Текст книги "Трансформация массового сознания под воздействием средств массовой информации (на примере российского телевидения)"

Существуют два подхода к проблеме воздействия на массовое сознание: позитивный и негативный.

С «положительной» точки зрения к указанному процессу относятся ученые США. В период от начала Первой мировой войны (1914) и до завершения Второй мировой войны (1945) американские ученые активно изучали феномены массовизации, коммуникации и манипуляции, ставя перед собой цель – разобраться в их особенностях и разработать наиболее эффективные способы воздействия на аудиторию, управления ею. В начале уже нашего, XXI, столетия американские исследователи Д. Брайант и С. Томпсон попытались обобщить всю историю изучения этой темы[34]34
  Брайант Д., Томпсон С. Основы воздействия СМИ. М.: Вильямс, 2004.


[Закрыть].

Американские исследователи, выступившие инициаторами создания научных основ процессов коммуникации, на наш взгляд, подошли ко всему этому недифференцированно, смешав различные – позитивные и негативные – аспекты манипулирования с технологиями.

Гарольд Лассвелл (1902–1978) внес значительный вклад в изучение медиавоздействия, а именно пропаганды, которая легла в дальнейшем в основу манипулирования. Полагаем, что без изучения основ пропагандистской деятельности не может быть в полной мере исследован и феномен манипулирования массовым сознанием. Ученый сформировал группу серьезных исследователей в сфере пропаганды во время Первой мировой войны. В то время в США был создан Комитет Криля (по имени его руководителя Джорджа Криля, который занимался активным продвижением материалов пропагандистского характера). Комитет распространил около 75 миллионов листовок пропагандистской направленности. В те годы еще не было телевидения; информирование населения осуществлялось следующим образом: 75 тысяч человек, которые назывались «четырехминутниками», выступали в школах, госпиталях и церквях, где читали тексты, полученные по телеграфу. За время войны таким образом было произнесено 755 тысяч пропагандистских сообщений.

В 1927 г. в свет вышла докторская диссертация Г. Лассвелла (тема: «Техника пропаганды в мировой войне»). Исследователь написал ее на основе архивных материалов и интервью с официальными лицами.

Одна из заслуг Г. Ласвелла состоит в том, что он ввел теорию 3. Фрейда (трехчленная модель психики: «Оно», «Я», «Сверх-Я») в американскую социальную науку, а также создал известную пятичленную коммуникационную формулу: Кто и что говорит, по какому каналу, кому и с какими эффектами?[35]35
  См.: Lasswell H. The structure and Function of Communication in Society // Communication of Ideas / Ed.by L. Bryson. N.Y., 1948.


[Закрыть] Она родилась у автора после рокфеллеровского семинара по коммуникации (1939–1940), на котором обсуждались коммуникацонные процессы в мирное время, а также роль массовой коммуникации в чрезвычайных ситуациях. В январе 1941 г. был проведен еще один семинар, уже на высоком правительственном уровне, на котором был создан коммуникативный проект военного времени.

Во время Второй мировой войны Г. Лассвелл становится руководителем Отдела по изучению военных коммуникаций библиотеки Конгресса США, где он анализировал способы пропаганды двух воюющих сторон. Работа ученого и его исследования хорошо финансировались. Фонд Рокфеллера выделил специально для этих целей грант в 85 тысяч долларов.

Г. Лассвелл сформулировал три основные функции коммуникации в обществе: 1. С помощью средств массовой коммуникации человек имеет возможность наблюдать за тем, что происходит в мире, и получать максимально полную информацию о событиях. 2. Массмедиа рассказывают массам о том, как относиться к происходящим событиям и как их анализировать. 3. С помощью СМИ происходит обмен опытом и культурным наследием между старшим и младшим поколениями.

На этом основании он создал свою теорию пропаганды. Сила пропаганды объяснялась ученым не качеством информационных сообщений, а, скорее, крайней незащищенностью сознания индивида от их воздействия. Лассвелл считал, что ситуация в обществе (растущий политический кризис и экономическая нестабильность) вызвала психически неустойчивое состояние граждан. Из-за этого, по его мнению, люди стали гораздо уязвимее по отношению к разным формам пропаганды.

