Текст книги "Дорси, или Превратности судьбы"

Маркиз де Сад
Дорси, или Превратности судьбы

Из всех земных добродетелей, дарованных нам природой, наиболее достойной, несомненно, является благотворительность. Воистину, что сравнится с трогательной радостью облегчать страдания ближних? Не в те ли самые минуты, когда душа наша следует этому благородному движению, она более всего приближается к Верховному Существу, нас сотворившему? Уверяют, что тому часто сопутствуют невзгоды: пусть так, но вы радовались, заставили радоваться других, разве этого не довольно для блаженства?

Вряд ли был кто-либо ближе друг к другу, чем граф и маркиз де Дорси: братьям было около тридцати лет, оба служили в одном полку, и оба не были женаты. Ничто не в силах было их разъединить. После смерти отца каждый унаследовал свою долю имущества. Однако, желая еще более укрепить столь драгоценные связующие их узы, они зажили одним домом. У них была общая прислуга. Даже жениться они решили на двух сходных с ними по характеру подругах, согласных нерушимо поддерживать этот счастливый союз.

Пристрастия же братьев не во всем были одинаковы: старший, граф де Дорси, любил покой, уединение, прогулки и книги. Несколько мрачный нрав его отличался благородством, кротостью и чувствительностью. Одним из прекраснейших порывов его души было стремление помогать людям. Шумные собрания не прельщали его. Когда никакие обязательства не удерживали его в городе, он предпочитал проводить несколько месяцев в принадлежавшем братьям живописном имении неподалеку от Легля, в окрестностях Першского леса.

Маркиз де Дорси, куда более живой и общительный, нежели его брат, особым пристрастием к деревенской жизни не отличался. Наделенный обворожительной внешностью и нравящимся женщинам складом ума, он невольно стал рабом собственных успехов. Эта излишняя склонность к женскому полу, с которой он так и не смог совладать, подкрепленная необузданностью его души и горячностью ума, стала главным источником всех его бед. Некая весьма привлекательная особа, живущая в окрестностях упомянутого нами имения, настолько занимала мысли маркиза, что он, можно сказать, стал сам не свой. Он не присоединился в этом году к своему армейскому полку и даже разъехался с графом – и все ради того, чтобы поселиться в городке, где обитал предмет его поклонения. Там, всецело посвятив себя обожаемой богине, он забыл у ее ног обо всем на свете, жертвуя и своим долгом, и чувствами, некогда привязывавшими его к дому любимого брата.

Говорят, что ревность, подстегивая любовь, увеличивает ее во сто крат. Такова история маркиза. Соперник, назначенный ему судьбой, был, как утверждали, человеком столь же подлым, сколь и опасным. Стремление нравиться своей любовнице, предупреждать козни коварного соперника, безоглядно предаваться своей любви – вот что занимало мысли и дела маркиза, вот какова была причина, отдалившая его этим летом от любящего брата, который с горечью переживал разлуку и охлаждение их отношений.

До графа едва доходили весточки от маркиза. Написать ему? Но в ответ на свои письма он лишь удостаивался нескольких слов, окончательно убеждавших графа, что брат совсем потерял голову и мало-помалу отдаляется от него.

Безвыездно оставаясь в своем имении, граф вел размеренный образ жизни. Чтение, длительные прогулки, постоянные заботы, связанные с благотворительностью, – таковы были его занятия; при этом он был куда счастливее брата, поскольку, по крайней мере, испытывал удовольствие от собственных поступков, в то время как постоянные треволнения, беспокоившие маркиза, не оставляли ему времени толком задуматься о том, что происходит.

Таково было положение вещей, когда однажды граф, увлеченный интересной книгой и прельстившись восхитительной погодой, рассчитывая вернуться с прогулки в обычный час, оказался на расстоянии более двух лье от границ своего имения и не менее шести лье от своего замка. Очутившись в уединенном уголке леса, он был не в состоянии без посторонней помощи отыскать дорогу обратно. Растерянно глядя по сторонам, он с радостью замечает в ста шагах маленькую крестьянскую хижину, куда и направляется в надежде немного передохнуть и справиться о дороге.

Он подходит, открывает дверь и попадает в убогую кухню – самое просторное в доме помещение. И какая душа не содрогнулась бы при виде открывшейся графу картины: юная, шестнадцатилетняя девушка, прекрасная, как солнечный свет, поддерживает упавшую без чувств женщину лет сорока, орошая ее самыми горькими слезами. Черты обеих женщин были разительно схожи: очевидно, граф встретил мать и дочь.

Увидев вошедшего, молодая девушка воскликнула:

– Кто бы вы ни были, вы что, пришли оторвать от меня мою матушку? Ах! Лучше отнимите жизнь у меня, только оставьте эту несчастную в покое.

Произнеся это, Аннетта (так звали девушку) бросается к ногам графа с мольбами, поднятыми к небу руками, как бы ограждая графа от своей матери.

– Поистине, дитя мое, – говорит удивленный и взволнованный граф, – опасения ваши совершенно напрасны: не знаю, что вас тревожит, милые дамы, но смею заверить, какими бы ни были ваши горести, Небо послало вам в моем лице скорее покровителя, нежели врага.

– Покровитель! – восклицает Аннетта, устремляясь к матери, которая, придя в чувство, в страхе забилась в угол. – Покровитель! Вы слышите, матушка? Этот господин говорит, что он нас защитит, он говорит, что Небо, к которому, матушка, мы так взывали, что само Небо послало его, чтобы защитить нас! – И, обращаясь к графу, она продолжала: – Ах, сударь! Какое благое дело вы совершите, оказав нам помощь. Нет на земле двух существ, более нас достойных жалости. Помогите нам, сударь, помогите! Эта бедная и достойная женщина не ела уже трое суток. Да и что ей есть? Чем я могу ее утешить, когда она приходит в себя? В доме нет ни крошки хлеба… Все нас покинули… Нас оставили здесь умирать с голоду, и одному Богу известно, что мы ни в чем не повинны. Увы! Мой бедный отец, честнейший и несчастнейший из смертных! Он виновен ничуть не более нас, а завтра, возможно… О сударь, сударь! Вам еще не доводилось заходить в более несчастливый дом, чем наш! Говорят, Господь никогда не оставляет отверженных, а вот мы тем не менее покинуты…

По душевному смятению девушки, по ее бессвязным речам, по жалкому состоянию матери граф мог увидеть, что в этом бедном доме действительно произошла какая-то ужасная катастрофа. Его отзывчивая душа не могла не откликнуться на чужое несчастье. Он умоляет обеих женщин успокоиться, вновь и вновь заверяет их в своей доброжелательности и настоятельно просит поведать ему свои печали. После очередного потока слез – следствия блеснувшей надежды на неожиданное избавление – Аннетта просит графа присесть и начинает историю беспросветных горестей своей семьи, мрачное повествование, нередко прерываемое ее слезами и рыданиями.

– Отец мой – один из беднейших и честнейших людей в нашей округе. Он добывал себе хлеб ремеслом дровосека. Его зовут Кристоф Ален. У него было двое детей от этой несчастной женщины. Девятнадцатилетний сын и я; мне недавно исполнилось шестнадцать. Отец сделал все возможное, чтобы дать нам образование. Мы с братом более трех лет проучились в пансионе в Легле и умеем хорошо читать и писать. После нашего первого причастия отец забрал нас из пансиона: платить за нас он был более не в состоянии, ведь он и наша мать все время сидели на одном хлебе, лишь бы дать детям хоть какое-то образование. Когда мы вернулись, брат уже был достаточно крепок, чтобы работать вместе с отцом. Я помогала матери, и наш неприхотливый быт был хорошо налажен. В то время, сударь, все нам благоприятствовало, и, казалось, неукоснительное соблюдение долга привлекало к нам благословение Небес, пока с нами не случилось – сегодня уже неделя с того дня – самое страшное несчастье, какое может произойти с такими бедными и беззащитными людьми, как мы. Когда это случилось, брат работал в двух лье от места происшествия. Отец мой был один примерно в трех лье отсюда в сторону леса, ведущего к Алансону, когда вдруг он обнаруживает у подножия дерева тело какого-то мужчины… Отец подходит поближе с намерением оказать несчастному помощь, если тот еще в ней нуждается. Перевернув тело, он стал натирать его виски вином из своей дорожной фляжки. Вдруг, откуда ни возьмись, четверо скачущих во весь опор стражников набрасываются на отца, связывают и препровождают в тюрьму Руана, обвиняя в убийстве человека, которого он, напротив, пытался вернуть к жизни. Представьте, сударь, нашу тревогу, когда отец в обычный час не вернулся домой. Брат вскоре пришел с работы. Он быстро обежал все окрестности и на следующий день поведал нам печальную новость. Мы тут же дали ему те немногие деньги, что еще оставались в нашем доме, и он помчался в Руан на выручку бедного отца. Три дня спустя брат написал нам. Как раз вчера мы получили его письмо. Вот оно, сударь, – говорит Аннетта, не в силах сдержать рыданий, – вот оно, это роковое письмо… Брат советует нам быть наготове, поскольку в скором времени нас также могут схватить и отправить в тюрьму для очной ставки с отцом, которого, хотя он и невиновен, уже ничто не может спасти. Труп еще не опознан. Ведется расследо

...

конец ознакомительного фрагмента