Текст книги "Пристанище"

– Оба? Ты о чем?

– Да, капитан, я имею в виду мужчину в болоте и женщину с моты, а как я понимаю, связи между ними нет. Это два дела.

– Ошибаешься, Редондо, это не два дела. В том-то и загвоздка, понимаешь. Кажется, между телами есть связь. У этого парня тоже нашли монету в руках, как и у красотки, понимаешь? Эта дурацкая монета все меняет.

– Монета…

– Да, лейтенант, монета. Надеюсь, мы не имеем дело с психопатом, как в прошлом году… только бы не это! Слишком много сумасшедших за такой короткий срок. Надеюсь, эти ублюдки не возьмут моду приезжать сюда на каникулы! – Он угрюмо ухмыльнулся своей шутке. – Так или иначе, монету сначала надо отправить на экспертизу, остается мизерный шанс, что это просто совпадение, но не верю я в случайные трупы с одной и той же подписью.

Валентина вспомнила свой разговор с Ривейро несколько часов назад. Труп на моте с монетой в руках – “подписью”, как выразился Ривейро. Мужчина на болоте, пролежавший там, возможно, уже несколько дней, с точно таким же знаком, такой же “подписью”. Она ошибалась. Думала, что убийца сделает это снова, но он, похоже, все уже сделал. И начал еще до принцессы на Моте-де-Треспаласиос. Лейтенант Редондо осознала, что вступила в игру, которая ведется на ринге необозримых размеров и по чужим правилам. И что игра эта началась не сейчас.

Нёрдлинген, Бавария
Пять лет назад

Ванда внимательно разглядывала четырех мужчин, сидящих за столом в очаровательной нёрдлингенской таверне, имитирующей средневековую. О каждом она навела справки еще до их приезда, поскольку ей поручили сопровождать их и помогать проекту “Даймонд” с логистикой.

Под действием пива и духоты все расслабились, и разговор потек более непринужденно. Рядом с Вандой сидел Марк Льянес – один из наиболее авторитетных специалистов по пещерам и палеолитическим захоронениям. Он сразу понравился Ванде, ее впечатляли его обширные познания и огромный опыт в раскопках.

Ванда перевела взгляд на сидящего напротив Артуро Дюбаха. Швейцарец Дюбах, с очень бледной потрескавшейся от солнца кожей, был крупнее и крепче своих коллег. Она знала, что Дюбах – геолог и историк, в сотрудничестве с НАСА он изучал геологическую среду для подготовки космических миссий. Он вовсе не производил впечатление зануды, как поначалу опасалась Ванда.

К Хельдеру Нунесу она до сих пор не особо присматривалась, он был самый молчаливый, но из всех четверых лишь он ей не понравился. Ее немного коробило, что португалец хвостом следует за Марком, вот и в таверне сел с ним рядом – верный оруженосец, на которого его рыцарь, правда, не обращает особого внимания.

А вот Паоло Иовис, напротив, вызвал у нее огромный интерес. Он совершенно не соответствовал расхожему представлению об ученом. При такой привлекательной и яркой средиземноморской внешности его легко можно было бы принять за актера, а легкий бронзовый загар впечатляюще контрастировал с холодным октябрьским городом, где они сейчас находились. О Паоло ей было известно мало: геолог, как и Артуро, работает в Университете Фридриха II в Неаполе, на кафедре науки о Земле и окружающей среде; заработал вполне серьезный авторитет как научный фотограф. Журналы вроде Nature, Science и Geology регулярно публикуют его снимки.

– Извините, вы сказали, путешествие к центру Земли? – недоверчиво спросила она у Паоло.

– Именно так, сеньорита, – ответил он с улыбкой.

– Вы, верно, воображаете себя Жюлем Верном. – Ванда иронично изогнула бровь.

– Ох, нет, сеньорита. Если вы про книгу о подземном мире, то, на мой взгляд, это просто приключенческая история, которая, если подумать, могла происходить как в недрах Земли, так и где-нибудь в амазонских джунглях. Тогда уж уместнее вспомнить По.

– Эдгара Аллана По? – удивилась Ванда.

– Именно. – Паоло снова сверкнул улыбкой. – Единственный его оконченный роман как раз посвящен встрече с подземными созданиями.

– Вы ведь шутите?

– И вовсе не шучу, сеньорита. Советую вам почитать “Повесть о приключениях Артура Гордона Пима”, это одна из самых жутких и загадочных вещей, которые я читал в своей жизни.

– Понятно… Вы, наверное, обожаете научную фантастику.

– Я в принципе обожаю читать.

– Но вы же всерьез не думаете, что можно совершить путешествие в центр Земли, правда?

– Разумеется, нет. Но можно узнать о ней намного больше и лучше понять нашу собственную историю, если как следует поскоблить кору.

Тут вмешался Марк:

– Сеньорита Карсавина, я, конечно, не геолог, но соглашусь с коллегой, что ответы на главные загадки науки и истории скрываются в недрах Земли. Просто подумайте, почему наш мир так отличается от прочих планет? Почему тут есть тектоническая активность плит, а на других известных нам планетах ее не существует? Почему на Земле есть вода, а на других известных нам планетах – нет? Ответы на все эти вопросы стоит искать в самом сердце Земли. Вот это и есть верный путь, а не всякие космические экспедиции.

Артуро, участвовавший в проектах НАСА, не удержался:

– Согласен с тобой, Марк, но знание о других планетах поможет нам лучше понять собственную. Задумайся лучше, почему камни в пустынях Аризоны так похожи на марсианские. Или Рио-Тинто…

– Риутинто? – повторила сбитая с толку Ванда.

– Да, Рио-Тинто, река на юго-западе Испании, в области Уэльва, состав тамошней почвы и живущие там бактерии поразительно схожи с теми, что обнаружены на Красной планете, – ответил Артуро.

Ванда, поразмыслив над услышанным, наконец сказала:

– Ладно, господа, если честно, меня куда больше интересует средневековая история человечества, чем научные сведения о геологии, земном ядре и космических экспедициях…

– Ах, дорогая коллега, – с широкой улыбкой сказал Марк, – на самом деле все связано! Возьмем, к примеру, тектонические сдвиги – кто может утверждать, что у нас под ногами не скрыта параллельная история человечества, независимая и сложная, с собственным Средневековьем, ритуалами и верованиями?

– Я не утверждаю, что это невозможно, но считаю маловероятным, сеньор Льянес, – серьезно ответила Ванда. – К тому же, существуй нечто подобное на самом деле, как бы вам удалось туда добраться? С помощью спелеологии? – насмешливо спросила она.

– Как знать, – ответил явно оживившийся Марк. Перегнувшись через стол, он придвинулся ближе к молодой специалистке по археологии и доверительно прошептал: – Вы слышали о Металлической библиотеке?

– О чем? – изумилась Ванда.

Паоло, которого ее изумление развеселило, ответил за товарища:

– Металлическая библиотека – уникальный архив исчезнувшей цивилизации, она могла бы поведать историю человечества за последние двести пятьдесят тысяч лет. Библиотека состоит из керамических, каменных и металлических пластин с гравюрами и рисунками, хотя большую часть материала разворовали…

– Да что вы говорите! – в притворном потрясении воскликнула Ванда. – Звучит невероятно. А можно поинтересоваться, где хранится то, что осталось от этого чуда? Не рядом ли с Розеттским камнем в Британском музее?[16]16
  Знаменитый артефакт, ставший ключом к пониманию иероглифического египетского письма.


[Закрыть]

– Там ей самое место, – согласился Паоло. – Хотите верьте, хотите нет, но сохранившиеся таблички осели в частных коллекциях, часть переплавили, поскольку они были из золота. По правде говоря, нынешнее местонахождение металлических табличек загадка. То немногое, что осталось, растворилось неведомо где в восьмидесятые, когда умер салезианский священник, хранивший их.

– Где хранивший?

– В кантоне Лимон-Инданса, это в Эквадоре. Там обнаружили металлические таблички в геологической породе, возраст которой двести миллионов лет.

– В пещере…

– Да, в одной удивительной пещере на склонах Кондорских Кордильер. Найденные таблички содержали изображения пирамид, слонов и даже динозавров и с трудом поддавались датировке. Но самое интересное – это как выглядела пещера. Правильные геометрические формы и идеально симметричные пе[17]17
  Часть горной цепи Кордильер на границе Эквадора и Перу.


[Закрыть] ремычки отчетливо указывают на искусственное происхождение.

– Впервые про это слышу, – призналась Ванда, которой уже овладело любопытство. Она уже не думала, что ее разыгрывают. – Почему же никто этим не занимается? Ведь историки, археологи должны просто с ума сходить?

Паоло кивнул:

– И сходят. В этой пещере побывало несколько исследователей, более того, в сопровождении эквадорских солдат, но самый известный ее посетитель – Нил Армстронг.

Ванда снова не поверила своим ушам:

– Астронавт?

– Он самый. Проведя в пещере три дня, он потом уверял, что ощущения были мощнее тех, что он испытал на Луне.

– Ой, ну это уж точно выдумки! – рассмеялась Ванда и тряхнула золотистыми волосами.

– А вы погуглите, сеньорита, – предложил Паоло.

– Непременно погуглю, – с готовностью ответила Ванда. – Допустим, все это правда и за всеми этими пещерами, домыслами и находками действительно что-то есть. Так почему тогда никто не исследует недра Земли и не ведет глубинные раскопки?

Паоло сделал глоток пива и как-то через силу улыбнулся.

– Потому же, почему и всегда, дорогая коллега. Финансирование. Политиков не интересуют ни наука, ни знания. Думаю, вы тоже не раз бились за гранты. Или я ошибаюсь?

Ванда кивнула:

– Нет, не ошибаетесь.

Минутное молчание нарушил Хельдер Нунес, до этого не участвовавший в разговоре:

– Сеньорита Карсавина, не буду оспаривать сказанное коллегами, но позвольте поделиться мнением: секрет того, кто мы такие, зеркальное отражение нашей истории можно обнаружить как в космосе, так и в пещерах, ведущих в подземный мир. Вот только пещер таких мало, и нужного исследовательского материала куда больше на поверхности Земли. Поэтому любые догадки и домысливания – это путь в никуда.

– И что вы предлагаете?

– Исследовать земную поверхность в местах, где воздействие человека было минимальным. Я уверен, что именно в таких местах сохранилась уникальная информация об истинной истории нашей планеты.

Ванда заинтересованно подалась к португальцу, готовясь услышать его рассказ об истинной истории мира и человечества.

4

У нашей команды не было ни цели, ни представления о том, что мы собираемся найти; если бы я как исследователь знал, что найду, я бы этим не занимался. Точно так же ученый экспериментирует с клетками, атомами или космосом, не зная, что его ждет.

Жак-Ив Кусто. “Люди, орхидеи и осьминоги”

Валентина Редондо и Хакобо Ривейро подъезжали к устью реки Капитан у пляжа Ойамбре. Машину вела Валентина. Было решено лишь немного отойти от первоначального плана: Сабадель, как и договорились, займется историческими изысканиями о Моте-де-Треспаласиос и монете 1563 года, Камарго и Торрес с Субисарретой проведут опросы в районе Гандары, где было найдено тело принцессы. Но Камарго также предстоит пробить по базе данных всех пропавших без вести, поскольку Ривейро отправился в Комильяс. Валентина втайне желала, чтобы монета в руках трупа мужчины на болоте не имела никакого отношения к их принцессе.

Около двух часов дня они с Ривейро наспех перекусили бутербродами в кафешке при отделении и выехали в Комильяс. Валентина даже не успела поговорить с Оливером, они лишь обменялись сообщениями в вотсапе, он написал, что вечером ее ждут кое-какие новости. Валентина ответила, что на ней уже два трупа, но добавила, что, разумеется, очень ждет уютного вечера в доме Оливера. Она успела заглянуть в только что полученный отчет, который всколыхнул надежду разыскать Гильермо, брата Оливера, но об этом она расскажет, когда они встретятся дома.

Редондо и Ривейро подъезжали к месту, где обнаружили второй труп. Дорога здесь плавно изгибалась, а пейзаж за окном, несмотря на хмурый серый день, радовал глаз – по правую руку то и дело мелькало море, слева ветер колыхал луговые травы. Центр Комильяса остался позади, а до Сан-Висенте-де-ла-Баркера еще было километров семь-восемь. Теперь шоссе тянулось вдоль реки, и у полицейских обнаружилось сопровождение – две белые цапли медленно летели чуть впереди, вид у них был такой уверенный и невозмутимый, будто все им было известно заранее.

– Твою мать, это еще что? – удивился Ривейро.

В том месте, где должно было начинаться устье реки, они увидели нечто, напоминавшее большую овальную лагуну неправильной формы, – зловещего вида болото с мутной водой и торчащими вокруг голыми стволами деревьев.

– Это лиман, Ривейро. Ты никогда здесь не был? – спросила Редондо.

– Похоже, что нет. Такое точно не забудешь. Хоть туман рассеялся, а то прямо Мертвые топи.

– Мертвые что?

– Мертвые топи! Неужто “Властелина колец” не смотрела?

– Смотрела, но не помню.

– Мои дочки фанатеют. Пришлось пересмотреть с ними все части черт знает сколько раз. И клянусь, это вылитые Мертвые топи, один в один, такая же жуть. Не помнишь, серьезно? Ну это когда Горлум ведет Фродо и Сэма в Мордор через болота, а там трупы воинов в воде… Вот прямо вылитое то место.

– Мордор? – Валентина рассмеялась. – Да это же обыкновенный эстуарий! Нам только Мордора не хватает, а то в Суансесе – принцесса, тут – “Властелин колец”, для полного комплекта осталось найти труп Гэндальфа. Погоди-ка! Это что еще такое? – Валентина сбросила скорость, впереди показались стоящие патрульные машины. – Ну точно. Эльфы! Переоделись патрульными. А мы забыли свои джедайские мечи, – посетовала она.

Ривейро засмеялся. Валентина присоединилась к нему, сворачивая на обочину к остальным машинам.

Один из полицейских из отделения в Комильясе проводил их на противоположную сторону дороги за ограду. Ривейро шел, не в силах отвести взгляд от торчащего впереди из стоячей воды совершенно голого эвкалипта.

Валентина на миг приостановилась у обшарпанной вывески, буквы почти стерлись, но можно было разобрать: “Салон танцев «Тыковка». Глянь, как пляшут”. Впереди показалось вытянутое двухэтажное здание. Построенное лет пятьдесят-шестьдесят назад, оно выглядело заброшенным и по-настоящему жутковатым. Белая краска висела струпьями.

Перед домом стояло нелепое сооружение из деревянных поддонов – жилище для дюжины уток. Тут же, на двух длинных столах, накрытых желтыми клеенками, рядами выстроились тыквы. Сквозь грязные окна виднелось нагромождение мебели и какого-то непонятного хлама. Посреди сухих плетей плюща, обвившего фасад, торчала параболическая антенна.

– Что это за место? – спросила Валентина у патрульного.

– Старый танцевальный салон, его закрыли еще в девяностых, примерно когда я родился, – улыбнулся юный полицейский.

Но его лицо тут же окаменело – он наткнулся на разноцветный взгляд Валентины. Она буквально прочла мысли парня: “Эта та самая лейтенантша из Сантандера, которой все так боятся? И что у нее с одним глазом? Он у нее слепой? А так ничего, и на стерву вроде не похожа”.

Валентина прекрасно знала, что коллеги о ней судачат, но рассказывать о себе никому не собиралась. Какой сейчас была бы ее жизнь, останься брат в живых? Именно из-за него у нее такие глаза. Один удар – и все изменилось. Сейчас, спустя столько лет, порой ее даже забавляло, когда люди терялись при взгляде на нее. Именно гибель Агустина привела ее в полицию. Окончила юридический, получила докторскую степень по психологии и пошла в полицию. Это решение далось Валентине легко: ее дядя Марсиал служил в ранге сержанта в Сантьяго-де-Компостела, он и поспособствовал ее выбору. Идея выбрать для работы Кантабрию, а не родную Галисию тоже не была случайной, ей хотелось оказаться подальше от родных, чтобы страх за близких не мешал ей бороться с преступностью. Но только дома, в Галисии, она позволяла себе расслабиться и не держаться настороже.

Вдруг Валентина услышала “Видел ли ты когда-нибудь дождь” группы Creedence, доносившуюся откуда-то из глубины дома. Песня закончилась, но тут же зазвучала снова – очевидно, ее поставили на повтор. О затишье после бури, насладиться которым удается лишь счастливчикам.

– Кто в доме? – спросила Валентина юного патрульного.

– Хозяин, – вздохнул парень. – Старик явно страдает синдромом Диогена. Они с женой много лет жили в Америке, а потом вернулись и открыли салон танцев, он был довольно популярным. Неплохой человек, но после смерти жены оставил все дела, заперся в доме, никуда не выходит. Моя бабушка его знает, он и вправду хороший, никому от него никакого вреда. Вообще-то это он сообщил, что увидел в воде что-то странное. Когда мы[18]18
  Синдром Диогена, или синдром старческого убожества, – психическое расстройство, для которого характерно крайне пренебрежительное отношение к себе, социальная изоляция, склонность к собиранию всякой всячины.


[Закрыть] приехали, течение прибило тело почти к самому берегу, как раз у дома.

– Да, я заметила, – кивнула Валентина.

Вблизи размеры дома впечатляли: три этажа, а не два, как это выглядело со стороны дороги. Перепад высоты на участке, спускавшемся к лиману, скрывал не только масштабы дома, но и размеры обступившего его огромного сада, заросшего и тоже заваленного сломанной мебелью.

Валентина подошла к месту, огороженному криминалистами. Тут были знакомые из горной поисково-спасательной группы, а также Лоренсо Сальвадор, руководивший разметкой участка на квадраты для обследования. На земле лежал продолговатый мешок, в который, судя по всему, уже упаковали труп. Клара Мухика в это время должна была проводить вскрытие принцессы, поэтому сюда прибыла ее помощница Альмудена Кардона.

Поздоровавшись с сержантом из местного отделения, Валентина решила не терять времени и осмотреть труп. Облачившись в комбинезоны, они с Ривейро прошли за ленту. Лейтенант ожидала увидеть тело в плачевном состоянии, однако облепленный тиной труп сохранился неплохо, хоть приятным такое зрелище все равно не назовешь.

– Привет, Кардона, как ты? – спросила Валентина судмедэксперта.

– Потихоньку, – улыбнулась та одними глазами над скрывавшей пол-лица маской.

Труп лежал на спине, человек был одет в элегантный серо-синий костюм, который, несмотря на грязь, выглядел дорогим. Синяя рубашка, галстука нет, один черный ботинок. Второй увяз где-то в мертвых топях, а может, остался в багажнике какого-то автомобиля или в любом другом месте, куда хозяин ботинок вряд ли планировал попасть.

Описать лежащего перед ними мужчину было непросто. Валентина и Ривейро молча осмотрели его. Худой, но наметилось пивное брюшко – правда, живот мог вздуться от газов в процессе разложения, – короткие каштановые волосы, возраст около сорока пяти, кожа бледная, рыхлая. Но вот лицо жертвы совершенно не поддавалось опознанию, обитатели мертвых топей успели как следует над ним поработать, особенно над левой половиной.

– О, вот и “Команда-А”! – воскликнул Лоренсо и помахал им рукой в знак приветствия. – Ну как вам? Сегодня прямо-таки комбинация карт Таро: Королева и Повешенный.

– Повешенный? – удивилась Валентина.

– Ага, его задушили. Это вроде бы установили. Кардона, я правильно говорю?

Судмедэксперт кивнула и сделала им знак приблизиться.

– Видите? – указала она на едва заметную красную борозду на шее мертвого. – Душили его, скорее всего, удавкой или тонкой веревкой. Похоже, кто-то напал сзади и затянул удавку. Обратите внимание, тут след поглубже, видите? – Она указала на кадык.

– То есть убийца был человеком сильным? – спросил Ривейро, отметив, что покойный достаточно высок, никак не меньше метра восьмидесяти.

– Полагаю, да, но, как всегда в таких случаях говорит Мухика, лучше не торопиться с выводами, а дождаться результатов вскрытия.

– Конечно, – согласился Ривейро. – Но как ты думаешь, сколько он пролежал в болоте?

Судмедэксперт приподняла руку трупа.

– Руки просто как у прачки, – сказала она и уронила руку мертвеца. – А значит, в воде уже не меньше недели.

– Как у прачки? – Валентина удивленно посмотрела на Кардону.

– Ну да. Видите, кожа уже слезает, будто перчатка. От длительного пребывания в воде кожа начинает отходить, такое состояние называется “рукой прачки”. Трупное окоченение приводит к побелению кожного покрова, кожа сморщивается и становится более плотной. К тому же заметны эмфизематозные изменения, под воздействием газов труп раздулся. Все же надеюсь, что еще получится снять четкие отпечатки пальцев.

– При нем ничего не было? Обручального кольца, кошелька, карточек, хоть чего-нибудь?

– Нет, насколько я знаю, – покачала головой судмедэксперт и кивнула на Лоренсо Сальвадора: – Это нужно уточнять у него.

– У нас есть монета, уже что-то, – отозвался криминалист.

– Я в курсе, – сказала Валентина, – иначе бы нас здесь не было.

– А, ну да, ну да. Погодите, сейчас покажу.

Сальвадор нагнулся к своему чемоданчику и достал пластиковый пакетик, Валентина и Ривейро приблизились. Монета действительно напоминала ту, что они видели утром, хотя эта, вторая, не отдавала матовым блеском старого золота, она была светло-коричневой, менее истертой и лежала в прозрачном мешочке, обвязанном синим шнурком.

– Того же года, что и первая? – спросил Ривейро.

– Без понятия, – признался Лоренсо. – Я не смог разобрать, что на ней написано, изучу в лаборатории, но выглядит такой же старой. Тут что-то вроде замка, лев и буквы, но их не прочитать без аппаратуры.

– И над каждой буквой, похоже, корона, – сказала Валентина, склонившись над пакетиком с монетой.

– А ведь точно! – воскликнул Лоренсо. – И правда короны! И надпись по краю…

– Черт, теперь еще и нумизматом придется заделаться, – посетовал Ривейро.

Валентина все рассматривала пакетик с уликой.

– А что это за синий шнурок?

– В этом и суть, лейтенант, – Лоренсо покачал головой, – монета была упакована в пластиковый пакет, перетянутый этим шнурком, а шнурок был привязан к брючной петельке. Должно быть, пакетик лежал в кармане, но когда тело нашли, он свисал с петельки. Знаете, некоторые так ключи носят.

Валентина и Ривейро переглянулись.

– То есть убийца хотел, чтобы монету увидели сразу. – Валентина шумно втянула воздух, вспомнив утренний разговор о “подписи” убийцы. – Может быть так, что этим самым шнурком его и задушили?

– Судя по длине, вполне возможно, но нужно провести анализы, хотя, боюсь, точного ответа не будет, слишком долго и тело, и шнурок провели в воде.

– А узел какой? Морской или простой? Нужно изучить состав ткани шнурка и этот пакетик.

– И проверить, нет ли кого подходящего в базе пропавших без вести, – добавил Ривейро, глядя на труп. Хоть бы костюм и рубашка оказались достаточно редкими, это помогло бы установить личность владельца.

– Дайте мне время, и я отвечу на все вопросы, – пообещал Лоренсо, убирая улики обратно в чемодан.

– Договорились. Мы пока тут осмотримся и побеседуем с человеком, нашедшим тело.

Валентина взглянула на Ривейро, тот кивнул, и они двинулись к заброшенного вида дому с нелепым названием “Тыковка”.