Текст книги "Истории Дракона Вечности"

Хайс вздохнул.

– Хватит плакать. Всё же хорошо. Мы открыли для себя нечто новое, невероятное. Этого никто не видел со времён после войны. Помнишь, как было написано в учебнике? «И создали они оружие столь мощное, что горы сотряслись в безумном припадке, и рухнули горы, и заплакало небо, и кровавая роса выступила на поверхности воды. Растаяли ледовые шапки, и взбунтовался седой океан…». Тогда я не понимал смысла этого пассажа, но теперь я понимаю, да и ты тоже!

Аннет улыбнулась сквозь слёзы.

– Мы находимся в безвыходной ситуации, и даже сейчас ты можешь думать только о своих заумных рассуждениях – ты неисправим… А где же твой серый друг?

Хайс огляделся по сторонам – афалина исчезла.

– Прекрасно, – сказала Аннет. – Теперь мы точно отсюда не выберемся. С такой ногой я не смогу нырять ещё день. А за это время мы привлечём к себе внимание всех акул в округе.

Хайс не смог найти слов, чтобы успокоить Аннет. Он просто снял шлем и подставил лицо ветру – явлению, названия которому он не знал.

Аннет запаниковала.

– Здесь же радиация, надень немедленно!

Хайс, чьи волосы развевал сильный ветер, устало произнёс:

– Знаешь, что я подозреваю? Что спустя триста лет никакой радиации уже нет. Похоже, это миф, которым нас потчевали, чтобы держать в повиновении. Наверняка старейшины знали, что есть поверхность. У них должны были сохраниться знания о мире до потопа. Но проще держать нас под колпаком. А им достаётся неограниченная власть.

– Но счётчики всегда показывали, что есть радиация…

– Значит, они были изначально настроены на какое-то пороговое значение, и даже минимальное отклонение от этого значения показывалось как зашкаливавшая радиация.

Аннет разозлилась.

– Слишком уж ты умный. Тогда придумай, как нам отсюда выбраться!

– Мне нужно время. Давай просто подождём.

– Подождём чего? Своей смерти? – пробурчала под нос Аннет, но послушно замолчала.

Шли часы. Хайс беспокойно плавал туда и сюда, подставляя лицо ветру. Он рассматривал облака над головой в поисках ответа, Аннет же казалось, что юноша просто любуется миром вокруг. Устав от ожидания, она тоже сняла шлем, и теперь щурилась от солнечного света.

– Я не знаю, – выдал, наконец, Хайс. – Если бы я смог послать сообщение Ли и Ро… Медноголовые живо бы вытащили нас отсюда.

Аннет только хотела сказать особо колкую реплику, как вдруг раздался странный стрекочущий звук. Хайс хотел нырнуть, и глаза его разъела морская вода, он захлебнулся и начал тонуть. Аннет подплыла к нему и натянула свой шлем ему на голову. Хайс тонуть перестал.

– Что это за странный звук? – голос юноши звучал из-за шлема особенно глухо.

Аннет снисходительно посмотрела на него.

– Это батискаф. Такими пользуются металлурги, когда они отправляются к впадинам для изготовления металлов.

– Нас нашли! О, да это наш дельфин!

Афалина задорно засвистела, приветствуя Хайса. Но поверхность вынырнул круглобокий батискаф, которым правили андроиды Хайса. Открылся небольшой люк в верхней части подводного аппарата.

– Хозяин! Какое счастье! Мы вас нашли! Этот дельфин приплыл к нам, и тыкался мордой в стекло, что-то возбуждённо вереща, пока мы не пошли за ним. Потом он приплыл в док, и тогда мы поняли, что следует плыть туда, куда он нас зовёт. Вы же всегда говорили, что нужно доверять своей интуиции. Мы взяли батискаф, за что нам было очень стыдно, и отправились вслед за афалиной, пока она не привела нас к вам, – сказала Ли. – Ро отговаривал меня, но я напомнила ему, что вы ушли к рыбакам, а значит, и искать вас надо у рыбаков. Но рыбаки уже отплыли, и вас в доке не было. Но куда вы ещё могли пойти, если всё время проводите в наших комнатах? Я сразу заподозрила неладное…

– Ладно, ладно, – вскинул руки Ро. – Ты была права, но только прекрати трещать. Давай лучше вытащим хозяина и хозяйку, они же совсем устали.

