Текст книги "Её любимые стихи. Небесные стансы"

Её любимые стихи
Небесные стансы
Марк Добрицкий

© Марк Добрицкий, 2017

ISBN 978-5-4485-4983-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Посвящается Татьяне Алексеевне Подольской, любимой матери, ушедшей на небеса
 

Поэт

 
Я беден силою души,
Искусом демоны пытают,
Объятьем душным овивают
Средь стоков сумрачной глуши.
 
 
И, не осилив войско зла,
Я буду ждать, сбирая соки,
Чтобы, когда настанут сроки,
Сгубить постылого козла.
 
 
Лью желчи снова я и снова,
Живу в осаде, меря грех,
Вдали от низменных утех,
Под сенью нищенского крова.
 
 
Пусть не даны мне груды злата,
Я упиваюсь торжеством,
Что нитью связан с божеством,
И щедростью душа богата.
 

Я корни домов ращу

 
Я корни домов ращу,
Стальную посеев рожь,
А ливни не льют – грущу!
И корни невольно то ж.
 
 
Весны золотой исток
Мятежно струит в сердца,
Я вижу святой порог
У домика в изразцах.
 
 
Безгласен страданья дух
У Родины без лица.
Не дремлет ночной петух
На бархате мертвеца…
 
 
Я город ращу, как сад,
А люди в нём, как плоды,
Рождаются – в рай и в ад
И будут там молоды.
 
 
И нету во мне крестов —
Я корни ращу мостов.
 

Мне тихих песен не хватает

 
Мне тихих песен не хватает,
а воздух тяжек и горюч,
мой звездный след в рассвете тает,
сорвавшись вниз с небесных круч.
 
 
И остов твёрд, он как триада,
как триединство пустоты,
как древних улиц анфилада,
как переходные мосты.
 
 
Я – пантеон в соцветьях белых
среди латаний чёрных бурь.
Несу в желаньях оробелых
Амброзии густую хмурь.
 
 
Я – косм, источенный лучами
далёких призрачных энигм,
звенящий звёздными ключами
среди вселенских красных стигм.
 
 
В бурлеске парадигм.
 

Воспоминание о детстве

 
Уходит жизнь в потоке дней,
Печально оглянусь назад,
Теперь всё кажется милей,
Теперь всем пустякам я рад.
 
 
О! Как хочу вновь возвратить
Мгновенья счастья детских лет
И в чувствах прежних воспарить
К заре, несущей мне рассвет.
 
 
Упиться свежестью пруда,
Где поутру дымит туман
И дремлет тёмная вода,
Вдыхая луговой дурман.
 
 
Где стадо сонное коров
С мычаньем плещется, толпясь,
Где пастуха привычный зов,
Что бьёт кнутом не торопясь…
 
 
Как бы хотелось навсегда
В тот дивный возвратится день,
Судьба! Отдай мне те года,
Где юности цвела сирень!
 

Созидатели

 
Их лики смотрят на меня
С вершин божественно-высоких,
Там свет Торжественного дня
Сокрыт в приютах одиноких.
 
 
Блаженных сонм в величье зрит
На зло и бренность мирозданья,
Кто щедр душой, тот устоит,
Того, кто гневен, ждёт страданье.
 
 
В аду, где много жарких мест,
Где души бьются и стенают
И тени смертные окрест
На прах последний упадают.
 
 
А я, укрывшийся от зла
В глубинах грёз, где мой покой,
Жду гибель древнего Козла,
Чертогов дьявольских destroy.
 
 
Чтоб после в пышном цвете празднств
Пойти в колоннах неземных
Среди блистательных убранств,
Среди создателей благих.
 
 
В смиренье буду ожидать,
Когда божественная стать
Придёт и будет созидать.
 

Ностальгия

 
Я песней влеком лесной,
Что птахи поют весной.
 
 
Где утреннею зарёй
Стрекочет цикады рой.
 
 
И грустно глядят луга
На скошенные стога.
 
 
Там детство моё живёт
И в грёзах к себе зовёт.
 
 
Пусть жизни исчерпан срок,
Пьянящий пью детства сок.
 
 
Как в детстве влеком весной,
Дурманом в глуши лесной.
 

Времена года

 
Я с соловьём спою весною,
С рассветом летним окунусь в росу,
Листвой осенней голову покрою
И с зимней вьюгой заблужусь в лесу.
 

Весенние стихи

 
Идёт март,
За ним кот,
или кот
впереди идёт?
ищет кот
кошку кроткую,
на любовь
на короткую,
так и страсть моя,
как мгновение,
среди кучи рифм —
вдохновение,
вот из мыслей вдруг
стебельки-слова
проросли вокруг,
как в степи трава,
может быть, слова
как-то свяжутся,
по тропинкам строк
ровно скажутся
разухабистой
песней звонкою,
и взлетит душа
жаворонкою…
Март ушёл в миг,
бросил кошку кот,
но звенит стих
в целых семь нот.
 

Весна

 
Весны предчувствую дыханье,
Во мне она уже цветёт,
И солнце тянется лобзаньем,
Кропя теплом прозрачный лёд.
И, сердце возбудив волненьем,
Томленье радости живой
Природы свежей прославленьем
Ликует, потеряв покой.
Восторги сладостного зова
Кипят во мне и плавят лёд,
В душе замершей чувства снова,
Гимн торжества весна поёт.
 

Велосипедист

 
По шоссе, по лесным тропинкам,
На колёсах под круглой рамой
Ехал путник, вверяясь инстинктам,
В ареале полей панорамы.
 
 
Не спеша он крутил педали,
Песни пел, соловья тревожа,
А вокруг молодели дали,
Обрамляя природы ложе.
 
 
С неба солнце сочило пламя
На просторы земной юдоли,
Где весна поднимала знамя
Посредине цветов магнолий.
 
 
И крутились колёса тужно,
Раздвигая круги пространства,
Пели птицы в лазури дружно,
Зеленело весны убранство.
 
 
Ехал странник, петляя в поле,
Сердце кровью в аорте билось,
Он мечтал, чтоб в земной юдоли
Всё живое цвело, любилось.
 

Летний вечер

 
Стеариновый свет
Полумрак наполняет,
В паутине тенёт
Очертания тают.
И неясны оттенки
Потухающих бликов,
Над кроватью у стенки
Тени сказочных ликов.
Светолуч уплывает,
Полусонно качаясь,
Жар дневной остывает,
В холодок превращаясь.
 

Осень

 
Вот хмурится утро, вот падают капли,
Дождь серой прохладой стучится в рассвет,
На юг улетают пугливые цапли,
Вновь в желтый природа окрасилась цвет,
Холодные ветры гуляют по крышам,
Туман бледным ликом глядит к нам в окно,
И голос зимы вдалеке уже слышен,
Опять продается на рынках сукно.
Деревья уныло снимают наряды,
Листвой засыпая багряную даль,
А холод-предтеча вливается ядом
В последнюю осени теплую шаль.
 

Октябрь

 
Холодеющей рукой Осень в прах бросает листья,
Над студёною рекой их малюя жёлтой кистью,
Дождь печален и лицом слёзы льёт с чертогов неба,
Он туманом, как свинцом, давит колесницы Феба.
 
 
Убегает прочь тепло дней увядших, канув в лето,
И темно небес чело, стужи древняя примета,
И в багрянце свод дубрав, и таятся ягод гряды…
Догорающий октябрь пал в грибные листопады.
 

Зимний лес

 
Зимний лес прекрасен утром,
Белым инеем оброс,
Весь сверкает перламутром
Между елей и берёз.
И звенящей тишиною,
Затаившийся, молчит,
Величавой красотою
Потрясая даль, стоит.
Белой крышею покрытый,
Словно пеною морской,
Дремлет лес, в снега зарытый,
Святомудр его покой.
 

