Разумеется.

Сидоренко вышел из машины и, естественно, поскользнулся в луже, разлившейся у подъезда, и плюхнулся в нее. Поднявшись, улыбнулся, демонстрируя, что с ним все в порядке, и помахал мне рукой. От его ладони разлетелись по сторонам серо-грязные брызги, а на джинсах, и без того имевших сейчас далеко не идеальный вид, расползлось радужное пятно от разлитого в злосчастной луже мазута.

* * *

Я заехала домой и сменила джинсовый прикид на симпатичный брючный костюм цвета незрелого яблока. Под пиджак натянула нечто вроде топика, очень-очень эротичного. Коротенькая такая штучка без лямок, со вставленными в ткань косточками, приподнимавшими грудь. В общем, в лучшем духе парижских домов моды. День только начался, и я пока не знала, куда мне предстоит отправиться. А так – выгляжу вполне достойно, деловая женщина в бледно-зеленом костюме и темно-изумрудном топе, едва выглядывающем из выреза пиджака. Сняла пиджак – и вот уже мир видит очаровательную даму в почти вечернем туалете – узкие брюки эффектно очерчивают ноги, на талии – ремешок в тон топику с изящной серебристой пряжкой. Обнаженные плечи выглядят чрезвычайно привлекательно.

Сунув ноги в туфли на невысоком каблуке и перебросив через плечо неизменную сумку со всем необходимым, я вышла из квартиры и спустилась к машине.

Путь мой лежал в НИИ ЭКТ. Для начала я намеревалась пообщаться с Астраханцевой и попытаться узнать об ее отношениях с Андреем. Настя все еще была мне симпатична, но субъективные эмоции не должны мешать расследованию, за которое мне платят вполне объективными купюрами.

НИИ располагалось в историческом центре Тарасова, сливаясь своими серыми, давно не видевшими реставраторов стенами с завесой дождя. Массивная дверь входа была украшена надписью: «Посторонним вход воспрещен», такой же старой, как и само здание. Видимо, когда-то институт считался секретным и разрабатывал оружие. Вот и теперь, после переквалификации, надпись осталась, напоминая случайным посетителям, что не стоит сюда соваться.

Я не колеблясь взялась за ручку двери, отчего-то тепловатую и немного липкую, будто на ней только что лежала чья-то потная ладонь. Поморщившись, потянула дверь на себя и с трудом открыла, растягивая тугую пружину. Проскользнув в освещенный белыми лампами холл, услышала, как дверь с глухим стуком захлопнулась за мной. Я вспомнила стук топора на даче Перцевого, когда Андрей рубил дрова. А потом этот самый топор лежал в луже крови.

– Девушка, вы к кому? – вежливо поинтересовался охранник, внимательно оглядывая мой слегка затронутый водяной капелью и оттого ставший в крапинку костюм.

Я улыбнулась высокому парню лет двадцати с небольшим, поразившись чистоте и доверчивости его красивых светло-серых глаз, и ответила:

– Я бы хотела встретиться с Астраханцевой.

– Вы договаривались с Анастасией Валерьевной? – спросил молодой человек, барабаня пальцами по обтянутому пятнистым комбинезоном мускулистому бедру.

– Боюсь, что нет, но передайте ей, что пришла Татьяна, знакомая Сидоренко. Думаю, она не откажется меня принять.

– Хорошо, присаживайтесь, я ей позвоню, – согласился с моим предложением парень.

Я опустилась в продавленное дерматиновое кресло, которое оказалось достаточно холодным на ощупь. Поежившись, я стоически выдержала несколько минут ожидания, и мое долготерпение было вознаграждено:

– Анастасия Валерьевна вас ждет, поднимитесь, пожалуйста, на восьмой этаж, лифт там.

– Спасибо, – снова очаровательно улыбнулась я и поймала ответную улыбку, совершенно преобразившую лицо парня. Теперь он не казался строгим, а стал обыкновенным озорным мальчишкой.

Пройдя к лифту, я с трудом открыла внешнюю сетчатую дверь, потом – внутреннюю, стеклянную, и нажала на кнопку восьмого этажа. Мастодонт советских времен, всхлипнув и прохрипев что-то невразумительное, повез меня по шахте вверх. Перед глазами проплывали этажи и перекрытия. Это казалось даже забавным – я привыкла к скоростным лифтам с непрозрачными дверями.

