Текст книги "Соленые часы"

8

Тек не видит, – чувствует, что рядом в комнате кто-то есть. Разворачивается – чтобы увидеть их.

Это смерть, думает Тек.

Это он может. Думать. Это у Тека хорошо получается. А что еще осталось, когда смерть приходит.

Смерть. Жуткая, чудовищная, не похожая ни на что, привычное Теку. Смерть – единая во многих лицах. Обступает, подкрадывается, принюхивается. Немыслимые чудовища, будто вышедшие из ночного кошмара. Так и хочется ущипнуть себя, да побольнее, да посильнее, проснуться – за полчаса до будильника, вытянуться на постели, подумать о чем-то таком…

Подумать…

Это Тек может. Думать.

А вот отбиться от смерти не может, где ему, хоть бы пушка была, а откуда у Тека пушка. Пушка только випам положена, а Теку до випов еще как до луны пешком.

Обступают твари. Принюхиваются. И пахнет от них как-то не по-человечески, ни от кого так не пахнет. Огромные, холодные, обступили.

А сам виноват, было же какое-то мнговеньишко, когда еще можно было бежать – вон туда, в проход, на лестницу, уж как-нибудь спустился бы Тек по лестнице, сам не знает, как. И дальше – до города, до города, к людям, к людям, прочь от погибели.

А теперь – все.

Тек не верит себе. Ослышался, что ли…

И все-таки…

Нет, так и есть, говорят, говорят твари, четко, по-человечески, один повернулся к другому, бормочет:

– Не трожь, это этот… как его…

– Тот самый, что ли?

– Тот самый.

Сгибаются – в низком поклоне…

9

– …ну хотя бы примерно формулу этой добавки вы указать можете?

– Смеетесь? Ее и химики-то не знают…

Тек боится. Хотя чувствует уже, бояться нечего, никакие они не звери. Чего ради им зверями быть. Люди и люди. Только не те. Другие. Которые там. в легендах. В прошлом.

– Как вас там… – чудовище постукивает пальцами по столу, – Тек… так вот, господин Тек, перед нами стоит сложная задача возрождения человеческой расы. За последние века люди деградировали, казалось, необратимо, вымирание человечества идет полным ходом… вы знаете это не хуже нас, господин Тек. Поэтому для нас особенно важно знать, каким образом вы добились уникальных результатов возрождения человека разумного…

– Да ничего я не добивался, тут даже разработчики не знают, как эта хрень действует…

Не слышат. Не понимают. Не верят. Смотрят с почтением – как на величайшее божество.

– Вы можете по крайней мере сказать… где достать этого… антихриста?

– Это у нелегалов. Давайте я вам адресочек сайта скину…

Тек скидывает адресочек. Теку боязно оставаться здесь, среди людей и в то же время не людей. Как они двигаются – сами по себе, без кресел и машин, ах да, они же не люди, звери… то есть люди… но другие люди… то есть…

– А разрешите вопросик, – из толпы выбирается еще одна тварь, худая, чернявая, – как вам пришла в голову гениальная мысль возродить вымирающее человечество?

Тек думает.

М-м-м… я как-то об этом не задумывался.

Парни, да хороши пугать человека, вон, он уже сам не свой. Дайте ему отдохнуть, и так много сказал… и покормите, он скоро в обморок хлопнется.

Твари идут в комнату, откуда мерзко воняет чем-то живым, настоящим. Худая тварь с длинной шерстью размешивает в котле бурду, меньше всего похожую на пищу. Разливает по тарелкам.

Зверь, который допрашивал Тека, берет ложку, подносит к губам Тека.

– На-ко… попробуй.

Тек пробует. Теку невкусно. Тек знает, что не хватает глутамата натрия. И еще много чего.

– А привыкай. Без глутамата.

– Мысли читаете?

– Какие мысли… можно подумать, не знаю, про что ты думаешь.

Тек удивляется. Оказывается, они тоже умеют думать.

10

Тек думает.

Люди, которые не люди, спят, пофыркивают, посапывают во сне. Тек не спит. Тек думает.

Звезды раскинулись над городом. Над тем, что было городом. Тек раньше и не знал, какие они – звезды, звезды он представлял себе только по эмблеме Энерго-Стар.

Тек думает.

Что будет дальше.

Под рукой шевелится телефон. Он всегда у Тека под рукой, продолжение самой руки.

– Три семерки девять девяток сто двадцать девять, – объявляет Тек.

Тут же спохватывается, зачем ответил, зачем ляпнул, вот тут-то его и найдут, где он, Тек.

– Что, Текуша, не узнал?

– Не узнал. Богатый будешь.

– Ты куда пропал-то?

– А в никуда.

– Так не бывает.

Тек смотрит на звезды над руинами.

– Бывает.

– Тебя оправдали, слыхал?

– К-когда?

– Да сегодня. Там двоих взяли, пятьсот седьмого и еще какого-то, прознали, что это они виноваты. Казнили их сегодня. Шеф про тебя спрашивал, ты когда на смену выходишь, а то без тебя зашиваемся.

– А… з-завтра.

– Ну смотри, ждем.

Тек бесшумно выскальзывает из комнат. Гонит – в темноту ночи. Тут бы фонарики включить. Только фонарики включит потом, когда отъедет подальше.

11

Тек думает.

Это у Тека хорошо получается – думать.

Думает, как просочиться в центр города, прорваться, пробиться, про… откуда столько машин, кажется, со всего мегаполиса машины сбились сюда, к центру, гудят, сигналят, выплевывают недовольные рожи водил, куд-да пр-решь, с-сука, ж-жить надоело…

…по сообщениям Конфедерации длина пробок на сто седьмой трассе составила семь тысяч километров, что составляет абсолютный рекорд. Напомним, предыдущий рекорд был зафиксирован…

Тек думает.

Перебирает в навигаторе развилки, порталы, измерения, прикидывает, как просочиться, как проехать. Не прикидывается. Не придумывается. Все забито, заколочено, на одной сто семнадцатой машины в восемь рядов стоят.

…ну, я хочу передать привет всем, с кем я переписываюсь в тви, потом всех, кто меня знает, кто меня любит, герлы, бойсы, ставьте мне лайки…

Тек думает. А босс ждать не будет, не любит босс кого-то ждать, это его все ждут. Вот так соберет всех от мала до велика на совещание, посмотрит – где Тек, нет Тека… а на нет и суда нет… Вот незадача-то, в кои-то веки хотели Тека в випы произвести, все при всем, при всем честном народе, как полагается, и на тебе, нет Тека. И ладно, кто у нас там следующий претендент в випы… сорок седьмой? Пожалуйста на трибуну, получите безлимитку…

Тек думает.

Ищет пути. Ждет того судного дня, когда встанут все трасы, все улицы, схлопнутся в один бесконечный коллапс, завяжутся узлом на самих себе.

…по сообщениям официальных источников Конфедерации в настоящее время выявлено местоположение мутировавших особей. Чудовища локализовались в районе заброшенных городов-призраков, в ближайшее время животные будут уничтожены посредством точечных ракетных ударов, нанесенных по…

Тек думает.

Это он может.

Сворачивает на неприметную трассу и дальше, дальше, – по маленьким улочкам, еще не забитым потоком машин. Смотрит на часы. Перебирает в уме переплетение магистралей и трасс, сворачивает – дальше от центра, от босса, от випов, от наград…

12

Тек выбирается с трассы – на обочину, бывал уже здесь, еще когда бывал, еще когда первый раз бежал из города. Похоже и теперь бежать надо, нечего Теку в городе делать.

БАТАРЕЯ РАЗРЯЖЕНА…

Молчи уже, без тебя знаю. Осталось топлива с гулькин нос, интересно, что такое гулькин нос. И не надо бы сейчас включать бук, надо бы поберечь топливо. А придется включить.

