Текст книги "Дневник стюардессы"

Глава 5

Правило пятое. Минута на языке, всю жизнь на бедрах.

Я совершаю пробежку по набережной. Вкладываю в это дело все свои силы и отдаюсь ему целиком. Я уворачиваюсь от ребят на роликах и стараюсь не связываться с детишками на велосипедах. Руки работают. Я должна похудеть. Мне нужно хорошо выглядеть: Я буду хорошо выглядеть! Я буду в форме. Буду. Буду. Пробежка помогает мне думать, а уж поразмыслить есть над чем. Вот вчера, например, стоило мне упомянуть миссис Сэвидж, как Дэнни мгновенно испарился. Ну, признаю, что можно было не распускать язык и не называть старую ведьму разными словами… хотя, если разобраться, я не сказала ничего ужасного и уж точно ничего, о чем бы Дэнни не догадывался. Учитывая, что она отстранила меня от полетов практически ни за что, я еще очень мягко с ней обошлась.

У Дэнни, похоже, другое мнение по этому поводу. Мы в молчании допили шампанское, сидя в джакузи, а потом он выбрался из ванны, вытерся, забрал свои вещички из номера, вызвал такси и отбыл в Марбельш.

Пробубнив что-то о том, что позвонит.

Без Дэнни мне лучше. Целуется он, конечно, замечательно, но это в жизни: не главное. И он красив так, что с ума сойти можно… но опять же – не это главное в жизни. И с ним было весело, но и это не главное… На этом моменте мысли мои застопорились. А что главное в жизни? Огласите список приоритетов, и кто, черт возьми, его составлял? На каком месте у автора стоит одинокий отпуск, который проводишь, сидя в номере с книжкой, потому что как-то не принято в одиночку ходить обедать при свечах, а потом отправляться тусить в клуб?

В целом я нашла у Дэнни только, два недостатка. Во-первых, он немного моложе меня. А во-вторых, его мамаша – дьяволица. Он даже не такой настырный бабник, каким показался мне сначала. Ведь он ни разу не проявил настойчивости. Я плюхнулась на ближайшую скамью и попыталась отдышаться. А почему, собственно, этот поганец не попытался переспать со мной? Неужели я показалась ему совсем непривлекательной? Ведь, как джентльмен, он должен был сделать попытку и дать мне шанс отвергнуть его и показать, что я девушка с моральными принципами. Но он не стал меня соблазнять! Наверное, не счел меня достаточно, хорошенькой и сексуальной. Может, он без ума от супермоделей, которые никогда не пьют больше полбокала шампанского? А я подхожу ему только в качестве своего парня? То есть в качестве кого-то, с кем хорошо поболтать, выпить, сыграть в настольные игры, но с кем и в голову не придет отправляться на свидание. Моя самооценка скатывалась к нулю. Наверное, я не привлекаю, особей противоположного иола. Гожусь только, для того, чтобы на меня орали, занимали деньги и, изрядно поддав, плакались мне в жилетку.

Я пробежала всю набережную, все пять миль, работая руками и попирая кроссовками камни и асфальт. В голове не было ничего, кроме безрадостных мыслей. Ну может, мое разбитое сердце поможет мне вес сбросить. Что хотите говорите, но сердечные страдания помогают худеть лучше всяких там диет. И если так пойдет дальше, то в Дублин я вернусь худой как щёпка.

