Текст книги "Пересечение реальностей"

– Никак.

– Всё правильно, никак. Понимаете, Степан Николаич, это только моя инициатива – отправиться за вами.

– Как ты научилась идти хвостом, да ещё так тихо?

– Как-как, по фильмам! Про шпионов фильмов у нас хватает. А замаскировалась я очень просто – когда из Тёмы выходила душа, я влилась в неё.

– Но как? Как тебя не почуял Гога?!

– Я не знаю.

Все замолчали. Наташа стояла, опустив голову, Тёма стоял рядом, а Степан ходил перед ними.

– Ладно. Ладно. Ладно. – Как бы сам себе, повторял Степан. – Викторовна, не беси меня. Я в гневе страшный. Веришь?

– Верю-верю, дядь Стёп! Что теперь будет?

– Не знаю. Хоть убей, не пойму – как тебя не почуял Гога?! Что-то не так. Надо бы с ним переговорить. А вы – Степан глянул на Наташу, и Тёму – ведите себя тихо, как мыши! Не светитесь особо, и я вас умоляю – не лезьте в астрал! Всё очень серьёзно. Договорились? – Он посмотрел сначала на Тёму, потом на Наташу.

Наташа открыла было рот, чтобы ответить, но Тёма опередил её:

– Я вам гарантирую, что с нашей стороны – Тёма глянул на Наташу – косяков больше не будет. Не наказывайте её.

– Под твою ответственность! – Степан погрозил Тёме кулаком. – Смотри за этой, блин, шпиёнкой. Всё, идите отсюда, бесите меня.

Наташа побежала к выходу, а Тёма задержался.

– Всё плохо?

– Не знаю. Скажем так – всё сложилось не совсем удачно. Давай, боксёр! Не болей! – Степан протянул большую, как лопата, ладонь.

– И вам не хворать. До встречи.

Тёма развернулся, и направился к выходу из сада.

– Куропатка ощипаная, ё-моё. – Пробурчал Степан, и улыбнулся. Хотя повода улыбаться у него не было.

Ты нужен. Всем.

Тёмыч стоял на полянке, и смотрел по сторонам. Кругом валялись пакеты, бутылки. Стол был сломан.

– Скоты… Не люди, а скоты.

Повернулся к выходу, и тут с хихиканьем на поляну завалилась шайка молодых людей, в количестве четырёх штук.

– Глянь, братва – дворник здесь. А чё ещё не убрался? – Со смехом сказал самый большой. Докурил сигарету, бросил её на землю, плюнул на бычок. – Убирай!

– Тебе надо, ты и убирай.

Четвёрка со смехом окружила Тёму:

– Тёмыч, ты чё, смелости с утра хлебнул? Мы с пацанами хотим здесь посидеть, пивка попить, покурить, девочек позовём. А куда они придут? В этот срач? – Говоривший оглянулся.

– Слышь, Ильдар, не пойти бы тебе, вместе с пацанами, далеко и надолго? – Тёмыч исподлобья глянул на него. – Я раз убрался, никто не оценил. Второго раза не будет.

– Да чё ты гонишь, все оценили. Мы просто не успели убраться. Понимаешь, засиделись, заговорились, на время смотрим – третий час ночи. – Мы сейчас пришли с целью убраться. Смотрим – ты здесь. А у тебя опыт большой, в этих делах, так что давай ты один?

– Я конечно понимаю, что ты недалёкий разводила, но меня грузить не надо. – Зло улыбнулся Тёмыч, глядя Ильдару прямо в глаза. – Я уже раз сказал, что не буду убираться, второй раз повторять не буду. Всё, я пошел.

Он махнул рукой, и двинулся к выходу. Но Ильдар поймал его за локоть.

– Погодь, не торопись. А ты чё дерзкий такой? Это кто недалёкий? Это типа я недалёкий? Ты чё, фуфел, в себя поверил?

Остальные трое, с улыбками скучковались вокруг говоривших, ожидая потехи.

– Вам чё надо? Я ск… – Тёмыч не договорил, упав на землю, от удара Ильдара. Четвёрка принялась пинать лежачего Тёмыча, смеясь.

“Наказание” закончилось минуты через две-три. Четвёрка, смеясь, направилась к выходу.

– Тёмыч, не дерзи больше! – Оглянувшись, сказал Ильдар. Засмеялся, и пошел к выходу.

– Шакалы… Гиены трусливые. – Тёмыч встал, отряхнулся, и сел на лавку. Посмотрел на руки, ноги – всё вроде цело, переломов нет. – Ну Кирюша, сучок, я тебе припомню!

Среди четвёрки был его “братан” – Кирилл. И так, к сожалению, в жизни бывает – сначала тебе говорят, что ты брат, в любви дружеской клянутся, а потом становишься врагом.

Тёмыч посидел-посидел на лавке, минуты три-четыре, да пошле домой.

Ворон сидел на верхушке дерева, и смотрел с интересом на Тёмыча. Он видел и избиение, и его дом. Только спрыгнул с дерева, расправил крылья, и тут же камнем рухнул вниз. Его камнем сбил с того берега большой бородатый дядька.

…

– Ёлы-палы, чё с тобой? – Тёмыч стоял перед матерью, виновато улыбаясь, а она, подбоченившись, строго смотрела на него. – Ты где был? Кто тебя так?

– Да там… Не важно. Со мной всё нормально.

Как камнем по голове

Тёмыча пинали. Сильно пинали. Три человека пытались втоптать его в асфальт.

– Ты чё, кретин, берега попутал? Ты кому дерзишь?! Ты хоть знаешь, кто это? И что мы с тобой за это сделаем? Какую группу инвалидности хочешь? Любую заказывай!

Тёмыч пару раз уже уплывал, сознание его ненадолго покидало, и он уже хотел только одного – чтобы это поскорее закончилось. Неважно как. Лишь бы закончилось.

Громко взвизгнули тормоза, хлопнула автомобильная дверца.

– Э, ты кто… – Удар. Потом ещё два глухих удара, и его кто-то поднял. Сознание померкло…

– Что… Кто вы? – Тёмыч еле шевелил разбитыми губами. Он ничего не видел – его глаза заплыли, и слиплись. Он внезапно понял, что сидит в кресле. – Где я?

– В безопасности, Тёмыч, в безопасности. – Раздался глухой бас. – Хотя кто знает…

Тёмыч почувствовал запах табака, дёрнул носом, принюхиваясь.

– Ты больше не куришь. Да, брат, не оценили тебя. Последнего в оборот взяли. И это хорошо. – Говоривший замолчал. Бжжж – стекло опустилось, бжжж – поднялось. – Да только они могли особо не стараться – ты сам себя убиваешь. Причём довольно успешно.

Снова замолчал. Какие-то щелчки, голос:

– На вот, перекись, и бинт. Шары разлепи, крот. – Тихий смешок. – Вопросы у тебя ко мне будут. И у меня к тебе. Разговор нам ооочень долгий предстоит, батенька.

– Спасибо… – Тёмыч протянул руки, и взял бутылёк с бинтом.

Он промыл глаза, еле как открыл их.

– Спасибо вам, я ваш должник. – Тёмыч повернулся к водителю. – А вы кто?

– Усольцев Степан Николаич, на вы и с улыбочкой. – Повернулся он к Тёмычу, и на того с усмешкой посмотрел усатый-бородатый дядька, лет сорока-сорока пяти. Большой, волосатый, и ощутимо сильный.

– Почему вы мне помогли?

– Хм… Как бы тебе сказать… Понимаешь, твоя жизнь очень важна. Ты не совсем обычный человек, а если быть более точным – совсем необычный.

– В смысле? Кому важна?

– Сопли свисли, Тёмыч! – Хохотнул дядька. – Как тебе сказать… Всем людям. Человечеству. Как-то так.

Тёмыч с шумом выдохнул, улыбнулся:

– Спасибо вам, конечно, но что вы несёте? Чё, на Землю летит астероид? Так позвоните Брюсу Виллису, он всё разрулит.

– Тёмыч, хохмить будешь перед девками, которых вы называете девушками, понял? Если бы не я, то ты бы сейчас лежал в морге, сто процентов. Удели мне время, я это заслужил.

– Много?

– А на сколько ты ценишь свою жизнь? – Они замолчали. Богатырь с любопытством смотрел на Тёмыча, а тот глядел в пол машины. – Ладно, не грузись, я пошутил. Если вопросов не будет, то пол часика хватит. Если тебе будет интересно, то несколько часов.

– Хорошо, начинайте.

Как в это поверить?

– Знаешь их?

– Нет. А что? – Тёмыча мутило. Он хотел спать. Глаза слипались.

– А то, что это были не просто крепкие парни, и они не просто так к тебе подошли.

– Ну да, за сигой.

– Нет, не так. За жизнью. За твоей жизнью.

Они замолчали. Тёмыч старался вспомнить, что он сделал этим людям, а Степан внимательно смотрел на него.

– Зачем? Зачем им, моя жизнь? – Тёмыч внезапно очень сильно испугался. И не столько за себя, сколько за близких. – Я их не знаю, точно.

– Это Гурген со товарищи. Редкостная мразь. Ты их не знаешь, но они знают тебя. Точнее, Гурген тебя знает. Тебя заказали. Это были исполнители.

– За что? Кто?

– Вот теперь, друг мой, приготовься слушать:

Ты входишь в группу людей, которые могут спасти человечество. Или отсрочить конец всех людей. Не перебивай! – Степан поднял руку, и Тёмыч осёкся, непонимающе глядя на того. – И не только на Земле.

Понимаешь, Тёмыч, мир настолько огромен, и настолько сложен, что простому человеку этого никогда не понять. Постараюсь объяснить:

Возьмём молекулу H₂O. Простая молекула воды – один атом кислорода, два водорода. Так вот, каждый атом в этой молекуле – вселенная. Ну допустим, наша. В одной молекуле воды три атома, значит три вселенные. Три параллельных вселенных.

Воду я взял для примера. Так легче понять. На самом деле мир – огромный океан пузырьков-вселенных. Число им – бесконечность.

Наша вселенная лежит на самом дне пены миров, она есть ни что иное, как один “кирпичик фундамента” всей пены. А что происходит с фундаментом, если он прогнивает снизу?

– Он начинает гнить весь.

– А когда он весь загниёт?

– Он разрушится.

– Всё верно. Наша вселенная не есть весь фундамент, это одна многомилионная очнования фундамента. Но – основание составляют только миры людей! И вот, значит, что – миры людей начали гнить. Гнить они начали с трёх параллельных вселенных – нашей, и ещё двух. Тёмыч, задам тебе вопрос – как ты думаешь, что произойдёт с нашей планетой, если “человек разумный” будет продолжать в том же духе? Имею ввиду отношение к планете. Со всеми составляющими, и отсюда вытекающими.

– Я об этом часто задумываюсь. Ну а что будет – кирдык планете будет, вот и всё.

– Не всё, Тёмыч, не всё… Когда погибнет наша планета, то один пузырёк фундамента лопнет. Те, которые над ним, начнут проседать, давление на соседние увеличится, и нижний ярус очень быстро схлопнется, пропадёт. И так далее. Принцип домино. Ну, не совсем домино, но очень похоже. Понимешь?

– Дда… Не знаю.

– Вся пена миров, всё лопнет. Если наш мир исчезнет, то это запустит цепную реакцию, и всё… Не мгновенно, ведь пена миров не простая мыльная пена – пузырьки гораздо крепче. Но конец будет неизбежен. А то, как ведут себя люди сейчас, ведёт именно к этому.

– А как так? Ведь вы сказали, что пузырёк это вся вселенная, а не только наша Земля?

– Молодец, основное ты уловил. Да, так и есть, но если брать нашу вселенную за пену, то что есть наша Земля?

– Пузырёк…

Степан замолчал. Молчал и Тёмыч, с тоской глядя перед собой, в лобовое стекло автомобиля. Внезапно он поверил каждому слову этого странного дядьки. Он вдруг отчётливо понял, что так, как раньше, уже ничего не будет. И в глубине души он был этому рад.

– А как вообще устроена эта пена?

– Правильный вопрос. Как бы объяснить. Возьму всё ту же молекулу воды – два водорода, один кислород. Так вот – каждый атом есть не одна вселенная, а миллиарды в миллиардной сетепени вселенных. Картинка в картинке, знаешь?

– Фрактал вроде бы.

– Ну вот. И так до бесконечности. Каждая вселенная содержит в себе множество вселенных.

– Вы понимаете, что в это трудно поверить? И это ещё мягко сказано. В средние века вас за такие слова сожгли бы. И всю вашу семью. И всех знакомых.

– Тёмыч, я не псих. Я сам так же отрагировал, когда узнал всё это, но это правда. Могу доказать. Хочешь?

– Спрашиваете ещё…

– На вот, почитай. – Степан протянул Тёмычу какую-то книгу.

– Что это?

– Это энциклопедия. Простая энциклопедия, да не совсем простая – её выпустили в параллельной вселенной.

Тёмыч взял книгу, повертел её в руках, с интересом осматривая её с каждой стороны. Открыл оглавление, просмотрел. Посмотрел, где она была напечатана – издательство “Миру мир”, Россия. Город Москва.

– Ну и что? Вон и страна, и город, и издательство.

– Такого издательства в нашей Москве нет. Вот, смотри. – Сепан достал с заднего сиденья ноутбук, включил его. Набрал в поисковике текст – издательство миру мир, нажал Enter. Ни одного совпадения. Даже приблизительно.

– А вот? – Тёмыч ткнул пальцем в экран.

– Это музыкальное издательство. И пишестся к тому же не так.

– Да, но ведь можно напечатать книгу за деньги, и в ней будет напечатано только то, что ты захочешь, и как захочешь? Так ведь?

– Так. Да ты почитай.

Тёмыч открыл книгу, начал читать – по версии этой книги, континент Евразия назывался не так, а Большая земля. Обе Америки – сапоги ( южная – сапог, северная – тоже сапог).

Тёмыч быстро пролистал книгу, с неверием глядя на страницы – автомобиль был самоходом, самолёт – летуном, и вообще, очень много было несоответствий, в этой книге.

– Чё за бред сумашедшего? Какие прыгуны? – Тёмыч ткнул пальцем в кенгуру, которое в этой книге было прыгуном. – Это же бред. К тому же – за деньги…

– Ладно, всё, Фома неверующий, не гунди! – Степан со смешком махнул рукой. – А если я покажу тебе параллельный мир, ты мне поверишь?

– То есть как? Прям параллельный?

– Прям параллельней параллельной параллели! – Засмеялся Степан. – Ща я, назад пересяду. Тебя нужно подготовить.

Он вылез из машины, и сел назад, за Тёмыча.

– Расслабься. Закрой глаза. – Тёмыч увидел руки Степана перед глазами. Закрыл глаза, обмяк.

Так они сидели около двадцати минут. Пару раз к Тёмычу приходило ощущение, что его сознание выгоняют из его же головы! Он падал с огромной высоты, в глубокое озеро. Его с ног до головы обдавало холодом. Потом он “загорался”. Он слышал какие-то шумы, что-то мелькало перед глазами, но он послушно сидел, помня слова Степана.

– Мда уж. Бардак у тебя в башке, любезный. Ну хоть жучков нет. – Степан вылез из машины, сел рядом с Тёмычом, на своё место. – Ну что, я подготовил твой разум. Дальше всё зависит только от тебя. Идём в параллельный мир? Ты можешь отказаться.

– Идём… – Тело не слушалось Тёмыча. Ответил он на автопилоте, не чувствую губ. – Что вы со мной сдела…

Он пришел в себя от резкого запаха.

– Фу, блин! Что за дрянь?!

– Не дрянь, а нашатырный спирт! Молодец, быстро оклемался. – Тёмыч открыл глаза, повернул голову, и увидел улыбающегося Степана. – Честно сказать, я испугался. Ты первый, кто потерял сознание, после этой процедуры. Обычно люди теряют ориентацию, несут чушь, а ты ничего так, справился.

– Что за процедура? Как долго я был без сознания?

– Минуты две-три. Это действие называется “дзяон”, что означает “чистота сознания”. Это слово не принадлежит ни одному языку мира, оно пришло к нам из древней Японии. Этому ритуалу около четырёх тысяч лет. Им пользовались самураи, чтобы очистить свой разум перед битвой.

– Ого. А откуда это слово?

– Ага. От гостей, из параллельных миров. Это не столь важно, как твоё самочувствие. Как ты?

– Нормульно. Голова свежая, ничего не болит!

– Пить-есть хочешь? В туалет?

– Нет.

– Тогда закрывай глаза, и расслабься. Сначала транс, потом проекция. Что это, ты уже знаешь – я вложил в твою голову знания.

Тёмыч закрыл глаза. Само собой пришло понимание того, что такое транс, астральная проекция (он этого не знал, до этого момента). Что-то, или кто-то, влился к нему в его сознание, и он почувствовал голос (именно почувствовал, а не услышал) Степана:

– Пойдём паровозом – я первый, ты за мной. Всё необходимое я уже сделал. Готов? Три, два, один!

Их разум улетел в дальние края.

…

Вернулись они скоро – минут через десять-пятнадцать.

– Если бы сам не увидел – не поверил бы… – Проворчал Тёмыч. Так, для вида. На самом деле он почти сразу поверил Степану. – Что теперь?

– Теперь, дуг мой, я буду тебя учить. Учить владеть своим телом и разумом на все сто процентов. Ты станешь, так сказать, паронормом.

– Ух ты…

– Ага. На тебя возложена самая важная миссия – ты станешь душой тройки. Очень скоро ты увидишь Артёма и Тёму, а пока надо учиться. Но сначала – дуй домой, и хорошенько выспись. Завтра я за тобой заеду. И помни – никому даже намёка не давай на то, что ты узнал сегодня! Это опасно!

– Да понял я. До зара! – Махнул он рукой, и вышел из машины.

Ready

,

steady

,

go

Похищение

Артём проснулся от нежных поцелуев Наташи.

– Артёмчик, вставай, время уже много. – Промурлыкала ему на ухо его самая любимая.

– Сколько? – Еле как открыл один глаз Артём. Вчера была тяжелая, и крайне важная, тренировка. Он готовился к чемпионату мира, под руководством ставшего уже родным Степана. А после штанги Артёма ждал он сам, на татами – они боролись, бились на перчатках, растягивались, медитировали. В общем, Степан его готовил.

– Двенадцать. Ровно. Мне на консультацию надо, в универ, не смогу с тобой позавтракать. А мама ещё с утра куда-то ушла, сказала, что по очень важному делу.

Артём с закрытыми глазами сел, как зомби, потянулся, и мягко, но сильно, притянул девушку к себе:

– Ты торопишься? – Спросил он её между поцелуями.

– Да, очень важная консультация. – Развела руками Наташа, еле как выбравшись из его объятий. – Тёмчик, любименький ты мой, пусти пожалуйста – надо идти. Очень надо. Я бы осталась, с огромным желанием и удовольствием, но… – Она развела руками, и хмыкнула. Улыбнулась, и бросилась на Артёма.

Из дома она вышла через пять минут. Села в девятку Степана, и они уехали.

Артём повалялся минут пятнадцать, и с улыбкой встал. Оделся, погладил котов, которые спали с ними, и вышел на кухню.

– Доброе утро, Артём. – С улыбкой сказала его мама, войдя в дом. – Давно встал?

– Да минут десять как. Чай вот пью. Ты будешь?

– Нет, спасибо. Наташа уехала?

– Ага, в универ. Я тоже сейчас уеду – на тренировку.

– Аккуратней, атлет. – Потрепала его по макушке мама, подойдя сбоку. – Степан тебя сильно мутузит? И вообще, зачем тебе эти бои? С соперниками на помосте драться? Вон, в синяках весь! – Она кивнула на плечо Артёма – на нём багровел огромный, почти во всё плечо, синяк.

– Мам, ну не начинай, пожалуйста. Мужчина должен уметь постоять за себя, и за своих близких. Надо мне это, мам! – Поднял он на маму серьёзные глаза.

– Надо ему это, блин. – Она с улыбкой смотрела на него – то в глаза, то на плечо, то на кулаки. – Боюсь я за тебя. И за Наташу. И за Степана. Чует моё сердце, ввязались вы куда-то – не просто так в жизни мужчины появляются берегини с телохранителями. Всё-всё, я молчу. Аккуратнее пожалуйста. И за Наташей следи, как за зеницей ока. Она очень любит тебя. И ты её, вижу-вижу. Но она хрупкая девушка, слабая. Не имею ввиду её разум – слаба физически. Она мне, как дочь уже стала. Ладно, давай собирайся, а я пойду к соседке.

– Хорошо мам. Мы вечером будем. Не переживай, всё нормально.

Она внимательно посмотрела в глаза сыну, и тот удивился – таких внимательных, тоскующих, испуганных, и одновременно любящих глаз, у мамы он ещё не видел.

– Мам, посиди со мной – чаю попей. – Артём удивился приступу своей сентиментальности. Не то, чтобы он никогда не сидел с мамой, не пил чай, и не разговаривал с ней – ему стало стыдно за мамин страх, и жаль её.

– Хорошо, сын. – Она улыбнулась, и подмигнула ему.

…

– Аллё, кисуль, ну ты где там?

– Сейчас выхожу, Тёмчик! – Промурлыкала его киса – Наташа.

Артём сидел в машине, вместе со Степаном, и ждал девушку. Она была в универе, и уже освободилась.

– Выходит? – Спросил Степан, повернувшись к нему.

– Ага. – Отключил телефон, убрал в карман.

Прошла минута, вторая, третья. Артём уже начал волноваться, поглядывая на невозмутимого Степана.

– Носик пудрит наверное, в туалете. – Хохотнул Степан Николаевич.

Прошло пять минут, десять. Артём достал телефон, послушал гудки.

– Не нравится мне это. – Задумчиво сказал Степан. – Пошли.

Они вышли из машины, зашли в здание филиала областного вуза.

– Давай в кабинет, я к охраннику. – Степан напряженно оглядывался, и у Артёма ёкнуло сердце. – Встретимся здесь.

Артём глянул на расписание, и пулей взлетел на третий этаж. Благо, что его здесь уже хорошо знали, и охранник документов не потребовал.

Он подбежал к нужному кабинету, подёргал дверь – закрыто. Пулей сбежал вниз.

– Её там нет!

– Плохо. Охранник её не видел. Ну и где она? Не испарилась же!

Подошел охранник:

– Ну как, не нашлась? В кабинете её нет?

– Нет её там! – Артём почти кричал.

– Тише, спокойнее, Тём. Где запасной выход? – Это Степан спросил уже у охранника.

– Под второй лестницей. Пойдёмте, покажу.

Они быстро пошли туда, хотя Артём порывался бежать. Степан спустился к двери, подёргал её, потом толкнул – та открылась.

– Чёрт! Здесь есть камеры?! – Громко сказал он охраннику. Артём в это время выбежал на улицу, и стоял у запасного выхода, растерянно оглядываясь.

– Н-нет, нету. Да покурить наверное пошла, или к подружке. Не переживайте.

– Она не курит. – Степан выглянул на улицу. – Артём, поехали!

…

Они сидели в машине. На Артёма было жалко смотреть.

– Не переживай, атлет, найдётся твоя ненаглядная. Правда, она наверное к подружке ушла.

– Нет у неё здесь подружек, нет! – Артём был крайне растерян. – Вот где её искать?!

– Не боись, найдём. Всё будет нормально! – Заверил его Степан, хотя в душе ему стало страшно за Наташу.

…

– Игорь Сергеевич, у нас ЧП. – Тихо сказал Степан, в трубку мобильника.

– В чём дело?

– Наташу похитили.

– Как это произошло?

– В универе. Ушла на консультацию, из универа уже не вышла. Точнее вышла, но не к нам. И скорее всего, не одна. Охранник ничего не видел. Камер над запасным выходом нет. Как быть?

– Как-как… – Тяжелый вздох, на другом конце линии. – Искать будем. Она не простая девушка, берегиня, значит – оставляет после себя ментальный след. Когда это произошло?

– Три часа назад.

– Почему только сейчас звоните?

– Мало-ли, может к подружке ушла, или ещё куда. В библиотеку опять же. А телефон забыла в универе. Или просто не слышит.

– О таких вещах я должен узнавать первым! И сразу, как только такое произошло! Но об этом после. Что говорит наблюдатель?

– Костя ничего не заметил.

– Как так? Не испарилась же она! Мда уж, разочаровали вы меня, Степан Николаевич. Ищите Любовь Егоровну, она должна помочь! Ищите Наташу! Без неё Артём будет недееспособен! Я помогу, чем смогу. Отбой.

Он положил трубку. Степан откинулся на спинку сиденья, и сквозь зубы выругался. Набрал номер учителя Наташи, Любви Егоровны.

…

– Она поможет, я уверен. – Степан положил руку на плечо Артёма. Тот сидел, сгорбившись, и смотрел в окно. – Всё нормально будет, не боись.

Они вышли из машины, поднялись на высокое тёмное крыльцо. Степан поискал звонок, не нашел, и постучал в дверь.

Со скрипом открылась дверь.

– Какие люди. – Тихо сказала она, исподлобья глядя на пришедших. – Чует моё срдце, что с плохими новостями вы ко мне пришли. Так ведь?

– Наташа пропала… – Глухо сказал Артём, смотря ей в глаза.

– Недоглядели… – Она посторонилась, освобождая проход. – Заходьте в дом, рассказывайте всё без утайки.

Они сидели в глубоких креслах, а хозяйка перед ними на диване. Комната была оформлена в тёмных тонах. Всюду сновали кошки. Громко тикали большие настенные часы. И чистота – идеальная, до рези в глазах. Всё блестело, переливалось.

– Значит, просто пропала… – Задумчиво сказала хозяйка, не глядя на гостей. Повернулась к Степану. – Кто-нибудь звонил? Требования какие-нибудь выставлял?

– Нет.

– Плохо. Сидите здесь.

Она встала, шумно выдохнув через нос. Артём со Степаном переглянулись. Хозяйка быстро вышла из комнаты. Тихо зашуршали твёрдые шторки, похожие на деревянные.

– Она найдёт её. – Сказал Степан, и похлопал Артёма по плечу. Тот не ответил, просто посмотрел на него. Снова уставился перед собой, и откинулся на спинку дивана.

Она пришла через полчаса.

– Могу указать район, где она.

– Что с ней? Она жива? – Накинулся на неё с вопросами Артём.

– Жива точно, но здорова-ли. Она в Шарапе.

Мужчины вскочили.

– Спасибо! – Артём порывался обнять её, а Степан тянул его к выходу. – Мы вас отблагодарим! Позже!

– Не нужно мне благодарности. Я за неё переживаю точно так же, как и вы. И кстати, Степан. – Тот оглянулся – он уже порывался уйти, и тянул Артёма за собой. – Дом без охраны, внутри четверо, включая её. Трое мужчин. Номер не знаю – дом без таблички. Там ещё какое-то заброшенное предприятие по соседству. Это всё, что я смогла узнать.

– И на том спасибо! Артём, нам пора идти!

Они выбежали из дома, быстро сели в машину. С визгом сорвались с места, исчезли за поворотом.

Через час они лежали на холме, и наблюдали в бинокли, взятые у Степана, за нужным им домом.

– Какой план? – Громким шепотом спросил Артём.

– План прост до безобразия – незаметно попадаем на территорию дома, благо собак нет. Далее вырубаем двоих, одного оставляем в сознании, на случай, если пленница спрятана. Освобождаем Наташу, и рвём когти.

Спускались сумерки, было тепло.

– Идём. Я первый, ты за мной. – Сказал Степан.

Они подбежали к забору. Он был низкий, и они без труда попали на территорию дома. Всё заросло буряном, но это было только на руку. Крадучись, они подошли к окну, заглянули в него – никого.

Степан достал стеклорез с присоской, и аккуратно вырезал маленькую круглую дырочку в стекле. Просунул в неё руку, и открыл окно. Окно старое, деревянное, и открылось оно со скрипом. Артём мигом вспотел, услышав этот скрип – ему показалось, что весь район слышит этот звук. Но обошлось. Они тихо пролезли в дом. Из соседней комнаты доносились глухие, ритмичные удары – играла музыка.

Степан на ухо шепнул Артёму:

– Я первый, ты за мной.

Они привели в боевую готовность телескопические дубинки, и Степан юркнул в проём. Артём за ним.

Слева стоит один – упал, даже не поняв, кто его ударил, и за что. Ещё один стоит напротив Артёма, и тот без жалости, сильно и жестко, ударил его – прямым в нос. Кровища, нос в черепе, человек лежит. Третий сидит в кресле – его обездвижил Степан, путём сильных ударов дубинкой, по коленям, и плечам. Артём связал двоих, что лежали на полу, а Степан подошел к сидящему в кресле.

– Ай, бл… – Заматерился тот. – Вы чё, суки, перебухали? Вы знаете, кто я?

– Знаем, мразь. – Степан наклонился к нему. Говорил он тихо, и Артём по его тону понял – тот в бешенстве. – Где девушка?

– Какая девушка? Вы кто такие?

Несильный, но очень болезненный, удар в нос.

– Где девушка?

– Ааа, так тёлка в сарае.

Степан разогнулся, глянул на Артёма:

– Иди, освобождай. И оба чтобы в машине чтобы сидели! Я с ним пока побеседую.

Артём убежал, а Степан надел на сидевшего в кресле, смотрящего на него волком, парня, наручники.

– Кто тебе дал приказ убить её, и почему ты ослушался?

Тот оскалился.

– Никакого приказа. А я тебя знаю – твои усы с бородой маску топорщат. Это ты нас тогда помял, что тогда спрашиваешь, зачем она мне – знаешь же ответ. Дико сексуальная штучка, я хотел потрахать её с недельку, потом по башке – и на дорогу. Не убивать, а так, чтобы она память потеряла.

– Мразь ты, Гурген. – Степан стянул маску, с ненавистью глянул на того. – Таких, как ты, надо в детстве убивать. Но мы отдалились от темы – кто дал тебе приказ убить её, и почему ты ослушался? Говори сука!

Степан начал бить его. Бить очень больно, ломая кости, но со знанием дела – сознание Гурген не терял, и тем более, от этих ударов умереть он не мог.

– Я же говорю – моя инициатива. – Разогнувшись, и сплёвывая кровь, сказал Гурген. А взгляд всё такой же – взгляд волка, попавшего в капкан. – Тело у неё классное. Возбуждающее. Я её с того дня хочу. Следил за ней, узнал, где она живёт, учится. С шараги дёрнул её. Вот и всё. Я не киллер, заказами не занимаюсь.

Степан встал со стула, занёс руку – Гурген не боится, всё так же смотрит. Презрительно, с ненавистью.

– Следующая наша встреча для тебя будет последней. – Тихо сказал Степан, опустив руку. – Я не палач, убивать тебя не буду, хотя стоило бы.

Он вырубил Гургена быстрым, и точным, ударом в уголок челюсти, и направился к выходу.

…

– Наташ, ты как? Они тебя не били? Не издевались? – По отечески спросил Степан, сидя напротив неё. – Что они вообще говорили?

– Ничего не говорили. – Пожала она плечами. Она полностью успокоилась, и с благодарностью смотрела на спасителей. – Главный только сказал, что они ночью ко мне наведаются. Меня не били, просто кинули в сарай, и всё. И эта фраза. И всё.

– По ходу он не обманывал. – Степан встал, и начал расхаживать по комнате. – Он правда не знал, кто ты, кто Артём. Что у вас есть я. От тебя ему нужно было только одно.

Наташа тяжело вздохнулы, и посмотрела на Степана:

– Понятно.

– Да ничго не понятно, Наташ. Я твёрдо уверен, что эти люди – “стая шакалов”. Они должны были убить тебя. Непонятно одно – почему ты жива. Не сходятся два конца. Одного начала… Ладно, поехали, я вас домой увезу. Артём, мне твоя мама звонила раз пять. Ругаться будет. Всё, поехали.

Как быть…

– Вот и новый день. Начинается… – Тёма открыл глаза, потянулся, глянул на часы – 6:30. – Чё-то я припозднился, с подъёмом-то…

Кряхтя, как старый дед, он потихоньку встал с дивана, потянулся, помахал руками, подрыгал ногами – зарядка. На кухне глотнул минералки, и вышел на улицу – во дворе стоял турник. Домой он зашел через час.

Налил чай, сделал бутерброды, и сел завтракать.

– Да. – Звонила Оксана.

– Артём Сергеевич, здравствуйте. Извините, что звоню так рано, но у меня вопрос – отчёты брать, за прошлые месяца? Я доделала.

– Бери конечно. Скоро увидимся, до встречи. – Отключил телефон, меланхолично жуя бутерброд, и глядя в пустоту, перед собой.

На работе проблемы, в семье проблемы, дома проблемы – одни проблемы.

– Аллё, привет Наташ. Я проснулся только. Увидимся сегодня? – Её поведение было очень странным – сначала она его привлекает, а потом такая типа ничего и не было. На ум пришла одна фраза – возбудим, и не дадим.

– Привет Тёмчик. Извини, сегодня не могу – в универе завал. Давай завтра?

– Ну давай… – Он отключил телефон, замахнулся, собираясь бросить его в стену, но вместо этого аккуратно положил его на стол. “Завтраками” она кормила его где-то недели две.

– Чё же ты мне мозги, ммм, колупаешь-то, овца… – Прошептал он, глядя на телефон. Он любил её, хотел на ней жениться, души в ней не чаял, а она… И, главное, всё так хорошо начиналось. Он устал от этого. Хотелось увидеть её, и всё обсудить. Но она избегала его.

Он уже и караулил её – и около её улици, и около магазина, и около универа. Всё без толку. Она делала вид, что не понимает, о чём он говорит, ссылалась на какие-то мега-важные дела, и убегала. Одним словом – сучка.

Допил чай, покормил кошек, и начал собираться на работу.

…

Здравствуйте, Артём Сергеевич! – Оксана встала со стула, помахала ему рукой.

– Здравствуйте, Оксана… – Пробормотал он.

Он тупо боялся Оксану – с момента их последней близости прошло уже около двух-трёх месяцев, и Тёма боялся сорваться. Тем более, что она одевалась, как назло, с каждым днём всё сексуальнее, и сексуальнее. Постоянно заходила к нему в кабинет – то чай приносила, то покушать, то спросить. Нагибалась к нему, что-то томно говорила, как бы невзначай облизывая губки… Роняла перед ним папки, с документами.

Тёма лежал на диванчике, и смотрел в потолок. А у него на груди лежала нагая Оксана.

– Лёва мой. – Оксана гладила пальчиками его грудь. – Мне так хорошо с тобой.

– Приятно слышать. – Он наклонился к ней, и чмокнул её в губы.

– Ты сегодня какой-то бешеный. Столько раз подряд. – Она закатила глазки. – Ты что-то принял?

– Нет, Оксан, ничего. Спасибо.

– Тёмчик, а поехали в Египет на недельку? – Она привстала на локоть, и посмотрела ему в глаза. Глаза у неё красивые… – У меня деньги есть, на одну путёвку, загранпаспорт тоже есть. Поехали?