Текст книги "Про100 котики"

Николай и Дарья Берсень
Кунгур
Сказка про лошадку Шурку

Кот Тиморфей лежал на диване и наблюдал за тем, как маленький мальчик Савушка, сидя на полу, играет оловянными солдатиками. В комнату вошла мама мальчика, в руках она держала большую игрушечную лошадку.

Вся лошадка от копыт до ушей была синяя.

У Тиморфея от удивления аж глаза на лоб полезли: «Си-иняя?! Синяя лошадь? Странно как-то».

И эта «синяя странность» кота прямо-таки взбесила: «Это ещё что за выпендрёж?! Это что же такого лошадь про себя напридумывала?! Это что лошадь о себе возомнила?!»

Мальчик поднялся с пола, подошёл к маме и спросил:

– А как лошадку зовут?

– Шурка, – ответила мама.

Савушка заглянул лошадке в глаза и сказал:

– Шурка, давай дружить?

– Иго-го! – ответила Шурка. – Давай!

– Я буду разведчик, – сказал мальчик, – а ты, Шурка, будешь моей боевой лошадью.

– Иго-го! – сказала Шурка. – Я буду твоим самым преданным другом, а ты будешь моим самым-самым пренастоящим дружеским героем!

«Подумаешь! – мгновенно приревновав мальчика к лошадке, завистливо подумал Тиморфей. – Тоже мне друг… синий».

Но тут Савушка вскочил на лошадку и закричал:

– Ура-а-а!

И друзья понеслись в атаку. Бой был молниеносным и удачным. Савушка и Шурка долго пересчитывали взятых в плен оловянных солдатиков, плюшевых мишек и резиновых крокодилов. Так долго пересчитывали, что мальчик устал и тут же на полу и уснул.

Кот Тиморфей зевнул, поднялся с дивана, потянулся и, лениво ступая, подошёл к лошадке.

– Эй, как тебя там?.. Э-эй, лошадь? Ты почему синяя?.. А?

Шурка молчала.

– Молчишь? – кот с ехидцей окинул взглядом лошадку с головы до копыт. – Гордая, что ли? А знаешь, Шурочка, синих лошадей и не бывает!

Облегчив свою душу, кот презрительно ухмыльнулся и отвернулся от лошадки.

– Иго-го! – неожиданно проржала Шурка и поддела кота копытом.

Тиморфей взлетел под потолок, три раза перевернулся и, приземлившись на все четыре лапы, просипел:

– Враки всё это. Синих лошадей не бывает.

Художник Анна Кунгурцева

Валерий Екимов
Санкт-Петербург
Старая кошка

Темно…

Странно. Какая долгая ночь.

Лапы ноют, видно, затекли. Надо пройтись. Где-то там, помнится, был лоток под туалет. Запах. Да, это мой запах, чую…

Не пойду. Холодно. Там холодный кафельный пол. Лучше на коврик…

А-а-а. Хорошо… Надо бы зарыть, заодно и когти почешу…

Странно. Куда прячутся слуги? Молчат. Тени? Ну да, вижу тени. Растекаются в пространстве. Да-а-а, раньше от них было много хлопот. И шума. Похоже, укрощены.

Что-то мелькнуло?

Кажется, рассвело. Или включили свет? А, неважно, где-то здесь мои слуги.

– Ма-а-а-о-у…

– Ма-а-а-о-у…

– Ма-а-а-о-у…

Да-да, чую запах моей женщины. Люблю. Люблю. Люблю. Как она сладко пахнет. Лучше еды. Да-а-а, очень люблю, очень-очень.

– Му-у-урь!!!

– Му-у-урь!!!

– Му-у-урь!!!

– Му-у-урь!!!

– Му-у-урь!!!

Ой!!! Что это так мокро? Ма-а-а-о-у…

Ах да, это же моё.

Почему не убрано?

– Ма-а-а-о-у!!!

Да ладно, пёс с ним, справа запахло едой.

– Му-у-урь!!! Где-то тут миска.

– Му-у-у-у-у-урь, нашла.

– Хрум, хрум, хрум.

Странно, не хочу. Устала. Лапы ноют, видно, находились. Где мой домик? Кто это лапой разворачивает меня? Ах да, мой котёнок. Ну и куда это ты меня тащишь?

– Ма-а-а-о-у!!! Ш-ш-ш!

– Ма-а-а-о-у!!! Ш-ш-ш!

– Ма-а-а-о-у!!! Ш-ш-ш!

Куда меня разворачиваешь?

А-а-а, чую. Мой домик.

– Му-у-урь!!! Нашла. Ну, ладно, живи.

Устала. Не хочу. Темно? Не вижу, ничего не вижу. Темно. Устала. Тихо? Не слышу, ничего не слышу. Тихо. Надоело. Всё надоело. Спать…

Странно. Какая долгая ночь.

Лапы ноют, видно, затекли. Надо пройтись. Где-то там, помнится, был лоток под туалет. Запах. Да, это мой запах, чую… Не пойду. Холодно. Там холодный кафельный пол. Лучше на коврик…

Что это???

Свет???

Ура-а-а!!! Вижу.

И звук. Какой чудный звук. Кто-то мурчит и зовет.

Мама, это же мама?!

Надо бежать. Какой чудный запах. Запах жизни и свободы, или, может… А-а, неважно. Ухожу. Стоп, а женщина? Люблю?! Но так надо, ей так будет лучше.

Я должна идти. Меня зовут. Мама… Это мой долг. Последний долг!

Стоп! Что-то ещё??? Не помню… Схожу-ка на мягкий коврик на дорожку. А там в путь. Хорошо… Надо бы зарыть, заодно и когти почесать.

Что там??? Свет!!! Красиво. Уютно. Вижу. Слышу.

Ура!!! Иду. Мама, иду. Нет, бегу, лапы – просто чудо.

Несут…

Прощайте!

Нет, здравствуйте…

11.04.2014

Анастасия Зайцева
Владивосток
* * *

В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, где и мы живём, жил кот на царстве, как король на королевстве… Нет, не так…

В серой многоэтажке, в четырёхкомнатной квартире, именно в той, где и мы живём, жил кот на царстве, как король на королевстве. Власть в этом маленьком государстве передалась ему от его отца, а его отцу – от его отца, а отцу отца – от его отца, в общем, технология смены правящих лиц неизменна. Сама родословная у нашего кота была широка и богата. Пушистый правитель честно чтил своих предков и помнил их, несмотря на довольно смутные заслуги.

Знал кот, что их династия берёт своё начало за несколько сотен километров от четырёхкомнатной квартиры в серой многоэтажке в неких Сыроежках от некоего Кузьмы-грозымышей. К сожалению, остальные его предки были менее выдающимися четвероногими, и их никто не удостоил метким приложением к имени, поэтому помнил кот лишь то, что после Кузьмы Великого были ещё три Барсика, два Пушка, три-четыре Персика (вот так бывает, даже у котов не всё чётко и прозрачно в истории) и один Аристарх. Последний, собственно, и являлся первым хозяином четырёхкомнатной квартиры в серой многоэтажке. Однако народ Аристарха не особо уважал: линял много, ел тоже, из-за подранных штор были у него проблемы во внутренней политике, да и с домовым прадед нашего кота состоял в напряжённых отношениях, что вызывало сомнения и в успешности его внешней дипломатии.

Последующие правители были немногим лучше, поэтому, придя к власти, наш герой начал поднимать свою маленькую страну с колен: регулярно мурчал для своих подчинённых, не гадил где попало и содержал принадлежащие ему территории в чистоте, вылизываясь по нескольку сотен раз на дню. Случались, конечно, казусы в виде комочков шерсти в самых неожиданных местах, но что поделать, издержки упорного труда. В общем, с народом кот наладил отношения настолько, что тот даже забыл, что находится в подчинении, думая, что по личному желанию совершает все эти почёсывания и поглаживания. Глупый, глупый народ. Но кот простил им это заблуждение, ведь, как известно, чем меньше люди знают, тем больше кормят.

С домовым вышло сложней, потому что, несмотря на его статус и говорящее имя, застать этого шалуна в самом доме можно было только в определённые часы, а пушистый царь нередко по воле случая их просыпал. В итоге коту всё же удалось, пересилив себя, провести переговоры в послеобеденный перерыв. Спустя часы споров и множество пауз для пополнения сил и желудков домашние политики сошлись на том, что домовой прекращает красть вещи и менять их местами за полчашки молока по утрам. Скрепя сердце, кот согласился на это условие, самолично лишая себя половины завтрака! Но что поделать, истинный царь должен ставить интересы народа превыше своих, иначе такого властителя ждёт бунт и свержение, а место своё наш маленький руководитель потерять боялся. Столько сил вложено, столько дел сделано, а без него всё точно коту под хвост пойдёт! Именно поэтому он позволил своему народу жить в приятном неведении и явно не заявлял прав на «полцарства», лишь иногда позволяя себе показать, кто в доме хозяин, да подчищая косяки за подопечными. Всё-таки он мудрый правитель, наш кот. Даже в ведущих компаниях такие руководители ценятся.

А мораль у этой истории такова: не стоит забывать, что за каждой счастливой четырёхкомнатной квартирой в серой многоэтажке стоит упорный труд маленького правителя! Вы его порой не замечаете, но он есть, и польза от него тоже.

Екатерина Короткова
Москва
Таксюша
Спасение котёнка

Эта история произошла осенью, когда все деревья меняют свои летние зелёные наряды на разноцветные осенние. Вот в один из таких ярких дней решила Таксюша поехать в парк полюбоваться красивыми осенними деревьями. Но не успела она далеко проехать от входа в парк, как неожиданно услышала прямо над головой жалобное мяуканье.

Таксюше пришлось остановиться. Она огляделась. Звук раздавался откуда-то сверху. Но среди жёлто-красных листьев никого не было видно. «Кто же опять сказал “мяу”?» – недоумевала Таксюша. В этот момент прямо над ней зашевелилась ветка. На самом верху ствола, крепко уцепившись лапками, сидел маленький рыжий Котёнок. Он был настолько напуган, что никак не мог сам слезть с такой высоты.

– Как же ты попал туда, малыш? Наверное, тебя загнала злая собака. И как же помочь тебе, Котёнок? – задала вопросы Таксюша.

В ответ Котёнок замяукал ещё жалобнее.

– Ничего, потерпи немного. Кажется, я знаю, кто нам может помочь.

У Таксюши появился какой-то план. Она быстро развернулась и выехала из парка.

Конечно, она поехала на стройку к своему другу подъёмному Крану. Сегодня был нерабочий день, и Кран отдыхал.

Весело посигналив, Таксюша заехала на стройку.

Кран приветственно закивал своей верхушкой.

– Здравствуй, Таксюша! Как твои дела? Такая замечательная погода сегодня, а ты какая-то грустная. Почему?

– Здравствуй, Кран. Нет, я не грустная, просто задумчивая. Мне опять нужна твоя помощь. Точнее, не мне, а одному очаровательному Котёнку. Он забрался очень высоко на дерево и не может слезть. Давай поможем ему!

– Конечно, давай. Поехали!

Очень быстро добравшись до парка, они сразу же услышали зов Котёнка.

«Наверное, он решил, что я не вернусь», – подумала Таксюша.

– Не плачь, мы приехали помочь тебе! – сказал Кран. Он подъехал к самому дереву и вытянул свою шею. – Забирайся на меня, не бойся.

Рыжий Котёнок очень осторожно одной лапкой наступил на протянутую стрелку.

– Смелей! Не бойся! – крикнула снизу Таксюша.

И вот, осмелев, Котёнок забрался на Кран, которому пришлось очень низко наклониться, чтобы аккуратно опустить малыша на землю.

Очутившись на земле, рыжий Котёнок пустился бежать. Он удрал с такой скоростью, что даже Таксюша не смогла бы его догнать. Только травка шевелилась ему вслед.

– Беги, малыш, беги. И больше так высоко не забирайся! – радостно кричали вдогонку ему друзья.

Людмила Колосова
Санкт-Петербург
Рыбный кот

Маруся, жмурясь, сидела на крылечке и грелась на солнышке. Послышался какой-то треск сучьев, она открыла глаза и увидела соседку. Грузная женщина, с вытравленными пергидролем волосами, буквально ломилась сквозь малину. Увидев на крыльце Марусю, она открыла рот, и понеслось:

– Вот гад, вот гад-то! Гад какой! И по-хорошему говорила, и гоняла палкой! Ничего не помогает! – Южно-русский звук «г» в таком изобилии непривычно резал ленинградское ухо Марии. Она поднялась навстречу соседке по даче и спросила:

– Гана, а что случилось-то? – Но та не объяснила, а спросила в лоб безо всяких обиняков:

– Твой чёрный дома?

Конечно, она имела в виду кота, который недавно прошмыгнул по лестнице на чердак. Маруся широко раскрыла глаза и даже завела их к небу.

– Дома он, как вернулся рано утром, так и спит на чердаке, а что?

– Понимаешь, повадился ко мне кот ходить, на твоего смахивает сильно! Очень похож! – Она растерянно стояла перед Марусей и, перестав махать руками, сунула их в карман фартука. Тут Мария увидела, что пришла соседка в одном переднике. «Надо же, торопилась как, даже не оделась», – подумала она, но переключилась на диалог и сказала:

– Гана, что, чёрных котов на свете мало? Почему мой повадился? И что значит «повадился»?

– Маня, ты знаешь, я – собачница! Я кошек не люблю, но и не обижаю! Прибилась ко мне кошка, окотилась на чердаке, и вот кормлю теперь эту шайку: корм покупаю, молоко, сметану…

– Добрая ты душа, Гана. А осенью что делать будешь с ними?

– Что делать? Уеду я с Томиком (её собачка), а они останутся… Да не сворачивай с темы, про кота я хотела сказать! Так вот, ходит этот кот к нам и объедает моих кошек! Унесла миски в дом, так он не боится, заходит и молотит всё подряд: и сухой корм, и молоко, да всё ест! На твоего похож он… Уверена, что он спит?

– Уверена! Можешь подняться и посмотреть! Мало чёрных котов по садоводству бегает? Почему обязательно мой?!

– Ну, ладно, пусть не твой! Но послушай, что этот стервец сотворил: вчера купила я пачку замороженных «ножек Буша», очередь какую отстояла! Гости к вечеру сегодня приедут. Так вот, ножек – тик в тик: каждому по ножке! Размораживать их поставила на улицу, а сейчас считаю – нет одной ноги!

– Может, ошиблась ты? Пересчитать надо…

– Всё уже считано-пересчитано! А твой чёрный дома ест? Чем ты его кормишь? – Глаза у неё сделались буравчиками.

– Да он не ест сухие корма, и кура ему не нравится! Это рыбный кот! Понимаешь?! Рыбный кот! Ест рыбу с геркулесом – это его любимая еда, – возмущённо говорила Маруся и припоминала, что последнее время она только и делала, что выбрасывала в компостную яму путассу с овсянкой.

– Ладно, всё же это окорочка, а не ножки, – примирительно сказала Гана. – Буду сейчас отделять голень от бедра! Гостям тоже нечего потакать, привыкли все объедаться, а времена уж не те настали! Вот и кот голодный бродит, стервец такой, ну и гад! А ведь точь-в-точь как твой! Ей-богу!

Соседка с недоверием посмотрела на Маню и направилась обратно. Теперь наконец-то Мария увидела вид Ганы сзади: на шее был узелок от завязок передника, а ниже голой спины весело сияли дырками старенькие панталоны…

По шаткой лесенке Маруся поднялась на чердак: там на своей лежанке растянулся чёрный кот. Он мирно похрапывал, и в животе у него сильно урчало. Она приласкала своего любимца, потом приложила ухо к его сытому брюху: «Да это даже не песня, симфония, не меньше», – подумала она и произнесла вслух нравоучение:

– Ну что ж ты за эгоист такой! Знаешь ведь, что я не люблю в очереди стоять, поэтому и путассу тебе покупаю, за ней никто в очередь не стоит… Целый окорочок съел и не лопнул! А ведь мог бы и поделиться, две порции всё же было: голень и бедро…

Алиса Мартынова
Самара
Во главе спокойствия

В доме царила атмосфера утреннего беспорядка. На кухне, в самой тёплой комнате этого времени суток, шлейфом витал тонкий аромат вкусностей от плиты до обеденного стола, за которым завтракала маленькая, ещё совсем несмышлёная девочка. Она ела, кажется, блины со сметаной, жирности так двадцатипроцентной. Когда было нечего макать в сугроб белой массы, высокая худая женщина переносила тарелку с блинами от плиты до девочки, а несла она так осторожно, чтобы ни одна крошка не оказалась на полу.

На самом деле не так много семей начинают своё утро с приготовления завтрака. Некоторым несчастливцам приходится выгуливать собаку, а что ещё хуже – нескольких собак. За то время, пока кто-то мёрзнет на улице, глава вышеописанного семейства пролистал бы все новости в небольшом экране смартфона, побрил бы и так гладкую кожу лица, спросил бы жену о том, какой галстук ему сегодня лучше надеть и какие у неё планы на вечер. А планы всегда одинаковы.

Никто не хотел бы нарушать идиллию утра, когда ленивый мир только начинает разгоняться. Никто не пожелал бы громких радостных или не очень возгласов с рассветом. Именно поэтому всё самое шумное и подвижное люди оставляют на потом.

Оставляют на потом жизнь, мечты, поход в кино и даже кота. Они допускают серьёзную ошибку, когда не хотят уделить внимание коту. Только кот сможет восстановить жизнь человека из хаоса. Никто не слышал ещё, что кот промолчал бы на пустую чашку. Никто не припомнит случая, чтобы кота оставили без внимания. А всё почему? Люди торопятся. Даже в это размеренное утро малышка ела блины быстро, без наслаждения. Ей лучше было бы поделиться сметаной с котом, про которого почему-то забыли.

Вот как можно забыть про кота Василия? Прекрасного пушистого кота, с длинными усами и королевской осанкой. А видели бы вы его параметры! Это ж самая настоящая буржуазная порода кошек. Только такому созданию доступен покой.

Видя, как все куда-то спешат, медленно, без резких движений фигура кота пересекает порог, чтобы убедиться, что на улице не так прекрасно, как в тёплом доме, на кухне которого без присмотра осталось блюдце со сметаной.

Анара Мачнева
Москва
Прощание с Пупсиком

Просыпаюсь от того, что тяжело дышать, ещё не открыв глаза, понимаю, что это Пупсик, мой кот, разлёгся у меня на груди, вытянувшись вдоль практически до лобка. Он тяжёлый – 4 килограмма живого веса, тёплый. «Интересно, он лежит к лицу мордой или хвостом?» – мелькает мысль, и я открываю глаза. Он смотрит на меня задумчивым взглядом своих бутылочного цвета глаз, будто хочет что-то сказать.

– Я ухожу, – наконец говорит он, не раскрывая рта, его речь звучит у меня в голове.

Я понимаю, что он имеет в виду. Пупсик много раз уже уходил, то на весенние гулянки, то на битвы с другими котами, то месяц жил в другой семье, но он никогда не прощался и всегда возвращался.

Он приходил домой в сопровождении пары молодых кошечек, то припрыгивал на трёх лапах с порванным ухом, а раз пришёл барином, толстый и ухоженный, и еле запрыгнул на диван.

В тот день выглядел неважно. Инфекция, что попала ему в организм после страшного ранения бродячей собаки, медленно его убивала, и я это сразу заметила, приехав в родительский дом.

Ещё пару дней назад мы с папой возили Пупсика к ветеринару, где ему промывали распухшую лапу перекисью и поставили укол. Он покорно лежал, не в силах даже мяукать.

А было время, когда его к ветеринару было не загнать. Несколько лет назад он взял дурную привычку орать по утрам. Начинал часов в 6, ходил по дому и громко мяукал. Причём это был не тонкий мяв, а вполне басовитый, с требовательными нотками. Он приходил к дверям наших спален и будил нас каждый день. Ругань и тапки не помогали, и однажды мама решила, что Пупсик заболел и его надо показать врачу.

Нас с сестрой и Пупсиком повёз в ветклинику мамин водитель. Только мы тронулись, кот решил, что он в этом не участвует, стал вырываться из рук и пытаться выпрыгнуть в окно. В машине было приоткрыто только окошко со стороны водителя, Пупсик вцепился когтями в его подголовник, мы с сестрой вдвоём не могли отодрать его от кресла и сильно боялись, что следующим движением сильных лап кот вцепится в голову водителя.

Когда мы добрались до клиники, Пупсик всё-таки вырвался из рук и сбежал, и мы долго его ловили по кабинетам.

Потом, вспотевшие и запыхавшиеся, мы втроём вошли в кабинет ветеринара.

– Имя? – спросил молодой ветеринар, заполняя карточку.

– Пупсик.

– Фамилия?

– Мурзахметов.

Кот был абсолютно здоров, но звериный доктор в целях профилактики решил поставить ему противолишайный укол и не смог проколоть кожу под лопаткой – игла шприца сломалась!

– Чем вы его кормите?! У него шкура бронтозавра!

Заменив иглу, он нашёл место помягче, под ляжкой, и воткнул туда шприц! Такого громкого и протяжного мява никто раньше никогда не слышал! За дверями взволнованно загавкали две шавки и испуганно заверещал попугай. Медсестра ахнула, мы стояли ошеломлённые. Это был громкий и необычайно долгий вопль обиженного на весь мир животного. Мы его гладили, пытаясь успокоить, но это не помогало. Когда пошла вторая минута несмолкаемого мява, ветсестра не выдержала, взяла Пупсика на руки и, укачивая, как ребёнка, начала над ним причитать. Полежав минут 5 на её пышной груди и выслушав много приятных слов в свой адрес, Пупсик наконец замолчал и позволил увезти себя домой. После этого он перестал мяукать по утрам.

