Текст книги "Ювелир"

Эмиграция

Мой первый месяц в США был окрашен яркими, позитивными эмоциями. Я пребывал в свободной стране, где полки магазинов ломились от товара, где я познакомился с новыми людьми, которые, казалось, радовались моему приезду и с интересом расспрашивали о жизни в России. Я с удовольствием удовлетворял любопытство моих слушателей, но постепенно эмоции стали угасать и на первое место выдвинулись материальные проблемы.

Мои 50 долларов очень быстро были потрачены, а водка с икрой выпита и съедена приятелями, у которых я остановился. Вскоре я стал замечать их неприветливые взгляды, а однажды утром перед уходом на работу хозяйка квартиры прямо спросила меня, долго ли я собираюсь у них жить и не пора ли мне вносить и свой посильный вклад в их семейный бюджет.

Я был молод и, живя вместе с родителями, никогда не задумывался о том, что нужно платить за квартиру, покупать продукты, хозяйственные принадлежности и многое другое. Все это делали родители. Теперь эти проблемы легли на мои плечи. Жизнь в Лос-Анджелесе перестала казаться радужной и безоблачной. Я переехал к другим приятелям, надеясь, что они помогут мне найти работу. Но те сами едва сводили концы с концами, и помочь мне с работой не смогли. Как-то за ужином хозяева съемной квартиры намекнули, что я очень помог бы им, если бы незаметно воровал продукта из супермаркета и приносил в дом. Мне стало ясно, что оставаться там я больше не могу.

Однажды, будучи еще в Москве, я познакомился с Юджином, американцем русского происхождения, который приехал в Москву в качестве туриста. Мы подружились. Юджин много рассказывал о себе, о том, как ему удалось перебраться в США, о прекрасном острове Гавайи, где он жил в последние годы и куда приглашал приехать, если я окажусь в Америке. Я решил воспользоваться его приглашением. У одного из бывших музыкантов группы, который тоже пытался устроить свою жизнь в Штатах, я занял деньги на билет и полетел на Гавайи, которые стали для меня вторым домом в последующие 15 лет.

Юджин вместе с приятелем снимал неплохую квартиру в отличном районе Гонолулу, где я и поселился. В выходные он повозил меня по острову Оаху, показал все достопримечательности Гонолулу, угостил ужином в хорошем ресторане. Остров показался мне чудесным, климат замечательным, а океан теплым. В воздухе присутствовал запах тропических растений, и атмосфера была расслабляющей.

Гонолулу был типичным ухоженным американским городом со своим деловым центром с небоскребами, дорогими отелями на побережье, роскошными бутиками и огромными торговыми центрами. Здесь гармонично сочеталась атмосфера острова и цивилизации. Мне захотелось здесь остаться. Чувствовал я себя прекрасно. От аллергических проявлений, которые постоянно весной и летом мучили меня в Москве и с которыми врачи ничего не могли сделать, не осталось и следа. Я был счастлив.

Так прошла неделя. В понедельник Юджин растолкал меня ни свет, ни заря и отправил искать работу. Мои 4 курса мединститута, опыт работы менеджером в советской рок-группе и лимитированный английский (школьная программа + папины дополнительные занятия) не давали мне больших шансов. Юджин посоветовал поискать работу где-нибудь в ресторане в качестве уборщика или мойщика посуды с почасовой оплатой. Он сразу же дал понять, что жить на Гавайях дорого и нужно вносить свою долю за аренду квартиры, питание и прочие расходы.

Началось мое хождение по мукам. Я, интеллигентный молодой человек, выросший в благополучной семье, вынужден был стучать в дверь каждого находящегося по пути ресторана и на ломаном английском просить работу. Постучать в первую дверь оказалось труднее всего, но затем, засунув подальше свою гордость и получив около 30 отказов, примерно дня через три я нашел работу мойщика посуды в американском ресторане с оплатой 5 долларов в час. На мой стук в дверь вышла симпатичная молодая женщина, оказавшаяся хозяйкой ресторана. Узнав, что у меня есть годовая служебная виза и что я нахожусь на территории США легально, Сюзи, так звали мою благодетельницу, предложила мне работу.

Работал я по 5 часов в день, денег катастрофически не хватало, пришлось искать дополнительную работу. Один из моих приятелей порекомендовал меня для работы помощником официанта в ресторане при отеле Hilton, где работал сам. В мои обязанности входило – накрыть столы к завтраку. Поскольку завтрак в отеле начинался в 6 утра, приходить на работу надо было к половине пятого. Я хронически не высыпался, работал как робот, что отвлекало меня от мыслей, которые лезли в голову.

Не так я представлял свою жизнь в Штатах. В то время телефонные звонки за рубеж стоили очень дорого, поэтому мое общение с семьей в России осуществлялось в основном через почтовые отправления. Я регулярно писал письма родителям и сестре, в которых уверял, что у меня все нормально и я счастлив, опуская подробности своей не очень благополучной жизни.

Вместе с Юджином и его другом мы снимали приличную небольшую квартиру с панорамным видом из окон высокого этажа, покупали одежду дорогих брендов на распродажах и в аутлетах. Сидя в свободные часы в барах Гонолулу, мечтали о том, что когда-нибудь сможем позволить себе все то, что включало в себя понятие «американская мечта». Ввиду того, что русских на Гавайях было мало, а работали и общались мы в основном с американцами, мой английский значительно продвинулся. Этому способствовали и многочисленные сериалы, которые я в промежутках между работами смотрел по телевизору.

В моей работе в ресторане Триптон тоже наметился позитивный сдвиг. Хозяевам ресторана нравилось, как я работаю, к тому же я приобрел опыт работы официанта в ресторане гостиницы Hilton. Теперь я мог подменять официантов и помогать, когда был наплыв народа, особенно в выходные. Хозяева ресторана часто привлекали меня к помощи на кухне. Я со всеми делами справлялся, платить мне стали больше, и появилась возможность заработать чаевые. Жизнь стала постепенно налаживаться.

Как-то утром раздался телефонный звонок. Позвонила сестра и сообщила, что мама заболела. Ее положили на обследование в институт радиологии, но через три дня пригласили родственников и попросили забрать, так как помочь уже ничем не могли. Диагностировали рак поджелудочной железы с многочисленными метастазами в печень и другие органы. Маме сообщили, что у нее тяжелая форма гепатита и требуется дополнительное обследование и, скорее всего, длительное лечение. По договоренности с главным врачом больницы, где она раньше работала, ее перевезли из института и положили в отдельную палату в отделение гепатита.

Для меня это известие стало шоком. Я стал регулярно звонить в отделение больницы, где лежала мама, медсестры сопровождали ее к телефону на посту, и несколько минут мы могли разговаривать с ней по телефону. Я готов был вернуться в Россию, хотя понимал, что обратно в Штаты вряд ли смогу попасть. Мама категорически отказалась от моего приезда, отлично понимая мою ситуацию и положение дел в России на тот период времени. То же самое сказала и сестра.

К маминому дню рождения, который она провела в больнице, я через знакомых передал ей в подарок браслет из натурального морского японского жемчуга, который купил за большие тогда для меня деньги в одном из ломбардов Гонолулу. Позже Инна рассказывала, как мама с гордостью показывала своим приятельницам и коллегам мой подарок, и как вся больница прибегала посмотреть на чудо-браслет. Конечно, у нас теплилась надежда, что маме станет лучше. Отец с сестрой прилагали все усилия, чтобы спасти маму, используя традиционные и не традиционные методы лечения, убеждали врачей использовать экспериментальные препараты. Я практически каждый день звонил в больницу, ждал, пока медсестра дойдет до палаты и мама очень медленно вместе с ней подойдет к телефону и слабым голосом скажет, что у нее все нормально, а потом спросит: «А как ты, сынок?»

Последний раз я позвонил в больницу за пять дней до маминой смерти. Подойти к телефону она уже не смогла, и я разговаривал с Инной, которая дежурила у маминой постели по очереди с отцом. Со слов сестры я понял, что все закончится очень скоро.

В субботу вечером мамы не стало. Мир рухнул. Мне было 24 года, находился я в чужой стране с весьма туманными перспективами и отсутствием возможности приехать в Москву, чтобы проститься с самым дорогим для меня человеком. Сердце мое разрывалось от горя. Я пристрастился к алкоголю, надеясь приглушить боль. Стакан виски на долгие годы стал для меня спасением от горя и одиночества. Возвращаться в Москву я больше не хотел.

Тем временем на работе дела мои шли неплохо. Моя рабочая виза заканчивалась, и хозяева ресторана, видя мое рвение, решили оформить мне право на работу. В результате я получил социальную карту – очень важный документ для легального пребывания и работы в США, что в дальнейшем значительно облегчило мое существование. В ресторане я теперь работал барменом, но при необходимости мог заменить любого сотрудника, включая помощника повара. Сюзи, хозяйка ресторана, уговорила меня пройти годичный курс при Гавайском университете по специальности – менеджер гостиничного и ресторанного дела, что я и сделал. Конечно, это очень помогло мне на практике.

Шло время, я продолжал много работать, пытаясь отвлечься от переживаний, связанных с потерей мамы, скучал по родным и друзьям, которые остались в Москве.

В институте у меня была близкая подруга Алина, которая вскоре после моего отъезда тоже бросила мединститут и одна уехала в Израиль, окончила курс подготовки квалифицированных медсестер и устроилась на работу в одну из клиник Тель-Авива. Мы постоянно переписывались и иногда звонили друг другу. У нас было много общего, и мы очень хотели поскорее увидеться. Израиль Алине крайне не нравился. Она сожалела о том, что не смогла выехать вместе со мной сразу в Штаты. Мы много обсуждали нашу ситуацию и решили, что она поработает какое-то время в Израиле, чтобы получить опыт работы медсестрой и положительные рекомендации для дальнейшего переезда в Штаты. Увидеться же мы хотели через пару месяцев, так как у Алины намечался отпуск, и она могла приехать ко мне на Гавайи в качестве туриста. Для меня было огромной радостью увидеть близкого человека, поделиться с ней воспоминаниями о беззаботной студенческой жизни, переживаниями и проблемами эмиграции.

Алина прилетела ко мне на две недели. К ее появлению я приобрел в кредит скромную японскую машину, получил права, и мы отлично провели время в поездках по острову, купанию в океане, долгих вечерних беседах. Это было очень счастливое время, и у нас появился конкретный план нашей совместной жизни. Алина была твердо уверена в том, что у нее хорошие шансы получить работу квалифицированной медсестры в Гонолулу, а со временем получить диплом врача. Две недели пролетели незаметно, расставаться было мучительно трудно, хотя оба знали, что через год снова встретимся, и будем жить вместе.

Алина улетела, а я опять погрузился в работу. Спал мало и очень уставал. Однажды утром хозяин ресторана вызвал меня к себе и сказал, что хочет назначить меня менеджером. За время работы в ресторанном бизнесе я, действительно, многому научился. Я отлично знал все детали и тонкости этой работы. Я помогал шеф-повару готовить на кухне, общался с клиентами в зале, помогал Сюзи с бухгалтерскими расчетами.

Сами же хозяева ресторана, казалось, потеряли к нему большой интерес. Заходили на короткое время, но видя, что дела идут нормально, быстро уходили. Вскоре я узнал еще одну причину такого отношения к бизнесу. У Сюзи с мужем испортились отношения, и они готовились к бракоразводному процессу. Я же с удовольствием занимался своей работой. У меня сложились прекрасные отношения с постоянными клиентами и персоналом. Триптон был, действительно, хороший американский ресторан с качественной и вкусной едой и безупречным сервисом.

Прошло почти три года моего пребывания в США. Я зарабатывал хорошие деньги, постепенно выплачивал кредит за машину, у меня был очень приличный английский и я стал адаптироваться к американскому образу жизни. В общем, жизнь вдали от родины налаживалась. Единственно, чего мне не хватало, это общения с родными и близкими: сестрой с мужем, племянницей Полиной, отцом и Алиной. Конечно, мы регулярно общались по телефону и писали друг другу письма, но этого было мало. Мне очень хотелось, чтобы Инна с Георгием прилетели ко мне, и я уговаривал их попытаться получить американскую визу. Американское посольство в Москве было известно большим количеством необоснованных отказов в получении визы, но моим родным повезло. Им предоставили многократную визу сроком на 3 года. Это был счастливый день для всех нас. Поездку запланировали на новогодние каникулы и планировали провести вместе три недели. К этому времени Юджин, с которым мы снимали квартиру, уехал в другой штат, а мы с его товарищем Леви решили перебраться в другую квартиру в престижный район Вайкики и сняли просторную трехкомнатную квартиру в приличном доме рядом с гостиницей Hilton.

Нам очень повезло найти хорошую квартиру в этом районе за разумные деньги. Квартира нуждалась в небольшом косметическом ремонте, и мы с Леви решили сделать его своими силами. Я уже знал, что скоро прилетят мои близкие, и мы с Леви активно взялись за дело. Освежили стены, купили красивые шторы в спальни и оставили открытым большое окно в гостиной с потрясающим видом на океан. Леви, который в свободное от работы время любил посещать блошиные рынки, ломбарды и гараж-сейлы, притащил в дом много красивых предметов декора, и наша квартира стала выглядеть весьма презентабельно. Я очень хотел, чтобы сестре она понравилась.

Примерно в середине декабря, придя утром на работу, я увидел хозяев ресторана в своем кабинете. Последнее время это было для них не характерно, и я сразу почувствовал, что что-то случилось. Они сказали, что разводятся и объявляют банкротство, а всех работников увольняют по сокращению штата с выплатой компенсации за полгода. Новость была не из приятных. Однако скрашивало ее то обстоятельство, что мне полагалась приличная компенсация с учетом официальной зарплаты менеджера и тот факт, что у меня появится масса свободного времени для общения с сестрой и зятем, которые должны были скоро прилететь. Хозяева ресторана обещали дать мне отличную рекомендацию, если я захочу продолжить работу в этом бизнесе. Я был очень им благодарен за все, что они для меня сделали, и расстался с ними с большим сожалением.

В конце декабря прилетели мои близкие. Мы не виделись более трех лет, и встреча эта была незабываемой и очень эмоциональной. Вместе встретили Новый год. К сожалению, без отца, который после маминой смерти решил выехать на постоянное жительство в Германию и занимался оформлением документов, и племянницы, так как всей семье визы не выдавали. Мы с сестрой радовались каждой минуте общения, и было здорово, что мне не надо было каждый день ходить на работу.

Конечно, я хотел показать все лучшее на Гавайях. Мы летали на большой остров и останавливались на 2 ночи в одном из лучших отелей мира, ужинали в дорогих ресторанах, побывали возле действующего вулкана, посетили известное полинезийское шоу, совершали покупки в огромных торговых центрах. Мою сестру буквально поразило то, что в Америке почти все вопросы можно решить по телефону, что очень многое построено на доверии и практически нигде не требуют показать паспорт.

Надо заметить, что в 90-е годы страна действительно была другой, а сами американцы более открытыми и доверчивыми. Инну удивляло то, что можно было купить очень дорогое платье, сходить в нем пару раз в ресторан, а через неделю без всякого объяснения причины сдать его в магазин, получив обратно деньги. В начале своей жизни на Гавайях я часто этим пользовался.

У нас в квартире были стаканы, которые мы купили для вечеринки с компанией друзей. Пили «кровавую Мэри» и больше, по-моему, их не использовали. Когда же понадобились срочно деньги, решили вернуть их в магазин. Я хорошо помню изумленное выражение лица менеджера магазина, когда он вытащил из коробки наши стаканы с плохо отмытыми пятнами от томатного сока. Однако, не сказав нам ни слова, попросил кассира вернуть деньги.

Америка показала свое человеческое лицо даже тогда, когда багаж сестры и зятя задержали в Лос-Анджелесе из-за короткой стыковки самолетов. В аэропорту Гонолулу сотрудники авиакомпании извинились за задержку багажа, пообещав доставить его на следующий день по указанному сестрой адресу, и тут же выдали наличные в размере 300 долларов США на двоих, чтобы они могли купить себе все самое необходимое.

Я старался показать своим близким, что живу в хорошей стране, что у меня все нормально и все мои мечты сбудутся, хотя, честно говоря, на тот момент точно не знал, чем буду заниматься и как дальше жить, потеряв работу.

Три недели пролетели незаметно. Я рассказал сестре о наших с Алиной планах, что ее очень обрадовало. Инна пообещала прилететь на следующий год. Я купил кучу подарков своей племяннице и отцу, которых не удалось увидеть. Мы ехали в аэропорт, скрывая слезы и надеясь, что это расставание не будет таким долгим.

Поиск себя

С потерей работы закончилось мое легальное пребывание в Соединенных Штатах Америки. В любой момент меня могли депортировать. Правда, я жил в хорошем доме, ездил на машине, всегда был хорошо одет и по внешним признакам никак не походил на нелегала. Тем не менее, надо было что-то делать и как-то зарабатывать на жизнь. Деньги, полученные в качестве компенсации при сокращении в ресторане, заканчивались, и я постоянно думал о том, как заработать.

В то время на Гавайи часто приезжали известные люди, чтобы пару недель отдохнуть на прекрасном острове. Однажды я познакомился с известным дирижером с мировым именем. Мы пару раз встречались и долго беседовали. Я задавал вопросы, и получилось что-то вроде интервью. С его разрешения я отправил материалы в очень популярный в то время в России журнал «Огонек». К моему удивлению, интервью опубликовали, и я даже получил небольшой гонорар. Так я увлекся журналистикой, встречался с известными людьми, брал интервью и отсылал в разные издания. У меня до сих пор сохранились публикации в «Русской мысли», которая издавалась в Париже, и в газете «Московский комсомолец». Конечно, гонорары были крохотными, но меня радовал сам факт публикации.

Свободного времени было достаточно, и я начал рисовать и писать картины, используя акварель и масляные краски. Это доставляло мне огромное удовольствие, но не приносило никаких денег. Надо отдать должное моему другу Леви, который к этому времени получил работу химика-технолога в компании Кока-Кола и терпеливо оплачивал счета за квартиру, которую мы вместе снимали. Денег на это у меня тогда не было, но Леви верил в меня и уверял, что все наладится и я скоро смогу устроиться на работу. Честно говоря, идти на работу в ресторан я больше не хотел, а других перспектив у меня тогда не было.

Как-то раз позвонил Юджин, сообщил, что вернулся на Гавайи и хотел бы встретиться. На следующий день мы сидели на балконе в нашей квартире и за стаканами виски обсуждали нашу жизнь. Насколько я понял из разговора, его дела шли не лучшим образом, и он активно думал, чем бы заняться. Посмотрев на мои картины, он предложил организовать галерею, дать хорошую рекламу на местном радио, познакомиться с местными художниками и выставлять их картины за небольшую плату.

Идея мне понравилась, тем более что тогда я не имел представления, чем еще заняться. Мы сняли небольшое помещение, принадлежавшее ресторану за весьма скромные деньги, пообещав владельцу ресторана рекламу на местном радио. Мы рассчитывали на посетителей ресторана, а владелец ресторана на привлечение новых клиентов. Юджин договорился с художниками выставить их картины в нашей галерее, и на эти деньги мы оплачивали аренду помещения. Так я стал галеристом.

Соседство с рестораном приносило свои плоды. Мы дали хорошую рекламу на местном радио, и на открытие галереи собралось много народа. Владелец ресторана разрешил повесить часть картин на стенах рядом со столиками. К концу вечера нам удалось продать три картины и мы, окрыленные успехом, целиком сосредоточились на работе в галерее. Мне удалось продать несколько своих акварелей, что меня очень воодушевило. Галерея давала небольшие, но стабильные доходы.

Однажды в галерею зашла яркая, рыжеволосая, молодая женщина. По акценту я понял, что она русская. Мы познакомились и разговорились. Ее звали Светлана. Выяснилось, что она вместе с мужем-диссидентом уехала в Штаты в 80-х годах, а затем перевезла своих родителей из Питера. Еще в самолете по пути в США отец Светы почувствовал себя плохо. В аэропорту Гонолулу его на реанимационной машине забрали в больницу, где провели коронарное шунтирование абсолютно бесплатно. Светлана всегда говорила, что американцы буквально спасли его жизнь, и за это была Америке очень благодарна.

Сама она работала в страховой компании, специализирующейся на медицинском страховании. Зарплата была небольшая. Родители жили в очень скромной социальной квартире и получали пособие, а она с мужем и сыном снимала небольшую квартиру. Со Светланой мы подружились. Она оказалась образованным, интеллигентным человеком, хорошей послушной дочерью и заботливой матерью для своего сына. Светлана часто приходила к нам в галерею, иногда приводила клиентов. Я рассказал ей об Алине. Светлана обещала узнать, где можно устроиться на работу профессиональной медсестрой. Алина тем временем продолжала работать в Тель-Авиве и писала, что Израиль ей надоел. Друзей у нее там не появилось, и она с нетерпением ждала переезда в США. Я тоже с нетерпением ждал Алину, но переживал, что денег едва хватало на меня одного, и постоянно думал, как еще заработать.

Как-то раз Светлана привела в галерею свою сестру, которая прилетела из Сан-Франциско. Там у нее было небольшое турагентство. Сестра Светланы сказала, что ей нужен партнер на Гавайях, чтобы отправлять группы туристов на отдых. Я сказал, что с удовольствием займусь этим вместе со Светой, но та не захотела бросать работу в страховой компании и обещала помогать в свободное время и выходные. В галерее я продолжал работать вместе с Юджином, но стал появляться там все реже, погрузившись с головой в новый для меня бизнес.

Вместе со Светланой мы открыли туристическую компанию в Гонолулу. Основную часть работы по приему и размещению туристов пришлось выполнять мне, так как Светлана работала 5 дней в неделю. В выходные она брала на себя экскурсионную программу. Постепенно дела наладились. Мы завязали хорошие связи с небольшими отелями, ресторанами, магазинами. Купили в кредит микроавтобус для обслуживания небольших групп, которые обычно к нам приезжали. Этот микроавтобус с эмблемой нашего агентства развозил туристов по всему острову и одновременно служил рекламой.

Магазины, в которые мы завозили туристов, платили нам небольшие проценты с продаж, и дела наши шли неплохо. Работа в турагентстве занимала у меня все больше и больше время, и я решил поговорить с Юджином о том, что хочу бросить работу в галерее. Он одобрил мое решение, так как доходы от галереи были очень скромными, чтобы делить их на двоих.

Вскоре на Гавайях стали появляться богатые русские туристы, которые предпочитали путешествовать не с группой, а индивидуально. Проблема была в том, что по-английски они практически не разговаривали, и тут появлялся я в дизайнерской одежде, с безупречными манерами и на хорошем русском языке начинал работать с ними, рассказывая о Гавайях и предлагая эксклюзивный отдых, необычные экскурсии и другие приятные мелочи. Как правило, это работало.

Мы со Светланой старались угодить нашим клиентам из России, увидев в них большой потенциал для нашей компании. Надо сказать, нам это удалось. Многие из наших первых клиентов стали в дальнейшем хорошими знакомыми и с удовольствием рекомендовали нас своим друзьям. Мы стали зарабатывать приличные деньги, и я поделился своими успехами с Алиной, которая сообщила, что постарается поскорее завершить все свои дела, уже купила билет на Гавайи и что через два месяца мы увидимся. Я был безумно рад этому известию.

Тем временем к нам продолжали прибывать туристы из России с огромными деньгами, которые свалились на них, как снег на голову. Они легко расставались с ними, очевидно считая, что жизнь коротка, и не надо ни в чем себе любимым отказывать. Для нас со Светланой наступили золотые времена.

Однажды, приведя две супружеские пары из Владивостока в наш любимый ювелирный магазин, который платил нам проценты, мы получили от магазина 7000 долларов за покупки наших туристов. Мы заказывали для наших клиентов номера люкс в дорогих отелях, билеты бизнес или первого класса в дорогих авиакомпаниях и практически со всех услуг получали свои проценты.

Справляться вдвоем становилось все сложнее, и мы наняли сотрудника для повседневной работы. Светлана разрывалась между семьей, родителями и основной работой. Вскоре у нее начались проблемы с мужем, который оказался заядлым игроком в покер и любителем казино в Лас-Вегасе. Под видом командировок он умудрялся на пару дней слетать в Лас-Вегас, где проигрывал большие деньги и вначале умело скрывал этот факт от Светланы. Постепенно отношения окончательно испортились. Светлана выплатила долг своего мужа и сразу после этого с ним развелась.

Мы продолжали много работать, и я почти забыл, что нахожусь в США нелегально. Еще работая в ресторане, я подал документы на предоставление вида на жительство, но никаких сдвигов в этом вопросе не намечалось, и выезжать из страны я не мог. Конечно, я был очень рад приезду сестры с мужем, но мне самому хотелось побывать в России. Я мечтал увидеть друзей, которые там остались, племянницу, которой было 11 лет, когда я улетал в Штаты, и которая превратилась в молодую девушку и скоро должна была закончить школу. В США я прожил безвыездно почти шесть лет.

Однажды поздним вечером меня разбудил телефонный звонок от отца Алины, который глухим голосом сообщил, что Алина попала в серьезную автомобильную аварию, находится в реанимации в состоянии комы, и что он с матерью Алины завтра вылетает в Тель-Авив. Я находился в состоянии ступора и не мог вымолвить единого слова. Отец Алины несколько раз переспросил, слышу ли я его, и просил меня взять ручку и записать телефон больницы, в которой лежала Алина, чтобы связаться с врачом.