Кстати, если уж разговор зашел о потере веса и сохранении фигуры – вы и представить себе не можете, как это важно для стюардесс! И насколько жестко этот вопрос контролируется компанией! Когда я заполняла анкету для поступления на работу, там было указано, что «вес должен пропорционально соответствовать росту». На самом же деле от девушек требуют, чтобы они были более худыми, чем обычные люди. Иначе как протиснуться в узком проходе мимо раздаточной тележки с едой или напитками? А самое унизительное зрелище под названием «демонстрация оборудования жизнеобеспечения», которое устраивается на потеху публике при каждом полете? Нам приходится снимать пиджаки и стоя показывать, как застегиваются ремни безопасности, поднимая их над головой. И предполагается, что блузочки при этом должны быть аккуратно заправлены в юбочки. Сами пробовали? А если – по какой-то причине – девушка все же прибавила в весе, то нельзя просто пойти на склад и выбрать форму на размер побольше. О нет! Все не так просто, милочка! Сначала нужно заполнить очередную форму, полную гадких вопросов о том, что явилось причиной прибавления в весе, а затем договориться о встрече со своим непосредственным начальником, чтобы изыскать способы борьбы с проблемой. Можете представить, что по возвращении в Дублин я звоню Сэвидж и говорю, что мне требуется новая форма, потому что я растолстела. Почему растолстела? Потому что провела отпуск с ее сыном, и мы ели пиццу и картошку фри и пили виски. А вот кстати, раз мне теперь нужно усиленно сжигать калории, то я могу попросить у старой ведьмы телефон ее сыночка. При чем тут Дэнни? Ну как же, в журналах пишут, что за час занятий сексом сжигается до пятисот калорий. Неплохо, да?

Я возвращаюсь в отель, буквально истекая потом. Выгляжу я соответственно: волосы убраны назад, чтобы открыть лоб солнцу, на мне спортивные штаны и незамысловатая кофточка поло пятилетней давности, а потому порядком выгоревшая. И я предвкушаю, как заберусь в ванну, полную пены, возьму книжку и налью себе водки с диетической колой. Ингредиенты для этой микстуры я купила в супермаркете за углом. Нужно же девушке хоть как-то поднять настроение, разве нет? Портье смотрит на меня косо, когда я прохожу мимо него с позвякивающим пластиковым пакетом. А может, мне это просто кажется?

Вот и четырнадцатый этаж. Я распахиваю дверь номера. Он чисто убран, свежие полотенца лежат на кровати и исчезли все следы пребывания Дэнни, как будто его и не было. А может, и правда не было? И наш вчерашний загул – мираж. Скидываю кроссовки и падаю на кровать. Надо мной гладкий потолок, покрытый безупречно-белой краской. Неожиданно мне становится жалко себя до слез! Что мне делать? Я собиралась замуж за мужчину, который бросил меня без всяких объяснений. А потом меня отверг мужчина, с которым я надеялась приятно и без обязательств провести время. Его жестокая мать отстранила меня от полетов, и теперь это пятно останется в моем личном деле. И меня чуть не переехал на машине человек по имени Оливер Кейн, и ссадины на лице до сих пор побаливают. Да, вот, кстати, еще один человек, который ушел – или, скорее, уехал – из моей жизни. Я вспоминаю его и в который раз думаю, что мужик был хорош. Не просто красота, но стиль и властность. Как кинозвезда в роли значительного человека. И некоторое время я думаю об Оливере Кейне.

Вот я в отпуске. Одна. И мне так грустно и одиноко, что я даже не осмелилась признаться в этом и в разговоре с Дэнни выдумала себе подружек. Глаза мои наполняются слезами, и вот они уже бегут по щекам, и ссадины начинают гореть. Не хочу быть одна! Не хочу! Одинокая женщина – жалкая женщина!

И я начинаю думать об Эмили, моей старшей сестре. Я боготворила ее все двадцать пять лет своей жизни. А потом она умерла от рака три года назад. Эмили всегда была для меня образцом для подражания. Она все всегда делала хорошо и правильно. Я и представить не могла, что наступит время, когда ее не будет со мной, когда она перестанет быть частью моей жизни.

Приезжая в родительский дом в Свордсе, я все время бессознательно жду, что откроется входная дверь и войдет Эмили, улыбающаяся и с какими-нибудь хорошими новостями. Она умела рассказывать, а слушать умела еще лучше. И всегда давала мне прекрасные и разумные советы, если дело касалось мужчин. И вот я одна, и вся моя личная жизнь пошла к черту. И поговорить не с кем! С мамой разговаривать бесполезно, потому что она любого мужчину считает подходящим. Лишь бы он был старше меня и не наркоман. А уж если он станет разговаривать с ней о гольфе и садоводстве – так она вообще сочтет его за идеал. Она постоянно твердит, что внешность не имеет значения, потому что с возрастом мужчины все равно теряют привлекательность. Самое главное, с ее точки зрения, – это внутренний мир мужчины и его заработок. Мама часто повторяет народную мудрость: «Когда в дверь входит бедность, любовь тут же улетает в окно». Так что о делах сердечных с мамой разговаривать бесполезно. С папой еще труднее.

Я как-то попыталась поговорить с ним, и он сказал, что отношения должны быть «безопасными». Не знаки что он имел в виду.

Когда Эмили познакомила родителей с Робертом, мама и папа были счастливы. Еще бы – респектабельный молодой человек, учится на экономическом факультете, из приличной семьи. Им было по двадцать лет, когда они познакомились на студенческой вечеринке. Через четыре года поженились. Через год у них родился сынишка Бен, которого обожала вся родня, не исключая и меня, его тети и крестной матери.

О болезни Эмили стало известно через несколько недель после рождения Бена. Я просто не могла в это поверить! Часами сидела в Интернете, читая информацию о раке и надеясь, что все это страшная ошибка. Эмили не может умереть! Она так молода, она так нам всем нужна. Особенно мне, потому что у нее есть ответы на все мои вопросы.

А потом у Эмили выпали волосы – так бывает после курса химиотерапии. И она попросила меня сходить с ней в парикмахерскую и помочь выбрать парик. У Эмили были чудесные волосы – густые золотистые локоны, которыми она очень гордилась. Когда мы были детьми, я завидовала ее волосам и тому, что они всегда выглядели аккуратно в отличие от моих. У Эмили всегда все было в порядке, поэтому выпадение волос у сестры произвело на меня жуткое впечатление. А потом, она опять оказалась в больнице. Это было недели затри до ее смерти, и она весила тогда не больше самого костлявого подростка. Я пришла к ней в палату, она взяла меня за руку, и попросила присматривать за Беном. И не думать плохо о ее любимом Роберте, если он опять соберется жениться. Я обещала ей выполнить ее желания. И я была с ней, когда она уходила из этого жестокого мира в другой, надеюсь, лучший. И держала ее за руку. И у нее было такое юное и спокойное лицо!

А я до сих пор не могу принять ее смерть. Не могу поверить в то, что нет человека, который был для меня опорой. Именно Эмили надоумила меня пойти в стюардессы, и она так гордилась мной и наделала кучу фотографий в тот день, когда я закончила учебу и красовалась в новенькой форме. А потом она сказала, что когда-нибудь я могу устать от полетов, и настояла, чтобы я продолжила учебу. И помня ее совет, два года назад я записалась на курс для менеджеров по связям с общественностью. Я ненавижу учебу, но Эмили считала, что мне это пригодится.

Теперь я вся ушла в болезненные и печальные воспоминания, и слезы текут по лицу. Я редко позволяю себе плакать и еще реже – вспоминать Эмили, потому что это слишком больно. Эмили никогда не плакала. По крайней мере ни я, ни младшая сестра ни разу не видели, ее слез. Возможно, она и ревела ночью в подушку, как все девчонки, но мы этого не знали. И наверное, хорошо, что не знали. Я помню свою сестру улыбающейся. Через три недели после ее смерти я получила письмо от ее нотариуса. Она оставила мне достаточно денег, чтобы хватило на первый взнос за квартиру. До этого момента я как-то все не могла повзрослеть и съехать из родительского дома. Я никогда не задумывалась о своем будущем. Смерть Эмили заставила меня понять, что будущего может и не быть вовсе. Даже в самое страшное для нее время Эмили всегда думала о других. И после ее смерти я осознала, что теперь я старшая дочь. И у меня есть долг перед ближними.

Я повернулась и уставилась на бутылку водки, которая свечкой торчала на столике рядом с телефоном. С телефоном, который ни разу не зазвонил. Я на всякий случай проверила автоответчик, но там было пусто. Никаких вестей от Дэнни. Бутылка просто напрашивалась, чтобы ее открыли. Думаю, водку я сегодня буду пить не разбавляя. Напьюсь. Может быть, это немного ослабит боль, которая так и не утихла за все эти годы.

Но вместо того чтобы взяться за бутылку, я встала и пошла в ванную. Мне полегчает, если полежать в душистой пене. И голова завтра болеть не будет. И Эмили не обрадовалась бы, что я надираюсь в память о ней.

Я открыла дверь ванной комнаты и замерла, едва переступив порог. На дне ванны лежал букет цветов, перевязанный пышными красными лентами. Я достала его и принялась нюхать и разглядывать, раздумывая, откуда такое чудо. И нашла пришпиленную к ленте карточку со словами:

«Прости, с любовью, Д.».

И теперь я реву, сидя на краю ванны и прижимая к себе букет.

Глава 6

Правило шестое. Прости, забудь и пошли его на…

Спустившись в ресторан к завтраку, я наполнила тарелку свежими фруктами, взяла стакан свежевыжатого апельсинового сока и попросила принести мне чашку черного кофе. Ела и думала, как поступить: позвонить Дэнни и поблагодарить или просто эсэмэску отправить? Оставить цветы совсем без ответа было бы грубо, но мне не хотелось попасть в ситуацию, когда опять придется отчитываться за своих отсутствующих подруг. Что я скажу, если он пригласит нас всех приехать в Пуэрто-Банус и сходить в популярный клуб под названием «Синатра»? Или в супер-пупер-шикарный клуб Оливии Вара?

Что придумать? Девочки вчера заезжали, но утром улетели обратно, потому что им пора мыть голову? Что же такое придумать-то? У меня скоро дым из ушей пойдет от умственного напряжения, но ничего путного в голову не приходит. Я расправилась с завтраком так жадно, словно до этого голодала неделю. Как вкусно! Сочные кусочки апельсинов, киви, дыни и ананаса – настоящее лакомство, к тому же полезное. Мне удалось удержаться и не попробовать хрустящие круассаны, свежевыпеченные булочки и прочие калорийные изделия. Сидя в гордом одиночестве, я пила черный и обжигающе горячий кофе.

Так, пожалуй, я напишу ему короткое сообщение, и па этом, будем надеяться, все между нами закончится. Думаю, он послал цветы просто/по доброте душевной. Или, не дай Бог, из чувства вины.

Не оставив на тарелке ни кусочки и допив кофе, я отправилась в номер, переоделась и поднялась на крышу к бассейну. Устроившись на шезлонге, выудила из сумки мобильник и быстренько наваяла короткий текст.

«Спб за цветы. Ты милый. Удачн. отпуска. Э. чмок».

Некоторое время я с надеждой посматривала на экран, ожидая ответа. Но минуты текли, и я поняла, что ничего не произойдет. Тогда я поплавала, а потом решила пойти пройтись. Телефон я оставлю в номере, потому что меня достало его вызывающее молчание!

Я гуляла где-то с час, а потом на солнце стало слишком жарко, и я пошла обратно к отелю, раздумывая о том, что меня ждет чертовски длинный и скучный, но зато солнечный день. Если бы еще и погода испортилась, то оставалось бы или поехать домой, или повеситься прямо здесь.

Не успела я открыть дверь номера, как зазвонил телефон. Я рванулась к столу со спринтерской скоростью и уставилась на экран. Это он! Бог мой! Сердце сейчас выскочит из груди!

– Да?

Голос Дэнни звучит совершенно искренне, и он говорит:

– Господи, я уже боялся, что больше не услышу твой голос! Где ты ходишь? За последний час я звонил тебе три раза. Как твоя голова?

– Намного лучше, спасибо. – Я стараюсь говорить ровно, хотя внутри все пляшет джигу. – Наверное, потому что вчера я не пила. А ты как?

– Честно говоря, не очень. Мы с ребятами вчера слегка перестарались с выпивкой.

И почему это я не удивляюсь?

– Ай-ай-ай.

– Ой, вот только не надо читать мне мораль, ладно? Этим регулярно занимается моя мама.

При упоминании о его мамаше я вздрогнула, и перед моим мысленным взором мелькнуло ее злобное морщинистое лицо.

– И какие же у тебя планы на сегодня? – поинтересовалась я, решив перейти на более безопасную тему.

– Слушай, у нас просто классный план! Один из моих приятелей знает парня, у которого есть яхта, и она пришвартована здесь в порту. Он разрешил взять ее на день, и мы решили сходить до Гибралтара. Присоединишься?

Я едва телефон не уронила от удивления. Вот это сюрприз! А я-то планировала провести тихий день подле бассейна в обществе старичков, попивая пиво и читая не слишком свежие английские журналы. Да, это странно, но когда ты пытаешься забиться в какое-нибудь дальнее и тихое местечко, чтобы хоть на время сбежать от суеты и безумия большого мира, новости о безумствах и выходках знаменитостей начинают волновать еще сильнее. Честно! Обожаю читать «желтую прессу» на отдыхе.

– Когда отплываем, капитан? – спрашиваю я, не успев даже обдумать, во что влезаю.

Устоять просто невозможно. Я.никогда не была на яхте, но сто раз смотрела на них с берега – пока пила в одном из баров – и восхищалась элегантными и легкими судами, особенно во время соревнований. Мне всегда было интересно, что за люди владеют таким видом транспорта. Люди из другой жизни. Наверное, здорово иметь столько денег. У меня их много никогда не будет, так что, похоже, это мой единственный шанс посмотреть на такую роскошь. Было бы безумием отказаться от подобного предложения. Спасибо тебе, Господи, что наши дни так не похожи друг на друга. Вчера я плакала, пока не заснула. А сегодня солнце светит и меня ждет замечательное приключение!

– Мы отплываем через два часа. Твои подружки приехали?

– Нуда, но… они пошли по магазинам. Поехали в Малагу за покупками, на поезде.

– В Малагу? – В голосе Дэнни слышится неподдельное удивление. Видимо, он не может поверить, что кто-то, приехав на солнечный берег, опять влезает в поезд и отправляется в пыльный город, чтобы бродить по душным магазинам.

– Там сейчас сезон скидок, – говорю я.

– Ну ладно, раз так, – говорит он, хотя очевидно, что мои доводы выше его понимания. – И когда ты сможешь подъехать?

– Давай встретимся в два у входа в бар «Синатра»? Я уже на ногах. О нет, я не могу показаться на яхте в своих старых и немодных тряпках! Я отправляюсь на шикарной яхте в компании горячих парней и хочу выглядеть соответственно. И у меня меньше двух часов, чтобы добраться до Пуэрто-Банус, найти приличный магазин и купить себе что-нибудь сногсшибательное.

Время пошло! Чтобы не ждать, пока прибудет такси, вызванное портье, и не терять драгоценные минуты, я решаю поймать машину на улице. Бегом, бегом, и вот я уже мчусь по шоссе в сторону Марбельи.

Мы долетели за двадцать минут, и я попросила шофера высадить меня подле универмага «Эль-Корте-Инглес» и понеслась по бутикам, зацепив по дороге кое-какие украшения и пару серебряных босоножек на высочайших каблуках; Сомневаюсь, что смогу далеко на них уйти, но ведь на яхте ходить особо некуда. Зато покрасоваться на палубе – самое то! С сумками в руках я бегу к порту и спешу мимо баров и ресторанов, пока мне не попадается небольшой магазинчик Армани. Смотрим на часы. Так, у меня двадцать минут, и за это время я должна купить платье, которое превратит меня в королеву.

Я перемерила штук шесть, пока не нашла нужную вещь. Темно-серый костюм сидел на мне как вторая кожа. Еще я купила к нему нежно розовую шелковую сорочку. Вот теперь я выгляжу как звезда! Прикид обошелся мне в восемьсот евро. Плюс триста пятьдесят, которые я часом раньше оставила в «Эль-Корте-Инг-лес», и сегодня я потратила на тряпки больше, чем обычно трачу за три месяца. Я быстро протягиваю продавщице свою кредитку. Быстро, потому что меня уже тянет передумать. Чувство вины я смогу пережить, а адреналин, бурлящий в крови, ни за какие деньги не купишь.

В результате мы с Дэнни одновременно прибываем к бару «Синатра». На нем белая футболка, выцветшие голубые джинсы и красные мокасины. И выглядит он изумительно.

Мы обнимаемся, как друзья, которые давно не виделись. Боже, неужели мы правда познакомились только пару дней назад? В это трудно поверить, и я обнимаю его почти с чувством собственницы.

Он отстраняется, оглядывает меня с головы до ног и восклицает:

– Ты просто потрясающе выглядишь!

Ну и слава Богу! Всего несколько минут назад я переодевалась в туалете ближайшего кафе. Из старых вещей на мне только темные очки в стиле Джеки Онассис, которые я купила в Нью-Йорке, и они очень-очень стильные. Мы идем к причалу, где нас дожидается яхта, и я ковыляю рядом с Дэнни на своих невероятных каблуках. Яхта называется «Принцесса Каролина», и она неправдоподобно белая, палубы сверкают, и с них, наверное, можно есть без риска для здоровья. Я никогда в жизни не видела такого прекрасного судна.

Дэнни представил меня двум своим приятелям. По крайней мере они – в отличие от моих подруг – абсолютно реальны. Они почти также хороши, как Дэнни. Вот Грег, высокий блондин с нахальными глазами и идеальными зубами, протягивает мне бокал шампанского.

– Думаю, самое время выпить, – говорит он, улыбаясь. – Дэнни нам много о тебе рассказывал.

– Вот как? – Я строго смотрю на Дэнни. – Надеюсь, только хорошее.

– Само собой. Дэнни, а когда подойдут остальные?

Остальные? Кто именно? Я начинаю ерзать на кожаном диванчике. Мне как-то не пришло в голову, что тут будет много народу. Я молча пью шампанское.

Дэнни пожимает плечами и садится рядом со мной. Его бедро касается моего, и приятное тепло разбегается в крови, доставая до самых кончиков моих ярко накрашенных пальчиков на ногах.

– Тебе здесь нравится? – спрашивает он.

– Все чудесно. – Я улыбаюсь. – Почаще бы проводить время в такой обстановке.

– Хочешь, я покажу тебе яхту?

– Боже, неужели здесь есть что-то еще, кроме палубы?

– Ставь бокал – и пошли со мной. – Он берет меня за руку.

Внизу нашлись две каюты – одноместная и двухместная. За круглыми иллюминаторами плещется голубое море. Здесь же обнаружилась небольшая кухонька и ванная с душем. Все очень мило и дорого. Я просто млею.

– Знаешь, я буквально влюбилась в эту лодку, – с восторгом говорю я.

– И я тоже. Хочешь, осмотрим каюты еще разок?

Я шутливо шлепаю его по руке:

– Не сейчас, ты, нахальный поросенок! Давай вернемся наверх и составим компанию мальчикам.

Поднявшись на палубу, я испытываю шок. На белом кожаном, диванчике, где еще пару минут назад сидели мы с. Дэнни, удобно расположились две худющие девицы с невероятно тонкими талиями. Они очень загорелые и одеты в топы и малюсенькие шортики. И они с готовностью демонстрируют свои длинные бронзовые ноги чуть ли не до самых подмышек.

Одна из девиц уставилась на меня наглыми глазами и поинтересовалась:

– Вы что, в недвижимости работаете?

Само собой у этой сучки были светлые волосы, стянутые в хвостик, и тонкий детский голосок. Ее подружка-брюнетка захихикала.

– С чего вы взяли?

– Да так. Ну, я увидела костюм и все остальное и сразу поняла, что вы много работаете.

Я почувствовала, что краснею. Да, как-то я не вписалась! Все выглядели так, словно собрались участвовать в спортивных мероприятиях, а я оделась как для работы в офисе или для собеседования по поводу работы. Как, черт возьми, я могла так промахнуться?

– Я считаю, что она выглядит потрясающе, – заявил Дэнни, обнимая меня за плечи. Он поцеловал меня в лоб и вручил очередной бокал шампанского.

– Так это твоя новая подружка, Дэнни? – спросила брюнетка, с неудовольствием глядя на меня.

– Да, – сказал он без колебания. – Энни, познакомься, это Аттракта и Джейн. Мы познакомились прошлым вечером.

– А откуда ты знаешь Дэнни? – спросила блондинистая Джейн. Я видела, что ей не понравилось, как Дэнни меня защищал.

– Мы с ним работаем в одной авиакомпании.

– А, так ты девушка с тележкой! То есть, я хотела сказать, стюардесса. Бог мой, у меня нет ни одной подружки, зарабатывающей этим себе на жизнь.

– А мне нравится! Каждый год тысячи девушек пытаются получить эту работу и присылают в компанию свои резюме, но берут очень немногих. А ты чем занимаешься?

– Я работаю в торговле. – Она значительно кивнула, волосы, собранные на ее затылке в хвост, тоже качнулись в такт движению.

– Да ты что? Ноги, наверное, устают ходить от дома к дому…

– Я работаю в компании, – она чуть не задымилась, – а не хожу от двери к двери!

– А я модель, – заявила брюнетка, протягивая мне руку такую, тонкую, что кажется, она переломится от самого легкого прикосновения. – Приятно познакомиться.

Сомневаюсь я, что ей приятно, но ради сохранения мира я улыбнулась, кивнула и осторожно пожала хрупкую ладонь. И тут влез Дэнни:

– Энни здесь с подружками, и одна из них тоже модель. Может, вы даже знакомы? Ирландия все же маленькая страна.

«Твою мать, а? Опять надо что-то сочинять. Быстро думаем, Энни, быстро».

– Как ее зовут? – с интересом спрашивает Аттракта.

– Наоси, но скорее всего ты ее не знаешь. Она пока в основном работает в промоушене. Ну, на раздаче всяких флайеров в ночных клубах, иногда, правда, ее зовут в крупные универмаги, когда у них презентация новых коллекций.

– Тогда мы вряд ли знакомы, – фыркает Аттракта, сморщив носик, словно я только что сказала, что моя подружка – бухгалтер. – Я работаю на подиуме. А вот Джейн может ее знать. – Она поворачивается к своей подруге: – Ты же тоже этим иногда занимаешься, да, Джейн? Раздаешь флайеры на улицах, я имею в виду.

Джейн мрачнеет на глазах и с трудом выдавливает нервный смешок.

– О, это все в прошлом! Я так подрабатывала, когда была бедной студенткой и пыталась свести концы с концами.

И она залпом допивает свое шампанское и подставляет бокал Дэнни, который только что открыл новую бутылку. Думаю, он пытается таким способом разрядить весьма напряженную атмосферу.

Третьего парня, который по большей части молчит, зовут Эммет. Ростом он чуть ниже своих приятелей, но загар у него чудесный, а когда улыбается – появляются потрясающие ямочки на щеках. Он профессиональный игрок в регби.

– Эй, красавицы, у вас там достаточно шампанского? – взывает к нам Эммет.

Мы встречаемся глазами, и я улыбаюсь, киваю и говорю:

– О да, спасибо! Но я постараюсь быть поосторожней с выпивкой. Не хочу провести все время, свесившись за борт. Боюсь пропустить самое интересное.

Эммет смеется, а Джейн бросает на меня злобный взгляд. Похоже, она далеко не в восторге от моего присутствия. Но почему? Что я сделала неправильно? Может, дело в том, как я одета? Белокурая Джейн не может не понимать, сколько стоит мой костюм. Возможно, все содержимое ее чемодана уступает по цене одной этой тряпочке от Армани. И в чем здесь моя вина? Откуда мне было знать, что вся компания будет так неформально одета? Я сто раз разглядывала картинки в глянцевых журналах. Все женщины на борту яхты одеты как Джеки Коллинз или Марайя Кэри. Господи, да я боялась, что и в Армани буду выглядеть как бедная родственница!

– О'кей, все на борту! – воскликнул Грег, отвязывая швартовы и отталкивая яхту от причала. – Дзнни, мы ведь не ждем еще каких-нибудь женщин?

Все засмеялись, кроме Джейн, которая только хмурится и презрительно надувает губы.

Я тоже смеюсь, чтобы поддержать компанию, хотя не могу сказать, что оценила смысл шутки. Может, это как-то связано со вчерашним вечером, когда ребята познакомились с девушками? И у них есть какой-то общий секрет, о котором я не знаю?

Эммет поднимается на палубу, и мы, маневрируя, медленно движемся к выходу из гавани. Здорово! Люди останавливаются и провожают взглядами нашу лодку. Некоторые торопливо достают фотоаппараты и снимают яхту. Дети показывают на нас пальцами. С соседних лодок нам приветливо машут, и я машу рукой в ответ. И чувствую себя почти кинозвездой.

Вот яхта пробралась меж других лодок и вышла на чистую воду. Нос направлен в открытое море, мотор взревел, и мы срываемся с места на огромной скорости.

Я хватаю Денни за руку, потому что ветер вдруг становится очень плотным, и даже солнечный свет, потоком льющийся с небес, обретает почти вещественный жар. Вот это отпуск! Спасибо вам, миссис Севидж! Вот уж точно – что Бог ни делает, все к лучшему! Мне хорошо, душа моя мчится по сверкающей воде, согретая солнцем и обласканная ветром.

Мы отлично проводим время. Особенно если сесть так, чтобы не видно было Джейн, которая неотступно наблюдает за мной с кислой и недовольной миной. Шампанское течет рекой. Может, это слегка смахивает на наводнение, но мы же в отпуске! И завтра на работу никому не вставать. Аттракта, согревшись под воздействием солнца и шампанского, оттаяла и теперь вполне пригодна к общению. В какой-то момент она потребовала остановить лодку. Потом, не обращая внимания на пристальный интерес всех присутствующих, вышла на палубу и сняла топ. Вот это да! Я таких обалденных грудей не видела никогда. Они просто не могут быть настоящими. В каждой силикона тысяч на пять как минимум. Потом модель сняла шортики и красиво – рыбкой – нырнула в море. Все просто оцепенели. Водичка-то, мягко говоря, не особо теплая. Сначала я растерялась, подумав, что, может, тут какое-то теплое течение, и, свесившись за борт, окунула пальцы в воду. Не-ет, не лучше чем вчера. Через минуту Аттракта уже поднималась на борт по маленькой металлической лесенке. И я не могла не признать, что выглядит она как какая-нибудь девушка Джеймса Бонда. Верх ее намека на бикини чуть не рвался от заострившихся сосков. Я бросила взгляд на молодых людей, в надежде что они из соображений скромности смотрят куда-нибудь в сторону. Ничего подобного! Они таращились на девушку с открытыми ртами, и только что слюна на палубу не капала. Даже Джейн отвела от меня взгляд и для разнообразия принялась с тем же недовольным выражением взирать на свою подругу.

Потом взяла полотенце и швырнула его Аттракте с такой силой, что я уж испугалась, как бы манекенщица не вывалилась обратно за борт.

– Иди вниз, – злобно прошипела Джейн. – И переоденься. Ты что, хочешь сдохнуть от воспаления легких?

Грег быстренько приволок Аттракте (которая хотела привлечь к себе внимание и преуспела в этом) мягкий черный халат и завернул ее почти целиком.

– Идем вниз и найдем тебе что-нибудь теплое, – сказал он, растирая ее плечи. Аттракта послушно последовала за ним, но на ходу успела подмигнуть Джейн и попросить, чтобы кто-нибудь согрел ей виски.

– Вот они какие, супермодели! – засмеялся Дэнни. – А твоя подружка, она такая же безбашенная? – спросил он.

– Ты не поверишь, но она еще круче! Пару лет назад она работала для Томаса Брауна, так она умудрилась вышвырнуть Наоми Кэмпбелл из своей уборной, потому что им обоим там было, видите ли, тесно!

– Ты шутишь? – Дзнни вытаращил на меня глаза.

– Конечно, шучу! – как ни в чем не бывало подтвердила я. Эммет и Дэнни расхохотались. Джейн пожала плечами и отвернулась.

Эммет встал к рулю, и лодка опять рванулась вперед. Я смотрела, как Пуэрто-Банус остается позади и стремительно уменьшается с каждой секундой. Было здорово чувствовать себя на просторе, среди волн в открытом море. Если бы не серые глаза Джейн, взгляд которых буквально жег меня. Почему она не может заняться Эмметом и оставить нас с Дэнни в покое?

Грег и Аттракта не спешили возвращаться на палубу, и я подумала – хорошо, что двигатель работает довольно громко. Он заглушает все звуки, которые мы могли бы уловить, потому что я на все сто уверена: ребята греются в каюте именно тем способом, каким я думаю.