Текст книги "Данте. Его жизнь и литературная деятельность"

Глава III

«Божественная Комедия». – Письмо Данте к Кан Гранде, объясняющее название, значение и цель его произведения. – Мрачный лес и встреча с Вергилием. – Преддверие Ада: безразличные и бездействовавшие. – Девять кругов Ада. – Чистилище. – Катон Утический. – Четыре предварительные ступени. – Входная дверь в Чистилище и семь его кругов. – Земной Рай и разлука Данте с Вергилием. – Беатриче. – Десять сфер Рая. – Конец странствования.

Находясь в изгнании, Данте носил в груди своей гнев, желание мести, презрение, общественные и личные тревоги, все страсти, могущие волновать сердце человека. Но удары судьбы не сломили его мощного духа, и талант его только выиграл от жестокой школы испытаний. Дыхание бурной, тревожной жизни коснулось его поэзии; оторванный от активного участия в общественных делах, поэт ушел в себя, и все поэтические силы его развернулись еще пышнее и ярче. «Божественную Комедию», великую свою поэму, Данте написал именно в изгнании. Когда, собственно, были написаны первые песни «Божественной Комедии», нельзя точно определить. Основываясь на некоторых данных, предполагают, что, вероятно, около 1313 года, после окончания неудачного римского похода Генриха VII. Первые две части поэмы – «Ад» и «Чистилище» – были известны публике еще при жизни их творца, а «Рай» стал известен только после смерти Данте.

Обыкновенно идеи великих поэтических произведений не появляются внезапно и не осуществляются тотчас; мысль о них таится перед тем долго в душе поэта, развивается мало-помалу, пускает корни глубже и глубже, расширяется и преобразуется, пока наконец зрелый продукт долгой незримой внутренней работы не выступит на свет Божий. Так было и с «Божественной Комедией». Первая мысль о великой поэме зародилась, по-видимому, в уме Данте очень рано. Уже «Новая жизнь» служит как бы прелюдией к «Божественной Комедии».

В первой канцоне сборника «ангелы просят Бога вернуть им Беатриче, но Бог говорит им, чтобы они еще потерпели немного, пока она побудет на земле с тем, который, потеряв ее, скажет в Аду грешникам, что видел надежду блаженных». В этих словах ясное указание на путешествие Данте в Ад. И в конце «Новой жизни» Данте рассказывает о том, что он имел дивное видение, заставившее его решиться не говорить более о Беатриче, по крайней мере до тех пор, пока он не будет в состоянии сделать это более достойным ее образом. «Чтобы достигнуть этого, я занимаюсь наукой, сколько у меня хватает сил. И если Создатель всего сущего захочет продлить мою жизнь еще на несколько лет, то я надеюсь сказать о Беатриче то, что никогда еще не было сказано ни о какой другой женщине. И тогда да будет Ему, Богу милостивому, угодно допустить душу мою лицезреть славу своей владычицы». Так писал поэт еще в 1292 году.

Название «Комедия» дал своей поэме сам Данте, а эпитет «Божественная» был добавлен восхищенным потомством уже позже, в XVI столетии, не вследствие содержания поэмы, а как обозначение высочайшей степени совершенства великого произведения Данте. «Божественная Комедия» не принадлежит ни к какому определенному жанру: это совершенно своеобразная, единственная в своем роде смесь всех элементов различных направлений поэзии.

Сохранилось весьма интересное и довольно объемистое латинское письмо поэта, сопровождавшее посылку им «Рая» Кан Гранде делла Скала, где он сам объясняет значение и содержание своего произведения. Смысл его – разносторонний; прежде всего буквальный, затем аллегорический нравственный, то есть скрытый внутренний, и потому сама тема поэмы – двойная; первая – буквальная: состояние душ после смерти; вторая – аллегорическая: человек, смотря по тому, чему он подвержен вследствие своей свободной воли, награждается или казнится по справедливости. «Комедией» же Данте назвал свою поэму потому, что «по содержанию начало ее ужасно и печально (Ад), а конец прекрасен и радостен (Рай); как, наоборот, трагедией (Данте называл „Энеиду“ трагедией) называется то произведение, которое начинается спокойно и приятно, а кончается печально и ужасно. Точно так же и в способе выражения различаются они между собой тем, что трагедия – торжественна и величава, а комедия – смиренна и непритязательна; причем язык ее народный, „volgare“, на котором разговаривают друг с другом и женщины».

