Текст книги "Сердце для любимой"

Глава 11. Аня

Открытие выставки должно было состояться в пять часов пять минут вечера в пятницу. Очень символично, ибо выставка называлась «Пять безумных чувств».

В четверг я уже была вся на нервах. Все-таки первая выставка, куда взяли мои картины. Я надеялась на успех и боялась провала одновременно. Хотя какой успех, какой провал? Меня же никто не знает, никому нет дела до моих гениальных полотен. Не будет ни провала, ни успеха. Но, все равно страшно…

Накануне я забрала из проката платье. Классические лаковые туфли у меня были. Неудобные, зато красивые. Маска придает загадочности и добавляет шарма. Все, я готова к балу. Вечером нарядилась и пошла к Максу, узнать его мнение. А заодно поразить его наповал своим вечерним туалетом.

Макс потихоньку обживался на новом месте. Купил себе недорогую кровать. Дядя Саша отдал ему тумбочку, а Валя стул и табурет. Мне ему пожертвовать было нечего, я сама только-только начала обрастать вещами. Вообще-то Максу стоило бы жить по средствам. А то спать не на чем, а перепелиные яйца ему подавай!

– Ну, что скажешь? – я покружилась перед Максом по комнате. – Похожа я на художницу?

– На художницу не похожа, – усмехнулся он. – Креатива не хватает. Но тебе все очень идет. Особенно маска…

– Так тебе нравится, или нет? – продолжала допытываться я.

– Мне нравится. Очень. Ты необыкновенно красива, – в его глазах я видела неподдельное восхищение. Или мне это только казалось? Но говорил Макс более чем сдержанно.

Я снова покружилась по комнате, представляя, как буду танцевать. Хочется блистать и чувствовать себя принцессой, не меньше. Хотя кого я хочу обмануть? Платье из проката, дешевые туфли… Ну, и ладно! Люблю танцевать, жаль только случай это сделать выпадает не часто. Так что надо ловить момент. Буду порхать по залу как бабочка! Или колибри… И получу море удовольствия!

Мне показалось, все происходящее не нравится Максу.

– Ну, чего ты надулся? – я присела рядом с ним на кровать. Легкая юбка взметнулась облаком и осела вокруг меня. – Я же вижу. Признавайся, что не так?

– Мне не нравится, что ты туда идешь. Я уже тебе говорил, в питерской богеме царят очень вольные нравы. Многие художники нажрутся до поросячьего состояния. Кто-то обкурится. Разврат и все прочее. Ты даже не представляешь, куда направляешься.

– А ты там завсегдатай, можно подумать. И меня пригласил твой друг. Ты ему не доверяешь? Богдан очень милый. Водит меня по кафе. Вчера зашли в Русский музей, ненадолго, просто погреться. Но все равно здорово. Я Русский люблю, и могу туда ходить бесконечно. Богдан эрудированный и очень интересный собеседник.

– Да, да, ты права. Он интересный и эрудированный. И он будет за тебя отвечать, если ты попадешь в этом гнезде порока в историю. Отвечать передо мной! – нахмурился Макс.

– О, какой у меня защитник! – рассмеялась я. – Я иду на этот вечер ради работы. Надеюсь познакомиться там с нужными людьми. Для меня это очень важно.

– Знаю, – недовольно кивнул Макс. – Я не люблю богему. Никаких ограничений, делай все, что пожелаешь. И наслаждайся свободой. Вернее, развратом, – он осекся и замолчал.

– Ну, я не обязана вести себя как другие и изменять своим принципам, – отмахнулась я от серьезного и скучного Макса. – Я иду туда с определенной целью, а пьянство и травка мне не интересны. Не понравится – уйду домой. И Богдан меня в обиду не даст.

– Ты очень доверчивая. И, не обижайся, немного наивная. Повторю, мне не нравится, что ты туда идешь. Но, как понимаю, отговорить тебя не смогу. Обещай, если возникнет необходимость, не важно, какая, ты сразу позвонишь мне. Согласна?

