Текст книги "На шее у русского принца"

Глава 6

Поехали мы на джипе Константина в сопровождении Паши.

– Барбара, вы хотите на меня работать? – спросил Константин уже в машине.

– Да, – однозначно ответила я.

Мне не только требовались деньги, мне было интересно! В Англии ничего подобного меня точно не ждет. И работа не ждет. И вообще никто не ждет. То есть меня никто нигде не ждет… Я много читала про Россию и всегда думала: вот где жизнь бьет ключом! Теперь, похоже, под ключ попала и моя голова…

– Ваш русский… друг мог потребовать за вас выкуп? – спросил Константин, который знал про Ленечку и быстро ввел в курс дела Пашу.

– Он прекрасно знает, что с меня нечего взять, – хмыкнула я и замолчала в задумчивости. – Но ведь он сам пропал…

– Он богатый человек? – поинтересовался Паша.

– Понятия не имею, – честно сказала я. – По моим меркам мы вели жизнь вполне обеспеченной семьи. Но я даже примерно не представляю, сколько у него на банковских счетах.

– Можно подумать, что у вашего Ленечки основные деньги на банковских счетах, ну если только швейцарских, – хмыкнул Паша. – Вы хотя бы знаете, какой недвижимостью он владеет?

Я покачала головой.

– Я не считала себя вправе задавать такие вопросы, – пояснила я русским мужчинам. – Когда мы стали жить вместе, мы сразу же обговорили, кто чем занимается. Да, я повела себя не как современная англичанка… Хотя моя мама никогда не работала, и обе бабушки никогда не работали. То есть раньше для женщины считалось нормальным не работать после вступления в брак. Хотя я не вступала в брак… И раньше очень мало женщин жили с мужчинами до заключения брака. По официальным данным, в 1981 году это себе позволяли только десять процентов британок. Но теперь все изменилось. Какие-то тридцать лет – и мы имеем то, что имеем. Супруги и те, кто просто живет вместе, все делят поровну. А мне понравилось, что русский мужчина взял на себя… то, что взял.

– Что вы знаете про этого Леонида? – спросил продюсер.

Я задумалась. А ведь я не знаю почти ничего. Родители умерли. Чем занимались? А кто их знает… Чем занимался сам Ленечка? А кто ж его знает…

Ну почему я такая дура?! Почему я ничего не спрашивала? Почему я сама не постаралась хоть что-то выяснить про мужчину, с которым жила? Хотя с Ленечкой я была счастливой дурой. А это, по-моему, лучше, чем быть несчастливой умницей.

– Может, жениться на англичанке, которая не задает вопросов?.. – тем временем задумчиво произнес Константин.

Паша рассмеялся.

– Барбара, вы принюхивались к вашему Ленечке, когда он возвращался домой?

Я не поняла вопроса. Константин популярно объяснил, как в России многие жены встречают мужей. Мне также пояснили, что русская женщина на моем месте выяснила бы всю подноготную, проверила бы документы, начав с российского паспорта, в котором ставится штамп о браке. Но я не сделала ничего подобного.

– Ладно, вначале послушаем, что скажут в консульстве, – сказал Паша.

Сперва я беседовала с консулом тет-а-тет, потом приехал какой-то чин из русской полиции, поговорил отдельно с Константином, после мы общались все вместе.

– То есть, насколько я понял, пропал этот самый Леонид Глазунов, – почесал затылок русский полицейский и посмотрел на меня.

– Он так и не возвращался в гостиницу, – вставил Константин. – Вещи в камере хранения.

– Вещи посмотрим. Может, найдем какую-то подсказку о его местонахождении.

– В них ничего нет, – сказала я. – Я сама собирала его сумку.

Потом я вспомнила про паспорт… Но полицейскому ничего про него не сказала.

– Я вначале подумал, что он целенаправленно исчез, – опять встрял Константин. – Может, решил как-то подставить Барбару? А теперь думаю, не выкрали ли его?

– И Барбару хотят выманить? Таким странным образом?

– Но ведь ни Леонид, ни те, кто его выкрал – если выкрал, – не знают, где Барбара, – напомнил адвокат Паша.

