Книга: Залив Терпения - Мария Ныркова

Сначала о хорошем - о прошлом автор пишет интересно, эмоционально, иногда даже красиво. У каждого из членов ее семьи в жизни было много горя, и в коротких главках накал страстей всегда запредельный - только думаешь что уже все, хуже не будет - и получаешь еще страданий, с горочкой. При этом персонажи в них живые, а в события верится безоговорочно - все кажется достоверным. История этих людей - вообще единственная причина эту книгу читать. Но - даже сквозь повествование вроде как от лица прабабушки/дедушки/еще кого, я слегка путаюсь в ее предках, пробивается точка зрения автора на мир, она не может отделить себя от своих персонажей (и это может даже и специально), что выбивает из повествования. Ну тип посреди трагичной сцены от лица крестьянки появляются "травы, шепчущие о тайнах", что явно отсылает на мироощущение Маши. И она как чужеродный и неуместный нарратор, влезает не в свою сцену.

Язык автора - hit or miss, очень неоднозначный вопрос для обсуждения. Для начала - автор пытается в поэтичность, в напевность. Лапслок нам намекает, что текст стоит воспринимать как единый поток сознания, всякие странные обороты, авторские слова, повсеместные инверсия и метафоры должны усилить ощущение, что мы оказались у автора в голове. На это же работает и некая стертость границы времен, и излишняя, неприятная откровенность некоторых сцен, и белые стихи в конце глав. Но получается ли создать это ощущение - это один вопрос, а другой - а надо ли?

В таком формате личность рассказчика от манеры рассказывания неотделима - и моя главная проблема в том, что мне с Машей скучно. Все эти словесные кружева настолько переполняют текст, что для содержимого места не остается. Есть целые абзацы, где за фасадом бесконечных заковыристых метафор скрывается пшик. Героиня сама говорит, что вместо своих мыслей она постоянно поглощает чужие, и это отражается в тексте - вот вам страница размышлений о каком-то мультике, вот разговоры с тетей, и везде - гг не может ничем заинтересовать читателя. Она - самый унылый персонаж, она не говорит ничего оригинального, она постоянно вспоминает то, что ей говорили другие люди, и определяет себя только на контрасте с ними. Создается впечатление, что вся эта свистопляска с поиском "дома, родины" и исследованием прошлого нужна героине, чтобы хоть так самоопределиться и самоидентифицироваться, потому что больше ничего у этого персонажа нет. Она страдает, потому что ее предки страдали, и у нее это в крови, а в отрыве от своих предков совершенно непонятно, с чего такая постоянная драма, и откуда этот надрыв.

И эта надрывность, наивность и некая выпендрежность в тексте раздражают. Когда сказать нечего, но очень хочется говорить - начинаются бесконечные рассуждения и нытье ни о чем. Криво построенные предложения, странные речевые обороты (слово "думаний" вместо "мыслей", чтобы было поэксцентричнее) и чертовы белые стихи - современная, мать ее, проза в ее худшем воплощении. Если подытожить - то стиль у автора неровный и невыстроенный, что в принципе объясняется его, автора, молодостью.

А еще тут просто куча перлов из серии: розовый плащ и ботики гг (и то, как она наехала на сахалинцев за серость гардероба), её высокомерное "я ее удача" про попутчицу, которая ее в итоге успокаивает после очередной истерики, тот странный эпизод с соседом по хостелу (он к ней мерзко пристает - она кладет его голову себе на колени, чзнх), ее "я не такая, я жду трамвая" при обсуждении похорон с однокурсниками, "Одиссей, вопреки немилости Божьей" - уважаемая, вы фэндомы попутали, "руки его (Одиссея) наполняются подводной силой" - вот Посейдон прифигел, а.

Короче, если хотите почитать про Сахалин - читайте Чехова, если хотите современного переосмысления и комментария о настоящем и будущем (+приключалова) - читайте Веркина. Если хотите высокопарного слога, заумных фраз и странной поэзии - то можете попробовать. Удовольствие не гарантирую.

Роман выделяется чувственным языком и яркими описаниями сахалинской природы, которые создают сильное ощущение места. Однако повествование порой кажется неровным: переходы между современностью и историческими вставками из дневника не всегда плавные, что может сбивать с ритма. Некоторые сцены, вроде эпизода с «холодной морковкой», вызывают недоумение и кажутся неуместными, добавляя тексту излишней провокационности. К тому же, оформление книги — крупный шрифт лапслоком — отвлекает от чтения и снижает общее впечатление, если не сказать раздражает.

«Залив терпения» — это амбициозная попытка осмыслить связь поколений и женскую силу, но ей не хватает цельности и отточенности. Моя оценка — 3 из 5: за потенциал и атмосферу, но с оговорками из-за неровного воплощения и спорных художественных решений.

Главная героиня - лицемерная эгоистка, а книга похожа на метод "свободного письма", который иногда советуют психологи. Сплошной поток слов, зачастую между собой не связанных, не несущих никакой смысловой нагрузки, но поданный как какой-то интеллектуальный мессендж. А кто не понял сам дурак. *оставлю в комментариях цитату, чтобы показать, о чем я. Может это я чего-то не понимаю* Этот поток периодически прерывается подробными описаниями мастурбации с помощью морковки, следов крови на прокладке или сравнениями секса со смертью, что в восторженных отзывах на книгу звучит как "телесность" и "чувственность". Я теперь на морковку долго смотреть не смогу, вот уж точно чувственность!

При всем нежелании слов формироваться в цельные конструкции они иногда все равно вызывают изумление. "мне говорили, что Яндекс Карты не обновляли данные о Сахалине много лет", говорит героиня, когда не может отыскать дом на окраине Южно-Сахалинска в 2023 году... Ну 2гис открой, может поможет... Серьезно, она считает у нас там что, деревня?.. "верчу в руках розовую раковину гребешка ... крепко сжимаю ее, и она рассыпается на ладони", и сейчас все сахалинцы просто должны выпасть в осадок. Ну хочется тебе образности в текст добавить - пиши про то, что знаешь! Я специально пошла достала из закромов раковину, оценить, насколько у хрупкой девочки стальные руки. Хорошо, что книга тоненькая, я итак еле дочитала...

Ладно, хорошее в книге тоже есть. Линия с поисками корней и историей семьи, конечно, очень сильная. Как история каждой семьи на Сахалине - бывшей каторги и месте ссылки. Остров, построенный на крови и костях русских и корейцев, плывет на волнах слез и горя. Семья героини - не исключение, она пережила очень много боли, но какой-то... бессмысленной. Не искупающей.

Маша летит на Сахалин, с которого ее родители уехали вскоре после ее рождения, чтобы продать квартиру двоюродного деда. Мол, содержать там эту недвижимость некому и незачем, а деньги в семье пригодятся. Маша девушка современная, не где родился – там и пригодился, а весь мир мой дом, жаль только, что Аргентина после 24 февраля стала как будто еще более далекой и недоступной, но приезд на родину что-то всколыхнул в ее душе и пробудил интерес к своим корням, к предкам.

А вот истории из жизни ее прабабушки и бабушки мне понравились, показались искренними и настоящими. Понравилось также то, как она описывала Сахалин, одновременно с любовью и тоской. Как бы есть ощущение глухой перди, но вместе с тем и величественности океана, природы и легкого отпечатка человека. Вместе с ней вспомнила и жуткое землетрясение в Нефтегорске в 1995 году, когда городок перестал существовать за семнадцать секунд...

Немного покоробила, как и многих, натужная телесность в виде мастурбации ледяной морковкой (wtf? неужели это может быть приятно?), и сцены жестокого обращения с животными, пусть и по незнанию или в сомнительных целях безопасности.

Я слушала аудиокнигу, поэтому меня не бесила авторская орфография с отсутствием прописных букв, оформления диалогов и рублеными абзацами, глазами бы читалось точно тяжелее. Буду ждать следующих работ автора, посмотрим, изменилось ли что-то в мировоззрении, или так и осталось «вокруг одно говно, а я вся в белом», то есть, простите, в розовом.

это автофикшн (когда пишешь о себе, но по-художественному). история семьи автора, её самоощущений, её больной любви и отношений с родиной.

я уже читала до этого много разной женской современной литературы. читала иностранный автофикшн. наверное, поэтому к некоторым моментам была вполне готова (тело, сексуальность, женские циклы и т.д.).

до сих пор не понимаю, как в такую небольшую книгу уместилось столько историй, ощущений, картинок. казалось, что прочитал что-то крупное.

история женщин её семьи очень интересна. её рефлексия по поводу жизни, семьи, родина, любви эмоциональна и чувственна.

это позволило наполнить книгу до краёв.

отрывочное повествование мне близко и совсем не смущало. наоборот, притягивало.

на удивление — понравилось. на удивление — откликнулось.

упоминание "Рыбки Поньо на утёсе" приятно порадовало (да, я люблю, когда в книгах упоминают что-то, что мне нравится). трагедия Нефтегорска ужаснула. в те времена такие вещи было принято скрывать, поэтому не удивлена, что никто толком не слышал об этом.

в итоге книгу отложила для настаивания. подумала, что смогу к ней вернуться. перечитать как поэтичную прозу, после которой внутри неспокойно.

я иду по скалам, и мне, кажется страшно, что сейчас неожиданно начнётся прилив и мне отрежет перемычку, по которой я могу пробраться обратно к большой земле, к относительно большой земле, ибо остров со всех сторон окружён водой и подвижны его края, и вода обязательно доберётся до тебя, где бы ты ни был.

Не ладится у меня с автофикшеном, хоть я и даю таким книгам шанс за шансом. С одной стороны, я понимаю желание автора сделать ритм книги нервно-ломаным, чтобы помочь читателю лучше понять героиню, но с другой стороны, как же сложно читать такой искусственно уложненный слог. Наряду с философскими рассуждениями тут есть интимные описания, вместе с пафосной историей рода героини (нас и раскулачивали и ссылали, а мы выстояли!) мрачная и гнетущая бытовуха действительности.

Не советую читать эту книгу. Возможно, для автора её написание стало некоей терапией, но для читателя это сплошное мучение.