Текст книги "Бриллианты требуют жертв"

Глава 7

Валера Лис опять не мог решить, что ему предпринять. С соседями бурно обсудили захват противника, оказавшего упорное сопротивление. Аркадия Зиновьевича таскали в органы, потом он долго отпивался корвалолом и отъедался валидолом. У него даже ночевал племянник. Аркадий Зиновьевич кому-то неоднократно звонил, но Валера со своего поста не мог разглядеть кому.

Через неделю старикан вроде бы отошел и снова стал заниматься обычным делом. То бишь скупать краденое и переделывать ювелирные изделия, чтобы потом продать уже как новые.

Опять заходила Алла Николаевна. Как решил Валера, хозяйка художественной галереи является одной из тех, кто реализует переделанные ювелирные изделия.

Затем во дворе опять появились иностранцы. Но не китайцы. Европейцы.

Иностранцев было трое. В центре группы шел представительный мужчина лет сорока пяти. Он явно был главным. Выражение радостного идиота, так свойственное иностранцам, на этом лице отсутствовало. Валера почему-то подумал, что если бы увидел его не в этом третьем дворе, где живет старый ювелир, то принял бы за политика. В облике господина сочетались лощеность и порочность.

Его сопровождали два типа, очень напоминающие наших братков. Широкоплечие, высокие, в расстегнутых куртках. Ребятам явно было жарко, но не из-за погоды, просто кровь бурлила. Если у господина на голове была шляпа, то охранники демонстрировали миру гладкие черепа. То есть у одного он был полностью выбрит, а у второго отросшие примерно на полсантиметра волосы были выкрашены несколько странным образом – при взгляде сверху (а Валера Лис как раз смотрел с пятого этажа) вырисовывались очертания какой-то страшной морды. Похоже, драконьей. Или кого-то из преисподней, где мужику было самое место. Валера решил, что ни один из отечественных бандитов ничего подобного у себя на башке изображать бы не стал. У нас это как-то не принято.

Более того, у другого телохранителя в одном ухе болталась довольно длинная серьга, состоявшая из нескольких частей. Сверху детали было не рассмотреть, но для наших вообще какие-либо серьги нетипичны, тем более длинные. Наши носят толстые золотые цепи, браслеты, «гайки», но чтобы вот так…

Нет, определенно иностранцы. Причем, скорее всего, немцы. Почему-то Валера подумал, что двое телохранителей очень подошли бы для исполнения ролей эсэсовцев в каком-нибудь советском фильме. Ну, конечно, если снять серьгу у одного и перекрасить в однотонный цвет другого.

Как и следовало ожидать, компания отправилась к Аркадию Зиновьевичу. «Да, тут не соскучишься», – подумал Валера.

Старый ювелир их явно ждал. Сдувал пылинки, поил кофием.

Старший в троице господин по-русски говорил, но плохо. Хорошо изъяснялся тип с мордой, как назвал его про себя Валера. Он и выступал в роли переводчика.

Речь шла о покупке «ценностей». Однако, как понял Валера (к его великому сожалению не видевший губ ювелира), товара у Аркадия Зиновьевича в эти минуты не было (или он так говорил гостям). Он только демонстрировал им все тот же альбом, до которого мечтал добраться Валера.

Старший в троице с большим интересом изучил альбом, причем весь. Потом стал интересоваться, когда же искомое будет у Аркадия Зиновьевича. Тот обещал тут же сообщить.

После чего гости отбыли. Валера быстро собрался, решив проследить за ними. Это он умел, да и внешность имел совсем обычную.

Проследил до жилого дома в Московском районе. У местных бабок выяснил, что «немчура, фашисты проклятые», пленные предки которых эти дома строили после войны, снимают тут квартиру. Живут не постоянно, наездами. То приезжают, то уезжают. Состав периодически меняется, но все такие же уроды, только один приличный, видимо, начальник у них. Летом «эсэсовцы» демонстрировали местным гражданам татуировки, каких бабки у «нормальных людей» никогда не видели. Чужаки тела свои раскрашивали различными цветами. У наших же принят один синий. У нормальных людей, не имеющих к голубизне никакого отношения.