Цель поэмы – освободить живущих на земле от состояния греховности и привести на путь к блаженству.

Итак, «Комедия» Данте заключает в себе, в форме аллегорического видения загробной жизни, нравственно-религиозную мысль с поучительной целью. Эту же нравственно-религиозную мысль об освобождении души от греховности и земных уз встречаем мы в качестве основной мысли народной религиозной поэзии, предшествовавшей Данте. Народные поэты того времени: Фра Яко-поне, Джаколино и другие, – пробуждали души от суеты земной, обращали их к вечному, повествуя о чудесах, рассказывая легенды, описывая страшный суд, ужасы ада и блаженство рая. Это был самый действительный и популярный путь для достижения целей поучения и исправления. Великим вопросом того времени являлся вопрос о будущей жизни, которая начнется, когда кончится суетное земное существование, считавшееся лишь подготовлением к ней. Поэтому естественной формой литературы было видение, срывавшее покров с загробного мира и позволявшее человеческим взорам проникать в его тайны. Существовали легенды о видениях воскресшего Лазаря, апостола Павла и множество других, из которых самыми значительными и распространенными в ХII веке были три загробные видения ирландского происхождения: «Путешествие св. Прандануса с его монахами», «Чистилище св. Патриция» и «Видение Тундалуса». Со счастливым вдохновением гения в качестве внешней оболочки для своих отвлеченных идей, для «высокой фантазии», как он называет свою поэму, Данте выбрал изображения загробного мира именно из народной религиозной поэзии. Многочисленные сказания о загробных странствованиях, о видениях неба и ада нашли свое высшее художественное выражение в «Божественной Комедии». Данте внес систему в нестройное смешение образов; эта система навеяна учением церкви, а также учениями Аристотеля и Цицерона. Вообще в поэзии Данте видения играют большую роль. Первый его сонет заключал в себе видение; в прекрасной канцоне, где он говорит о своем предчувствии смерти Беатриче, – тоже видение; и, наконец, видение и в «Божественной Комедии». Но народ понимал такие легенды и предания в буквальном смысле: он думал, что душа расставалась с телом и действительно видела все то, о чем шел рассказ. Так народ понимал даже и поэму Данте, на что указывает, между прочим, анекдот Боккаччо о тех двух женщинах в Вероне, которые, заметив проходившего мимо них Данте, обменялись по этому поводу следующими словами: «Посмотри, – сказала одна, – вот тот, который спускается в ад и, возвращаясь оттуда, когда пожелает, приносит весть о пребывающих там грешниках». Другая ответила: «Должно быть, ты права: посмотри, как борода его курчава, и лицо его черно от дыма и копоти адского огня». Если народ и толковал так поэму, то намерение поэта, как мы знаем, было, конечно, иное. Для него нет истинной поэзии вне глубокого смысла, вне нравственного и философского содержания, скрытого за аллегорией. Истина, облеченная в красивые образы, – вот как Данте определяет поэзию. Он выступает в своей поэме реформатором, апостолом, учителем заблудившегося человечества, которое он желает вести к блаженству. Цель эта доказывается не только ярким изображением последствий пороков и добродетелей, но и несомненными декларациями; например, апостол Петр в 27-й песне «Рая», после пламенной речи против вырождения папства, поручает поэту при возвращении его на землю «отверзнуть уста и не скрыть ничего из того, что он от него не скрыл». Беатриче в «Чистилище» говорит поэту: «Наблюдай хорошенько и перескажи все виденное тобою людям, живущим тою жизнью, которая есть дорога к смерти». А в 17-й песне «Рая», когда предок поэта предсказывает ему изгнание и Данте говорит, что в таком случае вдвойне важно сообщить миру то, что он узнал во время своего загробного путешествия по трем царствам, так как многим высказанное им покажется весьма жестким, Каччагвида отвечает: «Все равно, расскажи все, что ты видел, и этим заставь людей почесать те места, где у них болячки. Если слова твои и покажутся сначала непереваримыми, содержащаяся в них пища, раз проглоченная, дарует жизненное питание… Крик, который ты испустишь, будет подобен ветру, поражающему самые высокие вершины».

