Текст книги "Любовь с процентами"

– Как съездили?! Когда?! – спросила я.

– Да сегодня и съездили, только что вернулись. На машине-то недолго, потом – на лодке…

– И что?! – воскликнула я.

– Там… Никого нет, – поведал мне Юрий Павлович.

– Ничего себе! А лодка? На которой вы туда в первый раз поплыли?

– И лодки нет! – усталым голосом сказал он.

– Но вы хоть понимаете, что это означает?!

– Татьяна Александровна, я очень устал, – вежливо, но со скрытым раздражением произнес замдиректора по финансам. – Я сам позвоню Маргарите и все ей скажу. Надеюсь, что Павел все-таки появится дома, что он просто уехал с острова, и мы разминулись. Всего хорошего.

И я услышала короткие гудки, после чего просто не могла усидеть на месте.

Ничего себе! Значит, никаких следов? Но почему Марченко и Копылов поехали без меня? Не хотели, чтобы я увидела… что-то? Что? Не успели замести следы? Но что это означает? Что они убили своего шефа?

Я быстро ходила по комнате туда-сюда, пытаясь успокоиться и решить, что делать дальше. Придя наконец к выводу, что завтра я сама наведаюсь на остров, а также сообщу Мельникову об исчезновении Загороднева, я все-таки отправилась спать. Но сон мой был неспокойным: я то и дело просыпалась, то ли от духоты, то ли от мрачных мыслей. Ворочалась с боку на бок, вставала, чтобы выпить сока, и лишь под утро с грехом пополам провалилась наконец в сон…

Но внезапно затрезвонивший телефон разрушил мне все мечты о покое.

Взяв трубку, как мне показалось, в ту же минуту, как телефон зазвонил, я, однако, услышала только короткие гудки. Выругавшись в адрес этого неизвестного, я собралась снова заснуть, но через минуту мне пришлось открыть глаза из-за нового звонка.

Бросив взгляд на настенные часы, я с удивлением обнаружила, что уже девять тридцать утра. Быстренько взяв себя в руки, я нажала на кнопку соединения и услышала голос Мельникова. На сей раз мой старый друг был бодр и свеж.

– Привет, я тебя не разбудил? – осведомился подполковник.

– Разбудил, но это совершенно не важно, – ответила я. – Что, новости есть?

– Для тебя – есть! – несколько загадочно, но вместе с тем радостно ответствовал Мельников.

– Какие? – тут же насторожилась я.

– Труп, – коротко ответил Мельников.

– Труп? – невольно переспросила я. – Чей? И почему ты так радуешься?

– Радуюсь я за тебя! Ты вчера мне говорила, что директор «Таруса» затерялся на волжских берегах? А у нас – не просто труп, а утопленник! Причем, возможно, кто-то постарался, чтобы он таковым стал.

Я так и села на постели. Какой уж тут сон! Впрочем, судя по голосу Мельникова, это были еще далеко не все новости.

– Но это еще не все, – слово в слово подтвердил он мои мысли. – На всякий случай я позвонил жене Загороднева… опознание надо было провести.

– Ну и…

– И она его опознала, – выдохнул Андрей. – Но я думаю, прежде чем делать какие-либо выводы, ты должна сама посмотреть на этого директора. Подъедешь?

– Угу, – без всякого энтузиазма ответила я и, отключившись, побрела в ванную.

Посещение морга с утра не входило в список моих любимых занятий. Но я успокоила себя следующей мыслью: если бы предложение посетить это заведение поступило вчера вечером, мне было бы еще сложнее настроиться на него. И вообще, главным для меня всегда было дело, а к таким неприятным (по-человечески) моментам я давно, в общем-то, привыкла относиться философски. Никуда не денешься, трупы, как детали деятельности людей, расследующих различный криминал, – обычное дело…

Но настроение мое было все же отнюдь не лирическим, когда я подъехала примерно через час к городскому моргу. Подполковник Мельников уже нетерпеливо маячил перед замшелым входом этого скорбного заведения и покуривал. Рядом стояла его служебная машина.

– Не могу сказать, что рада тебя видеть, – призналась я.

– Почему? – искренне удивился подполковник.

– Пейзаж, знаешь ли, не располагает.