– Я тебе ещё задам за «хозяина и хозяйку», – прошипел пунцовый Хайс. – Вот погоди у меня.

– А что я такого сказал? По-моему, вы неплохо сошлись, судя по тому, что мы успели увидеть.

Хайсу показалось, что с сердца у него свалился огромный камень.

* * *

Естественно, им не поверили. Оба получили нагоняй. Родители заперли Аннет, а Хайс сам никуда не выходил, и целыми днями читал, читал… Потом он заперся в своей мастерской и что-то долго выпиливал, стругал, паял. Ли и Ро ассистировали ему, не понимая, что делает хозяин. Они никогда не видели столь сложную конструкцию из меди, и даже не могли представить, где такое использовать под куполами. Наконец, Хайс приделал пластиковые ремни и остался доволен делом рук своих. Гораздо быстрее удалось закончить второй экземпляр этого чудесного изделия.

– Ну что ж, – сказал он однажды утром. – Нам нужно повторить опыт всплытия к поверхности.

– О нет! – закричала Ли. – Только не снова в этот дикий мир!

– О нет! – завопил Ро за компанию. – Нам придётся вновь воровать батискаф! Нас же не пустят обратно в город!

– Нет, не надо батискаф, – согласился Хайс. – Нам потребуется подводная лодка.

Роботы только молча всплеснули руками.

* * *

Аннет, много спавшая в последнее время, проснулась от того, что кто-то скрёбся в её дверь.

– Кто там? – спросила девушка, не ожидая, что ей ответят.

– Твой пропуск на свободу, – раздался тихий радостный голос, и дверь отворилась.

– Хайс! – обрадованно воскликнула Аннет и бросилась ему на шею. – Ро и Ли вместе с тобой!

– Ш-ш-ш! – приставил палец ко рту Хайс. – Нам нужно бежать, и скорее.

Аннет нахмурилась.

– Куда ты опять собрался? Я не буду ввязываться в твои авантюры.

– А ты уже ввязалась! – довольно сказал Хайс, схватил девушку за руку и потащил. Поначалу она упиралась, но потом даже побежала.

Показался док. Его никто не охранял, потому что в замкнутом городе, где все друг друга знали, красть было некому.

Быстро погрузившись на корабль, Аннет и Хайс задраили люк и наполнили межшлюзовое пространство. Потом дистанционно открыли внешний шлюз и вышли из городских доков.

Аннет нервно засмеялась.

– Я даже знаю, куда мы плывём, – сказал она.

– Знаешь? Вот и прекрасно. А самое главное, что никто нас не станет преследовать, потому что они боятся, – рассеянно сказал Хайс, наблюдая за быстро меняющимся пейзажем за иллюминатором.

Юноша рассматривал лоции, но ничего в них не понимал.

– Давай я поведу, – мгновенно отозвалась Аннет. – Я знаю, как это делается, в отличие от тебя. Всплываем?

Хайс кивнул и направился проверять свои устройства.

– Плавники из трубок и… сплющенных трубок. Как оригинально, – закатила глаза Аннет.

Всплыв на поверхность, они поначалу вновь испугались необозримого открытого пространства, но потом перевели дыхание и вышли наружу. Дул лёгкий приятный ветерок, облаков на этот раз было меньше, а солнце только-только поднялось из-за линии горизонта. Было очень тихо, лишь волны плескались о борт подводной лодки.

– Теперь это – наш дом.

– Ты уверен, что мы не сможем вернуться назад?

– Точно уверен. Иначе они нас больше никогда не выпустят наружу. Я бы не смог забыть всю эту красоту и по-прежнему жить под куполом, в этой давящей духоте. А здесь голова кружится от ощущения свободы.

– Да, – кивнула Аннет. – Всё время, пока я была под домашним арестом, я думала про это место, и оно казалось мне таким манящим, таким волшебным… Здесь очень красиво.

– Ага. А теперь надевай эти ремни себе на плечи. – Он протянул девушке один из своих агрегатов. Другой в это время уже оказался на плечах парня.

– Я уже боюсь даже спрашивать, зачем это тебе нужно, – отозвалась девушка, послушно надевая ремни. Агрегат плотно прилегал к её спине, во все стороны торчали трубки, а два отростка, напоминающих плавники, располагались симметрично, расходясь от лопаток. – И что же это такое?

– Я назвал их «крыльями». Когда я их делал, я представлял это бесконечно синее небо, и океаны света, плещущиеся в нём. Я прочитал много книг, прежде чем понял, как правильно сконструировать их. Вот эти сплющенные медные трубки – это перья. Я сделал их именно из меди потому, что она мягкая и пластичная, её проще обрабатывать в бытовых условиях. Я облегчил эту конструкцию, сделав её полой, как кости «птиц» – вон тех животных, которые плавают по воздуху, как рыбы плавают в воде. Получилось красиво, не правда ли?

Аннет скептически обернулась через плечо и посмотрела на эти диковинные «крылья».

– И что ты намерен делать с помощью них?

– Сейчас мы полетим.

– Что? – глаза Аннет распахнулись от ужаса. – Это как? Я не буду этого делать!

– Не беспокойся, это совсем не страшно. Ты же плавала в воде. Всё, приготовься, я их активирую. Тебе придётся двигать руками, чтобы лететь. А необходимое усилие обеспечит мотор.

– Не надо, я боюсь! – закричала Аннет.

Хайс активировал крылья, и оба взмыли в небеса. Затем они зависли, и Хайс полетел дальше, а Аннет начала падать. Громкий вопль исторгся из её груди.

– Двигайся, маши руками! – сложив руки рупором, закричал Хайс.

Аннет послушно задвигала руками, включился мотор, остановив беспорядочное падение, и девушка полетела. Поначалу она двигалась рывками, но потом вошла во вкус, и даже обогнала Хайса, знавшего все тонкости и премудрости его конструкций. Вот она совершила изящный пируэт, потом резко взмыла в небеса, закрутила бочку и чуть опять не свалилась. Перевела дух и сделала мёртвую петлю. А потом радостно засмеялась, подлетела к Хайсу и закружила его, танцуя в воздухе.

– Ах, как же это чудесно! – пропела она, обнимая юношу. – И я могла бы жить, не зная всего этого! Спасибо тебе! – и она чмокнула Хайса в щёку.

Юноша зарделся – сердце пело в его груди.

– Я тоже счастлив, ты не представляешь, насколько! Полетели наперегонки? – И он рванул вперёд и вверх.

Аннет не отставала. Под ними расстилались тёмно-синие глубины океана, дельфины прыгали из воды навстречу солнцу. Где-то далеко проплыла грозная акула, с такой высоты казавшаяся невинной игрушкой. Осталась позади них подводная лодка, где озабоченно махали руками андроиды, искренне беспокоясь за людей. Над их головами парили свободные птицы, крича пронзительно и гордо, и проплывали белоснежные облака. Во всей природе разливалось какое-то острое безмолвие, которое бывает лишь в мире без людей. Хайс нырнул в облако, и крылья его покрылись росой, блестящей, как алмазная пыльца. Вся его одежда промокла, но он не обращал никакого внимания на это, всецело захваченный полётом. Резко спикировав вниз, к самой воде, он еле-еле успел выровняться, и засмеялся от страха и восхищения. Аннет едва поспевала вслед за ним.

– Это лучший день в моей жизни!

– В моей тоже, – отозвалась Аннет. – Но чем мы будем питаться?

– Не беспокойся, я взял всё необходимое вместе с подводной лодкой. А потом мы поищем землю – я уверен, что остались какие-то острова, не затопленные океаном. Летим обратно?

И они помчались, весёлые, как две стрекозы, обгоняя ветер, двигаясь всё быстрее и быстрее. Беззаботные дети, которых ждёт только хорошее.

* * *

Сидя на лодке, они любовались первым в их жизни закатом. Ярко-голубое перемешалось с нежно-розовым, а на горизонте распускались алые лепестки, полыхающие, как огонь пожарища. В природе было столько ярких красок, которые они не видели, живя в полумраке под водой. Им многое нужно было рассказать друг другу, но они пребывали в неге и томлении, и никто не решался заговорить первым.

