Текст книги "Двенадцать волшебных историй, или О чем расскажет сундучок? Сборник психологических сказок"

Двенадцать волшебных историй, или О чем расскажет сундучок?
Сборник психологических сказок
Мария Владимировна Комелькова

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Публикация книги ТЦ Со-Творение

© Мария Владимировна Комелькова, 2023

ISBN 978-5-0060-7752-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Однажды я осознала, что у меня, к сожалению, никогда не будет уютного местечка, где бережно хранятся вещи моего детства и раритеты из жизни предков.

Когда-то все это казалось ненужным и неважным, моя полная приключений юность требовала внимания здесь, сейчас, немедленно.

Сначала из родного города уехала я, а через несколько лет собрались переезжать и родители.

Я каждый раз отмахивалась от их предложений пересмотреть накопленный за годы скарб, легкомысленно называя все это «барахлом», и в конце концов они перебрались налегке, оставив большую часть того, что было, на старом месте.

Вероятно, новые хозяева выбросили все – мои детские игрушки, памятные вещицы и все, что имело отношение к прошлому нашей семьи.

Честно говоря, я была этому даже рада. Всю свою жизнь я бежала от воспоминаний, меня гнал вперед страх честно взглянуть на себя и на свое детство, присыпанное сахарной пудрой любви, призванной скрыть определенный болезненный опыт, пережитый маленькой Машей.

Так прошло много лет, а я все продолжала гонку, не желая ни оглядываться, ни останавливаться, убеждая себя, что прошлое и его тайны не имеют надо мной власти.

Но я ошибалась.

Лишь начав обучение в Академии «Хозяйка Рода», мне, наконец, удалось осознать тесную взаимосвязь поколений, и скрытый смысл всех происходящих с нами событий, а поездка в места, где я родилась и выросла, расставила многое по своим местам.

Теперь я точно знала, что напишу книгу именно прошлом, своем и своего Рода.

О моих бабушках и дедушках – всех тех, кто жил, смеялся, огорчался и радовался много-много лет назад. Всех тех, без кого не было бы меня и моих детей.

Еще одной причиной этой книги стала необходимость бережно распутать свои полузабытые воспоминания, рассказать о своих родителях и о их непростой ситуации честно, насколько это возможно, но при этом выражая искреннюю любовь и абсолютное принятие.

Лучше всего это получилось сделать через сказки-были, за каждой из которых стоят реальные события.

Истории, рассказанные теми немногими, но знаковыми вещами нашей семьи, что мне удалось сохранить.

Бабушкина брошь

История Первая, в которой мы узнаем об истинных ценностях и фальшивых чувствах, почему необходимо носить украшения, что означает быть, а не казаться; есть ли возраст у женственности,

и главное – как благодарность Жизни и вера в лучшее помогают любовь в семье сохранить и Род свой продолжить

Если бы вы знали, как мы, украшения, любим блистать и радовать людей!

Именно для этого, в конце концов, и рождаемся на свет.

А то ведь, знаете, как бывает – лежим, пылимся в темной шкатулке, а хозяйка про нас и думать забыла. Достает раз в несколько лет, когда случай подходящий представится, и невдомек ей, что можно и в обычный день себя приукрасить.

Стоит только подходящий к наряду комплект подобрать и весь образ по-другому заиграет.

Но все не до этого ей, бедняжке, все в делах крутится, а может и недостойной себя считает, мол, постоянно украшения носить – это привычка высшего света, так сказать.

Однако и там не все так гладко, в этих самых высоких кругах.

Моя подруга – камея рассказывала, что у нее в родне водились настоящие аристократы, ну, например, изумительное ожерелье с бриллиантами, да-да!

В прежние времена это не было такой редкостью как сейчас, украшения нередко передавались по наследству – или, как в том случае, о котором идет речь, преподносились невесте в качестве свадебного подарка.

Однако предусмотрительный жених – между прочим, очень представительный мужчина – одновременно с покупкой велел изготовить точную копию этого произведения искусства.

Вместо бриллиантов чистой воды – чистой воды подделка, уж простите за каламбур.

Но! В итоге именно эта сверкающая стекляшка и украшала лебединую шейку его избранницы, когда она шла к алтарю.

Впоследствии фальшивое ожерелье сопровождало хозяйку на всех балах и светских раутах. А настоящая, истинная драгоценность была обречена храниться в надежном сейфе – ведь именно так состоятельные люди заботятся о сохранности своих сбережений.

Она так и не увидела затуманенных счастьем глаз юной невесты, когда та примеряла подарок у зеркала в день грядущей свадьбы.

Не смогла испытать и того удивительного чувства, когда сияющая роскошная люстра величественного бального зала отражается в твоих камнях, распространяя снопы искр, освещающие твою хозяйку неземным светом…

Ах, лишиться всего этого, пролежать долгие годы в темноте и забытьи – что может быть ужаснее для прекрасной вещи, созданной восхищать и радовать людей?

И все это ради того, чтобы ожерелье не украли!

Его хозяева так и не поняли, сколько же в итоге они украли у самих себя.

Ведь даже если все вокруг поверят, что на тебе сейчас бесценные камни – если ты сам сознаешь при этом, что носишь фальшивку, радости она тебе так и не принесет.

И наоборот – можно не быть бриллиантовой диадемой, но успеть испытать столько волнующих эмоций, что хватит на несколько поколений вперед.

Взять, например, меня.

Посмотрите, как ярко сверкают мои грани в изящной серебристой оправе.

У моей хозяйки, Анны, глаза были серо-голубые, но стоило ей приколоть меня к платью, как их цвет неуловимо менялся на светло-синий.

Все хвалили ее вкус, восхищались чудесным украшением – то бишь мной, однако же Анне и в голову не приходило выдавать мой камень, скажем, за драгоценный сапфир.

Быть, а не казаться, частенько повторяла она.

Быть! Жить эту жизнь широко, светло, радостно – даже если одолевают невзгоды.

Быть самой собой в любых обстоятельствах и стараться выбирать верную дорогу, всегда ожидая лучшего, и тогда оно – лучшее – непременно придет, просто не может не прийти.

Что и говорить, с хозяйкой мне повезло.

Она родилась в начале прошлого века, в светлый православный праздник – Благовещение.

Однако благим ее детство назвать было никак нельзя.

Аня росла без матери, а едва ей исполнилось десять лет, отошел в мир иной и отец.

Вырастила девочку старшая сестра Пелагея, Лялинька, как ласково называла ее маленькая Аня.

Великие потрясения переживала тогда наша великая и могучая страна.

Багровыми всполохами проносились Октябрьская революция, гражданская война, неурожай, голод, беспорядки, которыми лихорадило тогда города и деревни.

Школ для крестьян тогда почти не было, дети трудились наравне со взрослыми.

Но и в этой тяжелой безрадостной жизни умудрялась Анюта нехитрые радости находить.

Чувствовала, что хоть и нет давно в живых родителей ее, зато Бог и Хранители Рода – всегда рядом. Роль особую уготовили ей, суждено ей прожить жизнь долгую, счастливой женой и матерью стать.

Крепко верила она в это, а потому не унывала, при любой тяжелой работе песню звонкую заводила, а еще – не забывала и себя украшать.

То венок из полевых цветов сплетет, то бусы из сушеных ягод сделает, то ленту яркую в косу заплетет – вот она, истинная-то женственность, сквозь любые испытания прорастет, пробьется словно нежный росток сквозь асфальт.

А посмотреть на нынешних капризных барышень – все им не так да не этак, звезды не так встали или еще что, одним словом никак счастливыми почувствовать себя не могут, все подходящего момента ждут.

Тогда же все за секунду перевернуться могло, некогда раздумывать было, идеальных условий ожидая – здесь и сейчас нужно было жить успевать.

Однажды, например – Аня была тогда юной девушкой – пришла разнарядка на лесозаготовки.

Вот угнали нас в деляночку шестнадцати годков

Мы какие лесорубы – не видали топоров!

И правда – разве могли нежные девичьи руки справиться с этим непосильным трудом, в тайге, да притом без всякой техники? Ух, даже представлять этого не хочу, право…

А вот Анечка моя, хозяюшка будущая – выжила, не сломалась.

Не осталась в тех суровых краях, как многие в те времена. Помогли добрые Хранители.

Они же много лет спустя, во время Великой Отечественной войны, присматривали за любимым мужем ее, Иваном. Санинструктором кавалерийского полка служил, «показал образцы храбрости и бесстрашия в деле выноса раненых с поля боя».

Вернулся контуженный – но живой, на радость жене своей милой, да и всей деревне.

Он ведь был на все руки мастер, ее Ванечка. Кому печку сложить, кому сапоги залатать, кому крышу покрыть – все мог, все умел, помимо основной занятости своей в колхозе «Сталинский путь». Потому любили его люди, а рассчитывались за работу просто – кто молока принесет, кто муки, а кто и одежду теплую.

Все всегда оказывалось кстати, ведь в дружной их семье один за другим появлялись ребятишки, все как на подбор, светлоглазые да улыбчивые.

Помощников, правда, особо не было – разве что Лялинька только успела со старшими племянниками поводиться – детишек ей Бог так и не дал, а вскоре и ее саму неведомая болезнь унесла.

Вот и вышло, что через Анну, как и предсказывали Хранители, Род продолжился, да еще как! Восьмерых детей они с Иваном подняли – и это только те, что в живых остались, времена тогда, повторюсь, суровые были.

Четверо сыновей, четверо дочерей – богатство целое!

Вот они, истинные-то ценности.

А что до украшений, так Анечка всегда старалась хорошо выглядеть, хотя, казалось бы, какие наряды могут быть в глухой деревне, зачем, для чего?

И все же Иван баловал красавицу-жену.

Не умея цветисто говорить о чувствах, ухитрялся привозить из города гребни для волос, яркие платки да полушалки, которые всегда радовали ее.

Переделав к вечеру всю домашнюю работу, Анна любила выйти на завалинку и от души попеть протяжные народные песни вместе с другими женщинами.

Так и проходила ее жизнь – с песнями и трудностями, с умением искать крупицы радости и быть благодарной каждому дню.

После смерти мужа, с которым они прожили в любви и согласии более тридцати лет,

Аня – уже Анна Павловна – переехала в город, в семью любимой своей младшей дочери Зоеньки.

Казалось бы – вот и настало время наряжаться по-настоящему, не ожидая вечера, не боясь испортить новое платье… однако поначалу ей было совершенно не до того.

Анна горевала по мужу, скучала по привычной деревенской работе, и все же врожденное умение радовать себя и окружающих, выглядеть достойно и красиво в любых обстоятельствах, взяло верх.

Вот тогда-то я и появилась в ее шкатулке.

И, знаете ли, это был потрясающий опыт.

Та же подружка-камея говорила мне, что признанные красавицы страсть как боятся своего возраста.

Точнее, в определенный момент им кажется, что самые лучшие годы позади, вот они и начинают совершать разные глупости.

Кто пытается всеми силами задержать ускользающую молодость и выглядит при этом зачастую смешно и нелепо.

А кто, наоборот, удаляется от мира или вообще перестает следить за собой.

Иное дело – моя Анна Павловна.

В девически густых волосах – модный гребень, на губах – неяркая помада в тон платью, туфли на небольшом каблуке и обязательно брошь, причем чаще всего это я, не скрою.

Никакой вульгарности и фальши.

Сколько раз я ловила восхищенные взгляды, обращенные на мою дорогую хозяйку – ах, какая Женщина!

И пусть этой женщине семьдесят или даже восемьдесят лет, ее царственной осанке и спокойной, степенной красоте могут только позавидовать юные вертихвостки, поверьте, я знаю, о чем говорю.

Хозяйка преподала мне великолепный урок о том, что возраст прекрасному облику вовсе не помеха. Некоторые люди, также как и драгоценности, со временем лишь растут в цене.

Но… откуда же я знаю историю ее жизни, спросите вы?

Очень просто – бессчетное количество раз она рассказывала ее одной из своих внучек, Машеньке, будущей Сказочнице, которую воспитала с младенчества.

Ей же она отдала и меня, свою любимую, чудесную брошь, незримо вкладывая в нее всю благодарность своим верным Хранителям, подарившим маленькой Анечке такую непростую, но такую интересную и счастливую жизнь.

Последний символ девичества

История Вторая, в которой мы узнаем, откуда пришла традиция покрывать голову в день свадьбы, чем опасен взгляд невесты, какое наказание ждало «порченую» девушку зачем нужно хранить собственную фату,

и главное – то, что даже соблюдение всех свадебных традиций, увы, не является залогом безоблачной семейной жизни.

Как ни жаль это признавать, но в современном мире значение ритуалов несколько преуменьшено.

Взять хоть меня и тысячи моих подруг и предшественниц – мы становимся все более неактуальными, а ведь в прежние времена представить свадьбу без фаты было невозможно!

Кстати, впервые покрывать голову невесты шелком или кружевом начали на Востоке, оттуда традиция пришла в Рим и Древнюю Грецию.

Римские красавицы надевали фату красного цвета, а вот в Греции – из желтой ткани или органзы, причем она обязательно должна была быть очень длинной и изысканной, ведь считалось, чем лучше и красивее будет фата невесты, тем удачнее и спокойнее будет семейная жизнь.

Так что я считалась не просто элементом свадебной одежды, но и несла в себе определенный смысл.

В некоторых странах это был своеобразный оберег, ведь образ невесты сравнивали с образом чистого ангела, который легко уязвим для колдовства и плохих мыслей.

Фата защищала молодость и красоту, которой хотелось поживиться менее удачливым женщинам. Она скрывала лицо молодой от соперников ее будущего мужа.

А также девушку старались оградить от нечистой силы, поэтому закутывали невесту в покрывало, на которое были нанесены специальные ритуальные узоры.

Некоторые из них должны были пробудить в женщине плодородие, активизировать ее жизненные силы. Другие были для нее своеобразными охранниками, отгоняющими злые чары.

А где-то считалось с точностью до наоборот – после облачения к венцу нельзя смотреться в зеркало, потому что именно взгляд невесты способен навести порчу и даже стать причиной смерти.

Особенно опасными считались «нечестные» невесты, то есть те, которые имели добрачные связи. Такие девушки могли стать причиной природных катаклизмов, неурожая, падежа домашнего скота.

Этим и объяснялся обычай закрывать лицо невесты.

Впрочем, наказания за блуд было не избежать – ведь у «нечистой» невесты фата на венчании должна была почернеть.

Необходимость фаты пытались обьяснить и практическими причинами.

Например, считалось, что в иудаизме фата использовалась, чтобы невеста не могла оценить, насколько дорогим было кольцо, купленное женихом для свадьбы.

Моя хозяюшка-невеста родом с Урала, поэтому я могу точно рассказать, как здесь обьяснялась моя необходимость в свадебной церемонии.

Славяне всегда связывали жизнь и различные обряды с природой, с рождением и смертью.

Когда невеста становится женой, это действительно определенный переход из одного состояния в другое.

Так вот, на Руси считали, что в этот момент человек становится более уязвимым, например, духи могут похитить девушку в момент перехода в новую жизнь и унести ее в страшный мир мертвых.

Поэтому, чтобы символический переход совершился безболезненно, использовали белые покрывала – по сути, они были «родственниками» белых простыней, используемых для укутывания умерших.

Накануне свадьбы девушка словно умирала, уходила из семьи родных и воскресала в новом статусе «жена» в доме своего избранника.

В одних регионах славянская невеста не снимала покрывала до тех пор, пока не оказывалась в доме мужа. Когда это происходило, мужчина мог открыть лицо жены, это означало, что та родилась заново, став его официальной половиной.

В других – после венчания головной убор с невесты снимала свекровь.

Она же должна была повязать молодой белый платочек, чтобы показать ее покорность Господу и мужу.

В третьих – бабушка невесты снимала фату и передавала её матери новобрачной, которую та должна была хранить до рождения в семье первенца – тогда его колыбельку укрывали фатой, чтобы оградить от бед. Поэтому и нельзя было фату терять или портить, ведь колыбель ребенка осталась бы без защиты.

Так или иначе, во многих уральских деревнях до сих пор осталась традиция снимать с невесты фату и надевать взамен платок, что символизирует переход от девичества к материнству.

Но, кажется, я совсем вас заговорила.

Хочу признаться, сделала это намеренно, ведь сейчас молодые девушки редко изучают историю свадебных нарядов и все чаще отказываются от фаты в пользу модных дизайнерских изысков.

А мне бы так хотелось, чтобы люди возвращались к своим корням и традициям… впрочем, не знаю, имею ли я право настаивать, ведь в моем случае даже строгое соблюдение ритуалов не уберегло молодых от испытаний.

Впрочем, официально семью сохранить удалось, правда, весьма причудливым образом.

Честно сказать, я о таком и не слыхала, хотя, как вы могли убедиться, историй свадебных знаю великое множество.

Не скрою, бывает, когда невесты доверяют нам свои горькие слезы, выходя замуж за нелюбимого. Или наоборот, к венцу идут счастливые да радостные, а через год после свадьбы в избранниках своих разочаровываются – вот тут частенько и нам достается, правда-правда.

Кто на части фату свою рвет, а кто и сжигает, не в силах смотреть на белоснежную свидетельницу прежнего счастья.

Но моя история не такая трагичная, говорю же – не распалась семья.

Как вспомню – свадьба честь по чести прошла.

И Невеста у места, и Жених – молодец.

И родители благословили, и хранилась я в доме хозяйки своей, красавицы Зоеньки, долгие-долгие годы. Что не так пошло – ума не приложу.

Видать, так Хранителями было задумано.

Какими Хранителями? Которые у каждого Рода имеются.

У них завсегда свои резоны есть, зачастую людям неведомые.

И не будь резонов этих, не появилась бы на свет и наша Сказочница, благодаря которой мы, давно забытые вещи, новое звучание обрели да свои истории рассказали.

Птица счастья

История Третья, в которой мы узнаем о чудесном Божьем даре,

о деревянных дел Мастере и его безответной любви, о том, как родители могут решить судьбу своих детей, о семейных оберегах,

и главное – как важно понять, в чем заключается твоя истинная радость.

Позвольте представиться – я деревянная Жар-Птица.

Приношу удачу в дом, оберегаю его обитателей от всяческих бед и несчастий, а также считаюсь славянским оберегом семейного благополучия.

Во времена Ведической Руси моих сестер – так называемых «щепных» птиц – изготавливали с особым, сакральным смыслом. Волхв должен был прикоснуться ножом к дереву определенное количество раз, и при каждом прикосновении произнести определенное заклинание – тогда они приобретали поистине волшебную силу!

Бытует мнение, что моя популярность основана на сказке о чудесной синей птице, которая прилетала к человеку и решала все его проблемы.

Однако же мой создатель вовсе не ожидал, что я волшебным образом сделаю его счастливым – постараюсь я рассказать, что с моей помощью совсем другого достичь он хотел.

Бог наделил его поистине чудесным даром и дар этот был – золотые руки истинного Мастера. Все в них спорилось, умел он с деревом разговаривать так, что оно пело и преображалось, под его инструментами могло игрушкой стать резной, а могло, скажем, посудой или мебелью, да не простой, а всегда на особинку.

Во всей деревне невозможно было второго такого умельца найти.

Вот только с юности здоровьем обделен он был – зрение слабое, ноги некрепкие.

Потому скромен был очень, на девиц особо не заглядывался, словно не верил, что приглянуться кому-то может.

Да ему словно и не нужен был никто – вся страсть его в работу уходила, все новые и новые идеи стремился он воплотить, научился, к примеру, свои изделия, и без того приметные, яркими красками расписывать и лаком покрывать – люди только головой качали в восхищении и в очередь за дивными вещицами выстраивались.

Но однажды встретил Мастер на улице родного села незнакомую девушку с золотисто-пшеничными косами. Увидел небесную голубизну глаз ее – и пропал.

Как подменили парня, целыми днями не ест, не пьет, все о ней, о красе ненаглядной думает.

А подойти боится – вдруг откажет.

Только и любуется ей издали или наблюдает украдкой, как она за водой идет, благо колодец деревенский аккурат напротив дома Мастера стоит.

Тут уж матери его вмешаться пришлось, увидела она, что сын наконец истинную любовь жизни своей встретил, у матерей ведь на эти дела глаз наметанный.

Узнала она, что девушка эта – приезжая, из деревенской многодетной семьи, видать, работящая. Живет на квартире у местной старушки, в дурных компаниях не замечена, да и склонностей плохих тоже вроде как не имеется. На практику в их село попала, в местном детском садике воспитателем трудится, а значит, опять же – детей любит, что тоже хорошо.

Так рассудила мать нашего Мастера, помолилась про себя, да и пошла прямиком к светлокосой красавице.

Так и так, говорит, пришла за сына своего просить, Витеньку.

Всем он у меня хорош – добрый, честный, работящий, не пьет, не курит, да вот только скромен больно.

Полюбил он тебя, Зоя, всем сердцем полюбил.

А уж я вижу – мои дети если кого выбирают, так раз и навсегда.

Выйдешь за него – в любви до конца дней своих купаться будешь, он из той особенной, верной породы, что и в горе и в радости с тобой будет, как бы жизнь ни повернулась.

Слово мое крепкое, не раз еще помянешь.

Светом в окошке для него будешь, единственным, не посмотрит он ни на кого более.

Опять же, мастера такого, как Витька, найти сложно, потому не задержится он в нашем селе, в город ему прямая дорога, там с руками оторвут. На хлеб с маслом всегда заработает.

Только вот шибко наивен он и прост аки ребенок малый.

Потому я и пришла, сам он не насмелится, да и сейчас знать не знает, что я здесь.

Ты уж не обессудь, красавица. И подумай над словами моими, хорошо подумай.

Сказала – и ушла, юная Зоенька и слова вымолвить не успела.

Конечно же, она заметила этого, робкого юношу в больших очках, который жил со своей семьей в большом доме на перекрестке напротив деревенского колодца.

Да и как не заметить, если всюду встречала она его полный обожания взгляд – шла ли по воду, бежала ли в местный магазин или возвращалась вечером из детского садика, где проходила практику.

Добрый, трудолюбивый, любящий… безусловно, он будет хорошим мужем, в этом сомнений нет. Но сможет ли она стать ему подходящей женой? Выйти замуж вот так, без любви с ее стороны – да мыслимо ли такое? Не будет ли это бесчестным по отношению к нему?

Хватит ли его любви на них обоих, как утверждает его мать?

Ну, чем закончились эти размышления, известно – вон, рядом со мной фата белоснежная лежит, а значит сладилось дело.

Женился Мастер на своей возлюбленной, ухватил, значит, свою Жар-Птицу, да ведь это только в сказках свадьбой все заканчивается, а в жизни, как известно, все самое интересное после происходит.

Семья молодая вскоре и вправду в город переехала.

И от работы у Мастера отбоя не было, заказы один за другим приходили, слава о нем такая шла, что вскоре его в местный техникум преподавать пригласили, а потом и столярный цех предоставили, со всякими инструментами да станками диковинными, о таком он раньше и мечтать не смел.

Правда, на одном из станков-то несчастный случай с ним и произошел, руку острой пилой прихватило, да так, что пальцы покалечило, хорошо хоть, что начисто их не лишился.

Другой бы в отчаяние впал или запил с горя, а этот – улыбается, насвистывает, да все новую затею в голове держит, а потом и в жизнь ее претворяет.

Ничего, говорит, я и с такой рукой Мастером останусь. И остался.

Дар-то Божий ничем не перебить.

Еще лучше с работой стал справляться да заказы более сложные принимать.

Жизнь семейная тоже своим чередом шла, так и не мог он на свою красавицу-жену наглядеться, а уж как дочка Светланка родилась, счастливее отца, чем Мастер наш, и не найти было.

С первых же дней малышка играла погремушками, что отец с любовью для нее вырезал, потом он же и чашки-ложки для нее вытачивал да расписывал, а уж какие царские санки для дочки смастерил – единственные в своем роде, произведение искусства целое!

Тут и квартиру семье выделили, Мастер ее мебелью, собственноручно сделанной, обставил….жить бы, как говорится, да радоваться, но вот только не замечал он счастья в глазах у Зоеньки своей любимой. Вроде и улыбается – а все равно грустит.

Ничего ее порадовать не может, ни работа любимая, ни квартира новая, ни достаток, ни муж, ни дочка.

И в кино, и на танцы он ее водил, на танцевальных конкурсах они, бывало, и призы выигрывали, причем Мастер это занятие исключительно ради нее, Зои, освоил.

Несмотря на то, что ноги некрепки и стати богатырской нет, научился коленца выделывать не хуже профессионалов, люди только диву давались.

Жаль только, что жена быстро к этому охладела, а вот у него страсть к зажигательной музыке так и осталась – частенько в свободную минуту напевал или насвистывал веселую песенку, вспоминая конкурсы те танцевальные, где глаза его любимой снова сиять начинали.

Затем взяли они традицию праздники широко и весело отмечать – новоселье, день рождения, Первомай, да мало ли поводов найти можно, коли хозяева гостеприимные.

Мастеру казалось, что когда их квартира полна шумных гостей, разговоров, смеха, танцев – жена как будто ненадолго встряхивается от своей печали, причины которой, он как ни старался, найти так и не мог.

Как-то пришла ему в голову еще одна мысль – семейный оберег смастерить, деревянную Птицу Счастья, о которой еще в детстве слышал.

Так я впервые в этой семье на свет и появилась – именно в этом качестве.

Но вскоре убедиться мне пришлось, что есть вещи, перед которыми и всякое волшебство бессильно.

Услыхала я однажды, как Зоя в сердцах подруге своей рассказывает про то, как свекровь будущая к ней приходила, сына своего сватала.

И ведь ни в чем, ни в чем она не ошиблась – ни в чем, кроме одного, самого главного.

Не хватило любви его безбрежной на них обоих, не смогла она мужа своего полюбить, как ни старалась. Относилась к нему тепло, словно к брату младшему или ребенку неразумному.

А вот страсти – не было совсем, что до рождения дочери, что после.

Потому обманутой Зоенька себя чувствовала, а пуще того боялась, что все у нее, как у сестер сложится – но тут она на шепот перешла, а впрочем, большего знать мне и не требовалось.

Поняла я, что не удастся мне символом семейного очага и благополучия стать, как о том мечтал Мастер, создатель мой.

И правда – все в этой семье потом так закрутилось, что и не разберешь, кто прав, кто виноват. Такая диковинная история вышла, в которой и любовь, и горечь рука об руку идут.

Но, думается мне, поняла я главное – счастье и радость ведь не от оберегов и не от амулетов зависят. Они внутри у человека находятся, причем каждый по-разному их понимает.

Вот Мастер – чист он сердцем был, делом любимым занимался, забегая вперед, успел и мужем, и отцом, и дедом побывать, память у людей о себе добрую оставить.

В этом и заключалось его истинная Радость, потому – несмотря ни на что, улыбался часто, хоть и поводы для этого у него не всегда находились.

И всю жизнь счастливым себя чувствовал,

А избраннице его мало было этих простых вещей – ровного семейного уклада, тишины и спокойствия. Любить она хотела, ярко и пламенно, сама любить, а не только позволять другим себя обожать, хотя именно об этом, если рассудить, многие и мечтать не смеют.

Между прочим, честно признаться себе и другим в своих истинных желаниях, на это ведь тоже смелость нужна.

Что ж, у нее тоже все получилось.

Быть счастливой, а не казаться ею – как матушка, Анна Павловна, сызмальства ее учила.

Испытала-таки Зоенька счастье, именно то, о каком грезила.

Не потребовалась ей для этого деревянная Птица.

Впрочем, по-другому и быть не могло, такую уж роль Зое Хранители уготовили – внести огненные краски в полотно ее Рода, взбаламутить стоячие воды, а впоследствии – через зародившуюся новую жизнь в другое русло энергию направить, хоть бы и пришлось для этого собой пожертвовать.