Наконец я благополучно достигла восьмого этажа, и почти сразу же взгляд мой уткнулся в табличку на двери: «Астраханцева А.В., заместитель директора НИИ ЭКТ». Я даже не успела постучаться, как дверь распахнулась и мне навстречу выпорхнула Анастасия. Сейчас ее было бы правильнее называть так, как охранник, – Анастасия Валерьевна. Сегодня Астраханцева являла собой успешную деловую женщину. Изящный светло-коричневый костюм с бледно-золотистой шелковой блузкой подчеркивали необычность цвета ее глаз. Гладко уложенные на затылке волосы, туфли из дорогой кожи на невысоком каблуке. Да, к такой даме и не обратишься с демократичным «ты».

Впрочем, тут я ошиблась. Моя вчерашняя соседка по праздничному столу неожиданно сразу предложила приятельский тон.

– Танечка? Здравствуй, заходи, я очень рада тебя видеть! – действительно довольно воскликнула Астраханцева, радушно приглашая в кабинет. – Проходи, проходи.

Я мельком поздоровалась с ее секретаршей – невысокой хорошенькой девчонкой без особых мыслей в глазах, и последовала приглашению.

– Я-то думала, что в ближайшем будущем тебя не увижу. Ведь фамилии твоей не знаю, а Сидоренко, беднягу, посадили, – доверительно сообщила Астраханцева, потом вызвала секретаршу и предложила: – Будешь кофе?

Я машинально кивнула, пытаясь прийти в себя и освоиться с обстановкой. Вроде бы я тоже симпатична Анастасии. Но не слишком ли чересчур ее внешнее приятельство? С чего бы такое?

– Ты сказала, что хотела меня найти? Я правильно поняла? – наконец решила я рассеять туман непонятности. Астраханцева кивнула.

– Зачем?

– Понимаешь, Тань, в мире не так много умных людей. Мне показалось, ты относишься к этой категории.

– Я польщена, – язвительно вставила я, отпивая глоток принесенного кофе. И улыбнулась – кофе оказался неплохим.

– Я, наверное, неправильно выразилась, – засмеялась Настя, не обижаясь на мою колкую реплику. – Извини, так уж получилось. Но я действительно рада тебя видеть.

– А Сидоренко, кстати, отпустили, – заметила я. – Мы с ним виделись с утра.

– Замечательно. Я, конечно, не буду ставить ему прогул на сегодня. Неужели в милиции могли всерьез поверить, что Иван убил Перцевого? – изумилась Астраханцева, попивая кофе из хрупкой чашечки.

– Они хотят в это верить, – пожала я плечами. – Слушай, а кто теперь займет место Перцевого? Он ведь был руководителем отдела?

– Лавкин, полагаю. Я бы с удовольствием поставила Сидоренко, но он совершеннейший профан в административных делах. А зачем тебе это? – спохватилась Астраханцева, недоуменно вскинув изящные брови.

– Просто интересно, – откликнулась я, – как все пойдет дальше. – И перевела беседу на другую тему: – Тебя менты еще не вызывали?

– Пока нет, – покачала головой Анастасия. – А к тебе уже цеплялись?

– Тоже нет еще, – улыбнулась я. – Но они нас обязательно достанут. Всех. И нервы потреплют нешуточно.

– Да, наверное, – на лице Насти не дрогнул ни единый мускул – или ее это мало тревожило, или она так хорошо умеет владеть собой. – А труп еще не нашли?

– Вроде бы нет. – Я закурила и задумчиво бросила в пространство: – Интересно, куда его могли деть? Закопать на территории дачи – на это требуется слишком много времени. А вытащить за забор, пожалуй, не могли – следы бы остались. Да и все равно менты нашли бы и там.

– Да, и в самом деле загадка… А в доме?

– Милиция все обыскала. Не такие они идиоты, как думают многие…

Анастасия тоже закурила, и мы помолчали несколько минут, мысленно отдавая дань памяти покойному Андрею Перцевому. Потом Настя вскинула голову:

– А с чего мы все решили, что его убили? Может быть, он еще жив? И умудрился сбежать?

– Сбежать он не мог, за забором нет ни единого следа. Спрятаться в доме тоже – менты обшарили все…

Да, загадочка та еще. Черт возьми, как я разберусь с этим делом?

– Никак не могу поверить, что кто-то из нас мог убить Андрея… – пробормотала Астраханцева словно бы себе под нос, и глаза ее при этом зажглись нехорошим огоньком.

Я склонилась к столу, демонстрируя повышенное внимание, и прищелкнула к его нижней поверхности «жучок». Маленькая штучка эта нередко мне помогала, теперь все разговоры, происходящие в кабинете Анастасии, я услышу. Обязательно услышу.

– Тань, все-таки чем ты занимаешься? Ты вчера так ловко взяла руководство на себя, я даже удивилась. Я, если честно, была в шоке и мало что соображала. А ты…

– Одно время я работала в прокуратуре, а это потом сказывается всю жизнь, – расплывчато ответила я.

