Текст книги "История. Культура. Повседневность"

Спортивные игры так же, как и другие праздники Древней Греции, были посвящены богам. Никто не знает, когда именно зародилась традиция агональных спортивных состязаний, но существует историческая дата, считающаяся годом проведения первых Олимпийских игр – 776 г. до н. э. Спортивных праздников в Греции было много, но ни один не мог сравниться по своему масштабу и значимости с Олимпийскими играми. По ним греки исчисляли время. Этот метод разработал историк Тимей Афинский. Дата определялась по четырехлетнему олимпийскому циклу (например, третий год восьмой Олимпиады). На время игр объявлялся «священный мир», так называемая экихирея, длящаяся обычно два месяца. В них входили непосредственно дни игр, время пути спортсменов до Олимпии и обратно, а также время, необходимое для тренировок. Экихирея – это проявление гуманизма в эллинском мире, «соревнование за славу без пролития крови». Олимпийские игры были посвящены главному олимпийскому богу – Зевсу, который олицетворял мужское начало, воинскую доблесть. Присутствие женщин было несовместимо с мужским священнодействием, могло оскорбить божества, и поэтому женщины не допускались на соревнования.

Праздник длился несколько дней и обставлялся очень торжественно. В первый день совершалось торжественное шествие к священной роще, где приносилась жертва Зевсу, спортсмены давали клятву сражаться честно. В программу соревнований входило несколько видов спорта: прыжки, бег, метание диска, копья и борьба; к ним позднее добавились гонки на колесницах. Состязались только ради славы, и поэтому награда была простой, чисто символической – оливковый венок (на других состязаниях могли присудить венок из сельдерея, мирта, ветвей сосны и т. п.). Победитель получал звание олимпионика и мог принести жертву в священной роще, он имел право поставить статую, посвященную этому виду спорта, и выбить на ней свое имя.

Стать олимпиоником было чрезвычайно почетно, во многих греческих полисах они освобождались от налогов, каждое местечко, деревня или город хотели бы иметь в числе своих жителей героев. (В Спарте они получали особую награду – сражаться в первых рядах войска рядом с царем.) Спортсмены, уличенные в нечестной борьбе, наказывались не только штрафом – такой человек был опозорен на всю жизнь: имена клятвопреступников увековечивались на символических изображениях отдельных видов спорта.

Первоначально в играх участвовали в основном аристократы, так как для этого требовалась особая подготовка. Для путешествия в Олимпию и пребывания там необходимы были средства, доступные лишь состоятельным людям. Стать участником игр в классическую эпоху мог только гражданин, ни рабы, ни иноземцы к состязаниям не допускались. С IV в. до н. э. возникает система профессионального атлетизма, когда города начинают все более щедро финансировать своих победителей (претендентов на победу). Атлетизм, вытесняя любительский массовый спорт, подрывал сам институт спортивного агона как сакральной ценности греческого полиса. В том же направлении действовал и допуск к участию в играх иноземцев, начавшийся с эпохи эллинизма.

Помимо олимпийских существовало еще множество спортивных состязаний как общеэллинского, так и местного значения. Среди крупнейших из них – Пифийские игры, посвященные Аполлону, Истмийские – в честь Посейдона, Немейские – в честь Зевса. Как правило, они проходили раз в два года, и на некоторые из них тоже распространялся обычай экихирии. Однако ни один другой спортивный агон не достиг уровня Олимпиад, ставших символом греческой античности. Олимпиады, просуществовавшие около двенадцати веков (за это время было проведено 290 состязаний), являются одной из фундаментальных культурных традиций этой цивилизации.

Глава 2
Свободные и рабы

Становление системы

Рабство – господствующая в Древнем мире система социальных отношений, первая историческая форма эксплуатации и угнетения. Античный тип рабства характеризуется широким развитием личного рабовладения, хотя есть и иные собственники – государство, храмы, общины, города.

В своем развитии институт античного рабства проходит ряд этапов, главными из которых становятся два: патриархальное и классическое рабство. Первый тип рабства существовал практически у всех народов на этапе разложения родового строя. В Древней Греции он относится к гомеровскому периоду. «Мужи убиты оружием, дома превращаются в пепел, дети уводятся в плен и пышно одетые жены», – пишет об этом Гомер. Классические примеры дают литературные образы: это троянки, которых увозят в качестве добычи от родных берегов, Андромаха, доставшаяся сыну убийцы своего мужа, старая Гекуба, прошедшая скорбный путь от трона до могилы через рабство: «Увы, увы, какое зло рабою быть, терпеть приходится, чего терпеть нельзя. Насилие сломило нас». Рабство этого типа – примитивное, домашнее: раб являлся членом владевшей им семьи, хотя и бесправным, а дети, рожденные в неволе, могли обрести свободу. Отношение к рабам еще не было жестоким, а эксплуатация – безжалостной: хозяин трудится вместе со своим рабом, сидит с ним за одним столом, раб не отделен от свободного гражданина непроходимой стеной, их связывают патриархальные отношения.

В период архаики параллельно процессу демократизации происходит становление системы классического рабства. Основной производительной силой здесь является раб, и во всех отраслях хозяйства наряду с трудом свободного человека находит широкое применение рабский труд. Число рабов в Аттике на протяжении V в. до н. э. стремительно растет. Рабы в большинстве своем были из других стран (не греки), в результате понятия «раб» и «варвар» отождествляются, формируется эллинский «национализм».

Огромный контингент рабов рекрутируется в основном из четырех источников: обращение в плен в результате военного поражения; пиратство и похищение людей; торговля живым товаром и рождение рабов в неволе[11]11
  Валлон А. История рабства в античном мире. М., 1941.


[Закрыть]. Первый и главный источник – война и военные поражения. Начиная с греко-персидских войн и сражений Александра Македонского до последних дней существования свободной Греции войны составляли историческую канву, традиционный фон повседневной жизни. В различных полисах появлялось все больше рабов-военнопленных, добытых на полях сражений, а рабство рассматривалось как закономерный результат военных побед. Как писал Аристотель[12]12
  Аристотель. Цит. соч.


[Закрыть], война считалась законной при единственной цели – сделать побежденных рабами.

Отношение к побежденным не зависело от того, к какому полису они принадлежат, являются ли они греками или представителями другого этноса. Результат поражения был всегда одинаков: мужчин убивали или делали невольниками, женщины и дети продавались в рабство. Так, в 413 г. до н. э. 7 тыс. свободных афинских граждан попали в плен к сиракузцам, были превращены в рабов и отправлены в каменоломни[13]13
  Фукидид. История. Л., 1981.


[Закрыть]. Жители Платеи, которые сдались Спарте, заплатили полную дань войне: мужчины были убиты, а женщины вместе с детьми проданы в рабство. Даже Платон, проданный по приказу тирана Дионисия, признавая, что рабство – результат человеческого насилия и произвола, возлагал ответственность за это не на общество, а на личную судьбу человека.

Изрезанные берега и отсутствие надежной охраны делали население большинства прибрежных территорий легкой добычей пиратов. Официально пиратство было под запретом, оно сурово каралось, но тем не менее находилась масса лазеек для того, чтобы сбывать похищенных людей.

В отдельных полисах имелись и другие возможности лишиться свободы. Например, обычной практикой являлось подкидывание и продажа детей. (Исключение составляли лишь Афины, где по реформе Солона продажа собственных детей была запрещена, кроме «дочерей, которые дали себя совратить».)

Торговля рабами процветала по всему побережью, где находились греческие колонии. Отношение к рабам было различным в зависимости от их происхождения. Рабы с севера (север для Греции – Восточная Европа, в том числе Крым, Причерноморье) были грубы и необразованны и ценились низко. Более выгодным товаром являлись рабы из Азии: там народ был приучен к повиновению длительными деспотическими режимами, и в то же время азиаты имели давние культурные традиции, знали ремесла, умели угождать. Больше всего ценились сами греки, которые платили дань Востоку своими искусными ремесленниками, танцовщицами, гетерами, музыкантами. Полисы покровительствовали торговле рабами, так как она была обложена высоким акцизом и давала государству большую прибыль. Афины, например, соперничали с другими признанными центрами работорговли – Кипром, Эфесом, Самосом, Хиосом. В самом центре рынка было огорожено место, где рядом продавались утварь и «живые тела», и под угрозой лишения гражданства запрещалось чинить препятствия и притеснять торговцев рабами.

Еще одним вторичным источником рабства, наряду с торговлей, являлось рождение в неволе. Дети рабов в классический период неизбежно повторяли участь своих родителей. Рабы, рожденные в доме, так и назывались – доморощенными. Вырастить их было достаточно дорого, к тому же рождение в неволе формировало в них изначально комплекс отрицательных черт: лень, бестолковость, угодливость. Существовал в греческом языке эпитет, в дальнейшем обозначавший никчемного бездельника, – «трущийся дома лодырь» – именно так говорили о домашнем рабе. Для хозяина, бесспорно, более выгодной считалась покупка взрослого раба, и потому эти дети росли как сорная трава, ведь практически никто не занимался их воспитанием и обучением.

Рабство оказывало большое влияние на весь жизненный уклад греков. Рабы занимались любым производительным трудом: земледелием, скотоводством, ремеслом: в мастерских-эргастериях могли трудиться по 20–50 человек, а на отдельных крупных предприятиях – до 100–150 работников. На кораблях рабы заменяли гребцов, на рудниках и в каменоломнях выполняли все тяжелые работы, не требовавшие квалификации. (Туда отправляли либо беглых рабов, либо варваров с севера и запада, которые ни на что более не годились.)

Важной сферой применения рабского труда было домашнее хозяйство. В Греции классического периода не было вилл и дворцов, и потому для обслуживания скромных жилищ не требовалось большого количества рабов. Как гласило правило, сформулированное Аристотелем, «большое число прислуги представляет неудобство». Семья среднего достатка владела тремя– четырьмя рабами, бедные люди – одним. Отсутствие рабов служило достаточным доказательством крайней нищеты, и такой человек мог рассчитывать на помощь государства. Свободные граждане Греции, как правило, не выходили на улицу без раба, причем не только женщины, но и мужчины. (Без провожатого ходили только параситы – опустившиеся люди, которые предпочитали кормиться у кого-нибудь.) Раб должен был постоянно сопровождать своего господина, в темное время суток освещать ему дорогу. В эпоху эллинизма простота уходит в прошлое. Аристократы демонстрируют свое богатство и вкус, приобретая красивых юношей и девушек для сопровождения и для обслуживания гостей.

В греческих полисах существовали государственные рабы, которые занимали самые низшие должности, например писцов, глашатаев, секретарей. Кроме того, они использовались на самых тяжелых, грязных и просто непопулярных работах: мощение улиц, уборка дорог, рынков, театров и т. п. Рабы служили палачами и тюремщиками, а также в качестве городской охраны: Афины имели полицию, состоящую из 1200 скифских стрелков. Постепенно рабы заняли все низшие ступени государственной службы, вытеснив свободных граждан. Храмы также имели собственных рабов. Многие граждане, желая почтить какого-либо бога или определенный храм, делали приношение рабами и рабынями. Иногда им давалась вольная, посвященная богам, и в этом случае вольноотпущенник должен был служить в храме.

Положение раба

Античная статистика, естественно, не может дать точных цифр относительно количества рабов, однако для общей характеристики тех или иных тенденций сведений достаточно. Рабов в целом было больше, чем гражданского населения, причем в Спарте их число в несколько раз превышало количество свободных.

Именно поэтому в Спарте применялись самые жесткие методы запугивания и подавления. Спартиаты всегда более, чем жители других полисов, боялись восстаний рабов и пытались их предотвратить. Они применяли разные методы, чтобы выделить из массы рабов самых смелых, умных, влиятельных и нейтрализовать их. О таких превентивных акциях сообщает, например, Фукидид: было объявлено, что лучшим рабам, которые оказали лакедемонянам наибольшие услуги в военном деле, будет дарована свобода. После того как 2 тыс. илотов были отобраны и торжественно обошли храмы, празднуя освобождение, они бесследно исчезли и больше никто их не видел. Методом подавления служили знаменитые криптии, на илотов объявлялась «охота» при вступлении эфоров в должность.

Практика освобождения рабов не являлась широко распространенной. Однако такие случаи не были и редкими: можно было освободить раба на определенных условиях – пребывание у хозяина до конца жизни, либо регулярные выплаты определенных сумм, если он займется ремеслом или торговлей (хозяин при этом получал бы большую часть доходов). Раб мог выкупить себя и самостоятельно, для чего необходимо было получить согласие господина. (Вольноотпущенник становился метеком и попадал под контроль государства.) Массовый отпуск на волю властями не поощрялся, но были и исключения. Например, в критических ситуациях, во время войн, всем давали оружие для защиты города, обещав в случае победы даровать свободу. В последний период существования свободной Греции, когда отдельные полисы пытались отразить экспансию Рима, прозвучал призыв к рабам о помощи, но было уже поздно. После поражения бывших хозяев продавали вместе с их рабами – ситуация казалась римлянам забавной.

В античном обществе высший закон для раба – его господин. Аристотель, давая определение его правового статуса, так пишет о нем: «Раб – одушевленная собственность и самое совершенное из орудий». Собственник живой «вещи» является для нее всем: душой, разумом, законом. «Владыку слушай, прав ли он или не прав», – гласит греческая максима. Рабы исключены из класса людей и подчиняются законам о вещах. Они лишены прав заключать брак, иметь семью и собственность. На практике строгость закона смягчалась: с разрешения хозяина они могли вступать в «брак», заниматься прибыльным делом.

Рабов старались выделить внешними признаками: грубой одеждой, бритой головой. Однако эти правила не везде соблюдались. Практически они по виду мало отличались от свободных: могли быть одеты бедно, в простую домотканую одежду, как бедные граждане, или же наоборот – щеголять в дорогой одежде, если принадлежали богатым семьям. Рабы участвовали в торжествах и развлечениях, не уступали дорогу свободным, вели себя бесцеремонно, т. е. позволяли себе многое из того, что было им по закону запрещено. Более того, иногда они совершали то, что не дозволялось даже свободному человеку: так, во многих пьесах раб распоряжался чужим состоянием, интриговал вместе с молодым господином, устраивал непристойные шутки, издевался над свободными людьми. Подобное могло происходить в том случае, если раба поощрял сам хозяин. Но не только. Рабы имели в афинском государстве такую свободу, которая была немыслима в других полисах. «Доходят даже до того, что рабам позволяют жить в роскоши и вести широкий образ жизни», – сетует Ксенофонт. Эсхин в одной из своих речей выводит образ государственного раба – богатого развратника, устраивающего петушиные бои.

Согласно традиции, рабы имели убежища, где они были неприкосновенны, – храмы, священные рощи, алтари. Только после того, как раба заставляли покинуть святилище, выманив его оттуда огнем, голодом или хитростью, его можно было наказывать. Афины отличались самым гуманным обращением с рабами. Там существовали законы, по которым раба нельзя было мучить, пытать, а тем более убить[14]14
  Полисный гуманизм распространялся лишь на граждан. Афиняне считали, что, запрещая жестокости, они охраняют нравственность. «Как бы не ударили гражданина, думая ударить раба» (Ксенофонт).


[Закрыть]. Хозяин не мог сам расправиться с ним, а должен был обратиться к магистратам. В случае жестокого обращения раб имел право требовать через суд своей продажи другому, а за убийство невольника владельцев не только порицали, но и наказывали. Конечно, наказания были мягче, чем за убийство свободного человека, однако виновного могли присудить к изгнанию, покаянию и очищению.

Вызванного в суд раба никогда не допрашивали как свободного гражданина: под присягой, с принесением клятвы. Раб давал свидетельские показания «телом», т. е. все допросы проводились под пыткой. Подобное было обычным – так, в речах и выступлениях Аристотеля и Демокрита пытка рассматривалась как естественный способ дознания, и ей не давалось негативных оценок. В случае судебного разбирательства хозяин мог сам предложить допрос раба или же, наоборот, если он не разрешал допроса, то мог быть обвинен и проиграть тяжбу. Ни пол, ни возраст не служили защитой: пыткам подвергали всех – и мужчин, и женщин. Женщин, как правило, пытали чаще, так как они являлись свидетелями всего, что происходило внутри дома, поэтому самую достоверную информацию о домашних происшествиях получали у рабынь. После кровавых допросов раб мог остаться искалеченным, что рассматривалось как ущерб, нанесенный хозяйским «вещам». Зачастую противная сторона предлагала оценить и возместить убыток. Это считалось достойным и великодушным поступком.

Рабы интересовали хозяев только в трудоспособном возрасте. В детстве ими практически никто не занимался, и в старости они тоже были предоставлены сами себе. От них отделывались как от ненужной обузы, выгоняли из дома. Главы местной администрации разыскивали бывших хозяев, чтобы те забрали тела умерших на дороге рабов, изгнанных из-за своей дряхлости.

Характер, внутренний мир раба, стереотипы поведения формируются образом жизни, его зависимым положением. Раб – «купленная вещь», «тело», он «обезличен», исключен из общества и чужд понятиям добра и зла, предназначенным для свободных. Ментальность его основана на инстинктах, на чувственности, что и делает натуру «рабской», способствует проявлению низменных чувств и подлому поведению. Как и хозяин, раб любит отдых, хороший стол, удовольствия. «Желудок – это все для раба», – говорил уже Еврипид. Незаконные удовольствия можно было доставить себе хитростью, ложью или воровством. Привычка к обману, ставшая инстинктом, тотальное воровство – крали все, что могли украсть, – вот основные черты поведения, соответствовавшие его положению: он унижался и пресмыкался, когда боялся наказания, был бесстыден и дерзок, когда оно не грозило. Любые наказания делали его душу, по словам Платона, еще более рабской, вызывали ненависть к господину и жажду мести.

Рабский труд – оборотная сторона античной культуры. Само существование полиса делается возможным лишь благодаря труду рабов. Однако создав условия для жизни античного общества, рабство пагубно отразилось на гражданах, профанировало свободный труд. В героические времена у греков пользовался уважением любой физический труд. В период архаики к такому давнему, почетному его виду, как земледельческий труд, прибавились торговля, ремесла, мореплавание. В классическую эпоху они продолжали развиваться, появились целые сословия, связавшие себя именно с этими видами деятельности (например, в Афинах).

Труд объединял все население Афин, и Перикл неоднократно подчеркивал его важность для государства: «Мы не стыдимся признаться в нашей бедности, стыдно не уметь избавиться от нее своим трудом, мы умеем заниматься одновременно и нашими частными делами, и делами государственными, и те же люди, которые отдают свои руки для труда, могут также ведать и государственными делами»[15]15
  Фукидид. Цит. соч.


[Закрыть]. Постепенно, однако, в обществе стали распространяться и другие настроения, характерные в первую очередь для аристократии, – презрительное отношение к труду как недостойному занятию. Это презрение сначала не относилось к искусному труду ремесленников или самостоятельному труду зажиточных крестьян, и уж тем более к деятельности, требующей художественных способностей (скульптуры, музыканты, архитекторы), либо научных познаний (философы, ораторы, врачи). Но по мере расширения сферы рабского труда, превращения его во всеохватывающую систему и формирования соответствующей идеологии, идеал праздности стал доминирующим для всех слоев общества. Рабство одинаково разложило аристократию Спарты и демократию Афин. Обе они оказались неспособны противостоять внешней экспансии.