«Временные, что ли?» – подумал Валера и тут же переключился на другое: татуировки его нисколько не интересовали в отличие от цели их визита.

Версий было две. Это как-то связано или с банкиром Глинских, или с китайцами. Мог быть и третий вариант: все участники ищут одно и то же. Не зря же Алла Николаевна регулярно шастает к Аркадию Зиновьевичу. Эта нюхастая баба своего не упустит.

Валера решил еще подождать, чтобы потом сорвать банк. Теперь он не сомневался: речь идет о каком-то исключительно ценном товаре, раз уж столько людей им интересуются. И товар («ценности») должен в ближайшее время оказаться у старого ювелира.

Хорошо подумав, Валера Лис решил, что товар должен принести Глинских.

Значит, следует следить за домом банкира. Соваться внутрь он не посчитал для себя возможным. Был уверен, что дом напичкан сигнализацией, там наверняка дежурят многочисленные мордовороты. Он был не первым, кто так ошибался. Банкир просто умел произвести должное впечатление.

А вечером в квартиру любимой Валериной женщины Леночки позвонила журналистка Смирнова.

Леночка, которая подошла к телефону, несколько возбудилась, услышав женский голос, спрашивающий Валеру. Потом быстро приняла боевую стойку и голосом, не предвещающим звонившей ничего хорошего, спросила, какой это стерве понадобился ее мужик. Смирнова представилась. Леночка тихо прибалдела, потом уточнила, та ли это самая Смирнова, которая ведет Леночкину любимую передачу про убийства банкиров и политиков. Смирнова оказалась та самая. Леночка тут же сменила гнев на милость и передала трубку Валере. Правда, коршуном витала вокруг телефона, прислушиваясь к сути разговора.

Валера решил натравить Смирнову на владелицу художественной галереи Аллу Николаевну, чтобы вывести эту прохиндейку из игры. В возможности Смирновой он верил, а против женщин действовать никогда не любил. С мужиками он как-нибудь справится. Тем более с иностранными. Китайцами уже занялись органы (после того как Валера задействовал ту же Смирнову). Разобраться же с эсэсовцами – дело чести. Для русского человека, у которого прадед на фронте погиб, а дед калекой стал. Только пусть Смирнова нейтрализует галеристку.

– Юлия Владиславовна! Понимаете, я при милиции не хотел говорить… У меня к ним доверия никогда не было… Жизнь, знаете ли, потрепала. Но товар к старому Аркаше должна принести известная в нашем городе торговка краденым Алла Николаевна. Вы, наверное, про нее слышали.

Смирнова оправдала доверие Валеры Лиса и про Аллу Николаевну знала немало.

– Там что-то старинное, – продолжал Валера. – На что претендуют китайцы. У них же в стране сколько императоров было? – Валера импровизировал, вспоминая речь спившегося историка. – И граница у нас с ними общая. Конечно, не рядом с Питером, но русские люди легко преодолевают большие расстояния. В общем, Алла Николаевна и китайскими ценностями торгует. Она всем торгует. Что попадется. Так что вы бы провели журналистское расследование…

Смирнова его вежливо поблагодарила и даже оставила номер мобильного телефона.

Валера вздохнул облегченно. Правда, теперь предстояло объясниться с Леночкой. Но с нею Валера уже не первый год объяснялся.

* * *

Наконец пришла пора действовать. Валера замаялся, сидя у окна с биноклем. Конечно, он всегда подолгу изучал места, в которых потом работал, и привычки, так сказать, аборигенов, но так долго, пожалуй, никогда не приходилось. Может, сходить развеяться, за банкирским особняком понаблюдать?

Но тут Аркадию Зиновьевичу позвонил Николя. Старый ювелир опять допустил оплошность и разговаривал стоя, да еще повернувшись к окну.

– Вы в Петербурге, Николя? Очень хорошо. Очень хорошо. Когда вам будет удобно приехать? Конечно, у меня. Конечно. Я думаю, что продавец не захочет встречаться лично с вами. Он просто привезет товар. Да, мне придется самому с ним договариваться. Да, я внесу плату, а потом возьму ее с вас. Продавец не желает, чтобы вы его видели. Он желает иметь дело через меня. Он продает товар мне, я – вам. Я всегда так делаю. Приезжайте завтра. Лучше вечером. Ничего с вами не случится. Хорошо. Я договорюсь и перезвоню вам.