Настя удовлетворенно кивнула, словно узнала нечто в высшей мере интересное.

И все-таки я ее подозреваю. Анастасия Валерьевна Астраханцева – женщина недюжинного самообладания, она вполне могла провернуть этот трюк. Только вот за-чем? Но не спрашивать же напрямую? Придется узнавать другим способом. Кстати, надо бы узнать место работы Мародерского. Ведь он тоже был на злосчастном пикнике.

– Как Светка? – поинтересовалась я. – Все скорбит?

– Да, но на работу вышла, – хмыкнула Настя сочувственно. Или насмешливо, я не разобрала. – Все же она его любила, что бросалось в глаза.

– Как тебе это удается? Вроде бы сидишь в своем кабинете, а неплохо знаешь сотрудников, – поразилась я.

– Такая ведь у меня работа, – передернула плечами Астраханцева, улыбнувшись. – И не столь уж это сложно, достаточно просто пообщаться с сотрудниками. А все остальное… Оно же совершенно явно написано на лицах.

– Думаешь, Света оклемается?

– Разумеется, куда ей деваться. Ведь Андрея не вернуть…

Я окинула задумчивым взглядом кабинет. Строгая и элегантная обстановка подчеркивала характер обитательницы. Компьютер последней марки на столе, модем, несколько телефонов. Замечательно. И среди всего этого – Анастасия Астраханцева – неординарная женщина, королева НИИ.

– А Герман? Вы вчера нормально доехали? Он вроде бы был не вполне трезв.

– Машину вела я, – усмехнулась Анастасия. – Кстати, он постоянно восхищался тобой.

Я едва заметно покраснела и сама же этому удивилась – давно забыла о такой своей способности. Самообладание прежде всего.

– Да брось ты, мы с ним просто приятели, примерно как вы с Ванькой, – с лету прочитала мои мысли Астраханцева. Все же она очень проницательная женщина, надо быть настороже, а то раскусит – и опомниться не успею. – Не хотелось одной идти на шашлыки, а никого, кроме него, под рукой не оказалось. В общем-то, Герка даже не мой друг, он брат приятельницы.

На Настю, по всей видимости, накатила склонность к откровениям и душевным излияниям. Может быть, ей, бедной, и поболтать здесь не с кем?

– Елена очень озабочена судьбой брата и периодически пытается подкинуть ему даму, на которой Герман бы женился в перспективе. В этот раз дамой оказалась я. Только мы с Геркой не переходили и не перейдем грани между дружбой и любовью. Он неординарная личность, очень неглупый мужчина. Но два руководителя в одной квартире не сойдутся.

– А он тоже руководитель? – поинтересовалась я, вслушиваясь в хрипловатый притягательный голос собеседницы и стараясь выуживать из ее откровений крупицы полезной информации.

– Ну да, он занимает должность, аналогичную моей, только в другой фирме. Кстати, оставь свой телефон, я ему передам. Если хочешь, конечно.

Неужели все дамы в возрасте «за тридцать пять» оголтелые сводни? Нет, вряд ли, на Настю непохоже. Она внутренне тоньше.

А Астраханцева открыла один из ящиков своего стола, и по всему кабинету разнесся шорох бумаги, напоминавший шуршание сухих осенних листьев под ногами. Порывшись в столе, Настя достала и протянула мне кусочек картона со словами:

– Лучше поступим по-другому. Если захочешь – позвони ему сама. Не хочешь – не надо. В конце концов, выбирать всегда должна женщина, не правда ли?

– Да, – кивнула я, принимая из тонких прохладных пальцев Насти ламинированный прямоугольник, на котором красовалась надпись: «Спешл Техно». Мародерский Герман Вадимович.

Замечательно, одной проблемой меньше. Мне это даже нравится. Если все и дальше пойдет так же гладко, как теперь, дело я раскрою в рекордные сроки. Хорошо бы, если бы так.

– Смутно знакомое название… – туманно пробормотала я, с видимым интересом изучая визитку.

– Это наша тарасовская фирма, занимается продажей компьютеров, – пояснила Астраханцева безмятежно. – Они хотели нас спонсировать, но появился «Морок», и, разумеется, шансы «Спешл Техно» упали до нуля. С москвичами сотрудничать выгоднее – у них и расценки повыше, и производство пошире. Ох, кстати, Танюш, ты извини меня, но надо послать туда законченную разработку. Звони в любое время, может быть, куда-нибудь сходим, поболтаем, – и в руки мне попала еще одна визитная карточка, теперь Настина. – Если хочешь, спустись до третьего, там работает отдел Перцевого. Поболтаешь с народом.