* * *

Похоже, что я задремала, вспоминая, как кот потом уснул после укола и я его будила, махая у него перед носом кусочком сыра.

Проснувшись, снова почувствовала тяжесть на груди: «Мордой или хвостом к лицу лежит?» – открыла глаза, перед моим лицом его хвост.

– Пупсик, ты что, обиделся?

Он повернулся, щурясь, посмотрел своими узкими зелёными глазами. Рыжая морда, на носу глубокая ссадина, правое ухо порвано, слева не хватает усов. Я всегда говорила, что у нас потрясающе умный кот, он даже взгляд поменял и всегда смотрел прищуренными глазами, не круглыми, как у других кошек. Имитировал казахский разрез глаз, чтоб быть членом семьи. Когда папа уезжал в командировку, Пупсик занимал его место за столом и ждал, что мы его покормим, как человека, но мама всегда прогоняла его на пол.

Когда я уехала учиться, он очень скучал. Я даже не ожидала такого от кота, но когда через месяц приехала на выходные, он с пола запрыгнул мне на плечо и стал громко мурлыкать и облизывать уши! И так он всегда встречал меня, пока был дома и был здоров.

* * *

– Я не обиделся, даже когда вы заперли меня в подвале, – сказал наконец он.

– Мы ж не специально!

– Знаю, глупые вы люди.

* * *

Мы тогда и не заметили, что Пупсик пропал. Он часто уходил гулять. Только вечером, когда папе что-то понадобилось в подвале, оттуда бешено выскочил взъерошенный кот.

– Какой умный! – восхищался тогда папа. – Не поверите, он копал себе ход!

Папе пришлось потом принести туда ведро земли, чтоб засыпать яму, которую Пупсик выкопал под дверью подвала.

– Хорошо, что вы любите поесть и постоянно ходите в подвал за едой, – заметил Пупс, – а то пришлось бы мне там сырую картошку жрать.

– Нет, ты б не стал. Ты ж гурман, тебе всё со стола подавай!

* * *

Как-то мама пожарила щуку. Мы её поели, и последний кусочек остался на тарелке, а Пупсика дома не было. Спустя какое-то время я обнаружила, что тарелка пуста, а остатки щуки валяются рядом – Пупс нахулиганил! Я его отругала, но не сильно, так, чтоб мама слышала, что воспитательный сеанс проведён. На следующий день я увидела кота на кухне возле миски, его морда была очень грустной, рот приоткрыт. Он печально посмотрел на молоко и, тяжело вздохнув, ушёл. «Угрызения совести», – подумала я и похвалила кота.

Вечером он ещё раз появился на кухне, рот был приоткрыт, из него свисал розовый язычок, выражение морды глупое и несчастное, посмотрел на свои миски и ушёл. Мы не знали, что с ним, и начали переживать.

На следующий день я нашла Пупсика спящим на моей кровати. Его рот был приоткрыт, и оттуда торчала застрявшая щучья кость, которая мешала ему есть, пить и даже мяукать.

– Неси пинцет! – скомандовал папа и быстро извлёк косточку.

Шустрым ужом кот вывернулся из державших его рук и в три скачка добрался до кухни, набросился на уже подсохшие остатки плова, которые лежали в его миске. Наверное, впервые за свою жизнь он начисто вылизал всё.

* * *

Потеревшись мохнатым лбом о мой нос, он осторожно спрыгивает с кровати.

– Пупсик, – зову я кота.

Он останавливается на полпути и оборачивается, смотрит понимающе, словно в самую душу.

– Ты веришь в реинкарнацию?

– Не верю – я знаю, – отвечает он.

– Мне кажется, ты эволюционируешь в следующей жизни, – шепчу я.

– Я уже на вершине развития, – отвечает самодовольно рыжий кот, – а вот тебе ещё есть к чему стремиться.

Я начинаю смеяться, но захожусь кашлем. Тяжесть в груди не пропала с его уходом.

– У меня больше не будет других котов, – хриплю на прощание.

– Я знаю, – отдаётся глубокий мяв в моей голове.