Электронная библиотека » Марина Серова » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 25 апреля 2014, 21:33


Автор книги: Марина Серова


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

На столе уже стояли блинчики с мясом и большой восхитительный пирог. «Иванова, когда ты наконец перестанешь быть сыщицей? – напомнила я себе. – Ты на отдыхе. Вот и отдыхай…»


Сказать себе «я на отдыхе» я могла раз сто, но, как любил говорить мой папенька: «Сколько раз ни скажи слово «халва», а во рту будет вкус селедки». Так и у меня – выработанные годами трудов моих инстинкты сыщицы мешают мне спокойно жить и наслаждаться редкими моментами отдыха. Я начинаю подмечать какие-то мелочи и думать: а все ли в порядке с этим человеком? Нет, то, что каждый человек скрывает какую-то тайну от других, пусть это тайна маленькая и больше похожа на обычный секрет, – это правда. Но, в конце концов, какое мне, сыщице на отдыхе, дело до чьих-то тайн и секретов? А я уже не могла остановиться, мне стало интересно. Я смотрела на Асю и видела, что она чем-то озабочена. И что сегодня вечером с ней произошла некая история, которой Ася не была расположена с нами делиться. Как? Просто… Во-первых, я заметила, что на щечках у Асеньки красные пятна. О чем это говорит? О волнении. Правильно. И еще – что человек быстро куда-то ходил. Очень быстро. Торопился изо всех сил. То есть чтобы быстро куда-то сходить, так же быстро вернуться и – самое главное – оказаться на прежнем месте. Как-то так. Значит, человек старался сделать это незаметно для окружающих. Нет, я не подумала о девушке ничего скверного – я сразу отмела подозрения в том, что эта юная красавица быстренько смоталась кого-то в зарослях пристрелить, – упаси бог… Вряд ли Ася вообще умеет палить из пистолета. разве что из бутафорского или из водяного. Но что у Аси были какие-то тайные дела и, скорее всего, амурные, как-то сразу мне пришло на ум. И эти амурные дела Ася предпочитала скрывать. Словно почувствовав мои мысли, Ася посмотрела прямо на меня, я ответила ей прямым и честным взглядом, но опять же, может быть, это была моя фантазия, на какой-то момент в глазах Аси промелькнуло напряжение, словно она поняла, что я догадалась о ее тайных делах. Потом взгляд ее стал умоляющим, опять же на минуту, словно она просила меня молчать, и затем она стала прежней, рассмеялась звонко и начала щебетать про планы театра и про свое будущее, которое казалось ей светлым и замечательным. Она так увлеклась, что теперь ее щечки порозовели уже от радостных предчувствий, глаза заблестели, и она стала так хороша, что даже у меня перехватило дыхание – потому что в ней было то, чего не хватает многим другим, может быть, и более красивым девицам. В ней была харизма.

Впрочем, девица, к слову сказать, выросла красавицей. Глаза у Аси были голубыми, прозрачными, нежными, с поволокой. Вся – тоненькая, волосы, как у Далилы, – и сразу возникал вопрос: откуда в здешних пенатах, у толстушки Катерины такая фея появилась? Тем более что муж-то тети-Катин, как я говорила, был внешне весьма далек от образа юного эльфа и уж тем паче ничем не напоминал Прекрасного Принца… Иногда природа творит чудеса, и откуда нам знать, с какими целями в местных, прямо скажем, хижинах рождаются настоящие принцессы…

– А ты в каком театре работаешь? – поинтересовалась я, просто чтобы поддержать разговор.

Ася отчего-то смутилась, бегло взглянула на мать, потом на меня и тихо пробормотала название – я с трудом разобрала, что она только устроилась в «русскую комедию». Я этот маленький театрик знала неплохо – там работал главрежем мой старинный приятель, о чем я тут же и поведала вслух.

