Текст книги "Код Месины"

Вечером мы уехали домой. Папа упал с балкона, но чудесным образом ничего не сломал, только получил сотрясение при падении. Врачи считали, что сердце остановилось не от падения. Наоборот: они подозревали, что он упал из-за проблемы с сердцем. А эта проблема, по всей видимости, вызвана инфекцией. Самая обычная простуда – с той только разницей, что она попала в сердце и каким-то образом помешала работе папиного кардиостимулятора, следящего за сердечным ритмом. Они сказали, что оставят его в больнице на пару дней для наблюдения.

В ту ночь я спала в папиной постели, рядом с мамой. Там все пахло им.

Я не хочу, чтобы папа снова всерьез заболел, папа, я не разрешаю тебе болеть!

Всего несколько часов назад я больше всего на свете желала, чтобы Орест изменил свое мнение. И даже надеялась, что астролябия поможет. Как глупо. Сейчас я хотела лишь одного – чтобы папа поправился.

12

Я заснула только около четырех. Мама разрешила не ходить в школу, если не хочу, но я все же пошла. Не могла просто сидеть дома и думать. И пришла так поздно, что урок уже начался.

Место Санны пустовало. Ах да, она же отпросилась на неделю и поехала в Чехию к своему дедушке, которому исполняется восемьдесят лет. Я плюхнулась на свое одинокое место – мне казалось, что я никогда не смогу больше подняться.

Орест встревоженно следил за мной – он сидел в дальнем углу класса. Едва я открыла компьютер, как в него упало сообщение:

О.: Как твой папа? Как ты?

М.: Он жив. Но болен.

О.: Понятно. А ты как?

Я не ответила. Не знала точно, что написать. Спиной я чувствовала взгляд Ореста, сидевшего наискосок позади меня.

Когда раздался звонок на перемену, я встала и вышла из класса, мимо шкафчиков, через другую дверь. Там выход в небольшой задний двор с парой скамеек, на них в солнечную погоду иногда сидит народ. Но сейчас, в марте, когда дули холодные ветра, скамейки пустовали. Я села на одну из них. Почувствовала, как холод пробирается под джинсы, но мне было все равно.

Орест вышел во двор вслед за мной. В тонкой белой рубашке совсем не по погоде. Он остановился у скамейки с таким видом, словно собирался сесть, потом передумал и начал перетаптываться с ноги на ногу. И вдруг сказал:

– Я много думал… о том, чтобы уничтожить астролябию. Думаю, ты права: Эйгир от нас не отцепится, если мы уничтожим только ее. Поэтому мы должны собрать все три части. И уничтожить их.

Я коротко кивнула.

– И тогда у тебя будет шанс воспользоваться ими до того, как мы их уничтожим. Если захочешь, конечно.

Помолчав немного, Орест добавил:

– Послушай, ты ведь понимаешь, что эта штука не может помочь твоему папе, а? Только врачи.

– А вдруг… – прошептала я. – А вдруг все-таки поможет…

Слезы вдруг хлынули ручьем, бессмысленно было даже пытаться это скрыть. Орест угадал мои мысли, попал в десятку: я все-таки надеюсь, что астролябия, если она работает, сможет вернуть папе здоровье.

– Не то чтобы я в это верила, – всхлипнула я. – Просто ничего другого я не могу сделать. Совсем ничего.

Орест ничего не сказал. Просто сел рядом и обнял меня за плечи. Мы долго просидели так. Пока не услышали звонок на урок.

13

По пути из школы у меня ужасно разболелся живот. Я даже не могла бы представить себе, что хуже: какие-нибудь новости о папе, которые ждут меня дома, или полное отсутствие новостей.

Входная дверь была не заперта, но ни в прихожей, ни в кухне я никого не увидела. Папин цветок здоровья стоял посреди стола, как обычно. При виде него внутри у меня все сжалось.

– Есть кто дома? – неуверенно крикнула я.

– Это ты, Малин? – донесся сверху приглушенный голос мамы.

Я поспешила наверх.