– Ты же сама ждала новостей, – пожал плечами Андрей. – Теперь хотя бы какая-то ясность появилась. Ну что, идем? Только предупреждаю сразу: твой оптимизм может еще больше поугаснуть. Вид у нашего утопленничка еще тот.

– Ладно, мне не привыкать, – со вздохом махнула я рукой, но Мельников все же поддержал меня под локоть.

Мы прошли по коридорам, выложенным плиткой. Впереди нас шествовал служитель – старенький, сухонький, похожий на гриб сморчок. Вскоре мы вышли в большую комнату. Вид вокруг и впрямь был, мягко говоря, совсем не живописный. Ряд каталок, накрытых серыми простынями, светло-зеленые стены, холодок, вызывающий весьма мрачные ассоциации… И даже попав сюда прямо с уличной жары, я не ощущала приятности этого холода. Но это было далеко не первое мое посещение морга, поэтому я прекрасно отдавала себе отчет в том, что меня здесь ждет, и была готова к этому. Однако увиденное заставило меня невольно отшатнуться и подавить вдох, когда служитель подвел нас к одному из столов и откинул простыню…

Лицо утопленника выглядело ужасно. Точнее, лица, можно сказать, просто не было совсем. Тело было распухшим и безобразным.

– Что у него с лицом? – безо всяких эмоций поинтересовалась я, сглотнув слюну.

– Рыбы объели, – коротко пояснил Мельников.

– А с телом?

– Эксперты не исключают того, что перед тем, как он утонул, его сильно избили. Хотя это и спорно. Очень сложно что-либо утверждать.

– Да его и опознать-то нельзя! – воскликнула я. – Никак. Ни по каким признакам!

– А жена опознала, – хмуро сказал Мельников.

– И как же она это сделала?

– Сослалась на какие-то особые приметы. Прижала платок к глазам, прослезилась… Ну, словом, все остальное как обычно.

– Какие же тут могут быть особые приметы? – я заставила себя повернуться и еще раз взглянуть на труп.

Андрей вместо ответа только развел руками.

– Когда она его опознала?

– Совсем недавно укатила. Его выловили на утренней зорьке рыбаки из Рыбушек. Как раз неподалеку от того места, где отдыхала вся компания. Перепугались, но позвонили нам. Я не успел на планерку подъехать, и тут – такая новость. А мы с тобой только вчера говорили о том, что твой Загороднев пропал на Зеленом острове. Вот я и распорядился вызвать вдовушку, нарушить, так сказать, ее утренний сладкий сон…

– И как она тебе показалась?

Мельников скептически скривил губы и сказал:

– Ну… Ахнула, конечно. Почти сразу отошла от трупа. Ну, сама понимаешь – зрелище-то не для слабонервных. Нашатырь пришлось ей предложить, но она отказалась. Поскорее на воздух попросилась. Я ее показания оформил да и отпустил ее с миром. Дело-то ясное!

– А вот мне кажется, что вовсе оно не ясное! – возразила я. – Сам говоришь, что она пробыла у трупа совсем недолго! Несколько секунд, так?

Мельников осторожно кивнул.

– Вот видишь! – воскликнула я. – А труп-то – вон какой… разложившийся! Его час разглядывай – и то ничего не определишь! И потом, почему она так легко решила записать своего мужа в мертвецы? Обычно ведь родственники отказываются поверить в смерть близкого человека, рыдают, кричат, что это не он, даже когда все однозначно видно! Ты сам знаешь, сто раз же присутствовал на опознании!

Мельников недовольно хмурил брови, но молчал.

– Ты что от меня-то хочешь? – наконец мрачно осведомился он. – Чтобы я уголовное дело открыл? Так у меня нет оснований для этого! И, поверь, желания – тоже! Мужик исчез на острове! Он остался там один! К тому же был выпивши. И я не могу никого обвинить в его убийстве, поскольку никаких доказательств нет! Даже если его грохнули его компаньоны, то это никак не объясняет поведения вдовы! Или ты думаешь, что она с ними в сговоре? Ладно, им, допустим, это из-за денег выгодно, из-за власти там – понятно. А ей-то какая выгода?

