Текст книги "Эти странные итальянцы"

Мартин Солли
Эти странные итальянцы

НАЦИОНАЛИЗМ И САМОСОЗНАНИЕ

Нация без самосознания

Итальянцы – не нация, а просто скопище людей. В первую голову они считают себя и друг друга римлянами, миланцами, сицилийцами или флорентийцами, а уж потом итальянцами. Кроме шоссе, железной дороги и католической церкви, такие города, как Турин и Бари, Неаполь и Триест, пожалуй, ничто не связывает.

Области Италии не похожи одна на другую. Глубоко укоренившаяся региональная замкнутость вполне объяснима, ведь как единое государство Италия существует лишь с 1861 года, а прежде Апеннинский полуостров занимали независимые графства, герцогства или коммуны. Процесс объединения обернулся многотрудной геополитической штопкой, причем политики того времени хорошо понимали, какие сложности еще предстоят. Лидер процесса Рисорджименто (национального объединения) Кавур как-то заявил: «Италию мы так или иначе слепили, теперь давайте слепим итальянцев». Будь он жив, и поныне трудился бы над этим.

Время от времени итальянцы пытаются осознать себя единым народом и даже выказывают несколько вымученный национализм – к примеру, когда итальянская футбольная команда завоевывает Кубок Мира или лыжник Альберто Томба ставит шесть рекордов подряд. Но в остальном жители Италии ощущают себя итальянцами только вдали от родины: в кафе-мороженом Мельбурна, в бельгийской шахте или на матче по американскому футболу в Штатах.

С другой стороны, отсутствие национального самосознания – факт положительный, ибо итальянцы не приемлют милитаризма и шовинизма. Они уверены, что все конфликты можно разрешить путем компромиссов либо подкупа, и всеми способами избегают конфронтации. Поэтому любая держава, которая посягнет на Италию, прежде чем приносить в жертву своих солдат, пусть попробует договориться. Не исключено, что итальянцы продадут родину, если цена их устроит.

Со своей колокольни

Впрочем, итальянцам есть дело до национального самосознания. Быть может, потому, что они не чувствуют себя до конца итальянцами, им так хочется обрести свои корни. «Откуда вы родом?» – для итальянца не праздный вопрос, он требует обстоятельного ответа. Ни один итальянец, в отличие от англичанина или американца, услышав его, не смутится и не станет мямлить: «Даже не знаю, дайте подумать. Живу я в Лондоне, а родился в Хертсфордшире, потом родители переехали в Лидс, в Бристоле я пошел в школу, в Саутгемптоне начал работать».

Итальянец точно знает, откуда он родом, и повсюду, как флаг, возит с собой родной город или деревню. Работающий в Турине уроженец Сан-Джорджо (Апулия) всю жизнь будет считать себя апулийцем. На туринца он совсем не похож, и никого это не удивляет. Связи с родным Сан-Джорджо он не утратит никогда. Не случайно знаменитости, крупные политические деятели, как правило, помогают родному городу и землякам.

Происхождение человека тесно связано с таким ключевым для итальянцев понятием, как «campanilismo », то есть взгляд со своей колокольни, верность своим пенатам, лучше которых в мире не найти. Итальянцы трогательно любят родные места и с трудом отрываются от них.

Такой доморощенный патриотизм, естественно, влечет за собой ожесточенное соперничество между соседними деревнями, городками, провинциями и областями. Порой, кроме этого соперничества, итальянцы больше ни о чем думать не могут – только и твердят, как ленивы и безалаберны выходцы из других семей, деревень, городов, областей, ну просто ни на кого нельзя положиться! И как хорошо было бы жить в Италии без «gli altri » – без тех, других итальянцев!

Как другие относятся к итальянцам

По общему мнению, всякий итальянец – это шумный, нервный, пройдошистый средиземноморский тип, чей ум и природная изобретательность опорочены ленью и безалаберностью. Всем известно, что итальянцы живут в стране шедевров искусства, почти в раю. Итальянцев принято считать веселыми и жизнерадостными; среди них есть гениальные дизайнеры, модельеры и кулинары. Да, они умеют петь и готовить, но физически не способны соблюдать порядок и дисциплину. У итальянских мужчин черные зализанные назад волосы, массивные ляжки и демоническая страсть в глазах. Итальянские женщины до замужества неподражаемо прекрасны, а после превращаются в толстых, низкорослых кумушек.

Итальянцы, живущие в Америке, пребывают в полной уверенности, что Италия ничуть не изменилась с тех пор, как их деды и прадеды покинули ее на рубеже веков. И когда они наезжают в Италию прикоснуться к своим корням, то с большим изумлением узнают, что далеко не все их земляки бедны, имеют по десять детей и живут в одной комнате с ослом и курами, не все женщины одеты в черное и гнут спину в полях, и не все мужчины носят шляпы и целый день просиживают в баре. Итальянцы в Америке никак не ожидали, что Италия станет одной из самых развитых стран мира, где каждая семья имеет по меньшей мере два автомобиля, а в ее собственном доме есть не только водопровод и электричество, но также телевизоры, видеомагнитофоны, сотовые телефоны и биде.

Особое отношение

В результате массовой эмиграции в конце XIX – начале XX века возникли крупные итальянские общины в Соединенных Штатах, Аргентине, Уругвае и Австралии. В США проживает двадцать миллионов американцев с итальянскими фамилиями. Однако американских или аргентинских граждан итальянского происхождения считают итальянцами, а не американцами или аргентинцами, особенно если они обогатились и достигли успеха. Фрэнка Синатру, Роберта Де Ниро, Фрэнсиса Форда Копполу и Сильвестра Сталлоне все почитают итальянцами, а отнюдь не американцами. Особое отношение к итальянцам имеет и оборотную сторону. Так, Диего Марадона уже давно вернулся домой, в Аргентину, а в судах Неаполя до сих пор слушаются дела о признании его отцовства, и ни один иск еще не был отклонен.

Как итальянцы относятся к богатым иностранцам

Иностранцев, особенно богатых, итальянцы жалуют. Австрийцы, швейцарцы и тем более немцы восхищаются итальянским климатом, культурой, пляжами и образом жизни. Италия для них – традиционное место отдыха, ведь еще во времена Римской империи варвары нередко пересекали Альпы, чтобы выпустить пар. Жители Апеннин терпели их веками и с удовольствием принимают теперь. Во всяком случае, в Италию ежегодно наезжают спустить заработанные на Севере деньги шесть миллионов туристов.

Правда, французов здесь недолюбливают: уж больно спесивы. Итальянцам кажется, будто потомки древних галлов свысока глядят на заальпийских соседей, что последних безмерно раздражает. Но самым непростительным грехом французов является то, что они заполонили рынок своим посредственным вином, которое ни один итальянец в здравом уме пить не станет.

Взаимоотношения англичан и итальянцев гораздо более сложны и напоминают притяжение полюсов. Англичанам нравятся резкие запахи, шумы, краски, страсти и хаос Италии, а итальянцев прельщают английское спокойствие и порядок.

Итальянцы понимают, что за границей жизнь налажена лучше, зато иностранцы многим обделены, ведь у них нет такого солнца, таких красот, и одеваются они кое-как, и едят, и пьют черт-те что, чем и объясняется многовековая и, пожалуй, чрезмерная тяга иностранцев к «bel paese » – этой чудесной стране.

Череда иноземных вторжений (варвары, галлы, норманны, испанцы, арабы, австрийцы, немцы), от которых итальянцам далеко не сразу удавалось освободиться (порой это занимало несколько веков), внушила им священный ужас перед всяким нашествием. Его итальянцы готовы терпеть только за соответствующую плату. Недаром римская пословица гласит: «Franza о Spagna, purche se magna » («Хоть испанцы, хоть французы – дали б только жрать от пуза»).

Итальянцы по природе очень любознательны и проявляют огромный интерес к чужим варварским обычаям. Они любят читать и слушать рассказы о жизни других народов и часто ездят в отпуск за границу, дабы лишний раз удостовериться в том, что им уже известно: их собственная страна – лучшая в мире, поскольку в ней есть все необходимое для жизни: солнце, вино, еда и футбол.

В глубине души итальянцы свято убеждены в том, что, хотя есть более преуспевающие страны, чем Италия, по существу, все люди на свете такие же ленивые, беспечные и порочные, как они, только у других хватает ума это скрывать.

Как итальянцы относятся к бедным иностранцам

Иностранная иммиграция – явление в Италии сравнительно недавнее. Традиционно слово «иммигрант» итальянцы применяли к переселившимся в их места жителям других частей Италии. Но начиная с. 80-х годов в Италию понаехало много албанцев, выходцев из Восточной Европы, Сенегала и стран Магриба. Отношение итальянцев к народам Южной Европы и Северной Африки представляет собой смесь сочувствия и презрения. Итальянцам импонирует цвет их кожи, а особенно то, что чужаки берутся за черную работу, которую иначе им пришлось бы делать самим. Они солидарны с той идеей, что выражена в получившем «Оскара» итальянском фильме «Средиземноморье»: все живущие на его берегах «una faccia, una razza » («на одно лицо и одной породы»). Но они обижаются, если кто-то осмелится уподобить их бедным иммигрантам вроде албанцев или африканцев, которые на светофорах предлагают им помыть стекла у машины; итальянцам совсем не по нраву, когда оскверняют их светлый образ.

Как итальянцы относятся к самим себе

Итальянцы считают себя страстными и обаятельными: такой имидж они пытаются создать себе в глазах иностранцев.

Они сознают, что жить в Италии – привилегия, и никоим образом не желают признать Италию европейской Золушкой. Отказ некоторых государств вступить в Европейское сообщество их озадачивает: сами они давно и охотно проторили официальную тропу в Брюссель.

С невольным мазохизмом итальянцы сокрушенно кивают, если им вздумают попенять на их недостатки. И недаром: они и сами знают, что «gli altri italiani » («прочие итальянцы») не удовлетворяют высокому критерию надежности, принятому в западном мире.

Но никакую критику они не принимают настолько всерьез, чтобы перевоспитаться. Итальянцы не чувствуют потребности менять свои привычки, отчасти потому, что считают это делом безнадежным, отчасти потому, что их устраивает периодическая девальвация лиры, когда туристы с туго набитыми бумажниками на всех парах мчатся в «bel paese ». Коль скоро иностранцам приятно, или, по крайней мере, не противно их общество, значит, все не так уж плохо.

Север и Юг

Итальянцы часто упрощают свои внутренние разногласия путем прямолинейного разделения Севера и Юга.

Северянин взирает на южанина как на неотесанного мужлана, полуараба, который мирится с мафией и живет на деньги, выделенные трудолюбивым Севером. Южанин взирает на северянина как на немытого мужлана, полуавстрияка-полуфранцуза, которому по чистой случайности довелось родиться в богатейшей части страны и который бездумно тратит деньги, в поте лица заработанные южанами, что трудятся на его фабриках и землях.

Хотя оба портрета несколько утрированы, они отражают мнение многих итальянцев; не случайно Северная Лига (политическая партия, выступающая за федерализм, недалеко ушедший от сепаратизма) оказывает серьезное влияние на итальянскую политику.

Различий между Севером и Югом в питании, привычках и языке достаточно, чтобы эти страсти постоянно разжигались. Основу южной кухни составляют макароны и оливковое масло, северной – кукуруза, рис и сливочное масло. А языковое несходство столь велико, что фильм «L'amore molesto» («Любовь утомляет»), сделанный на юге Италии, пришлось дублировать для северного кинорынка.

Все, что плохо в Италии и в итальянском характере, северяне сваливают на южан. Скажем, коррупцию, которая пронизывает итальянскую политику и правительственные структуры, они считают «типично южной заразой», старательно игнорируя тот факт, что центром недавнего скандала по поводу коррупции и взяточничества стал североитальянский город Милан.

Экстремисты из Северной Лиги и южане, разъезжающие на машинах с флагом Конфедерации, лишь усугубляют разногласия, благополучно забывая о том, что если б все южане вернулись по домам, южная Италия осталась бы без экономической поддержки, а северная лишилась бы всех парикмахеров.

Предостережение

Италия – страна противоречий. Страна католической церкви и мафии. Наиболее «проевропейская» страна в Европе, хуже всех исполняющая директивы Общего рынка. В Италии самая передовая инженерия и самый плохой водопровод. Это страна сказочного богатства и крайней бедности.

Как заметил американский посол, когда вернулся в Штаты из Рима: «Италия – очень бедная страна, но там живет очень много богатых людей». Это высказывание подкреплено статистикой: в 1992 году специалисты Общего рынка подсчитали, что из стран, входящих в Европейский союз, в итальянской области Ломбардия самый высокий уровень благосостояния. Однако итальянцам нравится козырять своей бедностью; они уверены, что жители североевропейских стран гораздо богаче их, но умеют ловко скрывать свое богатство.

ХАРАКТЕР

На сцене

Итальянцы – прирожденные актеры, и вся их жизнь порой выглядит одной длинной пьесой. Большую часть жизни они проводят на публике, выставляя себя напоказ, а показать себя они умеют. Делают ли покупки в супермаркете или демонстрируют модели одежды, работают в конторе или регулируют уличное движение, обслуживают клиентов в ресторане или идут на прием к врачу, итальянцы всегда с блеском играют свою роль. Играть они выучиваются с детства и лицедействуют всю жизнь.

Поскольку играют все поголовно, на итальянской сцене актеры нередко переигрывают; да иначе и невозможно, иначе как отличить драму от реальной жизни?

По одежке встречают

Очень много внимания итальянцы уделяют своему внешнему виду. Итальянец всегда одет подобающим образом, ведь для роли нужен соответствующий антураж. Начальник вокзала должен быть в форме, чтобы выглядеть как начальник вокзала, не то он может провалить свою роль. Главное в жизни – это стиль. Таксист, учитель, врач, адвокат, инженер должны быть одеты и вести себя в точности как таксист, учитель, врач, адвокат, инженер.

Относиться к жизни легко, а главное – показать другим, что ты относишься к жизни легко, где бы ни был – на пляже, на дискотеке или на службе, – это и есть стиль. Благодаря ему итальянцы с удовольствием занимаются самой что ни на есть нудной работой, скажем, служат охранниками или телохранителями. Сами посудите, сколько тут возможностей показать, как ты хорошо выглядишь, как доволен своей жизнью. И неважно, что работа утомительная, особенно зимой, неважно, умеет ли охранник стрелять, есть ли у него лицензия на ношение оружия, – важно хорошо смотреться в своей роли.

Нигде эта черта итальянцев не проявляется так отчетливо, как в спорте. Не суть, умеешь ли ты плавать, но для подводного плавания ты должен быть одет как положено, иметь соответствующее оборудование – словом, выглядеть как настоящий ныряльщик. Вот почему так важно быть в курсе последней моды, ведь мода сделает твое исполнение более убедительным. У многих итальянцев чердаки забиты спортивной одеждой и аксессуарами, на которые истрачена уйма денег, но теперь все это заброшено, поскольку либо вышло из моды, либо владелец увлекся другим видом деятельности.

Спортом тоже зачастую занимаются напоказ. Когда вошли в моду облегающие лыжные костюмы из лайкры, начался настоящий бум беговых лыж. Теплолюбивые итальянцы одержимо катались, невзирая на холод и физические перегрузки (кто знает, может, оно и полезно для здоровья?), чтобы потом эффектно появиться в баре.

Итальянцы всегда замечают, как одеты другие, особенно иностранцы (разумеется, все они одеты плохо). Во время Второй мировой войны бежавшим из лагерей английским военнопленным пробираться через Италию было труднее, нежели через любую другую из европейских стран. Костюмы, перешитые из военных мундиров, простынь и одеял, могли ввести в заблуждение немцев, но никак не итальянцев.

Allegria

«Allegria» – это всеобщий подъем и радость жизни, которыми чужаку проникнуться нелегко. Это явление связано с итальянской натурой, вобравшей в себя солнце, общительность, веселье; вот почему итальянцы так часто смеются в компании.

«Allegria» – штука заразная, и не участвовать в ней считается дурным тоном. Все собравшиеся на семейный пикник в горах демонстрируют «allegria», покатываясь со смеху, когда дядюшка Джанни изображает, как тетушка Рита случайно села на кактус, хотя эту историю они уже слышали миллион раз.

Противоположностью «allegria» служит депрессивная форма меланхолии. От нее посторонние тоже избавлены, ибо меланхолия совпадает с осенней сыростью и сезонным повышением цен и налогов.

Но в целом итальянцы смотрят на жизнь оптимистично. Хорошей иллюстрацией этого оптимизма служит трогательное итальянское приветствие: «Пусть самые печальные дни твоего будущего будут похожи на самые счастливые дни твоего прошлого».

Статус и процветание

Итальянцы начисто лишены снобизма; деление общества происходит только по принципу богатства. Тот, у кого есть деньги (даже временно), может их тратить и афишировать, где и как ему угодно. И все безоговорочно признают его могущество – конечно, если денег достаточно.

Главная мечта итальянских мужчин, – пуще, чем стать звездой футбола, – приобрести крупную футбольную команду. Как бизнес это совсем не выгодно, зато создает имидж человека, который наверху. Недаром семейство Аньелли (владельцев ФИАТа) стоит у кормила туринского «Ювентуса», а парвеню («a rrivista ») высокого полета Сильвио Берлускони недостаточно обладать почти всеми средствами массовой информации: чтобы проложить себе путь наверх, надо стать владельцем знаменитого спортивного клуба «Милан».

ПОВЕДЕНИЕ

Искусство устраиваться

В искусстве устраиваться (arrangiarsi) итальянцам нет равных. И дома, и на чужбине, где они живут общинами, итальянцы всегда умеют извлечь наибольшую выгоду из ситуации. Это благодаря тому, что в прошлом, да и в настоящем итальянцы даже в собственной стране всегда вынуждены приспосабливаться к неудобствам.

К примеру, движение на улице перекрыли два водителя, которые не видались со вчерашнего дня и остановились поболтать. А те, кто застряли в пробке, пользуются случаем посигналить, полить нарушителей отборной бранью, почитать газету, позвонить кому-нибудь и при этом полюбоваться собой в зеркале заднего обзора.

Когда в 70-е годы из-за некомпетентности правительства и коррупции чиновного аппарата Италия осталась без разменной монеты, итальянцы пожали плечами и стали использовать конфеты вместо мелочи.

Подарки

Итальянцы – народ щедрый, но к их щедрости надо относиться с опаской, поскольку ни один подарок не делается в Италии без умысла. Жизнь и власть итальянцев базируются на системе подарков и услуг. Если вы приняли подарок, значит, должны отплатить дарителю услугой, – тем самым заключается сделка длиной в целую жизнь. Поэтому, если один итальянец подбросил другого на вокзал или устроил к хорошему окулисту, рано или поздно он потребует вознаграждения.

Автомобиль

Автомобиль – это сфера жизни, где мужчина-итальянец чувствует себя полностью в своей стихии. Спросите итальянца, что он понимает под хорошим вождением и хорошей дорогой, и он буквально растает от удовольствия. Он скажет вам, что хороший водитель – это тот, кто проходит на большой скорости от А до Б, обеспечивая максимальное удовольствие и комфорт пассажирам; тот, кто не станет тормозить перед каждой кочкой и ямкой, а объедет их, как слаломист или гонщик команды «Феррари» в «Формуле-1». А хорошая дорога – это широкая магистраль с выпуклым профилем, по которой можно идти на. высокой скорости, не испытывая никаких неудобств, иными словами, гоночный трек. Узкий, живописный серпантин итальянец хорошей дорогой не назовет.

Владельцу новенькой «Альфа Ромео» инструкция компании предписывает определенные правила вождения, чтобы машина служила лучше и дольше: он не должен прижиматься вплотную к впереди идущей машине, резко прибавлять газ, внезапно тормозить перед светофором, поворачивать на скорости и так далее… Короче, не должен водить, как водят итальянцы.

Водителю, попавшему из деревни в город, необходимо запомнить два основных правила. Первое: машины с иногородними номерами местные автомобилисты и полиция считают легкой добычей; и второе: полицейский может по своему усмотрению ужесточить правила дорожного движения. Говорят, в Неаполе есть только два типа светофоров: одни исключительно для украшения, другие – просто для информации.

Езда по незнакомым дорогам сулит путешественнику немало приключений. Художники рисуют дорожные указатели не для того, чтобы помочь водителям, а чтобы удивить всех своим мастерством. К счастью, в Италии заблудиться довольно трудно, особенно если помнить, что, вопреки уверениям дорожного ведомства, далеко не все дороги ведут в Рим.