Текст книги "Бриллианты требуют жертв"

Глава 4

Про дело об убийстве модели все вскоре забыли. Есть признание, есть свидетель, зачем ломать голову, кому нужны тонкости? Григорий Петров отправился под суд, получил пять лет строгача и отбыл в Архангельскую область. Никто из моих знакомых из органов, связанных с делом, про него не вспоминал. Спихнули и ладно. Других полно. Но мне оно почему-то не давало покоя. Только я не знала, что предпринять. Да и, признаться, все это время была страшно занята. Моталась с происшествия на происшествие, которыми мы занимали не только «Криминальную хронику», но и половину выпусков ежедневных «Новостей». Весело жил город, ничего не скажешь. Наш главный редактор, старая лесбиянка Виктория Семеновна, искренне радовалась: убивали с изюминкой. То, что надо зрителю и читателю, который, по ее мнению, хочет секса и крови. И секса, и крови, и «изюминок» было, по-моему, даже с избытком. Но опять же, есть из чего выбирать.

Наконец удалось выкроить свободную вторую половину дня, и я решила отправиться к матери Гриши Петрова. Пашку оставила в машине в компании с пивом, чтобы не скучал, сама поднялась наверх. Заранее не звонила – ведь по телефону проще всего отказать, а когда я стою под дверью…

Гришина мать дверь мне открыла. С момента нашей прошлой и единственной встречи она здорово сдала.

– Проходите уж, раз приехали, – сказала. – А где ваш парень? Ну тот, который снимает?

– Я не для официальной беседы. Я просто хочу с вами поговорить, если согласитесь.

Она как-то неопределенно пожала плечами и пригласила меня в кухню.

– Ну спрашивайте, – вздохнула.

– Вы верите в то, что ваш сын совершил убийство?

Она долго молчала, потом посмотрела на меня.

– А вы? – спросила.

– Нет. Хотя я его и не знала лично.

– А Витьку знаете?

– Доводилось общаться, – уклончиво ответила я. Я ведь общалась с банкиром у него в особняке? Правда, это был первый и последний раз. Кассету он у меня больше не просил. Мать Григория от записи тоже отказалась, как мне передал адвокат, с которым я была знакома и которому ее предлагала, вспомнив про просьбу матери Петрова. Адвокат сказал мне, что «вопрос решен к всеобщему удовлетворению». Я решила не лезть к нему с расспросами. Хитрый жук все равно ничего не скажет.

Мать Григория тяжело вздохнула.

– Гриша же признался. – Она опять вздохнула.

– А вам он что-нибудь сказал? В тот вечер, когда вернулся?

Она долго молчала. Потом вдруг заплакала.

Я вскочила, обежала стол, обняла пожилую женщину за плечи. Плакала она долго, успокаивалась еще дольше. Я накапала ей корвалолу, который стоял на кухонном столе, потом сама заварила чай.

– Ты чего вообще сделать хочешь? – наконец спросила она меня, называя на «ты». – Гришку из зоны вытащить? Так не согласится он.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Ну ты сама подумай, если он уже все подписал и… решил. Ради нас с сестрой. – Женщина опять утерла слезы. – Не знаю я, кто Ольгу на самом деле убил! Не знаю! Может, и Гриша ее толкнул. Может, и Витька. Может, дрались они, а она влезла. Говорила я Гришке: забудь ты о ней! Забудь. Выбери себе кого-нибудь попроще. Куда тебе эта… модель? – Она произнесла слово «модель» так, что оно прозвучало, как «шлюха». – И вот теперь…

Она махнула рукой.

– Виктор дал вам денег?

Женщина кивнула:

– И Гриша сказал: все будет хорошо, мама. Ты не волнуйся. А как мне не волноваться?! Как он там, на севере-то?! Хотя обещал Витька его побыстрее вытащить… И сама я на свидание обязательно поеду. Витька дорогу оплатит.

Она помолчала, утерла снова выступившие слезы.

– Да все я понимаю… Гришка у меня – золотой парень. Ведь иначе бы… Катерина, дочка, работу бы потеряла. И на что бы они жить стали? У нее ж детишек двое, а муж-то постоянно не работает. Вообще не понимаю, чем он занимается. Как ни приеду в гости – сидит за своим компьютером. А дети – за своими. Что за жизнь? А Катерина работает от зари до зари. Сама знаешь, сколько все сейчас стоит. Вы-то учились – все образование было бесплатное, и медицина бесплатная, а сейчас за все платить надо. Ну и Грише Витька… Юль, скажи, это правда, что сейчас за деньги в тюрьме сидят? Что люди сейчас и так на жизнь зарабатывают?

– Слышала про такое, – уклончиво ответила я.

– Вон как, значит, повернулось. – Она покачала головой. – Мерзавец на свободе гуляет, по кабакам шляется, а хороший человек баланду хлебает, потому что ему работу не найти?

В конце речи уже полностью успокоившаяся мать Григория сказала мне, чтобы я лучше ничего не расследовала. Так решил Гриша. Но мне все равно сказала спасибо.

На всякий случай я оставила женщине все свои телефоны.

* * *

Пашка в машине уже лыка не вязал, и я повезла его домой, размышляя над сложившейся ситуацией. Я знала точно, что Ольгу убили не случайно: эксперт-то не дурак, определил, что ей шарахнули чем-то по виску так, как случайно не шарахают. Наверное, банкир. В присутствии Гриши? С другой стороны, какая разница?! Ее ведь в самом деле не вернуть. А Гриша принял решение. Куда же я влезаю-то? Наверное, об этом деле лучше забыть.

На следующий день, когда я в очередной раз выволакивала любимого оператора из машины, чтобы тащить в квартиру, ко мне подошла высокая светло-русая женщина лет тридцати пяти – тридцати семи на вид, с короткой стрижкой, и предложила свою помощь. Мне она (или скорее что-то в ее облике) почему-то показалась знакомой. Но, пожалуй, с ней мы раньше не пересекались. Я запомнила бы ее из-за роста.

– Вы кто? – спросила я. – Если хотите что-то продать – не покупаю.

– Вы ведь Юлия Смирнова?

Я тяжело вздохнула. Теперь нигде появиться нельзя.

– Что вы хотите? – устало спросила я.

– Я – сестра Ольги Симашковой, – представилась женщина, – убитой Виктором Глинских. Я хотела с вами поговорить. Не знала, как до вас добраться. Потом случайно выяснилось, что одна моя подруга живет в этом доме. – Она кивнула на тот, что стоял параллельно Пашкиному. – Она часто видит, как вы оператора доставляете домой. Я решила вас тут поймать. Так я вам помогу?

Я кивнула и поняла, почему женщина показалась мне знакомой. Я же видела много фотографий Ольги. Сестры были похожи. Мы вместе доволокли Пашку до квартиры, там я уложила его спать, вначале позаботившись о драгоценной камере. Потом мы вместе с Александрой, как представилась сестра Ольги, прошли на Пашкину кухню, где резвились тараканы, которых не берет никакой «Комбат».

– Давайте тут посидим, – предложила я.

– Как скажете, – ответила Александра.

Я вопросительно посмотрела на нее.

– Я знаю, что вы вчера были у Гришиной матери, и знаю, о чем вы говорили, – объявила Александра.

– И знаете, что она мне сказала?

– Да. И я понимаю Гришу… Он любит мать и сестру. Но я тоже люблю своих родителей и любила Олю. И я не намерена оставлять это дело.

– Что вы хотите? Отомстить Глинских? Тут я вам не помощница. И вам не советую даже пытаться. Вполне можете оказаться там же, где и Григорий. Думаете, это обрадует ваших родителей после потери одной дочери? Послушайте меня, Александра: Ольгу уже ничто не вернет! А у органов есть подозреваемый, вернее, уже осужденный, приличная версия, которая всех устраивает, и масса другой работы. Так кто будет жилы рвать?

– А вам разве неинтересно узнать, за что ее убили?

Я внимательно посмотрела на сидевшую напротив меня женщину. У нее не было точеных Ольгиных черт, но сходство ясно проглядывалось. И у этой многовато мелких морщин… Возможно, они появились после смерти сестры.

– Признаю, задавалась этим вопросом, – сказала я.

Александра открыла довольно вместительную сумку и извлекла из нее какую-то старую книгу. Протянула ее мне:

– Взгляните.

– Что это?

– Книга из библиотеки Глинских, доставшейся ему вместе с особняком, а раньше числилась за научным обществом. А до этого была в собрании семьи Беловозовых-Шумских. Это владельцы особняка, который сейчас занимает банкирская рожа. Они эмигрировали из России незадолго до революции. В Россию не вернулись. Остались во Франции. Их потомки до сих пор там живут.

Я вопросительно посмотрела на Александру. Она явно сообщила мне не все. Да и при чем тут книга? Глинских что, убил Ольгу из-за книги? Убить, конечно, могут и за пять копеек, но все же не банкир.

Я взяла книгу в руки, открыла. Она называлась «Петербургские тайны», была издана в конце девятнадцатого века.

Я бегло пролистала ее. Тут же захотелось прочитать. Представляю, как возбудился бы Ленька Измайлов, который в нашем холдинге занимается паранормальными явлениями. В книге рассказывалось о привидениях, которые живут в разных домах Петербурга, о старинных кладах, о которых ходят тайны, о местах, которые приносят удачу, приметах, связанных с разными точками нашего города.

– Хотите почитать? – вернула меня к действительности Александра.

Я кивнула.

– Возьмите. Мне самой было очень интересно, признаться. Хотя читать нелегко – все эти яти, твердые знаки, и язык какой-то… не наш. Мы сейчас так не говорим. Но вы справитесь.

Она помолчала немного и добавила:

– Откройте страницу двести третью. Ее прочитайте сейчас.

Я открыла. Там начинался раздел, посвященный графам Беловозовым-Шумским. И не мистической истории, а тайне, связанной с покинутой ими во время войны с Наполеоном усадьбой на пути к Москве. Говорилось об исчезнувших драгоценностях. Никто так и не узнал, куда они подевались. То ли графиня их продала задолго до 1812 года, то ли куда-то хорошо спрятала до наступления французских войск, а племянница зря не осталась за ней наблюдать, пока тетушка не закончила все закапывать… Мало ли сколько ям старуха могла выкопать в разных местах сада. Или заметила племянницу и все перепрятала? Но факт оставался фактом: сокровищ не нашли. Однако легенда сохранилась и даже нашла отражение в печати.

– Если это попадет в руки наших черных археологов, то территорию усадьбы перероют вдоль и поперек на пять метров в глубину, – заметила я. – В особенности если есть шанс найти старинные драгоценности… Они ценятся очень высоко.

– Вот именно, – кивнула Александра.

– И вполне уже могли перекопать.

Она опять кивнула.

– Во-первых, что вы хотите от меня? – спросила я. – Во-вторых, почему вы уверены, что Ольга погибла из-за этой книги? Вы ведь так считаете, если я вас правильно поняла?

Александра молчала какое-то время, потом достала из сумки сигареты, предложила мне. Я сказала, что не курю. Она затянулась, посмотрела в немытое Пашкино окно.

– К счастью, родители в Ольгину комнату не заходили после… Ну вы сами понимаете. Они в жутком состоянии. Но вещи-то разобрать надо… Я хочу туда переселиться, чтобы у дочери была своя комната. У меня девочка десяти лет, – пояснила Александра. – Мужа нет. И не было. Я родила в двадцать семь, поняв, что замуж не выйду. Попадались какие-то маменькины сынки, считающие себя подарками. Я как подумала, что будет у меня такой подарок, а в придачу к нему еще и мамочка, указывающая, как ее сыночка кормить, что ему в какое время подавать… Тьфу! В общем, я решила родить ребенка и жить в свое удовольствие. Что и делаю.

Я слушала внимательно. С «подарками» мне самой доводилось встречаться неоднократно.

– Вы еще не сталкивались с тем, когда мамочки тебя хотят демонстрировать всем своим знакомым, как экзотическую зверюшку. Когда тобой хвастаются. «Вот это Юлия Смирнова, которая ведет «Криминальную хронику». Да, они сейчас встречаются с Сашенькой (Петенькой, Вовочкой)». И еще говорят, что ты обязательно сегодня должна быть у них в гостях, потому что мамочка пригласила какую-нибудь Марьиванну и я поставлю мамочку в неловкое положение, если не приду и не приду вовремя и буду говорить не то. Мамочка указывает, что и как я должна говорить. А Марьиванна, видите ли, хотела на меня посмотреть, задать мне несколько вопросов и сказать, как нужно вести «Криминальную хронику».

Александра расхохоталась. Даже на глазах выступили слезы.

– И что вы в таких случаях делаете? – спросила.

– Просто не связываюсь с подобными «подарочками». Стараюсь сразу же выяснить, имеются ли у поклонника родители в наличии, как далеко находятся и участвуют ли в жизни сына.

Обстановка между нами разрядилась. До этого хмурая Александра стала хоть иногда улыбаться. Мы поняли друг друга.

– В общем, я живу с родителями, которые уже не молоды и имеют достаточно червяков в голове, дочерью, которая скоро войдет в переходный возраст, если уже не вошла в связи с акселерацией, и… Ольга жила с нами. Квартира трехкомнатная. В одной комнате родители, в проходной с телевизором. В дальней, с балконом, мы с дочерью, в единственной изолированной жила Ольга. Родители с утра до вечера тупо сидят перед телевизором, но, по-моему, ничего не видят, я их до сих пор каждый день корвалолом отпаиваю…

Лицо Александры стало жестким. Она помолчала и продолжила свой рассказ:

– Ну так вот. Я набрела на эту книгу. Она не наша, я сразу поняла. Я ведь перечитала все, что у нас было, – за исключением научных книг родителей. А уж старинные – все наперечет. Ольга же всегда читала мало. В основном «Космополитен» и «Мари Клер».

Я невольно вспомнила слова банкира про «Курочку Рябу», но Александре ничего говорить не стала.

– Но, может, ее заинтересовала тема… – высказала предположение я.

– Самой Ольге никогда бы не пришло в голову лезть в библиотеку. Тем более смотреть старинные книги. Еще журналы мод… Да, она много рассказывала про банкирский особняк. Но библиотеку даже не упоминала. Охала, вспоминая статуи, вазы, сервизы. В картинах она никогда не разбиралась, хотя и шлялась с Виктором по всяким вернисажам. Да и семья наша всегда занималась искусством. И родители, и я. Но только не Ольга, хотя ее и пытались с детства приобщать к прекрасному. Картины в банкирском особняке упоминала, однако не могла даже сказать, чьи они. Только что все стены увешаны. Но про книги не говорила вообще! Слушая Ольгу, я, например, сделала вывод, что банкир к чтению относится точно так же, как и она. Ну, может, читает по утрам курс доллара и биржевую котировку акций. И все. Я не могла предположить, что у банкира в особняке есть библиотека, да еще и такая. Вы, кстати, знаете о ней?

– Я ее видела, – ответила и вдруг задумалась.

– Что вы замолчали? – заинтересованно посмотрела на меня Александра.

– Для него это – не библиотека, а предмет интерьера. Модно. Престижно иметь старинные книги. Они дорогие, это не детективы в тонких обложках, которые люди читают в метро. Там нет ни одного современного издания. Я специально смотрела. А почему вы решили, что книга из его библиотеки?

– Навела справки. Александра, по ее словам, очень удивилась, найдя «Петербургские тайны» у Ольги. Поскольку в последнее время сестра общалась с банкиром, то Александра решила плясать от этой печки. Да и у предыдущих поклонников Ольги таких книг просто быть не могло. До банкира она встречалась с молодыми парнями, у которых извилины в голове отсутствуют напрочь. Глинских хоть головой умеет работать – раз создал банк и столько лет успешно работает, а самого Виктора Анатольевича еще никто не пристрелил и даже не пытался.

Александра знала, что Глинских приватизировал особняк, в котором раньше размещалось научное общество. Поскольку их с Ольгой родители всю жизнь прозанимались научной работой, Александра без труда разыскала среди их знакомых людей, в том обществе состоявших, встретилась с двумя дамами преклонного возраста. Дамы ее интересу не удивились – знали про гибель сестры (кстати, из моих репортажей), причем в особняке, в котором проработали немало лет.

Эти дамы и рассказали Александре про графов Беловозовых-Шумских и про то, что от них осталось, в частности про библиотеку.

– А осталась не только библиотека?

– Часть мебели. Банкир ее, наверное, отреставрировал – или так оставил. Я не знаю, Юля. Я ведь ни разу не была у него в особняке, это вы там были.

Но я не ходила по всему особняку, да и в тех помещениях, куда заходила, мебели было не очень много. Хотя… книжные шкафы. Рояль…

В общем, дамы из научного общества поведали Александре, что в свое время многие сотрудники научного общества с интересом читали книги графов Беловозовых-Шумских. Им не разрешалось выносить их из особняка, но работой они не были завалены. Вместо того чтобы вязать, часть сотрудниц с удовольствием читали дамские романы девятнадцатого века, которые, по всей вероятности, остались от графини, и историческую литературу, которой, видимо, увлекался граф.

– Одна из них упомянула «Петербургские тайны», – сообщила мне Александра. – Они на нее в свое время произвели большое впечатление. Тем более там рассказывалась история владельцев особняка, в котором они работали, хотя клад зарыт и не в Петербурге. То есть это точно книга из библиотеки графов Беловозовых-Шумских. Но меня мучил вопрос: как до книги добралась Ольга? Зачем она вообще сунула нос в библиотеку? Почему она, если вдруг вздумала что-то читать, взяла ее, а не дамский роман?

– Простите, Александра, но сам банкир не произвел на меня впечатление идиота. Она читает не только курс доллара и биржевые котировки…

Александра подняла руку. Я замолчала, не закончив фразу.

– Я навела справки и про банкира. У матери Гриши. Мы с ней несколько раз встречались. Горе-то в некотором роде общее… Хотя она и не одобряла Ольгу, но наши близкие пострадали в одной истории и, как мы считаем, от одного человека. Банкир читает детективы. Криминальную хронику. Может, эти книги где-то скрыты.

Я кивнула. На третьем этаже особняка я не была. Там вполне могут быть личные покои банкира.

Мать Гриши сказала Александре, что в детстве и ее сын, и племянник очень увлекались приключенческой литературой, а в последние годы Виктор несколько раз хвастался, что знаком с несколькими известными петербургскими писателями и у него в библиотеке стоят книги с их автографами. Все авторы специализируются на детективном жанре.

– Хотя и наличие в доме книг с автографами писателей – не факт, что хозяин их читал, – ехидно заметила Александра.

Как я поняла, Глинских она терпеть не могла.

Она помолчала, размышляя о чем-то.

– Я не думаю, что Глинских читал, например, старые книги по истории, – наконец сказала Александра. – Это ведь даже не исторические романы, а серьезные исследования. Да, еще что-то там было по православию. А он если и ударился в религию, то только следуя моде.

– То есть вы хотите сказать, что Глинских даже не знал, что у него эта книга есть, – кивнула я на толстый том, лежавший между нами на столе.

– Думаю, нет.

– Тогда опять вопрос: почему Ольга полезла в библиотеку?

– Вот-вот. Я никак не могла найти ответ. До недавнего времени.

Я вопросительно посмотрела на собеседницу.

– Ольге звонили из Франции.

Я открыла от удивления рот.

– Некий Николя, который довольно прилично говорит по-русски. С акцентом, с ошибками, но понятно. Этот самый Николя в ближайшее время «снова собирается в Петербург». Это его слова.

– Как я понимаю, от вашей сестры вы про этого человека никогда не слышали?

– Даже не подозревала о его существовании.

– И что он хотел?

– Вначале он был шокирован, узнав, что Ольга умерла. Я просто сказала, что она умерла… Не объясняла как и где. Потом, когда немного оправился, заявил, что у Ольги должна была остаться его книга. Я спросила: «Какая?» Он ответил, что о тайнах Петербурга и что он по приезде в Россию хотел бы получить ее назад.

Мы помолчали, глядя в глаза друг другу.

– Чем закончился разговор? – поинтересовалась я.

– Я ответила, что ни про какую книгу не знаю. Он же попросил ее поискать в Ольгиных вещах и сказал, что позвонит мне, когда приедет в Петербург.

– Вы считаете, что Ольга взяла… – я подбирала слово – книгу по просьбе… или по заказу француза?

– Давайте называть вещи своими именами, Юля. Я считаю, что Ольга сперла «Петербургские тайны» у Глинских для Николя.

Я задумалась, потом спросила, чем он мог привлечь Ольгу. Деньгами?

– И деньгами тоже. Но она давно мечтала поехать работать в Европу, лучше во Францию. Ведь устроились же там некоторые наши модели. Ольга растаяла: как же – и ей попался свой Ален Делон, который не пьет одеколон и даже говорит по-французски. Возможно, француз нашел ее слабое место, обещал помочь с работой. В качестве платы за посреднические услуги попросил раздобыть книжку. Но это все мои догадки, Юля.

Я почесала щеку.

– Ольга погибла, когда отправилась в дом банкира в его отсутствие… – медленно произнесла я.

Мы опять встретились взглядами с Александрой.

– Не исключаю, что она отправилась искать еще одну книгу, – сказала сестра погибшей модели. – Может, Ольга просто хотела посмотреть, какие еще книги стоят в той библиотеке. Если есть спрос… Может, она уже с кем-то другим договорилась.

– Она была способна на подобное?

– Конечно, о мертвых или хорошо, или никак… Но… да, Юля, она была способна.

– При чем тогда здесь Гриша Петров?

– Ольга могла его использовать. Взять с собой помощником. Ну а потом вернулся Виктор, застал их. Врезал Ольге. Предложил сделку Грише. Тот согласился. Гриша был в нее безнадежно влюблен. Много лет. Она его использовала.

Я задумалась. Александра молча курила. Потом я опять спросила, что она хочет от меня.

– Пойдемте со мной на встречу с французом Николя. Я обязательно хочу с ним встретиться. Выяснить, что возможно. Но я… побаиваюсь. Честно. Даже не за себя. Не хочется мне оставлять сиротой мою девочку. Да и родители не переживут. А дело-то явно опасное.

– Если банкир убил Ольгу из-за этой книги. – Я кивнула на лежавший между нами фолиант.

– Но вы сходите со мной?

– У меня к вам встречное предложение. Вы ему о моем существовании упоминать не будете. И я не буду сидеть с вами за столом – или на скамеечке, или где вы там будете встречаться. Этот вопрос я обмозгую. Но я буду рядом. С оператором.

– А на вашего оператора можно положиться? – с беспокойством спросила Александра. Хотя, конечно, какое у нее могло сложиться мнение о Пашке?

– За него не волнуйтесь. Его я беру на себя. Прослежу, чтобы ни капли в рот не взял. Вообще он – замечательный. Вы же знаете, что все классные русские мужики водят дружбу с зеленым змием? Ну такие они у нас. А он еще и творческий человек, и классный оператор. Но давайте вернемся к делу. Мы с Пашкой заснимем вашу встречу с французом. Место или – лучше – возможные места встреч я вам назову. О них мне еще надо с Пашкой посоветоваться. Вам дам диктофончик. Все запишите. Пока и вы, и я подумаем, какие вопросы следует задать французу. А от этого уже будем плясать.

– А с Гришей вы можете встретиться?

– Если б вы раньше сказали… Теперь его уже отправили по этапу в Архангельскую область. При желании, конечно, попасть можно. Но, думаю, вам это сделать легче, чем мне. Как любимой девушке напроситься на свидание. Только вначале надо бы письмами обменяться, и лучше несколькими. Но все равно это требует слишком большой работы. Стоит ли?

– А просто приехать и попроситься на свидание я могу?

– Ну, конечно, прийти к начальнику учреждения можно и слезы лить в кабинете. У начальника колонии есть часы приема родственников. Вы, во-первых, не родственница. И на начальника колонии не подействует тот факт, что вы приехали из Питера. Ваши проблемы. От вас могут потребовать справку от участкового, что проживали вместе. А Гриша ведь сидит за убийство вашей сестры. Поднимут дело – даже если вы и привезете справку, заплатив участковому бабки – а там… Не выйдет. Только если вы начнете переписываться, будет пачка писем… И то не факт, что вам дадут свидание. У меня тоже не получится. Во-первых, наш канал идет на Архангельск, в колонии могут знать мою физиономию, во-вторых, про меня без труда могут навести справки.

– А как журналистка?

– Тут же возникнет вопрос: чего это меня понесло в Архангельскую область? У нас в Ленинградской полно колоний, где люди по разным статьям чалятся.

– А почему Гришу туда отправили, а не у нас оставили?

– Колония строгого режима у нас одна, и она переполнена. Каждый год примерно полторы тысячи человек отправляют в другие регионы, чаще – в Архангельскую область.

– Ладно, тогда пока подождем с Гришей, – вздохнула Александра.

– Только не вздумайте его в письме прямо спрашивать о сестре, если все-таки надумаете ему писать, – предупредила я. Придумайте что-то… Так, чтобы только он понял. А не в лоб.

Александра улыбнулась.

Я оставила ей все свои телефоны, включая телефон соседок, которые у меня выступают секретарями, и предупредила, что им можно говорить все, что угодно. И если очень нужно со мной встретиться лично, то следует приезжать к одной из «секретарш» и ждать меня там. В холдинг могут и не пустить.

– А много народу к вам ходит? – поинтересовалась Александра.

– В холдинг? Немерено. Причем по всем вопросам – от отключения отопления до жалоб на соседку, которая водит к себе любовника и у нее во время встреч с ним сильно скрипит кровать. Причем дело происходит в старом доме, с толстенными стенами.

– Видимо, у соседей, которые слышат скрип, очень хороший слух?

– В особенности, если стеклянную банку к стене приставлять, а к банке – ухо, – заметила я.

Александра расхохоталась.

– А что хотела от вас жалобщица с прекрасным слухом?

– Чтобы я сообщила жене любовника о его отвратительном поведении. Она и его адрес выяснила. Выследила мужика.

– Да что вы!

– Угу, – кивнула я. – Я посоветовала ей пойти в частные детективы. Отличная прибавка к пенсии.

На этом мы с Александрой квартиру Пашки покинули, я довезла ее до метро и порулила домой. Надо же мне хоть когда-то отдыхать? Правда, вместо отдыха полночи читала «Петербургские тайны». И думала об Александре. На ее месте я хотела бы отомстить. Глинских в первую очередь. Вероятно, только ему.

За три месяца до описываемых событий

– Наверное, тебе стоит вновь съездить в Россию, – сказал двоюродный брат Николя. – Отчет мы получили. Теперь нужно выяснять все на месте.

– К кому мне идти – к ювелиру или к банкиру?

– Начни с ювелира. Познакомься, прощупай почву.

– А потом?

– А потом познакомься с девушкой. Она ведь модель? Я специально тут кое-что прихватил у своих друзей. Смотри. Скажешь, что у тебя есть связи в модельных агентствах. Ты же видишь, сколько русских девушек приехало к нам? Конечно, модель захочет выступать на французском подиуме. Пообещай ей поговорить со знакомыми. Ничего не получится, так просто хорошо проведешь время. Русские женщины – это нечто! Я в последнее время беру только русских проституток.

За три месяца до описываемых событий

– Считаешь, драгоценности Беловозовых-Шумских? – задумчиво произнес Ганс Феллер. – Которые делал старый Мильц? И там еще есть что-то китайское? Сворованное молодым авантюристом, родственником графов?

Ульрих не сомневался: узкоглазых, скорее всего, заинтересовало нечто китайское. Раз девять человек китайцев были убиты… Ведь не просто же так они драпали из Китая? И не с пустыми руками?

– Может, просто с золотишком? – высказал предположение Вальтер, второй приближенный Ганса Феллера.

– Стал бы Франк Ли пачкаться? – покачал головой Ганс Феллер. – Должно быть что-то очень ценное.

– А если все-таки бриллианты Беловозовых-Шумских? – сказал Вальтер. – Старые русские драгоценности – это старые русские драгоценности. Франк Ли ведь тогда увел у нас яйцо Фаберже. И часики императрицы.

– В любом случае у нас есть заказ на старые русские драгоценности, – подвел итог Ганс Феллер. – Они – наша главная цель. А если по ходу прихватим что-то китайское… Очень хорошо. Потом даже сможем перепродать Франку Ли. Хотя как бы выяснить, что именно китайцы везли на том корабле?

За три месяца до описываемых событий

– Господин Ли, – поклонился молодой китаец, – к нам пришла важная информация из России.

– Да? – Франк Ли оторвался от бумаг.

Подчиненный сообщил, что в Санкт-Петербург прибыл Ганс Феллер. Лично. А его подчиненный Ульрих, специализирующийся по России, посетил те же библиотеки, в которых до него сидели молодые китайцы, читавшие книги и старые газеты на интересующую Франка Ли тему.

Миллионер задумался, потом решил тоже лично наведаться в Россию. Раз давний конкурент там… Если дело стоит внимания самого Ганса Феллера, значит, оно стоит и внимания самого Франка Ли. Хотя вполне может быть, что их интересуют разные дела. Однако стоит выяснить, чем именно сейчас занимается Ганс. И, возможно, поучаствовать.

Тем более Франк Ли лично знаком кое с кем в Петербурге – из имеющих вес людей. В отличие от Феллера, всегда использовавшего на иностранной территории только немцев, Франк Ли, хотя и доверял только соотечественникам, считал необходимым завести связи в местных криминальных кругах. С самыми главными авторитетами. Они ведь не любят, когда кто-то посторонний действует на их территории, и ты можешь получить неприятность, когда ее совсем не ждешь. Все-таки надо учитывать местную специфику, которую до конца не может изучить ни один иностранец. Тем более среди русского криминалитета встречаются люди, с которыми можно иметь дело. С понятиями, как говорят в России. Которые держат слово. В отличие от чиновников, с которыми Франку Ли тоже приходилось сталкиваться.

В России берут взятки точно так же, как и в Китае. Это Франку Ли было понятно. Очень хорошо понятно. Только, в отличие от китайских чиновников, считающих своим долгом сделать то, за что им заплатили, русские могут и не сделать.

Но некий господин Иван Захарович Сухоруков, который почему-то числится банкиром, его ни разу не подводил. Этот человек очень дорожит своей репутацией и живет по понятиям. Более того, давно и очень успешно проворачивает грандиозные махинации на территории России и Санкт-Петербурга, в частности, и виртуозно обходит все российские законы и всевозможные подводные камни, которые только могут встретиться. Наверное, следует поговорить лично с ним. Можно будет найти взаимовыгодное решение. Зачем русскому авторитету китайские национальные реликвии?