– Не знаю, – сухо ответила я. – Но непременно постараюсь это выяснить. По утверждению дочери Загородневых, ее родители жили не очень-то хорошо.

– Ох, Таня, покажи мне такие семьи, где супруги живут очень хорошо! – со вздохом произнес Мельников. – Пересчитай, по-честному, сколько семей подобных наберется? Процентов тридцать? И то вряд ли!

– А твоя семья, интересно, в какую процентную часть попадает? – поехидничала я.

– У меня образцовая семья! – парировал мой выпад Мельников, подняв указательный палец. – Таких мало. Можно сказать, единицы! Да и то… Скажу тебе по секрету: думаешь, мы никогда с женой не ссоримся?

– Ты сам неоднократно декларировал, что никогда бы не хотел развестись со своей женой, – буркнула я.

– Да, только это как в анекдоте: развестись – никогда, зарезать – да, – засмеялся Мельников.

– Думаю, что твоя жена вряд ли столь же радостно записала бы тебя в покойники! – не выдержав, сказала я. – Прости, ради бога, не про вас будь сказано.

Мельников посерьезнел.

– Не обижайся, Таня, – произнес он. – Хочешь откровенно? Я думаю, все произошло примерно так: друзья на острове выпили хорошенько и полезли купаться. Пьяному-то море по колено! Ну, двое вылезли, а третий… Сама знаешь, сколько у нас на Волге летом по этому самому делу народу тонет! А если не знаешь, я тебе могу статистику показать – так ты ахнешь! А те двое, поняв, что случилось, перетрухнули до смерти да и свалили поскорее, от греха подальше. А тут уже сочинили историю: дескать, ничего не знаем, уехали, оставили шефа живым-здоровым, так что к нам никаких претензий.

– А лодка Загороднева где? Вещи его где?

– Ну откуда я знаю, где лодка! – раздраженно отмахнулся Мельников. – Течением отнесло!

– Отчего наступила смерть?

– Пока не установлено.

Я со значением посмотрела на Мельникова.

– И что, ты даже не собираешься проверять показания этих компаньонов? – спросила я.

– Обязательно собираюсь! – кивнул Мельников. – Хотя проверить все это будет трудно. Я уже распорядился их вызвать.

– Хорошо, если все было так, как ты предполагаешь, откуда тогда у него следы от побоев? – не согласилась я с версией Мельникова.

– А кто тебе сказал, что это именно следы от побоев? – развел руками подполковник, которому, что уж греха таить, очень хотелось, чтобы это дело оказалось несчастным случаем. – Заметь, я тебе говорил – пред-по-ло-жи-тель-но! Даже эксперты не могут точно ничего утверждать! А что труп в таком состоянии – ничего удивительного! Жара-то вон какая стоит!

– Но он пробыл в воде совсем недолго! Всего лишь с вечера воскресенья до утра вторника!

– Это уже немало! – возразил мне Мельников. – И потом, может быть, не с воскресенья, а с субботы. Может, все еще в субботу произошло, откуда ты знаешь?

– Тогда бы его друзья и вернулись в субботу! – заспорила я. – На их глазах утонул их друг, а они остались спокойно пьянствовать до воскресенья? Да они протрезвели бы моментально! Они же все-таки нормальные люди. Не забулдыги какие-нибудь, у которых все моральные принципы давно атрофировались!

– Может, они подозрения от себя отвести хотели, – в сторону буркнул Мельников.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – скептически спросила я.

Мельников только вздохнул.

– Подождем еще результатов. Сегодня вскрытие проведут, причину смерти установят точно, – примирительно сказал он.

– Подождем, – вздохнула в ответ я. – Только я все равно сидеть сложа руки не буду. Теперь мне просто необходимо лично наведаться к Маргарите Витальевне Загородневой.

– Тебя подвезти? – предложил Андрей.

– Спасибо, у меня, вообще-то, своя машина, – заметила я. – Кстати, когда похороны?

– Завтра, – ответил Мельников. – Завтра супруга должна его забрать, прямо отсюда.

– Что-то очень уж скоренько, – заметила я.

Расстались мы с Мельниковым быстро и скомканно. Разговаривать нам обоим больше не хотелось.