Наконец, Аннет сказала:

– Мы теперь всегда будем вместе, верно? И нам не будет одиноко?

Глядя в глаза девушке, Хайс взял её за руку и осторожно поцеловал.

– Мы будем вместе навсегда. Первые люди, как Адам и Ева нового мира.

Для того, кто умел верить

Нависшее над миром чудовище переливалось гнусными оттенками фиолетового. Выпустив белёсые толстые щупальца, оно извивалось в небесах, как осьминог в воде, привычно и надменно. Тихие рокочущие звуки, скорее, вибрации, нежели рёв, порой перекрывались надрывным высокочастотным воем, раздирающим уши на грани восприятия. С нами чудовище общалось мысленно, без труда сметая любые попытки заблокировать его бесцветный металлический голос.

С утра потянулись серебристые струйки тумана, и к вечеру заволокло даже огромный вантовый мост, веками служащий надёжной опорой для ног пешеходов. Левитоны, хрупкие воздушные грузовые суда, созданные из наиболее летучих газов в смеси со сверхлёгкими металлами, в небо не поднимались, напуганные упреждающим ударом длинных щупалец. Гибкие, с острой режущей кромкой, они могли непредсказуемо удлиняться, легко проницая яично-тонкие скорлупы парящего в облаках транспорта, и те взрывались, осыпаясь дождём из осколков. Охристо-пылающие пятна, остающиеся после каждого удара, немедленно впитывались порами этих толстых конечностей, и тварь издавала довольное урчание, точь-в-точь как гигантская кошка, что звучало нелепо и жутко.

Поэтому антроптеры и неизменные сидели, прижавшись к земле, как воистину ползать рождённые. Правительство Умиэрии уже приняло меры, и огромные надводные купола погрузились на дно кажущегося безопасным океана, где юркие и ловкие амфибии, снабжённые плавниками и длинными хвостами, могущими по примеру известной Русалочки трансформироваться в ноги, имели несомненное преимущество. Поэтому нам, лиосси, предлагалось искать решение самостоятельно. Ну и чудненько…

* * *

– Небесное светило, многоликое божество, осияй нас, приближённых твоих, лучами мудрости и прозорливости! Подними нас в небеса, покажи свои чертоги, всеблагие и предвечные! О, Лиос, звезда звёзд, подскажи нам путь, приведи к победе! – взывал увенчанный сияющей тиарой стеллмар, звёздный жрец.

Его прекрасное лицо, обрамлённое длинными световыми нитями, произрастающими из головы вместо волос, было обращено к декаграмме – световому окну, прорубленному в потолке святилища божества таким образом, чтобы улавливать потоки звёздной благодати большую часть дня.

Я покачала головой. Несмотря на искушённость в различных науках и ремёслах, антроптеры до сих пор поклонялись местному солнцу, притом прекрасно разбираясь в астрономии и астронавигации. Тем не менее, именно их пламенная любовь к этому светилу не давала крылатым антропоморфным созданиям перемещаться меж мирами, чтобы колонизировать Метагалактику, как в своё время сделали мы, сбегая с умирающей Терры.

Неизменные – ха! – нас оставалось столь мало, что я всё ещё удивлялась, как мы не растворились в массе местных.

Воскурив на редкость пахучие благовония, жрец приблизился ко мне с чарующей улыбкой на лице. На его лицо падали блики от витражей, расположенных в отверстиях между балками сводчатого потолка. Всё здание, устремлённое далеко ввысь, напоминало готический собор с изящной колоннадой, кружевами арок и цветными окнами, вот только здесь не было ни одного изображения, а лишь чистые абстракции узоров, нарисованные лучами, преломлёнными призматическими стёклами, на гладком чёрном полу, словно бы выточенном из огромного куска обсидиана.

– Даланна, искра мерцающей длиннохвостой звезды, мне по-прежнему кажется необычным, что ты, в отличие от большей части вашего народа, выбрала жить среди лиосси, а не умиэри.