«Божественная Комедия» состоит из ста песен и заключает в себе 14230 стихов.

На середине жизненного пути, то есть в 35 лет (таким образом, время видения отнесено поэтом к 1300 году, когда он был приором), рассказывает Данте, заблудился он в жизненном лесу. Поэт заснул и не может дать себе отчета, как он попал в этот дикий, мрачный и непроходимый лес. В испуге решается он выбраться оттуда. Перед ним подошва горы, вершина которой озарена лучами восходящего солнца. Данте собирается подняться по пустынной крутизне и направляется к горе. Барс, затем лев и наконец волчица, – особенно последняя, – пересекая ему дорогу, наполняют его сердце смертельным страхом, так что он спешит вернуться в темную долину. Тут является перед ним некто в образе человека или, вернее, легкой тени: это Вергилий, тот Вергилий, который был для Данте величайшим поэтом древности, учителем и наставником. Данте обращается к нему с мольбой, и Вергилий поучает его, говорит ему о вредных свойствах волчицы и о злом ее нраве, о том, что она причинит еще много вреда и несчастий людям до тех пор, пока не явится гончий пес, veltro, который прогонит ее обратно в Ад, откуда зависть Сатаны напустила ее на мир. Затем Вергилий объясняет поэту, что для выхода из этих дебрей надо избрать другой путь, и обещает провести его через Ад и страну раскаяния к вершине солнечного холма, «где встретит тебя душа достойнее меня; ей передам я тебя и удалюсь», заканчивает он свою речь. Но Данте колеблется, пока Вергилий не сообщает ему, что послан Беатриче. Теперь поэт следует за Вергилием, наставником и руководителем своим, до порога Земного Рая и спускается с ним в Ад, где читает над вратами страшную надпись: «Lasciate ogni speranza voi qu'entrate» («Оставьте входящие сюда всякую надежду»). Тут, в преддверии Ада, в беззвездном пространстве слышны плач и стенания, – тут страдают люди, «ничтожные на земле», те, которые не грешили и не были добродетельны, – безразличные, тот печальный род, что жил «без хулы и славы бытия».

В их числе и папа Целестин V, который «из низости великий дар отверг», то есть отрекся от папской тиары благодаря проискам своего преемника Бонифация VIII, и «недостойные ангелы, которые, не изменив Богу, не были его верными слугами и помышляли только о себе». Мука этих «безразличных» людей состоит в беспрерывном терзании их крылатыми насекомыми. Но главное страдание их – сознание собственного своего ничтожества: их отвергли навсегда «Господь и враг, ведущий с Ним раздоры».

Переправившись через Ахерон, Данте со своим наставником вступает в первый круг Ада. Тут – «глубокая скорбь без мучений», так как здесь находятся люди добродетельные, но не просвещенные христианством, жившие до пришествия Христа. Они осуждены на «вечное желание, не освежаемое надеждой». Отдельно от них, за окруженной семью стенами и прекрасной рекой башней, в которую ведут семь ворот, местопребывание, среди зелени и при свете солнца, прославившихся поэтов, ученых и героев древности. Тут Вергилий, и вместе с ним Гомер, Гораций, Овидий, Лукан, составляющие особый кружок, а дальше, на цветистом лугу, Данте видит Энея, Цезаря, Аристотеля, Сократа, Платона…

Второй круг Ада – область, где трепещет сам воздух. Вход в нее сторожит Минос, «всех прегрешений ведатель»; он исследует грехи у входа и отсылает грешников, смотря по их проступкам, в подобающий им круг. Здесь слышен плач, здесь полное отсутствие дневного света, «будто пораженного немотою». В этом круге казнятся увлекавшиеся чувственной любовью, и муки их – беспрерывное кружение в адском вихре. Данте видит здесь Семирамиду, Клеопатру, Елену, Ахиллеса и других. Он встречает здесь Паоло и Франческу да Римини, и трогательный рассказ последней о ее любви и несчастии так поражает его, что он падает без чувств.

Вихрь второго круга производит вечный дождь, смешанный с градом и снегом; в воздухе стоит зловоние – это третий круг. Тут подвергаются наказанию обжоры, и вдобавок ко всему их терзает Цербер, «зверь свирепый, безобразный», который, «хватая злых, сдирает с них кожу».

В четвертом круге помещаются расточители, любостяжатели и скряги; они катят огромные тяжести, сталкиваются, осыпают друг друга бранью и снова принимаются за свой тяжелый труд.

Ливень третьего круга образует поток, который в пятом круге разливается в озеро стоячей воды и образует смрадное болото Стикс, окружающее адский город Дит. Тут мучаются гневные; они бьют друг друга ногами, головой, грудью и разрывают зубами, а завистливые погружены в болотную тину и постоянно в ней захлебываются. У окраины болота возвышается башня, на вершине которой являются три Фурии и показывают Данте голову Медузы, чтобы превратить его в камень. Но Вергилий охраняет поэта, закрывая ему глаза рукой. Вслед за тем слышен гром: сухими подошвами по смрадному болоту проходит через Стикс посланник неба. Вид его укрощает демонов, и они беспрепятственно впускают Вергилия и Данте в ворота адского города Дита.

Окрестности этого города составляют шестой круг. Тут перед нами обширные поля, «исполненные скорби и жесточайших мук», и повсюду открытые могилы, из которых змеится пламя. В вечном огне горят здесь материалисты, проповедовавшие о смерти духа вместе с телом, сомневавшиеся в бессмертии души, а также еретики и распространители ереси.

Вдоль крутого обрыва поэт и его вождь подходят к пропасти, из которой несутся нестерпимо смрадные испарения и которая охраняется Минотавром. Это седьмой круг, предназначенный для пытки виновных в насилии; он состоит из трех поясов. В первом, представляющем собою широкий ров, наполненный кровью, томятся «сильные земли», посягавшие на жизнь и на достояние людей, тираны и вообще убийцы, виновные в насилии против ближнего. По берегу рва бегают взад и вперед кентавры, вооруженные луками, и пускают стрелы в того, кто подымается из кровавых волн больше, чем дозволяет степень его грехов. Во втором поясе седьмого круга наказываются виновные в насилии против самих себя, то есть самоубийцы. Они превращены в ядовитые и сучковатые деревья с листьями не зеленого, а какого-то серого, мрачного цвета. В ветвях деревьев свили себе гнезда отвратительные гарпии, которые рвут и едят их листья. Этот страшный лес, – лес несказанной скорби, – окружает степь, покрытую горючими и сухими песками, – третий пояс седьмого круга. Медленно, но неустанно падает здесь огненный дождь. Тут место казни грешников, виновных в насилии против Бога, отвергавших в своем сердце святое имя Его и оскорблявших природу и ее дары. Одни из грешников лежат распростертые, другие сидят скорчившись, третьи непрерывно ходят, причем без отдыха «мечутся их бедные руки туда и сюда, отбрасывая от себя беспрестанно падающие на них огненные капли». Здесь поэт встречает своего учителя Брунетто Латини. Следуя по этой степи, Данте и Вергилий доходят до реки Флегетон, волны которой страшно багрового, кровавого цвета, а дно и берега совершенно окаменели. Она течет в нижнюю часть Ада, где и образует Коцит, ледяное озеро Джудекки. Как и другие адские реки, Флегетон получает начало от слез статуи Времени, воздвигнутой из различных металлов и возвышающейся на острове Крит.

Но вот и восьмой круг. Путники наши спускаются туда на Герионе, олицетворении обмана и лжи, крылатом чудовище, которое, по легенде, привлекало к себе в дом чужестранцев дружескими словами и потом убивало их.

Восьмой круг называется «Злые рвы»; их – десять; здесь наказываются разного рода обманы. В первом из этих рвов рогатые демоны (заметим, что это единственное место, где черти у Данте являются рогатыми) беспощадно бичуют обольстителей. Во втором вопят и стонут льстецы, безвыходно погруженные в жидкую, смрадную грязь. Третий ров занимают симонисты, торговавшие святыми вещами, обманывая суеверно-невежественных людей. Грешники этой категории страшно мучаются: они уткнуты головами в отвратительные ямы, ноги их торчат кверху и беспрестанно сжигаются пламенем. Сюда помещены поэтом многие папы, в том числе Николай III, и здесь же приготовлено место Бонифацию VIII. В четвертом рве идут молча, в слезах, люди, у каждого из которых лицо повернуто к спине, вследствие чего они должны пятиться назад, потому что не могут ничего видеть перед собой. Это – волхвы, прорицатели и т. п.: «За желание заглянуть слишком далеко вперед они смотрят теперь назад и движутся вспять». Взяточники, продажные люди помещены в пятом рве, где они погружены в озеро кипящей смолы. В шестом казнятся лицемеры. Окутанные в монашеские рясы, снаружи ослепляющие позолотой а внутри свинцовые и невыносимо тяжелые, с такими же капюшонами, свисающими на глаза, молча и плача ходят они тихими шагами, как в процессии. Седьмой ров, где мучаются воры, весь наполнен страшным количеством змей, между которыми бегают в ужасе взад и вперед грешники. Руки у них связаны змеями за спиною; змеи впиваются им в бедра, клубятся у них на груди и подвергают их разнообразным превращениям. В восьмом рве носятся злые и лукавые советчики, заключенные в пожирающие их огненные языки. Казнящийся здесь Улисс, пустившись в открытый океан, проник далеко, но буря разрушила его корабль и потопила его со всеми товарищами. В девятом рве помещены сеятели соблазна, раскола, всяких раздоров, политических и семейных. Демон, вооруженный острым мечом, подвергает их страшным и разнообразным рассечениям; но раны тотчас заживают, тела подвергаются новым ударам – и нет конца этим прометеевским мукам. Но вот и последний, десятый ров восьмого круга: тут мучаются люди, посягавшие на различные подлоги; они покрыты страшными язвами, и ничто не может уменьшить и унять бешенство их чесотки. Ад кончается. Вергилий и Данте подошли к мрачному, тесному колодцу, стены которого поддерживаются великанами. Это дно вселенной и вместе с тем последний – девятый– круг Ада, где карается высшее человеческое преступление – измена. Круг этот – ледяное озеро, состоящее из четырех частей: Каины, Антеноры, Толомеи и Джудекки. В Каине (от Каина) помещены изменившие близким и родственникам, посягнувшие на жизнь этих последних. В Антеноре, названной так по имени троянца Антенора, подавшего неприятелям совет внести в Трою деревянного коня, мучаются предатели отечества; в их числе и Уголино, помещенный сюда за предательскую сдачу крепости; он грызет голову своего врага, архиепископа Руджери, умертвившего его и его детей голодом. В Толомее (по имени египетского царя Птолемея, якобы пригласившего однажды к себе на обед друзей и умертвившего их) терзаются изменившие друзьям. Они уткнуты в лед головами; «пролитые ими слезы замыкают исход другим слезам, и горе отливает назад и увеличивает истому, потому что первые слезы замерзают и подобно хрустальному забралу завешивают впадины глаз». Наконец, в четвертом поясе девятого круга, в Джудекке, казнятся предатели Христа и высшей государственной власти. Тут резиденция Сатаны, «владыки царства скорби», создания «некогда столь прекрасного». Он до половины груди погружен в лед. У него три лица и шесть громадных крыльев; двигая последними, он производит ветер, который леденит воды всего девятого круга. Каждым ртом своих трех лиц он дробит по одному грешнику. Строже всех казнится Иуда, предавший Христа, затем Брут и Кассий, убившие Цезаря.

По шерсти Люцифера Вергилий и Данте спускаются к центру земли, а отсюда начинают подниматься вверх по расщелине. Еще немного, и они вне страшного царства тьмы; над ними снова засверкали звезды. Они у подножия горы Чистилища.

«Чтобы поплыть с этой минуты по лучшим водам, ладья моего гения распускает паруса и оставляет за собою столь бурное море». Такими словами начинается вторая часть поэмы, и тут же следует чудесное описание рассвета, составляющего разительный контраст с картиною тьмы при вступлении в Ад.

Чистилище имеет вид горы, подымающейся все выше и выше и опоясанной одиннадцатью уступами, или кругами. Стражем Чистилища является величавая тень Катона Утического, олицетворяющего, в глазах Данте, свободу духа, внутреннюю человеческую свободу. Вергилий просит сурового старца во имя свободы, бывшей столь драгоценной для него, что ради нее он «отказался от жизни», указать путь Данте, который ходит всюду, отыскивая эту свободу. Воздушная лодка, управляемая светлым ангелом, «на челе которого начертано блаженство», привозит души к подножию горы. Но прежде чем проникнуть собственно в Чистилище, надо пройти как бы преддверие его, – четыре предварительные ступени, где пребывают души ленивых и нерадивых, желавшие покаяться, осознавшие свои заблуждения, но все откладывавшие покаяние и так и не успевшие совершить его. Узки и круты лестницы, ведущие с одной ступени на другую, но чем выше поднимаются наши путники, тем для них легче и легче восхождение. Ступени пройдены; Данте – в чудесной долине, где очищающиеся души поют хвалебные гимны. Два ангела сходят с неба с пламенными мечами, острия которых обломаны, – указание на то, что здесь начинается жизнь милосердия и прощения. Их крылья и одежды зеленого цвета, – цвета надежды После этого заснувший Данте просыпается у ворот Чистилища, где стоит ангел с обнаженным и блестящим мечом. Острием этого меча он пишет семь раз Р (peccato —грех) на лбу Данте, впуская его таким образом в Чистилище уже не в качестве пассивного лица, в Аду, но в качестве лица активного, которому тоже потребно очищение. Дверь открыта. Вергилий и Данте входят при звуках гимна. «Ах, как эти ворота не похожи на адские! – восклицает Данте. – Сюда входят при звуках пения, туда – при страшных воплях».

Собственно Чистилище состоит из семи кругов: в каждом искупается один из семи смертных грехов. Гордые двигаются, сгибаясь под тяжелой каменной ношей. Завистливые, с мертвенным цветом лица, опираются один на другого и все вместе прислонены к высокой скале; они одеты в грубые власяницы, их веки сшиты проволокой. Гневные бродят в непроницаемом мраке и густом смрадном дыму; ленивые беспрерывно бегают. Скупые и расточительные, имевшие привязанность лишь к земным благам, лежат на земле ничком, со связанными руками. Обжоры, страшно худые, с бесцветными глазами, испытывают муки Тантала: они ходят около дерева, обремененного сочными плодами и раскинувшего ветви над свежим источником, воды которого падают с высокой горы, и терпят при этом голод и жажду, увлекавшиеся чувственной любовью искупают свой грех в пламени, которое, исходя из горы, обдает их своими языками, отбрасывается обратно ветром и снова беспрерывно возвращается. На каждой новой ступени Данте встречает ангела, который концом крыла стирает одно из запечатленных на его лбу Р, ведь вместе с гордыми и он шел, согбенный под тяжелой ношей, и вместе с увлекавшимися чувственной любовью проходил пламя.

Данте и Вергилий достигли наконец вершины горы, осененной прекрасным, вечно зеленеющим лесом. Это Земной Рай. Посреди леса текут из одного и того же источника, но направляясь в разные стороны, две реки. Одна течет налево: это Лета, река забвения всего дурного; другая – направо: это Эвноя, запечатлевающая все доброе и хорошее навсегда в душе человека. Вергилий, исполнивший свою задачу, доведший поэта до Земного Рая, до Эдема, прощается с ним. Здесь, в Эдеме, где все дышит истиной, невинностью и любовью, происходит встреча поэта с Беатриче. Его купают в Эвное, откуда он возвращается, «как новое растение, которое только что переменило свою листву», чистый и совершенно готовый вознестись к звездам.

И вознесение начинается: Данте уносится по воздуху вслед за Беатриче; она все время смотрит вверх, он же не спускает глаз с нее. Вот и Рай.

Рай (все по той же системе Птолемея) состоит у Данте из десяти сфер. Сперва семь планет, населенных праведниками, тоже в известном иерархическом порядке.

Первая, ближайшая к Земле, планета – Луна, где обитают души лиц, давших на земле обет сохранить безбрачное, девственное состояние, но нарушивших его, вопреки собственному желанию, вследствие насильственного противодействия со стороны.

Вторая планета – Меркурий – жилище праведных и сильных государей, стяжавших себе громкую славу добродетелью, составивших счастье своих подданных посредством добрых дел и мудрых законов. В числе их император Юстиниан, с которым поэт ведет разговор.

Третья планета – Венера, где находятся души людей, любивших высшей, духовной любовью, вдохновлявшей их на Земле на добрые дела.

Четвертая планета – Солнце – населена теми, которые исследовали тайны веры и богословия. Тут Франциск Ассизский, Бонавентура, Фома Аквинский и другие.

На пятой планете – Марсе – обитают души лиц, распространявших христианство и жертвовавших своей жизнью за веру и церковь.

Шестая планета – Юпитер; здесь находятся души тех, которые на Земле были истинными блюстителями правосудия.

Седьмая планета – Сатурн – обитель душ, живших на Земле созерцательной жизнью. Данте видит здесь лучезарную золотую лестницу, верхняя часть которой теряется далеко в небе и по которой восходят и нисходят светлые духи.

Переходя от одной планеты к другой, Данте не чувствует этого перехода, так легко совершается он, и узнает о нем каждый раз только потому, что красота Беатриче становится все лучезарнее, все божественнее по мере приближения к источнику вечной благодати…

И вот они поднялись на вершину лестницы. По указанию Беатриче Данте смотрит отсюда вниз, на Землю, и она кажется ему такой жалкой, что он улыбается при виде ее. «И я, – добавляет он пессимистически, – одобряю тех, кто презирает эту Землю, и считаю действительно мудрыми тех, кто устремляет свои желания в иную сторону».

Теперь поэт со своей руководительницей – в восьмой сфере, – сфере неподвижных звезд.

Тут Данте впервые видит полную улыбку Беатриче и теперь уже способен вынести ее блеск, – способен вынести, но не выразить какими бы то ни было человеческими словами. Дивные видения услаждают зрение поэта: раскрывается роскошный сад, растущий под лучами Божества, где он видит таинственную розу, окруженную благоухающими лилиями, и над ней луч света, падающий от Христа. После испытания в вере, надежде и любви (испытывают его св. Петр, Иаков и Иоанн), выдерживаемого Данте совершенно удовлетворительно, он допускается в девятую сферу, называемую кристальным небом. Тут, в виде ярко светящейся точки, без определенного образа, присутствует уже Слава Божья, сокрытая еще завесою из девяти огненных кругов. И наконец последняя сфера: Эмпирей – жилище Бога и блаженных духов. Кругом сладостное пение, дивные пляски, река со сверкающими волнами, с вечно цветущими берегами; из нее брызжут яркие искры, подымающиеся в воздух и обращающиеся в цветы, чтобы снова упасть в реку, «как рубины, оправленные в золото». Данте смачивает веки водой из реки, и его духовный взор получает полное просветление, так что он может теперь понять все окружающее его. Беатриче, на миг исчезнувшая, появляется уже в самом верху, на престоле, «венчая себя короной из вечных лучей, из нее самой исходящих». Данте обращается к ней со следующей мольбой: «О не побоявшаяся ради моего спасения оставить след своих шагов в Аду, – я знаю, что тебе, твоему могуществу и твой благости обязан я теми великими вещами, которые видел. Ты меня от рабства привела к свободе всеми путями, всеми средствами, какие были в твоей власти. Сохрани же ко мне твои щедроты, – чтобы душа моя, тобою уврачеванная и достойная тебе нравиться, могла отделиться от тела!..»

«Тут сила воображения покинула меня, – так заканчивает свою поэму Данте, – но желания мои, моя воля уже были приведены навсегда в движение любовью, движущей также солнцем и звездами», – то есть царственно правящей всем миром.