Текст книги "Пасха. Дорогой добра"

Мария Евсеева
Пасха. Дорогой добра

© Евсеева М. В., текст, 2018

© Лиля Арсенина, иллюстрации, 2018

© ООО «Издательство «Антология», 2018

* * *

Вербное воскресенье
Тайна вербочки-пальмы

Субботнее утро не задалось. Кажется, и на улице совсем не пасмурно, даже наоборот: солнышко светит, спешат-бегут куда-то непоседливые ручьи, из приоткрытой форточки доносятся озорные птичьи песенки. Вот только бабушка… Заглянула в детскую, заслышав щебетанье внучат, оторвала от весёлой игры, которую Дениска и Лиза затеяли спозаранку, и отвела на кухню. Сначала по тарелке овсяной каши под нос каждому поставила, а потом ещё и заторопила на прогулку: родителям, видите ли, надо выспаться.

Нет, ну какая прогулка с бабушкой? «Туда не ходи – ботинки испачкаешь!», «Далеко не убегай – потеряешься!», «Не шуми!», «В лужи не наступай!»… И обязательно: «В магазин бы надо». А уж та-а-ам: «Конфеты – вредно», «Печенье я и сама испеку», «Арбуз? Весной? Он же не настоящий!»

В общем, субботнее утро получилось невесёлым. Да таким, что Лизу вредная Капризуля одолела, а Дениску – противная Кривляка. Что бабушка ни скажет, что бабушка ни предложит, внучата только капризничают в ответ да кривляются.

– Сейчас на трамвае поедем.

– Не хочу на трамвае!

– На трамвае плохо: всё трясётся!

– Тогда пешком, – вздыхает бабушка, – три остановки.

– Далеко-о-о, – ноет Лиза.

– До-о-олго, – топает ногой Дениска.

– Ну, ладно, – снова вздыхает старушка. – Купим у метро. Наверняка же продаёт кто-нибудь…

– Что продаёт? – в один голос спрашивают внуки. Любопытство сильнее любых Капризуль и Кривляк.

– Вербочки.

– А что это?

– Веточки такие. Красивые, нарядные.

– С цветочками?

– Ну… почти, – тихонько смеётся бабушка.

– Там цветочки! Там цветочки! – пританцовывает Лиза, указывая в сторону пышных букетов под яркой вывеской. И Дениска уже к цели рвануть готов.

Тянут внуки старушку за руки, а та сопротивляется:

– Нет, не такие.

– А какие тогда? – удивляются и заглядывают с нетерпением бабушке в лицо.

А та улыбается:

– А во-о-он те!

На углу, у входа в метро, стоит, чуть ссутулившись, худенькая женщина в сером пальтишке. Переминается робко с ноги на ногу, вязаный беретик на голове то и дело поправляет… Да разве она продаёт что-нибудь? Рядом с ней и цветов-то никаких нет. Только ведёрко. Прямо на бетонном ограждении. А в ведёрке…

– Купите два букетика, – наказывает внукам бабушка и протягивает деньги. – Один дома поставим, а второй – для соседки, бабы Любы.

– Зачем они нам? – морщится Дениска. – Палочки эти!

– Да! – поддакивает Лиза. – И бабе Любе зачем? Она же ромашки любит! Я помню, как она за ними в палисаднике ухаживала.

– И я ромашки люблю. А мама ваша – розы. Но нам сегодня именно эти, как вы говорите, палочки нужны. Да только это не палочки, – загадочно щурится бабушка, – а вроде даже… пальмовые ветви. Завтра праздник светлый – Вербное воскресенье.

– Как это – «пальмовые ветви»? Что за «воскресенье» такое? – перебивают друг друга внуки.

– А вы пойдите, купите сначала два букетика, и я вам всё-всё расскажу.

Схватил Дениска за руку Лизу, потянул за собой нетерпеливо, чуть было деньги не выронил. И вот уже бегут вприпрыжку, на бабушку оглядываются: «Не пошутила ли про пальму?»

Подбегают к женщине, которая на углу у входа в метро с веточками вербы расположилась, почти слилась с фасадом старинного здания. И косятся недоверчиво – побаиваются? На пучочки, заботливо перевязанные верёвочками, посмотрят – совсем теряются. Какие же им взять? А спросить страшно. Это они с бабушкой бойкие, а с чужими – смирные.

– Выбирайте, – тихонько подсказывает женщина и по одной все связки вербочек с разных сторон показывает. Губы даже не дрогнут, а глаза – добрые-добрые, улыбаются.

Выбрал Дениска для себя букетик, Лиза – для бабы Любы. Протягивают деньги, а женщина их аккуратно во внутренний карман прячет и покупателям своим спасибо говорит. Смущаются ребятки, не понимают, за что их благодарят, и бегом назад.

– Ну вот, – радуется бабушка, – и с вербочками, и с добрым делом за плечами.

– Каким таким «добрым делом»? – не понимает Дениска.

А Лиза, видно, догадалась. Смотрит в сторону метро, широко распахнув глаза, и шепчет что-то на ухо брату. А потом к бабушке обращается:

– Бабушка! Ты лучше про праздник расскажи!

– И про веточки-пальмы тоже расскажи. Пожалуйста! – теребит старушку за рукав мальчишка.

– Расскажу. Отчего ж не рассказать? – улыбается бабушка. – У этого праздника многовековая история, и название настоящее совсем другое: Вход Господень в Иерусалим. А Вербное воскресенье – название народное. А дело всё в том, что когда-то давным-давно на западном берегу реки Иордан, в селении Вифания, расположенном недалеко от столицы Израиля Иерусалима, заболел человек по имени Лазарь. Его сёстры Марфа и Мария перепугались и послали за Спасителем. Спаситель пришёл только через четыре дня, к тому времени Лазарь уже умер и был похоронен в пещере. Но Господь сказал: «Лазарь, иди вон!» – и мужчина ожил: встал и пошёл. Это событие потрясло всех! И когда Иисус верхом на осле подъехал к Иерусалиму, множество людей, узнавших о великом чуде, приветствовали его как спасителя и победителя. Они постилали ему под ноги одежду, пели песни, размахивали пальмовыми ветками. И до сих пор принято встречать этот праздник с зелёными ветвями в руках – символом победы.

– Да какие же они зелёные? – удивляется Дениска, глядя на вербу.

– А ты потерпи, потерпи немного. Скоро эти серебристые цыплятки распушатся и зазеленеют. Пальмы у нас не растут, зато верба первая зацветает ранней весной. Она растёт на берегах рек, озёр, и корни её могут достигать пятнадцати метров в глубину. Важная роль у этого дерева в природе: оно укрепляет берега водоёмов. Ну а нам в светлый праздник Входа Господня в Иерусалим верба дарит радость. В честь её и народное название – Вербное воскресенье.

– Бабушка, это что получается? – спрашивает смышлёная Лиза. – За веточками вербы специально едут к реке или озеру?

– Вообще, да. Испокон веку в Москве, в Китай-городе и по берегам реки Неглинки, обильно росла верба, за которой приходил народ в преддверии праздника. Но для удобства вскоре придумали вербные торги, куда начали свозить много-много вербных веточек. Ещё сто лет назад от Спасских ворот Кремля и до храма Василия Блаженного разворачивался главный рынок города, на котором самым важным товаром становилась верба. Связанные в пучки, эти мохнатые веточки раскупались горожанами словно по мановению волшебной палочки. Люди не просто делали одну из самых главных покупок перед праздником, но ещё и гуляли, любовались разноцветными шарами, украшавшими площадь, восхищались диковинными изделиями умелых мастеров. Здесь продавали не только вербы, но и пёстрые платки, игрушки, живые цветы, посуду, корзинки, сладости, подарки к светлому празднику Пасхи, который наступает через неделю после Вербного воскресенья. На рынке можно было попробовать сладкий сбитень – напиток из мёда с пряностями. А у памятника Минину и Пожарскому устраивалось «вербное катанье». Помните, мы на Масленицу на санях катались?

– Помним, помним! – захлопали в ладоши раскрасневшиеся внучата, вспомнив такое приключение. А Дениска даже взвизгнул.

Бабушка продолжала:

– Вот и на вербных базарах так было. Только уже не на санях, а в экипажах. Вход Господень в Иерусалим отмечали широко и весело. Красная площадь – сердце города – расцветала и преображалась.

– А ещё? А ещё что было интересного? – скачет вокруг старушки Дениска.

– Шествие на осляти. Интересно вам такое будет? – лукаво прищуривается бабушка.

– А что это? – переглядываются внуки.

Но Лиза вдруг догадывается:

– Наверное, кто-то так же, как Спаситель, верхом на ослике катался?

– Точно! – улыбается старушка. – Несколько веков назад после праздничной церковной службы во многих крупных городах, таких как Великий Новгород, Астрахань, Казань, Ростов, проходило торжественное шествие. В Москве на Соборную площадь Кремля верхом на коне, наряженном ослом, выезжал патриарх (самый главный человек в православной церкви), повторяя события того самого дня в Иерусалиме. А под уздцы осла-коня вёл сам царь! На колеснице везли украшенное бумажными листьями, фруктами, шёлковыми цветами дерево, ветви которого патриарх раздавал народу. После этого праздничного шествия патриарх принимал в своих палатах бедных, угощал их и одаривал милостыней. Но в 1697 году Пётр Первый своим царским указом отменил гуляния и празднества в честь Вербного воскресенья. Отменить-то отменил, да только никакой указ не смог отменить милосердие и веру в добро. Они так и продолжают жить в сердцах людей.

– А мы? Как мы будем отмечать завтра этот праздник?

– Я завтра с утра в церковь собралась… На праздничную службу. Вербочки освятить. А вы что же… – посматривает на внуков бабушка, – со мной хотите сходить?

– Хотим! Хотим! – ликуют Дениска и Лиза. – А потом? Что потом?

– А потом вернёмся, накроем праздничный стол и поставим вербу в самый центр, а баба Люба свой букетик обязательно в красный угол поставит – туда, где у неё иконы висят. Я с вечера ухи наварю, рыбки нажарю, пирог-рыбник испеку, морс наведу из ягод.

– А сбитень? – пляшет перед бабушкой развеселившийся мальчишка, норовя угодить новенькими ботинками в лужу.

– И сбитень! Раз уж вы хотите, – смеётся бабушка и берёт Дениску за руку. А тот и не замечает, что лужу стороной обошёл. Приговаривает старушка ласково: – Только вы, пожалуйста, ведите себя хорошо. Вы же умные, хорошие, понятливые, дорогие мои, любимые.

И ребятки сразу смирными становятся, краснеют слегка и смущённо отводят глаза.

Великий четверг
Порядок в доме, чистота в душе

В четверг Дениска снова за своё взялся: «Не хочу! Не буду!» Всё с капризами: тарелку с гороховым супом в сторону отодвигает, от киселя нос воротит… К телевизору торопится – боится пропустить мультики.

– Ты же вызвался прибраться в комнате, помочь мне, – огорчённо вздыхает бабушка. – А выходит, гулять из-за мультфильмов не пошёл?

Дениска взгляд отводит, неожиданно вспомнив про свои обещания. Вдруг вскакивает с дивана – и к шкафу:

– Я передумал! Я на прогулку!

В два счёта стаскивает с себя домашнюю одежду.

– А я-то думала… – качает головой бабушка, поглядывая на внука. И вздыхает: – Ладно, иди, пока дедушка с Лизой ещё во дворе.

Копается Дениска в шкафу, пыхтит, бормочет что-то себе под нос. Все полки с одеждой переворошил, а вельветовые штанишки, в которых он обычно гулять ходит, так и не нашёл.

– Ну вот! Всё против меня! – и глаза уже на мокром месте.

– В таком-то беспорядке немудрено потерять, – с укоризной отзывается бабушка. – Вспоминай, куда ты их вчера положил.

– Не знаю, – хмурится мальчишка, сложив руки на груди, как взрослый, а потом снова в шкаф заглядывает.

– Ты не спеши, по порядку всё проверь. Вещи не комкай. Так точно ничего не найдёшь! Вот, смотри, шапка. Что она у тебя на полке с футболками делает? А потом снова будешь искать…

Кряхтит Дениска от усердия, под надзором бабушки всё как надо раскладывает: носки – к носкам, майки – к майкам, рубашки – к рубашкам. А когда вся одежда в полном порядке разложена, снова мрачнеет:

– Нет их тут!

– На стульчике, может? – указывает бабушка в угол.

А там и стульчика-то не разглядеть! Сто одёжек, и все без застёжёк! Да ещё и медведь плюшевый прилёг сверху отдохнуть.

Пижама, тёплая кофта, шарф, подушка с дивана… Разбирает Дениска вещи и на положенные места относит. На ходу под кровать заглядывает: а вдруг? Но нет… Зато потерявшуюся деталь от конструктора находит, а ещё экскаватор из шоколадного яйца. И красный фломастер. И Лизину резинку для волос. И свой полосатый носок.

– А за шторой что? – спрашивает бабушка и радуется тихонечко, что комната постепенно преображается.

– Ой! – кидается к окну Дениска.

Столик детский, раскладной на место оттаскивает, а сам объясняет: – Это мы с Лизой в папиного начальника играли, – и т

...

конец ознакомительного фрагмента