Тек открывает бук, жмет пуск.

ВОЙТИ В СИСТЕМУ ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ.

Тек входит.

Тек ищет пути, как просочиться на закрытые сайтф. Не может быть, чтобы путей не было. Если Тек их не видит, это не значит, что их нет. Тек думает. Анализирует. Это Тек может – думать.

ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ПОЛЕТАМИ

Где-то готовят удар по городам-призракам.

Тек ищет пути…

К СТАРТУ ГОТОВ

Тек ищет пути. Батарея снова говорит ему, что разряжена. Тек отключает себе вентиляцию легких. Дышать самому трудновато, последний раз дышал на спор с парнями, кто дольше продержится. Тек продержался дольше всех, свалился в обморок.

Кто-то отсчитывает время до старта ракет. 10… 9… 8… 7…

Ищет. Пути. Тек.

6… 5… 4…

ЗАДАТЬ ЦЕЛЬ…

Тек взламывает электронные мозги центра управления. Вот и думайте, кто управляет полетами ракет, центр или Тек.

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ИЗМЕНИТЬ ЦЕЛЬ?

Тек действительно хочет. Хочет пустить ядерную мощь куда-нибудь в пустыню.

3… 2… 1…

Ну же…

БАТАРЕЯ РАЗРЯ…

И все. Как-то так внезапно – все. Обесточенное кресло замирает, кувыркается, бултых – швыряет Тека в траву.

Тек прислушивается. Ждет.

На горизонте загорается небо, рушится на землю – с ревом и грохотом, свет ярче солнца озаряет темноту ночи. И не видно, и непонятно, куда полетели ракеты, где пыхнули, где надо или где не надо…

Сгущается ночь.

Белеет на небе трассирующий след.

Тек пробует ползти – руками, ногами, давненько не ползал, еще с тех времен, когда плохо понимаешь, что льзя, что нельзя, когда выбираешься из детского креслица, шкандыбаешь по полу, валишься неуклюже – набок, и кто-то подхватывает тебя, нельзя, нельзя… Искусственное сердце тоже отключилось, интересно, сколько Тек продержится на настоящем.

Ползет Тек. Неуклюже падает набок, еще набок. Покалывает в груди, давненько так не кололо, сейчас бы вызвать ноль-ноль-ноль, только как его здесь вызовешь, батарея разря…

Ползет Тек. Может, заприметят его там, близ старого города, может, пройдет мимо кто-нибудь, это у них хорошо получается – ходить. У новых людей. Которые старые. Которые новые. Если они еще там. Если ракеты полетели куда надо. То есть, куда не надо. То есть, куда надо, то есть…

Мысли путаются.

Может, пройдут люди.

Может, увидят.

Подберут.

Так думает Тек.

Это он умеет. Думать…

2013 г.

На экспорт

– …за последние четверть века экспорт цивилизации в отдаленные районы достиг масштабов и успехов, о которых мы не помышляли ранее, в темные времена. С развитием телепортации стал возможен экспорт достижений науки не только в пределах нашей галактики, но и в соседние галактики, и даже за пределы вселенной. Однако, наши исследователи не собираются останавливаться на достигнутом, планируем увеличивать дальность и объемы телепортаций. В ближайшем будущем…

– Время, время…

– Простите?

– Время…

– Ах да, прошу прощения… Большое спасибо за внимание.

Поблагодарим генерального конструктора за доклад, действительно, без достижений телепортации развитие цивилизации было бы невозможным. И мы предоставляем слово непосредственно героям нашего проекта, лицам, несущим свет цивилизации в отдаленные районы.

– Большое… большое спасибо…

– Пожалуйста, в микрофон, вот сюда…

– Большое… спасибо. За последние четверть века мы достигли… значительных успехов. Лично мне… довелось развивать цивилизации таких отдаленных районов, как… Спика, район Ригеля… система Снмлунмль, земля целатавров…

– Ну что же вы, друзья мои, не слышу ваших аплодисментов! Вот так… спасибо большое.

– В основном удалось… В основном нам удалось добиться значительных успехов в цивилизации… в развитии цивилизации… в отдаленных районах. Например, в районе Спики население не знало, что такое огонь, мы просветили их. Без ложной… без ложной скромности замечу, что тамошние жители считают меня… чем-то… ну, чем-то вроде Прометея…

(аплодисменты)

– Не обошлось, конечно, и без некоторых трудностей, которые мы… которые… ну, которые мы не могли предвидеть… Например… в Системе Снмлунмль достигла… цивилизация достигла определенного уровня… развития… Тамошние жители начали свободно телепортировать… у них… их организмы… не выдерживали подобной операции… они… они…

– Они погибали?

– Нет… да… цивилизация была… уничтожена. К тому же…

– Время, время…

– А… да… спасибо.

– Спасибо большое первопроходцу, давайте поблагодарим аплодисментами первопроходцев, несущих свет цивилизации на отсталые планеты. Планета не забудет вас, ваши имена займут достойное место в списке героев. А мы предоставим слово нашим математикам, в лице… гхм… простите, запамятовал ваше имя…

– Спасибо… кхм… большое спасибо…

– В микрофон, пожалуйста.

– Спасибо… кхм… в расчетах прогнозов развития… цивилизации мы достигли… кхм… значительных успехов по сравнению с предыдущей эпохой… напомним, что в прежние времена большинство цивилизаций развивались… кхм… циклично, за периодом интенсивного развития следовала… кхм… стагнация или и вовсе спад. Сейчас нам удалось добиться… относительно ровного развития цивилизаций… на всех без исключения планетах…

– Однако, я вижу, в зале есть вопросы. Пожалуйста, задавайте.

Мин Инк, председатель комитета по предотвращению гибели вселенной. Скажите пожалуйста, когда будет решена проблема апокалипсисов.

– Напомним, что проблемой апокалипсисов заключается в том, что многие цивилизации гибнут на определенном этапе своего развития, когда конфликты приводят к неизбежной войне, влекущей за собой гибель цивилизации, а иногда всей планеты. Что на это скажет математик?

– Действительно… кхм… проблема стоит слишком остро, по последним данным более пятидесяти процентов цивилизаций заканчивают свою историю тотальной войной…

– Не слышу аплодисментов! Более пятидесяти процентов цивилизаций, это же значительное дости… А-а, прошу прощения.

– Мы долго думали… кхм… над этой проблемой, предлагались даже кардинальные способы решения, такие как… кхм… торможение развития цивилизации на определенном уровне… Однако, в последние годы большинство экспертов… кхм… сходятся во мнении, что гибель является таким же необходимым этапом развития цивилизации, как зарождение, развитие…

– Время, время… Действительно, за цивилизованное общество надо платить. А мы предоставим слово представителю нашего военного корпуса… что-то я не вижу его в зале… А, вот вы где… прошу на трибуну…

– Спасибо.

– В микрофон, пожалуйста.

– А? Ага, спасибо. Ну, за последние годы мало что изменилось. По-прежнему большинство планет… не хотят приобщаться к цивилизации…

– Неужели? Мы были уверены, что население с радостью встречает гостей, несущих свет разума.

– Да ни хрена. Они же вообще ничего не понимают… с князьками своими, с царьками, кто у них там… Царькам же вообще не выгодно, чтобы цивилизация какая-то там была… Вот так вот, придешь к ним, начнешь учить… они не учатся… что им наши школы, все такое… как сидели в своих храмах, молельнях, так и сидят…

– Невероятно. Напомните, пожалуйста, о каких именно планетах вы говорите.

– Ну, та же земля целатавров… Мы им показываем, как норы рыть, как огонь разводить, им один хрен, что в лоб, что по лбу… сидят по своим храмам, богам своим молятся… и гнезда на деревьях как вили, так и вьют. И слогов не знают, глаза у них, что ли, не так устроены…

– Прошу прощения, но ведь, насколько мне известно, в настоящий момент земля целатавров – вполне высокоразвитая?