– Почему Леонид Глазунов решил приехать в Россию именно сейчас? – посмотрел на меня полицейский, который, похоже, тоже уже считал меня полной дурой. Английской дурой, свалившейся ему на голову. Будто своих мало.

Я сказала про русскую мафию, от которой Ленечка решил скрываться в России – как лист в лесу.

Полицейский вздохнул. Паша смотрел в потолок. Константин сидел с ничего не выражающим лицом.

– В общем, так, мисс Кэмпбелл, – посмотрел на меня русский полицейский. – Я рекомендовал бы вам пока не выходить из квартиры, в которой вы живете. Это возможно? – спросил он у Константина.

– Да, конечно. Питание я обеспечу. А Барбара пока будет заниматься английским языком с моими подопечными. Барбара, у вас есть какие-то дела в Петербурге?

Я покачала головой. Мне на самом деле было незачем выходить из квартиры. Конечно, хотелось посетить еще какие-то дворцы, но попадать в заложницы мне совсем не хотелось. Тем более за меня на самом деле никто не заплатит выкуп. А если вдруг заплатит государство, то мне до последнего дня моей жизни придется с ним расплачиваться.

– Заявление писать будете? – как-то печально спросил русский полицейский и обвел взглядом нас троих.

– Нет, – хором сказали Константин и Паша. Константин легко коснулся моей руки и многозначительно на меня посмотрел.

– Нет, – сказала и я.

У полицейского мгновенно улучшилось настроение.

Вскоре мы покинули консульство, но Константин порулил не на квартиру, где меня поселили, а в гостиницу, где я жила вначале.

Дежурила его сестра Люба, которой он быстро пересказал суть беседы в консульстве.

– У нас американка одна сегодня не ночевала. То есть ее со вчерашнего дня нет. Я не знаю, во сколько она ушла вчера.

– И что? – спросил Константин. Мы с Пашей вопросительно посмотрели на его сестру.

– Ее тоже зовут Барбара. Правда, она лет на десять старше.

– Вы хотите сказать, что ее украли вместо меня? – воскликнула я.

Люба пожала плечами.

– Кто-нибудь интересовался нашей Барбарой или Леонидом?

Люба покачала головой.

– Придется связываться со знакомыми в Лондоне… – задумчиво произнес Константин.

– Зачем? – спросила я.

– Выяснять, чем занимался ваш Леонид и где накуролесил.

– А что это даст? – не поняла я.

– Информацию. Самое ценное, что есть в современном мире, – это информация. Иногда она очень дорого стоит…

Люба хмыкнула.

Я вспомнила про один из вопросов консула и, в свою очередь, спросила Любу про регистрацию иностранцев в их гостинице.

Теперь хмыкнул Паша. Я повернулась к нему.

– Мне нужно зарегистрироваться, – серьезно сказала я. – Гостиничная регистрация ведь у меня закончилась? – Я посмотрела на Любу. – Консул объяснил мне, что у меня в визе должен стоять штамп…

– У вас стоит штамп. Я сама ставила. Мы это делаем, когда гость въезжает. Помните, вы оставляли на стойке паспорта? И продление регистрации я вам поставлю. Не беспокойтесь по этому поводу. Ведь срок действия визы еще не закончился?

– Нет, но… Насколько я поняла, у вас в стране…

– У нас любой террорист или инопланетянин может за день легализоваться. Получить санитарную книжку и диплом почти любого вуза, несмотря на то, что только что прибыл на нашу планету из другой галактики. Были бы бабки, – сказал Паша.

Брат с сестрой рассмеялись.

Мне рассказали про «резиновые» квартиры, в которых зарегистрировано по сто, а то и двести человек. Можно разделить квартиру на пятьдесят микродолей и продать. В законе нет ограничения количества долей, на которые можно дробить жилье. Покупатель покупает микродолю и легализуется. В бесплатных газетах, рекламных листовках, раздаваемых на улице и расклеенных везде, где угодно, предлагают эту самую регистрацию, санитарные книжки и дипломы.

