Текст книги "Сердце для любимой"

Глава 9. Аня

Дарина бегло посмотрела мои работы и отложила две. Как мне показалось, наугад. Интереса в ее глазах я не заметила.

– Или хотите предложить другие? – довольно равнодушно поинтересовалась она.

– Нет, все на ваше усмотрение, – дежурно улыбнулась я в ответ.

Какой смысл предлагать другие, если Дарине мои работы откровенно неинтересны. Я упаковала картины в оберточную бумагу и вынесла их в коридор.

Богдан уже вовсю хозяйничал на кухне. Стол ломился от разносолов. Макс заварил чай. Это у него получалось великолепно. Тут у него настоящий талант. Такого вкусного чая я никогда не пробовала.

Роскошный торт был украшением стола. Мясная и рыбная нарезка, фрукты, шоколад. Шампанское и коньяк с какими-то незнакомыми этикетками. Судя по всему, дорогие. Такого изобилия я давно не видела.

Я позвала соседей. Как мне показалось, Богдан от этого в восторг не пришел. Но скоро неловкость улетучилась, и мы отлично и весело провели вечер. Даже Дарина после пары бокалов шампанского поубавила спеси и стала вести себя намного проще.

Гости засиделись допоздна. Я начала убирать посуду, а Макс мне помогал. Несколько раз попытался разбить тарелки, но все обошлось.

Он бросал на меня исподлобья изучающие взгляды, но молчал.

– Макс, что-то ты не договариваешь… – не выдержала я.

– Да нет, все нормально. Просто хочу понять, как ты тут живешь? Без знакомых, без связей, без денег? Впроголодь. Да еще и ухитряешься радоваться жизни.

Я невольно рассмеялась:

– Чудной ты. У меня все только налаживается, и это прекрасно. Я свободна и меня не пилят по пустякам, как постоянно делал мой отчим. Знакомые у меня уже появляются. Работа есть, пусть пока и не та, о которой мечтаю. Значит, и деньги на жизнь есть. Да и много ли мне надо? И я живу не впроголодь. Просто не могу позволить себе перепелиные яйца, но это, поверь, не самое главное.

– Ты, смотрю, оптимистка.

– Это потому, что я умею радоваться мелочам.

– И какая мелочь порадовала тебя сегодня?

– Хорошо провели вечер. Разве этого мало?

– Аня, ты чудо! – чему-то тепло улыбнулся Макс. – Мне бы твою жизнерадостность. Я сегодня страшно устал. Все меня злили. А рядом с тобой мне просто очень хорошо. Завидую твоим друзьям, им повезло.

– Странно, но друзей у меня нет. Были знакомые в Златогорске. Но только знакомые – некогда было дружить, я училась и работала. А в Питере мне повезло с соседями. Они для меня как семья. А теперь еще и ты. Мне с тобой тоже легко и просто.

– А Богдан?

– А что Богдан? Просто твой одноклассник. Думаю, тоже хороший парень. Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты. Он мне сегодня помог отвезти заказ. И договорился с Дариной о выставке моих картин. Но тут он мне не поможет. На Дарину мои работы впечатления, похоже, не произвели. Она предпочитает абстракционизм.

Мы закончили уборку, и я подошла к окну. Золотые огни звездами мерцали в бархатной темноте.

– Посмотри, какая красота, – подозвала я Макса. – Ночной город всегда загадочен и немного страшен. Есть в нем что-то таинственное и мистическое. Щекочет нервы и завораживает. Согласен?

Макс подошел вплотную и взял меня за руку. От его прикосновения приятный холодок пробежал по коже. Странно, что бы это могло значить?

– Согласен. А ты фантазерка, – тихим бархатным голосом ответил он.

Рука Макса осторожно скользнула по моему плечу, холодок снова накатил на меня приятной волной и замер на затылке. Я боялась пошевелиться. Мне хотелось, чтобы это длилось долго-долго.

– Нет, – он нагнулся к моему уху, и его дыхание обожгло меня. – Ты не фантазерка, ты мечтательница.

Теплые ладони Макса легли мне на талию. Погладили спину.