После этого разговора Аркадий Зиновьевич все-таки сел в кресло, и Валера не смог прочитать по губам, что он говорил. Значит, придется, начиная с сегодняшнего вечера, дежурить рядом с квартирой старого ювелира.

Поскольку Валера там неоднократно бывал, то знал и пути отхода, проверил их еще несколько лет назад. Ждать он будет на самой верхней площадке, перед входом на чердак. Посмотрит, кто придет. Потом заглянет к Аркадию Зиновьевичу, напомнит про то, как старикан его сдал, и потребует материальной компенсации морального ущерба. Не отдаст по-хорошему – Валера заберет сам.

Однако вскоре во дворе появился Николя. Валера заметил его случайно – только что вернулся к окну, покидая пост по естественной надобности. Но почему он приехал сейчас?! Ведь вроде бы Аркаша говорил ему… На этот раз «иностранный иностранец» не выделялся ничем: никаких шикарных пальто и чистых ботинок. Старые потертые джинсы, кроссовки, самая обычная куртка. Прошел в подъезд.

Валера приник к биноклю, ожидая, что француз вскоре возникнет в гостиной Аркадия Зиновьевича. Ждал долго. Но Николя так и не появился.

Где же Мильц его принимал? Самого старого ювелира Валера не видел. Возможно, тот сидел в мастерской, склонившись за рабочим столом. Но если бы даже Николя заходил в мастерскую, Валера увидел бы это со своего поста. И кухню увидел бы – все окна квартиры выходили во двор. Не видны был только коридор и прихожая. Значит, Николя заходил только в прихожую.

Нет, пожалуй, и в прихожую не заходил. Аркадий Зиновьевич бы тогда встал из-за рабочего стола и пошел открывать дверь. Но старый ювелир не вставал. Сиднем сидел. Наверное. Головы Аркадия Зиновьевича за рабочим столом Валера видеть не мог – то окно находилось дальше и рассмотреть под углом сидящего там человека не представлялось возможным. Только когда вставал. Хотя и в кухне Валера его видел только у окна. В дальних от окна частях – нет. И в спальне только у окна. Но ведь Аркадий Зиновьевич не стал бы держать гостя в углу спальни или углу кухни?

Значит… И Николя одет сегодня по-другому. Приходил на разведку? Хочет посмотреть, кто заявится к Аркадию Зиновьевичу? Чтобы потом уже напрямую общаться с продавцом, не отдавая старому ювелиру проценты? Зная Аркашу не первый год, Валера предполагал, что тот накрутил нехило. Что ж, француз прав.

Валера решил посмотреть, кто еще появится у Аркадия Зиновьевича.

Он не очень удивился, когда примерно через полтора часа пришла Алла свет Николаевна.

Вскоре после ее ухода ушел и француз. Если бы Валера специально не следил за аркой и мусорными контейнерами, то проглядел бы его. Гость проскользнул тенью.

Как только стемнело, Лис оделся еще скромнее обычного, прихватил с собой необходимые в его работе предметы, которые сложил в самую обычную черную спортивную сумку, и занял пост у чердака. Если сделать шаг вперед от двери, ведущей на чердак, и посмотреть в лестничный проем, то можно увидеть, кто поднимается по лестнице. Конечно, так и его самого могут заметить – если поднимут голову. Но Валера не собирался все время глазеть вниз. И стоять тут вечно. Он будет только поглядывать, если кто придет. Тогда у него просто окажется дополнительный навар. Спать Аркадий ложится где-то около одиннадцати. После десяти обычно к нему уже никто не ходит. Сегодня заглянет Валера.

Примерно через полчаса, к большому Валериному удивлению, снова появилась хозяйка художественной галереи Алла свет Николаевна. Хотя чего удивляться? Она, наверное, может оказаться тут в любой день и в любое время. Хоть десять раз на дню. По Валериным часам мадам пробыла в квартире минут пятнадцать.

К сожалению Лиса, слышимость в старых домах была плохая: стены толстые, да еще и три двери у старика, так что ничего не услышишь.