Заснуть я больше не мог. Через два месяца мы должны были с Алиной встретиться на Гавайях и начать совместную жизнь. Я каждый день готовился к этой встрече, но судьба распорядилась иначе. Рано утром я позвонил в клинику Тель-Авива. Врач сообщил мне, что Алина находится в критическом состоянии, подключена к аппарату и так и не приходила в сознание. Я не мог это принять. Каждый день разговаривал с родителями, которые находились рядом с Алиной, умолял их вызвать для консультации других специалистов, нервничал от того, что сам ничего не могу сделать.

Периодически звонил врачу, но тот повторял одно и то же, что Алина получила очень серьезную травму, и надежды на выход из состояния комы у нее практически нет. Работать я в те дни просто не мог, делал все на автомате, вечерами напивался и под утро ненадолго засыпал. Я ненавидел мать Алины, которая все чаще говорила о том, что шансов у дочери нет и надо ее отключить от аппарата, что каждый день пребывания в реанимации стоит больших денег и это все напрасно.

Американский врач, которого я уговорил позвонить в клинику Тель-Авива, после разговора с врачом Алины, подтвердил его заключение о ее состоянии и обнадежить меня не смог. Через три недели отец Алины позвонил еще раз и сообщил, что они с женой приняли решение отключить дочь от аппарата и через два дня после похорон возвращаются в Москву.

В тот же день я позвонил сестре в Москву, разбудив ее среди ночи, и мы целый час рыдали и говорили с ней по телефону. Мне не было еще тридцати, а я уже лишился самых дорогих, близких и любимых. У меня не было мамы, а теперь не стало и Алины.

Говорят, что время лечит. Это не так. Оно просто притупляет боль, но рана на сердце остается навсегда. Конечно, некоторое облегчение приносил алкоголь, к которому я стал неравнодушен после маминой смерти. Наркотики я не употреблял. Может быть, потому, что всегда хотел держать все под контролем, а мой первый и последний опыт с одним наркотическим средством продемонстрировал обратное.

После смерти Алины никаких больших целей я перед собой не ставил, опять втянулся в работу, а вечера проводил со стаканом виски. Сколько бы я ни пил, я всегда знал, с кем и где я находился. Честно говоря, я никогда не был в неподобающем виде. Отец часто вспоминал, что видел меня не совсем трезвым всего один раз, когда я под утро вернулся с выпускного, сам открыл дверь, прямиком прошел в спальню и заснул на своей кровати, не произнеся ни слова.

Мой друг Леви в свободное время от работы старался вдохнуть в меня жизнь, отвлечь от печальных мыслей, и иногда ему это удавалось. Со Светланой после ее развода мы стали проводить больше времени вместе. Да и поток клиентов из России не убывал.

Иногда попадались очень интересные экземпляры. Многие из них были владельцами своего бизнеса или работали на крупные компании и зарабатывали хорошие деньги. Как-то раз позвонил один из наших клиентов и попросил встретить в аэропорту одного товарища и оказать ему всяческое содействие. Каково же было наше удивление, когда в зале прилета мы увидели несвежего вида мужчину средних лет, практически без зубов с явным запахом алкоголя изо рта. Вадим, так звали нашего клиента, приехал на Гавайи совместить приятное с полезным. Он оказался владельцем крупной сети магазинов по продаже дорогой итальянской кухонной мебели.

На Вадима «наехали» конкуренты, пытались запугать, сильно избили. В результате он неделю провел в больнице с переломанной челюстью и выбитыми зубами, а выписавшись из больницы, решил поправить здоровье на Гавайях и заодно вставить все зубы. У нас появилась новая работа сопровождать Вадима к зубному врачу и часами переводить все, что говорил дантист, пока Вадим сидел с раскрытым ртом.

Это продолжалось почти две недели. К концу отпуска нашего клиента было не узнать. Он выглядел помолодевшим, загорелым, с новыми зубами, голливудской улыбкой и кошельком, похудевшим ровно на 100000 долларов. Мы же со Светланой заработали хорошие чаевые, проценты и приобрели верного клиента, который еще не раз прилетал на Гавайи.