– О, – воскликнула я. – Так ты у Вадика Пустовалова? Как он, не обижает тебя? Я ему позвонить могу, пусть он тебе побольше ролей дает…

Ася еще сильнее покраснела. Сказала, что Вадик и так ее не обижает, дает ей роли, и даже главные. Тут я вспомнила: Ольга рассказывала о том, что Аська играет Офелию, и слегка удивилась – поскольку, в общем-то, Шекспир вряд ли писал своего «Гамлета» как комедию, да и русским драматургом он не был. А Вадик в репертуар театра ставит исключительно комедии – и исключительно русских авторов. То бишь, если делать ему было бы нечего, он бы с удовольствием поставил Шекспира, но когда он выбивал этот свой театрик, ему местные культурные чиновники поставили вот такое условие: только отечественная словесность! И только комедии. Но мало ли что там теперь, я Вадюху не видела уже почти два года, он мог все изменить, тем более что те чиновники, которые заповедовали ему блюсти традиции именно русской комедии, уже давно ушли «работать» олигархами. Новые же ничего не знали о том условии или вовсе могли думать, что Шекспир – русский драматург, а «Гамлет» – комедия. Судя по их речам, мне кажется, они и в самом деле могли думать именно так. Потому что не то что Шекспира они и газет-то простых никогда не читали.

Слегка задумавшись о чиновниках, я потеряла нить разговора. А разговор, надо заметить, отчего-то перешел сначала на Витьку, а потом компания дам вспомнила пресловутого Сергея Иваныча.

– Представляешь, Кать, – рассказывала Ольга, – с утра уже ко мне Тайка заявилась. С жалобами, что Аська приехала и лишила ее всяческого будущего с внуками.

Я хотела ей напомнить о ее суровом выговоре бедной Варьке за эту самую Тайку, но не стала. В конце концов, взрослым можно то, что не разрешается мелким. Варька к этому тоже отнеслась как-то меланхолично и снисходительно. Она стянула с тарелки самый большой кусок пирога и мечтательно воткнулась в книгу. Книга была синего цвета, я даже не стала просить показать, что дитя читает. Я эту книгу узнала. До этого она лежала у Варьки на столике, рядом с кроватью. И я уже полюбопытствовала, что читает ребенок на ночь. ребенок на ночь читал «Справочник судмедэксперта». Собственно, и сейчас она так увлеченно читала именно эту книгу.

– Здрасте! – всплеснула руками тетя Катя. – Как это?! Что ж, дочурке моей и приехать нельзя мать навестить из-за ее Витьки?

– Да вот так, – закивала Ольга. – Говорит, Витька снова дурить начал, Ленку бросил и вроде под Аськиными окнами шныряет теперь…

– Да я ему шнырну! – пригрозила тетя Катя. – Вон, ружье у меня осталось от Андреича. Заряжу солью да выпущу заряд в седалище. Мне его прошлых выкрутасов хватило…

Аська хоть и смущалась отчаянно, но тихо хихикнула. Варька тоже рассмеялась. И я не удержалась, представив себе тетю Катю с ружьецом наперевес и отчаянно визжащего Витьку.

– И нечего смеяться, – слегка обиженно изрекла тетя Катя. – Что хорошего, что этот хлыщ нам покоя не давал никогда? Асенька из-за него и в город-то уехала…

Я удивилась. По версии Ольги, Ася уехала потому, что мечтала о славе Сары Бернар. При чем же тут Витька? Почему от меня была скрыта какая-то трагическая тайна, если бедной девочке пришлось уехать из отчего дома в наш Тарасов?

– Как? – спросила я. – Ась, ты разве не из-за театра?

Ася приготовилась было ответить, но ее опередила тетя Катя:

– Да что этот театр, это уже она потом, там, в Тарасове, возмечтала, а тут, Тань, у нас был триллер не хуже тех, что Варька по телику смотрит.

Варька усмехнулась и сказала пренебрежительно:

– Да прям, теть Кать, никакого особого триллера не было. Была обычная бытовуха.

И, мечтательно глядя на Аську, добавила:

– Вот если бы он ее украл, спрятал в подвале, там долго и мучительно пытал бы, требуя от нее взаимности, и никто бы даже не знал, где она находится, а он сам при этом делал вид, что не знает, куда Аська делась, бегал бы и искал вместе со всеми, – вот это да. Это был бы нормальный, хороший триллер.

– Да ты малая была еще, тебе-то откуда знать! – вступила в разговор Ольга. – Напридумывала тут опять страстей, прости господи! Тебе бы только расследования свои проводить, ты ради этого и сестру двоюродную не пожалеешь!