Мы были одни в огромном городе. Весь мир был где-то далеко. Остались только я и Макс, вдвоем в безграничной вселенной. Никогда и ничего подобного со мной не происходило. Мне захотелось прижаться к нему, обнять. «Но вы едва знакомы», – шепнул мне внутренний голос. Да, это правда. Едва знакомы! О чем я только думаю?

Мне не хотелось покидать тот фантастический мир, куда я случайно попала на несколько мгновений. Но благоразумие вязло верх, и я отступила от Макса в сторону.

Он опустил руки и отвернулся:

– Прости, не хотел тебя обидеть.

– Я не обиделась… – он не поверил. Я не стала разубеждать.

Неловкое молчание затянулось.

– Пожалуй, пора спать, – нарушил его Макс. Он все еще не смотрел на меня. – Завтра у нас обоих много работы и надо рано вставать. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – эхом ответила я.

Он вышел с кухни, а я посмотрела ему вслед и ничего не сказала. Хотелось его остановить. А что было бы дальше? То, чего пока у меня еще не было. Я теряла голову. Как-то слишком быстро, неожиданно и, пожалуй, не вовремя. Попыталась мыслить здраво, отогнала мысли о Максе. Машинально хлебнула остывшего чая и пошла к себе в комнату.

Сон улетучился. Я убрала с мольберта начатый портрет и поставила на него большой чистый холст. Начала судорожно рисовать. Будущая картина уже возникла у меня перед глазами. Руки работали быстро, словно боясь, что разум возобладает, и я передумаю. Азарт не давал мне остановиться и гнал вперед.

Рисовала без эскиза. Он мне здесь не нужен. Настроение я поймала и смогу передать его. Портрет получится интересным, я уверена. Попрошу Макса позировать и даже заплачу ему за это. Все должно быть по-честному.

Я передам то, что ощутила сегодня. Очнулась от работы, когда на часах было уже почти четыре утра. Отступила назад, и посмотрела, что получилось. Результат меня удивил. Макс смотрел через плечо, уверенный, гордый, с взглядом прирожденного аристократа. Он холоден, ироничен, но где-то в глубине его стальных глаз теплится огонек. Любви, нежности или чего-то еще, неведомого мне?

Именно таким я вижу его, чувствую. Безалаберный Макс, который не умеет мыть полы и жарить яичницу предстал у меня в образе потомственного дворянина. Но почему, откуда такое ощущение? Может, таким я увидела его первый раз. И не важно, что он был обнажен, и я приняла его за маньяка. Было в нем что-то, чего я не могу передать словами, что-то неуловимое. Не зря я не могла от него глаз отвести.

То, что у меня получилось, мне очень понравилось. Именно так вдохновение и накатывает – нежданно-нагадано. Интересно, а что скажет на это Макс? Наверное, удивится, что я вижу его в таком свете. Для сантехника-разнорабочего однозначно неожиданно. Ему, наверное, это польстит. Но шестое чувство говорило мне, что я не ошиблась с образом.

В комнате было прохладно. Я нырнула под одеяло и свернулась калачиком. Сон начал окутывать меня. Теплая рука Макса опять опустилась на мою талию, погладила плечи. Его дыхание обожгло щеку. Я плотнее закуталась в одеяло. Пусть это тепло подольше сохранится на моем лице. Спокойной ночи, Макс!

* * *

Проснулась поздно и с ужасом поняла, что могу не успеть с выполнением заказа. Завтракать было уже некогда, и я сразу приступила к работе. Было бы интереснее работать над портретом Макса, но сейчас не до этого. Ближе к обеду я пошла на кухню, и увидела через открытую в ванную дверь сидящего в позе роденовского мыслителя на табурете Макса. Он задумчиво смотрел на бачок от унитаза.

– Ну, и насколько все серьезно? – поинтересовалась я.

– Пока не понял. Уникальная система поплавка и уплотнителя донного клапана, – задумчиво произнес он, и потыкал пальцем колготки, намотанные на бачок. – Надо будет их заменить.

Ну, в этом он, похоже, специалист. Уверена, скоро Макс с проблемой разберется.

– Составишь мне компанию? А то одной скучно есть, – пригласила я его присоединиться к моей трапезе.

– Чай, пожалуй, попью. Но заварю его сам. Я это никому не доверяю.

– Да, чай у тебя великолепный получается, – улыбнулась я, доставая из холодильника вчерашние деликатесы. – Твои одноклассники столько всего принесли, на неделю хватит! Фрукты я отдала Вале и Олежке, ветчину дяде Саше – он к ней неравнодушен. А остальное потихоньку будем есть все вместе.

– Тут, как я посмотрю, коммунизм. Все общее.

– Зря иронизируешь. Не все. И разве это плохо? Соседи мне тоже очень помогают.

– Просто непривычно.

Макс сделал бутерброд с красной икрой и протянул мне.

– Сплошные витамины и минералы. Тебе не помешает после печенья с ярмарки. Надо питаться правильно.

– Надо, – кивнула я, откусив бутерброд. – Но денег на это где взять? Вот нарисую абстракцию, а может еще какую ерунду из мусора сваяю, выставлю у Дарины. И стану известной. Но это вряд ли. Не мое это, не мое…

– Под моду прогибаться значит, не хочешь? – усмехнулся Макс, пытливо глядя мне в глаза.

– Не хочу, не могу и не буду, – тряхнула я головой.

– Даже ради успеха?

– Да какой же это успех? Только тщеславие потешить, и все.

– Аня, ты меня удивляешь своим отношением к жизни. Снимаю перед тобой шляпу. Не думал, что в таких условиях можно быть независимой и оптимистичной.

– Что ты прицепился к моему оптимизму? – рассмеялась я. – Я в Питере, и я счастлива. Могу делать, что пожелаю, и никто не пилит меня, что я не оправдала надежд семьи. Впереди такие перспективы – учеба, любимая работа.

– А если не поступишь?

– Попробую еще раз. Буду пробовать, пока не добьюсь своего. Но я в своих силах уверена. Вот увидишь, поступлю. Я времени не теряю, готовлюсь, хожу на курсы.

– Упрямая оптимистка, – улыбнулся Макс и в глазах его вспыхнул тот огонек, что я увидела вчера вечером.

Глава 10. Макс

Ниагара низвергала свои воды с шумом, и счетчик крутился как бешеный. Я вернул странную конструкцию дяди Саши из капроновых колготок на бачок унитаза и потоки воды прекратились. Ну, и как это работает? Для меня загадка.

Никогда еще Максимилиан Радзивилов не был так близок к провалу. Меня могли легко рассекретить, и надо было что-то срочно предпринять.

Я прыгал с парашютом, участвовал в автогонках на Феррари по ночному Питеру, скакал на коне, лазил по скалам в Альпах. Обманывал женщин, играл в казино. Но никогда, никогда в жизни не чинил сантехнику. Неужели я не справлюсь с такой ерундой? Похоже, без посторонней помощи нет.

Отправился к строителям. Они ждали меня после обеда, так как строительный мусор еще не набрался. Добрый папа запретил давать мне другие поручения. Он боялся, что я смогу снести что-то лишнее и обрушить перекрытие. Вот такого он обо мне высокого мнения.

Я попросил проконсультировать меня в вопросе ремонта сантехники. Работяги переглянулись, неприлично заржали и отказались. Оказывается, они поспорили, как быстро меня раскроют соседи по коммуналке, или как скоро я сам брошу эту дурную затею. Бригадир предположил, что десять дней я продержусь, Игорек поднял ставку. Он верил в меня и был уверен, что месяц я протяну. Но, возможно, после этого протяну ноги.

Поэтому помочь советом они не могут. Тут вопрос чести. Меня слегка покоробило – на меня заключили пари? Да кто они такие, чтобы спорить на меня, хозяина популярной сети спортивных клубов Максимилиана Радзивилова?! Уже открыл рот, чтобы возмутиться, но вовремя опомнился и с досадой захлопнул его. Сам-то я, чем занимаюсь?

– И на что поспорили? – я постарался придать голосу максимальное равнодушие.