– Логично, что астрофизик, космонавт и капитан космического корабля «Ниобия» останется жить между крылатых людей, а не русалок, разве нет?

Поправив складки белоснежного одеяния так, чтобы они заиграли радужным многоцветьем, символизирующим солнечный спектр, стеллмар широко улыбнулся, имея кристально чистое представление о собственной неотразимости. Приталенная туника, скорее, обрисовывала его торс, нежели скрадывала очертания мускулистого тела. А длинные светящиеся волокна, ниспадающие ровным каскадом вместо волос и заплетённые в ритуальную вязь, притягивали взор помимо воли смотрящего, отражаясь в трёхзрачковых глазах сияющими бликами.

Я невольно хмыкнула, чем заслужила ещё одну лукавую улыбку. Впрочем, тут же облако тьмы окутало его лицо. Волокна-антенны потускнели и замерцали, так происходило всякий раз, когда он расстраивался. Невольно закручинилась и я.

– Вы, жители далёкого мира, даже не можете представить себе, что это такое, когда планету населяют два конкурирующих вида. Начнём с того, что лиосси, так как умеют парить в воздухе, считают себя выше по рождению. В наших жилах течёт расплавленный свет, но это не делает нас лучше или разумнее амфибий, как это себе представляют мои прихожане. Чем наш звёздный бог хуже их подводного покровителя? А ведь мы находимся на грани войны, – досадливо мотнул головой жрец и быстро пробежался пальцами по ритуальному музыкальному инструменту, состоящему из струн, крючков и звуковых отверстий, который назывался эорри, что значит «омываемый ветром».

И вновь я невесело усмехнулась, ловким движением языка перебрасывая соломинку из одного уголка рта в другой.

– Наша планета раскалывалась от междоусобных войн, причём сражались мы не только с окружающим миром, но и с самими собой. Ломали копья из-за цвета кожи, метали стрелы во имя богов, убивали ради лёгкой наживы. Отчасти, поэтому я не жалела, что моя планета погибает. Слишком много крови омыло её за последние века. Мы разлетелись по разным углам мироздания, без сожалений, без любви. Разделились по каким-то нелогичным признакам, сбежали из сгорающего от страстной любви к Солнцу мира, как с тонущего баркаса. Я до сих пор не знаю, где они, что с моими сородичами. Сородичи… Мы были чужды друг другу там, на Земле, и, лишь расставшись навсегда, осознали, как дороги и близки все люди. Но поздно. А ты, Леррг, готовься к кровопролитной битве, и решай, на чьей стороне понесёшь священное знамя бога Лиоса.

Не в силах более сохранять неподвижность, он расправил свои золотые крылья, словно бы сотканные из тончайшего солнечного шёлка, и воспарил к световому окну. Я зазевалась, а потому пропустила момент, когда он коршуном ринулся ко мне, подхватил на руки и вознёс ввысь, легко выпорхнув сквозь провал додекаграммы.

Моему взору вновь открылся тот самый вид, что предстал пред нашими глазами во фронтальном стекле «Ниобии» в момент посадки корабля, оставшегося без обоих двигателей, когда мы на последнем издыхании, безжалостно сжигая остатки горючего, пролетали сквозь плотное облако астероидов, окутывающее эту планету, ставшую пристанищем наших последних восьми лет. Золотистые поля колосьев, живых солнечных батарей, обеспечивали питание гигантскому городу, имевшему то же самое растительное происхождение. Он напоминал атолл, как многие творения Гауди, с огромным многолучевым храмом в центре, бывшим, в то же самое время, обсерваторией. В архитектуре, овеянной единым морским стилем, преобладали блёклые, полупрозрачные тона холодной гаммы, в то время как прожилки энергетических сборников струились по улицам и строениям, как золотистые реки. В середине дня небо над городом разрисовывали быстрые росчерки: это антроптеры торопились по своим делам, подставив крылья-батареи под лучи благосклонного светила. Что ж, по крайней мере, их культ проистекает из естественной необходимости, точно так же, как поклонение океаническому божеству у похожих на русалок амфибий.