Стоя в спальне, мама копалась в своем шкафу. Она обняла меня, когда я вошла.

– Папе лучше, – шепнула она мне на ухо. – Я говорила с ним. Все будет хорошо, вот увидишь. Скоро его отпустят домой.

Как будто в огромную черную дыру у меня в животе плеснули что-то теплое.

Я тоже обняла маму, и мы, обхватив друг друга, начали танцевать танец радости, завертелись и, чуть не упав, разомкнули руки.

– Когда мы поедем к нему? – спросила я, пока мама продолжала кружиться.

– Завтра, – ответила она и улыбнулась. Потом взяла мое лицо в ладони. – Ноу нас с тобой есть миссия, – добавила она. – Фредрик, конечно же, не может сейчас работать в теплице. И он просил меня поехать туда и спросить у Моны, не нужна ли ей помощь. Насколько я понимаю, сейчас как раз пора сажать растения, чтобы к лету получить урожай. Ты поедешь со мной?

И я, конечно же, с радостью согласилась.

Теплицы расположены недалеко от нашего дома. Надо просто спуститься на велосипеде вниз по склону, проехать под железной дорогой и трассой, а потом – еще некоторое время вдоль реки Сэвеон в сторону центра. Вскоре с левой стороны станут видны две больших теплицы рядом с открытым пространством, на котором тоже можно что-то возделывать, как мне кажется. Рядом с теплицами осталась старая табличка «Сад-магазин Оторп», но теперь рядом с ней появилась новая: «Гелионавтика – питание ддя тела и души». Я сразу узнала округлые буквы всех цветов радуги, выведенные рукой Моны.

Дверь в теплицу открывалась со скрипом. В ноздри нам ударил теплый воздух, пропитанный запахами растений и приправ, как в цветочном магазине. Внутри стояли рядами большие деревянные столы, на которых громоздились длинные ящики с землей.

Мама вошла первой и приблизилась к ближайшему ряду столов. Она с любопытством посмотрела на зеленые листочки, торчащие из земли.

– Помидоры, наверное, – проговорила она. – Как ты думаешь? Тут вот сорняки…

Она недоговорила. Теплица внезапно заполнилась металлическим вибрирующим звуком: чистый тон, который медленно нарастал, становясь все громче. Он гудел в ушах и в голове, проникая, казалось, до самого позвоночника, потом начал стихать и смолк.

Из тени в углу теплицы появилась Мона. Обеими руками она держала большую металлическую чашу. Когда она ударила по ней, звон зазвучал снова, на этот раз громче: когда он достиг высшей точки, зазвенели стекла.

На маме были ее походные штаны, которые она надевает, когда возится в саду, и рабочие перчатки.

А я надела свои самые потрепанные джинсы, которые не жалко запачкать. Но Мона – Мона-то была одета в платье из золотистой ткани с голубой вышивкой спереди, а на голове у нее красовалась маленькая шапочка из такой же ткани. Ее длинные светлые волосы струились из-под шапочки почти до талии. Выглядела она как королева. И не как современная королева в костюме, шляпке и лаковых туфлях, а как сказочная. Полностью сосредоточившись на своей чаше, она, кажется, нас даже и не заметила.

Мы с мамой переглянулись.

– Привет, Мона! – крикнула ей мама. И тут Мона на нее взглянула.

СЦЕНА

Эффективный высокоинтеллектуальный Инженер-программист (мама)встречается с эзотерической Агрокоролевой (Мона) в теплице.

Агрокоролева (поднимаетруку). Стоп!

Инженер-программист (удивленносмотрит под ноги). Я чуть не наступила на что-то? На улитку?

Агрокоролева снова ударяет по чаше, которую держит в руках. Та звучит еще несколько секунд, на протяжении которых никто ничего не может сказать.

Инженер-программист (когда снова наступила тишина). О’кей… э-э… Орест, наверное, рассказал, что Фредрик заболел? В сердце проникла инфекция. Он скоро поправится, но пока еще в больнице. И просил меня зайти сюда и узнать, не нужна ли тебе помощь. Агрокоролева (которая тем временем приблизилась к Инженеру-программисту). Да, я заметила, что контур Фредрика нарушился…

Инженер-программист (поспешно). Так чем мы с Малин можем тебе помочь?

