Текст книги "Имбирное облако"

Глава 5
Интимные подробности

До больницы Сергей добрался быстро, но внутрь входить не спешил. Он думал о Полине Кравцовой, девушке с пленительными зелеными глазами. Почему он медлил, Быстров не понимал и, нахохлившись, как замерзший воробей, сидел в машине и хмуро смотрел через окно на двери больницы. Время шло, дольше тянуть было нельзя.

Заспанный охранник внимательно рассмотрел его служебное удостоверение и подробно объяснил, как пройти в нужное отделение.

Сергей шел по темным пустынным коридорам больницы и думал о том, какой вопрос он задаст врачу в первую очередь, а какой, самый неприятный, оставит на потом. В воздухе витал резкий запах хлорки, лекарств и горя. По роду своей деятельности Быстрову часто приходилось посещать медицинские учреждения, все они сильно отличались друг от друга, но пахло везде одинаково, и он ненавидел этот запах.

– Кого-то ищете, мужчина? – окликнула Быстрова молоденькая медсестричка, оценивающе окинула его взглядом и кокетливо улыбнулась.

Обычно Сергей не упускал возможности пофлиртовать, но сегодня откровенные заигрывания девушки его просто взбесили. «Кругом горе, а эта крашеная мымра тут мужиков снимает», – подумал он и, сунув под нос девицы свое удостоверение, прорычал:

– Я ищу Соколову Татьяну Игоревну. Срочно.

– По коридору направо, вторая дверь от окна, – лениво объяснила девушка, моментально теряя к Сергею интерес, и ворчливо добавила уже вслед удаляющемуся Быстрову: – Шляются, понимаешь, всякие по ночам – людям отдыхать мешают!

Сергей нашел нужную дверь и остановился в нерешительности. Ему действительно было неловко беспокоить доктора в столь позднее время. Майор постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу, и наконец осторожно постучал.

– Войдите, – раздался неожиданно бодрый голос из кабинета. Быстров с облегчением вздохнул и распахнул дверь.

В кабинете было достаточно просто, но уютно: много цветов в горшочках занимали весь подоконник, на окне висели занавески приятного нежно-голубого цвета, того же цвета были и стены. Небольшая настольная лампа рассеивала мягкий приглушенный свет. Интерьер портил только маленький потертый диванчик, стоящий рядом с массивным письменным столом.

Доктор сидела за столом и что-то писала.

– Меня зовут Быстров Сергей Федорович, я из милиции, – представился он, пытаясь привлечь внимание женщины.

– Вы по поводу девушки, которую сегодня привезли, так? – оторвавшись от своего занятия, спросила Соколова.

Татьяна Игоревна ему понравилась. Аккуратная прическа, очки в тонкой оправе, доброжелательный взгляд. Очевидно, ее любят пациенты, подумал Быстров. Лицо доктора излучало тепло и умиротворенность, внушало веру в то, что все будет хорошо.

– Вы проходите, – спохватилась она. – Присаживайтесь – в ногах правды нет. Тоже, наверное, целый день крутитесь. Кофе хотите?

– С удовольствием, – с благодарностью согласился Сергей, усаживаясь на стул. Он действительно устал за этот день. Ноги гудели, безумно хотелось спать. Предложенный кофе был как раз кстати.

Она поднялась и засуетилась у маленького столика с чайником. Быстров изумленно посмотрел на доктора. Соколова оказалась очень высокой. Рост под два метра, не меньше. «Секция баскетбола в школе», – мелькнуло в голове. Его взгляд вновь упал на маленький диванчик, и он невольно улыбнулся. Сразу стало понятно, почему доктор бодрствует в столь позднее время. Она уловила направление его взгляда.

– В моем кабинете идет ремонт, вот и приходится занимать эту комнатку и кое-как устраиваться с ночевкой. А вы, наверное, сидите и думаете: как такая каланча умудряется уместиться на этом лилипутском диване? – с иронией спросила Татьяна Игоревна.

– Ну что вы, – смутился Быстров.

– Ладно, не оправдывайтесь. Я уже привыкла, – доброжелательно сказала Соколова, поставила перед Сергеем горячий ароматный напиток, открытую пачку с сахаром и села обратно за стол. – Если хотите – курите. Сама-то я бросила, но табачный дым вдыхать обожаю, хотя это и вредно.

– Раз так, если вам будет приятно, то я с радостью предоставлю вам эту возможность, – пошутил Сергей, закуривая сигарету. Затянулся, но дым все же выдул в сторону, смолить в лицо даме он не представлял для себя возможным.

– Можете считать, я оценила вашу шутку, – улыбнулась доктор. – Теперь о девушке. – Лицо Соколовой стало серьезным. – В настоящий момент Кравцова находится без сознания, но прогноз благоприятный. Организм молодой и здоровый, и, я думаю, скоро она придет в себя. Опасение вызывает только душевное состояние. Несомненно, как только Кравцова очнется, ей понадобится помощь психолога.

– Скажите, Татьяна Игоревна, есть ли вероятность того, что Полина Кравцова принимала наркотики?

– Думаю, что нет. На руках нет следов от уколов, печень совершенно здорова.

– Значит, в крови не обнаружены следы наркотических веществ?

– Ни наркотиков, ни психотропных препаратов, ни алкоголя.

– Понимаете, Татьяна Игоревна, Полина Кравцова сама позвонила в милицию и сообщила о происшествии, но не сразу, а спустя пятнадцать часов после убийства, и для меня загадка: почему она так долго ждала? Возможно, она была накачана каким-то наркотиком или психотропным препаратом или, наоборот, ждала, когда следы наркотика, который она приняла, исчезнут из организма. Теперь, чтобы выяснить ответ на последний вопрос, мне необходимо знать: могла ли девушка просто «играть» с любовником и никакого изнасилования не было, а был половой акт в извращенной форме? Я понимаю, звучит это ужасно, но…

– Ну почему же… Подобное встречается гораздо чаще, чем вы можете себе представить, – перебила его Соколова, и у Сергея все похолодело внутри. – Но в данном случае это не так. Утверждаю как гинеколог с двадцатилетним стажем.

Сергей с облегчением вздохнул, с сердца словно камень свалился: последняя его версия подтвердилась, и теперь он будет землю рыть, чтобы найти хоть что-нибудь, что впоследствии поможет снять с девушки все обвинения, которые собирался выдвинуть против нее следователь Агапов.

– При играх такого рода, – объясняла Татьяна Игоревна, – не бывает подобных повреждений. Смею вас уверить, никакого удовольствия Полина Кравцова от полового акта не получила. Внутренние разрывы слизистой половых органов говорят о том, что в момент сексуального контакта Полина Кравцова не была в состоянии возбуждения. Понимаете, когда женщина возбуждена, то… Да что это я вам так подробно все рассказываю? Вы и сами давно все знаете, не мальчик уже, – рассмеялась Татьяна Игоревна и лукаво посмотрела на красного Быстрова. А ему вдруг захотелось провалиться сквозь землю или выйти из кабинета. Доктор повеселилась еще какое-то время, наблюдая за смущением Быстрова, и продолжила: – Если вы еще сомневаетесь, Сергей Федорович, то я приведу вам последний, на мой взгляд, самый веский аргумент в защиту несчастной девушки. Не думаю, что беременная женщина станет развлекаться подобным образом.

– Беременная?!! – ошеломленно переспросил Быстров. – Вы хотите сказать, что Кравцова беременна?

– К сожалению, уже нет. Полина Кравцова потеряла ребенка. Причиной выкидыша мог послужить стресс, вызванный изнасилованием, механическое воздействие или то необъяснимое состояние организма, в котором девушка пребывала, когда это случилось.

– Что вы имеете в виду?

– Как я уже говорила ранее, наркотиков и психотропных препаратов в крови Кравцовой не обнаружено, но наблюдается какой-то бешеный гормональный взрыв. Будто кто-то специально ввел в организм огромное количество гормонов или спровоцировал их выработку. По всей вероятности, именно это и вызвало выкидыш. Больше ничего по этому поводу сказать не могу. Сама ничего не понимаю.

Сергей простился с Татьяной Игоревной и, поблагодарив ее за консультацию и кофе, поехал домой. Соколова пообещала незамедлительно связаться с ним, как только Полина Кравцова очнется. Он вел машину и пытался анализировать, что дает последняя полученная от доктора информация, но так же, как и Татьяна Игоревна, решительно ничего не понимал. В голове все перемешалось. «Почему Полина Кравцова на вопрос о том, знает ли она человека, который над ней надругался, ответила неопределенным словом «возможно»? Какой смысл она вкладывала в свои слова? Была не уверена, что знает его? Или просто была не в себе. А эта ее фраза: «Я придумала его»?

– Не могла кого-нибудь получше придумать, – буркнул Сергей. – Материализация мысли какая-то… Просто дурь!

Нет, Кравцова определенно была не в себе. Теперь в деле появились непонятные гормоны. Они-то каким боком здесь затесались? Если уж врач не может ответить на этот вопрос, то он и подавно бессилен объяснить их наличие в крови девушки. Надо ждать, когда Полина очнется, и многое станет понятно. А пока можно заняться выяснением личности погибшего маньяка, но это завтра. Сейчас же он планировал поехать домой спать, потому что курить трубку ему вдруг резко расхотелось. Отказ от вожделенной, запланированной на этот вечер трубки здравому объяснению не поддавался. Когда он подъехал к дому, то заметил за собой еще одну странность: из его рассуждений о потерпевшей исчезла фамилия девушки, осталось только имя, необыкновенное мелодичное имя – Полина.

Глава 6
Упущенная деталь

22 сентября

Сергей проснулся от нестерпимого чувства голода. Желудок сжимался и недовольно урчал, упрекая своего владельца в невнимательности и отвратительном к себе отношении. Надо заметить, упрекать было за что. Если не считать того, что утром в него наскоро затолкали подгоревшую пересоленную яичницу, отвратительный кофе в первой половине дня и кофе более сносного качества, но очень горячий – вечером, то о нем просто забыли. Месть была коварна. Желудок терпеливо ждал всю ночь и взбунтовался лишь под утро, но зато за целый час до звонка будильника.

Быстров неохотно встал и отправился наводить ревизию в холодильнике.

– Пусто, – разочарованно сказал Сергей Федорович, оглядывая голые полки «Стинола». В ответ желудок жалобно булькнул.

В ветхих кухонных шкафчиках, кроме пачки йодированной соли и банки растворимого кофе, тоже ничего не оказалось. «Даже сахар уволокла, зараза», – с грустью подумал майор и тяжело вздохнул.

Сей нелицеприятный эпитет был адресован бывшей подружке, которая пару дней тому назад покинула его и лишила продовольственного запаса. Из вредности, конечно же. Осуждать «бывшую» всерьез Быстров не смел, он никогда не осуждал женщин, которые от него уходили. К тому же подружка была редким исключением в его карьере по завоеванию женского пола. С рыжеволосой пышкой Лолой он познакомился не в кафе, а в магазине. Лолочка работала продавцом в колбасном отделе, носила белоснежный передник и глубокое декольте. Глядя в это декольте, Быстров сглотнул слюну, попросил нарезать ему двести граммов «Докторской» и добавил жалостливо, что очень хочет есть. Видок у Сергея Федоровича при этом был действительно несчастный, потому что есть он хотел на самом деле, и очень сильно. Лолочка тут же расчувствовалась, сообщила, что кушать всухомятку вредно, тонко настругала колбаски, вручила ему кулек и сердобольно пообещала накормить Быстрова горячим, как только закончится ее смена. Обещание она свое выполнила и даже перевыполнила. Вечером состоялось их первое «сытое» свидание, а через неделю после знакомства Лола уже стояла на пороге его квартиры, держа в одной руке чемодан со своими вещами, а в другой – пакет с продуктами. Отвергнуть Лолу он не смог. Дома запахало ароматными кулебяками и свежеиспеченными пирожками с капустой. На голом кухонном окне появились веселенькие занавески в цветочек, а в ванной – зубная щетка пышечки, разноцветные полотенца и огромное количество баночек и тюбиков с непонятным содержимым. Она была тихой и аккуратной, великолепно подходила ему в постели и, вероятно, стала бы идеальной женой, если бы не ее безграничная тупость. Когда майор возвращался домой с работы и садился вкушать ее кулинарные шедевры, она присаживалась напротив и, подперев подбородок ладонями, живо и очень настойчиво интересовалась его служебными делами. Более всего подругу жизни интересовали трупы, на которые успел выехать за день Быстров. За столом отвечать на подобные вопросы не хотелось, настроение портилось, аппетит пропадал. Но это еще полбеды. Был у Лолы заскок и посерьезнее. Она по-особому проверяла готовность спагетти. Происходило это примерно так: наманикюренными ноготками Лола вытаскивала макаронину из кипящей кастрюли и резко подбрасывала макаронное изделие вверх. Сырая макаронина непременно падала на пол, готовая – прилипала к потолку. Способ был верным на сто процентов – за время жизни с Лолой Сергей не ел недоваренных спагетти ни разу. Первое время странная привычка Лолы его даже забавляла, до тех пор, пока потолок кухни не превратился черт знает во что и Лола, нежно обвив шею Быстрова и щебеча ласковые слова, не подвела его к стремянке и не вложила в руку скребок.

Странно, размышлял Быстров, а ведь он заметил, что она ушла, только сегодня, когда не обнаружил в холодильнике продуктов. Не обратил внимания на то, что на окне отсутствуют занавески и опустела ванная. Какой бессердечный он, однако! Невероятно, как это Лола доперла своими куриными мозгами, что не нужна ему? Ведь он не гнал любовницу.

Он просто перестал ее замечать. Так было со всеми его предыдущими женщинами. Сергей был благодарен Лоле за то, что она, единственная из всех, ушла тихо, не устраивая сцен и не предъявляя претензий. Продукты, впрочем, было жаль.

Свист чайника прервал воспоминания о Лоле навсегда.

Мерзкий несладкий кофе на время утихомирил желудок. Быстров переоделся и стремительно выскочил на улицу. На работе его ждала почти полная пачка печенья «Юбилейное». Воспоминание о печенье придало его шагу несвойственное для раннего утра ускорение.

* * *

Что может смутить современного мужчину, к тому же опера убойного отдела? Иван Спицын думал, что ничего. До сегодняшнего дня, пока не оказался в женской консультации. В холле проходила рекламная акция, и симпатичная девушка в блестящем комбинезоне тут же вручила ему упаковку гигиенических прокладок.

– Спасибо, – прорычал Иван и попытался вернуть щедрый дар. Однако ничего не вышло, девушка упорно не хотела брать презент обратно и с широкой улыбкой громко тарахтела о крылышках и прочих достоинствах изделия. Либо была полной дурой, либо просто издевалась! Скорее второе, потому что вокруг стали собираться женщины, поглядывать на него с интересом и хихикать. Пришлось затолкать предметы женской гигиены в карман и бежать. Привычный цвет лица к нему вернулся только на третьем этаже, где располагался кабинет Шварца Семена Карловича, обозначенного в записной книжке Кравцовой буквой Г. У кабинета никого не было, Иван постучался, открыл дверь и тут же захлопнул – цвет лица капитана снова изменился. Доктор осматривал пациентку, но дверь на ключ не посчитал нужным закрыть. А зачем, действительно, ее закрывать? Если кругом одни бабы и большинство – в интересном положении? Спицын огляделся: никогда в жизни ему еще не приходилось видеть такое количество беременных женщин. Это ж мрак какой-то!

Иван уселся на диванчик, достал из кармана журнал и стал обмахиваться им, пребывая по-прежнему под сильным впечатлением от только что увиденного в кабинете. Собственно, он ничего особенного не разглядел, только две ножки в красных туфельках, поднятые вверх, но этого было достаточно, чтобы получить психологический шок.

К кабинету, виляя бедрами, подплыла дамочка весьма фривольной наружности.

– Сюда? – кивнула она на дверь Шварца. Спицын кивнул. Дамочка присела рядом на диванчик, закинула ногу на ногу и скользнула по нему взглядом. – Мужик, а ты случайно кабинетом не ошибся? – спросила она и захохотала.

– А я не мужик, а баба, третий месяц, правда, только, – пискляво сказал Спицын и почесал небритый подбородок.

– Извините, – опешила дамочка и смущенно отвела глаза.

Кабинет доктора Шварца наконец освободился, над дверью зажглась красная лампочка. Спицын вошел, стараясь не смотреть на пыточный агрегат, который стоял в углу. Бедные женщины, сочувственно подумал он и сел на предложенный стул.

Семен Карлович оказался очень милым старичком и охотно ответил на все вопросы капитана. К сожалению, ничего интересного о Полине Кравцовой выяснить не удалось, девушка всего лишь какое-то время наблюдалась у Шварца. Иван вычеркнул имя гинеколога из списка, но сделал некоторые пометки в блокноте для Быстрова, чтобы отчитаться о проделанной работе.

Вылетев на свежий воздух, Спицын выкинул гигиенические прокладки в ближайшую урну, вздохнул с облегчением и направил свои стопы в туристическую фирму, где, по имеющейся у него информации, была куплена путевка для соседки Кравцовых.

* * *

– Ну что за люди, ничего без присмотра оставить нельзя, – грустно вздохнул Быстров, заметив на своем столе полупустую пачку печенья и большое количество крошек. В пачке оставалось всего две изломанные печенюшки. Он наскоро проглотил их и подошел к чайнику, чтобы запить застрявший поперек горла сухой продукт. Воды в чайнике не оказалось.

– Ну вот, так всегда, – обреченно сказал Быстров и, громко икнув, направился к туалету со стаканом в руках. Вода отдавала ржавчиной, во рту появился неприятный металлический привкус. Печенье удалось растворить и пропихнуть в желудок, но икота только усилилась. Сначала Быстров пытался бороться с ней, проделывая всевозможные, знакомые с детства манипуляции: вдыхал в себя побольше воздуха и, заткнув пальцами нос, старался как можно дольше не дышать. Сбегал в дежурную часть и, разжившись там питьевой водой, выпил три стакана мелкими глотками, поколол себя острыми ножницами и даже постоял на руках вниз головой – ничего не помогало. В том ужасном состоянии, в котором пребывал Быстров, радовало только одно обстоятельство – кушать больше не хотелось.

Спустя два часа бесполезных попыток, вконец измученный, он смирился со своей участью и, плюнув на бессовестные выходки собственного организма, набрал номер больницы, чтобы справиться о состоянии Полины Кравцовой. Ответ дежурного не обрадовал: девушка так и не пришла в сознание. Сергей разочарованно хлопнул трубку на рычаг и икнул. Из-за икоты сосредоточиться на делах никак не получалось. Следующий звонок криминалисту тоже его не порадовал. По словам Крымова, обнаруженные на ружье отпечатки принадлежали неизвестному субъекту и Кравцовой Полине Андреевне. Но экспертиза точно установила, что девушка держала ружье последняя и именно она произвела выстрел. Крымов также выдвинул версию, что отпечатки неизвестного субъекта принадлежат мужу Кравцовой, потому что ружье охотничье и зарегистрировано на имя Кравцова Олега Геннадиевича, но отпечатки были старые. Все указывало на девушку.

В квартире Крымов нашел пальцы еще нескольких человек, кроме отпечатков Полины Кравцовой, другие, аналогичные найденным на ружье, опять же принадлежали предположительно мужу Кравцовой, И еще одни, совсем свежие, проходили по их картотеке…

– Как ты говоришь? – уточнил Быстров.

– Я говорю, что пальчики принадлежат Рябине Авдотию Никитовичу, 1964 года рождения. Отбывал наказание по статье 113 УПК. Застукал женушку с любовником и отделал ее по первое число. Получил по данной статье год, но не досидел до окончания положенного срока трех месяцев и бежал. Находится в федеральном розыске. Пока он сидел, жена с ним развелась, продала квартиру и отбыла в неизвестном направлении. Особых примет нет, кроме, пожалуй, того, что он не выговаривает букву Р. Рост, возраст и цвет волос примерно подпадают под описание нашего трупа.

– Жаль, что покойники не умеют разговаривать, – с тоской заметил Сергей Федорович.

– Правда, Рябина худощавого телосложения, а наш труп – коренастого, – заметил Крымов.

– Что ж ты мне тогда мозги крутишь? – возмутился Сергей и икнул.

– Алкоголик неблагодарный, я ему инфу выдаю, а он! У меня все! – обиделся Крымов и бросил трубку.

Быстров озадаченно послушал гудки, снова икнул и тоже бросил трубку на рычаг. Невыносимая икота мешала ему думать и анализировать. Что могло связывать беглого уголовника с семейством Кравцовых? Ничего умного в голову не приходило. Дверь скрипнула, Быстров вздрогнул и икать перестал. Сработал последний известный в народе способ борьбы с икотой: в кабинет в очередной раз без стука, очень неожиданно, ввалился Спицын и напугал его.

– Привет, как спалось? Красивые девушки с ножами и ружьями во сне не являлись? – спросил Иван, предусмотрительно отходя подальше от Быстрова. – Кстати, найденный в раковине нож является тем самым орудием, которым был отрезан многострадальный орган. И хотя на ноже отпечатков не обнаружено, сомнений у меня нет – именно Полина Кравцова лишила насильника мужского достоинства.

– Плохо, что у тебя нет сомнений. Сомнения всегда должны быть. Раз отпечатков нет, значит, ничего не ясно. Закурить дай, – хмуро попросил Сергей, демонстративно игнорируя вопрос Спицына. – Сигареты в машине оставил, а сходить некогда.

– Отправил бы кого-нибудь.

– Я не пользуюсь служебным положением в личных целях.

– Ой, ой, ой, какие мы честные, – иронизировал Иван, выуживая из пачки сигарету.

– Может, хватит дурака валять, Спицын! Что удалось выяснить по делу? – раздраженно спросил Быстров, хватая протянутую сигарету.

Иван опасливо присел на стул напротив Сергея. Состояние друга его сильно беспокоило. Во-первых, Сергей называл Ивана по фамилии, а это случалось крайне редко. Во-вторых, взяв сигарету, Быстров не сказал «спасибо», что вообще – просто небывалый случай. Шутить сразу расхотелось. Спицын вытащил из кармана блокнот, раскрыл на нужной странице и перешел к делу.

– Первое, Шишкин оказался прав: соседку Кравцовых отослали из дома намеренно. В Фонде социальной защиты населения меня уверили, что не имеют такой практики, как посылать путевки по почте. У них там строгая финансовая отчетность. При получении путевки отъезжающий в дом отдыха человек должен расписаться на бланках. Путевка была куплена за наличный расчет в туристической фирме «Азивок». Сотрудница, оформлявшая покупку, не запомнила человека, который эту путевку купил. В приходном ордере стоит фамилия соседки Кравцовых. Короче – здесь все глухо.

– Дела о нераскрытых изнасилованиях запрашивал?

– Обижаешь. В первую очередь – ничего подобного и похожего. Подождем заявлений о пропаже мужчин от 35 до 40 лет. Направил запросы во все отделения милиции. Как только подобное заявление поступит, нас сразу известят. Теперь самая интересная, на мой взгляд, информация. В кармане убитого нашли ключи. Тогда я не обратил внимания на брелок. Брелок как брелок – голографическая картинка с видом какого-то города. И только сегодня до меня дошло, что это за город. Здание, изображенное на голограмме, – это отель «Boston Costume House». Догадаться, какое название у города, в котором расположена гостиница с таким названием, не сложно. Тебе это ни о чем не говорит?

– Яковлев Валерий Аркадьевич – американский друг Полины Кравцовой, – с расстановкой произнес Сергей. – Вот так номер! Не он ли у нас в морге отдыхает с отрезанными гениталиями? Что про него известно?

– Проверил я его по компьютеру и выяснил кое-что интересное. Загорская Ольга Петровна, мать Полины, много лет назад подавала на него жалобу с просьбой привлечь Яковлева к ответственности за сексуальное домогательство к ее несовершеннолетней дочери. Полине Кравцовой тогда было четырнадцать лет. Заявление рассмотрели, но факт не подтвердился. В настоящий момент он является американским подданным, проживает в Бостоне. Но 20 сентября, рейсом 678 Бостон – Москва, в 5 часов 30 минут по московскому времени Валерий Яковлев прилетел обратно на родину. В Москве у него осталась квартира.

– Значит, вернулся?

– Это еще не все. В Бостоне он преподает русскую литературу в одном из местных университетов и пишет занимательные книжки. В Америке он достаточно известный и читаемый автор. Пишет эротические триллеры. – Иван замолчал и многозначительно посмотрел на Сергея.

– Звонил по его московскому телефону?

– Звонил. Трубку сняла женщина, иностранка, по-русски говорит, но с акцентом. Сказала, что мужа нет дома, а когда он будет, она не знает. Давай съездим, проверим ключик, найденный у убитого, – подходит он к двери или нет.

– И как ты себе это представляешь? На каком, собственно, основании? Может, он в магазин вышел или по делам пошел? Продолжай периодически ему звонить. С этим вроде разобрались, переходим к следующим фамилиям в записной книжке.

– По поводу Аллы ничего пока сказать не могу. Звонил по указанному телефону, она в зоне недосягаемости. Направил запрос в отдел информации, чтобы выяснить личность. Жду. Шварц Семен Карлович, оказался, как мы и предполагали, гинекологом. Причем не просто гинекологом, а гинекологом-эндокринологом, выражаясь простым языком, специалистом по бесплодию. Как раз по поводу своего бесплодия и обращалась к нему Полина Кравцова. Семен Карлович обследовал девушку и вынес свой вердикт – абсолютно здорова и способна к зачатию. Муж Кравцовой тоже прошел все необходимые обследования в одном из медицинских центров и, как и Полина, оказался абсолютно здоров. По словам Шварца, такой случай в медицине достаточно редок: оба супруга здоровы, а дети не получаются. Но есть специалисты, которые занимаются такими случаями. К такому специалисту доктор их и направил. После этого Кравцова у него не появлялась.

– А что за специалист? – спросил Сергей.

– Ершов Валентин Андреевич, психотерапевт, светило науки, имеет свою клинику в центре.

– Значит, Кравцова прошла лечение у доктора Ершова, и вполне успешно, – задумчиво сказал Сергей.

Спицын удивленно посмотрел на Быстрова:

– Ты у нас, конечно, прекрасный аналитик, но я что-то не пойму, на основании чего ты сделал последний вывод?

– Все очень просто, Иван. Вчера я получил информацию, что Кравцова в результате изнасилования потеряла ребенка. Шварц отправил ее с мужем к Ершову. Если беременность наступила, значит, его лечение помогло. То, что Кравцова была в положении во время изнасилования, поможет нам списать ее действия на аффект. При хорошем адвокате девушку, возможно, оправдают. Так вот, Иван. Я хочу, чтобы слово «возможно» из последнего моего высказывания исчезло. Ты поможешь мне?

Иван понял, о чем на самом деле спрашивает его Сергей. Быстров ясно дал понять, что, если возникнет возможность что-то исправить в деле в пользу Полины Кравцовой, он это сделает сам и просит Ивана оказать ему содействие. Спицын незамедлительно дал положительный ответ. Другого ответа он дать просто не мог. Если уж патологически честный Быстров просит о таких серьезных вещах, нарушая свои принципы, значит, Полина Кравцова не просто понравилась Сергею, а так запала в душу майора, что в одночасье перевернула его устоявшуюся жизнь.

Обрадованный согласием Спицына, Быстров смягчился и перестал хмуриться. Впервые за утро улыбнулся и задал совершенно неожиданный вопрос:

– Слушай, Иван, а что за дело у тебя было в продуктовом магазине? Просвети меня, пожалуйста. Всю ночь не спал, мучился.

Иван смущенно опустил глаза – вопрос застал его врасплох.

– Совесть меня замучила, Сергей, после того, как обидел вчера Евангелисту Георгиевну Смирновскую.

– Это еще кто такая? – судорожно припоминая все известные в деле фамилии и имена, поинтересовался Быстров.

– Пожилая дама в соломенной шляпке, чья собака член проглотила. Вспылил я тогда. Понятно ведь было, что она голодает. В какой подъезд старушка вошла, я видел. Дальше по соседям интересовался. Вечером накупил продуктов – и к ней.

– Она тебя простила? – заинтересованно спросил Сергей.

– Ага, как же! Ничего подобного, даже на порог не пустила. Гордая очень. Сразу видно – потомственная аристократка. Я уж к ней и так, и эдак. Продукты пришлось у двери оставить. Не знаю даже, что еще предпринять, чтобы дама смилостивилась. Жалко ведь, одна совсем живет, помочь некому. Я таких людей знаю – с голоду умрет, но побираться не будет.

Странное поведение Спицына озадачило Сергея. Никогда прежде такой сострадательности в его характере он не наблюдал.

– Слушай, я, кажется, знаю, что надо делать, – решил прийти на помощь Ивану Быстров. – Помнишь, она в шляпке была? Так вот, когда старушка поднималась, то случайно облокотилась об нее рукой, и соломка деформировалась. Ты ей шляпку новую купи. Уверен, что после такого подарка Евангелиста Георгиевна сменит гнев на милость и простит тебя.

Спицын задумался.

– Может, ты и прав… Раз сосисками вымолить прощение не получилось, придется изменить стратегию. – Иван глубоко задумался, вероятно, прикидывая в уме, где раздобыть новую шляпу для аристократки Евангелисты Георгиевны.

– Куда делся муж Кравцовой – удалось выяснить? – спросил Быстров, пытаясь вернуть Спицына к делам насущным.

– Пока нет, работаю.

– Вот и работай.

– Да работаю я, работаю! Ближе к вечеру в гости еду к одному интересному человеку. Зашифрованная буква Ю означает – ювелир. По телефону отказался со мной беседовать, но из его слов я понял, что с Кравцовым они очень хорошо знакомы. Надеюсь, что-нибудь выясню у него.

– А я – к Загорской, матери Кравцовой. Поговорю с ней, узнаю, что там произошло, когда девочке было четырнадцать лет. Мне только к начальнику нужно заскочить. Да, в деле появился один интересный фигурант – Рябина Авдотий Никитович. – Быстров ввел Ивана в курс дела, у Спицына на сей счет тоже никаких версий не оказалось. – В общем, если что выяснишь – звони.

– Всенепременно, – театрально поклонился Иван и вышел за дверь.