Электронная библиотека » Марина Серова » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Между двух мужей"


  • Текст добавлен: 2 октября 2013, 18:27


Автор книги: Марина Серова


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Марина Серова
Между двух мужей

Эту дачку мы с тетей Милой сняли на все лето у ее старой школьной подруги. (Вот я написала сейчас это первое предложение и подумала, что допустила в нем сразу две фактологические ошибки. Во-первых, этот солидный, на совесть срубленный пятистенок из сосновых бревен, окна террасы которого выходят прямо на зеркальную гладь озера, а остальная часть утопает в тени вековых сосен, совершенно неправильно было бы называть просто дачкой. Во-вторых, Капитолина Сергеевна Загосина – владелица этого особнячка – вовсе не сдала его нам, а сама попросила, чтобы мы совершенно бесплатно переселились сюда на три летних месяца.)

– Девочки, пожалуйста! Ну зачем вам дышать пылью в городе? Женечка, тебе так необходим отдых, ты же работаешь как проклятая! Знаете, сколько стоит снять дачу на заповедном берегу озера? Это сумасшедшие деньги! Не каждый может себе позволить. А я с вас не возьму ни копейки, совсем-совсем ничего…

– Но… – вплеснула ручками тетя Мила, что должно было означать щепетильный отказ.

– Ох, Мила, не спорь! Вы же меня выручите – присмотрите за домом! Я же места себе не найду при мысли, что в нем никто не живет…

Это правда – Капитолина всегда смертельно боялась грабителей, бомжей, психически неуравновешенных поджигателей и прочих деятелей, чья активность с наступлением дачного сезона возросла неимоверно.

– Капочка, а разве ты сама не…

– Ах нет! Дети мои все лето работают и жить здесь не смогут, а я… Я… если честно, девочки, я уж-жасно боюсь сглазить и поэтому больше пока ничего вам не скажу. Но мне никак, никак нельзя сейчас отлучаться из города. Я… у меня роман! – вдруг шепотом, одними губами произнесла шестидесятилетняя Капа, и ее всегда похожие на увядшие незабудки выцветшие глазки засверкали, как промытый специальным составом хрусталь в тетушкином серванте.

При известии о том, что у Капитолины случилось некое романтическое приключение, тетя Мила в восторге вплеснула руками и тотчас же снова сцепила их под своим пухлым подбородком, а я быстро опустила глаза и постаралась «навесить» на физиономию выражение вежливого изумления. Хотя, конечно, это было забавно. Не то чтобы я не допускала и мысли о возможности романов в среде пенсионеров, но все-таки Капа никогда не отличалась особой любвеобильностью даже и в свои более молодые годы.

Хотя и имела для этого все возможности.

В юности – очень миловидная, стройная, белокожая, синеглазая блондинка – Капитолина решила связать свою судьбу с театром. Она закончила наш местный театральный институт и, хотя большой актрисой не стала, не сходила с театральных подмостков до самого последнего времени. Сначала ее тоненькую фигурку с короткой стрижкой можно было узреть в ТЮЗе, со сцены которого она звонким голосом призывала пионерию крепить «партии дело делами своими»; затем слегка располневшая Капа, в пышных платьях с кринолинами, лет двадцать падала в объятия героев-любовников в водевилях, поставленных по произведениям Чехова и Островского; а впоследствии шаркающая утиная походка, высокая седая прическа и оплывшая талия прочно укрепили позиции Капитолины в амплуа комических старух.

В жизни Капа не слишком-то отличалась характером от своих героинь. Все та же милая нелепость в поведении, экзальтированная речь с непременными придыханиями и вздохами, наивные судорожные восторги из-за любой ерунды и чрезмерная впечатлительность, нередко становившаяся причиной легких обмороков.

Дружившие в молодости, моя тетя Мила и Капа несколько поумерили интенсивность общения после Капиного замужества и вновь встретились лишь недавно. Это и неудивительно: слишком малое их объединяло. Богемой и всякого рода «гламуром» тетя Мила интересовалась ровно в тех дозах, какие ей предлагали статьи о знаменитостях, публикуемые в журналах для домохозяек.

А с тех пор как к ней переехала единственная племянница, то есть я (это произошло сразу же после скоропалительной женитьбы моего отца-генерала), тетушка направила всю свою жизненную энергию на осуществление одной цели: во что бы то ни стало «пристроить Женечку замуж за хорошего человека». Хлопоты тети Милы на этот счет бывали порой довольно утомительными, но, в общем, со временем я научилась не обращать внимания на ее увещевания.

– Женечка, ну почему, почему ты не выходишь замуж?!

– Чтобы мой несостоявшийся муж оставался счастливым человеком, тетя.

Такие или примерно такие диалоги у нас происходили едва ли не ежедневно.

А Капа, с тех самых пор как возраст и пришедшие вместе с ним астма и гипертония стали затруднять ее театральную деятельность, выйдя на пенсию, начала все чаще искать общества своей бывшей школьной подруги. У них по-прежнему было очень мало общих тем для разговора, но тетя Мила, вообще обладавшая жалостливым характером, жалела и Капу: постаревшая отставная актриса была очень одинока.

Муж бросил ее уже без малого тридцать лет назад, оставив «на поле супружеской битвы» достаточно средств, чтобы бывшая женушка не чувствовала себя обделенной по части жизненных благ. Например, эту дачу, а также городскую квартиру и несколько старинных картин – он был ценителем живописи. Единственный сын Капитолины, Борис, женился и ушел из дому. Капитолина жила одна и заметно тосковала. Единственным ее утешением – даже, можно сказать, страстью – до сих пор служила мстительная ненависть, с которой она делилась с нами воспоминаниями о своем «бывшем». В адрес покинувшего ее когда-то супруга Капа все еще порой запускала такие словесные обороты, которыми наверняка заинтересовался бы сочинитель текстов для группы «Ленинград». То, что бедного горе-супруга давно уже не было в живых, Капитолину с действительностью отнюдь не примиряло.

Но я отвлеклась, а ведь начать рассказ об этой истории я собиралась совсем с другого.

* * *

Итак, вот уже около месяца мы с тетей жили на Капитолининой даче, наслаждаясь ароматами хвои, плеском озерной воды, чистым воздухом, тишиной и так далее, и тому подобное. Я лично все дни пролеживала в гамаке, натянутом меж двух деревьев посреди небольшой поляны у дома, и читала всякую ерунду: журнальчики, детективчики, глупейшие любовные романчики, периодически засыпая и вновь просыпаясь оттого, что белки, распушив хвосты, перепрыгивали с сосны на сосну и устраивали веселую возню прямо над моей головой.

Я отдыхала и в ближайший месяц, как минимум, не собиралась заниматься ничем серьезным. Мне действительно требовалась передышка. В последнее время заказы сыпались на меня один за другим, и я совершенно не высыпалась, сильно похудела и, наверное, выглядела тоже не на все сто. Недаром даже Капа это заметила!

Да и стоит ли удивляться моей измотанности, ведь у моей профессии отнюдь не женское лицо. Я – телохранитель. Да-да, женщина-телохранитель. Непривычно звучит? А тем не менее заказов у меня бывает больше, чем можно себе представить.

Мужчины, взращенные заветными некрасовскими строками («коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»), все чаще желают видеть при себе в качестве личного телохранителя эффектную даму на шпильках и с револьвером, спрятанным за резинкой чулка. «У баб чутье на опасность просто зверское, с ними в любой переделке не страшно, а потом они еще и сопли охраняемому клиенту утереть помогут», – такой примерно отзыв слышала я от одного своего заказчика. А раз на мою профессию есть спрос, значит, имеются и предложения.

Падать пузом в грязь, не жалея вечернего наряда, стрелять с обеих рук, быстро бегать на шпильках и спинным мозгом чувствовать опасность, – этому всему я научилась давно. И на отсутствие работы мне все последние годы жаловаться не приходится.

Но отдыхать все-таки надо. Вот я и отдыхала, лежала в гамаке, почитывала журнальчики, гоняла белок и слушала по вечерам, как тетя Мила на террасе воюет с комарами, а из-за близости озера к вечеру их налетало к нам мириады. Комарье и всякого вида гнусь, от которых не спасал даже «Раптор», – это было единственным, что отравляло тете Миле жизнь. Они в буквальном смысле слова доводили ее до слез, чего я искренне не понимала.

– Женечка! Они опять здесь! – как только начинало темнеть, горько стонала она, сидя на веранде, и полотенце взлетало над тетушкиной головой, как пропеллер. – Наглые! Жирные! Жужжат! Ничего не понимают! Женя! Что мне с ними делать?!

– Поймать каждого поодиночке – и тапками его по мордасам, – лениво бормотала я, не вставая с гамака и лишь набрасывая на себя старенький плед, потому что к вечеру от воды начинало тянуть сыростью.

– Женечка, ну я же серьезно! Ты же умная, смелая, все знаешь, все умеешь… ну подскажи ты мне какой-нибудь способ! Какой-нибудь способ есть, чтобы их всех побороть?! – чуть не плакала тетушка.

– Ага. Бросок через плечо с переломом позвоночника, – бормотала я, но уже тише, потому что тетя Мила на шутки подобного рода могла отреагировать весьма нервно.

Но в конце концов жалость к единственному существу, которое вызывало во мне родственную и никогда не преходящую нежность, победила, и на следующее же утро мы с тетей Милой отправились на моем «Фольксвагене» в город, чтобы накупить всякой разной химии для тотального уничтожения этих кровопийц.

А вернувшись, мы обнаружили, что к нам гости. Со скамейки, стоявшей у дома, навстречу нам поднялась грузноватая фигура.

– Милена Андреевна! Здравствуйте, – негромко обратилась она к тете Миле.

– Добрый день… – растерянно ответила та.

Я вгляделась в немолодое лицо женщины, показавшееся мне смутно знакомым. Не столько некрасивое, сколько неухоженное – с сероватой кожей, какими-то размытыми следами дешевой косметики, словно бы прорезанное поперек полоской тонких бесцветных губ… где я видела это лицо?

– Я – Зина… Зина, Борина жена. Ну, Бори, сына Капитолины Аркадьевны!

– А… Да-да!

– Простите, что я так поздно. Разрешите войти? Ненадолго, на несколько минут. Мне очень, очень надо с вами поговорить!

– Господи, Зиночка, конечно, – захлопотала тетя Мила. – Входи, дорогая моя, входи! Да что ж ты спрашиваешь, господи, ты же здесь практически у себя дома… – Поднимаясь на террасу, она суетливо рылась в сумочке с ключами.

А Зина – теперь я тоже ее узнала – наблюдала за тетушкой рассеянным взглядом, машинально заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь волос. На ней было бесформенное, сильно вытянутое на локтях трикотажное платье с короткими рукавами, открывавшими ее бледные худые руки с синими дорожками вен. И босоножки с сильно стоптанными задниками – боже, сколько лет она их носит? «А ведь могла бы быть вполне приятной женщиной, природа тебя ни в чем не обделила, – подумала я с естественным женским осуждением. – Если бы просто следила за собой! Сколько же ей лет? Борису, кажется, уже за сорок…»

Сопровождаемые тетушкиным гостеприимным клыканьем, мы наконец вошли в дом. Я сразу прошла в летнюю кухню, чтобы пристроить там пакеты с покупками (вместе с комариной погибелью мы заодно затарились и продуктами на неделю вперед), а когда вернулась, Зина уже сидела напротив тети Милы, вцепившись обеими руками в край скатерти, покрывавшей большой дубовый стол, и с силой выталкивала из себя обрывистые фразы:

– Милена Андреевна, милая, вы должны как-то это остановить! Согласитесь, ведь это курам на смех – замуж! В ее-то годы! И за кого, за кого – бож-ж-же мой! За мальчишку, юнца какого-то двадцатипятилетнего! Это же дурь, дурь, старческая причуда, маразм! Господи!!!

– Но, Зина… это же не запрещено законом, – растерянно хлопала глазами тетя Мила.

– Ах, боже мой, ну при чем тут закон?! Есть же какие-то рамки приличия, нормы поведения, общественное мнение, в конце концов! Милена Андреевна, ну подумайте сами – тридцать пять лет разницы! Он же ей во внуки годится!

– Вы о ком? – не сдержала я своего любопытства.

– О свекрови, – бросила Зина в мою сторону, но головы не повернула.

– Елы-палы! Капитолина выходит замуж за двадцатипятилетнего парня?!

– Представьте себе!

– Но почему?!

– Женечка, ну что за вопросы ты задаешь! – робко вмешалась тетя Мила. – Почему женщины выходят замуж? По любви!

– Но не в шестьдесят же лет!

– А если она полюбила?

– Господи, да о чем вы говорите-то!!! – взвыла Зина и дернула скатерть. Конечно, она сделала это нечаянно и сама же испугалась и отпрянула, когда большая керамическая ваза, стоявшая на столе, покачнулась и упала на бок, выплеснув на Зину воду и усыпав ее подол начинающими увядать незабудками.

Гостья брезгливо отодвинулась и стряхнула с себя цветочные трупики. Но это мелкое происшествие нисколько не отвлекло ее от цели визита. Не обращая внимания на тетю Милу, которая засуетилась и забегала в поисках тряпки, чтобы подтереть мутную лужицу, Зинаида обратилась уже напрямую ко мне:

– Женя!!! – обернувшись, она цепко ухватила меня за рукав. – Ну посудите сами: разве это не безумие? Замуж! В ее-то шестьдесят лет!

Слегка одутловатое лицо и короткая шея нашей гостьи на глазах покрылись красными нервными пятнами, под глаза ее осели черные точки осыпавшейся туши. Тонкие губы в разводах смазанной помады некрасиво кривились, а редковатые брови взмывали вверх при каждом вскрике.

– Вообще-то это ее личное дело, – протянула я.

– Да, личное дело, – повторила тетя Мила, снова присаживаясь к столу. – Может, Капа полюбила…

– Но вы поймите: он же альфонс!

– Кто альфонс?

– Да этот… жених! Вадик, – с отвращением произнесла Зина. – Господи, да будьте же вы обе наконец серьезны! Ему двадцать пять, а Капитолине Аркадьевне – шестьдесят! О какой любви тут можно говорить, о какой?!. Она – пожившая женщина, старая, обеспеченная… Он – какой-то там художник-неудачник, из тех, кто портреты за сто рублей в парке мазюкает! Ведь ясно же как день: ему нужны ее деньги! И квартира! И дача! Ее драгоценности, наконец! И представьте, – Зина уже почти срывалась на фальцет, – она все это уже ему завещала!

– Как завещала?!

– Оформила завещание!!! – завизжала наша гостья. – Официально, у нотариуса! Я видела эту бумагу у нее в секретере! И все, все, все – она оставила этому подлецу, этому негодяю, этому мерзавцу с голубыми глазами! Я Боре говорила: да ему освидетельствовать свою мать надо, опеку на нее оформить, как на ненормальную!

Это уже было серьезно. Насколько я знаю, с годами Капа приобрела одну довольно-таки неприглядную привычку. Она стала весьма скуповата, и порой это качество активизировалось в ней до неприличия. Например, она перестала давать деньги сыну – в те редкие минуты, когда Борюсик, подзуживаемый Зинаидой, заикаясь и мямля, обращался к матери с просьбой об одолжении. Или забирала с собой из ресторана (в которые ее изредка приглашали я с тетей Милой) остатки недоеденных блюд. Случалось Капитолине и склочно торговаться на рынке из-за пучка моркови, и по нескольку раз перелицовывать одну и ту же протершуюся до ниток основы юбку. Все это было мелочно, некрасиво, пошло – но вполне укладывалось в мои представления о женщине, охваченной страхом оказаться к старости в полной нищете. Положа руку на сердце, нищета Капе отнюдь не грозила (при желании за ее добротную дачу и две-три ювелирные безделушки можно было бы выручить круглую сумму), но меня лично ее скопидомство не касалось, а тетя Мила на этот счет просто пожимала плечами.

Однако… Если Капитолина действительно оформила завещание на неизвестного молодого человека – значит, она и в самом деле уже видела себя преданной женой какого-то прощелыги!

– «Мерзавец с голубыми глазами» – это, конечно, очень сильный образ, – заметила я слегка сардонически, – но я не вижу, чем тут можно помочь? И вы знаете, Зина, даже не хочу особенно стараться.

– Ох, ну да как же…

– Мне не нравится, когда здоровых людей начинают подозревать бог знает в чем. Почему вы сразу записываете Капитолину в сумасшедшие? Может, тут что-то другое…

– Да что другое, что? Любовь?!

– Может быть, и любовь. – Эта сказка про белого бычка начинала действовать мне на нервы.

– А мне вот кажется, что эту старую дуру нужно просто запереть в сумасшедший дом!!!

Тетя Мила вздрогнула и поспешно вмешалась в разговор, грозивший обернуться скандалом:

– Девочки, умоляю вас, не ругайтесь! Зиночка, дорогая, выпей воды или валерьянки… хочешь валерьянки? Хочешь? – Она предлагала валерьянку таким тоном, каким соблазняют раскапризничавшихся малышей мороженым. – У нас очень хорошая валерьянка! А с Капой мы поговорим, Зина, не беспокойся! Завтра же съездим в город и поговорим. Конечно, Зинуля, я тебе ничего не обещаю, но если этот мальчик, ну, я имею в виду, если этот жених… Капин жених… если он действительно такой непорядочный человек… то нужно как-то воспрепятствовать…

Она еще долго продолжала бормотать всякую чепуху в подобном роде и утешать Зину, но та разразилась злыми рыданиями – уже во весь голос. Стало ясно, что в ближайшее время вернуться к своему гамаку просто так мне не дадут. Вздохнув, я встала и, даже не извинившись, спустилась с террасы в сад.

* * *

Не скрою, что, хотя во время этого разговора я и возражала Капиной невестке – большей частью из-за того, что она попыталась навесить на нас с тетей Милой свои проблемы, – но, вообще-то, я отнюдь не считала совершенно нормальным то, что Капа вполне может себе позволить выйти замуж за какого-то мальчишку.

Стоило мне закрыть глаза и представить себе Капу – маленькую кругленькую старушку с белым мягким лицом в сеточке морщин и розовых прожилок, с седыми буклями и двумя похожими на брыли складками щек, идущих от шеи к подбородку, – как сразу же становилось ясно, что ни в какие невесты для молодого человека она не годится. Да что там! Я только на секунду нарисовала себе картину, в которой Капа сидит в своей обшитой рюшами ночной сорочке на двуспальной кровати, а некий молодой человек, неловко смеясь, робко дотрагивается до ее обвисших плеч – и мне стало не по себе.

На следующий день тетя Мила уговорила меня съездить к Капитолине.

– Сейчас?

– Ну да, я уже договорилась. Они нас ждут.

– Кто это «они»?

– Ну, Капа и этот… Вадик.

Через пять минут мы уже выезжали с территории дачи, а еще через полчаса притормаживали у старинной высотки в центре города. Просторную «сталинскую» квартиру Капа также подобрала на поле боя в качестве трофея после громкого развода с «бывшим». Это было единственным, что ее утешало, кроме дачи.

Тетя почему-то не захотела ехать на лифте, и мы стали подниматься по лестнице.

Капитолина встретила нас на лестничной площадке четвертого этажа – она жила на восьмом. В лиловом платье с люрексом и легком шарфике бежевого цвета, она нетерпеливо переступала коротенькими ножками и призывно махала нам своей маленькой птичьей ручкой. Стоило нам с тетушкой преодолеть последние ступени, как Капа шагнула ей навстречу, прижалась к моей тете напудренной щекой и прошептала в радостном упоении:

– Милочка, милая, как я рада, что ты пришла! Родненькая моя, хорошая, ну кто, кроме тебя, сможет разделить мое счастье? Я дождалась, подруженька, наконец-то я дождалась! Он такой, такой…

Мы двинулись на восьмой этаж (на лифте, к счастью).

От Капы пахло хорошими духами, дорогой косметикой и красивым мужчиной. А вот и сама эта причина нашего визита показалась в дверном проеме Капиной квартиры: высокий красавец, раскудрявый, как виноградная лоза, и стройный, как породистый рысак!

Он действительно был молод, пронзительно молод, и дивно, опереточно красив: тут и крупные волны белокурых кудрей, и романтическая бледность щек, и загнутые кверху ресницы над всегда смеющимися глазами, и беззащитная припухлость румяного рта – словом, почти пасторальный персонаж, который так и просился на картинку, иллюстрирующую уроженцев счастливой страны Аркадии…

Капин избранник слегка поклонился нам и приглашающе придержал тяжелую дверь:

– Проходите, проходите. О, я оказался прямо в цветнике!

Я оторопело кивнула (оказывается, красивые мужчины еще могут на минуту лишить меня душевного равновесия – к этой мысли надо привыкнуть!) и поспешно проскользнула в Капину прихожую. Тетя Мила задержалась на площадке. Хлопая глазами и беззвучно открывая рот, она разглядывала белокурого Аполлона в светлых джинсах, а тот выдерживал ее взгляд со стоическим спокойствием.

Ростом Капитолина едва доходила своему возлюбленному до груди. И, несмотря на то, что ситуация продолжала оставаться нелепой, было что-то очень трогательное в том, как она смотрела на Вадика снизу вверх с немым обожанием и то и дело благоговейно касалась его своей воробьиной лапкой.

Вообще у Капитолины была странная для бывшей актрисы привычка все время быстро дотрагиваться до какого-либо объекта или теребить в пальцах любой машинально взятый предмет.

Наконец после некоторой суеты в прихожей под Капины восторженные повизгивания мы прошли в комнату и чинно расселись на диване.

Парадная комната Капитолины, как всегда, была под завязку набита разными дурацкими безделушками. Здесь были и фарфоровые собачки, и соломенные шкатулочки, и подушечки с кистями, всякие пуфики, коврики, слоники на этажерке. Стены «давили» на посетителей таким же безвкусием. Там, где не висел коврик с оленями, обязательно скакал Серый волк с Аленушкой, томились пухлозадые полуголые восточные красавицы с кальянами, таращили глаза тонкошеие лебеди на зеркальном пруду. Смешные потрепанные картины в по-купечески золоченых, пудового веса рамах…

Над креслом, в которое опустилась Капитолина, грозно нависал многокилограммовый багет с каким-то жутким гусаром с тараканьими усами. Конь под ним больше смахивал на циркового ослика, а бодро выставленный клинок в крепкой руке – на шашлычный шампур.

– Ну, – торжественно вскричала Капитолина, с трудом отводя от Вадика сияющие глаза и переводя взгляд на тетю Милу, – вот вы и познакомились! Котик, это Мила – моя лучшая подруга! Я надеюсь, что ты полюбишь ее…

– …почти так же, как тебя, моя дорогая, – покровительственно сказал Капин бойфренд и ласково похлопал ее по руке, покрытой мелкой старческой «гречневой» крупкой.

Капа счастливо засмеялась и кокетливо склонила набок красиво завитую головку:

– Вот он у меня какой!

Вадик оглядывал нас с тетей Милой, даже не пытаясь пригасить насмешливых искр в своих действительно очень красивых голубых глазах. Конечно же, ему была вполне понятна причина нашего визита, но он отнюдь не стеснялся своей неприглядной роли жиголо при богатой увядающей дамочке.

Впрочем, какое-то наличие такта в Вадике все же присутствовало:

– Дорогая, если ты позволишь, я не стану вам мешать. Когда две… простите, – легкий поклон в мою сторону, – три красивые женщины собираются вместе, мужчины становятся лишними. Вы, наверное, хотите посудачить…

– Посплетничать, – проворковала Капа нежно, все так же взирая на своего суженого снизу вверх и накручивая на палец седой локон.

– …в том числе – я надеюсь! – и обо мне. Поэтому, если ты позволишь, я пойду прогуляюсь… ненадолго.

– Ненадолго, – повторила влюбленная Капа и снова залилась негромким, слегка истеричным смехом.

Вадик с преувеличенной почтительностью откланялся и покинул нас. Тетя Мила вопросительно повернулась к Капе – а ту вовсе и не нужно было поощрять! Желание кому-нибудь поведать о враз привалившем ей женском счастье настолько явственно плескалось в ее душе, переливаясь через край, что в первые минуты разобрать нельзя было ничего. Сплошные «милочка, я счастлива-счастлива-счастлива», вскрики, всплески, вздохи, закатывание глаз и тому подобное.

В конце концов мне пришлось взять разговор в свои руки, и при помощи нескольких моих энергичных и конкретных вопросов блаженное Капино журчание оформилось наконец в более или менее связный рассказ.

* * *

…Они познакомились при обстоятельствах, которые при менее благополучной развязке можно было бы назвать трагическими: на Капитолину напал грабитель.

Разумеется, дело было вечером, при полной тьме и устрашающем безлюдии. Без этого обрамления произошедшее с Капой событие было бы лишено для нее особого романтического колорита.

Капитолина направлялась к своему дому с троллейбусной остановки. Она только успела миновать зловеще-пустынную дворовую арку и мелко засеменила к своему подъезду, прижимая к груди сумочку, оглядываясь по сторонам и отчаянно труся – как из подъезда вдруг выскочил человек!

Капин отчаянный взгляд сумел лишь зафиксировать его невысокий рост, низко надвинутую на лоб вязаную шапочку и поднятый воротник темной куртки. Грабитель резко толкнул Капу в грудь – она осела на землю – и выхватил у нее из рук сумочку, в которой были пять таблеток нитроглицерина, чистый носовой платок, рецепт на сердечное средство и пятьдесят рублей денег.

В несколько быстрых прыжков мазурик достиг арочных ворот и растворился в темноте. Капа осталась сидеть на земле в несуразной позе обиженной шпаной первоклассницы. Она часто-часто моргала и то и дело открывала рот, из которого тем не менее не вырывалось ни звука.

Вдруг из-за ворот послышался какой-то шум, раздавались звуки перебивающих друг друга голосов. Они приближались. Капа совсем уже было приготовилась упасть в обморок, но сильные руки, которые бережно, но настойчиво помогали ей подняться с земли, лишили женщину этой возможности. Она судорожно вздохнула и со всей силы вцепилась в руки своего спасителя – вернее, только в одну его руку, потому что другой он крепко держал за шиворот Капиного обидчика. Так крепко, что воротник его дутой куртки уже выражал свое недовольство громким треском.

– Это ваше? – послышался красивый баритональный дискант. Под носом у Капитолины оказалась ее украденная сумочка.

– Ах-х…..

– Вам плохо?

– Н-нет, – Капа наконец обрела дар речи. Она с благодарностью воззрилась на благородного рыцаря. Этим Ланцелотом и оказался Вадик.

– Мой будущий муж, – подтвердила она нам стеснительно. – Вот так мы и познакомились. Ах, Милочка, мне было так плохо в этот ужасный… ах, нет, напротив! – в этот счастливый, ну конечно же, счастливый вечер! Так плохо, что Вадику пришлось отпустить этого жуткого грабителя, иначе он не смог бы помочь мне подняться в квартиру, и уложить меня на кровать, и «Скорую» вызвать, и накапать лекарство – господи, я-то уж совсем ничего не соображала! И представляешь, когда «Скорая» уехала, он не захотел оставлять меня одну. И весь следующий день – тоже. Я лежала в кровати, пила валокордин и плакала, плакала… А он меня утешал. А потом куда-то сходил и вернулся с этюдником. И прямо вот в этой комнате он раскрыл его и стал рисовать! Писать мой портрет. Ведь Вадик – художник, он очень хороший художник, моя дорогая… Он говорил, что я напоминаю ему Мессалину…

Я подавилась собственным вздохом и обернулась на тетю Милу. Она не мигая смотрела на Капитолину, но в глазах ее плясали дьяволята.

– На Мессалину? – спросила я, нахмурившись.

– Да… – зарделась Капа.

– …на дочь римского консула и первую супругу императора Клавдия?

– Да…

– …покровительницу искусств?

Хозяйка дома скромно кивнула.

– …легендарную красавицу?

Капа вновь кивнула и, опустив глаза, стала собирать подол своего платья в мелкие складочки.

– …известную всему Риму своим распутством?!!

Капитолина вздрогнула, подняла голову и вскочила с места.

– Женя!!! – Голос ее пресекался от обиды, складки кожи у подбородка затряслись, как у разгневанной болонки. – Как же ты можешь!!! Я же тебе всю душу раскрываю, а ты… Ты!!!

– Дорогуша, не сердись, лапочка! – Тетя Мила обняла гневно дрожащую подругу. – Ну, не дуйся, Женечка, конечно, пошутила – точно так же, как и твой Вадик пошутил. Ну какая же ты Мессалина? Ты же не собираешься, как это делала она, убивать любовников после каждой ночи любви?

– Каких еще любовников?! Дорогая моя, я же почти что замужем!

– Почти что?

– Ну да, потому что… потому что мы еще не расписались. Но мы просто не успели, – как бы оправдываясь, объяснила нам Капа. – И вообще, это так удачно, что вы зашли, потому что мы как раз хотели пригласить вас на свадьбу. В пятницу. В три.

– На свадьбу?

– Нет, ну… это даже не свадьба, а… Просто утром мы с Вадиком распишемся, а к обеду ждем гостей. Нас будет, – Капа отпустила край бахромчатой накидки, который она успела заплести в мелкие косички, и посмотрела на свои растопыренные пальчики. – Так… Значит, вы обе… потом Борюсик со своей Зиной, и Светочка – пять… Еще Рая и Илоночка…

– Кто это – Рая и Илоночка?

– Ну как же, Рая – это мать Владика, а Илона – его сестра… Значит, итого вместе с нами – девять человек. Посидим, поговорим, все обсудим…

– Капа, – задумчиво сказала тетя Мила, осторожно дотронувшись до ее плеча, – а ты уверена, что тебе нужна эта свадьба? Зачем тебе штамп в паспорте, вся эта бюрократия? Для женщины главное – свобода! Вдруг ты полюбишь другого – и твой Вадик начнет закатывать тебе сцены ревности, представляешь, какая эта головная боль, все эти разрывы, скандалы, развод, и все – нервы, нервы…

«Да еще, не дай бог, пойдут дети – а это такая обуза», – в тон тети-Милиным увещеваниям ехидно подумала я, но благоразумно промолчала.

Капа вновь расправила на коленях подол своего лилового платья и глубоко вздохнула.

– Я понимаю. Вы не думайте, что я совсем уж дурочка – я все понимаю. Конечно, любой сочтет, что это дикость с моей стороны – тридцать пять лет разницы, я стара – да-да, милая, не спорь! – а она так красив и… молод. Но милая моя, как я хочу жить! – она резко вскинула завитую головку. – Я хочу жить!!!

Никто не собирался лишать Капу жизни в ближайшее время, и я хотела было сказать ей об этом, но она сама пресекла мои попытки раскрыть рот. Она дернула ножкой и тем самым нечаянно пнула меня острым носом своей туфли, после чего мне оставалось только закрыть рот и незаметно потереть ушибленное место.

– Я хочу жить!!! – в третий раз сказала Капа, часто-часто потряхивая седыми буклями, высоко задирая головку и глядя на нас с отчаянным вызовом. – Хочу наконец ощутить себя женщиной – желанной, желанной женщиной, на которой хотят жениться, а с его стороны это так романтично: доказать мне свою любовь, пойти со мной в ЗАГС! Ведь это он, он сам сделал мне предложение! Милочка, дорогая, ну подумай сама: что я видела в жизни? Мой первый муж бросил меня с Борюсиком на руках, одну – ах, какая это была обида! Эти вечные ночные бдения у постели больного мальчика, а потом, когда он вырос, – этот постоянный контроль, я ведь так боялась, что Борюсик отобьется от рук! У меня не было поклонников – ты знаешь, я всю себя посвятила Борюсику, я не сделала карьеры, и что меня ждало бы в дальнейшем, если бы я не встретила Вадика?! Ведь это он принес в мою жизнь Любовь, и какая разница, каким образом это случилось и как все это выглядит со стороны? Он возносит меня до небес. Он говорит, что я – настоящая! Что я уже никогда не буду меняться, метаться, сравнивать его с другими, изменять, в конце концов! Что я отношусь к тем ярким личностям, на возраст которых обращаешь внимание в последнюю очередь…


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 3.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации