Текст книги "Игрок в гольф и Миллионер. Техника чемпионства"

Марк Фишер
Игрок в гольф и Миллионер. Техника чемпионства

Посвящается Муктананде

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Глава первая,
в которой игрок в гольф перестает мечтать

Жил когда-то человек, который не верил в себя. Много раз он спрашивал себя: «Ну, почему я такой?» И никогда не мог найти ответа. В конце концов, он пришел к выводу: «Что ж, возможно, это мне на роду написано?»

Хотя он вполне прилично зарабатывал, работая тренером по гольфу, ему ни разу не удалось осуществить свою заветную мечту – пройти квалификационные испытания для участия в турнире профессионалов. Вместо этого он довольствовался тем, что продавал мячи для гольфа и давал уроки членам привилегированного загородного гольф-клуба.

Общение с людьми, которые ежедневно добивались успеха в своей жизни, обостряло его ощущение собственной недостаточности. Когда он был моложе, он был абсолютно уверен, что когда-нибудь его имя будет стоять в одном ряду с великанами гольфа: Джеком Никлосом, Арнольдом Палмером, Томом Уотсоном, Ником Фалдо, Грэгом Норманном, Фредом Каплсом, Ником Прайсом…

Его блестящие успехи в гольфе во время учебы в колледже разбудили в нем надежды. Но когда настало время пройти квалификационные испытания для участия в турнире ПГА[1]1
  ПГА – клуб профессиональных игроков в гольф (США), в который входят инструкторы по гольфу и игроки-профессионалы. – Для удобства все термины, относящиеся к гольфу, разъясняются в сносках, а также приведены в таблице в конце книги. Здесь и далее примечания редактора.


[Закрыть], его навыки игры, которые только улучшались в школе, как будто полностью оставили его в этот момент, словно крысы, бегущие с тонущего корабля.

К тридцати годам он утратил надежду. В конце концов, так много людей убеждало его в необходимости быть реалистом, перестать жить грезами и начать жить для себя. Он уже не помнил, сколько раз даже отец убеждал его, что у него нет никакого таланта – по крайней мере, чтобы участвовать в турнире профессионалов. Когда он согласился работать в гольф-клубе, отец был действительно удовлетворен: во-первых, потому что он сам работал там в качестве бармена, а во-вторых, потому что теперь у сына была постоянная работа с постоянным доходом. Что еще нужно для счастья?

– Детей, – говорила его мать, которую слегка беспокоило то, что тот все еще не женат. – Чего он ждет?

Несмотря на тот факт, что теперь он – как все… ну, почти как все, какой-то внутренний голос, хотя и слабеющий с каждым днем все больше, продолжал тихо нашептывать ему, что у него есть все, что нужно, чтобы стать чемпионом, что сейчас у него просто полоса неудач, что только случайное сочетание неблагоприятных обстоятельств помешало ему достигнуть своей цели.

Вот о чем он думал, ударяя мяч за мячом на обрамленном розоватым вечерним небом клубном поле для тренировок. Он, как автомат, как сумасшедший, посылал в небо мяч за мячом. Используя только первый вуд[2]2
  Вуд – клюшка с большим основанием; набор вудов: первый, третий и пятый (чем больше размер, тем короче клюшка и тем больше угол наклона ударной поверхности).


[Закрыть], он делал триста ударов, четыреста ударов… Его мастерство было очевидно, по крайней мере, на тренировочной площадке: клюшка находила совершенный контакт с мячом, по воле игрока то удлиняя, то сокращая расстояние, на которое улетал мяч, – и все это за отметкой двести пятьдесят ярдов[3]3
  1 ярд = 91,44 см.


[Закрыть]! На краю поля было столько белых мячей, что, казалось, там выпал град.

Несмотря на сотни тренировочных ударов, которые он сделал сегодня, и сотни тысяч за всю свою карьеру, казалось, что он никогда не уставал восхищаться полетом мяча. Сначала он чувствовал мощный контакт, когда основание клюшки соприкасалось с мячом «как раз между винтами», затем следил за крошечным мячиком, взмывающим в небо, наблюдал мгновение, когда в верхней точке своей траектории мяч, прежде чем упасть на землю, кажется, замирал на одном месте на долю секунды, словно невесомый, затем ударялся о твердую землю и катился вдоль игровой полосы. Всякий раз, наблюдая удачный удар, особенно с ти[4]4
  Ти – 1) специальная подставка для мяча перед первым ударом; 2) приподнятая площадка перед этой подставкой.


[Закрыть], он ощущал воодушевление. Конечно, это был необыкновенный прилив сил, но в нем было также и чувство свободы, как будто мяч осуществлял мечту всех людей – уметь летать, как птицы.

Это чувство он испытал и сегодня, когда сделал еще один удар на расстояние свыше трехсот ярдов. Конечно, уже не в первый раз он посылал мяч более чем на триста ярдов, но такой удар всегда вызывал у него душевный трепет.

Однако это длилось недолго. Он снова задумался над тем, что мучило его многие годы: талант только увеличивал горечь и разочарование от его жалкой профессиональной самореализации.

«Я могу послать мяч на триста ярдов, – думал он в тысячный раз, – но не могу пройти даже квалификационные испытания для участия в турнире ПГА».

Хотя он поклялся больше не участвовать в соревнованиях, в глубине души он никогда не мог смириться со своей неудачей и все еще не понимал, что произошло. Единственное объяснение, которое он придумал, заключалось в том, что он был рожден под несчастливой звездой.

Солнце уже садилось за горизонт зубчатых деревьев, когда Роберт – именно так звали нашего игрока в гольф, – казалось, внезапно очнулся. Его правая рука, на которой не было перчатки, болела, как и левая. Слишком много мячей на сегодня – тело ныло, сказывалась недостаточность тренировки. А когда-то, когда он тренировался для участия в турнире, он мог за одно занятие забить тысячу мячей без малейших признаков боли.

Руки у него были мощные, но гибкие, и, казалось, жили своей собственной жизнью. Они, видимо, нравились женщинам, как и сам Роберт, что и говорить. При росте шесть футов три дюйма[5]5
  1 фут = 30,48 см, 1 дюйм = 2,54 см; таким образом, речь идет о человеке ростом около 188 см.


[Закрыть], с широкими плечами, густой светлой шевелюрой, голубыми глазами, он был несколько более крупной и молодой версией Роберта Редфорда[6]6
  Роберт Редфорд – известный американский киноактер.


[Закрыть]. Он без конца получал комплименты и недвусмысленные предложения от своих учениц, являясь, время от времени, причиной ревности мужчин – членов клуба, которые, будучи более богатыми, были, как правило, менее привлекательными.

Он заметил мозоль на внутренней стороне указательного пальца. Когда он был моложе, у него никогда не было мозолей. Он надавил на нее большим пальцем. Как будто ничего страшного. Если он сейчас перестанет работать клюшкой, мозоль, вероятно, исчезнет через несколько часов. Он нахмурился и покачал головой. Какой смысл так долго тренироваться? Разве он не отказался от участия в соревнованиях?

И все же что-то сегодня заставило его снова вернуться к этому и ощущать мир, как прежде, когда его мечта была еще жива, когда, одержимый своей страстью, он мог тренироваться сутками. В чем он не мог признаться даже самому себе, так это в том, что он постоянно возвращался к этим мучительным воспоминаниям, потому что все еще находился в состоянии шока.

В это утро Клара, его девушка, с которой он встречался три с половиной года, устав дожидаться, пока Роберт решится, наконец, сделать ей предложение или хотя бы позволит ей родить ребенка, решила, что между ними все кончено. Он все понял и даже сказал ей, что она может оставить за собой квартиру, хотя это была его квартира, когда они начали встречаться. И теперь он оказался бездомным. Мысль о необходимости поселиться в каком-нибудь дешевом отеле угнетала его.

Он вытер полотенцем свой высокий, покрытый потом и отмеченный необычным шрамом на левой стороне лоб. Он не мог припомнить, откуда у него этот шрам. Роберт знал, что этот шрам у него с детства, и довольно часто думал о нем, словно с ним была связана какая-то тайна, какое-то важное событие. Но именно потому, что оно было таким важным, он забыл его, подавил в себе.