Теория Лассвелла предполагала достаточно долгий процесс подготовки населения. Лассвелл считал, что людей нужно постепенно готовить к принятию тех или иных идей и совершению тех или иных поступков. У пропагандистов должна быть разработанная стратегия, с помощью которой они могли бы внедрять в сознание людей уже «готовые к употреблению» идеи.

Еще одним крупным теоретиком коммуникации и пропаганды стал Уолтер Липпман (1889–1974). Его жизненная судьба и научная деятельность тесно связаны между собой. Липпман зарабатывал себе на жизнь журналистикой – вел авторскую колонку в газете «Нью-Йорк тайме». За свою жизнь он был советником двенадцати американских президентов (что косвенно подтверждает огромную значимость коммуникативной сферы для американского общества).

Г. Лассвелл и У. Липпман занимались изучением пропаганды параллельно. (Кстати, Г. Лассвелл анализировал листовки времен Первой мировой войны, часть из которых готовил, находясь в армии, капитан Уолтер Липпман). Он разделял скептицизм Г. Лассвелла по поводу способности массового человека разбираться в сложном устройстве мира, в котором он живет, и в способности совершать правильные поступки.

Наиболее известная работа этого публициста и ученого – изданное в 1922 г. исследование «Общественное мнение»[36]36
  См.: Липпманн У. Общественное мнение. М.: Наука, 2004.


[Закрыть]. Липпман считал, что существование пропаганды предполагает наличие определенного барьера между аудиторией и происходящим событием. Центральное понятие, лежащее в основе формирования общественного мнения, – «стереотип». Это некий код, способный упростить реальность и облегчить общение между людьми. Ученый полагал, что люди реагируют не столько на реальность, сколько на «картинки в своих головах», которые создают себе сами.

В работе «Общественное мнение» автор указал на расхождения, которые существуют между внешним миром и тем, каким мы его себе представляем[37]37
  См. там же.


[Закрыть]. Исследователь полагал, что эти расхождения неизбежны; именно поэтому человеку массы сложно самому ориентироваться в огромном потоке информации – ему необходима помощь извне.

Большой вклад в развитие и изучение пропаганды внес Поль Лазарсфельд (1901–1976), который создал один из первых мировых центров по исследованию процессов коммуникации в Европе и Америке. Лазарсфельд вместе со своим коллегой Карлом Ховландом были убеждены в том, что для исследования влияния средств массовой коммуникации лучше всего применять объективные эмпирические методы. Они были приверженцами новых методов исследования – экспериментов и массовых опросов, которые активно применяли (особенно в ходе Второй мировой войны).

П. Лазарсфельд выбрал основным объектом для изучения радиоаудиторию, потому что рекламодатели хотели знать, какие радиопрограммы пользуются наибольшим спросом среди аудитории. Фонд Рокфеллера спонсировал исследования радиовещания с тем, чтобы использовать полученные данные в целях мобилизации населения «на войну».

П. Лазарсфельду ставится в заслугу идея фокус-групп и придуманный им аппарат под названием «анализатор» программ. Способ применения прибора очень прост: респондент, нажимая на зеленую кнопку, отвечал положительно на поставленный вопрос, а нажимая на красную кнопку, отвечал отрицательно. Аппарат мог фиксировать до десяти ответов одновременно. Подобный прибор используется и в наши дни для анализа мнения аудитории о тех или иных передачах.

Лазарсфельд провел серию сложных исследований, в результате которых выявил следующее. Ему не удалось обнаружить достаточных доказательств того, что средства массовой коммуникации играют важную роль в формировании мнений избирателей с колеблющейся позицией. Самое важное воздействие медиа заключается в том, что они укрепляют в людях уверенность в правильности уже сделанного ими самими выбора. В 1944 г. П. Лазарсфельд выпустил книгу под названием «Выбор людей», в которой анализировалось поведение избирателей на президентских выборах 1940 г. Исследователь утверждал, что массмедиа не могут заставить человека проголосовать за того или иного кандидата. То есть эффект влияния прессы на людей носит ограниченный характер.

Исследования Поля Лазарсфельда показали, что, вопреки укоренившемуся мнению общественности о беспредельном могуществе медиа, их воздействие на массы все же ограниченно. Модель ограниченного воздействия (именно так стали называть концепцию, разработанную ученым) утвердилась в Америке в 60-е годы. Мнение о том, что массами управляет «правящая верхушка», было признано преувеличенным[38]38
  См.: Брайант Дж., Томпсон С. Основы воздействия СМИ. М.: Вильямс, 2004.


[Закрыть].

Второй подход к проблеме формирования массового сознания – негативный (критический). Приверженцы этой точки зрения считают, что массовизация и сопутствующая ей манипуляция сознанием несут в себе черты декаденса. Классическими критиками негативных сторон этого процесса были, как уже отмечалось, философы Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гассет. В России процессы массовизации и манипуляции часто трактовались как «омещанивание» общества. Максим Горький в своих «Заметках о мещанстве» писал: «Общество, построенное на порабощении человека, современное государство создано мещанами для защиты своего имущества… Жизнь, как это известно, – борьба господ за власть и рабов – за освобождение от гнета власти. Мещанское общество – ожиревшее, вырождающееся, уже духовно мертвое, бессильное»[39]39
  Горький М. Заметки о мещанстве // Собрание сочинений в тридцати томах. Т. 23. М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1955.


[Закрыть].

В течение XX в. западноевропейские исследователи подвергли серьезному, углубленному анализу кризис «классического капитализма» и сопутствующие ему процессы. У. Липпман, в частности, поднял важнейшие вопросы о действенности, жизнеспособности демократии и роли свободной прессы в ней. Идеи исследователя были прямо противоположными понятиям либертарианства, царившим в те годы в Америке. Ученый считал, что пропаганда несет серьезнейшую угрозу массам и поэтому требует существенных изменений в политической системе страны. Липпман полагал, что нужно создать соответствующий орган, который оказывал бы помощь массам и защищал бы их от негативного воздействия пропаганды. За сбор и распространение информации, по его мнению, должна отвечать интеллектуальная элита общества. Он даже предложил создать «квазиправительственное бюро расследований», которое анализировало бы информацию и решало, что массам можно знать, а чего нельзя.

Другой американский социолог, М. Чукас считает, что в капиталистическом обществе пропаганда занимается планомерным «промыванием мозгов». «С точки зрения демократии мы должны отказаться от пропаганды, но с точки зрения государства мы должны использовать ее», – полагает исследователь. Он признает, что пропаганда представляет серьезную опасность для человека, его деятельности и духовного мира. Однако она не может оказать серьезного влияния на человека западного демократического общества, который «постоянно начеку», «всесторонне информирован» и способен рассуждать «на любую достаточно широкую тему». По мнению автора, такой человек не позволит завлечь себя в «опасную ловушку» пропагандистских призывов, он мыслит критически и обладает «безграничным правом выбора»[40]40
  Choukas M. Propaganda Comes of Age. Washington, 1975. P. 210.


[Закрыть].

Далее рассмотрим труды ученых, занимавшихся осмыслением процессов манипулирования сознанием масс в более позднее время.

Вэнс Паккард, американский журналист, издал в 1957 г. работу под названием «Тайные манипуляторы» – о применении скрытых приемов воздействия на аудиторию в рекламе, маркетинге и политике. Книга очень быстро стала бестселлером, поскольку предмет исследования становился все более актуальным и подобных работ до Паккарда еще не появлялось.

Манипуляция, говорит Паккард, часто ассоциируется у нас с рекламой, и для этого есть основания. Рекламные сообщения почти всегда оказывают сильное воздействие на целевую аудиторию. В главах 17–23 «Тайных манипуляторов» анализируется манипуляция на президентских выборах в США в 1952, 1956, 1960 гг.

Тогда в первый раз кандидатов стали «продавать», политические кампании стали «работой по продвижению продаж», а электорат стал «рынком». Изучив манипулятивные техники и приемы, которые применялись в те годы во время избирательных кампаний, исследователь пришел к выводу, что в американской политической жизни сложились весьма благоприятные условия для манипулирования сознанием масс через СМИ по типу рекламы. «Политика должна продаваться публике – сегодня одно, завтра другое, в зависимости от расчета и состояния рынка». К 1960 г. президентство стало продуктом информационных технологий, который продают с помощью испытанных торговых стратегий. «Кандидат в президенты Ричард Никсон оказался политиком, работающим в рекламном духе. Он двигался от интервенции (в Индокитае) к антиинтервенции с той же легкостью и бесстрастностью, с которыми копирайтер может менять свои предпочтения от Camel к Chesterfield»[41]41
  Паккард В. Тайные манипуляторы. М.: Смысл, 2004. С. 204.


[Закрыть].

Впрочем, подобные «политические игры» были по душе не всем кандидатам. Говорят, что Эдлай Стивенсон во время своей предвыборной кампании чувствовал себя так, как будто он участвует в конкурсе красоты, а не в серьезных дебатах. Он высказывал свое недовольство политическим консультантам: «Та идея, что вы можете продавать кандидатов для высшего официального органа, подобно хлопьям к завтраку… является крайним оскорблением демократического процесса»[42]42
  Там же.


[Закрыть].

Мощное воздействие на публику произвело выступление президента Эйзенхауэра в январе 1956 г. на закрытом телевизионном канале. Он как бы «лично» побывал на 53 обедах, в которых участвовали 63 тыс. человек. После того как было проанализировано воздействие кандидата в президенты на массовую аудиторию с помощью телевидения, был сделан вывод: «Мы обнаружили полноценное воздействие – те же эмоции, те же слезы, – словно президент побывал там лично»[43]43
  Паккард В. Тайные манипуляторы. М.: Смысл, 2004. С. 204.


[Закрыть].

«За проблемой конкретных практик убеждения стоит более общий вопрос о том, – пишет В. Паккард, – что наша экономика попадает под давление потребительства. Это также моральная (демократическая и политическая) проблема. Я предчувствую, что ей суждено стать одним из великих моральных вопросов нашего времени»[44]44
  См. там же. С. 276.


[Закрыть].

Заслуга В. Паккарда в том, что он попытался выявить причины манипуляции. Они заключаются в самом характере рыночного (буржуазного) общества, общества потребления. Техника и приемы манипулирования массовым сознанием были уже давно отработаны в рекламе, теперь их успешно применяют в политике.

Но как же нам не поддаваться действиям политических манипуляторов? В. Паккард утверждает, что у человека всегда есть выбор: поддаваться на уловки манипуляторов или нет, но при одном условии – если он знает, что происходит. Столкнувшись один раз с манипулятивными приемами, человек обретает рефлекс узнавания, который впоследствии может помочь ему защититься от дальнейшего манипулятивного воздействия.

Однако предложение защищаться от глубинных манипуляторов, став сугубо рациональными во всех своих действиях, продолжает В. Паккард, это не решение. «Мир будет невыносимым, если все мы будем рациональными, правильно думающими. Временами приятнее или легче быть нелогичным. Но я предпочитаю быть нелогичным по своей собственной свободной воле и импульсу, а не подчиняясь манипулированию в этом направлении. Мне кажется, что самое серьезное преступление, которое совершают многие глубинные манипуляторы, состоит в том, что они пытаются вторгнуться в личное дело нашего разума. Именно это право на собственный осознанный выбор, право быть рациональным или иррациональным, мы должны стремиться защищать»[45]45
  См. там же. С. 280.


[Закрыть].

В более ранний период (в 1924 г.) в России (в Петрограде) Евгений Замятин пишет свой знаменитый роман-антиутопию «Мы»[46]46
  Замятин Е.П. Мы. М.: ACT, 2007.


[Закрыть], повлиявший впоследствии на творчество английских писателей Джорджа Оруэлла и Олдоса Хаксли. В романе Замятин рассказывает о судьбе человека в условиях тоталитарного общественного устройства – общество будущего предстает в фантастическом и гротесковом облике. Мир Единого Государства, мир несвободы для гражданина, в котором даже имена людей заменены номерами и цифрами. «Номера» слепо подчиняются Единому Государству. Людям внушается, что счастье в отказе от собственного «я». Такое общество не просто манипулятивно, оно тотально манипулятивно.

Похожее государственное устройство описывает англичанин О. Хаксли в романе-антиутопии «О дивный новый мир»[47]47
  Хаксли О. О дивный новый мир. М.: Терра-книжный клуб, 2002.


[Закрыть] (1932). В 2540 г. н. э. – время действия в романе – люди рождаются уже не естественным путем, а выращиваются на специальных заводах и заранее принадлежат к одной из пяти каст, каждая из которых выполняет разные социальные функции. Главные герои не могут вписаться в это жуткое общество. Это мир, в котором все человеческие желания заранее предопределены.

Верховный Контролер рассуждает так: «Все счастливы. Все получают то, чего хотят, и никто никогда не хочет того, чего он не может получить. Они обеспечены, они в безопасности; они никогда не болеют; они не боятся смерти; им не досаждают отцы и матери; у них нет жен, детей и возлюбленных, могущих доставить сильные переживания. Мы адаптируем их, и после этого они не могут вести себя иначе, чем так, как им следует»[48]48
  Там же. С. 189.


[Закрыть].

В романе-антиутопии «1984»[49]49
  Оруэлл Дж. Скотный двор. 1984. М.: ACT, 2004.


[Закрыть], созданном в 1949 г., Джордж Оруэлл описал тоталитарное иерархическое общество под названием «Океания», построенное на духовном и физическом порабощении граждан, которые живут под пристальным контролем «Старшего брата».

О. Хаксли в своем научно-публицистическом трактате «О дивный новый мир – 27 лет спустя»[50]50
  Хаксли О. О дивный новый мир – 27 лет спустя. М.: Серебряные нити, 2000.


[Закрыть], написанном в 1958 г., размышляет об угрозе заорганизованности (концентрации власти в руках правящей верхушки) и перенаселенности современного общества, в котором не остается места для этики индивидуальной.

Е. Замятин, О. Хаксли и Дж. Оруэлл очень точно описывают социальную болезнь, поразившую общество. Они фактически сделали своего рода прогноз на несколько десятилетий вперед. В этом заключается их несомненная заслуга. Писатели сумели рассмотреть крайние проявления манипулирования сознанием масс. Сила общества состоит в многообразии разных мнений – без инакомыслия и оппозиции в стране невозможен значительный, всесторонний прогресс.

Вершиной изучения на Западе процесса массовизации общества со всеми вытекающими отсюда последствиями стала Франкфуртская школа, которая сложилась в 30-е годы XX в.[51]51
  Отсчет ее существования принято вести с 1930 г., когда Институт возглавил Макс Хоркхаймер, но исследования велись в Институте с 1923 г., т. е. с момента его основания.


[Закрыть] в Германии (а потом она вынужденно переместилась в США). Видными представителями этой школы были Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Герберт Маркузе и другие мылители. Эта школа сочетала в себе критический подход к современному капиталистическому обществу с анализом проблем культуры. Представители школы были уверены в том, что «виновником» сложившейся в мире, в обществе ситуации являются средства массовой коммуникации, которые очень сильно искажают реальную существующую действительность.

Франкфуртцы считали, что манипулирование сознанием масс набрало обороты и приняло угрожающие для общества размеры. Благодаря СМИ судьба человека теперь полностью предопределена «системой», «сегодня индивид… превратился в ноль, которым манипулируют другие»[52]52
  Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней. СПб.: Петрополис, 1997. С. 564.


[Закрыть].

М. Хоркхаймер (1895–1973) – один из основателей Франкфуртской школы, профессор и ректор университета во Франкфурте-на-Майне, директор Института социальных исследований. Т. Адорно (1903–1969) – один из самых известных немецких философов XX в. Совместно они издали в 1944 г. работу, посвященную в значительной своей части проблемам массовой культуры и массовых коммуникаций. Речь идет о книге под названием «Диалектика Просвещения».

Ее авторы считают, что человеческий разум стал инструментальным. То есть единственное, что он умеет, – это конструировать и усовершенствовать инструменты для установленных и необсуждаемых более целей, контролируемых самой системой. «Все решает «система» – власть… Разум совершенно порабощен социальным процессом. Единственным критерием стала инструментальная ценность, функция которой – господство над людьми и природой»[53]53
  Хоркхаймер М., Адорно Т. Всемирная энциклопедия. Сер. Философия XX век. М.: ACT; Минск: Харвест: Современный литератор, 2002. С. 889.


[Закрыть]. Рост экономической эффективности порождает, – пишут Хоркхаймер и Адорно, – с одной стороны, более справедливые условия, с другой – технический аппарат и владеющие им социальные группы, возвышающиеся над прочим населением. «Общество господствует над природой как никогда. Служа аппарату, индивид исчезает, но и как никогда он аппаратом оснащен. Чем слабее и неустойчивее масса, тем больше в ее распоряжении материальных благ»[54]54
  См. там же.


[Закрыть].

Навязывая функциональность, «система» (современное технологическое общество) использует мощный аппарат культурной индустрии. Речь идет о масс-медиа (кино, телевидение, радио, реклама и т. д.). Предлагая свои ценности и модели поведения, массмедиа создают потребности. В целях доступности эти ценности и модели единообразны, аморфны, примитивны. Они блокируют инициативу и творчество, приучают к пассивному восприятию информации. Культурная индустрия коварно подменила личностное общенеопределенным.

Так Просвещение превращается в свою противоположность. Пытаясь покончить с мифами, на деле оно умножило их сверх всякой меры. Кант говорил, что Просвещение есть выход человека из фазы несовершеннолетия, в котором он повинен; несовершеннолетие – это неспособность пользоваться собственным разумом без посторонней помощи. Зато сегодня индивид, став «совершеннолетним», превратился в ноль, которым манипулируют другие. Когда‑то говорили, что судьба человека записана на небесах. Сегодня можно утверждать, что она зафиксирована «системой». Хоркхаймер и Адорно приходят к выводу, что если Просвещение не сумеет осознать этого регрессивного движения, то оно фактически подпишет себе смертный приговор. Этого не должно случиться, если индивиды будут сохранять, расширять и доказывать свою свободу.

Те, кто сегодня обладает монополией власти (как экономической, так и политической), пишут Хоркхаймер и Адорно, стремятся к тому, чтобы любыми средствами добиться прямого и непосредственного самоотождествления человека с общественной «тотальностью» – цель, которая может быть достигнута одним-единственным способом: путем нивелирующей обработки сознания индивида, превращаемого таким образом в безличное, стандартизированное, т. е. массовое, сознание.

Технический прогресс, или господство техники над человеком, сегодня является платформой для манипуляции массами. Вот как пишет об этом немецкий философ К. Ясперс: «Технический мир как будто уничтожает природу. Техника отделила человека от непосредственного присутствия»[55]55
  Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. С. 401–402.


[Закрыть].

Современным последователем «критической тенденции» можно считать американского исследователя Герберта Шиллера (1919–2000). В 1970 г. Шиллер стал профессором факультета средств массовой информации в университете Калифорнии, а потом вице-президентом Международной ассоциации по научным исследованиям средств массовой информации.

Ученый выделил пять мифов (миф о нейтралитете, миф о плюрализме средств массовой информации, миф об отсутствии социальных конфликтов, миф об индивидуализме и личном выборе, миф о неизменной природе человека), на которых, по его мнению, строится манипулирование сознанием масс[56]56
  См.: Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / пер. с англ.; науч. ред. Я.Н. Засурский. М.: Мысль, 1980.


[Закрыть]. Эти мифы, по Шиллеру, насаждались господствующей властью в Америке для того, чтобы массами было легче управлять.

Эти мифы – основа манипулятивной системы, характерной для современного (постиндустриального) общества.

Итак, мы попытались проанализировать процесс массовизации, который привел к созданию массового общества. Отличительными чертами массового общества являются: технический прогресс, крупномасштабное производство, большие массы людей и значительная плотность населения. Массовое общество немыслимо также без средств массовой коммуникации.

У человека, живущего в таком обществе, возникает иллюзия безопасной и свободной жизни, которая таит в себе немалые опасности. Основной движущей силой людей становятся деньги, а целью и смыслом бытия, соответственно, перспектива благосостояния. Человек – поклонник технического прогресса очень быстро превращается в человека-потребителя.

В самом процессе массовизации есть много и положительного, и отрицательного. Массовое общество, так же как и массовая культура, на наш взгляд, неизбежность – человечество уже давно шло к этому. Но у массового общества помимо негативных есть и свои позитивные стороны. Например, оно универсально, т. е. объединяет людей разных сословий и специальностей, уровня образования и дохода.

Мы усматриваем в феномене массового общества двойственность, противоречивость. С одной стороны, массовое общество не является упадочным – это вполне успешная с экономической и других точек зрения система, предоставляющая людям неограниченный доступ ко всем сферам и благам жизни. Люди имеют возможность зарабатывать деньги, тратить их на то, что считают нужным и, в общем, неплохо жить. С другой стороны, массовое общество, несомненно, содержит тенденцию к уравниванию людей, лишению их индивидуальности и унификации. Благодаря этому в массовом обществе создаются весьма расширенные возможности для манипулирования сознанием масс.