– У нас в стране возможно все, Барбара, – сказала Люба. – Но вы не волнуйтесь. Вы в надежных руках.

И сестра с любовью посмотрела на брата.

Глава 7

Меня отвезли назад в квартиру, проводили до двери. Паша на этот раз у нас не остался, уехал вместе с Константином. Я же решила заняться тем, ради чего меня наняли, и хотя бы выяснить уровень знаний тех, кого мне предстояло обучать английскому языку.

Аня Пьяных, дочь рокера, не знала вообще ничего, то есть она знала одно неприличное слово – и все. Андрей Распутин мог произнести несколько фраз, знал отдельные слова, больше всех знала рыжая Алиса, с которой мне, правда, не давали указаний заниматься, но она оказалась самой активной, благодарной и прилежной ученицей. Она хотела выучить английский язык, ко мне обращалась вежливо и в моем присутствии больше обнаженной не ходила. В основном появлялась в зелено-черном пеньюаре. Таисия английского языка не знала, учить не собиралась и взяла на себя ведение домашнего хозяйства, что всех очень устраивало.

Три дня мы прожили спокойно. Аня с Андреем уезжали на какие-то выступления, записи, интервью. Один раз у нас ночевал Паша, он еще раз пытался расспросить меня про Ленечку. Но что я могла ему сказать? Полиция мною больше не интересовалась, консульство тоже, ни в каких программах новостей о выкупе за Барбару Кэмпбелл больше не говорили. Константин сообщил, что по телевидению выступил какой-то полицейский чин и сказал, что произошла ошибка. Меня и журналисты не донимали. Вероятно, не знали, где я нахожусь и как выгляжу. Те, кто дежурил перед консульством, не поняли, что я и есть та самая Барбара Кэмпбелл…

Мы с Таисией вели долгие беседы за жизнь. Ее интересовало мое бытие в Англии, а меня, соответственно, жизнь в русской деревне, о которой я имела смутное представление лишь по немецким порнографическим фильмам, которые любил смотреть пьяный Ленечка. Как он говорил – чтобы повеселиться. Правда, больше всего его веселили американские фильмы, самым любимым был про космонавтов. Почему-то русский космонавт на орбите появлялся в ушанке. Если бы я была русской, меня бы американские фильмы не смешили, а возмущали. Почему русский в них обязательно бандит или идиот? Ну или этот самый космонавт в ушанке? Почему русские власти по этому поводу ничего не делают? Ведь можно было бы хотя бы подать ноту протеста! Я, правда, не видела русских фильмов. Может, русские так же изображают американцев?

Таисия, как и я, была одинока. Никогда не состояла в официальном браке и даже не жила с мужчиной! Но у нее были подруги. Мои знакомые в Лондоне точно не стали бы скидываться мне на поездку в Петербург – независимо от цели поездки. Таисии же, насколько я поняла, давали или из «смертовых» (слово-то какое есть в русском языке!), или из отложенного на новый телевизор либо еще какое-то будущее приобретение для дома.

Другие русские если и собирались вместе, то обсуждали общих знакомых. Наиболее бурным было обсуждение какой-то светской львицы, то есть не ее самой… Обсуждался вопрос «зачем увеличивать грудь, если папа миллиардер?».

На третий вечер, когда мы с Таисией находились в квартире вдвоем и чаевничали, она внимательно посмотрела на меня и спросила:

– Ты бы хотела стать богатой, Барбара?

– Странный вопрос, – ответила я. – Конечно, хотела бы. Но я не знаю как.

– Похоже, я придумала план, – объявила Таисия. – Этим всем я не доверяю. И они и без нас заработают. А одной мне не справиться. Давай попробуем найти клад?

Я моргнула.

– Ты нашла карту, на которой указано месторасположение клада? – уточнила я вслух.

Таисия кивнула.

– Где?

– В том доме, где я жила изначально. Из которого меня родственнички выперли. Ты видела, какие батареи тут на лестнице? Там такие же. За батарею заглядывала? Хотя бы за одну?

Признаться, мне такое даже в голову не приходило.