Зимний лепет

 
Гляньте! Гляньте!
Формы кружев!
Зрите! Зрите!
Влага в стуже!
Снега тога
вьюгой трётся
об дорогу,
что плетётся
за курганы,
за отроги,
стынут раны
той дороги.
Лес угрюмый,
вдоль, стеною,
грезит думой
ледяною.
Иней вьётся
льдом колючим,
звоном бьётся
в кости сучьям…
 
 
Даль клубится
белым пухом,
студит лица
паром, духом.
копи снега
на дороге
и у брега,
где чертоги.
Бесы-черти
в мгле роятся,
в круговерти
воют, злятся.
Гляньте! Гляньте!
Всюду сказки,
в бриллианте
бликов связки,
оникс, жемчуг
блещут в кроне,
льдинки радуг
в зимнем лоне.
 
 
Белый лепет,
стужа! стужа!
Вьюжит! Вьюжит!
Гранит лужи.
 

Приют

 
Вслед идёт Человек
За мятежной судьбой,
Предначертанный путь
Меря твёрдой стопой.
Оглянись, Человек!
Слышишь смех за спиной?
Это радость хмельная
Спешит за тобой.
Оглянись, Человек!
Слышишь топот глухой?
Это скорби постылые
Мчат за тобой.
Чу! Постой, Человек!
Стало тихо вокруг,
Видишь, холмы могил
Появилися вдруг?
А средь них огонёк
Ярко светит в тиши,
Словно добрый приют
В этой мрачной глуши.
…… … … ……
Ты постой, Человек!
Не спеши, не спеши.
 

Река

 
Река в ночи текла средь скал,
Как время – быстро и жестоко,
и лунный взор её ласкал
Лучом жемчужным одиноко.
 
 
А скалы сбрасывали тень
На воды бурного потока,
И снился речке тихий день
У потаённого истока.
 

Усталость

 
Застыл я на кресте дорог,
И ледником нависло небо,
Гнетёт ярмо земных тревог,
И пищей яд мне, вместо хлеба.
Струит вокруг слепящий дым
Успокоительный настой,
Недолго буду молодым
Я сердца нарушать покой.
Мой ангел в небе обновлён,
Он дух прозрачный, и в плоти
Ему не страшен огнь времён
И едкий смрад в свиной клети.
Он свет в горниле, невесом,
В лазурном небе паль,
Несётся пыльным колесом,
Дорогою звёздной – в даль
А я б желал среди дорог
Найти всего одну,
Ту, по которой ходит бог
В священную страну.
 

Всадник

 
Стук, стук, стук, стук, стук, стук,
Тишина стучит вокруг,
А в неё вросли леса,
Протыкая небеса.
Всадник скачет под луной
На кобыле вороной,
Бесы гонятся за ним,
Но он ангелом храним.
Горы высятся вдали,
На самом краю земли,
Мчится всадник за звездой
Мимо леса, стороной.
А звезда ему с небес
Тянет руки прямо в лес
И манит, манит собой,
Словно призрачной мечтой.
Стук, стук, стук, стук, стук, стук,
Тишина звучит вокруг
И грустя стоят леса,
Подпирая небеса.
 

Зимний проспект

 
Иду, глотая метры
Замерзшего проспекта,
Толкают злые ветры,
И обгоняет некто.
Вот рыла позастывшие
Заснеженных машин
Жрут следы забывшие
Протекторами шин.
Деревья по обочинам
Кивают мне, дрожа,
Шагаю, озабоченный,
Проспект в руках держа.
 

Родина

 
Я Родины раны целую взахлёб,
Она не забудет, не отречётся,
Как тот, кто, бросая розы на гроб,
Под маской скорбит и смеётся.
Ладонями сердце из рёбер возьму
И чувствам отдам на съедение,
Мне заводи милы в рассветном дыму
И кудри берёз в отдалении.
Вот в небе я вижу струящий поток
Лучей животворного солнца,
Он греет, как душу родимый исток,
Как отчего дома оконце.
Я в челюсть родного порога уткнусь,
Слезами порог я омою —
Поплачь ты со мной, моя гордая Русь! —
Укрывшийся болью немою.
Пусть здесь обрету я последний приют
И рощей раскинусь младою,
И пусть соловьи свои песни поют
В той роще весенней порой.
 