– Тетю, – поправила Варька. – Это тебе Аська сестра. А мне она тетя.

– Как это, – начала было возмущаться Ольга, но, подумав, поняла, что Варька права. – И впрямь, Ась, я тебе тетка… Катя-то тетя.

– Оль, какая Варька-то умная, – восхитилась Ася.

– Угу, – засмущалась Ольга. – Ума палата… Да ключ потерян.

Варька скорчила рожицу, Аська засмеялась – звонко, по-детски, и я подумала, что она еще совсем ребенок. Ненамного ушла от Варьки.

Тетя Катя нас не слышала. Тетя Катя уже увлеклась рассказом о пережитом и остановить ее не мог бы и танк, не то что умоляющий взгляд Аськи, которая со вздохом смирилась с тем, что история эта будет рассказана, несмотря на все неуклюжие попытки перевести разговор на другую тему. Это, как мне показалось, заметила не только я. Ася совсем не хотела вспоминать события того года.

– Ты, Ась, покажи Татьяне шрам-то, – сказала тетя Катя.

– Мам, да ну тебя, – попыталась сопротивляться Ася.

– Нет, ты давай покажи… Чтоб никто не думал, что Витенька этот ангел. А то поверишь, Тань, весь поселок тогда был на его стороне. Говорили, что Аська сама его к этому вынудила. Как же, не будешь же всем это уродство-то показывать…

– Мама! – взмолилась Ася. Мне ее даже жалко стало. Но тетя Катя не унималась.

– Покажи, я говорю! – прикрикнула она. – Тут никого посторонних нет. Не на всю страну прелести свои показываешь! Тоже мне, монахиня какая…

Ася, поняв, что сопротивляться бесполезно, приподняла кофту – нехотя, и я увидела шрам на ее груди – до солнечного сплетения – длинный и, судя по следу, глубокий.

– В больницу тогда девку везти пришлось, – сказала тетя Катя. – Думала, не довезу… По дороге отойдет.

– Ася, но это же попытка убийства, – выдохнула я. – Что в полиции вам сказали?

– А мы не обращались, – пробормотала Ася. – Мы… так решили…

– Кто решил? Ты и решила! «Не трогайте Витю, он не виноват, я сама это заслужила!» разве нет?

– Мама, ты же понимаешь, если бы тогда его посадили, ему бы жизнь сломали!

– А ты? Ты вот с таким шрамом ходить всю жизнь теперь должна – это ничего? Я до сих пор локти кусаю, что мы на него заявление не написали.

– Мама, я действительно сама была виновата.

– В чем? В том, что на его страсть взаимностью не ответила?

– Мама! – взмолилась Ася.

– Да что мама? Я уж много лет мама… А знаешь, кто ее пырнул-то?

– Кто?

Я уже поняла, что это был Витька. Но спросила, потому что тетя Катя ждала моего вопроса.

– Витька, – проговорила тетя Катя с той интонацией, с которой обычно сообщают о вампире или оборотне. – Вот такая, Танюша, у него «большая любовь». И можно так выразиться, нечеловеческая страсть к моей дочери. Чуть не порешил ее, гнида такая.

– Мама, я тогда сама была во всем виновата! – крикнула Ася, и я впервые за долгое время увидела ее взволнованной. – Я, я его довела!

Она вскочила и быстро вылетела из-за стола.

– Ну зачем ты так, Кать? – вздохнула Ольга.

Катя, впрочем, тоже расстроилась.

– Танюш, – попросила она меня, – Сходи, успокой девку. Она нас с Ольгой не послушает.

Я поднялась и пошла в комнату, где скрылась Ася.

