Текст книги "Черный свет"

Глава 4. Ключи

Самсонов сидел в кресле напротив Башметова в его кабинете. Почти весь торс у него был перебинтован, живот зашит, но это скрывала одежда. К счастью, «Скорая» успела вовремя: Дремину удалось дозвониться до местной бригады.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как Самсонов был ранен, но ему пришлось выйти на работу, чтобы продолжать расследование. Шов тянул и чувствовался почти при каждом движении, поэтому полицейский по нескольку раз в день глотал обезболивающее.

– С этого момента все действия только в паре с кем-то из ребят, – проговорил, глядя на него, Башметов. – Я не хочу, чтобы отдел остался без старшего следователя. Хватит с меня и того, что ты носишься по городу как ошпаренный, хотя твое место в кабинете.

– Я учту, – отозвался Самсонов. – Но не думаю, чтобы убийца всерьез планировал меня прикончить.

– Потому что он не добил тебя, а оставил умирать?

– Именно.

– В другой раз он может оказаться в плохом настроении.

– Меня беспокоит совсем другое: почему кто-то так страстно хочет уничтожить все, что связано с этим ультрафиолетом?

Башметов пожал плечами.

– Причины могут быть разные.

– Знаю. У меня было время подумать над этим, пока я валялся на больничной койке. Например, стереть все, кроме одной копии, и получить за нее бешеные деньги. Или просто совершить диверсию и уничтожить результаты работы целой группы ученых.

– Вполне вероятно.

– Наконец, дело может быть в банальной мести.

– И от мотива зависит, сохранил ли убийца то, что получил от Юкина, – вставил Башметов.

– Мы должны это найти?

Башметов кивнул:

– Естественно. Валентин приезжал справляться о делах и подчеркнул, что вся обнаруженная информация должна быть незамедлительно предоставлена его конторе.

Самсонов вздохнул.

В кабинете шефа пахло лимоном – искусственный аромат освежителя, которым тот начал пользоваться с недавних пор, чтобы забивать запах сигарного дыма. Старший лейтенант предпочитал естественный запах сирени, шедший от кустов, окружавших здание полицейского управления.

– Не пора ли прессануть ученых из «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»? – спросил он. – Я уверен, кто-то из той пятерки, вернее, теперь уже четверки, должен что-то знать. И заговорить сейчас в их же интересах.

– Пока ты валялся на операционном столе и в реанимации, мы времени не теряли. Допросили их.

– И что?

– Молчат, как рыбы. А пытать мы их не имеем права.

– С чего это вдруг? – саркастически поинтересовался Самсонов.

– Нет достаточных оснований! – усмехнулся Башметов. – А вот у парней, вроде Валентина, на этот счет мнение может быть иное. – Башметов машинально постучал по столу карандашом, который вертел в толстых пальцах. – Так что лучше бы тебе поскорее все выяснить.

– Да уж! – Самсонов машинально провел ладонью по перебинтованному животу.

– Швы не разойдутся, – заверил Башметов, проследив за его жестом. – Рана была пустячная, просто широкая, и потому много крови. Думаю, ты прав: тот, кто тебя полоснул, не пытался тебя убить, иначе нанес бы рану поглубже. Полтавин говорит, что нож, который он оставил, вполне позволяет полностью рассечь брюшные мышцы. А у тебя органы не задеты.

– Спасибо ему! – буркнул Самсонов. – Терпеть не могу игры подобного рода.

– В данном случае ты должен радоваться.

– Как-то не получается. Кстати, почему он оставил нож?

– Не таскает с собой улики, – ответил Башметов. – Парень с головой. Кстати, мы выяснили, что Горштейн никогда не работал в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис» и не имел с этой компанией никаких официальных контактов. Не говоря уж о его племяннике. Тот вообще никаким боком к медицине и генетике не относился.

– Но он хранил нечто, из-за чего расстался с жизнью, – вставил Самсонов.

– То-то и оно. Но как это у него оказалось?

– Очевидно, через дядю.

– Согласен, это более чем вероятно. Ясно, что Жарков имел непосредственные связи с Юкиным, и едва ли они познакомились случайно. Но почему нет никаких данных о сотрудничестве Горштейна и Жаркова или других работников? Что за секретность?

Самсонов пожал плечами, отчего сразу почувствовал в животе боль и невольно поморщился. Рана, может, и пустяковая, но болит нехило.

– Что нам теперь предпринять? – напрямую спросил Самсонов.

– Тебе пока лечиться.

– А как же совет побыстрее найти виновника случившегося?

– Всему свое время. Ты все равно еще не знаешь, кого ловить, так?

– Так, – вынужден был признать Самсонов.

– Ну вот, – кивнул Башметов. – А мы пока последим за оставшимися четырьмя учеными. Может, кто-то из них сорвется и проколется. Ты ведь видел их фотографии?

– Конечно.

– Тебя пырнул не один из них?

– Нет, это точно.

Башметов неопределенно покачал головой.

– Расскажите про Юкина, – попросил Самсонов.

– Лучше почитай вот, если хочешь, – шеф достал из ящика и бросил на стол папку-скоросшиватель. – Это отчет Полтавина по результатам вскрытия.

Самсонов взял папку одной рукой.

– Можешь идти, – сказал Башметов. – Отдыхай пока.

– Спасибо.

Самсонов отправился в свой кабинет. Здесь пахло моющими средствами. Полицейский распахнул окно, чтобы запах выветрился.

Усевшись в кресло, он полистал отчет криминалиста.

Юкина обнаружили голым и привязанным клейкой лентой к стулу во второй комнате. Ему перерезали горло. Рот у бухгалтера был заклеен, смерть наступила незадолго до прибытия «Скорой».

Самсонов перебрал пачку фотографий, на которых тело было запечатлено с разных сторон. Голова запрокинута, глаза выпучены, словно на потолке Юкин увидел нечто ужасающее, из кривого разреза торчат жилы, зияет трахея – лезвие вошло куда глубже, чем можно было ожидать. Кровь залила грудь, живот и колени, собралась под стулом в лужу. Наверное, убийца держал голову Юкина запрокинутой, наблюдая за тем, как вместе с выливающейся кровью его покидает жизнь.

Получал ли он удовольствие или просто хотел убедиться, что жертва умерла?

Судя по состоянию запястий, Юкин просидел связанным не один час.

Самсонова удивило то, что рядом с телом бухгалтера был обнаружен играющий мр-3 плеер с наушниками, на которых остались частички его серы. Получалось, убийца, чтобы жертва не скучала в его отсутствие, давал ей слушать музыку.

Самсонов посидел, размышляя о том, как это укладывается в образ хладнокровного убийцы, каким показался ему «двойник» Юкина.

Что это – проявление милосердия или издевка над обреченным человеком? Скорее последнее, ведь и с полицейским он сыграл в «успеет «Скорая» или нет».

Помимо смертельной раны на горле, тело Юкина покрывали уколы и надрезы – следы пыток. Убийца, как и в предыдущих случаях, хотел что-то узнать, а бухгалтер упирался до последнего.

Для сравнения ран были приложены снимки первых двух жертв, и не нужно было особенно долго вглядываться, чтобы заметить, что преступник применил все тот же метод пыток, который и позволил связать первые два убийства в серию – видимо, хорошо им отработанный метод, выдававший человека, привыкшего к насилию.

Самсонов пролистал часть отчета, касающуюся биографии Юкина. Учился, служил на флоте, закончил бухгалтерские курсы, сменил несколько работ по специальности, женат не был, детей не завел, в последние годы трудился бухгалтером в своем поселке в супермаркете. Зацепиться вроде не за что.

Самсонов достал телефон и позвонил Полтавину.

– Федя, это Валера.

– Здорово! Как дела?

Самсонов представил на другом конце провода криминалиста – высокого, в сидящих на массивном «бурбонском» носу очках с роговой оправой и блестящими тоннелями в ушах. Патологоанатом часто экспериментировал с различными диетами и постоянно жевал какие-то низкокалорийные хлебцы, которые таскал даже на места преступлений.

– Гораздо лучше, спасибо, – сказал полицейский. – Слушай, где плеер, который нашли рядом с племянником Горштейна? У тебя?

– Теперь да.

– А раньше у кого был?

– У Коровина.

– Он что-нибудь обнаружил?

– Один аудиофайл в папке «Диктофон».

– Что на записи? – оживился Самсонов.

– Файл был записан, пока Юкин сидел связанный на стуле, – ответил криминалист. – Там только чередование стонов, издаваемых человеком, у которого заклеен рот. Думаю, диктофон включился случайно.

– Понятно. А по твоей части что-нибудь есть?

– Нет, плеер чистенький: ни отпечатков, ни ДНК.

Самсонов задумался.

– Слушай, Федь, можешь мне его прислать? – попросил он.

– Запросто. Сейчас отряжу кого-нибудь.

– Спасибо.

Самсонов отключился.

Он хотел прослушать предсмертные стоны Юкина – скорее для порядка, чем с определенной целью.

В ожидании плеера полицейский размышлял о том, что, если бы исследования по загадочному проекту под предположительным названием «Ультрафиолет» велись на базе «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», такую лабораторию было бы невозможно скрыть. И уж точно Жарков не смог бы заниматься этим в одиночку. Значит, лаборатория должна быть где-то в другом месте. Но зачем тогда атаковать серверы компании? Получается, исследования проводились и в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», и где-то еще.

В это время принесли плеер.

– Подзарядили, – сказал криминалист, отправленный Полтавиным с посылкой. – Хватит надолго.

Самсонов кивнул:

– Передай Феде мои сердечные.

Он вернулся в кресло и распутал наушники. Было заметно, что они обработаны каким-то раствором. Неизвестно, что искал Полтавин, но Самсонов решил, что обойдется своими. Он достал из кармана гарнитуру и вставил в ухо. Отыскал тот самый файл в папке «Диктофон» и включил.

Стоны звучали глухо и очень тихо.

Полицейский представил, как обреченный пытается включить на ощупь окровавленными пальцами на оставленном ему убийцей плеере функцию диктофона и оставляет послание.

Самсонов слушал и думал о том, что человек не просто записывал свои стоны – он хотел сообщить нечто важное. Файл был длинным, он длился около пяти минут, пока не кончился временной лимит на запись.

Самсонов включил его заново и прикрыл глаза, пытаясь вслушаться в стоны.

Ему показалось, что в них присутствовала некая система, закономерное чередование. Может, это был всего лишь бессвязный набор звуков, а может, какой-то код.

Предсмертное послание напоминало азбуку Морзе. А ведь Юкин служил на флоте и должен был знать ее назубок. Хотя надежды на то, что бедняга оставил шифр, конечно, было мало – просто Самсонов привык проверять любые улики, стараясь из каждой выжать все, что возможно.

Особо не рассчитывая на успех, он включил компьютер и вошел в интернет. Набрал в поисковике браузера «Азбука Морзе» и распечатал ее.

Затем взял чистый лист, ручку и приготовился прокручивать аудиофайл частями, чтобы записать длинные стоны в виде черточек, а короткие точками.

Когда с этим было покончено, полицейский взялся за расшифровку. Требовалось соотнести получившийся результат с буквами алфавита.

Через полчаса Самсонов держал в руках исписанный листок. Он еще раз перечитал складный текст, оставленный бухгалтером для тех, кто найдет его труп:

«К О П И Я П О Д Я Б Л О Н Е Й Э Т О К Л Ю Ч И Ч Е Р Н Ы Й С В Е Т».

Свое послание Юкин успел повторить трижды – значит, он считал эту информацию самой важной – важнее даже, чем личность своего убийцы. И все же Самсонов подосадовал на то, что бухгалтер не назвал имя того, кто потом перерезал ему горло. Это значительно облегчило бы задачу. Но, видимо, Юкин мог тогда думать лишь об одном.

Самсонов достал телефон и набрал номер Дремина.

– Алло, это Валера. Надо съездить к Юкину. Да, сейчас. Нет, я с тобой. А вот так. Ничего, переживу. Я тебя жду на улице.

Он встал и вышел из кабинета, положив сложенный листок с посланием племянника Горштейна в карман куртки.

Когда Самсонов добрался до машины, Дремин уже был там.

– Надеюсь, хотя бы вести ты не собираешься? – поинтересовался он, окинув Самсонова скептическим взглядом. – Выглядишь так, словно вот-вот сдохнешь!

– Спасибо на добром слове! Ты сегодня за рулем.

– Так, может, на моей и поедем?

– Мне все равно.

Полицейские сели в черный джип «Компасс». Дремин купил его недавно и берег как зеницу ока: мыл каждый день и раз в неделю полировал воском.

Старший лейтенант подозревал, что это ненадолго, но ничего не говорил: пусть приятель переболеет новой игрушкой.

– Что за спешка-то? – проворчал Дремин, заводя мотор.

– Ты давно в огороде копался? – прокряхтел Самсонов, пристегиваясь на месте рядом с водителем.

Дремин взглянул на него с подозрением.

– Ты это, Валер, о чем?

– Надо выкопать кое-что у Юкина в саду. На вот, глянь сам, – Самсонов протянул ему листок.

Дремин пробежал его глазами и вернул.

– Что это такое?

– Послание от Юкина.

– Как это?

– По дороге объясню. Жми давай.

Джип рванул с места и через секунду выскочил на дорогу, ловко влившись в поток автомобилей.

Моросил мелкий противный дождь, делавший пейзаж совершенно монотонным. Зато он немного размыл туман, прибив его к земле.

Самсонов смотрел в окно, разглядывая пролетавшие мимо рекламные плакаты: улыбающиеся девушки, накачанные парни, удивленные менеджеры и удовлетворенные своим выбором домохозяйки, крутые автомобили и современная бытовая техника – все это мелькало подобно кадрам из сюрреалистического, непонятно, по какому принципу смонтированного фильма.

Полицейский почему-то вспомнил пачку проспектов, которую он достал недавно из почтового ящика. Они так и валялись в прихожей под зеркалом, пестрые и яркие, сообщающие о куче акций, скидок и спецпредложений.

От этих мыслей Самсонова отвлек Дремин.

– Ну! – требовательно проговорил он, покосившись на старшего следователя. – Ты объяснишь, в чем дело, или будешь интересничать, как гимназистка?

Самсонов рассказал о том, как расшифровал аудиозапись.

Дремин уважительно присвистнул.

– Ну, ты мозг! Я бы ни в жизни не догадался.

– Спасибо. Мне в детстве подарили радиоконструктор, там можно было составлять из набора деталей разные приборы, и в том числе специальную пикалку для морзянки. К конструктору прилагалась брошюра с сигналами, и я их разучивал, доводя родителей до истерики.

– Очень познавательно. А про какую копию идет в этом послании речь?

– Думаю, про копию того, что Юкину пришлось отдать своему убийце.

– И что это может быть?

– Если честно, понятия не имею. Но очень хочу узнать.

– Узнаешь, не волнуйся. Если у этого бухгалтера на даче есть лопата, выкопаем твою копию в два счета.

– А если нет?

– Все равно достанем. Руками рыть буду!

– Ну, тогда я спокоен! – усмехнулся Самсонов.

До дома Юкина они добрались без проблем: пробок не было, так что машина почти всю дорогу катила на скорости, только что не превышавшей допустимую.

Участок производил унылое впечатление: остатки тумана лежали в корнях деревьев, серой дымкой накрывали траву. Дом выглядел заброшенным.

Самсонов только сейчас заметил, что он слегка покосился, а между крышей и боковыми стенами веранды образовался зазор.

Дождь размыл землю, и она тихо чавкала под подошвами. Пахло чем-то прелым и гнилым – должно быть, из силосной ямы в конце двора.

– Где рыть-то? Здесь, что ли? – поинтересовался Дремин, когда полицейские осматривали сад.

Самсонов окинул взглядом чахлую яблоньку возле забора. Она напоминала заколдованное дерево из какой-нибудь немецкой сказки.

– По-моему, яблоня тут одна, – сказал Самсонов.