– Согласна, – кивнула я. – Обещаю.

Мне был приятна его забота. Обо мне никто и никогда так не беспокоился.

Хорошие у меня новые знакомые. Один помогает с работой, другой опекает от неприятностей. Повезло, так повезло! Или они захотят что-то взамен? Нет, конечно же, нет. Они оба не такие. Наверное…

* * *

Богдан зашел за мной ровно в четыре вечера. Дома я была одна. Соседи еще не вернулись с работы. Пожалуй, это даже хорошо, что никто не видит меня в вечернем платье. Валя начала бы давать бесполезные советы. Дядя Саша отпустил бы пару сомнительных шуточек. А Макс вообще недоволен, что я иду на вечеринку.

Я спросила Богдана, что он думает о моем вечернем туалете.

– Говори честно, – попросила я его. – Максу что-то не понравилось, но он сделал вид, что все нормально. А я теперь сомневаюсь, подходит ли платье для такого мероприятия.

– Да, поверь, все отлично. Мы же вместе его выбирали, а уж я в этом знаю толк, – заверил меня Богдан.

Я взяла пакет с туфлями и начала надевать сапоги. Но Богдан меня остановил.

– Ты что, со сменкой на вечер решила идти? – иронично выгнул он бровь.

– А как же? Сапоги к платью не подходят…

– Ох, темнота! – рассмеялся Богдан. – Это же моветон. Ты едешь в дорогом автомобиле. В туфлях. Переобуваться не надо.

Насмешка Богдана царапнула меня. Я сердито бросила сапоги в коридоре и накинула пальто.

– Что, тоже не пойдет? Шубы из соболей нет. Могу не ходить, если имидж не соответствует, – вызывающе глянула я на Богдана.

– Пальто пойдет. Не лучший вариант, конечно. Но ты сама отказалась от моего предложения приодеть тебя. Для меня это мелочи, поверь. И не обижайся, я просто не хочу, чтобы ты выглядела смешно.

Пожалуй, Макс прав. Зря я туда иду. Но раз уж решилась, надо довести дело до конца. Кто знает, может, это все-таки мой шанс?

Галерея сияла огнями. Во дворе перед входным порталом горели костры. У костров эротично танцевали обнаженные мужчины в валенках и обтягивающих трусах, отделанных кружевом. Мужчины были синие от холода, трусы, судя по всему, были от молодого модельера. Над входом красовалась неоновая вывеска «Добро пожаловать в безумие». Да, дурдом…

Богдан надел маску, я последовала его примеру. Охранник с бульдожьим лицом и тяжелой челюстью распахнул перед нами дверь.

В холле стояла блистательная Дарина в сногсшибательном алом платье. Оно переливалось огненными стразами «Сваровски». Дарина улыбнулась нам голливудской улыбкой и сделала широкий жест в сторону пирамиды из фужеров с шампанским – угощайтесь.

Богдан предупредительно подал мне бокал, и мы пошли смотреть выставку. Зря мой спутник раскритиковал мои сапоги. Я увидела в зале несколько странно и довольно неряшливо одетых мужчин и женщин преклонного возраста.

– Это художники из группы последователей авангардистов, – ответил на мой немой вопрос Богдан. – Не стоит на них равняться. Они теряют популярность, и сдают позиции. Были на пике моды лет двадцать назад. Теперь потихоньку спиваются. Но еще интересны для престарелых диссидентов. Поэтому они здесь. Пока продаются, но кассы не делают.

И это Богдан о высоком, об искусстве? Хотя на что я здесь рассчитывала? Тут выставлено то, что модно и что можно продать.

– Вижу, ты разбираешься в современной живописи, – едко заметила я.

– Естественно, – самодовольно заявил Богдан. – И очень неплохо. Я часто бываю на таких тусовках. Пойдем, покажу тебе реально стоящие вещи.

Многие картины мне и правда, понравились, хотя были для меня непривычны и необычны. Но своих полотен я не нашла. Даже обидно стало. И зачем я сюда притащилась? На что рассчитывала?

Богдан, очевидно, понял мое состояние. Он ободряюще мне улыбнулся, и мы еще раз обошли выставку. Я, наконец, заметила мои пейзажи в дальнем углу. Что ж, они не вписывались в общую концепцию, и Дарина не была обязана выставлять их на самых лучших местах. Она и так проявила любезность, взяв на выставку картины никому не известной провинциалки.

Я бродила с бокалом шампанского по выставке и понимала, что клиентов тут мне не найти. Странная блюмкующая музыка лилась из динамиков и сопровождала все действо. И на шута надо было брать вечернее платье и надевать маску?

На невысокий подиум поднялись ложкари и балалаечники и лихо исполнили что-то народное. Ведущий вечера пояснил, что это их прочтение Рахманинова. Он деликатно выпроводил народников, мягко, но настойчиво подталкивая их вожака к выходу. Тот пытался предложить исполнить что-то еще, но его ансамблю этого, к счастью, не позволили.

Холодный свет софитов отражался в высоких окнах, кидал яркие блики на черный глянцевый гранитный пол. Пузырьки шампанского щекотали мои губы. Я чувствовала себя тут лишней.

Минут через сорок народа поубавилось. Авангардисты и им подобные перепились, и тихо испарились. На смену неряшливым художникам пришли, судя по всему, потенциальные покупатели. Лощеные, ухоженные, элегантные.

– Ну вот, шушера убралась восвояси, – удовлетворенно заметил Богдан. – Осталась чистая публика и начинается светская вечеринка.

Появились настоящие музыканты, и заиграла живая музыка. Нормальная, под которую можно танцевать. Богдан сразу же пригласил меня. Вел он прекрасно. Я страшно боялась оттоптать ему ноги – давно не практиковалась в танцах. Но постепенно я освоилась. Вот теперь и платье к месту, и маска придает мне загадочности.

Халявное шампанское закончилось еще до ухода авангардистов. Собственно, это произошло во многом благодаря их стараниям. Зато теперь в буфете можно купить все, что душа пожелает. Богдан угощал меня коктейлями и какими-то необыкновенно вкусными крошечными пирожными.

Заметила у своих полотен несколько человек и подошла к ним. Завязался разговор. Двое мужчин неожиданно проявили очевидный интерес к моим работам. Они вручили мне свои визитки, и мы договорились созвониться. Мои картины заметили! Значит, вечер потрачен не зря. Пусть это маленький, но успех.

Я была бесконечно благодарна Богдану, что он привел меня сюда. Богдан в очередной раз пригласил меня на танец. Неуверенность ушла. Мне было приятно танцевать с ним. Рука Богдана скользила по моей спине. Он наклонился ко мне и крепко поцеловал в губы. Его язык уверенно проник мне в рот. Странно, непривычно, и мне это не понравилось – слишком интимно. Руки уверенно легли на ягодицы и бесцеремонно сжали их. Я прервала танец и отошла к окну.

– Что с тобой? – не понял Богдан.

– Не делай так больше и не целуй меня без разрешения, – мне стало неуютно.

– Без разрешения? – усмехнулся Богдан. – Ты серьезно? Разве для этого надо спрашивать соизволение? Это же чувства, эмоции!

– Больше так не делай, – повторила я с нажимом.

«Мы едва знакомы, и не надо меня щупать, как свою любовницу», – подумала я, но не стала озвучивать. Зачем? И так очевидно, что именно мне не понравилось.

– Ладно, как пожелаешь, – разочарованно протянул Богдан, пожав плечами.

Он подал мне очередной коктейль. Я отхлебнула терпкого напитка и спрятала недовольство в бокале. Ладно, забудем. Надеюсь, Богдан все понял.

На нас, не скрывая иронии, смотрела Дарина. Я снова почувствовала себя дремучей провинциалкой, которая зачем-то притащилась в приличное общество. Отогнала смущение и улыбнулась дежурной улыбкой. Выше голову!

Раскованной походкой светской львицы Дарина подошла к нам.

– Позволь, я ненадолго украду твоего кавалера? – усмехнулась она.

Я кивнула и она, подхватив Богдана под руку, увлекла его во внутренние помещения. Снова прошлась по залу, наблюдая за посетителями. Коктейли сыграли свою роль, и народ стал заметно раскованнее. Несколько танцующих пар очень откровенно обжимались, не обращая ни на кого внимания. В углу на мягком кожаном диване две девицы курили кальяны, и, судя по их лицам, были уже где-то очень и очень далеко отсюда. Я прошла в зимний сад.

Парочка геев в масках кошек сидела на краю небольшого фонтана, журчавшего посреди зимнего сада, и мило беседовала, держась за руки. Элегантно и дорого одетая пожилая дама танцевала с молодым человеком и смотрела на него как удав на лягушку. Лягушка не возражала и что-то шептала на ухо удава.

За кадками с пальмами девица зажала в углу какого-то мужика и навалилась на него всем телом, закинув ногу ему на бедро и призывно постанывая. Макс был прав – разврат тут царил на каждом углу. Пожалуй, пора возвращаться домой. Людям уже не до искусства.

Надо найти Богдана, попрощаться и вызвать такси. Он может оставаться, а мне тут делать больше нечего. Упс, а денег на такси у меня нет! Дура, дура, я даже не подумала, что возможно придется возвращаться одной, а не с Богданом. По-хорошему он меня привез, он и должен вернуть домой. Так или иначе, для начала надо найти моего кавалера.

Я развернулась, чтобы вернуться в зал, и едва не сбила с ног роскошного блондина, с бокалом коньяка в руке и золотой полумаске на породистом лице.

– Просите, – смущенно пробормотала я.

– Ну что вы, что вы! – бархатным голосом прорычал он и поставил бокал на край фонтана. – Позвольте пригласить?

Не дожидаясь ответа, он привлек меня к себе и уверенно повел в танце. Собственно, не повел. Через пару мгновений он начал откровенно меня лапать, обдавая жарким дыханием, смешанным с запахом коньяка. От него пахло дорогим парфюмом. Кавалер направил меня в темный уголок зимнего сада, если не сказать – потащил. Руки наглеца скользнули по бедру и нырнули под юбку.

– Поедем в отель, – безапелляционно заявил он.

– Оставьте меня в покое, – потребовала я, пытаясь освободиться.

– Оставлю, – усмехнулся он гаденько, – чуть позже.

Мерзавец не отпускал меня и впился в губы страстным поцелуем. Его рука легла мне на грудь. Вот нахал! Ну, сам напросился! Я со всей силы с размаха наступила ему острым каблуком на ногу, а другим коленом ударила в пах. Удар получился не сильным, но каблук заставил его взвыть и завертеться на месте.

– Дрянь! – заорал он, но отпустил меня, и я мгновенно отскочила подальше.

Красавец-блондин скакал на одной ноге, тер другую и отборно матерился. Похоже, мой каблук хорошо припечатал его.

Я оглянулась, ища поддержки и с ужасом поняла, что никому до происходящего нет дела. Никто даже головы не повернул. Пора спасаться бегством. Выскочила в зал и попыталась затеряться в толпе гостей, присела на диван рядом с обкуренными девицами и пригнулась.

Достала из клатча смартфон и начала судорожно набирать номер Богдана. Как всегда, сработал закон подлости. Богдан оказался недоступен. И где его только носит? Оглянулась по сторонам – блондин метался по залу и, очевидно, искал меня, чтобы пришибить. Осторожно сползла на пол и присела у подлокотника дивана.

И что теперь делать? Кричать? Если этот урод подойдет, буду орать как резаная, и плевать, что обо мне подумают. Идиотская ситуация! Никто за меня не вступится, однозначно. Вытащит гад меня из галереи, затолкает в машину и все, привет! А потом скажет, что все было по взаимному согласию. И обратного не докажешь. Я же добровольно притащилась в этот вертеп.

Оглядываясь, как партизан в тылу врага, пробралась в гардероб, схватила пальто и выскочила на улицу. Помчалась без оглядки куда глаза глядят. Свернула в один переулок, в другой. Было не поздно, часов девять вечера. Народ на улице еще есть. Тут меня уже не тронут. Плохо, что я совсем без денег, да еще и в туфлях на снегу. Только простудиться не хватало. На мое счастье я увидела супермаркет и забежала в него. Позвонила Максу. Он сразу взял трубку.

– Забери меня, пожалуйста… – попросила я и почувствовала, что сейчас разревусь, как белуга от обиды и унижения.

– Ты где? – в его голосе звучала тревога. – С тобой все в порядке? Где Богдан?

– Да, уже в порядке. Я убежала… У Богдана отключен телефон. Я в каком-то супермаркете недалеко от галереи…

Конечно, Макс понял, что я вляпалась в историю. Но ничего не сказал, и ругать меня не стал.

– Узнай адреса магазина! – приказал он.

Продавец назвал мне адрес, а я попросила Макса привезти мне сапоги.

– Жди, сейчас буду. Никуда не выходи, поняла?

Макс влетел в супермаркет минут через десять. Как он так быстро добрался, для меня осталось загадкой. Макс молча посадил меня на подоконник, снял промокшие от растаявшего снега туфли, растер замерзшие ступни.

– Говорил тебе, нечего было туда идти, глупая девчонка!

Мне стало стыдно, и слезы брызнули из глаз. Макс сердито одел на меня сапоги.

– Не реви, сама виновата!

Я молчала, ведь он был прав. Только слезы продолжали бежать по щекам. Макс достал платок и осторожно вытер мне лицо.

– Ну, успокойся, все обошлось, – ободряюще улыбнулся он и сердито набрал какой-то номер в своем айфоне, но ему не ответили.

– Богдан все еще недоступен, – процедил Макс сквозь зубы. – Пришибу мерзавца!

– Не надо, я сама виновата. Ты был прав, зря я туда пошла.

– Прав – не прав, а Богдан за тебя в ответе. Он тебя пригласил на эту идиотскую выставку.

Макс снова вытер мои щеки:

– Ну, не плачь. Пойдем домой.

Я слезла с подоконника и с сожалением бросила туфли в мусорку – они раскисли, лак покрылся пятнами и местами облез. Видимо, я ободрала его, пока бежала, не разбирая дороги.

Макс крепко взял меня за руку, и вывел на улицу. Только теперь я заметила, какая сказочная погода. Было тихо, падал крупный и редкий снег. Зимняя сказка, да и только.

– Как красиво! – я взяла Макса под руку и покрепче прижалась к нему. Так мне было спокойнее.

– Ты быстро пришла в себя, – криво усмехнулся он. – Только что дрожала от страха.

– Ты рядом, и мне больше не страшно.

– Раз ты уже успокоилась, давай немного погуляем. Погода и правда, дивная.

– Я дура, да? – мне хотелось, чтобы он меня пожалел.

– Да, и ты сама это знаешь, – сердито буркнул Макс, но тут же смягчился. – Чтобы тебя немного утешить, приглашаю на каток. Давно хотел тебя туда позвать. Пойдешь прямо сейчас?

– С удовольствием. Надеюсь, поможет мне немного отвлечься.

– Вот и славно. Каток работает допоздна и там есть прокат. Тут недалеко, пройдемся не спеша. Я буду тебя ругать, а ты слушать, думать над этим и молчать.

Я вздохнула и опустила голову:

– Ругай…

Глава 12. Макс

Когда раздался звонок от Ани, я его почти ждал. Не ее это, подобные тусовки. Не будет она пить коктейли до одури, не будет курить травку, не будет, не будет, не будет… Глупышка, попавшая в чуждую ей среду. Как и следовало ожидать, она влипала по полной.