Я не знала, о чем с ней буду разговаривать и как смогу ее успокоить. Я же, по сути, не знала ничего об этой хрупкой красивой девочке. Шрам ее – да, он вызвал у меня шок, почти мистический ужас. Почему-то вспомнился мне один старенький судмедэксперт, с которым мне однажды довелось работать на убийстве: там был удар в то же самое место, и старичок, задумчиво смотря на рану и говоря заученные, сто раз слышанные фразы про проникающий удар, про форму острия и время смерти, вдруг добавил: «А ведь по поверьям-то, в этом самом месте душа у человека расположена!» И когда я спросила его, по своей наивной глупости, был ли у того парня шанс выжить, старичок посмотрел на меня устало, грустно улыбнулся и сказал: «Когда вот так душу-то задевают, выжить шансов нет. Если бы сейчас он остался жив – все равно погиб бы, да и неизвестно, что лучше… Погибнуть или жить с раненой душой».

И почему-то я сейчас все это вспомнила, и у меня была только одна мысль – у Аськи-то тоже душа ранена! Так, получается? А раз душа ранена, то и Аська не жилец. И ей с раненой душой жить тяжело. Совсем ребенок – а уже с раненой душой. Беда ведь… Словно в ответ на мои мысли где-то далеко несколько раз прокричала-просмеялась ворона. Ветер внезапно налетел и дотронулся до моего лба своим холодным дыханием. Я не склонна переживать такие состояния, но сейчас мне было не по себе. Я встряхнула головой, чтобы прогнать это внезапное мрачное и замогильное настроение. Толкнула дверь и вошла, напялив на лицо глупую и ободряющую улыбку.

Аська стояла у окна и курила. Я видела ее профиль, и снова она показалась мне знакомой – вот с этой сигаретой и с губами, которые стали по-женски округленными и отчего-то пухлыми. Аська с сигаретой выглядела уже не как эльфийская принцесса, а как обычная красотка из гламурной тусовки. Она заметила меня, но не обернулась. Нервно затушила сигарету.

– Я сейчас приду, – сказала она немного хрипло, и я поняла, что она плакала.

– Ася, – начала я, сама не зная, что ей сказать. – Знаешь, как говорил один мой старый друг, – все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

– Вас мой шрам так напугал? – спросила она. И вот тут она развернулась ко мне, и я снова удивилась ее способности изменяться. Теперь она стояла, освещенная лучами солнца, отчего волосы ее казались золотыми. В глазах ее была сила и та невероятная страсть, которая способна, кажется, изменять мир и испепелять города.

– В общем-то, да, – призналась я. – А что между вами произошло?

– Ничего, – передернула она плечиком и вновь сменила маску. Теперь она опять была той милой девочкой, которую мы застали на крыльце. Валькирия исчезла, уступив место эльфийке-принцессе. – Просто история детской любви, которая вот так закончилась…

– Ась, но обычно детские любови так не заканчиваются. Это неправильно…

– Кто ж говорит, что правильно, – усмехнулась она. – Только мама многого обо мне не знает. Понимаете? Я с Витькой плохо поступила. Очень плохо. Я ему… душу самую ранила. И то, что он тогда сдержаться не смог, но… Понимаете, Таня, он ведь был готов тогда в тюрьму пойти, но о том, из-за чего все случилось, никому не сказал…

– А из-за чего все случилось, Ась? – спросила я.

Она ничего не сказала. Только усмехнулась – очень грустно и очень по-взрослому. Затушила сигарету, закрыла окно.

– Пошли, – сказала она. – Вы не обижайтесь, Таня, но… Я не уверена, что эта давняя история заслуживает того, чтобы быть рассказанной.

И она первой пошла вниз, туда, где нас ждали Катя и Ольга. А я поняла, что она ничего мне не расскажет. И тут же мне больше всего на свете захотелось узнать о том, что же между ними произошло и почему Ася во всем обвиняет себя, хотя, если честно, я подозревала, что это просто очередная история подростковой страсти с не самым лучшим концом.

Ну что, скажите, могла такого сделать семнадцатилетняя девчонка, что ее мальчик схватился за нож?

Опять же – девочка жила в поселке, не в городе. Что могло произойти? Я даже придумать не могла ничего стоящего: ну, разве что сложилась такая мелодрама в духе «роксоланы», с пламенной страстью к тому же Сергею Иванычу – надо узнать, жил ли он здесь в те времена, – и разоблачением этой страсти несчастным, простодушным и влюбленным Витькой. И все равно – вряд ли уж он стал бы так патетически хвататься за нож. Или стал бы? Кто их, поселковых подростков, знает?