Оказалось, что Таисия заглядывала – за все в доме, где жила изначально, а потом и в нашем. Несмотря на то что дома элитные, за батареями лежит много хлама и, похоже, не первый день, и даже не месяц, а то и год.

– Я не понимаю, зачем что-то засовывать за батареи, – призналась Таисия. Я этого тоже не понимала. – Но суют. Я нашла кейс. Сейчас принесу.

Таисия сбегала к своей большой спортивной сумке, в которую, как я поняла, кейс прекрасно вошел, вернулась и водрузила его на кухонный стол. Кейс был новый, но подкладку вспороли.

– Ты? – кивнула я на оторванное место.

– До меня. Потом неумело зашили. Это уже распорола я. Я-то просто взяла хорошую вещь из-за батареи.

Таисия запустила руку в дыру и извлекла лист бумаги с грубо нарисованным планом.

– Точно, как в кино, – шепотом сказала мне Таисия.

– Может, это кто-то пошутил? – спросила я после изучения рисунка.

На нем были указаны улицы (на одной из них стоял наш дом) и отмечен второй двор за одной из арок. Во дворе, насколько я поняла, отметили дверь в углу и на ней поставили крест.

– Таисия, ты на самом деле считаешь, что там закопан клад?

«Неужели она еще большая дура, чем я?»

– Надо проверить. Делать-то все равно нечего.

– А если это чья-то неудачная шутка? Или игра?

– Какая игра? – не поняла Таисия.

Я попыталась объяснить, в чем заключается ставшее популярным в Англии (и ряде других стран) развлечение. Распространение оно получило благодаря Интернету. Иногда игра состоит из одного этапа, чаще из нескольких. Участники разбиваются на группы. Могут быть две группы, могут несколько. Одни придумывают задание (как правило, это и есть «поиск клада») и оставляют подсказки. Все указания даются и получаются через Интернет. Многие люди в последнее время очень увлеклись этой игрой. На самом деле может получиться захватывающе, занимательно и весело.

– Ну, если мы кому-то сорвали игру, то можем объяснить и извиниться. Да, тогда надо извиниться, – сказала Таисия. – Но в любом случае нужно посмотреть. Наши будут не раньше трех ночи. У них выступление в каком-то клубе. Потом там с Аньки пьяные мужи трусы будут жрать. Она мне, кстати, подарила парочку. Девкам привезу. Они же про такое даже не слышали! Пойдем прогуляемся?

Я неопределенно пожала плечами.

– Барбара, ты сколько времени на улице не была? А сейчас погода хорошая. Сухо. Если не хочешь, я пойду одна! Мы просто посмотрим, что там такое…

В общем, Таисия меня искусила. И мне на самом деле хотелось прогуляться. Я не думала, что кто-то собирается меня выкрадывать и требовать выкуп. Ну кому я нужна?!

Таисия взяла с собой кейс и план, правда, план положила в карман. На каблуках шла с трудом, держась за меня. Шубу расстегнула – было жарко. Двор мы нашли легко. И дверь нашли. Она оказалась железной, без каких-либо опознавательных знаков. Может, чей-то склад? Справа от двери белел довольно крупный звонок. Слева была представлена история любви (то есть любовей) некой Ники. Сначала было «Ника + Илья», потом «Ника + Сергей», потом Сергея сменил Стас, потом закончилось место. Чуть дальше некий Вася именовался сукой. Вообще-то мне казалось, что Васю можно именовать только кобелем, но… Я уже увидела в России много странного и узнала много новых слов.

Пока мы раздумывали, звонить или не звонить, и читали надписи на стене, дверь раскрылась, и в проеме возник здоровенный детина, слегка навеселе.

– Ну, чего встали? – спросил он, потом его взгляд упал на кейс в руке у Таисии.

Я смутно помню, что было дальше. Детина точно схватил одной рукой за шиворот меня, а другой – Таисию, хотя она – женщина крупная, и ее одной рукой не очень-то сдвинешь с места. Но детина быстро втащил нас обеих в полуподвальное помещение, каким-то образом спустил по ступеням, ведущим от лестницы вниз. Он одновременно звал какого-то Колю…

Потом я потеряла сознание.

Глава 8

Я проснулась на какой-то странной кровати. Надо мной нависал низкий деревянный потолок, почерневший от времени. Кровать была железная, с «чашечками» и сильно прогнувшейся сеткой. Я лежала на толстом матрасе и была прикрыта… периной. Я впервые видела перину, так сказать, «живьем». Я про них читала, рассматривала изображения в Интернете, но даже предположить не могла, что мне удастся пощупать ее пальцами.

Но ведь я же в России. То есть была в России. У меня в мозгу быстро пронеслись события последних дней.

А ведь меня хотели выкрасть. Значит, все-таки выкрали?

Таисия… Какую роль в этом сыграла она? Почему я ее послушалась? Почему я такая дура?!

Я села на кровати, сетка жутко заскрипела. Хотелось пить, во рту вообще пересохло очень сильно, будто я вчера хорошо погудела в пабе. Но я уже давно не была в пабе, баре, таверне… Я огляделась. Комнатка была крошечной, с низким потолком, деревянным дощатым полом, деревянными стенами… Я в русской избе? Мне хотелось экзотики, хотелось посмотреть, как живут на Руси, и теперь мне предоставляется такая возможность? Похитителями?!

Вероятно, кто-то услышал, что я проснулась. Дверь распахнулась, и на пороге появился молодой мужчина. Года двадцать три, накачанные плечи, очень короткая стрижка…

– Good morning! – сказал мужчина.

«Неужели я опять в Англии?»

Я тоже пожелала ему доброго утра и спросила, можно ли мне выпить воды и помыть руки. У нас не принято прямо спрашивать про туалет. У нас спрашивают разрешения помыть руки и говорят, что идут мыть руки.

Мужчина моргнул. Он явно не понял, что я говорю.

– Вы говорите по-русски? – спросила я на этом языке.

– Слава тебе, Господи! – выдохнул парень и перекрестился. – А я-то думал, что я с вами делать буду.

Я, теперь по-русски, сказала, что мне нужно. И все получила. Потом парень мне еще завтрак приготовил.

– Где я? – спросила я у него.

– Говорить не велено.

Судя по виду из окна, мы находились где-то за городом, да и навряд ли в городской черте стоят такие домики…

– Это не монастырь? – уточнила я.

Парень удивленно посмотрел на меня.

– В таких домах в древности жили русские? – Я сделала круговой жест рукой.

– И теперь живут. А бывает, и хуже.

Парень развлекал меня часа полтора. Рассказывал про русские традиции, русскую историю, которую неплохо знал. Я узнала от него много нового. Но он наотрез отказывался объяснять, кто он, кого представляет и зачем я нахожусь в этом доме.

Потом приехал какой-то пожилой мужчина в сопровождении еще двух парней, но парни при нашей беседе не присутствовали. Дядька очень вежливо расспросил меня про мою жизнь в Лондоне, про Ленечку, про приезд в Россию, про работу на Константина, потом про кейс. Я честно рассказала, что знала. Дядька очень внимательно меня слушал и радовался, что я говорю по-русски. Оказалось, что во сне я говорила только по-английски. Я вообще не знала, что разговариваю во сне. Но вообще, наверное, люди во сне говорят на родном языке, не правда ли?

Насколько я поняла, больше всего дядьку (который мне не представлялся) интересовали Константин и кейс.

– Но Константин вроде бы не знает про кейс, – сказала я. – И кейс был пустой!

– Вы уверены, Барбара? – вкрадчиво спросил дядька.

Я моргнула.

– Если вы видели его пустым, это не значит, что он раньше был таким.

Потом дядька достал из внутреннего кармана бумажник, извлек оттуда стодолларовую купюру и вручил мне.

– Мы изъяли купюру у вас. Я вам возвращаю другую. Не волнуйтесь: настоящая. Я не обкрадываю бедных, в особенности женщин.

«И дур», – добавила я про себя. Вместо этого я схватилась за бок, где под подкладкой куртки был вшит внутренний карман.

– Все остальное на месте, – хмыкнул дядька. – Да, нам пришлось вас обыскать. Откуда у вас стодолларовая купюра?

– Мне ее вручил Константин в виде аванса.

Дядька хмыкнул.

– Что смешного я сказала? Он нанял меня учить английскому языку…

Дядька поднял руку ладонью ко мне. Я закрыла рот.

– Барбара, я прекрасно понимаю, что вы не имели отношения к краже денег.

– Каких денег?!

– Моих, – спокойно сказал дядька. – Вы даже не проживали в квартире Константина, когда меня обокрали.

– Да я вообще не знаю, кто вы и даже как вас зовут!

– А вам это и не нужно. Знаете, как говорят в России? Много будешь знать – не дадут состариться.

– Я знаю, что многие знания – многие печали.

– Тоже верно, – кивнул дядька.

Я задумалась.

– Вы утверждаете, что Константин украл ваши деньги? – наконец спросила я.

– Нет.

Я моргнула.

– Я не знаю. Разбираюсь. Я знаю несколько фактов. Деньги, которые предназначались мне, до меня не дошли. Исчезли в пути. Путь, в частности, пролегал мимо дома, в котором проживаете вы. У вас оказывается купюра из тех, что предназначались мне. Номера были переписаны, – пояснил дядька. – Вы с вашей подругой, или кто она вам, пришли с кейсом, в котором и лежали деньги, туда, куда их должны были доставить. И что я должен после всего этого думать?

– Вам их в кейсе нес какой-то человек? – спросила я.

– Человек исчез. Бесследно.

– Но он не мог…

– Не мог. Вы знаете, как Каддафи летал в другие страны с визитами?

– Кто?!

– Ливийский лидер.

– А он-то тут при чем?

– Я вам принцип объясняю. Очень, кстати, разумный и действенный. Друг моего отца в советские времена работал в Чехословакии. И вот тогда туда прилетел Каддафи. На двух самолетах. Вначале там не поняли, почему на двух. Оказалось, что в одном был он сам с членами делегации, а в другом – жены и дети тех, кто без его присмотра остался в стране. Может, поэтому ему и удалось править столько лет? На друга моего отца, как, впрочем, и на самого отца, и на знакомых подобная организация дел произвела большое впечатление. А я воплотил ее в жизнь. Вы поняли, о чем я?

– Кажется, да.

– То есть курьера скорее всего нет в живых. Но пока нет тела, я не могу утверждать это со всей определенностью. Сбежать он не мог. Я хорошо разбираюсь в людях. И этот человек был мною неоднократно проверен. И его любимая жена, дочь и сын до сих пор живут у меня. Да и денежки начали всплывать. В нашем городе! Другие люди их тратят – или имеют при себе. Вначале рыжая красотка – вы с ней знакомы – отоваривалась на мои денежки, теперь купюра оказалась у вас. Вам и Алисе платил Константин, так?

Я кивнула. Я не видела, как Константин платил Алисе, но предполагала, что это делал он. Кто же еще? Не Распутин же из своих гонораров? Хотя Константин вполне может вычитать из гонораров певца гонорар для его официальной подруги, раз тот не может завести женщину так, как заводят другие мужчины.

– Но я не обвиняю людей, пока не получу стопроцентных доказательств. Ведь и Константину кто-то мог заплатить этими деньгами, – продолжал дядька.

– Почему вы не поговорите с Константином? – задала я вопрос, который казался мне разумным.

Дядька расхохотался.

– Я решил воспользоваться тем, что идет мне в руки, – наконец ответил он. – Ведь вы сами пришли.

– А… что с Таисией?

– Она в полном порядке. Все рассказала.

– Вы отвезете меня назад в город?

– Простите, но нет.

– Э-э-э…

– Мы вас доставим к человеку, который вас отвезет в город. Завтра. Как раз ознакомитесь с бытом русских людей. Вы же интересуетесь Россией? Вот и посмотрите, как живет простой русский человек.

– А Таисия?

– Доберется сама. Она же русская. Это вы можете запутаться и потеряться. Ну и вообще англичанке лучше одной не путешествовать по России. Тем более той, которая год прожила с Леней Глазуновым.

– Вы с ним знакомы?

– Дружил с его дедом, – сказал дядька, не отвечая прямо на мой вопрос.

– И?..

– Дед был профессиональным вором. «Медвежатником». Мог открыть любую дверь, вскрыть любой замок. Не знаю, смог бы он работать с современной электроникой или нет. Скорее всего, нет. Он был человеком старой формации – во всех планах. Дед Глазунов был очень уважаемым человеком.

– В узких кругах? – улыбнулась я.

– Не только. Его и представители органов уважали. Но это совсем другая история. У деда был сын, отец вашего Ленечки. Дед сделал все, от него зависящее, чтобы сын получил образование. Он получил.

Я спросила какое. Дядька пояснил, что отец Леонида был очень талантливым финансистом.

– Вы про финансовые пирамиды что-нибудь слышали, Барбара?

– Вообще или у вас в России?

– У нас в России. Часть наших пирамидостроителей теперь проживает у вас в Лондоне на денежки, полученные от нашего народа. И насколько я понимаю, неплохо проживает.

– Так отец Леонида…

Дядька кивнул. Я моргнула. Хотя чему я удивляюсь? Я много читала в лондонских газетах о русских, которые перебрались к нам. Я видела фотографии особняков и поместий, которые они купили. Я читала и про вечеринки, которые они устраивают для своих, для обитателей «Лондон-града»…

– Насколько я понимаю, ваш спутник жизни получал образование в Англии?

– Он не мой спутник жизни, – поправила я.

– Но вы же поняли, что я про Леонида Глазунова?

Я кивнула и подтвердила, что да, Леня учился в Англии. Только я не знаю, на кого.

– А то, что он – вор, знаете?

– Вор?! Леня?

– То, что он ничего не украл у вас, еще не значит, что он не вор, – заметил дядька. – Кстати, а ведь вы еще можете не знать, чего лишились в Лондоне.

Он внимательно посмотрел на меня. Я напряглась. Чего Леня мог меня лишить? Моей квартиры? Нереально. Квартира в Лондоне, а у нас в Лондоне нет «черных риелторов», подобных тем, которые лишили жилья многих стариков и просто пьющих людей в России. У нас не так просто лишить квартиры подданную Ее Величества. Без меня Леня не сможет продать мою квартиру. Никак. Тем более, как я уже говорила, тетушка так составила завещание, что даже я ее продать не могу, только передать по наследству потомкам. А Леня на потомка никак не тянет. Да и про мой вояж в Россию знают многие мои знакомые. И жильцы знают, которым я квартиру сдаю.

Мои ценности лежат в банковской ячейке. Леня не сможет забраться в банковское хранилище. В договоре с банком я специально отметила, что не намерена никому выдавать доверенность, а в случае моей смерти завещаю содержимое обществу защиты животных. Ключ у меня с собой. Лежит в том самом потайном кармашке, который обыскивал дядька или его сподручные. Но и одного ключа недостаточно! В банке, где я храню деньги и ценности, клиентов фотографируют! И с клиентом работает постоянный менеджер. Этот менеджер знает меня лично уже много лет.

До счета Ленечка тоже не доберется. Я предупреждала в банке про свой отъезд в Россию и про то, что никаких денег до своего возращения в Лондон снимать не собираюсь. Они это там как-то отмечают – я не знаю тонкостей. Но деньги со счета не уйдут! Это английский банк! Должен поступить платеж от моих квартирантов, но списания быть не должно! Никому. Ни за что. Так что и за счет можно быть спокойной.

Мои личные вещи в Ленечкиной лондонской квартире? Зачем они ему?

– Нет, у меня он ничего украсть не мог, – твердо сказала я дядьке.

– Значит, он вас любил, – просто сказал мой собеседник. – С русскими мужчинами это случается. Его дед всю жизнь любил одну женщину – мать его сына. И она его ждала из всех тюрем и зон. Отец Леонида любил жену, мать Леонида, но она умерла молодой. Леня…

– Вы считаете, что меня невозможно полюбить? Или что русский мужчина не может полюбить англичанку?

– Барбара, полюбить можно и козла.

– Что вы хотите сказать?!

– Тише, тише! Я не хотел вас обидеть! Вы – симпатичная и очень милая женщина. Но до вас Леня встречался совсем с другими женщинами. Вы знаете об этом?

– Нет. Не знаю и знать не хочу. Меня не интересует прошлое мужчины. И мужчину не должно интересовать мое прошлое. То, что было – было до нашей встречи. Надо жить настоящим.

– Может, мне жениться на англичанке?.. – задумчиво произнес дядька. – Которая не лезет в мою прошлую жизнь. Которая не копается в моих вещах и моих документах. Которая не проверяет мой телефон, мои карманы, волосы у меня на пиджаке… Которая не спрашивает, где я был, и с кем, и сколько выпил…

– Неужели нельзя найти такую русскую? – рассмеялась я.

– Мне не доводилось встречать.

– Приезжайте в Лондон.

– Спасибо, я подумаю. К сожалению, человеку, сейчас занимающемуся бизнесом в России, нельзя исключать, что придется быстро рвать когти в Лондон. Или куда-то в другое место за пределами Российской Федерации. Примеров уже более чем достаточно.

– Поэтому у вас такой отток капиталов из страны?

– И поэтому тоже. Народ готовит запасные аэродромы. И вообще не хочет здесь вкладываться. Лучше вложиться у вас. Но это уже другой вопрос и другая тема. У вас есть какие-то мысли по поводу того, чем Леонид занимался в Лондоне?

Я покачала головой.

– Окучивал богатых теток.

Я моргнула, потом попросила объяснить значение слова «окучивал». Дядька популярно объяснил, что имел в виду.

– Но я никак не подхожу под эту категорию! – воскликнула я.

– Вот поэтому я и говорю про любовь. С вас было нечего взять. Или вы просто сами не знаете, что с вас можно взять.

– Знаю, что нечего. Я из обнищавшего рода. И родственников нет. Я – последняя в роду. Некому мне оставлять наследство. И у меня на самом деле не осталось никого из родственников. Ни одного человека! У меня нет богатых друзей. И никогда не было богатых любовников. Мы с Леней познакомились в баре, где я заливала горе, оставшись еще и без работы!

– Любовь, – уверенно кивнул дядька. – Но это может поменять дело…

– Каким образом?! Какое дело?!

– Ведь Леня исчез, так?

Я кивнула.

– Насколько я понял, он не мог вас бросить на произвол судьбы. Подумайте. Вы же остались без денег в чужой стране.

Я на самом деле думала, что Ленечка не мог так поступить…

– То есть с ним случилось какое-то несчастье? – тихо спросила я у дядьки.

Он неопределенно пожал плечами и уточнил, что мне известно о Лениных планах, что он собирался делать в России? С кем встречаться?

Мне не было известно ничего. Дядька посмотрел на меня, как на полную дуру.

– Что я могу сделать? Мне нужно заявить в полицию о его исчезновении? Хотя полиция в курсе…

– Откуда?

Я рассказала про посещение консульства и про выкуп, который за меня требовали. Потом вспомнила, что из гостиницы, где я жила, пропала какая-то американка, которую тоже зовут Барбара.

– Ну вот вам и ответ, – пожал плечами дядька.

– Что я могу сделать?

– Ничего. Возвращайтесь в квартиру к Константину. Скажете, что вас выкрали, потом поняли, что взять с вас нечего, и отпустили. А я вам позвоню. Давайте-ка я запишу номера ваших телефонов.

Я продиктовала и русский, и лондонский. Правда, мобильный телефон с русской SIM-картой сейчас лежал в квартире Константина. Я не стала брать его с собой, когда мы покинули квартиру вместе с Таисией. Я взяла с собой только то, что все время держу при себе – в потайном кармане.

Вскоре дядька уехал, со мной остался тот же молодой человек, который был в доме, когда я проснулась. После сытного и вкусного ужина мне как-то быстро захотелось спать. Глаза просто закрывались. Я не помню, как дошла до кровати.