Память

 
Судьба! Прими воспоминанья
И сделай слиток золотой,
Хотя живут в них и страданья,
И нега юности былой.
В них сложные сотки узоры,
А в сердце мающем моём
Залей живительные поры
Погасшим ледяным огнём.
Страстей былых уже не будет,
Не будет пламени души,
Холодный сумрак их остудит
И дланью смерти сокрушит.
Я памятью впишусь в картины,
Когда меня укроет тлен,
И стану надписью в руинах,
Скрижалью строк средь древних стен.
 

Конь

 
Скачет конь быстрее ветра,
Мощь в груди и сталь в ногах,
Отнимает километры
У дорог, роняя прах,
Подгоняя дни упрямо,
Ветер буйный торопя,
Не сворачивая, прямо,
Век несёт, ноздрёй храпя.
Мчится конь неутомимо,
Свой не замедляя бег,
Будто мукою гонимый,
Ищет ли в степи ночлег?
Так стремится в бесконечность
Гривоогненной скакун,
Это Время мчится в Вечность!
В перекрестье звёздных лун!
 

Картина Мира

 
Стучат в барабаны
Бессильные руки,
Багровые раны,
Стенание муки.
Козлу рукоплещут,
Ублюдки-тираны,
Кровавое хлещет,
Наполнив стаканы.
Безумьем расколот
Грааль мирозданья,
Бесчинствуют голод,
Порок и страданья.
Здесь празднует свадьбу
Властитель коварства,
Багровою гладью
Покрыто пространство.
Инкуб торжествует
Над миром бессильным,
Тираны жируют
На пире обильном.
Гремят в барабаны
Могучие руки,
Затянутся раны,
Замрут боли звуки.
 

На поле он сражений

 
Он шёл вперёд, не зная страха,
Невзрачный низкий человек,
И бил сплеча, разил с размаха,
И вёл французов в грозный век.
Пылала пламенем Европа,
Пред ним колени преклонив,
А он по ней презренно топал,
Себя владыкой возомнив.
И все великие народы,
Своё бессилье показав,
Тирану отдались на годы,
Его властителем признав.
Но славой тешился недолго
Невзрачный низкий человек,
В краю с рекой могучей Волгой
Закончил он победный бег.
И сгинул в сумраке забвений
Средь океанских тёмных вод,
Жестоких войн великий гений,
Венеценосный полковод.
Скрижалью тех былых сражений
Живёт в умах из века в век
В граните новых поколений
Невзрачный, низкий человек.
 

Родник

 
Живёт родник на дне оврага,
Он может много рассказать
Про кровь, что пенилась, как брага,
Когда рубилась с ратью рать,
И неизвестные герои,
Склонясь устало над водой,
В нём пили влагу после боя,
И смертный продолжали бой,
И птицы, в небесах летая,
К ключу стремились, утомясь,
Зверей к нему сбегались стаи,
За влагу хладную борясь,
Так под землёй, не зная края,
Живет родник из века в век,
Бежит вода, всех ожидая,
Будь это зверь иль человек.
 

Сплин

 
Иду во тьме, и тьма во мне.
Срываю маски зла с себя,
Моя душа, она в тюрьме,
Рассвета ждет, весну любя,
И горлом кровоточит грусть.
И давит тяжким твердь земная,
Я птицей в небо вознесусь,
Всё злато мира презирая.
 

Мечта о рае

 
Я брел по жизненной дороге,
Мечту свою лелея,
И, в кровь изранив ноги,
Себя я не жалея,
Стремил к мечте сквозь тучи,
Сквозь бури и ненастья,
Шел с Верою могучей,
Но не обрел я Счастья,
И нет его за рощей,
За морем и горами,
Все оказалось проще —
Оно бродило с нами.
Пусть люди улыбнутся,
Обнимутся вокруг,
И вместе соберутся
Сказать друг другу: «Друг!»
Тогда исчезнет горе,
Поляны расцветут,
И зло потонет в море,
И цепи упадут! (греха)
И розовый ребенок
Обнимет гриву льва,
Как будто он котенок,
Родившийся едва,
Змея-питон ужасный
Здесь ляжет между ног,
И станет Мир прекрасным,
Прославлен будет Бог.
 

Угасание

 
Иссяк огонь в душе,
Уныло бродит время,
Дни старости уже
Несут святое бремя.
И ход жестоких дней,
Как молнии мгновенье,
Уводит всё быстрей
Он ветров дуновенье.
Лишь в детстве счастье есть,
Где дни красой блистают,
В них радостей не счесть,
В них чувства обжигают.
Звенит мороз зимой,
А летом в розах луг,
Грусть гонится порой,
Смыкая жизни круг.
Так время, старый дед,
Смакует в ней года
И оставляет след,
Как кучные стада.
 

Виденье

 
Виденье было мне, не скрою,
Оно пришло ко мне во сне,
Я видел небо над горою
В слепящем бешеном огне,
И вены молний полыхали
В разбитых громом небесах,
В них бури ливнями рыдали
И бились с грозами в лесах,
Я видел всадника с рогами,
Ужасен был он и могуч,
Тот всадник мчался над горами,
Средь бурь, грозы и мрачных туч,
А вслед за ним бежали дети,
Цепями свитые в ряды,
И были все виденья эти
Пророчеством земной беды,
Я видел: ужас истребленья
Вошёл внезапно в каждый дом,
И было каждое мгновенье
Кошмаром, пыткой, страшным сном,
И стихли птичьи щебетанья,
И труб небес раздался вой,
И гром небесного восстанья
Нарушил всех живых покой.
 

Возрождение

 
Укрепляюсь я верой последней,
Что увижу сверкающий край,
Станет задним, который передний,
Замыкающим очередь в рай.
И сольются лучами пространства
В звёздоликой вуали миров,
Вспыхнет радугой яркой убранство
Мирозданья в дыхании ветров.
И погибнет титан чёрно злобный,
В трепетаньях обугленных крыл,
И в сиянии, богоподобный,
Воцарится святой Гавриил.
 

Время! Подожди немного

 
Время! Подожди немного,
Мысли приведу в порядок,
На краю я, у порога,
Скоро выпаду в осадок.
Вдох последний аромата
Выпить мне б лугов цветущих,
Погулять в сирени сада
По тропинкам майской кущи.
Окунутся в омут чистый
И ко дну спустится смело,
Полежать в тени ветвистой,
Окружив пейзажем тело.
Мне б кузнечиком несмелым
Прыгнуть через луг к озёрам,
Насладится плодом спелым
С дерева под косогором.
И к грудям девчонки милой
Напоследок прикоснуться.
Жизнь во мне почти остыла,
Ухожу, чтоб не вернуться.
 

Ночь

 
День почил, явилась ночь,
Тёмных призраков приют,
Улетел Ярило прочь,
Волки воют и поют.
 
 
Осиянный лик луны
В ярких сполохах расцвёл,
Звуком плачущей струны
Озарённый дрогнул дол.
 
 
Тени сказочных миров
Чёрным бархатом легли
На громады городов
Озаряемой земли.
 
 
Ночь таинственно вползла
В усыпательницу грёз,
Изливая яды зла,
Ароматы чёрных роз.
 
 
Усмирила токи рек,
Сны впустила в города,
Совершая свой набег,
В проторённые года.
 
 
Ночь – таинственный причал
Безрассудных юных сил,
Коих день на путь венчал,
Неизведанных светил…
Ночь – начало всех начал.
 

Игра мгновений

 
Сгустился сумрак края дня,
И кружит пляска ветхой смерти,
Вья космы грозного огня
Под флёром алой круговерти.
 
 
Орёл свободы воспарил
Над мраком влажным и невнятным,
А бледный узник свет узрил
В подземном склепе необъятном.
 
 
Кристалл любви сочит дурман
В бескрайнем лоне пасторалей,
Звезды сияющей обман
В заре исчез туманных далей.
 
 
Нависла ива над прудом,
Над пышной водостью и гладью,
А в этот пруд глядится дом
С таинственною кладью.
 

Мосты над пропастью

 
Мосты над пропастью
Повисли огненно,
Багровой лопастью,
Мелькают стогранно.
 
 
Мосты над пропастью,
Как тропы смутные,
В них бродят с робостью
Ветра приблудные.
 
 
Мосты над пропастью,
Над бездной алою,
Висят промежностью,
Вселенной малою.
 
 
Мосты непрочные,
Опоры слабые,
Слова неточные
И строфы вялые.
 

Статуи

 
Листы зелёные упали из ветвей
С деревьев сада в тишь седых аллей,
А в небе у божественных зыбей
Воллюст весенний метит лики фей,
Небесных нимф, валькирий и наяд,
Что в сферах звёздных медленно парят.
И прелостью истлевших мёдных сот
покрыт средь парка потаённый грот,
В нём виден ход подземных тихих струй
и скорбный отблеск мраморных статуй,
что меж забытых древних колоннад
толпой в величии каменном стоят,
в них память скрыта пройденных эпох,
скрижалей трепетный и потаённый слог,
И среди гулких старых изваяний
Фантомы бродят прошлых злодеяний.
Листы зелёные упали из ветвей
в безмолвный мир изваянных людей.
 

Грядущее

 
Паденье! Взлёт! Опять паденье!
Судьбы тревога чертит путь,
Бреду, как тень, как приведенье,
Замшелых лет вминая грудь.
 
 
Дымят остатки прежних терний,
Струятся хлады и тепло,
Живущих нет, и нет растений,
Вокруг пустынно и голо.
 
 
А я бреду, как Жид усталый,
Как символ будущих времён,
Мне смутно виден отблеск алый
И трепет праведных знамён.
 

Расплаты жду, когда оковы

 
Расплаты жду, когда оковы
Мучений тяжких ниспадут
И с неба чёрные покровы
Лучи победные сорвут.
 
 
Я помнить буду то, что было
Потаено в душе моей,
В любви расплавлю, что застыло,
Погребено что было в ней.
 
 
И разумом постигнув веру
О светлых днях и о весне,
Я цепи разорву галеры
Скорбей моих в последнем дне.
 
 
Бесстрашен я в своём стремлении
Коснуться облачных высот,
В безумном вихре вдохновенья
Верша пленительный полёт.
 
 
И, в мёртвых буднях осуждённый,
Своих я не предам идей,
В борьбе паду, судьбой сражённый,
Отметив путь в сердца людей.
 
 
В их память поселясь навечно,
Я в лица мрачных городов
Гранит стихов впишу предтечно,
Исторгнув луч во тьму веков.
 

«Я новый день как мотылёк живу…»

 
Я новый день как мотылёк живу,
в ладье непрочной по судьбе плыву,
а вдалеке манящий зыбкий луч,
как перст господен, явлен с горних круч,
он путь незримый указует в тьме,
в моей земной и гибельной тюрьме…
 
 
Сей путь пройду до самого конца,
любовью напоив людей сердца.
 

Чёрная планета

 
На чёрной планете есть чёрные розы,
на чёрных равнинах цветут.
И чёрные реки, как чёрные слёзы,
По чёрным стремнинам текут.
 
 
Над мрачной планидой лишь звёздное небо
и ночь – антагония дня.
Живущие алкают чёрного Феба,
оковами ночи звеня.
 
 
Здесь бледные тени из звёздной вселенной
по скалам и плёсам бегут.
И в омуте чёрном, что в озере тленном,
как чёрные рыбы, живут.
 
 
Вкруг чёрные монстры, трёхглавые змеи
Роятся, как в плоти глисты
И в гулких извивах, что в тёмных аллеях,
дымятся зловоний пласты.
И нету исхода из вечности мрака
и тяжек томления рок.
 
 
Скользит по созвездиям Овна и Рака
движения чёрный поток.
 

Тени
Вариация на стих Владимира Дорохина «Тени»

 
В круговерти забот утомился мой день
И под вечер иссяк и почил, как стемнело,
Остов дня на распутье зари бледным мелом
Очертила зловеще-безликая тень.
 
 
Поредела толпа, град измучено стих,
Среди странных домов – взоры сумрачных лиц,
Всё в неясных тонах – грани чёрных границ.
Свет угас суетливый на лбах мостовых.
 
 
Словно воронов стаи, кружат надо мной,
Ожидая свой час, темнокрылые тени,
Потом в окна струят и ползут по ступеням
В мой забытый чертог – мрачноватой толпой.
 
 
Я ныряю во тьму, там не видно людей,
Все похищено ночью, измазано чёрным,
Темнота увлекает, и я, ей покорный,
Собираю останки угаснувших дней.
 

Овцы

 
Паслись стада в овечьих шкурах,
паслись средь нищенских долин,
и в рылах овнов, в их фигурах,
скользил необоримый сплин.
 
 
А пастырь с добрыми кнутами
им тучный клевер обещал,
он гнал стада за облаками,
туда, где ветр беду вещал.
 
 
Шло стадо вдаль, кнуту покорно,
тревожа смутную судьбу,
волчцы сновали вкруг проворно,
стада теснились лбом ко лбу.
 
 
Свирепо истекая пеной,
слюной отравленной точа,
волчцы кусали овцам вены,
и кровь сочилась, горяча.
 
 
Но пастырь бдел овец нелепых
от злых клыков и от ружья,
кнутом весёлым бил и гнал их
в исток иссохшего ручья.
 
 
Вдали чернело чёрным поле,
дым вис над пустошью смурной,
А где же клевер? Нету боле!
Его пожёг огнивый рой.
 
 
И рёк пастух овцам безмолвным,
что голод надо переждать,
дожди прольют и будет полным
ковшом медовым эта гладь.
 
 
…так жили овны, всё мечтая
о сочных травах и цветах,
а пастырь пел им ложь о крае,
где клевер мается в лугах.
 

Бег

 
Бегу, дыханье уж хрипит,
В ногах скрипенье, песнь телеги,
Бегу, мелькают камни плит,
А сзади вехи, вехи, вехи.
 
 
Остыть огнём, и будет тлен,
Стремленье бега, это вечность,
В ней плоть сбирает души в плен,
Неся их пламень в бесконечность.
 
 
Всё тщится и упорен ход,
Сплетясь в посулы мановений,
Бегу! Питая пафос мод
И грёзы новых поколений.
 
 
Устал бежать, иссякнув весь,
Застыл, рассыпался во прахе,
Я в будущем гряду, а здесь
Оставлю лишь пороки, страхи.
 
 
А время – это звёздный бег,
Не видя мелкие потери,
Уводит годы – эр и вех,
Седых судьбин и лжи мистерий.
 
 
Бессрочен бег, всё вдаль спешит,
Скрипит, как вьючная телега,
Спешит по острым камням плит,
И нет спасения от бега.
 

Дистихи

 
Я утро-зарю
весне подарю.
 
 
Где солнечный лик
Амура возник.
 
 
Любовями слит
божественный скит.
 
 
В парящих кругах,
средь мира и благ.
 
 
Текущий плазмид
геномом извит.
 
 
И в сполохах гроз
небесный хлороз.
 
 
Стрекалом из страз
пронзённый экстаз.
 
 
Вот злой непокой
над звёздной рекой.
 
 
Бегущей в зарю
у бездн на краю.
 
 
И дистиха крик
неясен и дик.
 
 
В излучинах слов
Средь млечных основ.
 

«Листок бумажный – чист и гладок…»

 
Листок бумажный – чист и гладок,
он ждёт просодию в себя,
но лицемерен я и гадок,
слова калечу – их дробя,
потом сбираю фраз осколки,
их кровью крашу белый лист,
пусть воют строки, словно волки,
я поднял душу – скорбный хлыст.