Текст книги "Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии"

Манипулирование и контроль над общественным мнением

Нынешнее состояние нашего общества, основанное на финансиализированной экономике, часто изображают последней и непревзойденной стадией капитализма. Но так ли это? Отличается ли сегодняшняя ситуация расцветом, позволяющим надеяться на бесконечное распространение материального и политического благосостояния на всю планету? Это более чем сомнительно. Нынешнее положение дел напоминает скорее начало XX века, когда западная цивилизация пребывала в высокомерной уверенности в своем превосходстве над всем миром… пока не вспыхнул мировой конфликт. К сегодняшнему моменту, когда в Европе – по причине или под предлогом украинских событий – организуется новая холодная война, падение нашей цивилизации, кажется, уже началось. Демократические принципы поруганы, как об этом красноречиво свидетельствует система слежения за электронными и телефонными коммуникациями (PRISM), существование которой обнародовал Эдвард Сноуден[21]21
  См.: Greenwald G. No Place to Hide. N.Y.: Metropolitan, 2014. (Рус. изд.: Гринвальд Г. Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма. СПб.: Питер, 2015.)


[Закрыть]. Демократическое государство не может разрешить себе доступ к переписке своих граждан и граждан других государств, а завтра, если позволит технология, читать их мысли. Стоит регулярно напоминать себе содержание 12-й статьи Всеобщей декларации прав человека: «Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию». Общество, описанное в «1984» Джорджем Оруэллом, по всей видимости, осуществляется на наших глазах, и реальность порой превосходит литературу. Технология позволяет кошмарам стать реальностью. Демократия трещит по швам из-за интенсификации и банализации контроля над гражданами. Нет, человечество заслуживает другого «конца истории».

Манипулирование общественным мнением, инструментализация страхов получают все больший размах. Сегодня от угрозы катаклизма уже требуется спасти прежде всего… самих финансовых монстров, считающихся лидерами национальных экономик. То есть те же самые банки, которые производят токсические финансовые продукты и снимают сливки с ими самими во многом произведенного кризиса, приходится во имя стабильности и экономического процветания поддерживать за счет государственных средств! Вчера это нужно было делать во имя цивилизации, нации, демократии, из страха перед варварством, «чтобы покончить с войнами», то есть чтобы эта стала последней. На деле производители оружия – Крупп в Германии и Шнейдер во Франции – имели свои интересы и защищали их изо всех сил. Страх американских банков, давших займы Великобритании и Франции, перед колоссальными финансовыми потерями был одним из ключевых факторов вступления США в войну в 1917 году.

Сегодня, как и вчера, чтобы защитить банки от взятых ими же самими рисков и обеспечить их выживание, все может быть принесено в жертву, включая демократию. Слова героя «Семьи Тибо» (в продолжение уже цитировавшегося отрывка) не утратили, увы, и сегодня своей актуальности: «Никогда правительства, пользуясь своим могуществом, не предписывали умам такого полного отречения, никогда не подавляли устремлений масс так жестоко!»

Власть и лобби финансовой аристократии

Таким образом, демократические принципы попираются сегодня прежде всего в экономической сфере. В самом деле, как правило, независимо от исхода тех или иных выборов, в западных государствах превалирует один политический курс – курс финансовой аристократии. Она так уверена в главенстве и превосходстве своих интересов над интересами экономики и общества (лобби обычно уверяют в совпадении этих интересов), что она избегает всякого обсуждения этой темы. Но хуже всего то, что большинство политических лидеров ей верят или по крайней мере ведут себя так, будто ей верят.

Эта настоящая каста поглощает астрономические суммы, будучи по сути не способной инвестировать их в экономику. Эти суммы с нарастающим темпом циркулируют внутри этой системы «казино-финансов» вопреки и в ущерб предпринимательской логике, а сомнительные пари на разорение фирм, банков и стран заменяют стандартные финансовые операции, свойственные капиталистической экономике. Для этих пари характерно, что риски перераспределяются на все общество. В глазах гигантских финансовых организмов, достигших критического размера и определенной плотности связей внутри экономической и финансовой ткани (ставших, таким образом, что называется «too big to fail»), именно на государство, а значит, в конечном счете на налогоплательщика, пенсионера, клиента банка, безработного, возлагается миссия принять на себя риски и, когда нужно, оплачивать счета. В итоге эта финансиализированная экономика подрывает основы как экономического, так и социального здания.

Что же делают политические лидеры, чтобы исправить ситуацию и обуздать финансовое казино? Они встречаются… и все чаще! Уф, слава богу! Начиная с 2011 года ситуация в Греции привлекает к себе внимание европейских руководителей. Их регулярные встречи производят все более смехотворное впечатление, а решения только усугубляют сложность положения. Спектакль хотя и удручающ, но отработан до ритуала: красная ковровая дорожка, как в Каннах, громогласные заявления после переговоров, почти семейные фото, пресс-конференции и самопоздравления. Австрийский писатель Карл Краус в предисловии к своим «Последним дням человечества» (1922) охарактеризовал предвоенные годы как время, «когда опереточные фигуры разыгрывали трагедию человечества». Век спустя эта фраза не утратила своей актуальности. Герои сегодняшнего действа, призванные воплощать авторитет государств, часто совершенно дезориентированы. Кажется, что они движутся наугад. Их цель – успокоить и обнадежить финансовые рынки, и им это какое-то время удается. Но их решения эфемерны, ибо тщетна сама цель. Религия неолиберализма требует все новых жертв на алтарь финансового казино. Все попытки успокоить финансовые рынки тем не менее иллюзорны.

II. Пытаться удовлетворить финансовые рынки – пустая затея

В романе Роберта Музиля «Человек без свойств» главные герои незадолго до 1914 года решают организовать «Комитет по выработке директив в связи с семидесятилетием правления его величества», или Императора-миротворца. Что из этого вышло? Вспыхнула война, император Франц Иосиф скончался в 1916 году, а Австро-Венгерская империя перестала существовать в 1918-м. Век спустя уже не имперские аппетиты, а финансовые рынки и их судороги вовлекают экономику и общество в чрезвычайно опасную логику. Пытаться утолить их так же абсурдно, как накануне мировой бойни чествовать Императора-миротворца.

Рынки по определению ненасытны и принуждают ко все новым жертвам. Сто лет назад жертв требовали вознесенные на пьедестал нации. Наивысшей жертвой было «пасть на поле брани», и эта жертва стала уделом миллионов европейцев. Сегодня финансовые рынки обожествляются так же, как вчерашние нации, и так же принуждают общество к постоянным жертвоприношениям. Вопрос о том, хороша ли эта цель, представляется нелепым, настолько все убеждены в ее очевидности. Кажется, что, если не ублажать финансовые рынки, нас ожидает худшее: острая неплатежеспособность государств, снижение их котировки международными рейтинговыми агентствами, что в свою очередь приведет к еще более суровым мерам жесткой экономии. Именно такую политику чаще всего навязывают правительства, центральные банки и международные институты, подобные МВФ. Здесь установился настоящий консенсус. Дело представляется очевидным. Кажется неуместным ставить вопрос об эффективности такой системы и о способах ее оправдания. И все же – рискнем поставить его.

Разрушительные последствия кризиса

Приходится признать, что с 2008 года, когда разразился кризис, такая стратегия не принесла значимых успехов. Южная Европа все более обессилена вследствие применения мер жесткой экономии. Греческое правительство, сформированное 25 января 2015 года, не сумело переломить эту тенденцию. В первом квартале 2016 года доля безработных здесь достигала 25 %. Согласно отчету Национального центрального банка, опубликованному в июне 2016 года, начиная с 2008 года 427 тыс. греков в возрасте от 15 до 64 лет, в основном дипломированная молодежь, покинули страну. В начале 2016 года процент безработицы среди молодых достиг 52 %. Для сравнения: в Испании он составлял 45 %, а в целом по Европейскому союзу – 19 %. В той же самой стране, в Греции, зарплаты с 2010 до 2014 года упали на 24 %, и около трети населения жило ниже уровня бедности. С 2008 до 2012 года прямые и косвенные налоги выросли соответственно на 53 и 22 %. Для наиболее бедной половины населения рост был куда более ощутимым: 337 %. Налог на добавленную стоимость (НДС) достиг абсолютно несуразного уровня: 23 %, в том числе для кафе и ресторанов[22]22
  Анализ фонда Hans Böckler. Берлин, 2015.


[Закрыть].

В 2014 году все большее число фирм, будь то публичных или частных, не выплачивали полностью зарплаты своим сотрудникам или услуги своим поставщикам. Бюджет на образование пал одной из жертв этой политики. Его резкое сокращение привело к закрытию или поглощению около тысячи школ. И наконец, с 2009 до 2011 года число самоубийств выросло на 137 %.

В Германии, чью экономику часто ставят в пример, в 2016 году около 13 млн человек, то есть около 16 % населения, жили ниже официального уровня бедности. Сюда входят 220 тыс. человек, имеющих «мини-работы», зарабатывающих от 1 до 2 евро в час и поэтому не считающихся безработными. Секторы с низкой зарплатой (то есть в 2013 году ниже 9,3 евро в час) сильно выросли. В том году они включали 8,37 млн человек, 24,31 % населения на окладе. В Германии, экономическом моторе Европы, миллионы людей живут на мизерные зарплаты. Снижение безработицы, которым кичится страна, было достигнуто превращением безработного в бедного работника.

Во Франции уровень жизни 14 % населения был ниже официального уровня бедности. В третьем квартале 2013 года более 80 % оформлений на работу были заключены в форме временных контрактов, по определению прекарных. Согласно так называемому альтернативному отчету ЮНИСЕФ за 2015 год, 20 % детей, то есть 3 млн, живут ниже официального уровня бедности, около 30 тыс. лишены крова, 8–10 тыс. живут в трущобах, и каждый год около 140 тыс. молодых людей до 25 лет покидают школу без какого-либо диплома.

В Италии в 2015 году 7,6 % населения жили в нищете, в так называемой абсолютной бедности, то есть не имели возможности приобретать товары первой необходимости и найти минимально пригодное для проживания жилье. В Испании продолжается драма выселений, касающаяся семей, не способных выплатить долг по недвижимости или даже платить проценты по нему: согласно Центральному банку Испании, в первом квартале 2013 года более 35 тыс. семей были, таким образом, вынуждены покинуть свои квартиры.

По всей Европе правительства, будь то левые или правые, вопреки предвыборным обещаниям своих лидеров, усиливают налоговое бремя на средний класс, равно как и на малоимущих. В США ситуация сходная: в 2015 году примерно 43 млн американцев, составляющих 13,5 % населения, жили ниже уровня бедности. Изрядное их число не входит в статистику по безработице, поскольку, например, безработный, не имеющий (потому что, например, исчерпавший) право на пособие, уже не фигурирует в статистике. Это позволяет США объявить 5 % безработицы на сентябрь 2016 года, что никак не соответствует действительности. Промышленный рост, зафиксированный здесь в 2014 году, был вызван в значительной мере снижением цен на нефть, которая стала после золота экономическим эталоном страны. Другим фактором является продажа оружия. От века к веку торговля страхом становится все более прибыльной.

Наконец, в Японии в 2012 году за чертой бедности жили 16 % населения.

Попытки удовлетворить финансовые рынки выразились в субсидировании банковской системы за счет налогоплательщиков и без каких-либо встречных требований. Это привело к рекордной задолженности в развитых странах: «Европейская комиссия одобрила выделение европейскими государствами примерно 4,5 трлн евро, то есть 37 % ВВП Европейского союза на поддержку банковских учреждений»[23]23
  Barnier М. Le Communiqué de Presse de la Commission Euro-péenne // Bruxelles. 06.06.2012.


[Закрыть].

Сомнительная роль центральных банков

Своим массивным вмешательством в самые критические моменты финансового кризиса центральные банки помогли избежать развала банковской системы. Однако, поддерживая ее на плаву, они играют решающую роль в рамках той финансовой политики, обслуживающей крупные банки, которая показала свою неспособность решить наиболее фундаментальные проблемы, с которыми сталкивается экономика и которые разбираются в этой книге.

В июле 2012 года заявления президента Европейского центрального банка (ЕЦБ) Марио Драги, призванные успокоить финансовые рынки, о том, что ЕЦБ «готов сделать все необходимое для сохранения евро», возымели ожидаемое действие. Намек на то, что программа погашения государственного долга, которой воспользовались Греция, Ирландия и Португалия, будет продлена, позволил процентной ставке, особенно испанского и итальянского долга, вернуться к более низкому уровню. Но надолго успокоить финансовые рынки невозможно. ЕЦБ был вынужден снизить свою базовую процентную ставку до 0,5 % в 2013 году и практически до нуля к 2015-му.

22 января 2015 года президент ЕЦБ объявил о введении гигантской программы выкупа активов на 60 млрд евро; в марте 2016 года эта сумма достигла 80 млрд в месяц[24]24
  Это касается государственных облигаций стран Еврозоны, а позднее и больших мультинациональных компаний, чье финансирование не представляет никакой сложности. Самые маленькие компании не смогут, по-видимому, извлечь из этой программы ЕЦБ никакой выгоды. Эта политика, следовательно, никак не позволит им возобновить свое инвестирование: Rasch М. Die EZB verdrängt private Investoren // NZZ. 19.07.2016.


[Закрыть]. Всего до марта 2017 года, когда месячные выкупы опять снизятся до 60 млрд, общая сумма капиталовложений в финансовую систему достигнет примерно 1740 млрд евро! Уже в силу своего объема эта программа должна была бы остаться чрезвычайной и ограниченной во времени. Однако она затянулась и стала чреватой определенными опасностями.

Будущее покажет, достигнут ли вмешательства этого европейского учреждения намеченной цели: оживить экономику. Трудно поверить, что такие объемы выкупа позволят ее достичь. По сути, ЕЦБ загнал себя в тупик. Вместо того чтобы повернуть назад и изменить политику, он изо всех сил настаивает на ней, вкладывая в нее астрономические средства. Выставляя себя не зависящим от политической власти, он принимает меры, выгодные финансовому сектору.

Кроме того, ЕЦБ неограниченно одалживает европейским банкам по очень низкой ставке. Чтобы воспользоваться ссудами, банк должен предоставить гарантии. ЕЦБ относится к ним весьма снисходительно, поскольку часто принимает активы рискованного качества[25]25
  Nyborg K. G. Collateral Frameworks: The Open Secret of Central Banks. Cambridge: Cambridge University Press, 2017.


[Закрыть], например, ценные бумаги, основанные на ипотечных кредитах клиентам с сомнительной платежеспособностью. Такое попустительство ЕЦБ позволяет банкам быть менее строгими с условиями выделения кредитов на недвижимость своим клиентам и получать весьма высокую прибыль. Действительно, они предоставляют кредиты клиентам такого типа по завышенной ставке, а занимают у ЕЦБ по низкой. Такая политика потворства небезопасна для самого ЕЦБ и способствует обращению рискованных финансовых продуктов, от которых избавляются банки. В результате системный риск только повышается.

Заем денег у ЕЦБ с почти нулевой ставкой позволяет также инвестировать в облигации некоторых государств еврозоны, предположительно не несущие риска, но имеющие более высокую доходность, – что является весьма заманчивой перспективой[26]26
  Тем более что такие скупки облигаций не требуют обладания собственными дополнительными капиталами. Как если бы, например, риск дефолта для Греции был равен нулю.


[Закрыть]. Получив эти займы, соответствующие банки ввязываются в арбитражные операции[27]27
  Арбитражные операции – в данном случае имеется в виду получение предположительно гарантированного дохода без вложений собственного капитала.


[Закрыть].

Суммы, которые широкомасштабно вбрасываются ЕЦБ в финансовую систему, на самом деле не вкладываются в экономику. У крупных банков явно другие приоритеты. Вместо того чтобы сосредоточиться на том, что по идее должно было быть их главной деятельностью – на кредитовании европейских предприятий, имеющих рентабельные долговременные инвестиционные проекты, – они втягиваются в арбитражные сделки и распространение сложных и часто токсичных финансовых продуктов[28]28
  В силу своей сложности токсичные финансовые продукты таят в себе риски, которые в момент покупки обычно не выявляются покупателем, т. е. несчастным клиентом создавшего их банка. Когда они продаются в широком масштабе, они производят существенную прибыль для выпускающих их банков, но вместе с тем и системный риск для экономики, в том смысле, что когда их токсичность материализуется, у клиента (частного или юридического лица) обнаруживаются серьезные финансовые трудности. Примеры этого мы еще приведем в гл. III и I V. См. также: Seele P., Chesney M. Toxic Sustainable Companies? A Critique on the Shortcomings of current Corporate Sustainability Ratings and a Definition of ‘Financial Toxicity’ // Journal of Sustainable Finance & Investment. 2017. Vol. VII. No. 2.


[Закрыть].

Эта ликвидность, вброшенная в финансовый сектор, способствует повышению биржевой прибыли, тогда как экономика и общество остаются в трудном положении. Эти суммы лишь способствуют расширению пропасти между финансовой и экономической сферами, причем финансовый сектор становится, таким образом, тормозом для экономического и социального развития. ЕЦБ делает систему еще более хрупкой.

В США покупки Федеральной резервной системой (ФРС) государственных облигаций закончились в октябре 2014 года. Они достигли рекордного уровня: к 15 октября ФРС обладала 2,3 трлн долл. долговременных (то есть минимум трехлетних) американских облигаций. Такую же сумму держали другие центральные банки, например Японии и Китая, или фонды национального благосостояния, остальное было приобретено такими институциональными инвесторами, как пенсионные фонды. В США денежные вбросы со стороны Центрального банка также носили массивный характер, пока не были приостановлены. Действительно, невозможно без тяжелых последствий раздувать баланс ФРС. В какой-то степени американские компании подхватили эстафету, поскольку продолжают вбрасывать на биржевой рынок гигантские суммы. Согласно отчету FactSet и S&P Capital IQ, в 2013–2014 годах американские компании выкупили собственных акций на 950 млрд долл. Если следовать предпринимательской логике, эти колоссальные суммы должны были использоваться для продуктивных инвестиций, которые могли бы способствовать росту занятости. Вместо этого они только усугубили все тот же разрыв между финансами и экономикой: биржевые котировки кажутся в полном порядке, тогда как экономика (несмотря на снижение цен на нефть, начиная с 2014 года), а следовательно, и общество испытывают немалые трудности.

В Японии скупка государственных облигаций Центральным банком также приняла колоссальные масштабы. Только в 2014 году ее объем достиг 600 млрд евро. Скупка в таких гигантских пропорциях оскудняет японский долговой рынок. Согласно Такудзи Окубо, ведущему экономисту Japan Macro Adviser, такими темпами Центральный банк сможет к 2018 году приобрести половину существующих японских облигаций[29]29
  Uhlig A. Geldpolitik contra Fiskalpolitik // NZZ. 3.11.2014.


[Закрыть]. ЦБ скупает также и огромные объемы акций[30]30
  Центральный банк Швейцарии не отстает: он инвестировал в американские акции не менее 62 млрд долл., 20 из которых за первое полугодие 2016 г. См.: Stocker F. Die Schweiz schluckt einen satten Teil der US-Börse // Die Welt. 22.08.2016.


[Закрыть]. В 2016 году он входил в число пяти важнейших акционеров по меньшей мере трети самых крупных компаний страны, в частности, тех, которые составляют индекс Nikkei 225. Как и в других странах, результаты такой финансовой политики отнюдь не соответствуют провозглашенным целям. Экономика по-прежнему буксует, инфляция близка к нулю, стране угрожает дефляция.

Следует в целом прокомментировать провозглашенные цели этих трех центральных банков. Первая из них, контроль над инфляцией, наводит на размышления: банки стараются скорее стимулировать рост цен, чтобы он достиг 2 %, и Япония – не единственное место, где эта цель пока не достигнута. В Европейском союзе между маем 2015-го и маем 2016 года этот рост был равен – 0,1 %, в США – 1,1 % (август 2015 – август 2016 годов). На самом деле, инфляция пришла на рынки недвижимости, а также на финансовые рынки с характерной для них повышенной неустойчивостью. Борьба с этой инфляцией предполагала бы со стороны центральных банков прекращение политики колоссальных вливаний ликвидности в финансовый сектор. Вторая цель, носящая более общий характер, – стабильность финансовой системы – остается целью, как говорится на жаргоне экономистов, «долговременной» (читай: недостижимой). На деле же огромные денежные массы, вбрасываемые в финансовый сектор, лишь способствуют манипуляциям как процентными ставками, так и ценами на акции и облигации, что приводит в конечном счете к хронической нестабильности финансовых рынков. Третья цель, которую ставит себе только ФРС, – это полная занятость. Согласно официальной статистике, эта цель кажется близкой к достижению, но, учитывая объем скрытой безработицы и неполной занятости, она выглядит весьма «долговременной». Результаты, достигнутые центральными банками, пока весьма умеренны.

Иллюзия банковского союза

Вернемся в Европу 1914 года, когда президент Французской республики Раймон Пуанкаре провозгласил лозунг о «Священном союзе», подхваченный многими политическими деятелями: Францию «героически защитят все ее сыны, и ничто не разрушит Священный союз [народа] перед лицом врага»[31]31
  Poincaré R. Au service de la France. T. IV. Paris: Plon, 1927. P. 546.


[Закрыть]. В 2014 году речь идет совсем о другом союзе, которым гордятся наши правительства: о банковском союзе, призванном стабилизировать европейские банки. Достижение более чем умеренное, если учесть, что этот союз может спасти только два банка среднего размера и что он начнет функционировать более или менее удовлетворительно не раньше 2025 года. Пока не оздоровлена финансовая система и размеры банков не сокращены до приемлемых, так чтобы ни один из них не мог назваться «системным», и пока они не располагают более существенным уровнем собственных капиталов, – такой тип банковских союзов останется ложным решением, полезным исключительно для коммуникации внутри брюссельской администрации[32]32
  Ее годичный бюджет на коммуникацию составляет 500 млн евро в год!


[Закрыть]. Именно системный характер национальных банковских лидеров и опасен, ибо в особо критические моменты подвигает правительства перекладывать расходы на спасение банков скорее на плечи налогоплательщика, чем на владельца акций и облигаций, под предлогом, что это якобы сокращает риск дефолта или банкротства. Однако обязывать налогоплательщика без всяких компенсаций платить по счетам банков, хотя в их трудностях он совершенно не виноват, во-первых, несправедливо и, во-вторых, ведет к обеднению населения.

Защитить налогоплательщиков и предусмотреть ответственность держателей акций и облигаций – это и означало бы создать финансовую систему из банков разумного размера, способных принять всю полноту ответственности, то есть объявить о реальном банкротстве, если их стратегия оказалась слишком рискованной.