Алла Николаевна покинула квартиру Аркадия Зиновьевича с сумкой довольно внушительных размеров. Появлялась же она у старого ювелира с обычной дамской, как помнил Валера. Ну… у них свои дела. Давние партнеры…

Потом на лестнице послышались тяжелые шаги. Поднимался явно не один человек. Прозвучала грубая фраза на немецком.

Так, здравствуйте! А эта троица зачем пожаловала на ночь глядя?

Немцы остановились перед дверью и позвонили условным звонком, известным и самому Валере.

Никто не открыл. Немцы позвонили еще раз, тихо ругаясь. Хотя Валера на этом языке знал только «Хенде хох!», понял: те страшно недовольны.

Потом, судя по звукам, они тронули дверь. Она, опять же судя по скрипу, открылась. Опять пошли разговоры на немецком, но уже значительно тише.

Что там с дверьми у Аркадия Зиновьевича? Вторая вроде бы тоже закрывается на задвижку, а вот третья захлопывается… Так, немцы ее открывают специально прихваченными с собой отмычками, аналогичными тем, что лежат в сумке у Валеры Лиса. Или такие приспособления свободные граждане всегда носят с собой? Судя по рожам – вполне вероятно.

Теперь они ничего не говорили вслух. Один, как понял Валера, весь превратившийся в слух, остался на шухере на площадке, двое других проникли в квартиру. Пробыли там минут десять, потом отбыли, причем, как и Алла Николаевна, не с пустыми руками.

Что-то там не так. Определенно не так. Валере в голову закралось нехорошее предчувствие. Конечно, никто из этих проходимцев милицию не вызывал и в обозримом будущем вызывать не станет. И если…

Валера уже собрался сам сходить на разведку, когда до его ушей донесся тихий звук шагов. Кто-то поднимался по лестнице, причем так, чтобы его не слышали. И если бы Валера не обладал исключительно тонким слухом, то и не уловил бы эти крадущиеся шаги.

Человек был один. И не ругался себе под нос. Вообще старался не производить шума. Валера все-таки решился на мгновение посмотреть в лестничный проем.

К двери старого ювелира приблизился китаец. Один.

Валера затаился.

Китаец в дверь не звонил, сразу взялся за ручку. Удивлялся или нет – Валера, конечно, сказать не мог. Скрылся в квартире. Отсутствовал минут десять. Потом так же тихо ушел, прикрыв за собой дверь.

Так, еще кого-то ждать или как? Или сходить самому посмотреть?

Валера решил подождать.

Следующим появился Николя. Опять в скромной одежде под местного гражданина с невысокими доходами. Как и предыдущие посетители, не гнушался воспользоваться отмычкой, которую имел при себе.

Пробыл в квартире дольше всех – минут двадцать, после чего поспешно ретировался с двумя черными пакетами для мусора. Хотя, как подозревал Валера, лежало в них что-то другое. Только француз, наверное, не нашел ничего, кроме черных пакетов, во что бы упаковать трофеи. А пришел с пустыми руками, без сумки. Сглупил.

Только Валера собрался сам посетить квартиру Аркадия Зиновьевича, как внизу опять послышались шаги. Тихие, крадущиеся. Нескольких человек.

На этот раз пришло уже несколько китайцев. (Валера тихо прибалдел.) Скрылись в квартире Аркадия Зиновьевича и пробыли там примерно полчаса, пока – дольше всех остальных. После чего квартиру покинули. С пустыми руками.

Валера посмотрел на часы. Второй час ночи. Эти хождения когда-нибудь закончатся? Его распирало любопытство. Он уже был почти уверен в том, что обнаружит внутри. И хотел тоже чем-нибудь поживиться. Ведь если он будет тут долго ждать, ему самому вообще ничего не достанется.

И Валера решил действовать.

Первая и вторая двери, ведущие в квартиру Аркадия Зиновьевича, оказались открыты, третья – закрыта. Он с ней справился меньше чем за минуту. Вошел в темный коридор, включил прихваченный с собой фонарик.