Потом были еще знаменитые тети-Катины блинчики, и пирожки с мясом, и вишневая наливка домашнего изготовления… За большим круглым столом было так уютно, от тети Кати исходил запах детства и тепло, и я даже начала изнутри таять, как мороженое на солнце, забыв и про жуткий шрам, и про свое желание узнать ту давнюю историю. В конце концов, какое мне до них дело? А любопытство – оно не нужно, если дела не касается. Дела же у меня никакого не было, кроме отдыха и покоя. Можно вон рыбу половить пойти, подумать там… Тем более – лето, уйдет лето, будет жаль каждого дня, прожитого без летних удовольствий… Про давние истории и Катя с Ольгой забыли, они уже обсуждали какие-то другие проблемы, смеялись, вспоминали что-то хорошее. Ася сидела, едва прислушиваясь к их разговору, и думала о чем-то своем. Варька, загрузив в себя нужное юношескому организму количество вкусностей, убежала, сообщив, что у нее срочные дела. «Ну да, – подумала я, – дела… Начинается просто очередной любимый сериал. Или «Мыслить как преступник», или «Уайтчепел», или «Последователи».

Мы остались, все такие взрослые и умудренные жизненным опытом, и поэтому, окончательно расслабившись, я налегла на вишневую настоечку. Честное слово, ничего вкуснее нет на свете… И даже настроение от нее возникает легкое, чуть хмельное и какое-то радостное. И все, в общем-то, становится тебе по фигу. Тетки мои тоже, расслабившись под действием наливки, забыли и про Витьку, и про Асины шрамы, и про все свои беды-печали. Даже у Аси щечки порозовели и глазки заблестели.

– А мы Асеньку уговорили, Тань, чтобы завтра-то она нам спектакль показала… – радостно поделилась со мною тетя Катя.

Я чувствовала, как она гордится своей красавицей-дочкой и как ей хочется немножко похвастаться ею.

– Она вчера мне монолог читала, так веришь, Танюш, я чуть не всплакнула, – шепотом сказала она мне. – Так все правдиво, и Аська-то переживала все это так, будто с ней все происходит, а не с Офелией этой…

Ася, услышав последние материнские слова, слегка засмущалась, но улыбнулась, явно польщенная.

– Значит, Вадик все-таки выбил у чиновников возможность ставить Шекспира? – поинтересовалась я без всякой подлой или задней мысли, просто из любопытства. Мне было интересно посмотреть, что сотворил мой приятель, который всегда был довольно талантливым и с идеями в голове, а идти просто так в театр мне не хотелось. Я на самом деле не очень люблю театры и предпочитаю дома, в уюте и тепле, наслаждаться прекрасным.

Тем не менее Ася почему-то смутилась и отвернулась.

– Это… да, но это не Вадим, это… я в новом театре, – пролепетала она. – Его совсем недавно открыли, он еще неизвестен…

Я могла бы интересоваться и дальше, потому что уж новости-то я смотрю с маниакальной страстью, поскольку оттуда иной раз можно почерпнуть очень важные сведения для моей работы, но, насколько помню, никаких оповещений о появлении в Тарасове нового театра я не слышала. На мой взгляд, четырех, имеющихся в городе, нам за глаза хватит. Все равно туда только школьников силой волокут да пожилые граждане иной раз ходят. Но, размякнув от пирогов и плюшечек, я совсем не хотела вдаваться в эти подробности и просто кивнула. В конце концов, что мне все эти Асины Гекубы…

Тем временем вечер подходил к концу, за окном начинало темнеть, и Ольга засобиралась домой. Катя упрашивала ее посидеть еще, Ольга была готова посидеть хоть до утра – об этом говорил ее неуверенный взгляд в сторону еще полного графинчика с наливкой, – но материнский долг взывал к ее совести.

– Я бы рада, Катюш, да Варька дома одна…

– Ой. Да что тут может случиться-то, Оль, у нас же тут не город, у нас тишина, – рассмеялась Катя. – Она без тебя там радуется жизни-то, про своих профессоров смотрит, и никто ей в затылок не дышит с нотациями.

– Кать, так потому и нужно идти.

– Чтобы ребенку радость порушить, ага, – рассмеялась Катя. – Посиди. Минут десять еще посидеть можно. А то живем в одном поселке, а видим тебя раз в год…

Кате долго убеждать Ольгу не пришлось. Она быстро уселась на место. Еще через минуту они уже пели, и если вы думаете, что пели они «напилась я пьяна», ошибаетесь. Обе наши дамы пели «Отцвели уж давно хризантемы в саду». Сразу видно поселковую интеллигенцию, подумала я и улыбнулась.

«Опустел наш сад, вас давно уж нет, – душевно пропевала Ольга, и Катя вторила ей вполне низким басом: – Я брожу один, весь измученный…»

Мы с Асей слушали и молчали. Я – потому что мне не хотелось нарушать их восхитительный дуэт своим рэперским басом, а Ася, мне кажется, стеснялась меня. У меня вообще сложилось впечатление, что Асе очень хочется показаться мне взрослой и городской.

Дамы же, закончив петь интеллигентский репертуар, перешли к заунывной песне «Сронила колечко». Кстати, очень люблю эту песню. Хотя больше мне нравятся боевитые казацкие «Снежочки» и «На горе стоял Шамиль». Я даже подумала, не предложить ли девушкам перейти к этому репертуару.

Ася вдруг робко спросила меня:

– Таня, а правда, что у вас есть такие… кости, которые говорят человеку все-все? И предсказывают судьбу, и дают ответы на все вопросы?

– Да, – кивнула я. – Только они не дают ответы. Они подсказывают. Когда ты не знаешь, как тебе поступить.

– Подсказывают, – повторила Ася задумчиво, и мне показалось, что в ее взгляде появилась какая-то тоска. – А… можно мне погадать? Я сейчас как раз не знаю, как мне нужно поступить…

Я согласилась. Мне не жалко. Достала мешочек, протянула его Асе.

– Только формулируй вопрос четко, – предупредила я.

– А можно, я про себя? Не вслух, – попросила Ася, почему-то оглядываясь на мать.

Тетя Катя в это время хлопотала у стола, собирая оставшиеся пироги, блинчики и прочую вкуснятину в пакеты для маленькой, голодной и несчастной Варьки. Ольга пыталась это действо остановить, убеждая тетю Катю, что Варька и так налопалась уже тут, да и дома ей есть чем поживиться в перерывах между просмотром своих леденящих душу фильмов. Но Оля быстро смирилась, да и я подумала, что можно было бы еще наливочки той замечательной выпить. Хорошо ведь – в саду. Перед сном, на ночь… Словно угадав мои мысли, тетя Катя подмигнула мне и засунула в сумку еще и бутыль с наливкой. Надо сказать, что против этого Ольга возражать не стала. Судя по всему, ей эта наливка тоже «легла к душе».

– Да как тебе угодно, – сказала я Асе.

Ася взяла кости в ладони, как ребенок, и сначала постояла, зажмурившись, потом что-то пошептала беззвучно и бросила их с таким видом, как будто вся ее жизнь висит на волоске и только ответ костей может спасти ее душу.

– Вот, – тихо сказала она. – Что получилось?

Я взяла в руки кости, осторожно посмотрела на сочетание чисел и присвистнула.

Вышла «восьмерка» – «Предстоящее действие не было хорошо продумано и может привести к тому, что случится несправедливость; очень сильные влияния извне».

– Что-то плохое? – спросила Ася.

Я покачала головой, озвучила значение «восьмерки» и прибавила:

– Это означает только одно – тебе стоит опасаться делать что-то необдуманное и избегать влияния других людей на себя.

– А если я уже совершила необдуманный поступок? И не один? – тихо произнесла Ася, скорее просто в пространство, нежели мне. Я не знала, что ей ответить, поэтому пожала плечами. В возрасте Аси мы все склонны к необдуманным действиям. И все, что потом с нами происходит, мы склонны считать несправедливостью.

– Иногда мне кажется, Таня, что я знаю, как рисовать черта, – грустно сказала Ася.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Это есть такая притча. Мне ее рассказал один… человек.