Агрокоролева внимательно разглядывает Инженера-программиста. Протягивает руку и как раз собирается схватить Инженера-программиста за волосы.

Дочь Инженера-программиста, то есть я, быстро толкает Агрокоролеву в бок, делая при этом вид, что мы всегда так шутливо приветствуем друг друга.

Дочь Инженера-программиста (поспешно). Др, Мона, чем мы можем тебе помочь?

Агрокоролева (дочери Инженера-программиста). Мы должны переставить все столы.

Инженер-программист. Переставить? Им тут слишком жарко или…

Агрокоролева (снова оборачиваясь к Инженеру-программисту). Земные контуры. Они сместились.

Это случилось в выходные. Очень необычно, чтобы они так быстро смещались… я измеряла их на прошлой неделе. Но теперь они изменились. Растения должны расти вдоль направления земного тока. Послушай!

Агрокоролева держит чашу перед носом

Инженера-программиста и ударяет по ней, так что вибрирующий звук снова заполняет теплицу.

Инженер-программист (глядя на чашу). Понимаю… хотя и не очень.

Однако мама стиснула зубы и не стала требовать дополнительных объяснений. Вместе мы переставили все столы, следуя инструкциям Моны. Столы оказались гораздо тяжелее, чем можно было подумать. Мы не смогли поднять их даже втроем. Вместо этого нам пришлось толкать и тащить их волоком с места на место; в результате прошло несколько часов, прежде чем мы закончили. Однако это было хорошо – поработать физически после того, как целый день прошел в тревоге.

По дороге домой мы были такие усталые, что шли пешком, держа велосипеды за руль и ведя их так по всей поднимающейся вверх Альмекэррсвеген.

– Может быть, на растения действительно падает больше света, когда они так стоят, – бормотала мама, запыхавшись. – Или что-то другое, что очень важно для растений, но Мона не может это вразумительно объяснить. Земные токи… контуры… вибрация металлической чаши…

Всю дорогу до дома она продолжала что-то бормотать. Так что, вы понимаете, я не могла сказать ей, что я, ее единственная дочь, воспитанная в духе уважения к логике и здравому смыслу, была почти уверена, что почтовый ящик опасно затрещал, когда я открыла его. На секунду я застыла, ожидая, что сейчас что-нибудь взорвется. Но больше ничего не произошло, а в почтовом ящике обнаружилось письмо из Дании. В нем содержался перевод старинного латинского пергамента, рассказывающего о земных токах и звездных полях, мистических частотах и магических силах.

Я побежала к себе в комнату, чтобы поскорее прочесть.

14

Письмо от Лисе Эльг:

Привет, Малин!

Интересный текст ты мне послала. Насколько я понимаю, это латынь эпохи Возрождения.

Я постаралась перевести как могла. Не уверена, что поняла все слова, текст довольно загадочный! Похоже, речь идет о том, как использовать измерительный прибор, изображенный на картинке. Ты сказала, что текст хранится в церкви?

Рядом с изображением сердца и линий написано следующее:

Ради единения веры и науки

Экстраординарная астролябия

Насколько я понимаю, это то, чему посвящен весь текст – необычной астролябии.

Звездные поля разворачиваются, рождаются Земные токи

Пересечения силовых линий возникают и исчезают сильнее всего в золотой год

Когда земля дрожит

Когда небо трещит

Когда сойдутся прошлое и настоящее

Под словами «золотой год» нарисовано несколько солнц разных размеров… Я не знаю, что это может означать.

Рядом с изображением женщины написано:

Ты, счастливчик, у которого Частота астролябии

Ты, заветное дитя, скрытое среди людей

Когда ты будешь держать астролябию у пересечения

Тогда стрела с крестом найдет Звездные поля

Тогда Стрела времени найдет Земные токи

Когда обе повернуты к собаке, пересечение закрыто

И чудес не происходит

Когда обе повернуты к рыбе, пересечение открыто

И удача во всем сопутствует счастливчику,

Пока пересечение не закроется снова

Ибо Звездные поля разворачиваются, рождаются Земные токи

Рядом с изображением скелета написано:

Предостережение:

Тот, кто жаждет вечной власти

Тот, кто желает править силами

Тот, кто насильно повернет стрелки

У того пересечение изойдет кровью

У того земля умрет.

Возле картинки с изображением струны, натянутой на ящике, написано:

Предостережение:

У пересечения силовых линий

Заветное дитя должно держать астролябию висящей на струне

Смерть ждет того, кто использует астролябию при неверной частоте

Там несколько раз говорится об «особом ребенке», но я не совсем поняла, что имеется в виду. Я написала «счастливчик», потому что это самое близкое, что я могла придумать. Похоже, это тот человек, который может использовать астролябию.

«Стрела с крестом» – это стрелка в виде перечеркнутой стрелы, которая видна на рисунке, изображающем астролябию. А вот что такое «стрела времени», я не знаю. Может быть, какая-нибудь из других стрелок? В тексте рассказывается о некоем пересечении, которое открыто, когда стрелки указывают на рыбу на передней части астролябии, но которое закрыто, когда они указывают на собаку. Вероятно, все желания исполняются, когда стрелки указывают на рыбу, – звучит прекрасно!

Насколько я поняла, категорически нельзя крутить стрелки. Видимо, это опасно! Астролябию нельзя также использовать без специальной струны. «Смерть ждет» в этом случае. Какие страсти! Чего только не придумывали в прежние времена.

Похоже, все это как-то связано с вибрацией и частотами, судя по картинке со струной. Но я не понимаю, как именно. В этом тебе наверняка поможет Сусси.

Передавай привет маме и скажи, что фонтан я никогда не забуду.

Веселенький был вечер!

С большим приветом,

Лисе

«Тот, кто насильно повернет стрелки… у того пересечение изойдет кровью». Я перечитывала эти слова снова и снова. И вывод Лисе: что поворачивать стрелки ни в коем случае нельзя. Как и использовать астролябию без той струны.

Не может быть, такого просто не может быть!

Я достала из ящика астролябию. Позавчера я повернула крестообразную стрелку так, чтобы она указывала на рыбу. И еще я повернула Стрелу времени – несколько раз! И при этом пожелала, чтобы Орест изменил свое мнение и отказался от планов уничтожить астролябию. Сразу после этого, только я задвинула ящик письменного стола, как мне показалось, что весь дом содрогнулся от толчка. Подумать только, это было всего два дня назад. А как будто прошло так много времени. Внутри у меня все перевернулось.

А что, если я, повернув стрелки, заставила какое-то пересечение силовых линий открыться или закрыться? Мама тоже сказала, что весь дом затрясло и на стене возле балконных перил открылась трещина. Именно эту трещину папа собирался заделать, когда упал с балкона и его сердце остановилось. А если все это сделала астролябия? Вдруг это она подстроила все так, чтобы папа получил травму, а Орест пожалел меня и предложил продолжить исследовать астролябию, что он и сделал сегодня? Как я того и желала.

Хотя… я ведь не дитя с лозой. Я точно не то самое «заветное дитя», о котором речь в тексте.

Астролябию я оставила лежать на столе, не хотелось брать ее в руки. Крестообразная стрела стояла не в том положении, в каком я ее оставила, – направленной прямо на рыбу: теперь она указывала на собаку. Неужели переместилась сама? Стало быть, теперь пересечение закрыто? Я судорожно сглотнула. Что я наделала!

– Малин! Хочешь чаю? – крикнула мама из гостиной. Я поспешила спрятать астролябию и письмо, а потом спустилась вниз и составила маме компанию перед телевизором. Больше всего на свете мне хотелось сейчас сидеть рядом с моей спокойной рассудительной мамой, которая никогда бы не поверила, будто папа получил травму из-за того, что я повернула какие-то стрелки. Меня утешала мысль о том, как фыркнула бы мама, если бы ей рассказали о магической астролябии, заставляющей землю содрогаться, а людей заболевать.

«Что за глупости, – сказала бы она. – Измерительный прибор может только измерять силы, а не изменять их! И, само собой, если человек не находился вблизи инструмента, он не может заболеть. Все это выдумки».

Я так напряженно думала про эти ее объяснения, будто и в самом деле слышала, как она все это мне говорит. Но на самом деле такого не могло произойти. Я ни за что не рассказала бы маме.

Если бы мама заподозрила, что у меня имеется магический инструмент, за которым охотится Оракул/ Эйгир, то она

1) отобрала бы его у меня и

2) заперла бы меня в моей комнате с учебниками математики (и, вероятно, блюдом печенья) до тех пор, пока не убедится на сто процентов, что больше Оракул уже не сможет меня обмануть.

Мама достала из морозилки четыре замороженных пирожных в виде сердечек.

– Как ты, доченька? – спросила она. – С Лисе все хорошо?

– Да, все хорошо, – ответила я, сворачиваясь в клубочек рядом с ней. – Она говорит, что фонтан не забудет никогда.

Мама рассмеялась и обняла меня.

Бедная мама. Опять у меня от нее тайны. Мало того что папа в больнице, ей теперь предстоит делать свою работу, его работу и еще заботиться обо мне.

В будущем ей не придется за меня тревожиться, решила я. В будущем я стану такой, как мама. Мудрой и рассудительной, не боящейся магических сил. Если я и стану исследовать астролябию, то лишь со строго научной точки зрения. И никак иначе.

15

Месина сказала, что в моей части пергамента объясняется, какая третья часть нужна для астролябии. Сравнив перевод Лисе со своей фотографией пергамента, я обнаружила, что разрыв между двумя частями проходит как раз между словами «Заветное дитя должно держать астролябию висящей» и продолжением «на струне. Смерть ждет того, кто использует астролябию при неверной частоте». Но, помимо этих слов, на моем куске пергамента было только изображение того ящика с натянутой струной. Из облака торчала нарисованная рука, крутившая винт, чтобы натянуть ее. Все это, видимо, означает, что астролябия должна висеть на веревке или струне… вероятно, так, чтобы струна натянулась, как на картинке. Но сколько бы я ни думала, так и не смогла вычислить, каким образом Месина при помощи этого рисунка найдет такую струну, если это вообще и есть третья часть астролябии. А какую струну надо использовать, естественно, нигде не было сказано… Я еще раз внимательно рассмотрела пергамент. Вот оно. Рядом с линией разрыва нарисована еще одна рука. Ее изображение находилось на большом куске пергамента, но указывала рука на рисунок струны на маленьком обрывке. Вернее, на ящик, а конкретно – туда, где было нарисовано что-то еще. Какой-то символ. Я все больше увеличивала изображение на своем мобильном. Что это за знак?

Тьфу, как же я раньше не догадалась? Это знак Рыб в гороскопе. Рыба, опять! Как это может нам помочь? Я понятия не имею, как натягивать струну по рыбе.

Где-то я подробно читала о людях, верящих, будто все эти земные токи существуют на самом деле и могут влиять на здоровье людей. Они верят, что токи текут по земле в разных направлениях, а там, где эти токи пересекают друг друга, образуются пересечения. Эти пересечения силовых линий могут быть полезными для здоровья или опасными – в этом люди, верящие в земные токи, придерживаются разных мнений. Но некоторые считают, например, что спать на таком пересечении опасно. А другие думают, что можно повлиять на земные токи, и тогда они будут работать на тебя и творить невероятные вещи. Мне кажется, все это увлекательно, но немного жутко.

В тексте на пергаменте тоже упоминалось слово «пересечения», но там, похоже, скрещивались не два земных тока, а земные токи и звездные поля. Когда стрелки астролябии указывали на рыбу, пересечение якобы открыто… и тогда все желания избранного ребенка исполнятся. Имеется в виду, что в этот момент тебе помогают все земные токи и звездные поля? Видимо, так – по крайней мере, если ты избранное дитя. Но я ведь повернула стрелки – чего нельзя делать, – словно попыталась управлять силами…

Нет, не может быть, чтобы я по ошибке навредила папе, повернув стрелки и горячо пожелав, чтобы Орест изменил свое мнение. Но если это неправда, тогда неправда и то, что можно использовать астролябию для управления пересечением, как сказано в пергаменте. Наверняка все эти разговоры про пересечения – всего лишь суеверия. Для себя я решила: если земные токи вообще существуют, то это наверняка природные силы, вроде магнетизма или электричества, а не магические, создающие синхроничность или исполняющие желания.

Но, как бы то ни было, перевод пергамента я показала Оресту.

И – хотите верьте, хотите нет – он заинтересовался!

Мы сидели у меня. Астролябию и письмо от Лисе я положила на письменный стол, пока Орест изучал их, сидя на моем стуле. Сама же я села на кровать. Подальше от астролябии.

Орест прочел перевод Лисе и рассмотрел рисунки на пергаменте. Когда я пояснила, что Месина сказала про третью часть, он долго рассматривал нарисованную руку, указывающую на определенное место на ящике.

– Короче… – начал он и протянул руку к астролябии.

– Не тронь стрелки! – крикнула я, и Орест отдернул руку, словно обжегшись о золотистый металл.

– Нет-нет! – испуганно пробормотал он. – Успокойся!

Сама того не заметив, я вскочила и уже стояла посреди комнаты, готовая вырвать астролябию из рук Ореста, если только он попытается к ней прикоснуться.

– Обещай мне! – потребовала я. – Здесь написано, что поворачивать стрелки опасно. Обещай, что не будешь этого делать.

– Клянусь, – ответил Орест. Он уткнулся в перевод и, казалось, прочел его очень внимательно. Я снова села на кровать. Орест почесал за воротником рубашки.

– Стало быть, крестообразная стрелка показывает звездные поля, – сказал он. – Тут написано: «Когда стрела с крестом найдет звездные поля». А Стрела времени должна указать на земные токи: «Когда Стрела времени найдет земные токи». Тогда логично, что звездные поля и земные токи совпадают, когда обе стрелки показывают в одну сторону. Далее: похоже, эти поля и токи особенно мощны, когда стрелки показывают на изображение рыбы на астролябии, и слабы, когда стрелки показывают на изображение собаки. В пергаменте это называется «пересечение закрыто» или «открыто». И еще они верят, что если ты «заветное дитя», то все твои желания исполнятся, когда пересечение открыто: «И удача во всем сопутствует счастливчику».

– Не только это, – добавила я. – Желательно, чтобы еще был «золотой год», когда силы особенно мощны. И тогда «земля дрожит и небо трещит, сойдутся прошлое и настоящее», как тут написано. Но я не понимаю, как могут сойтись прошлое и настоящее.

– Да, это, пожалуй, просто выдумка, – проговорил Орест. Но потом продолжал задумчиво: – Хотя то, что говорится про стрелки… с частотами и струнами. Возможно, здесь все же есть какая-то научная основа.

Что-то во мне буквально щелкнуло от радости. Меня саму это удивило – и все-таки, даже очень переживая из-за папы, я порадовалась за Ореста. Гораздо веселее, когда Оресту самому становится любопытно, чем когда он без конца все критикует. А про научную основу я как раз сама собиралась сказать.

– Если в земле есть какие-то неизвестные силы, то они, должно быть, очень слабые, – продолжал Орест. – Вероятно, настолько слабые, что становятся заметны, только когда вступают во взаимодействие с другими силами. Например, с притяжением Луны… или Солнца. Наверное, именно это здесь понимается под звездными полями. Ведь такие поля постоянно меняются – в смысле, положение Луны и звезд на небе все время смещается. Может быть, именно это имеется в виду, когда говорится, что пересечения открыты или закрыты, – их сила просто-напросто варьирует. А если у неизвестных земных токов есть какая-то частота, то, вероятно, надо искать именно на этой частоте, чтобы вообще обнаружить эти самые земные токи… Пожалуй, все логично.

Теперь он чесал в голове, а не за воротником рубашки. Нарисовал на бумаге струну, обозначив ее длину как X.

– Но, – продолжал он, – такие слабые силы, как мне кажется, ни для чего нельзя использовать. Только если создать резонанс… Если астролябия будет висеть на струне, имеющей определенную длину, как написано в пергаменте… то, может быть, силы можно увеличить.

Он нарисовал рядом со струной ящик. Тут я догадалась, что ящик должен выполнять ту же роль, что и изогнутый деревянный корпус у виолончели. Благодаря ему струна звучит громче.

– Стало быть, их надо усилить, – пробормотал он. – Нужно рассчитать, когда сила в пересечениях максимальная, а потом попытаться добавить к ним усилитель…

Вдохновившись этой идей, Орест записал соображения в свой синий блокнот.

ГИПОТЕЗА ОРЕСТА ПО ПОВОДУ АСТРОЛЯБИИ

1. Земные токи – очень слабые силы.

2. Их можно измерить только в определенные моменты времени, то есть когда к ним добавляется влияние других сил (звезд или Солнца). (Когда это происходит?)

3. Вероятно, надо знать что-то о частоте этих сил, когда проводишь измерения с целью их обнаружить. Вероятно, поэтому и нужна струна – чтобы провести измерения.

4. Хорошо было бы иметь усилитель. Но какой? Антенна? Резонатор?

– Все это, конечно, лишь гипотеза, – произнес он, дописав четвертый пункт. – Так называют предположение, которое пока не доказано. То есть не факт, что оно верно… Кстати, у тебя случайно нет струн?

Я уставилась на него. Само собой, у меня есть струны. Запасные к виолончели всегда в столе, но…

– Ты правда думаешь, что тут сгодятся обычные, для виолончели? – спросила я.

Орест пожал плечами.

– Попробовать всегда можно, – ответил он.

Я согласилась, если он пообещает мне не поворачивать стрелки на астролябии. Достала две запасных струны – одну потоньше, другую потолще.

Мы начали с тонкой. На самом верху астролябии есть кольцо. Я продела в него струну. Потом мы завязали ее и отпустили астролябию.

– Ай! – вскрикнул Орест, потому что струна тут же порвалась.

– Значит, нам нужна не такая струна, – проговорила я, с улыбкой глядя на Ореста, пока он прыгал на одной ноге. Не того я боялась в случае, если использовать астролябию неправильно.

Тогда мы взяли струну потолще.

Тут все сработало: струна выдержала, и астролябия красиво повисла на ней, как на картинке на пергаменте.

Мы попробовали удлинить или укоротить струну, чтобы астролябия висела на разном расстоянии от руки, но ничего, разумеется, не произошло.

– Это можно рассчитать, – сказал Орест. – И даже точно – какой длины струна нам потребуется.

Он потянулся к ручке и бумаге, лежавшим на столе.

– Хотя вот это самое про дитя с лозой, – продолжал он. – Я по-прежнему ломаю голову. Почему некоторые люди могут использовать астролябию? Стало быть, у некоторых людей определенная частота? Что это значит? Неужели человек выступает в качестве усилителя? Вместо ящика… Очень странно… Хотя, возможно, это как-то связано с длиной рук и ног человека.

Он нарисовал человечка и аккуратно написал: «Если длина ноги – ДН, а длина руки – ДР, то какую частоту даст размах руки?»

– Хм… – проговорила я. – Думаешь, тут говорится о частоте человека? Может, это скорее внутреннее качество? То, что не видно снаружи?

Орест поднял глаза.

– Нет, – ответил он. – Я не верю, что наши мысли, чувства и верования влияют на мир вокруг нас. Это невозможно. Да что там: только представь, какая наступила бы неразбериха! Ведь люди постоянно желают всякого разного.

Когда Орест это сказал, мне стало так хорошо. Никакие мысли или пожелания не могут повлиять на мир вокруг нас, именно так. Ничьи желания не могут вызвать другие события. Значит, и мои не могли повлиять на папу или трещины в стене нашего дома.

Орест продолжал:

– И еще я думаю, что астролябию наверняка можно использовать как измерительный прибор. Если такие силы существуют и если их удастся измерить, то тогда… это будет сенсация! Нобелевская премия, не меньше!

– Хм, – проговорила я.

Понимаю: Орест хочет получить Нобелевскую премию! Но тот, кто составлял текст на пергаменте, верил в нечто большее. В то, что астролябия может повлиять на окружающий мир. Ведь там есть предостережение: нельзя пытаться направлять силу, крутя стрелки. И тогда… тогда…

– Послушай, – сказала я Оресту. – Ты не думал, что именно это Эйгир и собирается сделать? Что он хочет направить силу и использовать ее по своему усмотрению? Ведь он написал своим последователям: «С помощью стрелок можно управлять невиданной силой».

Эта мысль поразила меня, как удар молнии. Сердце забилось чаще.

– Может быть, – спокойно ответил Орест. – Но что с тобой? Почему ты так побледнела?

– Да потому что в этом случае Эйгир заставит избранного ребенка повернуть стрелки, чтобы открыть пересечение! Атам ведь написано, что это опасно для жизни! От этого «пересечение изойдет кровью, земля умрет», как написано в пергаменте.

Я буквально видела, как Эйгир заставляет маленькую Электру повернуть стрелки и как на нее обрушивается масса мистических, опасных для жизни сил.

– Ну знаешь ли, – проговорил Орест. – Это же все неправда! Сама понимаешь, в те времена, несколько веков назад, люди знали гораздо меньше, чем сейчас. Тогда еще не открыли многого, чем мы сейчас привыкли пользоваться, не существовало ни компьютеров, ни двигателей, ни самолетов. И те, кого считали учеными, не так уж много знали. Даже образованные люди могли, например, верить, что знак зодиака, под которым человек родился, определяет качества его характера. Но это было давно! Теперь-то общеизвестно, что это не имеет никакого отношения к науке. Мы стали умнее.

«Если только мы ничего не пропустили, – подумала я. – Если только какие-то важные знания не потерялись, пока мы, люди, создавали компьютеры, двигатели и самолеты». Я заметила, что Стрела времени движется туда-сюда на задней стороне астролябии, пока Орест сидел, погрузившись в свои расчеты.

16

Хотя пергамент был у нас, многое еще оставалось неясным. Мы думали, что астролябия должна висеть на струне и, вероятно, длину струны надо отрегулировать, чтобы желания избранного ребенка исполнились. Однако нигде не говорилось, какой длины должна быть струна.

Может быть, третья часть астролябии – это и есть специальная струна? Знает ли Месина, где она находится? Или же сидит теперь, точно так же как мы, и ломает голову, что делать с информацией, полученной из текста на пергаменте? Я так и не поняла до конца, что Месина собиралась сделать с астролябией, если получит ее. Будь она избранным ребенком, стоящим перед открытым пересечением силовых линий, – чего бы она пожелала? Зато я прекрасно понимала, чего хочет Эйгир. Если он прочел на пергаменте слова «вечная власть», то именно к ней он и стремится. Он намерен направить силу и повернуть стрелки – своевольно, если потребуется, в этом я не сомневалась. И его не остановит, что умрет земля, как написано в предостережении на пергаменте.

К счастью, у Эйгира нет астролябии. Она у нас, и если мы найдем третью часть – эту самую струну, – то сможем ее опробовать. Мы можем исследовать мистические силы, как хочет Орест. А если обе стрелки вдруг укажут на рыбу, то можно чего-нибудь пожелать – например, чтобы кое-кто поправился… Но какой смысл мечтать об этом сейчас, ведь, хотя мы и увидели весь пергамент, у нас нет ни одной зацепки насчет того, где искать струну.

Пришлось признать: настало время обратиться к Анте.

Строго говоря, он единственный, кто может знать что-то еще про астролябию. Именно семья Анте получила последние сообщения Акселя. Может быть, им что-то известно и про третью часть?