Текст книги "Я тебя рисую"

Я торопливо провела рукой по своей нарисованной стене, стирая часть рисунка и разрушая его. Кто бы ни был моим гостем, ему ни к чему знать о моих способностях.

Светящийся арманец остановился возле решетки, а потом просто прошел сквозь нее, подтвердив мою догадку, что он – дух. И, судя по материальности, довольно древний и сильный. Он замер, рассматривая меня с непонятным выражением на красивом лице. Потом протянул мне руку.

– Идем со мной.

Я поколебалась, но решила, что, куда бы он меня ни повел, там будет не хуже, чем в этой темнице. И прикоснулась к светящейся ладони духа.

Глава 6

Но когда мы перенеслись, я подумала, что, вероятно, было бы лучше остаться в подземелье. Почему-то с первого взгляда понятно было, чьи это покои. Возможно, потому что они подходили ему: такие же лаконичные и сдержанные. Удивительно, но здесь не было роскоши, как в апартаментах принцессы, и цвета превалировали темно-бордовые, кофейные и белые. Такие комнаты могли бы понравиться даже моему отцу, с его тонким вкусом художника…

Тщательно скрываемая боль взвилась внутри словно пламя, выжигая нутро. Я гнала от себя эти мысли, запрещала думать, понимая, что если свалюсь в бездну своего отчаяния – не выберусь. Я просто обязана выжить. Но порой казалось, что эта мука разъедает меня изнутри, пожирает, словно прожорливый червь.

Дух исчез так же внезапно, как и появился. А я, не в силах усидеть на месте, прошла по комнатам. Зажженный камин с затейливыми завитками, геометрический рисунок на ковре, широкая кровать. Резной столик с фруктами, орехами и вином, высокая дверь, открывающая выход на террасу. Я толкнула ее и вышла, застыла возле низких перил. Воздух просто закончился в груди, когда я посмотрела с высоты на раскинувшуюся долину.

Черно-синий, немного темной охры и жженой умбры, вкрапления малахитовой зелени и самая малость кобальта. И очень много огня – красно-черного, жгучего, как перец, страшного, как смерть.

Я узнала этот пейзаж, который никогда не видела, но много раз рисовала. Вернее, пыталась нарисовать. Потому что моего мастерства явно не хватало, чтобы передать завораживающую и пугающую красоту Ранххара. И еще кое-что поразило меня так, что я чуть не вывалилась, засмотревшись. В вышине парили драконы. Самые настоящие, живые драконы! Я видела их полет над вершинами кобальтовых скал, головокружительные кульбиты и взмахи сильных изумрудных крыльев. И огонь, который вырывался из длинных шипастых пастей с наростами.

Руки просто зачесались схватить краски и нарисовать это невероятное зрелище!

– Осторожнее, дикарка. Здесь высоко, – голос арманца прозвучал так близко, что я непроизвольно вздрогнула от неожиданности, покачнулась. И в тот же миг сильные руки прижали меня к мужскому телу.

– Отпусти, – выдохнула я.

– Не сегодня, – со странной интонацией произнес Линтар, а перед глазами снова полыхнул алый цвет. И сразу он поднял меня на руки, развернулся и пошел в комнату. Я посмотрела в желтые глаза и внезапно испугалась.

– Отпусти! Куда ты меня тащишь?

– В кровать, – он изогнул кончики губ. – Я тащу тебя в кровать, Ева. Или в кресло. Или на стол… мне сейчас без разницы…

Я похлопала глазами, непонимающе рассматривая его застывшее лицо. Потом все же поняла, о чем говорит арманец, и задергалась, пытаясь освободиться.

– Отпусти! Не смей! Не трогай меня!

Линтару мои движения, кажется, только нравились, потому что желтые глаза потемнели, налились золотом. Он положил меня на покрывало, придавил своим телом, прижался губами к шее.

– Я буду осторожен. Не хочу убить тебя.

– Отпусти!

Я вывернулась, взбрыкнула ногами, пытаясь отпихнуть его от себя или ударить. Но арманец рассмеялся.

– Ева, ты разве не знаешь, что сопротивление лишь распаляет мужчин? А мне и так трудно сдерживать свой огонь рядом с тобой…

Я не понимала, о чем он говорит, да и не хотела понимать. Единственное, что владело мной, – страх и желание избежать этих прикосновений, этих ласк. Он целовал мою шею, одной рукой без труда удерживая оба моих запястья и придавливая ноги коленом. Горячие губы спускались все ниже, к вырезу туники.

– Вкусная…

На моих глазах выступили слезы от понимания, что этот убийца хочет еще и насладиться близостью со мной. Отчаяние ли придало мне сил, или он просто чуть ослабил захват, но я смогла освободить руки и уперлась ладонями в его плечи, пытаясь оттолкнуть. Я выворачивалась ужом, чтобы избежать этих прикосновений, отталкивала его. Размахнулась и, как смогла, ударила арманца по лицу, когда он поднял голову. Коротко выдохнув, он одним движением перевернул меня на живот, задрал мне тунику, сжал мои бедра.

Я снова вскрикнула, пытаясь отползти, но он подтащил меня к краю кровати, и я почувствовала обжигающе горячую ладонь на своих бедрах. И выгнулась, слезы брызнули из глаз. Он вдруг замер за моей спиной, лишь дышал тяжело, хрипло. И рывком встал, отошел.

Я осторожно перевернулась, стискивая на груди ткань. Темный дух…

Линтар вышел на террасу, я видела сквозь матовое стекло, как он стоит, опершись руками о перила и склонив голову. Я сползла с кровати, попятилась, не зная, что делать. Инстинкт кричал, что нужно убегать, прятаться, но куда? Куда мне убежать в Ранххаре от его повелителя?

Арманец еще постоял, потом резко повернулся и вошел в комнату. Я непроизвольно попятилась. Он стоял возле двери, рассматривая меня, и молчал, отчего мне было не по себе. А после просто ушел, все так же молча. Дверь мягко закрылась за ним, а я осталась, растерянная.

Около часа я металась по комнатам, вздрагивая от каждого шороха и ожидая возвращения арманца. А когда дверь открылась, сжала в ладони найденный нож для фруктов, готовясь дорого продать свою честь или жизнь. Но это были всего лишь служанки, которые, не поднимая глаз, передали мне бутылочку с целебной мазью, потом накрыли на стол и ушли. Я посмотрела на один прибор, помялась и подошла ближе. В животе настойчиво заурчало от голода. Подумав, я плюнула на приличия, уселась и приступила к трапезе. Мясо оказалось не перченым и нежным, овощи свежими, сыр легким и несоленым. Словно кто-то подслушал мои мысли и узнал предпочтения в еде. Так как на столе нашелся и графин с водой, я сделала вывод, что кормили все-таки именно меня. Арманцы, насколько я поняла, воду почти не пили, предпочитая легкие винные напитки или вовсе обходясь без жидкости.

Блаженная сытость несколько примирила меня с жизнью, и я пошла по комнатам, раздумывая, чем заняться. Из спальни перешла в гостиную, оттуда – в кабинет. Прошлась вдоль ниш, рассматривая книги. Многие с непонятными знаками: язык был мне незнаком и похож на древний и, как мы всегда думали, – утраченный. Я оглянулась на дверь, достала один фолиант, раскрыла. Желтые страницы были сплошь покрыты знаками-рисунками, они плыли перед глазами, складываясь в затейливый узор, и казались даже не буквами, а… картиной. Изумленная, я присмотрелась внимательнее. Черные символы дрожали и менялись, вытягивались хвостики, поднимали головы завитки, точки множились и перетекали в капли. Словно пергамент силился рассказать мне какую-то историю, показать что-то интересное. И я даже дыхание затаила, стремясь увидеть.

Но не смогла. И со вздохом поставила книгу на место. Походила вокруг массивного стола, разглядывая бумаги, прочитать которые мне не удавалось, писчие перья, тяжелую печать, воск. Перевернула оттиск и хмыкнула. Конечно, что же еще она может изображать. Летящий дракон.

Под стопкой аккуратно сложенных свитков мелькнул краешек темной картины, и я потянула ее. И изумленно вскрикнула. Потому что это был мой портрет! Тот самый, над которым долго хохотал Люк, когда увидел. Конечно, на этой картине узнать меня было невозможно. Художник был талантлив и запечатлел то, что увидел, с потрясающей точностью! Я с усмешкой рассматривала девушку на портрете: хмурый взгляд из-под насупленных бровей насыщенного черного цвета, белое от краски лицо, губы. Зеленый хитар, скрывающий волосы и придающий лицу нездоровую желтизну. Высокий кружевной воротник, в котором, как в хомуте, утопает подбородок. На этой картине я выглядела лет на пятнадцать старше и была совершенно на себя не похожа.

У созидающих запрещено рисовать людей. Так что это – единственное мое изображение. Да и то сделанное лишь с одной целью – отвадить от меня настойчивого наследника Первородных! Но портрет, отправленный в подарок, не достиг владений принца: летун пропал. Как мы думали, птица попала в шторм или на нее напал хищник. Правда, представить себе хищника, способного поймать летуна, было сложно. Хотя…

Отошла к окну и снова посмотрела на горы. Такой хищник был. Правда, расы за Стеной считают его лишь страшной сказкой. Как и древний живой язык. Как и духов…

Драконы.

Мы думали, что их не существует. А еще мы думали, что преодолеть Стену невозможно.

Я закусила губу, размышляя. Но теперь хотя бы понятно, почему Линтар не признал во мне принцессу. А изображений других членов королевской семьи и вовсе не существовало в природе, чему я сейчас очень порадовалась.

Снова походила по комнатам, даже открыла дверь и выглянула в коридор. Но там оказались два стража, которые преградили мне путь. Я попятилась…

* * *

Я потерял контроль. Полностью. Никогда со мной такого не было, разве что в юности. Но и тогда я почти сразу научился подчинять пламя. А сегодня огонь не слушался совершенно, вырывался, и это даже не в момент ярости или пика наслаждения, а в самом начале игры… Дикарка возбуждала меня, ее запах и вид манили и будоражили, но чтобы так сорваться…

Я даже не понял, как это произошло. Наслаждался вкусом ее кожи, ее хриплыми стонами и вскриками. Ее сопротивление распалило меня, я совсем забыл о том, что собирался быть осторожным. Какое там… Мысли сгорели в этом пламени, словно кусок сухого пергамента… Не знаю, что меня остановило. В какой-то момент просто понял, что не контролирую огонь, и это отрезвило. И все равно так не хотелось останавливаться.

Дел, требующих моего внимания, было слишком много, чтобы и дальше думать об этом. Цветок Тлена расползался по долине, а с севера опять угрожают загонщики. Скоро им потребуется жертва… И все же, несмотря на все нерешенные вопросы, где-то внутри билось непонимание, граничащее с растерянностью. Сейчас мне требуется сила, как никогда. Пять долин на грани вымирания, и мне нужна вся моя власть. В том числе и над самим собой… И даже более всего – над самим собой…

Вернулся в покои, когда Ранххар уже погрузился во тьму. И разозлился. Девчонки не было. Как она посмела уйти?! Кто ее выпустил?! Убью…

Я швырнул на кровать тяжелый плащ, быстро пересек спальню, гостиную, заглянул в кабинет. Ева свернулась в кресле, и за массивным столом ее тонкую фигурку почти не было видно. Я осторожно присел рядом, не желая ее будить и удивляясь своим эмоциям. Когда это меня волновал чужой сон? Или чужие чувства? Не помню такого…

Красные локоны, которые так нравились мне, свесились вниз, до самого пола, и я осторожно тронул их пальцами. Зажмурился. Дикарка во сне чуть улыбнулась, и я с трудом удержался от желания поцеловать ее. Нелепость… Она будила во мне странные чувства и желания, которых я не знал. И не хотел знать. Это просто неутоленный голод. Надо взять ее, вбиться в это тонкое тело, перешагнуть и забыть. Жаль, что она вряд ли такое переживет.

Я нахмурился, рассматривая ее лицо. Я не желал убивать ее.

Собирался поднять девушку на руки, чтобы отнести в кровать, но тут почувствовал свечение. Поднял глаза на появившегося духа.

– Мой повелитель, к вам направляется Ее Высочество.

Я выругался про себя. Совершенно забыл про Аярну. А ведь обещал провести с ней вечер… Не страшно, у меня есть новости, которые обрадуют принцессу и примирят с моей сегодняшней невнимательностью.

Еще раз посмотрел на спящую Еву и пошел к двери, погружая кабинет в тишину. Аярне ни к чему знать, что мы не одни.

Глаза принцессы сверкали от обиды и гнева, но меня давно уже не волнуют такие проявления ее эмоций. Впрочем, чужие эмоции вообще меня не волнуют.

– Мой повелитель! – она с трудом сдерживала вздымающуюся от частого дыхания грудь, на которую я посмотрел с легким интересом. Все же принцесса весьма красива. – Я ждала весь день! Я… надеюсь, у вас были достаточно веские причины, чтобы нарушить данное мне обещание!

О, какие эмоции. Сколько пафоса. Иногда мне так хочется посоветовать принцессе найти себе какое-нибудь занятие и оставить меня в покое. Женщины… им нужны слова и действия, это утомляет.

Мое молчание всегда действовало на Аярну лучше слов. Она вскинула руки, сжала тонкие пальцы, украшенные многочисленными кольцами.

– Линтар, почему ты не пришел? – воскликнула она.

– Я назначил дату обряда, – неторопливо сказал я. – На восходе Синей Звезды мы спустимся в дорххам, Аярна. Вы окажете мне честь стать моей парой, Светлейшая?

Она замерла, потом вспыхнула и рассмеялась. Кинулась мне на шею, подставляя губы для поцелуя.

– Линтар! Ты порадовал меня, повелитель! Конечно, конечно, я хочу стать твоей… перед духами источника и повелителями пяти долин!

Я склонил голову, поцеловал ее губы. Нежные, и целовать их было приятно. И все же хотелось, чтобы она ушла. Но принцесса не хотела прерывать поцелуй, скользила языком. Ее тонкие пальчики легли мне на щеку, чуть царапая кожу драгоценными камнями. Я отстранился. Изогнул губы в улыбке.

– Тебе стоит быть осторожнее с поцелуями, моя госпожа.

Она довольно рассмеялась и повела плечом, отбрасывая волосы.

– Мои губы лишь для вас, мой господин, – низким голосом протянула она. Я чуть усмехнулся. Конечно, лишь для меня. Иначе я убью тебя, Светлейшая. И ты прекрасно это знаешь.

Но озвучивать свои мысли не стал. Провел пальцем по ее губам.

– Иди, Аярна. У меня много дел перед обрядом. И тебе тоже стоит подготовиться.

– Мы могли бы поужинать, повелитель…

– Нет. В другой раз.

Она нахмурилась, но промолчала. Снова легко прикоснулась к моей щеке и ушла. Я забыл про нее, как только дверь за Аярной закрылась.

Дикарка проснулась и сидела в кресле. А когда я вошел, вскочила, прижалась спиной к стене.

– Не подходи ко мне, – хрипло со сна сказала она.

Мой огонь моментально взвился внутри, наполняя тело желанием, а голову – безумием. Если бы девчонка знала, о чем я думаю, глядя на нее…

– Не подходи! – она метнулась в сторону, желая проскользнуть в комнату, но я лениво ее догнал, обхватил поперек талии, дернул на себя, лизнул ей шею. Едва удержался от стона, почувствовав ее вкус. Она вскрикнула, резко ударила пяткой по моей голени. Я даже почти почувствовал боль. Чуть разжал руки, позволяя ей вырваться. И снова поймал через три шага. Огонь уже бесновался внутри, и я снова терял контроль… Но как же меня заводила эта игра! Отпустил, подождал, пока она выскочит в спальню, усмехнулся. Беги, беги, моя дикарка… Беги от меня так быстро, как только можешь…

Она стояла возле террасы, затравленно озираясь. А потом вдруг сжала кулаки, вскинула голову, одаривая меня взглядом, полным ненависти.

– У арманцев принято насиловать, повелитель Ранххара?

* * *

Я проснулась от того, что затекло тело в неудобной позе. Привстала. На столе горел светильник, освещая кабинет мягким розовым светом. Я испуганно вскочила, услышав, что открылась дверь. Линтар смотрел своими желтыми глазами, лицо спокойное. Не понять, о чем думает. Он пугал меня так, как никто и никогда… впрочем, в своей прежней жизни я вообще не знала, что такое страх.

Отскочила в сторону.

– Не подходи ко мне!

И даже не поняла, как он так быстро оказался рядом. Изо всех сил пнула ногой, надеясь услышать вопль боли. Не услышала, но смогла вырваться и бросилась в комнаты. Заметалась, всем нутром ощущая его за спиной. Теперь я точно знаю, как чувствует себя загоняемая охотником лань. Безнадежно… Бежать мне было некуда. Только и оставалось, что смотреть, как он приближается. Нет, он не охотник. В своей черной одежде, с белыми волосами и желтыми глазами, он был похож на хищника. На зверя. Он и смотрел на меня, как смотрит горный барс на кусок мяса. Почти так же смотрел на меня Хеар…

– У арманцев принято насиловать, повелитель Ранххара? – с горечью спросила я. – Добровольно не соглашаются?

Хотела хоть немного задеть его, раз избежать этого не могу. Он остановился в паре шагов от меня. Кажется, мои слова Линтару не понравились, и я обрадовалась.

– Что же ты остановился, арманец? Хеар готов был насиловать меня в грязи, а ты даже подождал до роскошных покоев. Похоже, мне надо поблагодарить тебя? – Я склонилась в реверансе, уже не понимая, что несу. – Хотя разницы нет. Что ты, что твои солдаты – для вас я всего лишь кусок мяса, правда?

– Замолчи, – его голос прозвучал, как удар плетью.

– А то что? – Под взглядом этих желтых глаз хотелось сжаться и попятиться, так что я заставляла себя оставаться на месте. – Что ты мне сделаешь, арманец? Кроме того, что уже вознамерился сделать?

Он смотрел на меня бесстрастно, словно и не слышал, но глаза потемнели. А я уже поняла, что это признак его злости. Или желания…

Я все-таки не выдержала, сделала шаг назад, когда он подошел ближе. Страшно… Он уперся ладонями в стену позади меня, склонил голову.

– Что же ты замолчала, дикарка? – Голос обманчиво мягкий, почти ласковый. – Или думаешь, что меня остановят твои слова? Думаешь, мне не все равно, кем ты меня считаешь? Ты – моя собственность. Как и все в этой долине.

– Я не твоя собственность, арманец! – прошипела я сквозь зубы. – Я принадлежу прекрасной земле Идегоррии! И что бы ты ни сделал со мной, этого не изменить!

Линтар наклонил голову еще ниже, втянул воздух возле моей щеки, прикрыл глаза. Сейчас он особенно напоминал мне зверя…

– Идегоррии, говоришь… – протянул он. Я с трудом сдерживала желание заорать. – Скажи, дикарка… кто научил тебя делать столь совершенный реверанс?

Я замерла, не сразу осознав суть вопроса. И побелела от еще большего страха. Ну конечно, ведь присела я совершенно привычно, потому что с детства меня учили этому. Только вот служанок учат поклонам, а не реверансам!

Линтар придвинулся, вжал меня в стену своим телом.

– Отвечай, Ева, – почти промурчал он.

– Никто! – выдохнула я. – Меня никто не учил! Но я выросла с принцессой… И много раз видела, как она это делает!

– Ты выросла с наследной принцессой Антареей?

– Да!

Его губы дотронулись до моей щеки и переместились ниже.

– Как интересно… Ты ведь расскажешь мне о королевской семье, правда, Ева? – Никогда не думала, что голос цвета кофе и железа может так переливаться золотом… Линтар резко подхватил меня под ягодицы и поднял, так что я вцепилась от неожиданности в его плечи. Словно за камень схватилась. Арманец теперь целовал мою шею, очень медленно водил по коже языком, оставляя жаркий и влажный след. Потянул за волосы, второй рукой удерживая меня на весу.

– Я все расскажу… отпусти меня! Пожалуйста, – прошептала я. – Мне… больно…

Больно не было – только страшно, но арманец неожиданно остановился, посмотрел мне в глаза.

– Не поверишь, дикарка… мне тоже, – его губы изогнулись в странной усмешке, словно он смеялся сам над собой. Он опустил взгляд и замер, глядя на мои губы. Так пристально, что я почти чувствовала взгляд как прикосновение. А потом резко отпустил меня и отошел, налил себе вина, выпил. Я настороженно наблюдала за его перемещениями – словно по клетке метался дикий зверь.

Замер, повернул ко мне голову.

– Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Все. Все, что знаешь о королевской семье.

– Я… не знаю. Что именно тебя интересует?

– Где они были в момент вторжения?

– Принц и принцесса уехали накануне в земли Первородных.

Линтар сел в кресло, снова потянулся к вину.

– Опиши их, Ева. Принца и принцессу.

Я вздохнула и подробно обрисовала на словах свой портрет. Тот самый, что видела в его кабинете. Люка я сделала белобрысым и невысоким, с родинкой над губой. И искренне понадеялась, что арманец не встретит никого похожего.

– Как мило, – протянул он. – Как мило ты врешь, дикарка. Продолжай.

Я вспыхнула. Боль внутри меня снова вырвалась, не давая сдержаться и промолчать.

– Идегоррия никогда не будет твоей! Слышишь? Никогда, арманец! Раса свободных людей не станет подчиняться таким, как ты! Да мы лучше умрем, чем станем твоими рабами!

Он вдруг рассмеялся, а я осеклась.

– Красивые слова, Ева… А на деле все предпочитают жизнь. К тому же с чего ты взяла, что люди не захотят видеть на своем троне арманца? Тем более если не оставить им выбора?

– Наследники не допустят этого! Принц… и принцесса соберут армию! Я не знаю, как ты смог преодолеть Стену, но уже сейчас все расы объединились, чтобы укрепить ее! Ты больше не сможешь пройти в наш мир!

Он смотрел спокойно, в желтых глазах дрожали язычки пламени, и я замолчала, завороженная этим зрелищем. Его радужка менялась, переливалась цветами, в ней вспыхивали разные оттенки огня, словно я смотрела на горящие свечи. Это было так изумительно, что я даже растерялась.

– Ты не сможешь завоевать Идегоррию, – уже тихо сказала я.

Линтар налил себе вина.

– Почему же завоевать, – негромко произнес он. – Всего лишь вернуть то, что принадлежит мне по праву. Ведь зеленые холмы – это наследие арманцев, Ева.

Я задохнулась от такой вопиющей лжи. Даже выдавила из себя издевательский смешок.

– Ты сошел с ума, повелитель Ранххара. Идегоррия никогда не принадлежала вам!

– Ты веришь тому, что тебе сказали, дикарка, – в его голосе скользнули серые нити усталости.

– Я верю в то, что истинно!

– Истина легко меняется в зависимости от того, кто ее излагает, – не глядя на меня, произнес он. – И от того, кто слушает. Земли Идегоррии и все территории до побережья, как и сама Марена, принадлежали нам. И именно вы обманом и магией построили Стену, заперев нас здесь. И прокляли эту землю и всех ее обитателей… Только это – неудобная для вас истина. И поэтому верить в нее не хочется, – он прикрыл глаза, словно утратив интерес к тому, что говорил. А я застыла. В груди билось желание сказать что-то обидное, назвать его лжецом, оскорбить или рассмеяться, но я молчала. Потому что вдруг подумала, откуда люди знают про драконов, если никогда не видели их? Откуда на наших землях огромные камни с древними письменами? Такими же, какие я видела сегодня в книге. Откуда разрушенный город на дне моря, над которым сейчас высится Марена? Фойры рассказывали мне про него…

И откуда в гроте на Озере Жизни наскальное изображение дракона? Точно такого, как на печати повелителя Ранххара…

Ответов на эти вопросы не было. А если и были… Да, это была неудобная истина. И верить в нее я не хотела.

– Все не так… Есть другое объяснение. Я не верю!

– Не верь. Это неважно, – он пожал плечами.

– Не верю, – смаргивая слезы, выдавила я. – Я не верю! А даже если и так, это ничего не меняет! Ты все равно останешься лишь убийцей и зверем, повелитель Ранххара!

Он даже не пошевелился, только просмотрел на меня своими удивительными глазами, в которых плясало пламя.

– Для своего народа я стану освободителем, – тихо и равнодушно произнес он. – Я дам им будущее. Надежду. Жизнь. Так какая разница, кем я буду для остальных рас? Или для одной маленькой дикарки…

Он встал и, отвернувшись, ушел, мягко закрыв за собой дверь.

* * *

Драконы в вышине плясали свой дикий танец. Они похожи на живую стихию, на огненный вихрь, на неистовство. Порой я жалею, что мы утратили связь со своими древними прародителями… Взмывать в небо, не бояться своего огня, который сжигает изнутри, быть свободным… Жаль, что я так не могу.