– Кто проиграет, проставляется в пивнухе. На все бригаду. И тебя возьмем. Как пострадавшую сторону. В смысле, страдающую от бытовых неудобств, – доверительно сообщил Игорек и покровительственно похлопал меня по плечу. – Я в тебя верю. Мы победим.

Да, хорошо же меня оценили! Могли бы на что-то более серьезное поспорить. Хотя, бутылка коньяка, на которую мы заключили пари с Богданом, тоже ни о чем.

Мысленно перебрал всех своих знакомых, кто мог мне помочь в вопросе ремонта унитазного бачка и с облегчением вспомнил Никиту – владельца сети магазинов элитной сантехники. Позвонил ему. Он долго не брал трубку, наконец, отозвался, и сонным голосом спросил, не рухнул ли я с дуба, звонить ни свет ни заря. Конечно, десять утра время довольно раннее для такого плейбоя как Никита. Но я заблуждался.

Любимец женщин и развлечений отдыхал на Карибах, и разница во времени сыграла со мной злую шутку. Никита долго ворчал, высказал все, что думает обо мне и наконец, поинтересовался, какого рожна я от него хочу.

После того, как я озвучил свою проблему, король унитазов пафосно заявил, что он торгует элитной сантехникой, а не занимается ее ремонтом. Поэтому сначала Никита отправил меня в пеший эротический тур, потом к своему управляющему.

Любезный управляющий перенаправил к старшему менеджеру, тот к начальнику отдела возврата товара и дальше я начал хождение туда, не знаю куда. Никто из специалистов не мог мне подсказать, как починить треклятый смывной бачок.

Наконец по длинной цепочке я добрался до мастера Петровича, который нецензурными выражениями, но очень доходчиво объяснил мне принцип работы сложной гидравлической системы. Я даже запомнил несколько названий этих хреновин и сумел блеснуть своими глубокими познаниями перед Аней. Она мне поверила, и после чая я продолжил общение с чудо-мастером Петровичем.

В итоге я понял, что одна фигня держит другую фигню, которая затыкает третью. И что одна из них сломалась и ремонту система в целом не подлежит. Решение с колготками очень мудрое, и может прослужить еще несколько дней. Потом желательно ее поменять. Но для этого надо знать название и марку унитаза. Оказывается, он имеет название, как автомобиль.

Петрович прочувственно посоветовал мне не страдать ерундой и купить новый и качественный унитаз, чтобы не выносить мозги занятым людям.

Поблагодарил его за консультацию и задумчиво тронул шланг, подсоединенный к бачку. Делать этого было не надо. Крепление шланга тихонько хрустнуло. Я замер. Через мгновение шланг принял позу змеи, готовой к нападению и пустил мне в лицо тугую струю холодной воды.

Я давно так не ругался матом. Шланг извергал потоки воды как фонтан «Самсон» в Петергофе. Я пытался поймать его, но он ловко уворачивался и не давался в руки.

Все чувства обострились до предела, адреналин зашкалило, и я интуитивно понял, что для моего спасения надо повернуть красный вентиль на трубе. Бурные воды были перекрыты. Шланг безжизненно и как-то неприлично повис рядом с бачком, а я, весь мокрый и злой пошел к строителям. Хорошо, что Аня уже ушла и не видела моего очередного поражения.

В ванную заглянул Васька. Он шел на кухню, но лужа в коридоре остановила его на пути к вожделенной миске с кормом. Взял тряпку, вытер воду и позволил ему продолжить путь. Кот окинул меня презрительным взглядом. Если бы он мог, то очевидно, повертел лапой у виска. Васька недовольно прошел по влажному полу, брезгливо подергивая задними лапами.

Пошел на поклон к строителям. Работяги снова искренне за меня порадовались, а когда перестали ржать, мне удалось уговорить их помочь в этом сложном деле. За это я обещал сегодня батрачить бесплатно. Серега сгонял в ближайший магазин сантехники, что-то заменил в креплении, шланг вернул на место, но заверил, что долго он тоже не протянет.

В ванной на пол натекло много воды. Она таинственно поблескивала под неверными лучами настенного светильника. Я собрал очередную лужу в ведро.

Если так пойдет дальше, из меня получится профессиональная уборщица. Смогу подрабатывать, убираясь в собственном офисе или у папы в салоне. На скромную жизнь без излишеств и роскошных девиц хватит. Со злостью швырнул тряпку в ведро и снова непроизвольно матюгнулся.

Похоже, придется копить деньги еще и на замену унитаза. Ну как, как можно так жить?! Это же сплошная борьба за существование!

И как тут за Аней ухаживать? Даже в приличное кафе ее пригласить не могу.

Вернулся в свою комнатенку и подошел к окну. Оно выходило во двор, заваленный строительными отходами. У Ани из комнаты вид намного лучше. И из кухни тоже.

Я в очередной раз за утро вспомнил, как она стояла ночью у окна и смотрела на город. Загадочный и немного зловещий. Фантазерка она, и очень милая. Я вчера едва все не испортил. Хорошо, что вовремя остановился. Вернее, она меня остановила.

Когда взял ее за руку, Аня замерла, как пойманная птичка. Я тогда хотел просто обнять ее и не думал о пари. В то мгновение я о нем забыл. Тонкая фигурка девушки четко вырисовывалась на фоне темного окна. Она была нежная, трогательная, хрупкая.

Мне хотелось защитить ее от всех невзгод. Но она их, похоже, игнорирует. Это для меня отсутствие любимой моцареллы раздражающее неудобство. А Аня, возможно, ее никогда в жизни не пробовала. И ничего, не страдает от этого. Мы живем в разных мирах. Но что из того? Она мне нравится, в этом я могу признаться самому себе. Думаю, и я ей нравлюсь.

Снова что-то неприятное шевельнулось в глубине души. Как холодная змея. И зачем я только согласился на это пари? Хотя уверен, для Ани деньги не главное. Но что-то неправильное, подленькое было в происходящем.

Отогнал от себя навязчиво-благородные мысли. Ничего плохого мы не делаем, никого не обижаем. Аня даже не узнает об этом споре. Я просто съеду с квартиры и навсегда исчезну из ее жизни, как случайный знакомый. Но сначала помогу ей с картинами. Найду заказчиков, организую пару выставок. Не от своего имени, разумеется. Будет такая небольшая компенсация и неплохой старт для ее карьеры.

И для меня подобный жизненный опыт тоже лишним не будет. Я уже понял, как непросто жить без связей и материальной поддержки. Сегодня я освоил починку унитазного бочка и могу собой гордиться. Надо, кстати, зайти в магазин сантехники, и посмотреть запорную арматуру. Очевидно, остановить Ниагару в туалете я смогу самостоятельно.

Только денег надо заработать теперь еще и на это. И отработать у отца дверь. И еще купить на распродаже кровать. Еще одну ночь на раскладушке я не переживу. Во-первых, я на ней не помещаюсь, во-вторых, не умею спать в гамаке, когда ноги выше головы. Спина после ночи затекла и болела, словно я и во сне продолжал таскать мешки с мусором.

Еще необходимо забежать в офис и просмотреть кое-какие бумаги. Рано утром их должен забрать мой управляющий. Видимо, сегодня я опять буду ночевать дома. Тогда можно будет вечером пригласить Анжелу. Воздержание затягивается, и это тоже раздражает. Я же не монах все-таки!

Но мысли упорно возвращались к Ане. Если бы она ночью не отстранилась, стал бы я настаивать? Нет. Однозначно, нет. Я не подлец. Но хотел ли я ее в тот момент? Да, и это неоспоримо. Почему, что в ней такого?

Чем она лучше Анжелы, Дарины и прочих знакомых девушек? Искренностью и непосредственностью. В ней нет фальши. Я много думаю об Анне. И видимо, дальше это будет только усугубляться. Ну что ж, посмотрим, куда приведут меня эти игры.

* * *

Красавица Анжела крепко обняла меня и впилась в губы до боли, со страстью изголодавшейся волчицы. Она ни на мгновение не выпускала меня из цепких объятий, и мы буквально вывалились из персонального лифта в холл моего пентхауса.

Длинная шуба из голубой норки соскользнула с роскошных плеч Анжелы. На ней были только ботильоны на высоченной шпильке и черные чулки. Умеет она завести с пол-оборота. Но и сама Анжела дрожала от нетерпения.

– Хочу… Хочу… Хочу тебя… Немедленно… – шептала она хриплым голосом, подставляя под поцелуи разгоряченное тело.

Я поднял ее на руки, швырнул на кровать. И использовал грубо, как дорогую шлюху. Она не поняла этого. Стонала от удовольствия, закрыв глаза. Выгибалась и принимала самые причудливые позы. Обычная кошка, которая безумно хочет кота… Надо отдать ее умению должное, мне было с ней хорошо. Физически, не более.

Позже, лежа на шелковых простынях цвета южного заката, я смотрел в потолок и думал о том, что получил удовольствие. И удовлетворение. Анжела обессиленно лежала рядом, бесстыдная в своей порочной красоте. Ее длинные светлые волосы разметались по подушке. Она лениво перевернулась на живот:

– Люблю тебя.

Я промолчал. Анжела всегда путала секс и любовь. А я об этом вообще до недавнего времени не задумывался. И никогда никому не говорил о любви. Мне казалось, это понятие из прошлого, если не позапрошлого века, когда за девушкой долго и нудно ухаживали, и женились исключительно на девственницах. Представление о любви у меня сложилось по классической литературе, которую я, как и большинство, в школе не переносил на дух. Любовь это что-то скучное, и часто безответное. Тоска, в общем…

Анжела смотрела на меня через полуприкрытые глаза и улыбалась чувственной похотливой улыбкой.

Мне не хотелось прикасаться к ней. Сегодня поздно вечером я позвонил Анжеле, и она примчалась. Девочка по вызову с гигантским самомнением и амбициями. Чем она пожертвовала ради незапланированного свидания? Возможно, не пошла в ночной клуб.

Наши общие знакомые уверены, что мы пара. Я так никогда не считал. Пара предполагает возможность создания семьи. С Анжелой семью попытается создать только умалишенный. Понимает ли она, что просто великосветская шлюха? Нет, конечно же, нет.

Она девушка из порядочной семьи. То есть, из богатой. А такая шлюхой называться не может. Девушка свободных нравов, очевидно. Или современных взглядов на жизнь. Меня понесло в философию, и я решил переключиться на Анжелу, раз уж она лежит рядом. Не хотел прикасаться? Но желание берет верх. Вот и вся любовь, как говорится.

Анжела подползла ко мне и провела рукой по груди, призывно заглядывая в глаза. Я оттолкнул ее, резко перевернул на живот и прижал к кровати. Грубо намотал на руку ее волосы. Она призывно прогнулась:

– Макс, ты сводишь меня с ума.

Ей это нравится. Обычная похотливая дрянь. А я развратный мерзавец. И мы стоим друг друга.

Интересно, что бы сказала Анжела, узнав, что я до встречи с ней батрачил на стройке? Очевидно, не поверила бы. А возможно, подумала бы, что я свихнулся. А если бы узнала про пари? Впрочем, возможно, она про него знает. Скорее всего, без подробностей. Наверняка Дарина всем уже раструбила. Но Анжела молчит, видимо, не считает это для себя опасным. Ее партнер желает новых ощущений? А почему бы и нет?

– Тебе Дарина рассказала? – решил я удовлетворить свое любопытство. Интересно, насколько я угадал с реакцией Анжелы.

– Про твой спор с Богданом? – протянула она томным голосом, насмешливо прищурив глаза. – Да, наслышана. Я поставила на тебя. Ты же душка. Только не смей спать с этой дурочкой. Я приревную!

Анжела снова поцеловала меня в губы, перешла к груди и гортанно рассмеялась:

– Хорошо со мной?

Разумеется, хорошо. Анжела знает об этом. Опытная любовница, красавица и умница. Анжела умна, очень умна. Почему она здесь? Это льстит ее самолюбию. И все. Будь я Максим-сантехник, а не Максимилиан Радзивилов, крутилась бы она передо мной так? Разумеется, нет.

Ночь прошла бурно. Анжела была ненасытна. Возможно, и правда, соскучилась. Не по мне, по сексу. Взял айфон и стер ее номер. Больше я не позвоню ей никогда.