Она задумалась, а потом рассказала мне эту притчу. Тогда я даже не задумалась, почему мне на одну минуту стало тревожно, как будто тот, о ком она говорила, рядом. Я вообще тогда не поняла, почему она решила мне ее рассказать. Вроде повода не было. Даже подумала, что она просто хочет произвести на меня впечатление.

А притча такая:

«Как-то жил один художник, рисовавший для Цзи Вана.

Цзи Ван спросил его: «Поведай мне, что, в конце концов, рисовать труднее всего?»

Художник ответил ему: «Мне кажется, что рисовать собаку и лошадь – самое сложное».

Цзи Ван опять спросил: «Тогда что же легче всего?»

Художник ответил: «рисовать черта легче всего. А почему? Да потому, что лошадь и собака хорошо известны людям, которые каждый день видят их. И стоит только отклониться от образца, как люди сразу замечают это. Поэтому рисовать их так трудно. А черта никто не видел, поэтому изображать его так легко».


– И вот у меня, Тань, такое ощущение, что мне его рисовать легко не потому, что я его не видела. А потому, что я его очень хорошо… знаю…

Со двора раздался голос Ольги, зовущей меня. Она уже успела выйти и теперь торопилась, поскольку темнота сгустилась. Я попрощалась с Асей.

– Вы завтра придете на спектакль, Таня?

– Да, – кивнула я.

– Приходите, пожалуйста… Мне очень нужно, чтобы вы пришли.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что они будут мною восхищаться просто так. Из любви ко мне. Даже если я буду плохо играть. А мне очень важно, чтобы кто-то сказал – хорошая я актриса или плохая. И… – Она помолчала. Потом подняла на меня глаза и прошептала – почти умоляюще: – Вы ведь мне честно скажете, хорошая ли я Офелия или плохая, правда, Таня?

– Скажу, – пообещала я.

– Спасибо, – прошептала она. – Вы даже представить не можете, как много это для меня значит…

Если до этого я надеялась как-то отбрехаться от совершенно ненужного мне культурного мероприятия, то после такой просьбы и взгляда, которым эта просьба сопровождалась, я поняла, что пойти мне придется. Деваться некуда.

Уже на выходе я не удержалась, покатала косточки в ладони и посмотрела, что выпадет мне.

И даже расстроилась от бестолкового ответа. В сумме вышло одиннадцать: «расставание с кем-то близким».

– Могли бы что-нибудь более философское и значимое сказать, – проворчала я, открывая дверь и выходя во двор, где меня ждала явно терявшая остатки терпения Ольга.

– Ну, Тань, замучилась уже ждать, – проговорила она. – Варька-то там одна у нас совсем!

Я не стала напоминать ей, что еще полчаса назад она распевала романсы и мало заботилась о своем чаде. Мне и в самом деле было тревожно. Может быть, оттого, что из головы не выходило это дурацкое «рисовать черта». Мне почему-то теперь везде мерещилось какое-то недорисованное полотно, на котором был изображен этот черт.

Даже в сплетении веток, словно кто-то неведомый пытался изобразить эту морду из всякого подручного материала, в одном единственном устремлении – напугать меня и испортить мне вечер.

Мы прошли по саду, открыли калитку. Она скрипнула. Ольга обернулась. На крыльце маячила фигура тети Кати. Ольга помахала ей рукой. Тетя Катя, словно дождавшись этого магического ритуального жеста, тут же исчезла в доме.

И тут я обнаружила, что забыла на крыльце сигареты и зажигалку. В принципе можно было на это плюнуть. Но у меня особенная зажигалка. Подарок моего старинного приятеля-американца, специальная, с «маячком». Мой друг работал в ФБР и именно в том отделе, о котором Варька так любит смотреть фильмы. Он как-то сказал мне, что по этой зажигалке меня всегда смогут найти, даже если я окажусь в самом неожиданном и гиблом месте. Поэтому мы с Мельниковым сделали двустороннюю связь: он мог всегда отслеживать мои передвижения, и соответственно, если Таня вляпывалась в непредвиденную мерзкую ситуацию, благодаря моей верной подружке-зажигалке Мельников всегда знал, куда ему следует приехать, дабы спасти меня от погибели или увечий. Поэтому потерять ее я никак не могла! Ольга, поворчав, осталась меня ждать, а я быстро прошла по саду, нашла свою драгоценность и сигареты, взяла их и уже собралась возвращаться, как вдруг услышала тихий шорох… совсем рядом со мной.