Позволяя мне насладиться пейзажем далёких горных хребтов, а также подобной оптоволоконному кабелю лентой судоходной реки, через которую пролегал длинный вантовый мост, Леррг глубоко вдыхал мой запах, «аромат звёзд», как он говорил. Возможно, это существо с весьма острым нюхом и романтическими представлениями о дальнем космосе начало общаться со мной лишь потому, что я, по его представлению, была посланницей светил. Тихонько вздохнув, я искоса поглядела на него, и замерла.

Над фиолетовыми водами Праотца-Океана безмолвно зависло угрюмое нечто. Более всего обнаруженный объект напоминал гигантский додекаэдр, усеянный длинными щупальцами. Объект был мутным и полупрозрачным, но на наших глазах медленно сменил цвет на сиреневый, и продолжил переливаться. Похоже, не мы одни стали свидетелями происходящего, потому что весь город замер в едином порыве, даже грузовые воздушные суда, медленно бороздящие небо над тем квадрантом, застыли вокруг немыслимой сущности.

И вот тогда его щупальца, подобно карающим мечам, опустились на хрупкие бока левитонов. Я поморщилась, не слыша предсмертные вопли людей и антроптеров, управляющих этими антигравитационными чудесами, но воочию представив их. Щупальца окрасились охристо-сияющей и багровой кровью, которая тут же впиталась в плоть монстра. И тогда мы услышали его голос, звеневший посреди наших черепов отголоском древнего прошлого.

 
«Нет выхода из вод прибрежных,
Нет вывода средь моря лжи.
Упасть, принявши неизбежное?
Иль воевать за миражи?
Вам сделать выбор до заката:
Сбежать, отдаться, умереть.
Пойдёт войной сестра на брата,
И промедленье значит смерть.
100 жертв по выбору людскому,
Лишь 100 законченных существ.
И будет торжество живого,
И остальных оно не съест.»
 

Поднявшись ещё выше, роковое создание зависло над нами, раздувшись после жатвы, и его тень накрыла солнце. Спустя долю мгновения я почувствовала, что мы падаем. Негромко выругалась. Всё-таки земная техника, несмотря на всё её видимое несовершенство, не перестаёт работать, если солнечные лучи внезапно исчезают за горизонтом или скрываются за набежавшей шаловливой тучкой. А крылья антроптеров – результат долгой эволюции и генной инженерии – работали только от столкновения с фотонами. Я мысленно вознесла молитву всем известным и неизвестным мне богам, после чего обняла внезапно обмякшее тело жреца, сгруппировалась и приготовилась к жёсткому приземлению. К счастью, мы падали ровно на то же место, с которого взлетели. Ухватившись за края додекаграммы во время падения, я, ценой сломанных пальцев, сумела смягчить наше обрушение на грешную землю. В спине что-то ощутимо хрустнуло, дыхание сбилось, и тёмный фонтанчик крови брызнул из моего горла, когда мы грянулись наземь.

Леррг, упавший на моё тело, остался невредим, зато хотя бы пришёл в сознание. Верно оценив ситуацию, он не стал стенать и причитать надо мной, а поднял на руки, и, не обращая внимания на мои громкие стоны, потащил к целителю.

Широко распахнув глаза, на которых выступили слёзы боли, я сосредоточилась на знании, казавшемся мне наиболее абсурдным в этом мире, лишь бы не потерять сознание. Целители этого мира могли по мановению руки вылечить не только синяки и царапины, или случайную простуду, но даже поднять на ноги мертвецов. Правда, только антроптеров – на нас их «магия солнца» не действовала в полной мере. Или же они просто приберегали свои тайны от коварных инопланетян.

По лицу Леррга, вместо золотисто-белого ставшего синим, я поняла, что со мной что-то не ладно. Кроме того, каждый шаг лиосси, чьи безвольно поникшие крылья тащились за ним, как парус в безветрие, сопровождал зловещий звук текущей жидкости. Кажется, я всё-таки успею исчезнуть из этого мира до того, как чудовище пожрёт несчастных жителей Эльвьеры.

Я тихонько засмеялась, ощутив резкую боль в районе груди, и Леррг с ужасом посмотрел, как из моего рта потекла алая струйка. Дышать стало практически невозможно, и я впала в полузабытье.

