Текст книги "Сравнительное правоведение: вчера, сегодня, завтра"

Основной общетеоретической проблемой, которая стала предметом научных дискуссий на Congrès internationnal de droit comparé, стал во многом летаргический вопрос: «Что собой представляет сравнительное правоведение?» Отвечая последовательно на поставленный вопрос в своих докладах, участники Конгресса по сути заложили основы к развитию двух направлений в современной компаративистике. Первое можно условно назвать методологическим[30], второе – мировоззренческим[31]. Так, Р. Салейль, Э. Ламбэр, А. Л. Леви-Ульман всецело утверждали, что сравнительное правоведение может претендовать на статус самостоятельной юридической науки, Ф. Поллок, напротив, подчеркивал, что «сравнительное право является не наукой, а лишь введением в сравнительный метод в праве»[32].

Анализируя материалы представленного выше Конгресса, особо следует остановиться на научной платформе его признанного организатора и вдохновителя Р. Салейля.

Как подчеркивал профессор Л.-Ж. Константинеску, взгляды Р. Салейля на сравнительное право были обусловлены двумя обстоятельствами. Одно из них – ситуация, которая сложилась во французской юридической науке вследствие того, что кодекс Наполеона к концу века существенно устарел и его «стерильное» толкование представителями школы экзегезов изжило себя. Другое – значительное влияние, оказанное на Салейля учением Иеринга, и особенно тезисом о том, что право непрестанно эволюционирует, приспосабливаясь к динамизму социальной жизни. Р. Салейль ставил вопрос: как происходит эта адаптация права к социальным изменениям? Является ли она стихийной, чисто эмпирической, отданной на волю случая или же осуществляется сознательным, преднамеренным образом? В сравнительном праве Р. Салейль видел важное средство, способное содействовать развитию французского права. Во главу угла Р. Салейль ставил судьбы именно этой правовой системы[33].

Также следует отметить, что Р. Салейль был первым, кто решительно ввел иностранное право в процесс толкования права национального. Исходя из того что логическое толкование не способно восполнить пробелы в праве, Салейль искал другие объективные факторы, которые можно было бы использовать в процессе толкования права, без чего это толкование было бы отдано во власть субъективных подходов и оценок. Он пришел к выводу, что таким объективным фактором толкования являются иностранное право и сравнительное право. Изучая итальянское, швейцарское и немецкое обязательственное право, Салейль обнаружил большое сходство между этими системами и наличие таких решений, которые вполне могли быть восприняты и адаптированы французским правом[34].

Дальнейшее развитие сравнительного правоведения в XX веке принято рассматривать через призму стадийного анализа. Так, профессор Х. Бехруз говорит о двух этапах становления и развития droit comparé, характерных для данного временного отрезка:

– этап формирования сравнительного правоведения и его становления как признанного научного направления – Первый международный конгресс сравнительного права и дальнейшее его развитие (1900–1945);

– этап интенсификации развития сравнительного правоведения после Второй мировой войны (1945 – 80-е годы ХХ века)[35].

Наравне с ними он также выделяет дебютный (1800–1900) и современный этапы формирования и развития сравнительного правоведения.

Марк Ансель уже говорит о трех стадиях, которые последовательно прошли в XX веке данное юридическое направление. Первая, когда усилия были сосредоточены на техническом сравнении «сравнимых вещей» (после 1900 года). Вторая, когда в центре внимания оказалась идея сближения различных систем путем унификации (20-е годы). И, наконец, третья, наступившая после Второй мировой войны, когда целью сравнения в большей мере, чем сближение, стало противопоставление систем, то, что советские компаративисты часто называют контрастирующим сравнением[36].

Дж. Майда также выделяет три стадии эволюционного роста droit comparé в XX веке. Однако качественная оценка указанным временным отрезкам имеет в данном случае определенную специфику по отношению к научной позиции М. Анселя. 20–40-е гг. ХХ века, по мнению Дж. Майда, характеризуются как стадия развития и довольно широкого распространения среди ученых-компаративистов мнения о том, что сравнительное правоведение – это не отдельная наука, не самостоятельная отрасль знаний, а лишь особый сравнительно-правовой метод. В конце 40–50-х гг. ХХ века предпринимаются усиленные попытки исследования сравнительного правоведения в практическом плане как инструмента решения повседневных практических задач и одновременно уделяется повышенное внимание сравнительно-правовому образованию, в особенности в Европе и Америке. 60-е гг. ассоциируются с целенаправленной разработкой компаративистами разных стран и в первую очередь известным французским ученым Р. Давидом доктрины «великих систем» – правовых семей[37].

По нашему мнению, следует говорить о двух основных аспектах эволюционного роста droit comparé вообще и в XX веке в частности – содержательном и организационном. И если организационный рост сравнительного правоведения развивался в накопительном и, можно даже сказать, прогрессирующем ключе, то для содержательного его аналога были свойственны качественные скачки, обусловленные теми или иными политико-правовыми внешними детерминантами. Среди наиболее крупных детерминант подобного рода следует, безусловно, назвать окончание Второй мировой войны, вслед за которым интегративные потенции и компаративно-правовые модусы перешли на качественно новый уровень теоретической оценки и практической реализации; падение СССР, которое размыло не только привычные географические, но и юридические карты, составленные классиками юридической компаративистики в середине ХХ века; а также развертывание эпохи глобализации в конце ХХ – начале ХХІ в., которая со всей остротой поставила вопрос не просто о сближении, но о повсеместном смешении правовых систем современности.

Дадим качественную оценку каждому из представленных выше аспектов эволюционного роста.

Организационный аспект

Вслед за проведением Congrès internationnal de droit comparé в Европе и Америке развернулась широкомасштабная работа по созданию организационной базы для проведения компаративно-правовых исследований:

1916 год – Э. Рабель основывает при Мюнхенском университете Институт сравнительного права;

1920 год – в Лионе открывается Институт сравнительного права. Данный Институт совмещает в себе функции и учебного, и научного центра. Впоследствии он получает имя своего основателя Эдуарда Ламбэра;

1924 год – в Гааге была учреждена Международная академия сравнительного права. Первым ее президентом становится профессор Сорбонны А. Вейс;

1925 год – учреждается Американская ассоциация иностранного права;

1928 год – в Риме под эгидой Лиги Наций создается Международный институт частного права;

1932 год – А. Л. Леви-Ульман учреждает Институт сравнительного права при юридическом факультете Сорбонны;

1949 год – при Университете Тулейн (США) создается Институт сравнительного права.

Вот лишь неполный перечень научных центров, которые стали пионерами компаративно-правового научного поиска начала ХХ века.

В их череде особо следует отметить Международный институт по унификации частного права (УНИДРУА), созданный в 1928 году в Риме под эгидой Лиги Наций.

Продолжилась работа по созданию организационной базы для проведения сравнительно-правовых исследований и в последующие периоды развития юридической компаративистики. Так, в частности, в 1955 году в Париже под эгидой ЮНЕСКО была основана Международная ассоциация юридических наук, «основные функции которой заключались в оказании содействия в развитии юридических наук путем сравнительного изучения существующих правовых систем, в активизации научных контактов и обмена информацией между учеными разных стран, в оказании помощи национальным научным организациям, изучающим иностранное право»[38]. А в 1960 году был создан Международный факультет сравнительного права. Он является самым старым специализированным международным учебным заведением, где систематически читается полный цикл лекций о правовых системах современности[39]. Среди европейских центров, занимающихся проблемами юридической компаритвистики, также следует выделить и Фонд континентального права[40].

В России также, несмотря на некоторые цензурные ограничения, юридическая компаративистика смогла сохранить себя как юридическое направление. Ее основными центрами стали Всероссийский институт юридических наук[41], юридический факультет Московского государственного университета, Институт государства и права Российской академии наук[42].

Возвращаясь к общемировому вектору развития сравнительного правоведения, следует сказать, что наращивание организационной базы droit comparé в ХХ веке велось также и по направлению создания различных международных ассоциаций, групп содействия развития научных исследований в представленной области. Среди универсальных ассоциаций подобного рода следует назвать, в частности, основанную во Франции в 1996 году Groupement de droit comparé (GDC)[43]. На сегодняшний момент времени в составе данной организации 19 членов. Они представляют ведущие юридические научные центры и лаборатории Франции.

На постсоветском пространстве активную работу по интенсификации компаративно-правового научного поиска ведет Украинская ассоциация сравнительного правоведения, под эгидой которой проводятся многочисленные научные форумы, методические семинары, выходят в свет периодические издания, монографическая и учебная литература[44].

Помимо универсальных общественных структур в поле юридической компартивистики ведут активную работу и различные специализированные организации, целью создания которых является разработка узконаправленных проблем droit comparé. В их числе следует назвать Le Groupe européen sur le droit de la responsabilité civile, Society of European Contract Law (SECOLA), The Common Core of European Private Law.

В целом же дифференциацию представленных выше институциональных и общественных структур следует проводить по нескольким основаниям:

– направлению деятельности (качественный критерий);

– составу участников (общественные структуры, актуализирующиеся под тем или иным национальным флагом и аналогичные структуры, имеющие международные репрезентативные образы).

Что касается содержательного аспекта сравнительного правоведения, то, как уже отмечалось, он имел несомненные как сугубо количественные, так и качественные изменения.

Проведем краткий ретроспективный анализ означенных выше эволюционных преобразований, произошедших в несущих образах droit comparé начиная с 1900 года и по настоящий период времени.

Итак, Congrès internationnal de droit comparé вывел сравнительное правоведение на качественно новый этап развития, интенсифицируя исследования в означенной области. Какие же научные проблемы стали предметом актуализации для компаративистов начала ХХ века?

Прежде всего это проблема сущностной оценки компаративно-правового направления в юриспруденции. Одни исследователи видели в нем черты исторической науки, по сути отождествляя сравнительное правоведение и сравнительную историю права. Такова была научная позиция итальянского исследователя Э. Карузи. Другие пошли по пути дифференциации исследований в подобной области. Так, Н. Сугияма предлагал разделить все существующие течения компаративно-правового научного поиска на четыре основные направления – школа этнографической юриспруденции (подобно сравнительному языкознанию, исследователи этой школы устанавливали историческую общность и связь в развитии права различных народов); школа группового сравнения, близкая первой; школа сравнительной философии права (представители этой школы считали, что установление закономерности развития права и его общих принципов по материалам одной страны если и возможно, то малопродуктивно и малодостоверно); школа, устанавливающая принципы общего права цивилизованных наций[45]. Третьи настаивали на том, что сравнительное правоведение следует считать автономной научной дисциплиной. В частности, представленной научной позиции придерживался швейцарский исследователь Э. Рогэн[46].

Следующим немаловажным направлением в научном поиске исследователей начала ХХ века стала проблема конструирования «мирового права». Как подчеркивает в данном случае профессор А. К. Саидов, «речь в данном случае шла уже не только о том, чтобы обнаружить единство права, скрытого под национальными формами, но и в том, чтобы практически выработать единое право, которое было бы залогом мирового сотрудничества»[47]. Адептом данного направления в юридической компаративистике следует считать французского исследователя А. Л. Леви-Ульмана. Организационными базисами для развития данного научного направления стали прежде всего различные юридические начинания, проводимые в рамках Лиги Наций.

Также не следует забывать, что 1900 год стал не только годом проведения Первого международного конгресса по сравнительному правоведению, но и годом вступления в законную силу Германского гражданского уложения. Отныне бесконкурентное существование Французского гражданского кодекса в цивилистическом пространстве Европы стало невозможно. Напротив, базисы двух принципиально отличных гражданско-правовых систем – пандектной и институциональной – предложили европейскому миру свои весомые доводы для оценки, анализа и даже подражания. Таким образом, юридическое сообщество стало свидетелем рождения двух направлений цивилистической мысли.

Определенный прогресс был достигнут и в географии компаративно-правовых исследований. Их спектр по сравнению с девятнадцатым столетием существенно расширился. Исследователи все больше акцентировали внимание на синхронном сравнении различных действующих правопорядков, нежели уходили в ретроспективные научные изыскания в отношении отечественных юридических образов.

Эволюционировали и сами объекты сравнительно-правового анализа. Если ранее сопоставление велось прежде всего в отношении законодательного материала той или иной страны или группы стран, то теперь в зону компаративного поиска включалась и юридическая практика, и доктринальные конструкции, и ретроспектива вопроса по той или иной рассматриваемой проблематике. Таким образом, концепция сравнительного права пришла на смену концепции сравнительного законодательства, доминирующей в предшествующем, девятнадцатом, столетии.

В целом же, как подчеркивает М. Ансель, сравнительное правоведение начала ХХ века развивалось согласно следующим теоретическим модусам:

– зона компаративных исследований должна ограничиваться правом так называемых цивилизованных стран;

– сравнение должно проводиться только в отношении потенциально сравнимых между собой объектов;

– общность права не должна основываться только на формальной идентичности правовых норм[48].

Наиболее крупными теоретическими работами указанного периода времени следует считать многотомный сборник работ по юридической компаративистике под общей редакцией профессора Э. Ламбэра[49] и работу Дж. Вигмора, представляющую панораму различных правовых систем.

Указанное прогрессирующее развитие droit comparé было прервано в 1939 году, с началом Второй мировой войны. Ведущие центры Европы и США ограничивали или вообще прекращали свою работу в сложившихся политических условиях[50]. Многие исследователи эмигрировали за границу, оставляя в сохранности в лучшем случае собственную жизнь[51].

В послевоенное же время для сравнительного правоведения были открыты доселе непознанные грани развития.

Внешними детерминантами, вызвавшими к жизни качественный скачок в развитии droit comparé как направления гуманитарных исследований, стали следующие немаловажные события:

– перекраивание геополитической карты мира в условиях развертывания универсальной юрисдикции Организации Объединенных Наций, а также других региональных и отраслевых международных организаций;

– пошаговая институализация на европейском территориальном поле уникального по своей основе политико-правового образования – Европейского союза;

– распространение социалистического политико-правового модуса на многочисленные группы стран по всему миру;

– падение тотального империального господства европейских держав над территориями-доминионами в африканских регионах и Латинской Америке;

– открытие границ для проведения горизонтальной преемственности в отношении стран, некогда ведущих автономный и даже закрытый способ политико-правового хозяйствования.

Каким же образом указанные выше события повлияли на становление и развитие сравнительного правоведения?

Прежде всего следует говорить о качественном изменении юридической карты мира:

– окончательная институализация социалистической группы правовых систем[52], вслед за которым последовало и появление специфического направления в юридической компаративистике – «контрастирующего сравнения». Его идеологи в отличие от своих предшественников начала ХХ века в большей степени были настроены противопоставлять правовые системы, чем искать точки их сближения;

– нанесение на нее все новых и новых групп правовых систем. Сравнительно-правовой научный поиск отныне не ограничивался только анализом национальных правопорядков «цивилизованных стран»;

– перенесение несущих образов различных национальных правовых систем на чужеродную им почву. Так, в частности, Япония после Второй мировой войны в сугубо функциональных целях рецептировала Германское гражданское уложение, тем самым упростив открытие собственного экономического пространства для европейского рынка;

– появление большого числа первоначально смешанных правовых систем[53]. Речь идет прежде всего о правовых системах с молодой национальной государственностью, которые после обретения ими независимости развивались в рамках дуалистического правового модуса. С одной стороны, пытаясь возродить доколониальные правовые традиции, а с другой – пролонгируя с определенными изъятиями действие «цивилизованного» права страны-колонизатора. Так, в частности к середине – концу ХХ века мы смогли наблюдать становление различных дуалистических правовых систем в территориальных границах африканского континента;

– взаимная конвергенция внутри базовых для западной традиции права правовых сообществ, основанных на континентально-европейском и англосаксонском стилях правового мышления, что объясняется, по мнению профессора М. Н. Марченко, общностью их содержательного базиса[54] и проявляется в следующих основных формах: сближение источников англосаксонского и романо-германского права, расширение сферы кодифицированного законодательства не только в континентальном, но и в общем праве; сближение основных постулатов государственно-правовой идеологии рассматриваемых правовых семей; более широкое использование отраслевой, а вместе с ней публично-правовой и частноправовой классификации нормативного материала в различных правовых системах и правовых семьях и т. д.[55];

– обратная рецепция между правовыми системами различной групповой направленности. Так, в частности, американская правовая система, некогда являвшаяся прямым следствием английской правовой на соответствующую территориальную почву, к середине – концу ХХ века сама смогла стать страной-донором для европейского права. Речь идет, в частности, о трансплантации «бизнес-концепций», касающихся «новых договорных форм» в сфере экономических отношений (new contractual concepts in the economy)[56], связанных с лизингом (leasing), договором аренды предприятий (factoring), франчайзингом (franchising), обеспечением банковских вкладов, защите прав собственника и потребителей, «частноправовых деликтах» и др[57].

Приобрели серьезную практическую платформу для реализации и интегративные тенденции в правовой сфере, связанные с проведением крупномасштабной работы по гармонизации и унификации в юридическом сегменте. И если различные универсальные, региональные и отраслевые международные организации выступали в качестве основных заказчиков и вдохновителей для проведения подобного рода работ, то компаративно-правовые исследования стали для них опорной методологической базой.

Также следует отметить, что в середине – конце двадцатого столетия существенно обогатился категориальный аппарат сравнительного правоведения. Объекты компаративных исследований получили точную терминологическую оценку. Так, благодаря Р. Давиду юридическое сообщество получило неоценимые знания о правовых семьях, благодаря К. Цвайгерту и Х. Кетцу – о правовых кругах. Наиболее распространенным термином для обозначения групповых сообществ в англо-американском юридическом мире стала категория «правовая традиция».

Однако, несмотря на столь существенный эволюционный скачок, отдельные вопросы компаративно-правового научного поиска так и остались неразрешенными. Так, в частности, как и на заре ХХ века, представители англо-американского юридического мира на вопрос о том, что собой представляет сравнительное правоведение, не задумываясь, ответят «метод», а континентально-европейские юристы – «система».

Не следует также забывать, что богатство выбора для подражания, которое предоставила мировому юридическому сообществу послевоенная эпоха всеобщей интеграции, привело сравнительное правоведение к определенным тупикам в развитии. Забыв простые и очевидные истины, которые, казалось, не нуждаются в дополнительных пояснениях, компаративисты начали сравнивать несравниваемые правовые объекты, рецептировать нерецептируемые правовые институты. Последствия вполне очевидные и плачевные – несбалансированная работа самих национальных правовых систем и отторжение правового феномена от его социальных основ.

Определенные преобразования как онтологических, так и гносеологических начал внутри droit comparé как мировоззренческой системы мы можем наблюдать и на современном этапе развития социальной истории.

Какие же внешние и внутренние детерминанты вызвали их жизни?

Прежде всего следует говорить о последовательном и во многом беспощадном распространении феномена глобализации[58] на фактические почвы различных правовых систем. Именно он заставил совершенно по-новому взглянуть на проблемы аутентичной целостности национальных правовых систем[59], на возможности микстовых парадигмальных основ для их настоящего и будущего[60]; вызвал к жизни немыслимый для компаративистов начала – середины ХХ века вопрос о пассионарности так называемых транэкономических правовых образов[61] на юридической карте мира.

Изменилась и геополитическая ситуация в мире. Крах Советского Союза внес свои коррективы в несущие образы некогда незыблемого двухполярного мира политических и правовых ценностей и империй. Как следствие, все мы стали свидетелями падения авторитета социалистических юридических образов на юридической карте. Одна за другой страны социалистического лагеря отказывались от продолжения строительства своих правопорядков по указанным правовым модусам, некогда классическая конструкция «трихотомии» Рене Давида с неуклонной быстротой теряла свою актуальность. Также уходило на второй план и «контрастирующее сравнение» в рамках парадигмы «буржуазное право – социалистическое право», все больше государств на формальных и отчасти на реальных основах объявляли себя приверженцами идей юридического либерализма западноевропейского типа.

Оказало свое влияние на гносеологические основы сравнительного правоведения и поступательное эволюционное развитие так называемого информационного общества, цивилизации третьей волны, как называл его американский социолог Элвин Тоффлер[62]. Сравнение – ключевое действо юридической компаративистики в сложившихся условиях отныне представлялось вводить в социальную практику на совершенно ином техническом уровне; обмен информацией также приобрел качественно и количественно новые площадки для реализации.

Сегодня сравнительное правоведение – это зрелая мировоззренческая система, прочно закрепившаяся в исторических образах мировой юриспруденции. Ее прошлое – это мозаичное полотно из доктринальных опытов юристов разных эпох, судеб, гуманитарных направлений и школ. Давнее или совсем ближнее, оно осталось за поворотом истории, изменить его невозможно. Однако в наших силах sine ira et studio («без гнева и пристрастия») продолжить работать над совершенствованием данной системы, вскрывая непознанное, укореняя постигнутое и, как завещал нам великий А. Теннисон: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!»