Хорошо, что мой «Ягуар» стоит всего в квартале от нашего дома. Домчался за несколько минут, машину оставил за углом и галопом понесся в супермаркет. Эта дурочка стояла у окна, в пальто нараспашку. Оно совсем не сочеталось с ее вечерним платьем. В руке клатч, на голове бархатная маска. На лице растерянность. Милая, наивная девочка, похожая на нахохлившуюся птичку.

Переобул, начал ругать. Она неожиданно расплакалась. Вот от чего? Я же на нее не ору.

Богдан, скотина, как он мог оставить ее одну в этом рассаднике разврата? Сволочь! Раз отключил телефон, значит, занимается сексом. Чтобы не мешали. Я его манеру знаю.

Мы шли по заснеженным улицам. Она вцепилась мне в руку и доверчиво прижалась всем телом. Видимо, и правда, сильно испугалась на этой вечеринке.

– Успокоилась? – спросил Аню.

– Да, – тихо ответила она. – Успокоилась. Ты был прав, не надо было мне туда ходить.

– Ну, давай, рассказывай, что там произошло.

Она вздохнула:

– Вначале все было неплохо. Я даже познакомилась с парой потенциальных заказчиков. Потом Богдана позвала куда-то Дарина…

Так вот где застрял Богдан! Конечно же, Дарине он отказать никогда не мог – одноклассники, что поделать! Первая любовь, первое влечение. Правда, Богдан у нее был далеко не первый.

– Ко мне подошел мужик и начал лапать. Я со злости наступила каблуком ему на ногу и ударила по причинному месту коленкой. Не сильно, но он взбесился, – невинно посмотрела на меня Аня.

Вот это нежная девушка! Себя в обиду не даст. Впрочем, я уже на себе испытал ее решительность.

– Ты думала, он обрадуется? – саркастически поинтересовался я. – Просто уйти не могла?

– Нет, он меня не пускал.

Зазвонил смартфон Ани. Она посмотрела на экран:

– Богдан…

Я вырвал у нее трубку.

– Стой тут, – велел ей и указал на место у яркой витрины. – Чтобы я тебя видел.

Сам отошел на порядочное расстояние, но не сводил глаз с Ани – у нее талант влипать в истории. Ответил на вызов и высказал Богдану все, что о нем думаю. Теми заковыристыми выражениями, которым научился у строителей. Получилось емко и доходчиво.

Богдан оправдывался. Видите ли, не мог отказать Дарине. Да, и он завелся с пол-оборота. А что было делать? Требовалось строчно выпустить пар. Он не монах, а Ани домогаться не стал. Вот такой благородный. Короче, он не виноват, что Аня дикарка и не умеет вести себя в приличном обществе.

И, тем не менее, он приносит ей свои извинения. Завтра зайдет лично. Я посоветовал ему держаться от девушки подальше, но он напомнил про наше пари. Да, в принципе, Богдан не виноват. Она взрослая и сама отвечает за себя и свои поступки. Но нельзя было оставлять неопытную Аню в этом содоме одну. Я еще раз крепко ругнулся и отключил смартфон. Да пошел он, куда подальше со своими извинениями!

Аня как зачарованная смотрела на витрину. Оказалось, я оставил ее у ювелирного магазина. Девушка не могла отвести глаз от крупного кулона в форме сердца из бриллиантов и рубинов. Я вернул ей смартфон.

– Нравится? – кивнул я в сторону украшения.

– Да, очень красиво, – прошептала она, продолжая завороженно смотреть на кулон. – Холодные искры так загадочно мерцаю. А красный камень горячий, как живой. И в ледяном сердце есть капелька тепла. Как здорово придумано, правда? И символично. Ничего подобного никогда не видела.

Естественно, где она могла видеть что-то подобное? В своей провинции? Аня отошла от витрины и виновато улыбнулась.

– Я легкомысленная? Да? И непоследовательная… – задумчиво произнесла она.

– Почему?

– Только что переживала из-за собственной глупости, а теперь не могу оторвать взгляд от бирюльки…

– Ты девушка, тебе можно, – мне захотелось обнять ее и поцеловать.