– … всё равно не жилец, рёбра проткнули лёгкие…

– …дорога мне!

– …нельзя…человек…

– …обряд иммортализации…

…может стать не-мёртвой…

– …ов на всё!

Еле ворочая языком, я простонала:

– Оставь меня, позаботься о своих прихожанах.

Но целитель и жрец даже не слушали меня, продолжая свой непонятный моему воспалённому сознанию спор. Наконец, тьма накрыла меня, и я перестала существовать.

* * *

Жемчужные купола столицы амфибий Амбраксиса уже давно скрылись под водой, и ни один лиосси никак не мог поверить в то, что их всё-таки бросили.

– Я бы убил их всех, будь у меня такая возможность! – закричал не в меру голосистый пилот левитона.

И, к глубочайшему сожалению Леррга, большинство поддержало пилота.

Резко развернувшись – так, что его уныло обвисшие крылья мазнули по щеке одного из задир, – он ушёл в один из широких переулков, радиально расходящихся от общей площади, в сторону лиатаэла, здания правления Лириллиата, старейшин расы лиосси. Будучи верховным жрецом, он не мог пропустить их заседания, ведь его голос был одним из решающих.

– Мы не можем допустить, чтобы неизменные решали за вольный народ лиосси! – возопил то-э-тон, второй по значимости правитель после стеллмара. – Мы сами будем решать свои дела!

– Я предлагаю отдать неизменных, потому что это они привели к нам этого зверя, ну, и предателей амфибий заодно, – кровожадно ухмыльнулась Эссилин, заседающая.

Раздались возгласы в поддержку её плана.

– Нет! – рявкнул Эно. – Мы немедленно нападём на неё, используя лазерный шторм.

Все сразу же сникли. В мирное время голос Наводящего Ужас не имел никакого веса, зато во время войны или чрезвычайных ситуаций он был решающим. К сожалению, у антроптеров не было стратега более талантливого, чем Эно.

Заседающие с надеждой посмотрели на Леррга, сидящего практически под самым световым окном на переплетённой из тонких хрустальных паутинок сети, но его лицо было непроницаемо мрачным. Стон отчаяния от нежелания отдавать кому-либо власть ещё долго разносился под сводчатым чёрным потолком.

* * *

– Ты не стал им мешать? Почему?

Леррг, в чьих глазах плескалось отчаяние, разбавленное золотым огнём решимости, посмотрел на меня. Его глаза на мгновение потеплели.

– Они должны сами прийти к решению на этот раз. Я слишком плохо воспитывал свою паству, ни одно из этих существ не знает, что такое милосердие.

– И ты думаешь, что…

Он снял с головы тиару, отошёл переодеться за панель из мрака, и через мгновение предстал предо мной в боевом облачении: облегающая переливающаяся ткань, полностью закрывшая его тело, почти мгновенно начала работать, и антроптер полностью пропал из поля моего зрения. Я могла лишь слышать его дыхание, определяя местоположение Леррга по звуку гулких шагов.

– Да, – сказал он после долгого молчания, – амфибии, как существа более миролюбивые и кроткие, предпочли скрыться с поля боя. Будучи не воинами, они выжидают, пока мы перейдём в нападение, прекрасно зная породу лиосси. А потом…

Я нахмурилась, безуспешно ища его взглядом. На мгновение даже испугалась, что он мог исчезнуть, как блик на воде, которую накрыла тень. Запаниковала.

Мой рот накрыли его мягкие губы. Сердце, кажется, всё-таки пропустило бы удар, если бы оно ещё билось. Он отстранился спустя всего пару мгновений, и я подумала, что мне показалось.

Но Леррг вздохнул над моим плечом, и тихо прошептал:

– Что ищет во тьме вековечной фотон, стремясь в бесконечность, и умирая снова и снова? Тебя…

Ощущение присутствия пропало, и я почувствовала, как похолодело в груди.

Это было признание в любви – так, как это звучит на языке лиосси.

* * *

Лазерный шторм, запущенный причудливым механизмом, напоминающим крылатого кита, окутал чудовище. Однажды я сама видела, как точно такая же вспышка развеяла в звёздную пыль гору, превышающую земной Везувий чуть ли не вдвое. Объект вытянул щупальца, по всей видимости, изучая заряды, мощным рывком дёрнулся, уходя из зоны поражения, после чего всосал лазеры. И раздулся, став больше.

«Генерал» Эно пал первым. Чудище безошибочно определило агрессора, его упругие щупальца бесконечно удлинились, после чего, словно острые копья, пронзили грудь Наводящего Ужас и десятерых солдат, обслуживающих кита. Щупальца заметались в хаотичном порядке, нанизывая на себя всех наблюдателей.

Чудовище раздулось ещё больше, после чего исчезло, тут же появившись прямо над храмом. Город казался покинутым. Все, кто не успел вовремя улететь оттуда, были поглощены.

Оно довольно урчало, его щупальца пульсировали в такт звукам, издаваемым гигантской гортанью… да была ли у него гортань?

После чего чудовище перешло в наступление. До того пассивное, похоже, оно заразилось воинственностью антроптеров, начав крушить строения направо и налево. Могучий вантовый мост, памятник бескрылых времён, простоявший века, обрушился под его бурным натиском.

Толпа, всё ещё не рассеявшаяся после ответного удара чудовища, сдавленно выдохнула. Привыкшие к одиночеству во Вселенной, несмотря на явление пришельцев с Терры, они не могли уместить в сознании тот факт, что нечто может настолько превосходить их собственные силы. Смельчаков, чтобы продолжать бой, не нашлось.

Монстр меж тем угомонился, безмолвной фиолетовой тенью нависнув над храмом. Лиосси рассеялись, наступила тишина, длящаяся четверть ноты похоронного адажио.

И тут, неся на плече ракетомёт, щерясь щербатыми зубами, облачённый в потёртую тельняшку, из-за прибрежных песчаных дюн показался бывший десантник с канувшей в Лету планеты Терра. Процедив сквозь зубы непонятную фразу, он припал на одно колено и изготовился к стрельбе.

– Где наша не пропадала!

Снаряд, выпущенный умелой рукой старого бойца, унёсся к цели. Мощный ядерный взрыв, могущий снести небольшой городок, не успев растечься в воздухе световой вспышкой, был поглощён ненасытным чревом. Тварь недовольно заурчала, и гибкая стрела её конечности унесла жизнь бравого воина.

Нутро чудовища запульсировало, тварь преобразилась, став похожей на шар. Гибкие щупальца втянулись, и монстр ухнул в морские глубины. Океан застонал, принимая в себя скверну.

– Теперь водоплавающие не смогут отсидеться за нашими спинами, – бросил отрывистую реплику один из лиосси.

И никто не смог бы сказать, хорошо это для мира или плохо.

* * *

Чудовище вновь объявилось ближе к вечеру. Оно было раздувшимся и важным, его мерцающая многоцветная форма перетекала из одного состояния в другое. Пластичная плазма, газообразный лёд – никто не смог бы дать название этому существу.

– Ну всё, теперь оно нас поглотит, – полубезразлично отметила среброкрылая антроптера.

Я, не живая и не мёртвая, со своими обострившимися инстинктами почуяла чьё-то осязаемое присутствие. Мгновенно перетекая в сторону, успела ухватить край одеяния, и Леррг тут же проявился, весьма раздосадованный моими успехами.

– Даланна, поверь, я…

Покачав головой в картинном изумлении его поступком, я немедля опровергла не успевшую сорваться с его губ ложь.

– Ты хотел, ценой своей жизни, применив какую-то гиперсекретную технику крылатых жрецов, уничтожить эту машину. Однако не учёл, что её интеллект легко приспосабливается к постоянно меняющимся условиям, форма является потенциально неуязвимой, умея, к тому же, легко поглощать активную протоплазму. Если бы ты был хотя бы чуть-чуть терпеливее, то пришёл бы к тем же выводам, что и я: этот монстр, несомненно, приобретает преимущества тех, кого он поглощает. Тактика и стратегия Эно, знания о мире от других лиосси, храбрость терранина, изменчивость и скорость реакции амфибий. Жертв становится всё больше, и нужно выбирать. Я – за отступление.

Леррг угрюмо посмотрел на меня.