В квартире царил разгром. В коридоре, во всех комнатах. Да уж, конечно, если столько человек устраивали тут обыск…

Валера направился в мастерскую. К его величайшему удивлению, на рабочем столе ювелира лежало несколько золотых побрякушек. Неужели они не привлекли никого из предыдущих посетителей?

Валера быстренько сгреб их в карман.

Но где же Аркадий Зиновьевич? Или его тело? Валера практически не сомневался, что найдет того мертвым. Однако квартира была пуста. Когда Аркадий Зиновьевич успел уйти? Валера же наблюдал за двором!

Да, он отлучался ненадолго – так сказать, в места общего пользования. Потом он не видел двор, когда спускался по лестнице в своем подъезде. Но ведь старый ювелир крайне редко выходит на улицу! Да, таскали его тут в ментовку, но тогда он был вынужден идти. Продукты закупает племянник. И даже если бы Аркадий Зиновьевич куда-то пошел – предположим, в поликлинику, – он бы обязательно запер все двери на все замки! Да и какая поликлиника на ночь глядя?

Да ведь и Алле Николаевне кто-то дверь открывал… Или не открывал? Валера стал вспоминать.

И внезапно понял, что он в квартире не один.

Больше ничего подумать не успел: в голове что-то взорвалось, и все вокруг погрузилось во мрак.

– Месье Шумской? Николя? – спросил старческий голос, когда Николя снял трубку в своей парижской квартире. – Это Аркадий Мильц из Санкт-Петербурга.

– К вам поступила какая-то информация? – тут же оживился Николя.

– Я видел одно кольцо. Из тех, которые делал мой прадед.

– А… остальное?

– Есть шанс получить остальное. Но это не телефонный разговор. Вам следует снова приехать в Россию. Срочно.

– Так кольцо не у вас?!

– Оно будет у меня, если вы привезете деньги. И подумайте, сколько вы готовы предложить за остальное.

* * *

– Ганс? Это Аркадий Мильц, – позвонил старый ювелир на спутниковый телефон Феллера. – Да, да, есть новости. Хорошие новости. Пока одно кольцо. Но, может, найдется и все остальное. Я должен точно знать, сколько ты намерен заплатить. Максимальная ставка. Приезжай и посмотришь. А там уже решишь сам.

* * *

– Господин Ли? Это Аркадий Мильц. Вы недавно были у меня в гостях. Да, господин Ли, старый Аркаша может вас немного порадовать. Нет, ваших колец нет. Пока нет. Но есть кое-что из той коллекции. А где часть коллекции, там может быть и все остальное. Не правда ли? Приезжайте. Это, конечно, не телефонный разговор.

Глава 8

Меня разбудил телефонный звонок. Номер не определился – как объявил мой АОН. Любимый кот недовольно заворочался под боком. Опять кто-то поспать не дает!

Телефон звонил и звонил. Пришлось встать и двинуться к аппарату. По ходу взглянула на часы. Батюшки! Третий час. Ну кому не спится-то?!

Оказалось, Андрюше, который в этот поздний час сидел на дежурстве. Решил разбудить и других.

Однако готовые сорваться с языка язвительные выражения так и остались не произнесенными. Я приняла стойку боевого пса.

– Ювелира убили, – сообщил Андрей. – В дежурную часть позвонил неизвестный.

– Какого ювелира? – в первое мгновение не поняла я.

– Ну того, на которого китайские снайперы покушались. Вернее, собирались. А может, они и не на него. Ну ты едешь снимать или нет?

– Еду, – сказала я, быстро одеваясь и уже думая о том, как разбудить Пашку.

Слава богу, у меня есть ключи от его квартиры. Он мне их в свое время специально дал. Мало ли что.

Любимый оператор, конечно, спал без задних ног. Воздух в комнате был – топор можно вешать. На старом продавленном диванчике также валялся какой-то мужик, видимо, не добравшийся до дома. Надо отдать Пашке должное, он всегда каким-то образом умудряется добраться до кровати. Я еще ни разу не застала его обнимающим унитаз как родное и близкое существо. Иногда, правда, я сама его укладываю.

На мужика мне было плевать, а Пашку следовало быстро разбудить. Я набрала в ковшик холодной воды и плеснула на оператора. Пока он отфыркивался, в свою очередь, поливая меня матерными тирадами, я снова сбегала на кухню и выплеснула ему в лицо второй ковшик. Пашка очухался, разглядел меня и спросил, сколько времени. Я честно ответила.

– Ты чего, сдурела? – ласково спросил любимый оператор.

Тут проснулся мужик на диванчике, проморгался, узнал меня и спросил:

– Труп, что ли? Отлично!

В мужике узнала знакомого судмедэксперта, частого Пашкиного собутыльника и фанатика своего дела. Как бы следственные органы существовали без таких экспертов, которые работают за их-то зарплату? Его я тоже пригласила составить нам компанию. Думаю, следственная бригада не будет возражать против лишнего специалиста. Не исключено, им сейчас никого не найти.

– Еще Олег должен быть, – вдруг вспомнил судмедэксперт.

– Где? – спросила я.

– Мы втроем пили, – сообщил Пашка.

– Вчера или на прошлой неделе? – уточнила я, зная, как обстоит дело с памятью у оператора.

Пашка не стал спорить и сказал, что должен быстренько принять холодный душ. Не успел зайти в ванную, как выдал вопль, видимо, перебудив соседей. Опер из коллег Андрюши, который на самом деле вчера был третьим, спал в ванной. Мы его тоже прихватили с собой.

Пока мужики приводили себя в порядок, позвонили в дверь. Это оказались разбуженные соседи – тетка в бигудях, китайском халате, украшенном разноцветными попугайчиками, и белых тапочках (заранее привыкает, что ли?).

– Я сейчас милицию вызову! – заорала тетка так, что, по-моему, разбудила весь мирно спавший подъезд.

Опер Олег тут же предъявил ей ксиву и сказал:

– Слушаю вас, гражданочка.

– Что, еще один труп? – высунул нос из ванной судмедэксперт.

Уже почти одетый Пашка появился из комнаты с телекамерой и спросил у меня:

– Ее снимать?

Тетка открыла рот, обвела нас всех глазами, пытаясь вникнуть в происходящее, и остановила взор на мне.

– Ой! – воскликнула. – Привиделось мне, что ли, со сна?

И захлопала глазами.

Тут грохнула соседняя дверь и на пороге Пашкиной квартиры появился заспанный мужик, причем тоже в халате, но не с попугаями, а с тигриными мордами. Видимо, халаты покупались в одном магазине. Тапочки были черные.

– Что здесь происходит? – спросил он, оглядывая нас всех.

Тетка, не в силах произнести ни слова, тыкала в меня пальцем.

– Тебя чего, насилуют? – спросил мужик у меня. – Так сама виновата. Ты – одна, их трое. Нечего по таким вызовам приезжать. Заранее нужно уточнять, куда тебя вызвали.

– Ее вызвали на труп, – с самым невозмутимым видом заявил оперативник Олег.

Мужик посмотрел на меня как-то странно.

– Ну да, теперь полно всяких извращенцев, – пробормотал себе под нос. Потом посмотрел на супругу или кто она там ему: – Люся, ты спать идешь?

Тут у меня зазвонил сотовый. Это опять был Андрей. Я с ходу выдала ему информацию, что обнаружила у Пашки Олега и судмедэксперта и что они готовы составить нам компанию. Я подозревала, что готовы они хотя бы потому, что у Пашки не осталось ни капли спиртного, а трубы горят, раз уж их разбудили. Магазинов теперь полно круглосуточных, пива обязательно где-нибудь купят.

– Вы уже по адресу? – спросила у Андрея.

– Да, – ответил приятель. – Привози всех.

– Так, перчатки резиновые в этом доме есть? – спрашивал судмедэксперт. – Мне ведь у трупа в заднице копаться. – Он поднял глаза на застывших мужчину и женщину в китайских халатах. – Есть у вас резиновые перчатки? – спросил.

Тетка кивнула.

– Слышь, будь другом! Верну! Только давай быстрее. Нас труп ждет, и ребята там маются.

Потом он стал что-то говорить про трупные пятна, окоченение тела, изменение температуры и определение времени смерти. Я объясняла все это пьяным бредом разбуженного среди ночи мужика, еще окончательно не протрезвевшего. И вообще не понимала, зачем ему одни перчатки, если ничего остального у него с собой нет. Ведь явно же придется или ехать за своим чемоданчиком, или дожидаться дежурного эксперта.

Тетка же вдруг пришла в чувство, сбегала в квартиру, вернулась с розовыми перчатками до локтя, вручила их эксперту, он облобызал ей ручку, и мы всей компанией тронулись к лифту, провожаемые обалделыми взглядами Пашкиных соседей.

– Это кто такие? – спросила я уже в машине. Раньше, насколько я помнила, в соседней с Пашкой квартире жила очень милая бабулька, которая оператора жалела и временами даже поила рассольчиком.

Оператор сообщил, что прежняя соседка в прошлом месяце тихо умерла в своей постели, а это родственники, быстренько перебравшиеся сюда откуда-то из тмутаракани и еще не осознавшие, насколько тяжела операторская доля. Я посоветовала Пашке в ближайшее время пить только в компании с кем-то из милиции. Оператор обещал последовать моему совету. Опер Олег сказал, что он и его коллеги всегда готовы оказать помощь журналистам в усмирении мирных граждан. Эксперт обещал как-нибудь специально для друга Паши привезти что-нибудь из морга. Зайдут недовольные соседи – и наткнутся на чью-то синюю кисть. Или хотя бы палец. Или дверь можно открыть с головой под мышкой.

Подобными шуточками мы развлекали друг друга, пока ехали на место. Иначе бы точно не проснулись. Один раз меня тормознули гаишники (чего не спится-то?), но тут же отпустили, только взглянув на все наши удостоверения и узнав мою физиономию.

На месте уже работал судмедэксперт, но появлению коллеги был только рад. Олега тут же отправили за пивом в магазин «24 часа», находившийся по соседству.

При входе в квартиру я тихо прибалдела.

Бардак был знатный. Тут явно что-то искали, причем потратив немало времени. Было вывернуто все, что можно вывернуть. А в старой квартире, из которой ни разу не переезжали, за годы жизни нескольких поколений успело накопиться немало барахла. Сейчас оно все кучами лежало на полу. В коридоре и комнатах летала моль и еще какие-то неизвестные мне мошки. В квартире стоял непонятный запах. Нет, не трупный, труп еще не успел начать разлагаться. Пахло… старостью. Старым барахлом. Я несколько раз чихнула. Да чихала и вся бригада.

Из кухни доносились голоса. Кого-то допрашивали.

Пашка заснял лежавший в коридоре труп, все разбросанное барахло. Старик в протертой черной жилетке, надетой на клетчатую рубашку, и старых черных брюках, обтрепанных снизу, лежал на полу в коридоре среди всего этого разгрома. В руке он держал кочергу. Убили его ударом по голове.

Потом нас пригласили в кухню, где я застыла в дверях. Мой взгляд остановился на разбитом затылке какого-то мужика. Тот, услышав, как вошли мы с Пашкой, повернулся и скривился от боли. Я чуть не вскрикнула от удивления, но сдержалась. Тем более мужик успел мне быстро подмигнуть.

Это был один из местных алкашей – Валера, который совсем недавно оставлял мне свой телефон и с которым я даже разговаривала. На кухонном столе, за которым устроились Андрей и Сан Саныч, лежали какие-то длинные щипцы, каких мне никогда не доводилось видеть. То ли чугунные, то ли… Не знаю. Я уставилась на них. Пашка все заснял.

– Вот взгляните, господа журналисты, чем убивают ювелиров, – сказал Сан Саныч и кивнул на щипцы. – Старого ювелира старым способом. Молодых банкиров – из огнестрельного…

– Не убивал я, – сказал Валера мрачно. – Не убивал. Меня самого про башке треснули.

– Правильно, – кивнул Сан Саныч. – Мильц тебя треснул, ты его. Ты моложе, сильнее. Ты его убил, он тебя нет. Но в нем тоже силы оказалось достаточно. Слава богу. Ты же валялся без сознания, пока мы не приехали.

– А кто позвонил в дежурную часть? – спросила я.

