Текст книги "Тайна снежной обезьяны"

Мария Мартиросова
Тайна снежной обезьяны

Художественное оформление Елены Анисиной

Иллюстрации Екатерины Бороздиной

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Мартиросова М., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Маленькая снежная обезьянка Шуня – коренной российский житель. Он родился в зоопарке русского приморского города. Родители Шуни – тоже уроженцы этого города. Да и бабушка с дедушкой выросли и состарились в том же вольере, где родился их внук.

Поэтому первые месяцы все сотрудники зоопарка только так маленькую обезьянку и называли – «Коренной житель нашего города» или «Корешок». И смотритель – человек, который заботится об обитателях зоопарка. И ветеринар – доктор, который следит за здоровьем животных. И даже журналисты, снявшие телевизионную передачу о новом жителе вольера.

Японские макаки – очень ответственные родители. Мама ни на минуту не расставалась со своим малышом. Бродила по вольеру, общалась с подружками, ела, разглядывала посетителей зоопарка, а детёныш висел у неё на животе. Да так крепко сжимал густую мамину шерсть всеми четырьмя «руками», что казалось, будто его привязали. Долго не отцеплялся малыш от надёжного тёплого живота: сосал молоко, спал, прижавшись к маминой груди. А мама то и дело заботливо осматривала сыночка, чистила, перебирала его шёрстку. И с гордостью показывала детёныша остальным обитателям вольера. Тётки и старшие сёстры с любопытством разглядывали малыша, осторожно дотрагивались до него.

Спустя время, когда малыш немного повзрослел, он перебирался с живота на родительскую спину. Он ездил верхом то на маминой, то на папиной спине и с любопытством смотрел на всё вокруг. На серьёзного строгого вожака, зорко приглядывающего за порядком в вольере. На стайку шумных обезьянок-подростков, гоняющих оранжевый мяч. На несколько взрослых снежных обезьян, пьющих воду из бассейна.

Родственники с удовольствием нянчились, игрались с малышом, но пугливый детёныш при первой же возможности сбегал от них на безопасную мамину или папину спину.

Иногда малыш незаметно съезжал с родительской спины и, не выпуская из цепких лапок папин или мамин хвост, изо всех сил тянулся к яркой игрушке. Вытягивался в струнку, становился похожим на развязавшийся шнурок, волочащийся вслед за большим ботинком.

– Ну, прямо вылитый шнурок! – расхохотался смотритель зоопарка, заметив однажды эту картину. – Шнурик! Шуня!

С тех пор все только так малыша и называли – Шуней. А прежнее прозвище постепенно позабылось. Ведь если называть Корешком каждого коренного жителя зоопарка, сколько тогда «Корешков» будет?!

Самым красивым в вольере, конечно, был вожак. Крепко сложенный, с мощными ловкими лапами, с густой серо-коричневой шерстью. Шуня не уставал любоваться вожаком. Вот бы, повзрослев, отрастить такие же длинные бакенбарды и бороду! Вот бы приобрести такой же ярко-красный цвет лица! Но до этого – расти и расти.

Даже двухлетним Шуня всё ещё был детёнышем – щуплый, с мягкой серовато-голубой шёрсткой, нежно-розовой мордочкой, огромными карими глазами. А из-за отросшего к зиме густого подшёрстка обезьянка выглядела так, будто на неё надели меховой комбинезон.

В похожих тёплых комбинезончиках приводили в зоопарк самых маленьких человеческих детёнышей.

К зиме все японские макаки обзавелись добротным подшёрстком. Поэтому даже в морозные дни преспокойно разгуливали по уличному вольеру, общались с посетителями, резвились на спортивном комплексе.

Зима русского приморского города не пугала обезьян, привезённых когда-то с холодных северных островов. Недаром же японских макак называют «снежные»!

Правда, именно снега обезьяны и не любили. Брезгливо стряхивали липкие снежинки с лап и бороды, забирались в тёплый внутренний вольер. И целый день, а то и два выжидали перемены погоды, окончания снегопада. К счастью, такие дни выпадали нечасто.

Именно во время одного из снегопадов у Шуни и появилась мечта. Конечно, не сама по себе, не на пустом месте. А после рассказа вожака о макаке Имо, давным-давно жившей в Японии.

Оказывается, эта обезьянка была такая смышлёная, что первой додумалась мыть сладкий картофель, который так любят обезьяны, в речной воде. До того все, даже самые находчивые и сообразительные обезьянки, лапками очищали с овощей и корешков грязь. И ели, морщась от хрустящего на зубах песка.

А Имо научила полоскать овощи в реке сначала маму с сестрой, потом и остальных обезьян своей стаи – и молодых, и старых. Позже она додумалась и показала всем, как отделить пшеничные зёрна от песка. Просто бросаешь зёрна в реку, а вода уже сама отделит еду от шелухи и мусора. А обезьяне только и остаётся, что собрать зёрна со дна да отправить их в рот.

Ясно, что от таких умных выдумок японским макакам зажилось лучше прежнего, поэтому они до сих пор вспоминают умную обезьяну добрым словом.

Шуню так взволновал рассказ об Имо, что он впервые отважился задать вопрос вожаку:

– А сколько е

...

конец ознакомительного фрагмента