Текст книги "Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь"

Глава 2
Путешествие к стоицизму: Дорожная карта

Каково назначение добродетели, если не привести к счастью… и к благоденствию в жизни?

«Беседы Эпиктета», I. 4

Отправляясь по незнакомому маршруту, я всегда беру с собой карту. Так можно понять, куда следует направляться, как не сбиться с пути, а иногда – и с чем предстоит столкнуться во время путешествия. В этой главе я снабжу вас такой картой, обрисовав общие контуры стоицизма и кратко объяснив ключевые принципы, которые структурируют остальную часть моей книги. Это поможет вам извлечь максимум пользы из ее прочтения. Я убежден, что невозможно в полной мере понять и оценить какую бы то ни было философию или религию (да и любую сложную идею, если уж на то пошло), если не знать пути ее развития, а он далеко не всегда бывает прямым и ясным. Следовательно, я предлагаю вам поближе познакомиться с историей философии, которую мы собираемся исследовать в этой книге и которую вы, возможно, решите сделать своей жизненной позицией, хотя бы на уровне отдельных ее постулатов.

Согласно труду Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», стоицизм зародился в Афинах примерно в 300 году до нашей эры. Финикийский купец по имени Зенон родом из Кития{13}13
  Финикийский купец по имени Зенон родом из Кития: Диоген Лаэртский «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», книга VII.1 (Diogenes Laertius, Lives of the Eminent Philosophers, VII.12; https://en.wikisource.org/wiki/Lives_of_the_Eminent_Philosophers). [Все цитаты приводятся по изданию Диоген Лаэртский «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», издательство «Мысль», Москва, 1986 год, перевод М. Л. Гаспарова. – Прим. пер.]


[Закрыть] (современный Кипр), который, по свидетельству автора, любил есть зеленые фиги и загорать на солнце, однажды вез партию пурпура из Финикии в Пирей, попал в кораблекрушение и чудом остался жив. Пережив таким образом в 30 лет свое второе рождение, Зенон живо заинтересовался философией и стал изучать все, что было связано с этим предметом. В Афинах он нашел в одной из лавок вторую книгу «Воспоминаний о Сократе» Ксенофонта, тут же начал читать ее, пришел в восторг и спросил продавца, где можно найти людей, подобных Сократу. В это время мимо лавки проходил философ-киник Кратет. Продавец показал на него и сказал: «Вот за ним и ступай». Так Зенон стал учеником Кратета, который начал с того, что попытался исцелить своего подопечного от стыда перед вещами, в которых не было ничего постыдного. Например, однажды он приказал Зенону пройти по городу с горшком, полным чечевичной похлебки. Увидев, что ученик смущается и старается спрятать ношу от людей, Кратет разбил горшок своим посохом. Похлебка потекла у Зенона по ногам, он бросился бежать, а Кратет кричал ему вслед: «Что ж ты бежишь, финикийчик? Ведь ничего страшного с тобой не случилось!» Несколько лет Зенон учился у Кратета и других наставников, после чего открыл собственную школу.

Изначально его ученики вполне предсказуемо именовались зеноновцами, но, поскольку Зенон проводил с ними свои философские беседы в Расписной Стое (так назывался небольшой общественный портик в центре города), вскоре их стали называть стоиками. Любой мог прийти и послушать рассуждения Зенона о человеческой природе, долге, законе, образовании, поэзии, риторике, этике и множестве других вещей. (К сожалению, до нас дошло мало сочинений Зенона, но названия его разнообразных трудов перечислены в книге Диогена Лаэртского.) Зенон жил очень долго и скончался, согласно тому же источнику, в 98 лет, причем умер он не своей смертью. По одной из версий, причиной стало неудачное падение, по другой – Зенон решил, что не может быть больше полезен обществу, и заморил себя голодом.

После смерти философа школу возглавил его ученик по имени Клеанф, на смену которому пришел другой знаменитый ученик Зенона – Хрисипп родом из Сол. Он и стал второй ключевой фигурой в истории стоицизма. До того как «профессионально» заняться философией, Хрисипп был бегуном на длинные дистанции{14}14
  Хрисипп был бегуном на длинные дистанции…: Занятия спортом и физическим трудом были не чужды античным философам. Например, Клеанф, второй по счету глава Стои, был кулачным бойцом, а по ночам подрабатывал тем, что разносил по дворам воду для поливки садов.


[Закрыть]. Обратившись к стоицизму, он написал огромное количество книг на самые разные темы (Диоген Лаэртский называет невероятную цифру: 705 сочинений!) и, что более важно, выдвинул множество новых идей, которые послужили развитию философии. В древности даже говорили: «Не будь Хрисиппа{15}15
  «Не будь Хрисиппа…»: Диоген Лаэртский «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», книга VII.5.


[Закрыть], не было бы и Портика». Все эти события относятся к начальному периоду развития стоицизма, который называют «ранняя Стоя».

Разумеется, стоицизм не родился из ниоткуда. Ранние стоики находились под сильным влиянием предыдущих философских школ и мыслителей, в частности Сократа и киников, а также академиков – последователей Платона (более подробно об этих школах смотрите в приложении). Они посвящали массу времени и сил философским спорам с представителями соперничающих школ, особенно с академиками, перипатетиками (последователями Аристотеля) и, конечно же, с эпикурейцами. В «Беседах Эпиктета» целых три главы посвящены опровержению учения Эпикура! Все школы, включая стоицизм, относились к «эвдемоническому» направлению, то есть ставили своей целью поиск лучшего способа провести человеческую жизнь. Одни делали акцент на добродетели (перипатетики, киники и стоики), другие – на удовольствии (эпикурейцы, киренаики), третьих больше интересовала метафизика (академики) или пределы человеческого знания (скептики). Но все они считали высшей целью жизни счастье.

Так продолжалось до 155 года до нашей эры, когда произошло очень важное для античной философии событие{16}16
  До 155 года до нашей эры, когда произошло очень важное для античной философии событие…: Читайте: David Sedley, «The School, from Zeno to Arius Didymus,» in The Cambridge Companion to the Stoics, edited by Brad Inwood (Cambridge: Cambridge University Press, 2003).


[Закрыть]: главы Стои (в лице Диогена Вавилонского), Академии и Перипатетической школы были выбраны послами, чтобы представлять Афины на политических переговорах с Римом. Дело в том, что за три года до описываемых событий афинские воины вторглись в небольшой греческий город Ороп, находившийся под протекцией Рима, и разграбили его. Теперь Рим требовал от Афин компенсации.

Философы отправились в столицу республики, чтобы добиться уменьшения суммы выплаты, и не только успешно выполнили свою дипломатическую миссию, но и вызвали значительный культурный резонанс. Своими лекциями члены делегации ошеломили довольно-таки консервативный римский истеблишмент и впервые в истории разожгли интерес римлян к философии.

Затем, в 88‒86 годы до нашей эры, перипатетик Афенион и эпикуреец Аристон, пусть и на короткое время, захватили в Афинах абсолютную власть (только представьте себе: философы в роли узурпаторов!), но совершили стратегическую ошибку: объединились с царем Митридатом в борьбе против Рима, что в итоге привело к осаде и разграблению Афин. Этот эпизод стал поворотным моментом в истории западной философии, потому что с тех пор Афины перестали считаться почтенной философской столицей античного мира, ведь ведущие представители всех школ предпочли перебраться в более спокойные места – на Родос, в Александрию и в сам Рим.

Этот переходный период в истории стоицизма носит название «средняя Стоя». Для нас одним из основных источников сведений о ранней и средней Стое является великий римский оратор Цицерон, который симпатизировал идеям стоиков. «Поздняя Стоя» – время процветания стоицизма как ведущей философской школы. Это тот период, когда после убийства Юлия Цезаря и прихода к власти Октавиана Августа на смену Римской республике пришла империя. В «позднюю Стою» творили все знаменитые ныне стоики, такие как Гай Музоний Руф (учитель Эпиктета), Сенека (советник императора Нерона), сам Эпиктет, а также император-философ Марк Аврелий.

Когда император Константин в 312 году легализовал христианство, стоицизм, как и ряд других школ мысли, находился уже в упадке. В конце концов византийский император Юстиниан в 529 году закрыл Академию и таким образом положил конец всей античной греко-римской философской традиции. Однако многие исторические личности находились под влиянием идей стоицизма, хотя подчас и критиковали их. Эти идеи нашли отражение в трудах некоторых отцов церкви, а также философов Аврелия Августина, Боэция, Фомы Аквинского, Джордано Бруно, Томаса Мора, Эразма Роттердамского, Монтеня, Френсиса Бэкона, Рене Декарта, Монтескье и Спинозы. Современный экзистенциализм и даже неоортодоксальная протестантская теология тоже попали под влияние стоицизма. Уже в ХХ веке, после Второй мировой войны, стоическая философия пережила свое возрождение, когда легла в основу логотерапии Виктора Франкла, рационально-эмоционально-поведенческой терапии Альберта Эллиса и обширного семейства методов когнитивно-поведенческой терапии.

С самого начала стоицизм развивался как в высшей степени практическая философия (та, которая изучает человеческую деятельность на практике). Но он не был бы «философией» без теоретической основы, а ею является такая идея: чтобы хорошо (в эвдемоническом смысле) прожить жизнь, необходимо понимать две вещи: природу мира (и свое место в нем) и природу человеческого мышления (со всеми его ошибками и стремлением расставлять самому себе ментальные ловушки). К пониманию этих вещей и стремился каждый стоик.

Ученик стоической школы шел к главной цели путем изучения трех основных предметов: физики, логики и этики. Надо учесть, что каждый из этих терминов в античности означал не совсем то, что мы подразумеваем под ним сегодня. Стоическая физика изучала устройство мира и включала в себя естественные науки в их современном понимании, а также метафизику (сегодня это одно из направлений философии) и даже теологию. (Стоики верили в Бога, хотя и рассматривали его как материю в определенном состоянии, существующую в космосе и неотделимую от него.) Стоическая логика включала в себя логику в ее современном понимании, то есть науку о формах и законах правильного мышления (необходимо признать, что современная логика весьма многим обязана античным стоикам). Но плюс к этому стоическая логика охватывала современную эпистемологию (теорию познания), риторику (ораторское искусство или как лучше донести свои мысли до других людей) и психологию (понимание того, как работает человеческий ум, как и когда он дает сбои).

Стоики не изучали науку ради науки. Их, так же как и предшествующего им Сократа, в отличие от многих других философов, не интересовала теория ради теории. Если философия не приносила пользу человеческой жизни, она не была полезна вообще. Но как именно физика и логика были связаны с достижением главной стоической цели под названием «Хорошо прожить свою жизнь»? Здесь полезно будет разобраться с происхождением современных слов «этика» и «мораль». «Этика» происходит от греческого слова êthos, то есть «нравственное измерение личности», а «мораль» – от латинского слова moralis, что означает «привычки, устои». Но на самом деле именно словом moralis Цицерон перевел на латинский язык греческое слово êthos! Следовательно, основополагающая идея заключалась в том, что развить правильную личность и практиковать правильные привычки в жизни можно, только обладая двумя вышеуказанными знаниями.

Чтобы объяснить эту идею, стоики использовали ряд метафор. Самую образную и убедительную предложил Хрисипп: он сравнивал стоическую философию с садом, а этику – с плодами, выращиваемыми в этом саду. Чтобы получить богатый урожай, мы должны удобрять почву правильными питательными веществами и выращивать хорошие деревья. Почва и деревья – это физика, дающая нам понимание мира, в котором мы живем. Кроме того, наш сад должен быть защищен от пагубных влияний, иначе он зарастет бурьяном, и урожай пропадет. Функцию защиты выполняет логика, ограждающая нас от ошибок мышления.

Наш проводник Эпиктет предлагал свое весьма оригинальное толкование трех направлений стоического обучения:

Есть три вопроса{17}17
  Есть три вопроса…: «Беседы Эпиктета», III.2.


[Закрыть], в которых следует упражняться на деле тому, кто намерен стать добродетельным человеком: вопрос, касающийся стремлений и избеганий, – для того, чтобы ни в своем стремлении не терпеть неуспеха, ни в своем избегании не терпеть неудачи; вопрос, касающийся влечений и невлечений, словом, касающийся надлежащего, – для того, чтобы вести себя порядком, благоразумно, небеззаботно; третий – это вопрос, касающийся незаблуждаемости и неопрометчивости, в общем, согласий.

Их часто называют тремя стоическими дисциплинами: дисциплиной желания, дисциплиной действия и дисциплиной согласия. Они связаны с тремя областями стоического обучения, а также с четырьмя добродетелями (о которых мы поговорим чуть позже) следующим образом.

{18}18
  Рис. 2.1: В этой диаграмме я отразил свою собственную интерпретацию комментариев Дональда Робертсона (Donald Robertson, Stoicism and the Art of Happiness: Ancient Tips for Modern Challenges, Teach Yourself, 2013). А он, в свою очередь, опирался на научную работу Пьерра Адо «Внутренняя цитадель: Размышления Марка Аврелия» (Pierre Hadot, The Inner Citadel: The Meditations of Marcus Aurelius, Cambridge, MA: Harvard University Press, 1998).


[Закрыть]

Эта диаграмма представляет собой фундаментальную схему стоической мысли и позволяет понять, что же такое стоицизм. Дисциплина желания (также называемая стоическим принятием) указывает, что нам надлежит и не надлежит хотеть. Это, в свою очередь, проистекает из того факта, что одни вещи находятся в нашей власти, тогда как другие нет. Однако мы можем отличить одно от другого, только понимая, как устроен мир. Ведь люди, не обученные физике, склонны ошибочно полагать, будто контролируют больше, чем на самом деле (принимают желаемое за действительное). За управление желаниями отвечают две из четырех стоических добродетелей: доблесть (умение смотреть в лицо фактам и действовать соответственно) и умеренность (умение обуздывать свои желания и соизмерять их с тем, что достижимо). Дисциплина действия (также известная как стоическая филантропия, в смысле заботы о других) регулирует наше поведение в мире. Дисциплина действия – результат надлежащего понимания этики, размышлений над тем, какую жизнь мы ведем. Она опирается на добродетель справедливости. Наконец, дисциплина согласия (или стоическая осознанность) указывает, как реагировать на различные ситуации, когда мы либо соглашаемся с нашими первоначальными впечатлениями о данной ситуации, либо опровергаем их. Эта дисциплина основана на изучении логики – как надлежит и не надлежит мыслить – и требует такой добродетели, как разумность.

Моя книга построена вокруг трех этих дисциплин.

Начнем с дисциплины желания: чего надлежит и не надлежит хотеть. Но сначала изучим фундаментальное различие, проводимое стоиками между тем, что находится в нашей власти и вне нее. Это различие задает ориентиры для принятия всех важных решений в нашей жизни. Мы с вами разберемся, почему стоики советовали «жить в согласии с природой» и что означает «понять человеческую природу и свое место в космосе». Мы, метафорически выражаясь, «поиграем в мяч» с Сократом, который поможет нам поместить внешние блага (здоровье, богатство, образование) или их отсутствие в правильную перспективу. Также изучим отношение стоиков к Богу и их представление о предназначении человека во Вселенной.

Вторая часть книги посвящена дисциплине действия, или тому, как мы должны вести себя в мире. Мы поймем, почему стоики придавали огромное значение человеческой личности и почему они считали, что люди не делают зла, хотя ошибочные взгляды некоторых представителей человечества на мир порой приводят к ужасающим вещам. Мы разберемся, почему они считали наличие надлежащих образцов для подражания важнейшим условием нашего воспитания и источником вдохновения. Наконец, мы узнаем, как стоицизм помогает в очень сложных жизненных ситуациях, например людям с психическими заболеваниями и с ограниченными физическими возможностями.

В третьей же части мы поговорим о дисциплине согласия – о том, как следует реагировать на различные ситуации. Эта дисциплина затрагивает широкий спектр повседневных проблем, таких как управление гневом, тревогой и чувством одиночества, а также положительных аспектов нашей жизни, включая дружбу и любовь. Мы узнаем, как стоики готовили себя к неизбежному завершению жизни, и рассмотрим их воззрения на такой деликатный вопрос, как самоубийство. Наконец, я предложу вам выполнить двенадцать избранных духовных упражнений, которые помогут вам вступить на путь стоицизма и стать лучше: человеком, живущим достойной и счастливой жизнью.

Часть I
Дисциплина желаний: Что надлежит и не надлежит хотеть

Глава 3
Одни вещи зависят от нас, другие нет

«Как же быть?» Получше устраивать то, что зависит от нас, а всем остальным пользоваться так, как оно есть по своей природе.

«Беседы Эпиктета», I.1

Я переехал в США из Италии в 1990 году. На тот момент мое знание американской культуры ограничивалось вещами, которые можно было почерпнуть из голливудских фильмов и телесериалов, переведенных на итальянский язык. Один мой близкий друг решил заняться моим неформальным образованием и для начала предложил прочесть книгу Курта Воннегута.

Роман «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», вышедший в 1969 году, – довольно странное произведение, написанное, как выражался сам Воннегут, в «телеграфически-шизофреническом стиле». Сознание главного героя романа Билли Пилигрима искалечено войной, и ему представляется, будто пришельцы похищают его, отвозят на планету Трафальмадор, выставляют там в зоопарке на потеху местной публике и спаривают с порнозвездой Монтаной Уайлдбек, также похищенной с Земли. Трафальмадорцы умеют перемещаться в четырех измерениях – в трех стандартных пространственных и еще во времени, поэтому могут по желанию вернуться в любой момент своей жизни. Билли учится у инопланетян путешествовать во времени и затем использует это умение, чтобы рассказать о самых волнующих эпизодах своей жизни, включая страшный военный опыт – бомбардировку союзниками Дрездена в конце Второй мировой войны.

В оптометрическом кабинете Билли на Земле висела вставленная в рамку молитва, такая же была выгравирована в медальоне, который носила Монтана:

Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество – изменять то, что могу, и мудрость – всегда отличать одно от другого.

Эта молитва воплощает в себе суть поиска, который ведет главный герой на протяжении всей книги. Билли понимает: спокойствия духа можно достичь, лишь осознав, что прошлое нельзя изменить. Человек может повлиять только на то, что происходит здесь и сейчас. Признание этого факта требует мужества – но не того рода мужества, которое нужно в бою, а более глубокого и, пожалуй, даже более важного, поскольку именно оно позволяет нам прожить жизнь наилучшим образом.

Авторство этой молитвы приписывается американскому богослову Рейнгольду Нибуру, он включал ее в свои проповеди еще в 1934 году. Сегодня она используется в программах «Двенадцать шагов» общества Анонимных алкоголиков и в других подобных организациях. Между тем идею, которая лежит в основе молитвы, можно обнаружить в совершенно разных эпохах и культурах. Шломо ибн Габироль, еврейский философ XI века, выразил ее таким образом: «И сказали они{19}19
  «И сказали они…»: Solomon ibn Gabirol, A Choice of Pearls (New York: Bloch Publishing Co., 1925), chap. 17, verse 2.


[Закрыть]: во главе всего понимания лежит понимание того, что может быть и чего быть не может, и утешение в связи с тем, что не в наших силах изменить». Шантидева, буддийский мыслитель VIII века, также писал: «К чему печалиться{20}20
  «К чему печалиться…»: Шантидева «Путь Бодхисаттвы» (Shantideva, The Way of the Bodhisattva, Boulder, CO: Shambhala Publications, 2008), глава 6, стих 10.


[Закрыть], если все можно еще поправить? И к чему печалиться, если ничего уже поправить нельзя?»

Но есть и еще более древний вариант: «Из существующих вещей{21}21
  «Из существующих вещей…»: «Энхиридион» Эпиктета, I.1.


[Закрыть] одни находятся в нашей власти, другие нет. В нашей власти мнение, стремление, желание, уклонение – одним словом, все, что является нашим. Вне пределов нашей власти – наше тело, имущество, доброе имя, государственная карьера, одним словом – все, что не наше». Так начинается «Энхиридион» или «Краткое руководство к нравственной жизни» нашего проводника в мир стоицизма Эпиктета. Идея этого разделения была основополагающей и в учении Эпиктета, и в системе стоической философии в целом, начиная с Зенона.

Сходство между вышеописанными учениями из разных времен и культур свидетельствует о том, что влияние стоической мудрости могло быть гораздо шире, чем принято считать сегодня. Следы многих ключевых концепций стоицизма есть в других философских и религиозных традициях, включая иудаизм, христианство, буддизм и даосизм. Какие-то из этих параллелей являются результатом прямого или косвенного взаимовлияния, возникновение других можно объяснить схожестью независимых размышлений о человеческой природе и существовании. Хотя эта книга и посвящена стоицизму, мы будет постоянно сталкиваться с идеями, которые были предложены, заново открыты и подтверждены на практике людьми, жившими в разное время и в разных местах. Поскольку эти идеи действительно выдержали испытание временем, мы поступим весьма мудро, извлекая из них уроки и для нашей собственной жизни.

Не так давно, перечитав в очередной раз максимы своего мудрого учителя Эпиктета, я отправился прогуляться к римскому Форуму, а по дороге размышлял над словами философа. Неожиданно меня осенила мысль: «Эпиктет был не совсем прав, ведь он признавал за нами одновременно слишком много и слишком мало власти. Он считал "нашим" мнение, стремление, желание и уклонение, а тело, имущество, доброе имя, государственную карьеру и тому подобное называл "не нашим". Но это не так!» С одной стороны, мои взгляды находятся под влиянием других людей, и это влияние я получаю, когда слушаю этих людей, читаю их книги и обсуждаю с ними различные вопросы. Что же касается моих стремлений, желаний и уклонений, то многие из них возникают естественно, инстинктивно. Не в моей власти всецело искоренить их, я лишь могу наложить вето, когда дело доходит до их преобразования в действие. (Тут, словно бы в подтверждение этой мысли, мой взгляд остановился на восхитительном мороженом, выставленном на витрине кафе. Но, поскольку я не был голоден и такое количество калорий повредило бы моей фигуре, я прошел мимо.) С другой стороны, я могу заботиться о своем теле, занимаясь спортом и потребляя здоровую пищу, могу решать, что купить в рамках своих финансовых возможностей; могу создать себе доброе имя благодаря хорошим отношениям с коллегами, студентами, друзьями и членами семьи. Наконец, от меня зависит решение, занимать или не занимать государственную должность, – так же как и все мои последующие действия на государственной службе, если бы мое решение было положительным.

Я мысленно высказывал эти контраргументы своему античному учителю и вдруг осознал, сколько же во мне чванства, присущего, впрочем, многим людям XXI века. Разумеется, Эпиктет знал все это, он не страдал недостатком интеллекта и свои речи обращал к таким же умным людям, только его слова не были предназначены для буквального толкования. Не понимаю, почему это стало для меня столь удивительным открытием, ведь как ученый-философ я знал, что все тексты должны интерпретироваться и, чтобы точно понять мысль автора, нужно знать контекст. К счастью, отправившись на прогулку по римскому Форуму, я прихватил с собой первоисточник. Полистав страницы, я нашел вполне конкретный, хотя и метафорический ответ на свои возражения: «Но это как нечто такое{22}22
  «Но это как нечто такое…»: «Беседы Эпиктета», II.5, I.1.


[Закрыть], что мы делаем, когда дело касается плавания. Что в моей возможности? Выбрать кормчего, моряков, день, час. И вот обрушилась буря. Так какое же еще мне дело? Мое ведь исполнено. Это условие – дело другого, кормчего… Поэтому, если плыть невозможно, мы сидим, терзаясь, и беспрестанно выглядываем: «Какой дует ветер?» – «Борей». Какое нам дело до него? «Когда подует Зефир?» – «Когда будет угодно ему, милейший, или Эолу»»[3]3
  Борей – северный ветер, Зефир – западный ветер, а Эол – повелитель ветров. – Прим. пер.


[Закрыть].

Как видно из приведенного Эпиктетом примера, так называемая стоическая дихотомия контроля – когда одни вещи зависят от нас, а другие нет – в действительности признает три уровня нашего влияния на мир. Сначала мы принимаем определенные решения: ставим перед собой цель (морское путешествие) и выбираем лучшие, на наш взгляд, способы ее достижения (нанимаем опытных моряков). Далее мы понимаем, что далеко не всегда можем на 100 % реализовать задуманное. Например, услуги кормчего, которого мы собирались нанять, могут оказаться слишком дороги для нас или же мы все-таки наймем кормчего, а он заболеет. Наконец, есть обстоятельства, которые всецело находятся вне нашего контроля, и мы никак не можем повлиять на них. Это, например, направление и интенсивность ветров.

Во время работы над этой книгой со мной произошел случай, который прекрасно проиллюстрировал эту мысль Эпиктета. С одним из моих братьев мы решили слетать из Рима в Лондон на музыкально-философский фестиваль. В этой поездке практически все было под нашим контролем: мы подробно обсудили план действий и воспользовались авиакомпанией, которую выбрали для нас организаторы фестиваля (то есть с кораблем и кормчим все было в порядке). Но то, что случилось во время посадки в аэропорту Гатвик, полностью выходило из-под нашего контроля. Самолет уже опустился довольно низко, была отчетливо видна посадочная полоса, когда двигатели вдруг взревели, и лайнер начал стремительно набирать высоту. Пассажиры заволновались, а капитан сообщил по громкой связи, что из-за «транспортной проблемы» мы сделаем разворот и заново зайдем на посадку. Это деликатное объяснение оказалось эвфемизмом: в действительности мы едва не сели на самолет, который рулил по нашей посадочной полосе! Я узнал о происходящем только благодаря моему соседу, который сидел у иллюминатора и подробно пересказывал мне все, что видел. Очевидно, диспетчерская служба просмотрела второй самолет, и только молниеносная реакция экипажа и мощные двигатели Airbus спасли наши жизни. Ни на один из этих факторов мы, пассажиры, повлиять не могли. Но на протяжении всего этого инцидента я чувствовал себя невероятно спокойным, и в голове моей крутились слова: «Когда будет угодно ему, милейший». Старый философ вновь оказался прав.

Одна из ключевых мыслей Эпиктета состоит в том, что нам присуща склонность беспокоиться и сосредотачиваться на вещах, которые мы не можем контролировать. А надо концентрировать внимание на тех параметрах нашего жизненного уравнения, над которыми у нас есть власть. Это значит, что мы должны выбрать путешествие, в которое действительно хотим отправиться (причем хотим по разумным причинам), затем надо найти опытную команду для нашего корабля, а после этого подготовиться к путешествию как можно лучше. Таким образом, первый урок стоицизма гласит: сосредоточить внимание и усилия там, где у нас есть максимум контроля, а остальное оставить на волю Вселенной. Это отличный способ сэкономить массу времени, сил – и нервов.

Еще одна метафора стоиков, на этот раз от Цицерона, помогает проиллюстрировать эту мысль. Возьмем, к примеру, лучника, которому нужно поразить цель. Есть ряд вещей, которые зависят только от лучника: он решает, сколько времени и насколько интенсивно ему нужно тренироваться, он проверяет состояние лука и стрел, оценивает цель и расстояние до нее, выбирает момент, когда пустить стрелу. Другими словами, добросовестный лучник делает все, что зависит только от него, вплоть до того момента, когда стрела покидает лук. Но попадет ли стрела в цель? Это уже зависит не от лучника.

Может случиться все что угодно: внезапный порыв ветра изменит направление стрелы, между стрелой и целью возникнет помеха, например проедет карета, наконец, сама цель (например, вражеский солдат) может переместиться. Вот почему Цицерон делает вывод: «Само же поражение мишени есть только предмет выбора{23}23
  «Само же поражение мишени есть только предмет выбора…»: Марк Туллий Цицерон «О пределах блага и зла». Книга III.22 (Cicero, De Finibus Bonorum et Malorum, III.22, in Complete Works of Cicero, Delphi Ancient Classics, 2014). [Цитата приводится по изданию Марк Туллий Цицерон «О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков», Москва, Российский государственный гуманитарный университет, 2000 год, перевод с латинского Н. А. Федорова. – Прим. пер.]


[Закрыть], но не предмет желания». На первый взгляд это утверждение может показаться загадочным, но теперь его смысл стал для нас абсолютно ясен: стоический лучник делает сознательный выбор – попытаться поразить мишень – и выполняет все от него зависящее, чтобы достичь этой цели. Но он готов спокойно принять и отрицательный результат, признавая, что итог его усилий не находится всецело под его контролем. В этой формуле есть и другие независимые переменные, как и практически во всем, что мы делаем в жизни.

В этот момент своего внутреннего диалога с Эпиктетом я осознал: то, о чем он говорит мне, можно применить к бесчисленному множеству вещей в моей жизни. Возьмем, например, степень моего «контроля» над собственным телом. Сколько я себя помню, у меня всегда был избыточный вес. Из-за этого в школе меня дразнили, и я рос очень неуверенным в себе ребенком. В подростковом возрасте моя робость очень мешала мне в отношениях с девушками. Со временем я превратился в «импозантного» мужчину и избавился от неуверенности в себе, однако проблема с весом осталась. И здесь мне очень помогла точка зрения стоиков. Начну с того, что я никак не мог повлиять на гены, доставшиеся мне в наследство от отца и матери, и на условия своего воспитания в раннем детстве. Тогда обо мне заботились бабушка с дедушкой, поэтому я ел все, что они мне давали, и в том количестве, которое они считали правильным. Как биолог, специализирующийся на изучении взаимосвязи между природой и воспитанием, могу утверждать: наши жизненные привычки формируются в основном под воздействием нашей генетической предрасположенности и среды, которая окружает нас в младенчестве и детстве.

Но это не повод становиться фаталистом или поддаваться чувству беспомощности. По мере своего взросления и становления личности человек все больше контролирует свою жизнь, в том числе принимает решения, связанные с питанием и физической активностью. Таким образом, 15 лет назад (конечно, позже, чем следовало бы в идеале) я начал заниматься спортом, для того чтобы дать себе аэробную нагрузку и поддерживать мышечный тонус. Примерно в то же время я заинтересовался здоровым питанием, стал читать этикетки на продуктах и начал есть правильные блюда в умеренных количествах. Честно говоря, я нарушаю свои здоровые привычки чаще, чем мне хотелось бы это признать, но их положительные результаты все равно сказываются: мое здоровье и внешний вид заметно улучшились, а это, в свою очередь, дает мне чувство психологического комфорта. Да, я так и не приобрел стройного и мускулистого тела, которое некоторые люди получают «в дар» от рождения и совершенствуют благодаря интенсивной работе над собой. Раньше это было для меня мучительной проблемой и источником постоянного разочарования, но теперь – нет. Я усвоил главную истину стоицизма, признав, что у меня есть контроль над одними вещами (например, над моим питанием, уровнем физической активности) и что я совершенно не могу контролировать свои гены, ранний детский опыт, а также некоторые другие внешние факторы, включая режим моих тренировок. Следовательно, результат моих усилий – вид моего тела и мое состояние здоровья – есть «предмет выбора, но не предмет желания», как выразился Цицерон. И сейчас я получаю удовольствие от знания, что делаю все возможное и иду к идеальному для меня – хотя и неидеальному в абсолюте – результату.

Стоическая дихотомия контроля применима ко всем областям нашей жизни. Допустим, вы ждете повышения в должности. Вы считаете это повышение заслуженным, поскольку проработали в компании много лет, всегда добивались хороших результатов и выстроили прекрасные отношения со своими коллегами и руководством. Также предположим, что окончательное решение о том, повысят вас или нет, станет известно только завтра. Стоическое отношение к жизни позволит вам безмятежно проспать всю ночь, а утром спокойно узнать о принятом решении, каким бы оно ни было. Ваше спокойствие вызвано никоим образом не уверенностью в результате: он находится вне вашего контроля и зависит от слишком многих «переменных величин», в том числе от внутренней политики вашей компании, симпатий босса и наличия достойных конкурентов среди ваших коллег. Нет, вы спокойны, потому что знаете: вы сделали все от вас зависящее, поскольку только это находится под вашим контролем. Вселенная не подчиняется вашим желаниям и приказам – она делает то, что делает. А ваша компания, решения и поступки начальства, коллег, акционеров, клиентов и многое другое – часть этой Вселенной. Так зачем же волноваться и мучиться бессонницей?