Осторожно, бережно. Какая она трогательная в своей непосредственности! Но я не посмел. Слишком много на сегодня для нее переживаний.

Что-то теплое, легкое и незнакомое шевельнулось в душе. Я не мог объяснить себе, что со мной происходит, что я чувствую к этой девушке из другого мира. Из мира, где нет лицемерия и неприкрытого разврата. Чистая и простая, добрая и наивная Аня.

Было тепло и тихо. Снег продолжал бесшумно падать и снежинки искрились в воздухе, как бриллианты в витрине ювелирного магазина.

На катке народу оказалось немного. До закрытия оставалось полчаса, но коньки нам выдали. Жаль, денег не хватает на то, чтобы пригласить девушку в приличное кафе. А про ресторан и говорить нечего. Как было бы здорово зайти потом попить чай или, еще лучше, глинтвейн.

Я помог Ане надеть коньки. Она сидела на скамейке, а я шнуровал высокие ботинки. Она смотрела на меня сверху вниз, и ее бездонные синие глаза светились благодарностью. Так на меня не смотрела ни одна женщина.

– Спасибо тебе, – она положила руку мне на плечо. – Ты очень добрый. Я бы без тебя сегодня пропала.

– Не пропала бы, – усмехнулся я. – Даже в таком сомнительном месте, как художественная выставка Дарины, прилюдно не насилуют и не убивают. Там все на добровольных началах. Хотя по физиономии от пьяного ухажера ты словить могла. Все бы ограничилось банальной дракой и наглеца выкинули бы за дверь.

– Ну откуда ты можешь это знать? – возмутилась Аня. – Ты же не видел, как этот хам меня лапал. Это было так мерзко!

– На подобных тусовках царят вольные нравы, но до уголовщины никто не опускается. Дарине подобная реклама не нужна. И, тем не менее, тебе туда ходить не следовало. Не послушала меня, вот и получила море впечатлений.

– Я уже признала свою ошибку, – вздохнула Аня. – Но можно подумать, ты там завсегдатай.

– Я бывал у Дарины. Меня ее галерея особо не заинтересовала. Я тоже не поклонник подобного искусства. Давай, как-нибудь сходим в Эрмитаж? – надеюсь, на это денег я заработать смогу.

– Знаешь, стыдно признаться, но я до сих пор так и не выбралась в Эрмитаж. Позор! Так что твое приглашение принимаю с удовольствием.

Я закончил шнуровать Анины ботинки и подал ей руку. Ее тонкие пальцы замерли в моей руке, и она подняла на меня глаза.

– Я так рада, что познакомилась с тобой.

– Особенно учитывая обстоятельства нашего знакомства, – рассмеялся я.

Аня ответила серебристым смехом, отпустила мою руку и уверенно заскользила по льду, присыпанному пушистым искрящимся снегом. За ее коньками оставался тонкий блестящий след.

– Догоняй, – задорно махнула она мне рукой и закружилась, широко раскинув руки и запрокинув голову.

Ее шелковое платье развевалось при каждом движении, иногда его легкий подол взлетал вверх, открывая стройные ножки девушки. Хорошо, что Аня не обращала на это внимание. Она с наслаждением скользила по льду. А я наслаждался ее видом. До этого я видел Аню только в джинсах или домашних брюках. Как же ей идет это платье! Она красавица. Интересно, а она об этом знает?

– Ты хорошо катаешься, – я догнал ее и подхватил за талию.

– С детства люблю зиму. И катаюсь на коньках, сколько себя помню. Мечтала ходить в секцию, но так и не получилось.

Я закружил ее, она снова рассмеялась, и положил руки мне на плечи. Мы не удержались и свалились на лед. Аня смеялась как ребенок. Она путалась в длинном платье и никак не могла встать. Я помог ей подняться, и она замерла в моих руках. Аня подняла на меня глаза.

В них горел огонек, озорной и теплый. Мне снова захотелось поцеловать ее, и я с трудом удержался. Нет, это будет нечестно по отношению к девушке. Я знаю, что она ответит мне на него. А что дальше? Я должен буду оттолкнуть ее? И зачем только я ввязался в это пари?

Мы не торопясь шли домой, и болтали о пустяках. Мне казалось, я знаю ее всю жизнь. Аня раскраснелась после катания на коньках. Ее волосы растрепались и выбились из-под капюшона.

Домой мы вернулись заполночь. В квартире было тихо. Все, похоже, спали. Первым делом пошли на кухню пить сладкий чай. Никогда не думал, что мне будет так хорошо ночью в коммунальной квартире! Кто бы мне сказал об этом месяц назад – не поверил бы.

К нам пришел Васька, начал громко урчать и требовать чего-нибудь вкусного. Пришлось его угостить ветчиной. Васька заурчал еще громче и потерся о мою ногу. Подхалим!

Мы ели бельгийские печенья, которые я купил сегодня. Ане они очень понравились. Дорогие, зараза. Даже представить не мог, что привычные вещи стоят бешеных денег. Работаешь, как раб на египетских пирамидах, а получаешь гроши. Кроме печений денег мне хватило на батон, кефир и крохотный кусок сомнительного сыра, который имел наглость именоваться Ламбером. Все. Разве так можно жить?

Оказывается, можно. И даже быть счастливым, если рядом сидит такая девушка, как Аня. Как приятно находить радости в мелочах и получать от этого удовольствие. Сегодня я всего-то покатался с девушкой на коньках, а рад больше, чем после посещения элитного клуба и бурной ночи с какой-нибудь роскошной Дариной. Или Анжелой… Или Владой… Всех и не упомнишь… Сейчас у меня на душе тепло, а на сердце весело.

Однако пора было спать. Аня ушла, а я остался допивать чай. Неожиданно девушка вернулась.

– Что случилось? – по ее лицу я понял, что она взволнована.

– Кто-то пытался вскрыть замок, – она потянула меня за руку. – Иди, посмотри сам.

Сначала я ничего не заметил. Но, приглядевшись, увидел царапины у замочной скважины. В замке явно ковырялись. Мы внимательно осмотрели входную дверь – то же самое. У соседей и у меня замки никто не трогал. Пытались вскрыть только Анину комнату.

– Кому это понадобилось? – удивилась девушка. – Брать у меня нечего. Денег нет. Самое дорогое – краски и мольберт. На мои картины, что ли покушались? – нервно хихикнула она.

– Мне это не нравится, – признался я. – Завтра с утра надо будет обратиться в полицию.

– И что я скажу? Что ничего не взяли? Они меня примут за паникершу и дурочку. Нет. Сначала спрошу у Вали и дяди Саши. Может, они знают, что это было?

– Не думаю. Надо будет тебе сменить замок. И на входной двери тоже. Она недорогая, ее гвоздем открыть можно.

В комнате все было на месте, ничего не тронули. Очевидно, дверь все-таки не вскрыли. Видимо, воров кто-то спугнул. Пожелал Ане спокойной ночи и вернулся на кухню. Неожиданно туда вышел дядя Саша с журналом в руке. Он молча кивнул мне и налил себе чаю.

– Не спится что-то, – буркнул он и присел рядом. Со звоном размешал ложечкой сахар в большом бокале с щербинкой на краю и пытливо уставился на меня.

Я спросил его про дверь в Анину комнату. Он, разумеется, ничего не знал и тоже забеспокоился.

– Да, нехорошо это, – протянул дядя Саша и подозрительно прищурился. – Что-то много непоняток в последнее время. Согласен?

– Вы о чем? – интонация дяди Саши насторожила меня.

Отставной моряк хлопнул передо мной по столу глянцевым журналом. С обложки улыбаясь во весь рот, смотрел мой портрет. Статья о моем новом клубе все-таки вышла.

– Ознакомься, сантехник! Я всю голову сломал, пока вспоминал, откуда тебя знаю. Ну что, Максимилиан Радзивилов, чистосердечно признаемся или врать продолжим?