– Ну, это сейчас… как заслали три десанта наших, как наподдали им хорошенько… как миленькие начали и норы рыть, и все при всем…

Похвально, похвально… прискорбно, конечно, осознавать, что в некоторых районах приходится идти на жертвы, чтобы свергнуть существующую дикость, привить культуру… однако, я считаю, это необходимый этап…

– Да надо думать… или эта… как ее… Со Мла.

– Со Мла? Простите, что-то не припомню такого.

– Да что тут припоминать, замаялись мы с ней… Планетка крохотная, черт знает что творится, дичь несусветная…

– Норы роют?

– Убедительная просьба, если хотите задать вопрос, жмите на кнопку.

– Жму. Норы они там роют?

– Да какое там норы… вообще дичь какая-то, они в каменных горах живут.

– Немыслимо.

– Ну, а я про что… хуже гнезд…

– А… на шарах они летают?

– Повторяю, убедительно прошу жать на кнопки.

– Да жму, жму, не работают ваши кнопки, меха все дырявые… Летают они на шарах?

– Да какое там, к хренам собачьим на шарах…

– Не выражайтесь, здесь женщины.

– Знаем мы этих женщин, сами кого хочешь за пояс заткнут… В железяки в какие-то садятся, как-то у них железяки эти в небо поднимаются…

– Колдовство?

– Убеди…

– Вот-вот, на колдовство похоже, так что до цивилизации им, как до квазаров пешком… Потом это… про слоги они слыхом не слыхали, дурью какой-то маются, медитируют…

– Можно поподробнее?

– Убедитель…

– Да сидят, палочками по пергаменту царапают, царапают, крючочки-закорючки…. Или давай по пергаменту масло размазывать…

– Чтобы укрепить?

– Убе…

– Да пошел ты с кнопками своими… какое укрепить, вот так масло по пергаменту размажут, и смотрят… медитируют…

– Действительно, дикая земля.

– Не то слово. Потом это… из камней невесть чего нагромоздят, и ходят, смотрят…

– Дичь.

– Ну…

– Похоже, они вообще не имеют представления о цивилизации.

– Ни хрена.

– Вы планируете послать на Со Мла наших учителей?

– Да на хрена им наши учителя… десант послать, и дело с концом. И даже не десант, я тут другое что задумал… Радиацию активировать, они сами все под землю уползут, хоть заживут по-людски…

– Ваша проницательность, как всегда, меня поражает. Большое спасибо, а слово предоставляется…

2012 г.

Эксперт

Хоть бы отдышаться дали, хоть бы дух перевести… какое там… Уже все, давай, вперед, рывком поднимают с пола, выталкивают из клетки. Нет, не понимают, хоть кол на голове теши, не понимают, что человеку отдыхать надо, пока замертво не свалишься, не отстанут… а может, и были такие тут до меня, которые замертво валились… кто знает, вон там у них огромный холодильнище в конце коридора, так и кажется, откроешь, а там тела мертвые с номерами на ногах…

Все, некогда, некогда, уже выволокли на залитый солнцем пляж, и плевать, что трое суток не спал, ходи, смотри…

Хожу. Смотрю. Хожу, по нежному песочку, вдоль берега, вода чистая-чистая, синяя-синяя, такой и в природе как будто и не бывает… ложусь в тенечке под зонтиками тропических пальм, глаза закрываются сами собой, нежный песочек ласково обволакивает, какие-то видения, сны наваливаются на измученную голову… О-ох, ч-черт… Ну сколько им повторять можно, нельзя так человека будить, пинками, пинками, так и до неврастении недалеко… Вас бы кто пнул, да посильнее…

Ну что, что вы все на меня уставились. Хожу, смотрю. И нечего за мной по пятам по песочку, хожу, огибаю причудливые ракушки, камушки, киоски с чем-то прохладительным… А, пропади оно все, не ныряю – падаю в море, вот так, тихонечко, плыву вдоль берега, а то ночь не спал, уже и тела своего не чувствую…

Нет, надоело им ждать, вот он уже прется, главный, просящее заглядывает в глаза…

– Ну что? Что?