Но затем он перестал сомневаться и сказал себе, что, скорее всего, он получил этот шрам, играя в пиратов или ковбоев со своими приятелями на заднем дворе.

К нему подошел молодой работник клуба и спросил:

– Вы закончили тренировку, сэр?

Роберт вздрогнул, приходя в себя.

– Да, – ответил он. – Вы можете начинать уборку. Принесите мне мою сумку, когда закончите, ладно?

Он прислонил клюшку к сумке, но она соскочила и со стуком упала на землю. Юный кэдди[7]7
  Кэдди – помощник игрока, который подает клюшки и мячи, может советовать.


[Закрыть], веселый рыжий паренек лет пятнадцати, бросился поднимать ее, затем вытащил из кармана тряпку и вытер основание клюшки. Потом он с благоговением положил ее в сумку.

Роберт заметил в глазах мальчишки выражение откровенного восхищения. Для этого мальчика, как и для многих других юношей, работающих в клубе и надеющихся стать профессионалами в гольфе, Роберт был чуть ли не героем, и его клюшки, конечно же, заслуживали поклонения как оружие воина.

Роберт печально улыбнулся. Поразительно, насколько его образ в глазах этого мальчишки отличался от его собственного представления о себе! От образа, с которым ему придется прожить всю оставшуюся жизнь, от образа, похожего на пропахший скукой офис.

Он подошел к мальчику, добродушно взъерошил ему волосы и сунул в руку щедрые чаевые, что он делал редко, так как клубное начальство не одобряло этого. Мальчишка широко открыл глаза, увидев на ладони двадцатидолларовую купюру.

– О, нет, сэр, в самом деле, этого совсем не нужно.

– Все в порядке, малыш, – сказал Роберт на ходу. – Просто помни – никогда не переставай мечтать!

Юноша посмотрел ему вслед, с улыбкой сунул деньги в карман, забрался на свой кар[8]8
  Кар – машина для передвижения по полю для гольфа.


[Закрыть] и поехал собирать мячи.

Проходя через принадлежащий клубу дом, Роберт стянул перчатку и обнаружил еще одну мозоль, вскочившую у него на левой руке.

– Черт побери! – пробормотал он. – Видно, я действительно становлюсь слабаком!

Оказавшись в раздевалке, он хотел было принять душ, но раздумал. Какой смысл следить за собой? Дома его никто не ждет, и ему не на кого производить впечатление. Он примет душ позднее, когда устроится в отеле. В конце концов, что еще ему там будет делать?

Он открыл свой шкафчик, вытащил черную кожаную сумку с ночными принадлежностями и направился к выходу. По пути он прошел мимо лавки чистильщика обуви Ролли, любимого всеми добродушного старика лет шестидесяти, бывшего неизменной принадлежностью клуба. Роберт махнул ему на прощание рукой и заметил у него на прилавке старомодный черный телефон – последний вызов клуба новому времени.

Он нерешительно остановился, затем решил: какого черта, ведь он может позвонить Кларе и из дому. Из дому! Если бы у него был дом…

Не дождавшись третьего гудка, он положил трубку, прежде чем кто-либо ответил. Затем почти машинально набрал первые несколько цифр телефона родителей, подумав, нельзя ли ему будет переночевать у них. На этот раз он положил трубку, не закончив набирать номер. Уже давно у него с отцом были напряженные отношения. Мысль о том, чтобы переехать обратно в родительский дом, была слишком тяжела.

Ролли с тряпкой в руке смотрел, как чем-то расстроенный гольфист идет к двери.

– Обращайся, если нужна помощь, – крикнул он вслед Роберту.

– Конечно, старик! Спасибо!

Он решительно пересек автостоянку членов клуба, подходя к своей машине, старой «Ривьере». Хотя он довольно хорошо заботился о ней, «Ривьера» выглядела дешевой развалюхой рядом с «ягуарами», «BMW», «поршами», «мерседесами» и «роллс-ройсами», принадлежащими членам клуба. Конечно, он знал, что не следует судить о людях по машинам, на которых они ездят. Автомобиль – это всего лишь поверхностный материальный символ. Но стареющая «Ривьера» была видимым символом его краха, что-то вроде фатального недостатка его личности. У него не было ни мужества, ни упорства, чтобы делать в своей жизни то, что ему действительно хотелось, и сейчас жизнь наказывала его за это. Оставалось одно: ненавидеть себя за то, чем он стал и чем останется до конца своих дней.

Глава вторая,
в которой игрок в гольф встречает необыкновенного человека

Он сел в «Ривьеру», бросил свою черную сумку на заднее сиденье и повернул ключ зажигания. Мотор несколько раз кашлянул, затем умолк. Он подождал десять секунд, попробовал снова, но безуспешно. Выругался про себя: эта проклятая машина была не просто старой, она была не в состоянии перевезти его из пункта А в пункт Б!

Один из членов клуба сел в соседнюю машину, сияющий красный «Порш» с откидным верхом. Он самодовольно нажал педаль газа и, глядя на Роберта, натянул пару замшевых водительских перчаток.

Стесняясь завести свой автомобиль под взглядом этого парня, Роберт улыбнулся ему и закурил сигарету. Не желая ни в чем уступить, владелец «Порш» вытащил огромную гаванскую сигару из кармана куртки и тоже закурил, выпустив в атмосферу серию превосходных колец дыма.

– Как дела, Роберт? – крикнул он, надкусывая свою сигару.

Роберт ответил с обычной вежливостью – он не мог позволить себе обидеть члена клуба.

– Отлично, Берк. Хорошая погода!

А про себя подумал: «Богатый ублюдок думает, что должен что-то доказать. Все выставляет напоказ…»

И Берк подтвердил мысли Роберта: дав задний ход, он с визгом выехал со стоянки и, сжигая резину шин, устремился к главным воротам.

Как это ни было глупо, но этот эпизод, казалось, еще раз напомнил Роберту то, о чем он думал весь день: он – безнадежный неудачник, никто, бесполезный для всех. Весна… но даже проклятый автомобиль не хочет заводиться! Он попытался рассуждать здраво. Могло быть и хуже. Например – течь в моторе, что не впервой. Просто надо набраться терпения.

– С каждым днем жизнь становится все лучше и лучше! – усмехнулся он.

Потом вздохнул, протянул руку к сумке, достал из нее фляжку виски и сделал большой глоток.

Пара сигаретных затяжек, пара глотков виски, и фляжка опустела почти наполовину. Он снова попробовал включить зажигание, и на этот раз мотор завелся. Должно быть, «сработал» спирт…

Он вставил кассету в магнитолу. Это был его любимый сборник группы «Роллинг Стоунз», который начинался с песни «Время на моей стороне». Песня ему всегда нравилась, но сейчас, когда ему уже было тридцать лет, он ощутил, что времени у него совсем не осталось.

Он выехал с клубной автостоянки и некоторое время ехал без всякой цели, опустошая фляжку. В какой-то момент он обнаружил, что приближается к месту, которого он обещал себе избегать, – к своей квартире, или, вернее, к ее квартире. Проезжая мимо, он снизил скорость и увидел, как в гостиной зажегся свет. Он отдал бы многое, чтобы иметь возможность повернуть время назад на двадцать четыре часа и снова оказаться в этой квартире с Кларой, дома. Но он совершил огромную ошибку, и теперь было слишком поздно.

Он не поверил Кларе, когда она сказала, что любит его и хотела бы провести с ним всю свою жизнь. Может быть, он не чувствовал себя достойным ее любви. Как может преуспевающая деловая женщина, зарабатывающая в два раза больше, чем он, любить неудачника вроде него, человека, отказавшегося от самого важного в жизни – от своей мечты?

И все же она продолжала верить в него. По существу, она была единственным человеком в мире, который верил в него. Но они встретились слишком поздно, когда он уже растерял все иллюзии, и когда он был убежден, что жизнь не удалась.

Наконец, Клара заявила, что если он не в состоянии принять ее любовь, то это потому, что он не любит ее. Вот почему он отказался связать себя и завести семью.

– Я получил то, что заслуживаю, – бормотал Роберт, чувствуя, что виски начинает действовать. – Именно то, что заслуживаю. Ох, уж эти мои сомнения! Сколько раз я не мог заставить себя сказать такие простые слова: «Да, я действительно люблю тебя, Клара. Я хочу жить с тобой. Давай поженимся и заведем детей…» Я держал ее в состоянии неопределенности, пока она не поняла, что ее любовь так и останется безответной. Как это похоже на меня… Роберт-недотепа! Всегда уступаешь, всегда сдаешься, когда дела идут плохо.

Он нажал на педаль газа. Ему надо убраться от своей квартиры, подальше от этих мучительных воспоминаний. Ему хотелось мчаться все быстрее и дальше, может быть, даже ехать всю ночь. «Роллинг Стоунз» разразились другой песней – «Давай вместе проведем эту ночь». Он добавил громкости. Ему не с кем было провести эту ночь, и уж точно он не мог провести ночь с ней. Она очень ясно дала ему это понять, когда сказала, чтобы он убирался.

Ну и ладно, он уберется. Он приблизился к главной дороге. Сейчас он выскочит на шоссе и помчится: еще посмотрим, есть ли у «Ривьеры» порох.

– Превосходно! – крикнул он и резко повернул в сторону шоссе, даже не глянув в зеркало заднего вида и не слыша вопящих сигналов машин. Чтобы заглушить их, он включил громкость до предела. Выехав по кривой наверх к шоссе, он сразу же нырнул в океан кошмара: длинный черный лимузин ударил по тормозам, так как машина, ехавшая перед ним, внезапно остановилась.

– Что за… – заорал Роберт.

Так как его реакция притупилась от алкоголя, он нажал на тормоза чуть позже, и когда столкновение казалось уже неизбежным, он машинально резко повернул руль вправо. «Ривьеру» занесло на сто восемьдесят градусов, и она на всей скорости врезалась в ограждение. Роберт с силой ударился головой о ветровое стекло и потерял сознание.

«Не всегда ты можешь получить то, что хочешь», – завывал Мик Джаггер: магнитола все еще работала. Автомобили, въезжающие наверх, останавливались, визжа тормозами и провоцируя мелкие столкновения. Водители выскакивали из своих машин и глупо таращились на Роберта. Один из них бросился вытаскивать его из разбитой машины, но остановился, когда мотор «Ривьеры» взорвался, а из-под капота вырвалось облако черного дыма. Все почувствовали волну тепла и отшатнулись. Скоро дым заполнил всю машину, и снизу показались языки пламени. Если никто не вытащит его из машины, Роберт задохнется.

Тем временем шофер черного лимузина выскочил наружу и открыл заднюю дверь пассажирского отделения. Из нее вышел элегантно одетый мужчина лет семидесяти, но, если судить по осанке, в удивительно хорошей форме. Он был среднего роста, стройный и поразительно спокойный, учитывая обстоятельства.

Он замер на секунду, оценивая ситуацию и решая, что надо сделать. А потом быстро пошел прямо к горящей машине.

Шофер закричал ему вслед:

– Эй, босс! Что это вы задумали?

– Если пришел мой час, – спокойно ответил старый джентльмен, – то я не смогу избежать его. Но если нет, то нет причин для беспокойства, правда?

И он переключил свое внимание на воспламеняющуюся машину. Последовал второй взрыв, и еще больше языков пламени устремилось вверх. Вместо того чтобы отступить, старик, к изумлению толпы зрителей, быстро побежал к пылающей машине. Он без труда открыл дверь, расстегнул ремень безопасности Роберта и с поразительной физической силой для человека своего сложения и возраста вытащил гольфиста из машины. Дико звучащие страдания «Роллинг Стоунз» доносили звуки «Не всегда ты можешь получить все, что хочешь». Спустя несколько мгновений еще один взрыв уничтожил то, что оставалось от «Ривьеры».

Шофер помог своему боссу отнести Роберта в лимузин. Когда они пытались уложить его безвольное тело, гольфист застонал: он начал приходить в себя.

Старик мягко коснулся плеча Роберта.

– С вами все будет в порядке. Мы отвезем вас в больницу. Как тебя зовут, сынок?

Несмотря на шок гольфист произнес:

– Роберт. Роберт Тернер. – Но затем снова потерял сознание.

* * *

– Вам надо расписаться вот здесь…

Роберт открыл глаза и встретил взгляд джентльмена в очках с золотой оправой и дорогом темном костюме. Гольфист несколько раз моргнул, чтобы прийти в себя, затем взял в руки документ и рассмотрел его с некоторым удивлением.

– Я представляю интересы владельца черного лимузина, с которым вы чуть не столкнулись, – сказал джентльмен. Роберт также заметил в углу комнаты и шофера черного лимузина, который неловко теребил свою шляпу.

– А где же сам владелец лимузина? – спросил Роберт, и перед ним снова предстали эпизоды аварии.

– О, он только что вышел позвонить. Так вот, этот документ – это письмо, в котором говорится, что вы принимаете сумму в тридцать пять тысяч долларов в качестве достаточной компенсации за все неудобства, причиненные вам аварией, и что вы согласны не возбуждать дело против моего клиента или требовать дополнительную компенсацию в дальнейшем.

– Тридцать пять тысяч долларов?

– Именно.

– Вы из страховой компании? – спросил Роберт, с трудом преодолевая действие успокоительного, которое ему дали.

– Нет. Как я уже сказал, я представляю своего клиента, владельца лимузина, столкновения с которым вы пытались избежать, когда ваш автомобиль выскочил на шоссе.

В комнату вошел старый джентльмен.

– Барни! – сказал он, с удивлением увидев своего адвоката около постели Роберта. – Что вы здесь делаете?

– Это я ему позвонил, – сказал шофер. – Я подумал, что для вашей защиты… и со всеми этими судебными разбирательствами, о которых постоянно слышишь…

Адвокат поджал губы, когда шофер произнес словосочетание «судебное разбирательство», как будто это было богохульство.

– Эдгар, – резко оборвал его адвокат с укоризненным взглядом. – Если вы не возражаете, я думаю, что мы могли бы уладить этот вопрос сами.

Повернувшись к Роберту, он добавил:

– Соглашение, которое мы вам предлагаем, более чем справедливо, не так ли?

Роберт был не согласен.

– Сейчас я ничего не подпишу, – ответил он.

– Я понимаю, – мягко сказал Барни. – Вы хотите сначала посоветоваться со своим адвокатом, верно?

– У меня нет никакого адвоката, и он мне не нужен!

– Значит, вы хотите получить больше денег, в этом дело? Вы понимаете, что затеяли опасную игру? Если уж на то пошло, вы были пьяны, когда произошла авария.

– Послушайте, оставьте меня одного, пожалуйста! Я не собираюсь судиться с человеком, который спас мне жизнь.

– Барни, – вмешался в разговор старик. – Я думаю, наш друг устал. Давайте поговорим обо всех этих делах позже, ладно?

– Да, сэр. Как скажете.

Адвокат сунул свои бумаги в портфель и направился к двери как раз в тот момент, когда вошел врач и принес великолепную новость: рентген показал, что у Роберта нет ни контузии, ни сломанных костей, всего лишь несколько незначительных порезов и царапин. Нет даже необходимости оставлять его в больнице – он может сейчас же отправляться домой.

– Чудесно! – сказал старый джентльмен с доброжелательной улыбкой. – Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается. Вас подбросить?

Роберт медлил, не зная, что и думать об этом необычном персонаже. Лицо старика было до такой степени безмятежно, до такой степени лишено морщин, словно жизнь не оставила на нем никаких следов. Невозможно было сказать точно, сколько ему лет на самом деле. Самой замечательной его особенностью были глаза – огромные, ярко-синие, с веселыми искорками. Казалось, они излучали внутреннюю, постоянно присутствующую радость. Это были глаза человека, который многое повидал, но не «износился» и не устал в результате долгого путешествия по жизни. Напротив, он смотрел на все свежим любопытным взглядом ребенка. Все его существо, казалось, выражало своеобразную спокойную удовлетворенность, которую Роберт нашел пленительной и в то же время завидной.

– Нет, все в порядке, – ответил он, наконец. – Но в любом случае, благодарю вас.

– О, но я настаиваю! – Казалось, старик не собирался принять никакого «нет» в качестве ответа. – Ведь нас это нисколько не затруднит, – верно, Эдгар?

Эдгар кивнул головой.

– Конечно, сэр. Нисколько не затруднит.

– Это очень любезно с вашей стороны, но… как раз с сегодняшнего утра у меня, в сущности, нет дома, куда я мог бы вернуться. Моя девушка и я – мы только что расстались.

– О, понимаю. – Старик кивнул, словно и в самом деле все понял, не желая смущать Роберта вопросами личного характера. В сознании гольфиста возникло милое лицо Клары, и он задумался.

– Ну, что ж, в таком случае, – предложил, наконец, старик, – почему бы вам не провести денек-другой у меня? У меня достаточно свободного места.

Роберт нашел это предложение абсурдным. Ведь он всего час назад встретился с этим человеком. И все же, подумал он, может быть, это судьба? Он больше не был желанным гостем в своей собственной квартире. Одна дверь закрылась, другая открывается. И в самом деле, что он теряет? Повести ночь одному в захудалом отеле – вряд ли заманчивая перспектива.

– Я не хочу… стать обузой…

– Для меня это будет удовольствием. Эдгар, помогите нашему новому другу собрать вещи, пожалуйста.

Шофер надел на голову шляпу, поспешил к кровати и помог Роберту встать.

– А кто он? – спросил Роберт у Эдгара, как только старик вышел из палаты.

Эдгар улыбнулся.

– Это преуспевающий бизнесмен и самый замечательный босс из всех, у кого я работал. Все называют его просто «Миллионер».

Роберт повторил про себя эти слова, пытаясь привыкнуть к странному имени. Ну, что ж, подумал он, если он хочет, чтобы его так называли, то почему бы и нет? Может быть, ему нравится окружать себя ореолом таинственности. Этот Миллионер был, без сомнения, одним из самых удивительных людей, которые когда-либо встречались Роберту, и следующие несколько дней обещали быть любопытными.

* * *

Вскоре они все уже сидели, удобно устроившись, в длинном черном блестящем лимузине Миллионера и ехали в Хэмптон.

Всю первую часть их путешествия Роберт молчал и думал, глядя в окно на пробегающие мимо картины. Старик, по-видимому, понимал потребность Роберта осознать все случившееся и тоже молчал. Наконец, Роберт оторвался от своих мыслей и повернулся к старому джентльмену.

– Прошу простить мне то, что я не очень веселый спутник, – извинился он.

– О, ничего страшного, ведь у вас был трудный день, – доброжелательно ответил Миллионер.

– Эдгар сказал, что вы бизнесмен. И довольно успешный, как я могу заметить. – Роберт погладил кожаное сиденье и печально улыбнулся, вспомнив свою разбитую машину.

– Я много работал, – скромно ответил Миллионер. – Роберт, могу я спросить вас, чем вы зарабатываете себе на жизнь?

– Если я скажу вам, то вы, вероятно, захотите высадить меня у следующего фонаря.

– Да? Это почему же? Вы что же – преступник, бегущий от правосудия?

– Нет, все не так интересно. Просто я настоящий неудачник. Вот чем я зарабатываю себе на жизнь. Я потерпел крах в том, что умею делать лучше всего, – в гольфе.

– Действительно? Значит, вы игрок в гольф?

– Профессиональный игрок в гольф, тренер в загородном клубе. Как говорится: не умеешь играть – учи других! – Он горько улыбнулся, затем с неожиданной откровенностью, которая иногда появляется по отношению к совершенно незнакомым людям, добавил: – Я всегда мечтал о том, чтобы участвовать в соревнованиях, может быть, даже выигрывать в крупных турнирах. А сейчас я торгую мячами для гольфа. Если вы сможете найти лучшее определение неудачника, я хотел бы его услышать.

Миллионер ответил не сразу. Ему понравилась искренность Роберта. Немногие люди способны так честно оценивать себя, особенно при первой встрече.

– Но вы ведь еще молоды. Могу я спросить, сколько вам лет?

– Тридцать.

– Ну, значит, вы молоды, по крайней мере, по сравнению со мной.

– Да, возможно, я еще молод для бизнесмена, писателя или художника. Но для игрока в гольф это много, поверьте.

– Но разве Грегу Норманну не было сорок лет, когда его назвали игроком года?

– Исключение только доказывает правило. И Грег Норманн – это Грег Норманн.

– А разве Бен Креншо не стал победителем на турнире профессионалов в сорок три года?

– Но он победил и в нескольких других турнирах, будучи еще молодым.

– Ладно, – пожал плечами Миллионер. – Но если вы все время будете подыскивать уважительные причины неудаче, то оставите себе немного шансов на удачу, не правда ли?

Роберт нахмурил брови и подумал, что, в сущности, он рановато отказался от своей мечты, если так старается найти оправдание своему поступку. С другой стороны, надо было как-то зарабатывать на жизнь. Мысль о том, чтобы продолжить образование, – не потому, что он хотел узнать больше, а потому, что он не смог пройти квалификационные испытания для участия в соревнованиях, – была ему неприятна. Он также не мог себе представить, что он будет жить в долг, как вынуждены жить большинство игроков в гольф, пока не добьются победы в турнире профессионалов. Кроме того, он чувствовал бы неловкость, позволяя Кларе оплачивать большую часть счетов. Даже работая тренером в клубе, он зарабатывал вдвое меньше, чем Клара, и, несмотря на либеральные мысли, которые он высказывал при людях, этот факт всегда казался ему унизительным.

– Скажите мне, как вы думаете, у вас есть талант? – спросил Миллионер.

Роберт понял, что Миллионер говорит о настоящем времени, а не о прошлом. В каком-то смысле это меняло ситуацию – по крайней мере, хоть у кого-то еще оставалась вера в него, пусть даже этим человеком был старый чудаковатый Миллионер.

– Не хочу хвастаться, но думаю, что да, есть.

– В таком случае, если у вас есть талант, то почему же вы не добились успеха?

Это был простой, вполне логичный вопрос, на который гольфист не мог найти ответа уже долгое время.

– Не знаю…

– Может быть, дело в том, что где-то глубоко внутри вы никогда не верили, что сможете победить?

– Сводить ежедневно концы с концами и одновременно пытаться сдать квалификационные испытания для участия в соревнованиях не так-то просто, – возразил Роберт.

– Так же, как и стать миллионером. Впрочем, верно одно: недостаточно просто верить, что ты можешь стать миллионером, чтобы действительно стать им. Ни один миллионер никогда не становился богатым без уверенности в собственном успехе. Я уверен, это же относится и к гольфу. Правила успеха постоянны независимо от сферы деятельности.

– Вы в самом деле так думаете?

– Я не просто думаю, я в этом абсолютно уверен.

Прежде чем Роберт успел спросить еще что-нибудь, лимузин остановился перед внушительными воротами из кованого железа, которые тут же открыл охранник. Машина последовала дальше по длинной подъездной дороге, окаймленной с обеих сторон старинными фонарными столбами.

Они проехали мимо одного жилого дома, в котором обитали садовник с женой, затем мимо второго, более крупного, где жил обслуживающий персонал, и, наконец, остановились перед фасадом третьего огромного особняка, очевидно, главной резиденции Миллионера, более похожего на замок, чем на дом. Роберт присвистнул от восхищения.

– Теперь я понимаю, почему вас называют Миллионером!

– Ну, знаете, – скромно ответил тот, – истинные признаки богатства – это не внешние признаки.

Шофер поспешил открыть дверь, и Миллионер с Робертом вышли.

– Спасибо, Эдгар, – сказал старик. – Не думаю, что сегодня нам еще понадобится машина.

– Да, сэр.

Эдгар снова сел в машину и поехал в гараж. У главного входа их ожидал дворецкий.

– Добрый вечер, сэр.

– Добрый вечер, Генри. Не могли бы вы показать нашему гостю его комнату? Он будет жить с нами день или два.

– Конечно, сэр.

Миллионер повернулся к Роберту.

– Генри даст все, что вам нужно. Это его работа, так что не надо стесняться. Хорошенько отдохните, а завтра мы посмотрим, есть ли у вас талант, чтобы стать настоящим профессионалом.

Стр: