Текст книги "Нежный зверь"

Дверь впечатляла. И прямо-таки вопила о состоятельности хозяев квартиры. И этот дом улучшенной планировки, в центральном районе города, Курский по собственной воле поменял на квартиру Ларионовой? Тогда либо его настигла поистине роковая страсть, либо… он вынашивал какие-то ужасно коварные планы.

В «глазке», надменно сиявшем в двери, мелькнул лучик света, и раздался удивленный, приятный женский голос:

– Вам кого?

– Могу я поговорить с Алиной Геннадьевной Курской? – осведомилась я хладнокровно.

– Зачем я вам понадобилась? – поразился голос. – И кто вы?

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я из Тарасовской прокуратуры и хотела бы поговорить с вами о вашем бывшем муже, – четко и достойно ответила я.

– Господи, а почему Ильей заинтересовалась прокуратура? – ахнула Курская. – Я не понимаю!

Дверь, лязгнув замками, открылась, и я увидела первую жену пропавшего соучредителя фирмы «Мотор». Да, редкий мужчина променял бы такую дамочку на пусть не лишенную очарования, но все же не красавицу Ларионову! Курская была идеалом мужского населения Тарасова. Во всяком случае я на месте этого самого мужского населения обязательно избрала бы ее королевой красоты. Правильные черты утонченного лица. Огромные синие глаза, подернутые страстной поволокой. Красивой формы рот. Точеная фигурка, упакованная в облегающее домашнее платье цвета темной вишни. И венчала всю эту изысканную красоту грива прихотливо вьющихся рыжевато-каштановых солнечных волос.

Сейчас идеальное лицо выражало удивленное непонимание – тонкие, будто нарисованные на фарфоровом лбу брови приподнялись.

– Ничего страшного не произошло, – успокоила я дамочку, улыбнувшись. – Просто мне бы хотелось узнать кое-что о вашем бывшем муже.

– Не понимаю вас. Мне кажется, проще было бы обратиться к его новой жене, – приходя в себя, холодно произнесла Курская. – Мы с Ильей уже несколько месяцев в разводе, – и женщина, словно подчиняясь привычке, обиженно скривила губы. Но в этой ее гримасе чувствовалась фальшь. – И вообще, почему вас интересует Илья?

– Алина Геннадьевна, интерес к вашему мужу ему ничем не грозит. Большего я вам сказать не могу. Сами понимаете – служебная тайна, – перенимая холодновато-равнодушный тон Курской, откликнулась я. И для пущего эффекта помахала перед лицом Курской прокурорскими «корочками».

Та пожала плечами и тяжело вздохнула:

– Ну хорошо, входите и задавайте ваши вопросы. Не разговаривать же на пороге…

Я прошла в эффектную, с евроремонтом, светлую квартирку и опустилась на кожаный диван. Да, из такой обстановки по собственной воле уйдет только полный идиот. Или… Ну ладно, думаю, в конце концов я смогу с этим разобраться.

– И что вас интересует? – грациозно опустившись в кресло, светским тоном спросила Алина Геннадьевна.

– Почему вы развелись с мужем?

– Он стал крутить любовь с этой своей новой… С учительницей из вшивой школы, – губы искривились, выплескивая наружу то ли обиду, то ли смех. – Какая женщина это выдержит? – сомкнув руки на коленях и хрустнув пальцами, вопросила Алина. И посмотрела на меня, желая насладиться произведенным эффектом.

Я чуть заметно кивнула, состроив сочувственную гримаску, и подумала: «Дамочка явно переигрывает. Только вот зачем? Впрочем, может быть, она и впрямь несколько патетична по натуре!»

– Почему вы не разменяли квартиру? – задала я чисто бытовой вопрос.

Курская с надменным видом процедила:

– Илья оказался достаточно порядочным и не мелочным человеком.

– Алина Геннадьевна, извините за некорректный вопрос, но, может быть, вы знаете… У вашего мужа была любовница?

– Понятия не имею, – в глазах Курской появилась тень понимания, но голос звучал до ужаса уверенно.

Задав Алине еще несколько вопросов, я покинула ее квартиру, мучаясь новыми, возникшими в процессе разговора вопросами. Причем без ответов, черт возьми! Почему Курская не обижена на мужа, но старательно обиду демонстрирует? Почему при разводе супруг не забрал часть принадлежавшей ему собственности? Тем более квартира и вся обстановка были куплены на совместные средства, как я выяснила. Почему Илья Станиславович променял грациозную газель на скромную учительницу старше себя?

На всякий случай я решила проверить счета Алины. И обратилась к приятелю-компьютерщику. Сама я с техникой не слишком лажу. Зато обзавелась очень удобными знакомствами.

Попросив приятеля разобраться с поступлениями на счета Алины Геннадьевны Курской, если таковые (то есть счета) существуют, я нажала на «отбой» и вынуждена была тут же приложить мобильник к изрядно замерзшему уху.

– Татьяна, до тебя не дозвониться, – с кокетливым упреком заявил Гарик. – Плохо делаешь, дорогая, ведь сама попросила…

– Извини, Гарик, солнце мое, я была занята. Ну так что, ты узнал, где мне искать Шапрыгина?

– Обижаешь, дорогая. – И Папазян погрузился в красочные, насыщенные кавказским колоритом, описания своих мытарств. В стенах отдела милиции.

Я вежливо выслушала его тираду, после чего коротко попросила:

– Продиктуй адрес, пожалуйста.

И тут же получила адрес Шапрыгина. Взяв с меня подтверждение обещания обязательно встретиться и уточнив время, Гарик отвязался. А я, прогрев мотор, отправилась к Шапрыгину.

Этот тип, оказывается, не последняя морда лица в городе Тарасове. Он гордо именуется генеральным директором предприятия по производству шоколада «Факел». С ума сойти! Хорошие, однако, знакомые у Курского. Мне все больше нравится его загадочная личность.

И я отправилась в офис фирмы. Подумала, что наверняка застану Шапрыгина на месте. Все директора считают своим долгом обитать на работе большую часть жизни. Ведь их присутствие поможет справиться со всеми возникающими проблемами… Ха-ха-ха.

Предварительно звонить я не стала – в нашем сыщицком деле немаловажную роль играет прием под кодовым названием «нахрап». Наглость – второе счастье, как говорится. Даже если понадобится воспользоваться «корочками», то в телефонной-то беседе их не продемонстрируешь. Это раз. По телефону могут просто… послать. Это два. А три – еще хуже: могут пригласить на беседу, а пока ты едешь в нужное место, проверить факт наличия некой Татьяны Ивановой в стенах прокуратуры. Так зачем рисковать?

Минут через десять я входила в прохладный холл высоченного здания, в котором располагались офисы фирмы «Факел».

Подойдя к двери с надписью «Генеральный директор Шапрыгин Ю.А.», я вежливо стукнула по косяку двери костяшками пальцев и, не дождавшись ответа, проникла внутрь. Секретарша при звуке открывающейся двери встрепенулась, подняла пушисто-стриженую рыжую голову от клавиатуры компьютера и удивленно вздернула брови, собираясь задать вопрос «Вы к кому?» или «У вас назначено?». Но не задала. Не успела.

– Юлька, ты, что ли? – удивилась я, рассматривая стриженую девчонку.

С Юлевной-королевной, как ее звали в далекой и безоблачной молодости, мы учились на параллельных потоках в юридическом. Правда, Юлька ушла после первого курса, не выдержав зубрежки законов и тому подобной рутины. Теперь же…

– Татьяна! Иванова! – ликующе воскликнула Юля, узнав меня наконец и выскакивая из-за стола. – Какими судьбами?

И понеслось! Юлия всегда была склонным к лирике человеком. Теперь она засыпала меня воспоминаниями о бурной молодости, совместных пьянках, настоящей жизни и прочем. Я поддерживала тему, насколько хватило терпения. Юлька усадила меня, налила чашечку кофе, положила передо мной пачку дорогих дамских сигарет. В общем, вела себя, как радушная хозяйка.

Наконец словесный поток, лившийся на меня, иссяк, и Юля спросила изумленно:

– Как же ты здесь оказалась?

– По делам, – улыбнулась я. – Мне надо встретиться с господином Шапрыгиным. Кстати, он на месте?

– Вообще-то пока нет, у них совещание. Но обещал вернуться… Ага, через двадцать минут будет уже здесь, – бросив короткий взгляд на изящные часики, обхватывающие ее запястье, ответила Юля.

– А что он за человек, твой шеф? – полюбопытствовала я.

– Мировой мужик, Танюх, – засмеялась Юля. – Никогда не орет, всегда такой вежливый. И в помощи не отказывает. А зачем он тебе нужен? Ты вообще где работаешь? В ментовке?

– Да нет, – улыбнулась я и подумала, что, пожалуй, не буду махать здесь «корочками», а лучше… – Тружусь на ниве журналистики. Как ты думаешь, твой босс меня примет?

– Я постараюсь это устроить, – фыркнула Юлька, кокетливо поправляя пушистые волосы. – Так что жди, Татьяна.

Я потягивала горячий, хотя и не слишком хорошего качества, кофе, курила и болтала с неожиданно попавшейся на моем пути подругой. Сочинила целую легенду о статье, которую должна сдать. Гипотетическая статья должна содержать факты из жизни и деятельности тарасовской бизнес-элиты.

Дело вовсе не в том, что я не доверяла Юльке. Хотя, в сущности, полностью доверяю я лишь одному человеку – себе самой. Просто мне не хотелось настораживать Шапрыгина, предъявляя удостоверение. К прессе отношение не столь предвзятое и осторожное, как к следственным органам. А с легендой проблем не будет, при моем-то отработанном долгой практикой воображении!

В нашу с Юлькой болтовню неожиданно врезался писк сотового. Юля обратила свой взор к телефону, сняла трубку, но писк продолжался. Она ошалело взглянула на меня, и тут я сообразила, что требовательный трезвон принадлежит моему мобильнику. Выудила его из сумки, соединилась и осведомилась:

– Да?

– Танюх, накопал я по твоей Курской. Дамочка достаточно обеспеченная, счета в полном порядке и не слишком маленькие, – сообщал приятель-компьютерщик. Помимо этого, он сказал, что квартира, машина и прочая совместно с мужем нажитая собственность принадлежит единолично Алине Геннадьевне.

М-да, господин Курский побеспокоился о жене, с которой развелся. Заботливый супруг, черт побери. Или это продуманный план? Скорее всего именно так.

Я посмотрела на Юльку и спросила:

– Солнышко, еще долго ждать?

– Не знаю, Танюш, должен уже вернуться, – ответила подружка, закуривая длинную тонкую сигарету и выпуская голубоватую струйку дыма сквозь изящные ноздри.

Тут дверь приемной открылась, и высокая фигура, застывшая в дверном проеме, сразу уменьшила комнатку до игрушечных размеров.

– Вы меня ждете? – осведомился мужчина у меня, стряхивая снежинки с воротника и небрежно кивая Юльке.

– Юрий Афанасьевич, – вклинилась Юлия прежде, чем я успела ответить, – это Татьяна Александровна Иванова. Она хотела с вами поговорить.

– Ну что ж, очень приятно, – на широком лице Шапрыгина появилась милая улыбка. – Идемте в кабинет. А, простите, вы кто? – опомнился он.

Я тут же уверенно прогнала свою легенду про газету и статьи, Шапрыгин покивал и повторил свое предложение побеседовать в его кабинете.

Мы прошли в просторную квадратную комнату. В кабинете Шапрыгина, дяди-босса шоколадной фабрики, было мало мебели. Светлый палас покрывал пол. Широкий стол светлого дерева смотрелся на удивление органично и непретенциозно. Тонкие планочки вертикальных жалюзи отливали серебристо-голубым.

Я опустилась в глубокое темно-коричневое кресло напротив директорского стола и приступила к интервью. Для начала я расспросила Юрия Афанасьевича о деятельности фабрики, о его бизнесе и тому подобном. И только после всей этой в общем-то совершенно ненужной мне беседы перешла, наконец, к делу.

– Юрий Афанасьевич, вы знакомы с господином Курским, соучредителем фирмы «Мотор»? – полюбопытствовала я небрежно.

– Да, но почему вас это интересует? – удивился Шапрыгин. – Вроде бы вы намереваетесь писать статью о моей фирме.

Я улыбнулась и находчиво ответила:

– Юрий Афанасьевич, мы намерены опубликовать цикл статей и предполагаем коснуться в них личностей всех достаточно крупных бизнесменов Тарасова. И я стараюсь сразу собирать материал, если это возможно.

– Вот как… – Шапрыгин выглядел вполне удовлетворенным такой версией происходящего. Он посмотрел на меня своими светлыми проницательными глазами и произнес: – Да, мы давно знакомы с Ильей. Очень давно, два десятка лет как минимум. Чуть не с горшкового возраста, – добавил Юрий Афанасьевич с таким видом, словно говорил: «И бизнесмены тоже умеют шутить, не сомневайтесь».

Я покорно кивнула и улыбнулась, оценивая шутку.

– Я слышала, вы одолжили Курскому крупную сумму денег, – бросила я пробный камень, стараясь говорить небрежно. – Моя информация верна?

– Татьяна, почему вас интересуют такие подробности? – удивился Юрий Афанасьевич. – Вы же журналистка? – с вопросительно-недоверчивой интонацией произнес он. – Или нет?..

– Юрий Афанасьевич, я просто любопытный человек, – примиряюще улыбнулась я. – Издержки профессии, так сказать. Так Курский занимал у вас деньги? И когда он должен вернуть долг? – настойчиво повторила я.

– Илья и в самом деле занимал у меня деньги, но вернуть должен нескоро, – Шапрыгин взмахнул рукой, словно пытаясь отмахнуться от моего вопроса. – Понимаете, дела моей фабрики идут далеко не плохо, и я могу позволить себе временно лишиться определенной денежной суммы, чтобы помочь другу. Разумеется, если бы Илья обратился ко мне раньше, я бы с удовольствием помог ему. Тогда не пришлось бы ему просить денег у «крыши» их фирмы. Но и теперь я не отказал другу. Если вас это интересует, деньги Илья должен вернуть к лету следующего года. Надеюсь, за этот срок дела его фирмы пойдут лучше, он выберется из долгов. Но даже если нет – я смогу еще подождать.

Юрий Афанасьевич Шапрыгин внушал доверие. Его глаза, кристально-чистые и прозрачные, искрились честностью. И он явно не кривил душой, говоря о Курском, – слова его были пронизаны теплотой и прочими дружескими чувствами.

– Знаете, Татьяна, мы с Илюхой в один детсад вместе ходили, – усмехнулся он, проводя ладонью по светлым, отливающим рыжинкой, волосам. – И до сих пор с удовольствием общаемся. Разумеется, я помог Курскому, раз у него проблемы. И, надеюсь, все будет в порядке. Он попросил денег – я дал, без проблем.

– Понимаете, я, к сожалению, не могу его найти, – призналась я. – Мне желательно в кратчайшие сроки сдать интервью с Ильей Станиславовичем, но где он, никто не знает. Может быть, вы знаете, куда он делся? Раз вы поддерживали дружеские отношения.

– К сожалению, здесь я ничем не могу вам помочь. Просто потому, что не имею понятия. Илюха не слишком откровенный человек. И он не делился со мной своими планами на будущее. Может быть, отправился в путешествие? Или решил передохнуть от рутины и забурился в гостиницу с девушкой?

– Вероятно, тогда и о причине его развода с женой вы тоже не знаете, – предположила я.

– Господи, Татьяна, вы мало похожи на журналистку, – возмутился Шапрыгин. – Вас интересуют слишком личные вопросы, которые в принципе к делам фирмы имеют очень отдаленное отношение!

Я прикусила язык. И в самом деле, не стоило лезть с подобными вопросами. Наверное, имидж работника прокуратуры, который может задать любой вопрос и уверен, что обязательно получит на него ответ, еще не сошел с меня. Как же это я позабыла, что играю роль журналистки? И как теперь выкручиваться?

– Юрий Афанасьевич, это был мой последний вопрос, – мягко произнесла я, грациозно закидывая ногу на ногу и мило улыбаясь. Может быть, мужское сердце смягчится при виде моей девической красоты?

Смягчилось. Взгляд Юрия Афанасьевича потеплел, коснувшись моего лица. И директор все же ответил на мой бестактный вопрос.

– Вы совершенно правы, не знаю. Никогда не лезу никому в душу. Если человек хочет – сам расскажет. Зачем доставать его вопросами? Приглянулась Илье эта его учительница, флаг ему в руки. Тем более что Алина – женщина далекая от совершенства. За красивым фасадом скрывается вздорная и своевольная особа, могу я вам сказать. Илье это могло надоесть. Но это лишь мое предположение. Точной причины, как я уже сказал, не знаю.

– Огромное вам спасибо за то, что согласились со мной побеседовать, – выпалила я, поднимаясь. И вышла из кабинета Шапрыгина, провожаемая удивленным взглядом директора.

Попрощавшись с Юлькой, я спустилась вниз, к машине, залезла в холодный салон, завела двигатель, а вскоре и печку. Посмотрела на часы и поняла: пора ехать к Ларионовой – через час или около того к ней явятся братки, требовавшие денег. И мне, детективу, предстоит участвовать в этой разборке.

Страха не было, я привыкла к общению с ребятами, что круче вареного яйца. Был только азарт. А что, можно и размять косточки, а то давненько не ввязывалась в хорошую драку.

И я поехала к дому Ольги Георгиевны.

Глава 3

Я подошла к квартире Ларионовой и позвонила. Ольга Георгиевна практически сразу открыла дверь, впуская меня в прихожую. Она выглядела еще хуже, чем утром. И мне совершенно не хотелось расстраивать бедную женщину добытыми сведениями. Хотя, конечно, я обязана сообщить то, что узнала. Или все же могу пока не сообщать? Вот в чем вопрос.

– Танечка, вы что-нибудь узнали? – тревожно спросила Ларионова, и ресницы ее встрепенулись в тайной надежде.

Я отвлеклась от терзаний служебного долга и эмоций и ответила достаточно расплывчато:

– Пока ничего особенно интересного, но я напала на след вашего мужа.

Ольга Георгиевна обрадованно улыбнулась, потом опустила глаза к помпонам на своих полудетских ярко-розовых тапочках и снова загрустила.

– Вы думаете, что сможете найти Илюшу?

– Полагаю, да, – улыбнулась я ободряюще.

– Ну что же вы стоите в прихожей? Проходите в квартиру, – неожиданно встрепенулась хозяйка, вспомнив о долге гостеприимства. – Идемте пить чай, время еще есть. Я напекла печенья – надо же было себя чем-то занять!

Я неожиданно поняла, что чертовски проголодалась. Во рту с утра не было и маковой росинки. И я с удовольствием согласилась.

Сидя за столом, мы говорили ни о чем. Новых сведений о жизни своего супруга Ларионова не могла рассказать. Да и знала она о нем очень мало. А теребить открытую рану женщины мне не хотелось. Поэтому беседа свелась к обсуждению погоды, гололеда на улице и тому подобных банальнейших вещей. Потом я попросила разрешения закурить, и Ольга Георгиевна поставила передо мной керамическую чашку с отбитой ручкой и полустертым, когда-то золотисто-красным узором. Она пояснила:

– Курите прямо здесь. Я привыкла к дыму – Илюша постоянно курил на кухне.

Выкурив сигарету и попытавшись обдумать, как же построить беседу с братками, я не пришла ни к какому достаточно ясному выводу. И решила действовать по обстоятельствам – это чаще всего является идеальным выходом, а быстрота реакции меня никогда не подводила. Понадеюсь на нее и в этот раз.

Потом мы перешли в гостиную, и беседа угасла сама собой.

Ольга Георгиевна не находила себе места. Она принималась вязать и отбрасывала клубки пряжи. Поминутно подходила к телефону, чтобы убедиться в его исправности, и, сняв трубку, вслушивалась в гудки. Потом, опомнившись, что занимает линию, бросала трубку на рычаги и брала первую попавшуюся книгу.

Бедная женщина надеялась, что «солнышко» ее жизни, любимый супруг, позвонит, извинится, сославшись на обстоятельства, и вернется к ней. Наивная! Супруг ее решил слинять из Тарасова, канув для всех в реку забвения. Но пока ей об этом лучше не знать – расстроится еще сильнее.

– Ольга Георгиевна, – попыталась я отвлечь Ларионову от тяжелых мыслей, – расскажите, пожалуйста, еще раз, что именно от вас требовалось тем узколобым молодым людям. И знаете ли вы о них хоть что-нибудь?

– Я ничего не знаю. Запомнила только, что одного из них, кажется, начальника, называли Тёмычем. И остальные относились к нему довольно уважительно. А об остальном я вам рассказывала – требовали денег, причем быстро. А так – обычные парни, лет по двадцать пять – тридцать. Ругались не очень часто, говорили довольно правильно. Мне даже показалось, что они когда-то учились в вузах. Если бы я встретила их на улице – не испугалась бы. А тут… Честно говоря, мне было очень страшно, – тихо говорила Ольга Георгиевна. – Они не то чтобы пугали… Но намерения их были очень, даже слишком серьезными. Они меня обязательно убьют, если вы мне не поможете, – обреченно добавила женщина.

– Не волнуйтесь, думаю, я смогу с ними справиться, – сказала я и нащупала свой «ПМ».

Терпеть не могу пользоваться оружием, хоть пистолет у меня вполне легальный, с разрешением на ношение. Просто… ну, неэстетично это, что ли. Тем не менее существует тип людей, на которых разумные доводы вряд ли подействуют. И эти молодые люди, заходившие «на чай» к Ларионовой, судя по всему, относятся к подобному типу. Им не погрозишь пальцем со словами: «Не шалите, мальчики!» Сразу откусят руку по локоть.

Пожалуй, мой уверенный тон подействовал на Ларионову благотворно. Она смотрела на меня как на обретенного мессию, и в глазах ее было столько надежды, что я поняла – не могу я предать эту женщину, сделаю все возможное и постараюсь ей помочь.

Последующие полчаса я развлекала Ольгу Георгиевну рассказами о забавных приключениях, которых немало насчитывается в моем сыщицком прошлом. Ларионова вежливо улыбалась, но взгляд ее не отрывался от настенных часов.

В квартире Ольги Георгиевны витало ощущение уюта. Очень милое семейное гнездышко, хотя достаточно скромно обставленное. Мне такие квартирки нравятся гораздо больше, нежели холодновато-надменные помещения с евроремонтом, пластиковыми окнами и жалюзи. Здесь как-то… по-домашнему все. Впрочем, в собственной квартире, которую очень люблю, я не способна достичь чего-то подобного. Не мое это, видимо, – домашний уют.

Наконец отвратительное ожидание окончилось, обрезанное дверным звонком, как пуповина, соединяющая прошлое с настоящим. Ой, что-то на лирику потянуло. Отставить, Танечка. Орудие на изготовку – и к бою.

Звонок был долгим, настойчивым и пронзительным. Ларионова рванула было к двери, но замерла на полпути и, глянув в мою сторону беззащитными своими глазами, прошептала:

– Это они…

Мне было жаль, что я вынуждена подвергнуть Ольгу Георгиевну еще одному испытанию. Но совершенно не хотелось настораживать «пацанов» излишне решительным видом. К Ларионовой они уже привыкли, она для них – слабая женщина, которую можно крутить, как захочешь.

– Ольга Георгиевна, откройте, – шепотом приказала я, потянувшись за пистолетом и скрываясь за спинкой кресла. Потом добавила ободряюще: – И не волнуйтесь. Все будет хорошо.

Ларионова с обреченным видом поплелась к двери. А я внутренне собралась, приготовившись атаковать ребят. У меня был отличный наблюдательный пункт – из-за кресла превосходно просматривалось все происходившее в прихожей. Только вот лиц разглядеть не удавалось – лампа в матовом абажуре давала недостаточно света.

Когда Ларионова открыла дверь, в квартиру ворвались три личности в кожаных куртках, оттесняя хозяйку.

– Ну что, вы нашли деньги? – осведомилась одна из этих самых личностей с завуалированной угрозой.

– Цыц, – рявкнул другой. – А вдруг у нее тут менты?

– Да брось ты, Темыч, – рассмеялся первый, закрывая дверь и громко лязгая засовами. – Она же не совсем дура, должна знать – если накапает на нас в милицию, то все, капут и ей, и ее супругу, когда найдем.

Ольгу Георгиевну втащили в комнату, она только квохтала, как перепуганная курица. Я присела за кресло и теперь видела только ноги вошедших.

– Итак, где деньги?

– Я же говорила вам, – жалобно прошептала Ларионова. – Я не смогу собрать такую огромную сумму. И вообще я не понимаю ничего! Я-то здесь при чем?

– «При чем» здесь ваш муж, мадам, – хмыкнул тот, который Темыч. Именно его Ольга сочла вожаком в компании. – Но так как его здесь нет, мы вынуждены потребовать долг у вас.

– И вам не стыдно, ребята?

Сжав «макаров» в вытянутых руках, я торжествующе поднялась из-за кресла. Голос мой звучал мягко, как при общении с малышами-забияками:

– Обижать даму – неэтично.

– Я же говорил, – ошалело буркнул Темыч, который оказался стриженным «под ноль» парнем лет тридцати или около того, с большими темными глазами навыкате и сломанным когда-то носом. – Надо было обшарить квартиру, прежде чем…

– Да не топорщись ты, – равнодушно прервала я его. – Все равно не успели бы. А теперь все сели – только спокойно, я нервная, – и отвечаете на мои вопросы. Как перед господом богом, честно и откровенно.

Пожалуй, то, что я говорила, больше подошло бы герою какого-нибудь боевика. Ну да ничего, прокатит.

Первым повиновался парень в джинсах, со светлыми, довольно длинными волосами и сережкой в мочке уха. Он плюхнулся на диван, укоризненно посмотрев на шефа. А Темыч стоял как столб и отчего-то взирал на меня с искренним удивлением. Может быть, он пока еще не встречался с хрупкими и очаровательными женщинами, сжимавшими в ладонях тяжелое боевое оружие? Третий из компании – заросший черной щетиной, с маленькими юркими глазками, последовал примеру приятеля в джинсах и опустился в кресло.

– А ты чего ждешь? – нарочито удивилась я, обращаясь к Темычу. Ствол пистолета впился в лицо парня, потом переместился ниже, к слабому месту сильного пола.

Ольга Георгиевна взирала на происходящее, как на сцену из второсортного боевика. Она растерянно отошла к окну, прислонилась спиной к подоконнику и замерла, переводя взгляд с одного на другого.

– Танюха, ты, что ли? – не обращая внимания на пистолет, шагнул ко мне Темыч. Его глаза засверкали лихорадочно и радостно. – Танька…

И тут я вспомнила. Пистолет из рук, впрочем, не выпустила – с этой братией в любом случае стоит быть поосторожнее. Но мне уже не хотелось лезть в драку. Потому что Темычем, предводителем компании парней, оказался мой давний знакомый, Артем Терехов. Мы встретились очень давно, несколько лет назад, и мне удалось вытянуть Темыча из нехорошей ситуации. За его голову, негласно, конечно, одна из тарасовских группировок давала крупные бабки – Терехова подозревали в хищении компры на эту группировку. И он обратился ко мне.

Мы с ним даже сдружились за двухнедельное расследование, но позднее отношений не поддерживали. Терехов мне, конечно, был симпатичен – неглупый парень, в свое время закончил философский факультет. Увлекался оккультизмом и магией. А потом его переклинило, и он решил, что нашел свое место в жизни – в криминальных сферах этой самой жизни. Я – человек с противоположной стороны баррикады, Темыч же мелковат, чтобы держать его «в запасе» – в сыщицком труде всякие сложности бывают, приходилось и к авторитетам обращаться. И мы расстались. Да вот неожиданно встретились. В который раз я убеждаюсь, что Тарасов, да и земной шар в целом, – лишь большая деревня.

– Терехов! – воскликнула я с умеренной радостью, но обниматься не бросилась. Я просчитывала варианты его поведения в данной ситуации.

– Вот уж кого не ожидал увидеть – так это тебя, – улыбнулся Артем, заметно расслабляясь и опускаясь на диван. – Да опусти ты пушку. Что я, законов не знаю? Ты мне жизнь спасла, – патетично выпалил он.

Я понимающе усмехнулась. Присела на стул, стоявший в другом конце комнаты, чтобы видеть всех, и опустила пистолет на колени.

– Жизнь – это жизнь, а денежки тоже нужны, – хмыкнула я насмешливо. И оглядела лица присутствующих.

Темыч весь светился искренней радостью от неожиданной встречи. Его подельники задумчиво следили за развитием ситуации. А Ольга Георгиевна, кажется, испугалась, что я плюну на нее и уйду, позволив приятелю, как она, должно быть, подумала, грабить ее. Я постаралась ободрить Ларионову взглядом, улыбнулась Артему, и он выпалил:

– Танюшка, не сходи с ума, тебя я ни в коем разе не трону.

– А Ольга Георгиевна – моя клиентка, – пожала я плечами, считая, что это – достаточное объяснение. – Надеюсь, ты помнишь, что это значит – быть моим клиентом?

– Разумеется! Обижаешь, начальник, – съехидничал Терехов. – Помню, как ты прикрывала меня своим телом, – добавил он с подтекстом, но я не покраснела. Только рассмеялась. Не на ту напал, Терехов! Я не девочка-институточка.

– Тогда ты мне поможешь? – закинула я удочку, скрестив ноги и вдумчиво посмотрев прямо в не лишенные привлекательности темно-масляные глаза Артемки.

Он хмыкнул и поинтересовался:

– Чем же тебе помочь, великая сыщица?

Остальные находившиеся в комнате не принимали в беседе участия. Они предпочитали отмалчиваться, стараясь понять, почему попытка вернуть собственные деньги обернулась для них чуть ли не лирической беседой. Я не старалась прояснить ситуацию – в мутной воде и рыбка лучше ловится. В этом случае уж точно.

– Что вам нужно от Ольги Георгиевны? – спросила я.

– От нее – только деньги, – чуть цинично ответил Терехов. – Да и не от нее вовсе, если честно.

– Так расскажи, в чем дело, – предложила я, обернулась к Ларионовой и попросила мягко: – Ольга Георгиевна, не могли бы вы согреть нам всем чаю?

Она вскинула брови, пытаясь понять, как расценивать мое предложение – как шутку или нет? Я улыбнулась и еще более мягко, почти мурлыча, произнесла:

– Не волнуйтесь, теперь все будет в порядке. С этими молодыми людьми, я думаю, нам удастся договориться. Согрейте чаю.

Женщина безропотно поплелась на кухню, волоча ноги и цепляясь за косяки – переживала, бедняжка. А я вновь повернулась к Терехову. Все-таки замечательно иметь знакомых во всем Тарасове, в разных слоях его населения – иногда везет, как сегодня, например. Только надолго ли это везение? И что меня ожидает дальше?

– Ребята, – зыркнул на тупо смотревших в пол подельников Тема, – подождите в машине, не нервируйте дамочек.

Парни собрались и молча удалились, аккуратно закрыв за собой дверь. А Артем сказал:

– Танюш, а что от тебя нужно ей?

– Помощь, как и всем остальным моим клиентам, – расплывчато ответила я и, улыбнувшись, пресекла возможные вопросы: – Не тебе объяснять. Информация, которая тебя интересует, конфиденциальна.

– Да я и не расспрашиваю, – передернул плечами Терехов. – И в самом деле готов тебе помочь. Вот только этой дамочке все же придется раскошелиться.

– Да объясни ты, в чем дело, черт побери, – не выдержала я. Не люблю, когда чего-то недопонимаю. – Четко и ясно расскажи, почему Ларионова вас так интересует. Она что, подпольный Рокфеллер? У нее вилла на Гавайях и частный дом в Майами, а вы, доблестные Робингуды, решили ее раскулачить?

Я закурила, спросив разрешения у Ольги Георгиевны, вернувшейся с чаем. Та только махнула рукой, как бы говоря: «Да делайте что хотите, мне уже все равно!» Артем не обиделся на мою тираду. Он рассмеялся и ностальгически прошептал:

– Ты совсем не изменилась!

После чего от лирики перешел к суровым будням.

– Муж этой дамы, Илюха Курский, занял у нас в долг крупную сумму денег. И потом исчез, – с завидной лаконичностью прояснил ситуацию Терехов. – А срок возврата долга подошел вчера. Он с нами связался, назначил встречу, но на встречу не явился. Мы пришли сюда прояснить ситуацию, а его жена, – кивнул он в сторону устало смотревшей в пол женщины, – сказала, что мужа нет дома и она не знает, где он. Нам-то что делать? Мы не меценаты, чтобы спонсировать бабками черт знает кого, – безнадежно махнул рукой Артем и тоже закурил.