Растираю виски, выпаливаю, сам пугаюсь своего голоса:

– Отстой.

– Не… нравится вам, вы хотите сказать?

– Что тут может понравиться, вы мне скажите?

– Ну… Мы к вам так старались, делали…

– ДЛЯ ВАС так старались.

– Прошу прощения… мы столько много потратили…

– ТАК много.

– Прошу прощения.

Отворачиваюсь, презрительно отпинываю ракушку.

– Не нравится?

– Нет, конечно. Море то же самое… кому это надо, чистое, синее… хоть бы бутылок туда каких накидали, фантиков всяких, еще там грязи какой… и вода тоже… вода мутная должна быть, кто в такой купаться-то будет…

– Ага… сию минуту… сделаем…

Вот и делайте сию минуту, смотреть тошно…

Море преображается, ага, хорошо постарались, откуда только столько мусора нагребли, как на свалке… банки, бутылки, бумажки не поймешь от чего, эт-то что… чувствую, как к горлу подкатывает тошнота.

– Нравится?

– Уже лучше… пляж-то что, нормально сделать не смогли?

– Мы… по фотографии…

– По фотографии… мало ли там что по фотографии. Я тут всю кожу содрал, на песке этом валяться… камушков-то не могли накидать побольше?

– Крупных?

– И крупных, и мелких, и всяких, и поострее, и мусора опять же, куда без него, родимого… потом на хрена эти пальмы понаставили, лучше-то ничего не нашли?

– Сию минуту… сделаем…

Услужливо суетятся передо мной, снова вздрагиваю, когда мир преображается. Здорово они это умеют… ложусь на камни, тут же в локти впивается какая-то дрянь, довольно улыбаюсь.

– Ага, кайф…

– Нравится?

Прямо-таки сияют.

– Нравится, нравится… Вот можете же когда хотите…

Придирчиво оглядываю берег, что бы еще такого….

– Еще знаете… пятно мазутное ляпните.

– Куда?

– Куда-куда, на воду, ясс-ное дело… или нефти там какой. Хотя, можете и на берег тоже.

Вздрагиваю – когда то самое пятно оказывается прямехонько подо мной, вот черт, теперь век не отмою… Хочу ополоснуться в море, брезгливо отворачиваюсь.

– Кофейку дайте. И перекусить что-нибудь.

Оторопело смотрят на меня. Ах да, где им понять такие сложности, как что-нибудь, им конкретно давай…

– Ветчинки давайте, тосты…

С жадностью глотаю кофе, ем – через силу, надо что-то есть, а то свалюсь тут замертво, и плакали мои денежки, можно подумать, я один такой на весь мир, можно подумать, они другого дурака себе не найдут… да на земле их шесть миллиардов… Главное, не забыться, не забыть, что я делаю, а то тут не то что миссию свою, имя свое забудешь…

– Ну и… комбинатик какой-нибудь на берегу поставьте…

Не понимают. Наспех выискиваю что-то в Яндексе, сую пальцем в марсианский пейзаж Карабаша.

– Вот такой.

– Людям это нравится?

– Еще бы не нравилось, стали бы люди строить то, что им не нравится.

А что… хороший аргумент вышел…

– Вот так?

– Ну, да… и дымил чтобы посильнее, люди лю-у-юбят, когда дымно…

– Что же вы не сказали, – спохватывается главный, – а мы вас в камере без дыма держали…

– Да ладно, я не наглый, еще я дым с вас требовать буду, еще мазут, еще дождь, вы бы тут вообще разорились со мной к чертям собачьим…

– Что вы, все проплачено… вы бы сразу сказали, мы бы для вас ничего не пожалели… А, как вы сказали, дождь?

– Ага, мерзкий такой дождишко… а, то есть, мелкий, я хотел сказать…

Главный приближается ко мне, осклизлый шар, поры раздуваются, выпуская мелкие глазки. Сжимается сердце, так и сожрет меня с потрохами, не подавится…

– Да… еще скажите, что там обычно на входе пишут, добро пожаловать? Или как там…

– Проход закрыт.

– Как, еще раз?

Пишу – большими буквами на песке, вернее, уже не на песке, черт пойми, на чем, на пыли какой-то.

– Вот так.

– Прощу прощения…

Смотрю на еще одну осклизлую тварь, ты-то откуда вылез, тебя кто звал…

– Прошу прощения, я переводил тексты, по моим данным проход закрыт означает…

Бормочет что-то про тупики и запретные пути.

– Я бы такого переводчика в три шеи выгнал, – качаю головой, – кого в переводчиках держите-то?

– Осклизлая тварь чернеет, пятится назад. Черт, только бы его не казнили теперь… хотя… мне-то что, казнят, туда ему и дорога…

– Вот так, да? – кто-то сует мне под нос табличку.

Довольно киваю.

– Еще знаете… значок вот такой поставьте… Это сигнал такой… особого расположения…

Неловко вырисовываю череп со скрещенными костями, обвожу треугольником. Сойдет… Спохватываюсь, рисую еще один знак, черный трилистник на желтом фоне.

Ну что еще, что… отпустите вы меня или нет, гады… А кто вообще сказал, что они меня отпустят, наобещали златые горы, реки, полные вина… Что, зря у них, что ли, холодильнище стоит, так и кажется, откроешь, а там тела…

– Огромное вам спасибо.

– Да не за что.

Жду. Ага, вот оно. Как обещали, выносят оплату, слиточками, раз, два, десять, двадцать… на каждом проба, еще там какие-то номера, все при всем… Главное, с этим не ошибиться, а то меня потом в банке загнобят…

Главное, унести все это сокровище… легко сказать… поднимаю сумку, чуть не валюсь под ее тяжестью… вот что значит, ночь не спал, а когда жрал нормально, вообще не помню, было такое когда-нибудь или нет…

Везут обратно. Вот за это уважаю, где взяли, туда и вернули, все честь по чести. Снова забываюсь, убаюканный покачиванием машины, хоть бы в воздушную яму какую провалились, сон стряхнуть…

Снова тычок в спину. Так, еще раз меня любимого ткнете, такого пинка дам, мало не покажется.

– Людям… должно понравиться?

– Ну конечно. То, что надо.

– Они… придут туда?

– Прибегут.

– А вам…. вам понравилось?

– Безумно, – вымучиваю из себя улыбку, – прямо это… уходить жалко.

Черт, что ляпнул, сейчас скажут – оставайтесь.

Не сказали… тем лучше…

– Дороговатенько вам все это обойдется.

– Ну что вы… под людей… не жалко.

– ДЛЯ людей.

Прошу прощения. Для… людей.

Останавливаемся – в богом забытом переулочке на окраине города, только бы мне теперь с золотишком этим до дома дойти живым. Попросить, что ли, до квартиры проводить, да ну, на хрен, нечего им знать, где я живу… Хотя… они, похоже, и так уже все знают.

– Не стыдно вам?

А? – оторопело смотрю на него. Похоже, ослышался. Или он что-то другое хотел сказать…

– Не стыдно?

– С чего?

– Все-таки… человечество предаете…

– А-а, вы про это… Да ну… одним больше, одним меньше… своя-то рубашка ближе к телу…

– Это что?

– Ну… это так говорят…

Прощаемся. Машина поднимается в небо, большая, блестящая, машу рукой. Кажется, все… придут люди, еще как придут, понравится, да не то слово, понравится… в восторге будут… ловушечка, блин…

2012 г.