Сан Саныч развел руками. Андрюша пожал плечами. Могли сказать одно: звонил мужчина. Сказал про убийство. И продиктовал адрес. Произнес все очень быстро, после чего повесил трубку.

– Вот он меня и треснул! – закричал Валера. – И меня, и Аркашу! Зачем мне Аркашу убивать?!

– Ну… – протянул Сан Саныч, потом хитро посмотрел на Валеру. – Мы с тобой, Лис, сколько лет знакомы? Когда в первый раз встретились?

– Давно, – признал Валера. – Но вы, гражданин начальник, должны знать, что я на мокрое дело никогда не подписывался.

– Все когда-то бывает впервые, – невозмутимо заметил Сан Саныч.

Валера опять сказал, что не убивал. Сан Саныч напомнил, что опергруппа обнаружила бесчувственного Лиса со злосчастными каминными щипцами в руке. Они же, по предварительной оценке эксперта, и послужили орудием убийства. Валере по голове был нанесен удар кочергой, зажатой в руке убитого. Конечно, сейчас эксперт возьмет предметы для исследования в лаборатории, но Сан Саныч не сомневается в результатах экспертизы.

По мнению Сан Саныча, дело происходило следующим образом. Валера решил заняться своим старым ремеслом. Может, занимался им все время после возвращения из мест не столь отдаленных, но успешно с органами не встречался. Тут не повезло. Он, по всей вероятности, считал, что ныне покойного Аркадия Зиновьевича Мильца не будет дома, но просчитался. Аркадий Зиновьевич не только оказался дома, но и оказал сопротивление. Возможно, подкрался к Валере сзади, когда тот сгребал золотишко. Цацки были найдены в одном из Валериных карманов.

– Мне его туда подбросили, – твердил Валера.

– Кто? Убитый Мильц? – спросил опер Андрюша.

– Нет. Тот, кто убил Мильца и треснул меня по голове.

– В таком случае скажи мне, уважаемый гражданин Серебряков, зачем ты пришел к Мильцу?

– Предупредить его о том, что за домом сегодня полдня наблюдал француз.

– Что?! – хором спросили Андрей и Сан Саныч.

Я стала слушать в два раза внимательнее.

А Валера, словно строча из пулемета, выдал, что видел этого иностранца недели три назад, а сегодня он опять тут появился, только не в дорогом иностранном шмотье, а маскируясь под нашего. Шастал по двору. Не совсем, как китайцы, но шастал. Потом сидел на лестнице, смотрел на дверь Мильца.

– А ты откуда знаешь, что сидел и смотрел?

– Я за ним наблюдал.

– Зачем?

– От не фиг делать. И интересно же. Зачем тут столько иностранцев шляется? Ведь китайцы же не просто так приходили? А потом еще и француз. Вернее, француз был до китайцев и после китайцев.

– Да тут свихнешься со всеми этими иностранцами, – пробормотал под нос Сан Саныч.

– Вообще-то лучше француз, чем китайцы, – заметил Андрей. – Все-таки европеец.

Потом приятель внимательно посмотрел на Валеру Серебрякова.

– Так, будем сотрудничать со следствием?

– Будем, – сказал Валера. – Я не убивал.

– Эй! – вдруг крикнул из прихожей судмедэксперт, найденный мною в Пашкиной квартире. – Взгляните-ка в кладовку.

Судя по следам запекшейся крови, кого-то там совсем недавно держали.

– Ну я и идиот!.. – простонал Валера.

Эксперты взяли пробы в кладовке.

– То есть как убили?! – воскликнул Николя в трубку, когда позвонил женщине. – Кто? Когда? Почему?

Он в бессилии опустил трубку.

Нет, так он не договаривался. Он готов ездить в Россию, передавать деньги, получать товар, везти его через границу. Но если тут убивают…

А вообще-то хорошо, что он устроился на съемной квартире. Это, во-первых, дешевле, а во-вторых, безопаснее. Кто его тут найдет? И где бы он все спрятал? В гостинице-то горничные могли полюбопытствовать.

* * *

– Так, что мы там нашли? – сказал Ганс Феллер и принялся внимательно рассматривать товар. На месте было некогда. Неплохо, неплохо… Но кто же это постарался-то?