Я за свою долгую жизнь научилась различать между собою шорохи, которые производятся животными и людьми. Говоря проще, животное, даже крупное, «шумит» более хаотично. У людей движения – более осторожные и осмысленные. Так вот, этот шорох был осмысленным. Я, чтобы удостовериться в этом, затаилась, отпрянула в тень и прислушалась. Будь это животное, шорох повторился бы, потому что, согласитесь, животное более наивно и не стало бы утруждать себя долгим ожиданием. Но тут все затихло (и я тоже). Я ощущала чье-то присутствие, мне даже показалось, что я слышу неровное, сдерживаемое изо всех сил дыхание, поэтому я полностью отодвинулась в тень, искренне надеясь, что Ольга не начнет меня звать и из дома не выйдут Катя или Аська. Мне было очень любопытно, хоть и немного страшно. Я же по натуре охотник! Поэтому я терпеливо ждала в засаде.

Некоторое время моя «жертва» выжидала. Потом я услышала приглушенный треск сломанной ветки. Осторожные тихие шаги. Приглушенное дыхание. Я начала испытывать нетерпение, немного подалась вперед – и этим все испортила.

Человек, прятавшийся в кустах, заметил мою тень. Затем все произошло очень быстро, я даже не успела сообразить, что натворила… Я услышала треск веток, тяжелые шаги и, выпрыгнув из укрытия, увидела только мужскую фигуру, исчезнувшую в темноте с такой быстротой, что я даже не успела рассмотреть, во что был одет этот «ромео». Впрочем, был ли это просто ромео – или тот самый «ромео», уже пытавшийся убить свою неверную «Джульетту»? Сначала я хотела вернуться и сказать девочкам о том, что за ними кто-то следил. Но подумала, что это их напугает, а зачем? Я решила, что расскажу им об этом завтра, пусть спят спокойно, ведь неизвестный тип вряд ли вернется. Из своей врожденной склонности к расследованиям я прошла туда, где услышала хруст ветки. Освещение тут было плохое, темно было ужасно, даже луна спряталась за облако. Я включила мобильник и, используя его как фонарик, попыталась осмотреть «место преступления». Судя по тому, что вокруг росли кусты шиповника, тут должны были остаться какие-то частицы одежды, потому что даже днем человек невольно цепляется за колючки, оставляя на них волокна ткани, частицы или лоскутки, а тут, в темноте, это уж наверняка должно было случиться. Но кусты были чистыми. Значит, этот человек, совершенно точно, знал местность. Бывал тут не раз. И это мог быть только один человек, желавший остаться незамеченным, зная, как к нему относится тетя Катя.

Когда я решила прекратить испытывать терпение Ольги и собиралась отключить мобильник, внизу, возле розовой ветки шиповника, что-то блеснуло. Я присела на корточки, раздвинула траву и… Увидела блестящую пуговицу с буквой «М». «Монтана», – почему-то подумала я. Пуговица или от джинсов, или от куртки.

Я спрятала добычу в карман и пошла к Ольге. И очень вовремя, потому что Ольга уже начала нервничать и встретила меня небольшим разносом – сначала она ворчала, что испугалась за меня, а потом перешла к укоризненным словам о том, что по моей милости Варька дома торчит одна и бог весть что с ней там могло случиться. Я не стала ей говорить о том, что кто-то следил за домом тети Кати. Да и Ольга с такой скоростью рванула к дому, что я с трудом за ней успевала.

Когда мы вышли к освещенной дороге, я увидела парня, быстро направлявшегося к дому соседки Таи.

– Смотри-ка, Витька! – сказала Ольга. – Что это он тут делал-то? Неужто пытался к Асе проникнуть?

Я опять промолчала. Теперь моя «улика» ничего не значила. Все и так стало понятно. Значит, это был Витька. Он шел странно, немного пошатываясь, как пьяный. Остановился на минуту. Постоял, смотря на Асин дом.

– Никак не успокоится, вот ведь, – проворчала Ольга. – Давай прибавим шагу.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации