Текст книги "Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога"

Альтруизм, или самопожертвование ради людей, не относящихся к числу родственников, обычно, хотя и не всегда, имеет отношение к духовным убеждениям; к примеру, в статьях, посвященных изучению альтруизма, обычно фигурирует образ матери Терезы. Альтруизм легче поддается непосредственному изучению, нежели духовность, именно потому, что это поведение можно исследовать обособленно от мировоззрения. Каким образом эволюционная психология объясняет альтруизм? Как рассуждает в журнале New Scientist автор научных публикаций Марк Бьюкенен, «с точки зрения эволюции это загадка, поскольку любой организм, помогающий другим за свой счет, оказывается в эволюционно невыгодном положении. Так что если среди людей действительно так много истинных альтруистов, как нам представляется, почему же более алчные и эгоистичные конкуренты не вытеснили их?[30]30
  Марк Бьюкенен, «Милосердие начинается с Homo sapiens» (Mark Buchanan, «Charity Begins at Homo sapiens», New Scientist, March 12, 2005).


[Закрыть]

Эволюционная психология не уклоняется от попыток объяснить альтруизм. Эволюционный биолог Роберт Триверс из Рутгерского университета считает, что он нашел ответ: эволюция действительно вытесняет альтруистов, просто она еще не закончила эту работу. «Наш мозг дает осечку, столкнувшись с ситуацией, к реакции на которую эволюция нас не подготовила», – объясняет он[31]31
  Марк Бьюкенен, «Милосердие начинается с Homo sapiens» (Mark Buchanan, «Charity Begins at Homo sapiens», New Scientist, March 12, 2005).


[Закрыть]. Иными словами, нам следовало бы вести себя эгоистично, потому что такими нас сделала эволюция. А если мы так себя не ведем, значит, что-то сбилось у нас в мозге. Логично. Если это правда, мы увидели бы, что своими поступками альтруисты главным образом навлекают неприятности на себя и окружающих.

2 августа 2005 года, во вторник, во время сильного проливного дождя аэробус Air France с 309 пассажирами и членами экипажа на борту пролетел мимо взлетно-посадочной полосы Международного аэропорта Торонто Пирсон и загорелся. Канадскому министру транспорта доложили о гибели 200 человек. Генерал-губернатор Канады выразила сердечные соболезнования безутешным родным и близким погибших. Но когда дождь и дым рассеялись, оказалось, что никто не погиб (хотя 43 человека получили незначительные травмы). Как выяснилось, самолет остановился вблизи шоссе 401, главной транспортной артерии Онтарио. Обозреватель Марк Стейн рассказывает:

Воспоминания очевидцев разнятся: одни говорят, что паниковали, другие – что сохраняли спокойствие… Проезжающие мимо автомобилисты сворачивали с дороги и спешили к горящему самолету, чтобы помочь уцелевшим. Из восьми аварийных выходов пользоваться двумя было небезопасно, а в третьем и четвертом не сработали аварийные трапы. Тем не менее в ситуации хаоса сотни незнакомых друг с другом людей действовали достаточно слаженно, чтобы покинуть тесное пространство через оставшиеся четыре выхода менее чем за пару минут, прежде чем аэробус охватило пламя[32]32
  Марк Стейн, «Предоставьте политикам не делать ничего полезного» (Mark Steyn, «Trust Politicians to Do Nothing Useful», Opinion Telegraph, August 9, 2005).


[Закрыть].

Многих эвакуированных пассажиров в дальнейшем подобрали на обочине шоссе 401 и доставили в терминал Air France незнакомые люди.

Итак, сотни людей, не состоящих в родстве, людей, которые в дальнейшем вряд ли когда-либо увидели друг друга, объединились, чтобы помочь друг другу выбраться из самолета своевременно? Люди подвозили незнакомцев из других стран, хотя среди них могли оказаться террористы, по вине которых при посадке самолета произошла авария?

Альтруизм – компонент, необходимый для выживания группы, хотя при этом возникает проблема «халявщика». Если бы гены «халявщика» не распознавались, тогда «халявщиками» становились бы все, и социальные группы распадались бы. Здесь потребность в распознавании и память важны для того, чтобы замечать и вознаграждать альтруистические поступки (и наказывать «халявщиков»). Соотношение затрат и выгоды позволяет определить, будут ли мои альтруистические поступки вознаграждены ответными альтруистическими поступками и пострадаю ли я в краткосрочной или долгосрочной перспективе, если буду творить добро[33]33
  Faithnet, который спонсирует Стивен Ричардс – глава религиозных исследований в британских средних школах; http://www.faithnet.org.uk/AS%20Subjects/Ethics/evolutionarypsychology.htm (доступ 11 января 2007 года).


[Закрыть].

Из онлайн-введения в эволюционную психологию

«Ваше сокровенное желание – отдавать, так отдавайте тем способом, который вас устраивает»[34]34
  Кэти Джулли, «Почему я отдал незнакомцу почку» (Cathy Giulli, «Why I Gave a Stranger a Kidney», National Post, September 17, 2005). Незнакомец был сорокашестилетним жителем Монреаля с двумя детьми. Просьбу о помощи он разместил на одном сайте.


[Закрыть].

Трент Фенвик, пожертвовавший почку умирающему незнакомцу

Разумеется, всегда можно сочинить правдоподобную историю, происходившую в доисторические времена и объясняющую альтруизм как своекорыстное поведение, чем и занимаются многие теоретики[35]35
  Примечательная статья «Самаритянский парадокс» Эрнста Феера и Сюзанны-Виолы Реннингер (Ernst Fehr, Suzanne-Viola Renninger, «The Samaritan Paradox», Scientific American Mind, 2004, с. 16–21) обобщает подобные теории и критикует их.


[Закрыть]. Но гораздо логичнее было бы сделать вывод, что жители Торонто, которые рисковали, оказывая помощь незнакомым людям, не искали никакой выгоды ни для себя, ни для своих потомков. Эволюция не забыла про них, уничтожая альтруистов. Их мозг не давал сбоя. Они не получили никакой тайной выгоды по сравнению с проезжавшими мимо автомобилистами, которые не остановились, чтобы помочь. Эволюционные психологи, стремящиеся понять их поведение, просто ищут ответы не там.

И действительно, если бы эволюция уничтожала альтруистов, логично было бы ожидать, что к нынешнему времени их останется меньше, чем было в прошлом. Но этому нет никаких подтверждений. Скорее, такие религии, как христианство, напрямую пропагандирующее альтруизм, и буддизм, не поощряющий эгоистичность и прагматизм, в значительной мере заменили «культ карго» более ранних исторических периодов. Это косвенным образом указывает на то, что альтруизм набирает популярность, а не теряет ее.

Эволюционная психология попала под обстрел с разных сторон[36]36
  См., к примеру, сборник очерков, представляющих собой резкую критику эволюционной психологии «Увы, бедняга Дарвин: аргументы против эволюционной психологии» под редакцией Хилари Роуз и Стивена Роуза (Hilary Rose, Steven Rose, ed. Alas, Poor Darwin: Arguments Against Evolutionary Psychology, London: Random House, Vintage, 2001).


[Закрыть] в связи с отсутствием возможности подтвердить или опровергнуть любую конкретную гипотезу. Эволюционный биолог Джерри Койн сетует:

Эволюционная психология страдает научным аналогом мании величия. Многие ее приверженцы убеждены, что буквально все человеческие поступки или чувства, в том числе депрессия, гомосексуализм, религия, сознание, были внедрены непосредственно в наш мозг естественным отбором. В этом отношении эволюция становится ключом, притом единственным ключом, которым можно открыть разгадку человечества[37]37
  Джерри А. Койн, «Сказки эволюционной психологии» (Jerry A.Coyne, «The Fairy Tales of Evolutionary Psychology», New Republic, March 4, 2000), и обзор «Естественная история насилия: биологические основы принуждения к сексу» Рэнди Торнхилл и Крэг Т. Палмер (Randy Thornhill and Craig T.Palmer, A Natural History of Rape: Biological Bases of Sexual Coercion, Cambridge, MA: MIT Press, 2000). Доктор Койн – преподаватель кафедры экологии и эволюции Чикагского университета. Он сетует на то, что в книге предлагается объяснение насилия как эволюционного преимущества для мужчин.


[Закрыть].

Эволюционная психология, которую мы подробнее рассмотрим в главе 7, не достигает цели, когда пытается объяснить религию или духовность, и этот факт был признан примерно сто лет назад исследовательницей мистицизма Ивлин Андерхилл:

Ресежак удачно подметил, что «с того момента, когда человек больше не довольствуется изобретением вещей, полезных для его существования в условиях действия одной только воли к жизни, принцип (физической) эволюции оказывается нарушенным». Нет большей определенности, чем то, что этот человек далеко не удовлетворен. Философы-утилитаристы назвали его животным, изготавливающим орудия, – с их точки зрения это высшая похвала. С большей вероятностью он является животным, создающим перспективу, автором искаженных и непрактичных идеалов, в которых мечты преобладают в не меньшей степени, чем аппетиты, – мечты, которые можно оправдать лишь с помощью теории, будто бы он движется к некой другой цели, нежели к физическому совершенству или интеллектуальному превосходству, управляется более высокой и жизненной действительностью, нежели детерминистская. Мы пришли к выводу, что если теория эволюции должна включать или объяснять факты творческого и духовного опыта – ведь ни один серьезный мыслитель не в состоянии принять ее, если эти важные каналы сознания останутся за ее пределами, – ее надлежит строить скорее на ментальном, нежели на физическом фундаменте[38]38
  Ивлин Андерхилл, «Мистицизм: исследование природы и развития духовного сознания человека» (Evelyn Underhill, Mysticism: A Study in the Nature and Development of Man’s Spiritual Consciousness, New York: New American Library/Meridian, 1974; originally published in 1911), с. 16–17.


[Закрыть].

Эрнст Феер и Сюзанна-Виола Реннингер пришли к выраженному не столь высокомерно, но сходному выводу:

В эпоху просвещения и секуляризации такие ученые, как Чарльз Дарвин, шокировали современников, ставя под сомнение особый статус человеческого существа и предпринимая попытки определить его место в континууме всех прочих видов. Люди были лишены всякого сходства с богами. Современная биология отчасти вернула им прежнее возвышенное положение. По-видимому, наш вид – единственный, чье генетическое строение способствует самоотверженности и поистине альтруистическому поведению[39]39
  Феер и Реннингер, «Самаритянский парадокс», с. 21.


[Закрыть].

Во избежание недоразумений отметим, что целью этой книги не является утверждение, будто бы эволюции не происходило. В конце концов есть палеонтологическая летопись. Несмотря на многочисленные изъяны в ней, свидетельства указывают, что эволюция все-таки была. Скорее, вопрос в том, является ли эволюция человека совершенно естественным процессом, который происходит без смысла, цели, направления или замысла в сугубо материалистской вселенной. В этой книге представлены свидетельства нейробиологии и других естественнонаучных дисциплин, опровергающие подобные взгляды.

В стремлении к пониманию человеческой природы сугубо материалистским образом некоторые наезженные дороги оказываются просто тупиками. Один из таких тупиков – попытка продемонстрировать, что альтруизм или духовность на самом деле являются неким неявным дарвиновским механизмом выживания. Да, мы можем сделать ряд основанных на фактах выводов о психологии наших давних предков – к примеру, из сведений о древних погребальных обычаях можем заключить, что у предков имелись некие религиозные верования. Но у нас нет достоверного способа узнать, повысили ли эти верования вероятность выживания предков. В целом духовность положительным образом ассоциируется со здоровьем и счастьем в современном обществе, однако в отсутствие свидетельств мы не в состоянии допустить, что так было всегда. Действительно ли для неандертальцев было «адаптацией» зарывать полезные орудия вместе с умершими? Или мотивацией служило нечто за пределами дарвиновской приспособляемости?

А как же наши ближайшие родственники в мире животных – шимпанзе и другие крупные приматы? Некоторые ученые всю жизнь проводят рядом с ними, подробно изучая этих животных и надеясь разобраться в человеческой природе.

Наша животная природа

Содержится ли разгадка человеческой природы в нашей животной природе? В нашем родстве с шимпанзе? И с млекопитающими в целом? Следует ли нам обратиться за опытом не только к человеческому прошлому? Где

 
…жует вол с мудрым взглядом
И мысль и жвачку разом,
К эпохам возвращаясь,
Когда был глиной разум[40]40
  Джордж Мередит, «Леса Уэстермена» (George Meredith, The Woods of Westermain, lines 74–78, 1883).


[Закрыть]
 

Так считал поэт викторианской эпохи Джордж Мередит, страстный приверженец материализма. Разумеется, такому талантливому поэту было нетрудно мысленно вернуться в то время, «когда был глиной разум», заглянув в огромные пустые глаза довольного вола. С другой стороны, талантливый поэт способен вообразить что угодно. Откуда нам знать, в каком случае игра нашего воображения на самом деле открывает нам природу действительности?

Рассуждая с практической точки зрения, существовали ли и могли ли когда-либо существовать времена, когда любой разум, как в пределах нашей вселенной, так и за ее пределами, был «глиной»? Другими словами, может ли разум просто эволюционировать из не-разума без какой-либо помощи, как утверждают материалисты? Этот вопрос находится в самом центре конфликта между материализмом и всеми направлениями философии, приписывающими вселенной смысл и цель.

Если сосредоточить внимание на одном только человеческом разуме, в последние десятилетия наблюдались две важные тенденции в изучении поведения человекообразных обезьян: наблюдение за ними в дикой природе и попытки обучить их американскому языку жестов. Исследователи в обеих областях рассчитывали постичь тайны человеческого разума. Разумеется, они исходили из предположения, что человеческое существо – всего лишь «третий шимпанзе», а человеческий разум – просто улучшенная версия разума шимпанзе. В настоящее время различают два вида шимпанзе: обыкновенный шимпанзе (Pan troglodytes) и карликовый шимпанзе бонобо (Pan paniscus); если бы человек был отнесен к шимпанзе, то стал бы третьим видом. Согласно одним подсчетам наша ДНК на 98 % совпадает с ДНК шимпанзе, отсюда следует, что тайна известна стопроцентным шимпанзе.

Создавался даже проект новой классификации шимпанзе, которых предполагалось отнести к роду Homo наряду с современным человеком и (вымершими) неандертальцами[41]41
  К роду Homo относятся современные люди (Homo sapiens) и ныне вымершие неандертальцы (Homo neanderthalensis). Два вида шимпанзе составляют род Pan – обыкновенные шимпанзе (Pan troglodytes) и бонобо (Pan paniscus). В научной работе «Последствия естественного отбора в формировании 99,4 % несинонимичных единичных элементов ДНК человека и шимпанзе: пополнение рода Homo Дерека Э. Уайлдмена, Моники Аддин, Гуочжэнь Лю, Лоуренса А. Гроссмена и Морриса Гудмена (Derek E.Wildman, Monica Uddin, Guozhen Liu, Lawrence I.Grossman, Morris Goodman, «Implications of Natural Selection in Shaping 99,4 % Nonsynonymous DNK Identity Between Humans and Chimpanzees: Enlarging Genus Homo», Proceedings of the National Academy of Sciences 100, June 2003: 7181–7188) утверждалось, что «мы, люди, по-видимому, представляем собой лишь слегка видоизмененных человекообразных обезьян, подобных шимпанзе» и приводилась цифра 99,4 % генетического сходства, полученная по собственным правилам оценки авторов. Политические мотивы высказаны без обиняков: «Перевод шимпанзе в род, в котором находятся люди, могло бы помочь нам осознать наше огромное сходство, а значит, в большей степени дорожить нашими ближайшими родственниками и гуманно относиться к ним», как сказал один из авторов, Моррис Гудмен, в интервью National Geographic News 20 мая 2003 года. Тем не менее, утверждал он, это исследование – «объективный взгляд» на человека. Пока что предложенная классификация не прижилась.


[Закрыть]. Немало еще более амбициозных авторов строили догадки о скрещивании человека и шимпанзе, рассчитывая, что потомки этого союза создадут неразбериху в социальной, нравственной и юридической сферах, и таким образом помогут людям увидеть, что они все-таки животные, лишенные какого-либо высшего удела.

Возможно ли скрещивание человека и шимпанзе?

Согласно современной эволюционной теории человек и шимпанзе отделились от общего предка примерно 5–7 миллионов лет назад. Поскольку шимпанзе – вид, наиболее близкий к человеку, многие строили догадки о возможности получения гибрида, «челошимпа». Согласно документам, обнаруженным в бывшем СССР, советский диктатор Иосиф Сталин надеялся вывести таких супервоинов, полулюдей-полуобезьян, объявив: «Мне требуется новое неуязвимое человеческое существо, нечувствительное к боли, выносливое и равнодушное к качеству пищи»[42]42
  Крис Стивен и Аллан Холл, «Полулюди-полуобезьяны – супервоины Сталина» (Chris Stephen and Allan Hall, «Stalin’s Half-man, Half-ape Super-Warriors», The Scotsman, December 20, 2005).


[Закрыть]. Но ничего не вышло, и ученый, ответственный за эту работу, скончался в разветвленной системе советских тюрем.

Однако гораздо чаще созданием гибрида занимались по философским причинам. Британский зоолог Ричард Докинз с энтузиазмом заявлял, что если бы появился подобный гибрид, «политика, теология, социология, психология и большинство направлений философии изменились бы раз и навсегда. Мир, который может потрясти столь случайное событие, как гибридизация, – это мир видовой дискриминации, в котором преобладает дискретный разум»[43]43
  Ричард Докинз, «Пробелы разума», в: Паола Кавальери и Питер Сингер, под ред. «Проект «Высший примат» (Paola Cavalieri and Peter Singer, eds. The Great Ape Project, London: Fourth Estate, 1993).


[Закрыть]. Под «дискретностью разума» Докинз подразумевает представления, согласно которым существуют фундаментальные качественные различия между разумом человека и разумом шимпанзе, – представления, которые он яростно отрицает.

Так или иначе, гибридизация может оказаться крайне сложным делом. У шимпанзе 48 хромосом, а у человека – всего 46. Покойный палеонтолог Стивен Джей Гулд объяснял также:

Генетические различия между человеком и шимпанзе невелики, но к ним относятся как минимум десять крупных инверсий и транслокаций. Инверсия – в буквальном смысле разворот хромосомного сегмента. Каждая гибридная сетка содержала бы набор хромосом шимпанзе и соответствующий набор человеческих хромосом. Яйцеклетки и сперматозоиды образуются в процессе мейоза, или редукционного деления. При мейозе каждая хромосома должна образовать пару (расположиться бок о бок) с аналогичной ей, прежде чем клетка разделится, так, чтобы соответствующие гены нашли друг друга, то есть каждая хромосома шимпанзе должна образовать пару со своим человеческим аналогом. Но если часть хромосомы человека инвертирована относительно ее аналога у шимпанзе, тогда образование пар не может произойти без сложного выпетливания и скручивания, обычно препятствующего успешному делению клетки[44]44
  Стивен Джей Гулд, «Со времен Дарвина» (Stephen Jay Gould, Ever Since Darwin: Reflections in Natural History, 1978; repr. Penguin: London, 1991), с. 55.


[Закрыть].

Но несмотря на все технические сложности, эта идея по-прежнему жива. Ссылаясь на современную теорию, согласно которой людям и шимпанзе потребовалось время, чтобы пойти разными путями, преподаватель психологии Вашингтонского университета Дэвид П. Бараш недавно провозгласил, что наступит время, когда «благодаря успехам репродуктивной технологии в нашем будущем появятся гибриды или другие композиты из смешанных генов человека и животного». Эхом вторя Докинзу, он рассуждает о том, что гибрид сотрет грань между человеком и другими формами жизни, и объявляет: «Эта грань существует лишь в уме тех, кто утверждает, что человек как вид, в отличие от всех других видов, обладает божественной искрой, следовательно, мы находимся за пределами природы»[45]45
  Дэвид П. Бараш, «Когда человек сочетался с обезьяной» (David P.Barash, «When Man Mated Monkey», Los Angeles Times, July 17, 2006).


[Закрыть].

Канадский писатель-фантаст Роб Сойер, сосредотачивающий в своих произведениях основное внимание на ключевых нравственно-этических вопросах, указывал, что даже при наличии такой возможности едва ли можно считать этичным воспроизводство в лабораторных условиях даже вымершего гоминида, и утверждал: «Если бы мы воскресили Homo erectus, он считался бы по нынешним меркам обладателем ярко выраженной умственной отсталости»[46]46
  Дениз О’Лири, «Звезда научной фантастики и тайны» (Denyse O’Leary, «Science Fiction Star Mixes in Mystery», an interview with Rob Sawyer, Mystery Review, Winter 1999).


[Закрыть]. Как, вероятно, считался бы и челошимп, если бы его сторонникам когда-либо удалось вывести его.

«Хотя несколько лет назад это показалось бы самой невероятной научной фантастикой, ныне для меня приемлемо предположить, что через несколько поколений у таких «говорящих» шимпанзе могут появиться труды, посвященные биологии или духовной жизни шимпанзе, написанные по-английски или по-японски (быть может, со словами «записал такой-то» в конце их)»[47]47
  Карл Саган, «Драконы Эдема» (Carl Sagan, The Dragons of Eden: Speculations on the Nature of Human Intelligence, New York: Random House, 1977), с. 126.


[Закрыть].

Карл Саган, «Драконы Эдема»

(пер. Н. С. Левитина)

Что могут рассказать нам о себе высшие приматы?

Если мы и вправду на 98 % шимпанзе, тогда, конечно, «я», разум, воля, душа, дух и духовность – просто человеческие проявления нормальных функций мозга животного. Возможно, стопроцентные шимпанзе действительно в состоянии помочь нам понять самих себя. Но при таком подходе к пониманию человеческого разума мы сталкиваемся с затруднениями. Вот некоторые из причин:

Свидетельство ДНК о сходстве между человеком и обезьянами не говорит нам о том, что нам требуется знать. Напомним, что весь генетический код записан всего четырьмя нуклеотидами (A, C, G, T), так что чисто случайное распределение покажет нам, что у нас имеется 25 % ДНК, общих с любой известной формой жизни, независимо от того, есть у нее мозг или нет. Кроме того, как напоминает нам эволюционный антрополог Джонатан Маркс, 40 % нашей ДНК является общей с ДНК рыбы, но никому не приходит в голову предположить, что рыба на сорок процентов человек[48]48
  Джонатан Маркс, «Что значит быть на 98 % шимпанзе: обезьяны, люди и гены» (Jonathan Marks, What It Means to Be 98 % Chimpanzee: Apes, People and Their Genes, Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 2002), с. 197.


[Закрыть] – или, если уж на то пошло, что люди – это рыбы на 250 %. Такие примитивные подходы, как выявление общего в ДНК, в действительности мало чем помогают понять человеческий разум, поскольку для этого нам требуется знать о различиях, а не о сходстве. В любом случае нынешние оценки сходства ДНК человека и обезьяны варьируются от 95 до 99 % в зависимости от правил, согласно которым тот или иной исследователь предпочел проводить оценку[49]49
  В недавнем всестороннем сравнении генетических различий между человеком и шимпанзе анализ генома неожиданно выявил сотни генов, которые показали закономерности изменения последовательности у предков человека, относящейся к обонянию, пищеварению, росту трубчатых костей, оволосению и слуху. См.: Эндрю Дж. Кларк, Стивен Глановски, Расмус Нильсен, Пол Д. Томас, Аниш Кеджаривал, Мелисса А. Тодд и др., «Выводы о ненейтральной эволюции из троек ортологических генов человека, шимпанзе и мыши» (Andrew G.Clark, Stephen Glanowski, Rasmus Nielsen, Paul D.Thomas, Anish Kejariwal, Melissa A.Todd et al., «Infering Non-Neutral Evolution from HumanChimp-Mouse Orthologous Gene Trios», Science, December 12, 2003). При данной оценке можно выбирать подобное включение или исключение информации в зависимости от того, как она получена.


[Закрыть]. Так что неясно даже то, в какой мере ДНК является для нас общей.

Человекообразные обезьяны на самом деле не являются зеркалом, отражающим поведение или мышление человека. Приматологи изучают человекообразных обезьян, чтобы объяснить с эволюционной точки зрения человеческое поведение, особенно связанное с насилием. В результате ученые сосредотачивают внимание на поведении, которое является общим (или, по крайней мере, примечательным) у людей, даже если оно редко встречается у других приматов. Роберт Сассман из Вашингтонского университета и Пол Гарбер из Илинойсского университета после масштабного обзора литературы недавно указали, что большинство человекообразных обезьян не являются даже выраженно социальными животными, а тем более предрасположенными к насилию. Гориллы тратят на социальную активность всего 3 % своего времени, а шимпанзе – лишь 25 %. Сравнение поведения человека и обезьян легко искажается под действием предубежденности наблюдателя и вряд ли может многое поведать нам о нас самих[50]50
  Роберт Сассмен и Пол Гарбер, «Переосмысление роли аффилиации и агрессии в группах приматов» (Robert Sussman and Paul Garber. «Rethinking the Role of Affiliation and Aggression in Primate Groups», a presentation at the annual meeting of the American Association for the Advancement of Science, AAAS, 2002).


[Закрыть].

В целом для шимпанзе и человека нехарактерна общность тесной эмоциональной связи. Если вы хотите жить с нечеловекоподобным существом, эмоционально близким к людям, выбирайте собаку, а не шимпанзе. В ходе исследований собаки неоднократно демонстрировали более выраженную способность понимать эмоции человека, нежели шимпанзе, хотя человеческое лицо больше похоже на обезьянью морду, чем на собачью. Как отмечает Колин Вудворд в The Chronicle of Higher Education,

наши ближайшие родственники, шимпанзе, следят за взглядом человека, но демонстрируют крайне низкие результаты в классическом эксперименте, где от них требуется понимание намеков в ходе наблюдения за кем-либо. В этом эксперименте исследователь прячет еду в один из нескольких контейнеров так, чтобы животное не видело этого. Потом шимпанзе разрешают выбрать один из контейнеров, причем экспериментатор влияет на правильность выбора различными способами – пристально смотрит, кивает, указывает пальцем, постукивает, наносит маркер. Только после длительных тренировок шимпанзе и другим приматам удается набрать результаты, превышающие случайные[51]51
  Колин Вудворд, «Умные собаки: сделало ли одомашнивание собак умнее?» (Colin Woodward, «Clever Canines: Did Domestication Make Dogs Smarter?» Chronicle of Higher Education, http://chrinicle.com/free/v51/i32/32a01201.htm, accessed April 15, 2005).


[Закрыть].

К 2001 году эксперименты показали, что собаки гораздо лучше шимпанзе находят пищу, пользуясь подсказками человека. Так что более выраженное генетическое сходство не означает большей общности разума человека и шимпанзе.

Утверждения, согласно которым по умственным способностям обезьяны подобны людям, спорны. Некоторые ученые посвящают всю свою жизнь обучению обезьян простому языку жестов, но, как отмечает Джонатан Маркс,

при всем интересе, вызванном экспериментами с обучением обезьян языку жестов, очевидны три момента. Во-первых, обезьяны действительно способны пользоваться системой обозначений, данной им людьми, и общаться при помощи этой системы. Во-вторых, им, к сожалению, нечего сказать. И в-третьих, они не пользуются никакими подобными системами в дикой природе[52]52
  Маркс, «Что значит быть на 98 % шимпанзе», с. 182.


[Закрыть].

Маркс заключает: «Просто язык – не для шимпанзе. В сущности, у коммуникации между шимпанзе и между людьми очень мало общего»[53]53
  Маркс, «Что значит быть на 98 % шимпанзе», с. 184.


[Закрыть]. И действительно, нечеловекообразным приматам, вероятно, недостает сложности нейронной сети, чтобы управляться с абстрактными мыслями, необходимым компонентом разума. Радиолог Эндрю Ньюберг и его коллеги отмечают:

У наших близких с точки зрения эволюции родственников, шимпанзе, присутствует рудиментарный вариант теменной доли. Хотя шимпанзе достаточно сообразительны, чтобы освоить простые математические понятия и развить навыки невербального общения, их мозгу, по-видимому, недостает нейронной сложности, необходимой для формулирования хоть сколько-нибудь значительной абстрактной мысли, а именно такое мышление ведет к появлению культуры, искусства, математики, техники и мифологии[54]54
  Эндрю Ньюберг, Юджин д’Аквили, Винс Рауз, «Тайна Бога и наука о мозге» (Andrew Newberg, Eugene D’Aquili and Vince Rause, Why God Won’t Go Away: Brain Science and the Biology of Belief, New York: Ballantine, 2001), с. 65.


[Закрыть].

Одна из причин, по которой такие приматологи, как Джейн Гудолл, подчеркивали сходство между человекообразными обезьянами и человеком, всецело достойна похвал: эти ученые стремились обеспечить защиту природных мест обитания видов обезьян, которым грозило истребление, и положить конец негуманному обращению с обезьянами в лабораторных условиях. Но как указал Маркс, обезьяны нуждаются в защите как обезьяны, а не как аналог человека. Он отмечает: «Обезьян надо охранять и беречь, но размывать границу между ними и нами – значит прибегать к ненаучному ораторскому приему»[55]55
  Маркс, «Что значит быть на 98 % шимпанзе», с. 192.


[Закрыть].

«Работа с шимпанзе действует освежающе: они самые честные политики, о которых мы можем только мечтать. Когда автор теорий в области политической философии Томас Гоббс постулировал принцип непреодолимой тяги к власти, он был прав применительно и к людям, и к обезьянам. Наблюдая, как откровенно шимпанзе рвутся к доминированию любой ценой, бесполезно искать скрытые мотивы и целесообразные обещания»[56]56
  Франс Б. М. де Валь, «Все мы последователи Макиавелли» (Frans B.M.De Waal, «We’re All Machiavellians», Chronicle Review, Chronicle of Higher Education, September 23, 2005).


[Закрыть].

Приматолог Франс Б. М. де Валь

«Истинная политика, даже политика, достойная своего названия – единственная политика, которой я с радостью посвящаю себя, – всего лишь вопрос служения окружающим, служения обществу и тем, кто будет после нас. Глубже всего она коренится в нравственности, поскольку это ответственность, выраженная в действии по отношению к целому и ради него»[57]57
  Процитировано в: Hansard Nova Scotia, December 8, 2005.


[Закрыть].

Политзаключенный и активист движения за права человека Вацлав Гавел, бывший президент Чешской Республики

Так что шимпанзе не в состоянии помочь нам понять самих себя, поскольку от них нас отличает именно человеческий разум. Его появление и деятельность до сих пор остаются настоящей загадкой. Как говорит автор научных публикаций Элейн Морган,

«что касается очень близкого генетического родства, выявленного путем сравнения биохимических свойств белков крови, структуры белка и ДНК, а также иммунных реакций, различия между человеком и шимпанзе гораздо удивительнее сходства… Должно быть, с предками Homo sapiens произошло нечто, чего не случалось с предками горилл и шимпанзе[58]58
  Элейн Морган, «Водоплавающая обезьяна: теория эволюции человека» (Elaine Morgan, The Aquatic Ape: A Theory of Human Evolution, 1982; repr., London: Souvenir Press, 1989), с. 17–18. Теория водоплавающей обезьяны, развитая Морган, была предложена впервые, по-видимому, Алистером Харди.


[Закрыть].

О чем же могут поведать нам шимпанзе и другие высшие приматы? К сожалению, отнюдь не о том, что нам необходимо узнать. Они не в состоянии ответить нам на те вопросы, которыми не задаются сами.

Может быть, ответ следует искать вовсе не у форм жизни. Если нам надо разобраться в человеческом интеллекте, чтобы уразуметь духовную природу человека, возможно, биология только вносит путаницу в математически ясный и четкий двоичный код. Поэтому многие теоретики утверждают, что ответ следует искать в искусственном интеллекте, интеллекте компьютеров.