Глава 3

Отбросив все условности, я прямиком отправилась к Загородневым, чей адрес был мне известен от Жени. Семья бизнесмена проживала в новом доме, принадлежавшем к элитным зданиям города и снабженном домофоном и консьержем.

Я не стала общаться с загородневой по домофону. Мне не нужны были ответы, заготовленные заранее, хотя бы и за пару минут, мне нужна была естественная реакция. И я решила действовать через консьержа, смело и прямо.

Консьерж, мужчина средних лет, в униформе, сидел в холле за полированным столом и читал газету, отложенную им при моем появлении. Я уверенной походкой подошла к нему и, достав из кармана удостоверение частного детектива, но не поднося его близко к его лицу, отчеканила:

– В девяносто вторую, к Загородневым, по поводу похорон.

Расчет мой оказался верным: консьерж уже был в курсе, что в их доме готовятся к похоронам, ведь они должны были состояться уже завтра. Наверняка вдовушка уже озаботилась покупкой гроба и остальных погребальных аксессуаров. Моя догадка подтвердилась.

– Ну да, ну да, – понимающе протянул консьерж и добавил: – Третий этаж. Проходите.

Я прошла к лифту, поднялась и подошла к двери девяносто второй квартиры.

Дверь открылась сразу, как только я нажала на кнопку звонка.

– Входите, вы из похоронного бюро? – спросила меня пышногрудая платиновая блондинка лет сорока с небольшим, со стильной стрижкой – кокетливые завитки волос спадали на ее розовые, словно налитые щеки. Умело наложенный макияж делал женщину моложе ее лет. Женщина была в коротком светлом платье, открывавшем ее гладкие полноватые ноги до колен. Я подумала, что это наверняка и есть Маргарита Витальевна Загороднева. Выглядела она довольно-таки нарядно, и тон ее был скорее деловым, а вовсе не траурным. Одним словом, Маргарита Витальевна (если, конечно, это была она) совсем не походила на убитую горем вдову.

Тут женщина вгляделась в меня более пристально, и что-то в ее лице изменилось… Причем изменилось так, что я поняла – она меня узнала! Узнала… Странность, однако, заключалась в том, что я-то Загородневу видела впервые – я могла поручиться за это, у меня стопроцентная память на лица! Признаться, это открытие повергло меня в некоторую растерянность, которую я старательно попыталась ей не выдать.

– Вы кто? – резко спросила Маргарита Витальевна, и в голосе ее прозвучала настороженность.

– Меня зовут Татьяна, и мне надо с вами поговорить, – честно призналась я, поскольку и дальше врать, что я – якобы из похоронного бюро, было бы бессмысленно.

– Вы из милиции? – голос Маргариты Витальевны стал резким, сухим.

– Нет, я частный детектив, – не стала я лукавить, ибо сочла, что это самая разумная в сложившейся ситуации позиция. – Меня наняла ваша дочь, чтобы я нашла ее отца.

– Женя вас наняла? – женщина поиграла бровями и презрительно надула губы. – Да Женя ребенок еще!

И она насмешливо уставилась на меня, уперев руки в бока и пытаясь окинуть меня взглядом с головы до ног. Это, правда, ей удалось плохо, ибо я была выше женщины минимум сантиметров на пять, а высокие каблуки моих босоножек также усиливали разницу между нами.

– И что же, вы нашли ее отца? – с вызовом поинтересовалась Загороднева, не скрывая неприязни в голосе.

– Пока еще нет, – просто и честно ответила я.

– Я могу вам помочь, девушка, – с сарказмом произнесла Маргарита Витальевна. – Интересно получается – частный детектив не в состоянии решить этот вопрос! Или вы нарочно тянете резину, чтобы заполучить с моей наивной дочери побольше денег?

Мне не понравился надменный, с ехидцей тон собеседницы, не нравились мне и ее манеры, и я ясно почувствовала, что разговора у нас с ней не получится. Но прощаться с нею пока что тоже не время, мне необходимо было составить абсолютно полное впечатление обо всем происходящем и получить побольше информации.

– И где же он? – перебила я, не реагируя на провокационные вопросы Загородневой.

– В морге, – ответила Загороднева, с нескрываемым превосходством глядя на меня.

– Вы уверены?

– Что вы себе позволяете! – вскинулась Загороднева. – Я только что была на опознании!

– И опознали?

– Конечно, – пожала она полными плечами.

– Простите, а по каким приметам? – Загороднева буквально раздулась от возмущения, как лягушка, но я вежливо спросила: – Может быть, вы все-таки позволите мне пройти, и мы сможем поговорить нормально?

После пятисекундной заминки Маргарита Витальевна – ей явно не хотелось публичного скандала на площадке – все же отошла в сторонку, сделав жест рукой в сторону комнатной двери.

– Прошу. Но предупреждаю, что смогу вам уделить совсем немного времени – у меня куча дел! Я потеряла мужа, вы должны это понять!

Я сдержанно кивнула и прошла в гостиную, краем глаза оценив обстановку квартиры. Она была явно не дешевой. С одной стороны стена была полукруглой и состояла – почти вся – из огромных окон. Мебели было мало, но сразу бросалось в глаза, что стóит она прилично. Правда, на мой взгляд, комнате не хватало уюта, словно бы ее не касались заботливые женские руки.

– Я не люблю заниматься домом, – как бы читая мои мысли, сказала Загороднева, и тон ее слегка смягчился. – Квартиру обставлял Павел.

– Давно вы переехали сюда?

– Года три тому назад, – ответила Маргарита Витальевна. – А до этого мы жили в обычной «двушке», на Астраханской. Вы думаете, мы живем так шикарно уже давно? Это в последнее время они там, на фирме, раскрутились и пошли в гору. А до этого была обычная контора. Начинали-то с отдела в универмаге!

– А почему же они так быстро пошли в гору? – полюбопытствовала я.

– Работали много, – поджав губы, ответила Загороднева. – Павел, бывало, и ночевал в офисе. Хотя дела мужа меня мало интересовали, мне и своих хватает.

– Вы работаете?

– В банке «РОСТ», знаете такой? Самый надежный, между прочим! Рекомендую.

– Спасибо, – улыбнулась я, радуясь, что Загороднева заговорила почти нормальным тоном. И, пока он не сменился, я поспешила вернуться к исходной теме беседы: – Так мы не закончили… Как же вам удалось опознать труп, Маргарита Витальевна? Я тоже была в морге и думаю, что на вашем месте я не смогла бы этого сделать.

– Но вы же не являетесь его женой, – с намеком проговорила Загороднева и снисходительно посмотрела на меня. – Я знаю то, чего не может знать никто другой. Я вам говорю! – произнесла она со значением. – Это мой муж.

– Понятно. – Я не стала углубляться в эту тему, поняв, что ничего по этому вопросу мне Загороднева больше не скажет. – Вы хорошо знакомы с его друзьями? С теми, с кем он поехал на остров?

– С Юркой и Серегой-то? – уточнила Маргарита Витальевна. – Конечно! Это его давние друзья, они еще на нашей свадьбе гуляли. Юра вообще свидетелем был.

– У них были хорошие отношения?

– Отличные! – пожала плечами Маргарита Витальевна. – Они же вместе работали, такой бизнес отгрохали! Разве они добились бы такого успеха, если бы между ними терки начались?

– Наверное, вы правы, – задумчиво сказала я. – Скажите, какие у вас отношения были с мужем?

Маргарита Витальевна с недоумением прищурилась.

– Нормальные! – сухо отрезала она. – А почему они должны быть плохими?

– Нет, я просто предположила…

Маргарита Витальевна чуть прикусила губу, о чем-то задумавшись, и через минуту спросила:

– Вам кто-то сказал что-нибудь… такое?

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответила я.

– Вы бы, девушка, слухам не очень-то доверяли, – ставший чуть более дружелюбным тон вдовы «охладился» весьма заметно. – Детектив все-таки!

– У вашего мужа не было любовницы? – неожиданно сменила я тему, в упор посмотрев на Загородневу.

Румяное лицо ее пошло красными пятнами.

– Вот что, милочка, шли бы вы отсюда! – отчеканила она. – Я и так уделила вам слишком много своего времени и внимания. Я впустила вас в свой дом, а вы ведете себя… неприлично!

– Извините меня, пожалуйста, но ничего неприличного в моем поведении нет, – с максимальной вежливостью ответила я. – Обычные в таких случаях вопросы, вы же сами отметили, что я детектив. Вам их наверняка зададут и в милиции.

По лицу Маргариты Витальевны было видно, что общение с милицией не входило в ее планы. Она нахмурилась и сказала:

– Одним словом, до свидания.

– Еще одну минуточку, – попросила я. – Могу я видеть Женю?

– Нет! – уже не сдерживаясь, почти выкрикнула Загороднева, и лицо ее стало совсем красным. – Ее нет дома!

Я поняла, что это правда.

– А вы уверены, что ваш муж просто утонул в Волге, а ему не помог кто-то это сделать? – упрямо продолжала я.

– Уверена, – решительно произнесла Маргарита Витальевна, раздраженно смахивая пухлой ладонью пыль с телевизора. – И вообще… В ваших услугах мы не нуждаемся!

– Вообще-то, меня наняла ваша дочь, – напомнила я.

– А это все равно что я! – повысила голос Загороднева. – Я за нее отвечаю! К тому же платит она вам не из своего кармана!

– Но и не из вашего! – холодно отрезала я и прошла к выходу.

Выйдя из лифта, я прямиком направилась к консьержу. Я хорошо помнила задумчивый взгляд Маргариты Витальевны, когда задала ей вопрос насчет ее отношений с мужем. Она прикидывала – от кого я могла получить информацию о том, что с мужем у нее не все гладко? Возможно, логически порассуждав, она пришла к выводу, что я, наверное, уже пообщалась с консьержем. А это означает, что консьерж вполне может оказаться в курсе каких-то событий семейной жизни Загородневых. Это лишь мое предположение, но проверить его необходимо. Конечно, консьерж вряд ли выложит мне все подчистую, но на этот счет у меня имелся извечный и практически безотказный способ.

На этот раз консьерж сосредоточился не над газетой. Я подошла поближе и увидела, что мужчина что-то подсчитывает на калькуляторе, зажав его в кулаке. Бросив на меня любопытный взгляд, он убрал калькулятор и спросил:

– Ну что? Удачно сходили?

– Можно сказать и так, – ответила я и, желая продолжить разговор, обронила: – Вот как бывает! Живет-живет человек, процветает, и вдруг – бах! Такое несчастье! К сожалению, часто такое случается. Нужно быть очень осторожным, особенно когда ты на воде отдыхаешь. Слава богу, хоть дочь с супругой с ним не поехали, иначе… Всякое могло случиться!

– Да, – кивнул консьерж. – Но Маргарита-то и не ездит с ним никогда. Женя только если… Но она сейчас экзамены сдает, ей не до отдыха.

– Маргарите Витальевне хочется в выходные дома сидеть? Даже в такую жару? – удивленно спросила я и улыбнулась.

– А она и не сидит, – тоже улыбнулся мне консьерж.

– По салонам небось, по бассейнам ходит? – продолжала расспрашивать я.

– Это уж я не знаю, – махнул рукой мужчина.

– И в эти выходные ее не было? – уточнила я.

Консьерж внимательно посмотрел на меня. Уверившись в правильности своего решения, я достала из сумочки довольно-таки крупную купюру и протянула ему. Купюра моментально исчезла в кармане форменного пиджака, и консьерж заговорил уже более охотно, хотя и вполголоса:

– В субботу вечером она упорхнула куда-то на такси. Довольная была, да и расфуфырилась здорово. А обратно вернулась только в воскресенье, уже к вечеру, и совсем в другом настроении. Мимо меня прошла, даже не поздоровалась. И глаза – красные, будто заплаканные.

– А как они между собой ладят, не знаете?

– Скандалов я никогда не слышал, если вы об этом. Утром уходят – вечером приходят. Но всегда врозь.

– У него есть любовница?

– Не знаю, никогда не видел, – вновь улыбнулся консьерж.

– А у нее – любовник?

– Тоже не видел. Но пропадает она по вечерам частенько.

– Машина какая у него?

– Джип «Тойота». Синяя. В гараже стоит.

– У нее?

– Красный «Фольксваген-гольф», – коротко и четко ответствовал консьерж.

Выдержав паузу, он снова потянулся к калькулятору, давая мне понять, что больше он ничего не знает. Кратко поблагодарив его, я направилась к выходу. Однако, покидая дом Загородневых, я никак не могла отделаться от ощущения, что я что-то упустила. Мелькнула какая-то ниточка – и ушла. Это чувство неудовлетворенности не давало мне покоя…

Я решила дозвониться до Жени Загородневой, чтобы узнать, действительно ли ее мать не ночевала дома с субботы на воскресенье и где она могла быть, а также узнать ее мнение насчет процедуры опознания ее отца. И в конце концов, мне требовалось узнать: стóит ли действовать дальше? Но, к моему великому разочарованию, телефон Жени был отключен. Мне ничего не оставалось делать, как вернуться домой. Ехать беседовать с представителями фирмы «Плазма» и вообще продолжать расследование пока что нецелесообразно: если Женя подтвердит, что утопленник – ее отец, в этом случае мне и расследовать больше будет нечего.

Приехав домой, я приняла освежающий душ и устроилась со стаканом сока на диване перед телевизором. Было время дневных новостей, и я включила местный канал: интересно, осветят ли в них эпизод с найденным в Волге утопленником, который предположительно является Павлом Владимировичем Загородневым? Увы, сюжет был дан пробросом, без видео – просто в сводке происшествий упоминалось о том, что еще несколько человек утонули в эти выходные в волжских водах, а также прозвучал призыв ко всем жителям города быть осторожнее.

Затем последовали другие сюжеты происшествий, случившихся за эту неделю, которые были мне малоинтересны. Однако я все же остановилась взглядом на одном из них… Зажмурив глаза, словно они очень сильно устали за день, я снова взглянула на экран и прислушалась внимательно: так и есть, мне не показалось. Досмотрев сюжет до конца, я приложила руки к запылавшим вискам. Потом прошла в ванную и долго плескала холодной водой в лицо, чтобы остудить горевшие щеки. Затем вернулась в комнату и села на диван, чтобы спокойно уложить информацию в голове. Мне было необходимо понять, что делать дальше. И еще: я очень корила себя за то, что не отнеслась к беспокойству Светланы Болотниковой о пропаже ее жениха Станислава Неделина с должным вниманием.

Потому что его убили. Застрелили из снайперской винтовки. Именно это сообщение в криминальной сводке новостей заставило меня на секунду зажмурить глаза перед экраном…

* * *

Итак, предсказание костей сбылось, думала я, сидя на своем диване и сосредоточенно уставившись в стену. Станислав Неделин был убит, сомнений не было: в сюжете назвали его имя и фамилию. Правда, многое оставалось непонятным: во-первых, откуда его данные стали известны милиции? Во-вторых, в курсе ли Светлана насчет гибели ее жениха? И, в-третьих, главное: почему он убит выстрелом из винтовки?

Дело Загороднева зависло на непонятной стадии, дело Неделина я упустила… И все-таки я была почти уверена, что Светлана Болотникова вновь обратится ко мне. Или я просто тешила себя этой мыслью? Ведь я предлагала ей вернуться, если у нее появятся для этого основания. Теперь основания были самыми серьезными…

Размышляя, стоит ли мне дожидаться звонка от Светланы или связаться с ней самой, я решила пока что спросить совета у костей и рассыпала их по дивану.

7+36+17 – «Пока Вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают».

Предсказание было красноречивее некуда. И я решилась. Я хотела услышать все о подробностях этого дела, и получить их я могла только у Мельникова. Даже если это дело ведется управлением внутренних дел другого района, Андрей мог бы поспособствовать, чтобы там меня приняли и предоставили нужную информацию.

Я еще не знала, светит ли мне расследование убийства Станислава Неделина, но медлить считала неправильным. Пусть лучше я зря потрачу время – мне все равно сейчас больше нечем заняться, – чем потом буду наверстывать упущенные возможности.

Не откладывая дело в долгий ящик, я позвонила Мельникову и, изложив ему свою просьбу, услышала краткое:

– Приезжай.

Через несколько минут я уже сидела в кабинете Андрея Александровича. Прошло всего несколько часов с того момента, как мы расстались утром у ворот тарасовского морга, и я даже предположить не могла, что наша новая встреча наступит так скоро. Мельников, как ни странно, был довольно-таки оживлен, а вот меня не покидало чувство растерянности.

– Ты так быстро получаешь новые заказы, Таня? – спросил он у меня. – Еще утром у тебя был один клиент, а сейчас – совершенно другой! Это ж как, наверное, можно поправить свое материальное положение, а?

– А ты завидуешь? – устало спросила я: мне было совсем не до шуток.

– Да что ты, я просто радуюсь за тебя, – искренне улыбнулся Андрей.

– Чему тут радоваться: трупы растут как грибы, – пожаловалась я.

– Ну… – неопределенно хмыкнул Мельников. – Такая уж у нас с тобой профессия. Без трупов – никуда.

– Так что там по убийству Неделина? – перешла я к делу. – И откуда, кстати, стало известно, что он Неделин? Кто его опознал?

– А тут и опознавать нечего, – махнул рукой подполковник. – У него в кармане был паспорт на имя Неделина Станислава Анатольевича. И фотка в нем не оставляет сомнений, что убит именно он.

– Когда его обнаружили?

– Сегодня утром. Нашли во дворе одного строящегося дома. Что он там делал, непонятно. Но убили его явно раньше. Вскрытия еще не было, так что точно я смогу сказать позже.

– Из винтовки?

– Из снайперской, Таня! – подняв палец вверх, уточнил Мельников. – Ты понимаешь, что это значит?

– Нет, – призналась я.

– А значит это, что его застрелил киллер! – неожиданно развеселился Мельников, задорно глядя на меня.

– Да я не об этом! – рассердилась я. – Я понимаю, что киллер! Я не понимаю, почему киллер!

– Вот это и мне не ясно. – веселость слетела с лица Мельникова. – Но факт остается фактом. М-да! Первый случай в моей практике, чтобы киллер убил простого, совершенно обычного человека. Не заказного. Ты понимаешь, что это значит?

– Твои вопросы грешат занудным однообразием, – холодно заметила я.

– Это значит, что мне теперь грозит висяк! – не отвечая на мою иронию, погрустнел еще больше Мельников. – Если и при заказе найти и доказать вину исполнителя крайне сложно, то что уж говорить об этой ситуации! Безнадега! А ведь начальству этого не объяснишь! Оно раскрытия требует! А! – подполковник досадливо махнул рукой и забарабанил пальцами по столу, поглядывая на меня и явно демонстрируя ожидание помощи с моей стороны.

– Подожди, – остановила я его. – Почему ты уверен в том, что убийство не заказное?

– А кто будет заказывать этого Неделина? – невесело усмехнулся подполковник. – Какого-то рекламного агентишку? Кому он сдался, Таня?

– Не знаю. Со свидетелями беседовали?

– Пока что только невеста его объявилась. Найти ее оказалось просто: она приходила вчера, заявление хотела подать о его исчезновении. Настырной выглядит эта девица! Заявление она буквально заставила нас принять, так и сказала: никуда, мол, отсюда не уйду, пока не примете. Мне Арсентьев рассказывал, он и данные ее записал, ей позвонили сегодня. Ну, правда, это ей повезло, что она на Арсентьева нарвалась, ты ж его знаешь!

Я действительно прекрасно знала капитана Арсентьева – не очень далекого, но весьма скрупулезного и исполнительного опера убойного отдела. Он был педантом, к своей службе в милиции относился с особым рвением и, в отличие от многих офицеров, считал делом чести раскрыть каждое преступление, каждое дело, которое он вел. Со временем, правда, жизнь его заставила относиться ко многим вещам несколько иначе, но по сути своей Арсентьев оставался прежним. Так что меня не очень сильно удивило, что он все-таки принял заявление у Светланы Болотниковой, хотя с момента пропажи ее жениха прошло совсем мало времени и еще не было оснований полагать, что он убит (или будет убит). И еще я подумала, что Светлана, вероятно, отправилась в милицию после того, как я отказалась расследовать это дело. Но почему она была так уверена в том, что со Станиславом случилась беда? Интуиция любящей женщины? Или что-то иное?