Дремин зачем-то потряс дерево за тонкий ствол. Ветки зашумели, словно охваченные паникой.

– Схожу за лопатой, – решил Дремин.

Он вернулся через пару минут.

– Нашел в сарае. Где именно копать?

– Не знаю. Попробуй здесь, – Самсонов наугад показал носком ботинка на землю возле корней дерева.

Дремин поплевал на ладони и взялся за работу. Влажная почва прилипала к лопате, затрудняя работу, грязь попадала на одежду, оставляя черные полосы, но полицейские не обращали на это внимания. Дремин продолжал сосредоточенно копать, взрезая лопатой землю и отбрасывая ее в росшие вдоль забора кусты смородины.

Когда яма достигла глубины сантиметров в сорок, Самсонов его остановил:

– Вряд ли Юкин зарыл копию так глубоко. Давай теперь попробуем правее.

Через две минуты лопата звякнула обо что-то. Дремин разгреб землю и вытащил на свет Божий полулитровую банку с завинчивающейся крышкой.

– Из-под малосольных огурчиков, – прокомментировал он, поскребя ногтем наклейку.

– Открывай, – велел Самсонов. – Или дай мне!

– Нет уж! Я рыл, я и открою. – С этими словами Дремин повернул крышку, бросил ее на землю и запустил руку в банку. – Что это? – Он вытащил комок упаковочной пленки.

– Разворачивай аккуратнее! – взмолился Самсонов.

– Не боись! – Дремин поковырялся в полиэтилене и с торжествующим видом вытащил, зажав двумя пальцами, обыкновенную флешку.

– Больше ничего нет? – спросил Самсонов.

– Пусто, – Дремин полностью развернул и даже слегка потряс неровно отрезанный кусок пленки.

Самсонов забрал у него флешку. Она лежала на ладони, пластмассовая и ничем не примечательная на вид, но хранящая тайну, из-за которой мучили и убивали людей.

– Нам срочно нужен компьютер, – сказал Самсонов.

– Согласен.

Обратно в управление Дремин гнал машину так, словно от ее скорости зависела судьба целого мира.

Наконец полицейские ввалились в кабинет Самсонова, и старший лейтенант вставил флешку в разъем.

– Надеюсь, там нет вирусов! – пробормотал Дремин, придвигая себе стул.

– Вряд ли, – отозвался Самсонов. – Юкин хотел, чтобы информацию прочитали, иначе он не стал бы оставлять послание на плеере.

На экране появилась папка под названием «Ультрафиолет».

Самсонов ощутил, как сердце забилось быстрее: неужели это то самое, что искал вирус, запущенный в серверы «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»?! Тогда им действительно повезло!

Полицейский навел курсор и дважды кликнул по папке.

Внутри оказались четыре текстовых файла, очень маленького размера.

Самсонов испытал разочарование: неужели вся информация хранится в таких крохах? Что там может быть ценного? Точно не результаты долгих и дорогостоящих исследований. Тем не менее он открыл первый файл.

– Это чья-то биография, – разочарованно прокомментировал Дремин. – Довольно краткая.

Самсонов открыл оставшиеся три файла.

– Да, здесь тоже сведения о людях. Тебе их фамилии о чем-нибудь говорят?

– Подлесская, Ладонников, Сауров, Мартышкин, – медленно прочитал Дремин. – Нет, ничего. А при чем тут «ключи» и «черный свет», о которых говорил Юкин?

Самсонов смотрел на фамилии и чувствовал, что дело не стало проще после того, как они нашли этот «клад», а скорее, наоборот, усложнилось. Потому что в нем появились фигуранты, о которых до этого не было даже упоминаний, и Юкин почему-то считал необходимым спрятать информацию о них.

– Так что, Валер? – нетерпеливо сказал Дремин. – О каких ключах идет речь?

– Понятия не имею, – честно ответил Самсонов. – Но этим людям, – он ткнул пальцем в экран, – наверняка грозит опасность.

– Почему?

– Потому что убийца получил от Юкина такие же файлы.

– Надо сообщить Башметову, – предложил Дремин.

– Согласен. К счастью, сведений здесь достаточно, чтобы найти этих людей.

– Кажется, я где-то слышал сочетание «черный свет», – задумался Дремин. – Может быть, даже от Полтавина.

– Позвоню ему, – решил Самсонов, доставая мобильник.

Он набрал номер криминалиста.

– Алло? – ответил тот буквально через пару секунд. – Как продвигается с плеером?

– Неплохо. Оставленная Юкиным запись оказалась азбукой Морзе.

– Да ладно?!

– Серьезно.

– Мне и в голову не пришло бы. Расшифровал?

– Конечно. Там упоминается про черный свет. Не знаешь, что это такое?

Полтавин фыркнул:

– Спрашиваешь! Это каждому криминалисту известно.

– Ну, и?

– У тебя есть банковская карта?

– Конечно. Но спорить с тобой на деньги я не стану.

Полтавин усмехнулся:

– Я не к тому. На карте должны быть голограммы и прочие средства защиты от подделки. Так вот, одно из них – люминесцентные метки. Они видны, только если их подсветить лампой черного света.

– Она так и называется?

– Да. Практически не пропускает видимые человеческому глазу лучи ультрафиолетового спектра.

– Для чего еще такие лампы нужны?

– Ну, для проверки банкнот и еще в криминалистике, конечно. При помощи черного света обнаруживаются следы крови, спермы, мочи, слюны. Все это светится в определенном спектре.

Самсонов задумался. То, что перечислил криминалист, как-то не добавляло ясности.

– Больше они ни для чего не нужны? – спросил полицейский.

Полтавин помолчал.

– Кажется, еще в дерматологии, – проговорил он через полминуты.

– Для чего?

– Точно не скажу, но вроде бы для диагностики кожных заболеваний.

– Спасибо, Федь.

– Не за что? Может, скажешь, что было в послании Юкина?

– Конечно. Он сказал: «К О П И Я П О Д Я Б Л О Н Е Й Э Т О К Л Ю Ч И Ч Е Р Н Ы Й С В Е Т».

– Под яблоней уже смотрели?

– Само собой.

– У него в огороде?

– Именно там.

– Что нашли?

– Флешку в банке из-под огурцов.

Криминалист усмехнулся.

– Что на ней?

– Сведения о четырех людях. Не знаю пока, кто такие и какое отношение имеют к черному свету и ключам. Может быть, они знают какой-то шифр.

– Будешь их искать?

– Конечно.

– Ладно, держи меня в курсе. Если что, я на связи.

– Спасибо.

– Ты действительно думаешь, что есть шифр? – спросил Дремин, когда Самсонов отключился.

Тот пожал плечами:

– Не знаю. «Ключи» же есть.

– Надо отдать Коровину эти файлы. Он свяжется с криптологами. Может, и сам что-нибудь найдет.

– Так и сделаю, – кивнул Самсонов. – Но едва ли шифр содержится в файлах. Я думаю, все сложнее.

Самсонов позвонил Коровину и объяснил, что от того требуется.

– Присылай все, – сказал Коровин. – Сейчас зайду на свою электронную почту.

Через две минуты файлы уже были у следака.

– Получил? – спросил Самсонов, на всякий случай позвонив еще раз.

– Да, все в порядке. Сейчас займусь. Ты действительно думаешь, что есть какой-то шифр?

Самсонов легко представил удивленные мальчишеские глаза Коровина.

– Не уверен, но надеюсь, – честно ответил он. – Удачи.

Отключившись, он поморщился и машинально погладил швы на животе.

От волнений и тряски в машине они неприятно заныли – словно кто-то тянул их в разные стороны крошечными щипцами.

– Может, поедим? – предложил Дремин.

– Ехать никуда неохота, если честно.

– Какие проблемы? Закажем сюда. Ты что предпочитаешь?

Самсонов немного подумал.

– Давай что-нибудь китайское. Неподалеку открылся ресторан, вроде неплохой.

– Я там был, мне понравилось, – Дремин достал мобильник и отошел к окну.

Пока он делал заказ, Самсонов вошел в интернет и нашел сводку происшествий за последние две недели. Он предполагал, что тот, кто пытается уничтожить все, что связано с программой «Ультрафиолет», должен был позаботиться и о лаборатории. Самсонов искал сообщения о пожаре, взрыве или еще о чем-нибудь в этом роде.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Дремин, подходя. – Еда будет через полчаса. Я заказал курицу в пряном маринаде и грибную лапшу.

– Отлично. Я ищу лабораторию.

– Какую лабораторию?

– В которой проводились секретные исследования на деньги «Фармасьон Прайвит Энтерпразис». Едва ли проектом «Ультрафиолет» занимались на базе датской компании.

– И как ты ее ищешь?

Самсонов объяснил.

– Ну что, это дело, – одобрил Дремин, правда, без особого энтузиазма. – Попробуй. И знаешь, кого я бы еще проверил? – добавил Дремин, садясь на диван. – Горштейна.

– В смысле? Он же маразматик.

– Ну, он не всегда им был, верно?

– Надо думать.

– Так вот, когда-то он был видным ученым и явно сотрудничал с этими твоими… из «Фармасьон Прайвит Энтерпразис».

– В том-то и дело, что нет, – отозвался Самсонов.

Дремин скептически усмехнулся:

– Если об этом нет записей, это еще не значит, что этого не было!

– Если руководство «Фармасьон Прайвит Энтерпразис» действительно замешано, то это может оказаться следом, – согласился Самсонов. – Но пока у нас есть основания считать, что в курсе происходящего с серверами был Жарков. Остальные…

– Да не важно! – перебил Дремин. – Главное, что Горштейн был в теме, а значит, он мог где-нибудь устроить лабораторию. С его-то старыми связями. Понимаешь?

Самсонов кивнул: Дремин был прав.

– Да, это надо проверить, – сказал он.

Дремин просиял, а Самсонов снова позвонил Коровину и попросил заняться связями Горштейна.

– И чем конкретнее, тем лучше, Жень, – добавил он напоследок. – Нам надо точно знать, что и где искать.

– Башметов, кстати, велел тебе передать, что сегодня похороны Жаркова, – заметил Дремин, когда старший лейтенант закончил разговор. – Сейчас только вспомнил.

– Во сколько?

– В шестнадцать ноль-ноль. На Центральном кладбище.

– И что?

Дремин пожал плечами.

– Понятия не имею.

Самсонов задумался.

Возможно, пришло время повторить трюк с живцом. Несмотря на смерть Жаркова, расследование с мертвой точки он сдвинул. На этот раз он закинет удочку с наживкой в виде «черного света» и «ключей». Уж если сработал «ультрафиолет», то прямой намек на то, что Самсонов заполучил сведения, из-за которых умер Юкин, заставит действовать…

А, собственно, кого? Преступника, потенциальных жертв?

«Не важно, – сказал себе Самсонов, – главное, чтобы процесс пошел».

– Надо будет съездить, – решил он.

– За каким? – недоумевающе нахмурился Дремин.

– Потолкуем с остальными товарищами.

Дремин усмехнулся:

– Теми, что еще живы?

– Именно.

В это время в кабинет позвонили из проходной и сообщили, что принесли еду из китайского ресторана.

– Смотри-ка ты, даже быстрее, чем обещали! – обрадовался Дремин. – Я схожу.

– Давай.

Пока он отсутствовал, Самсонов вызвал двух оперов – Морозова и Рогожина – и обрисовал им вкратце ситуацию.

– Найдите этих четверых и привезите сюда, – сказал он, передавая им распечатку с данными Подлесской, Ладонникова, Саурова и Мартышкина. – Надеюсь, еще не поздно.

– Сам что будешь делать? – спросил Морозов, складывая листок, чтобы убрать его в карман желтой куртки, которую он носил чуть ли не круглосуточно.

– Хочу сходить на похороны Жаркова. Половить рыбку в мутной воде.

– Только аккуратно. Чтобы не так, как в последний раз.

Самсонов машинально приложил руку к швам.

– Сам не хочу.

В кабинет вошел Дремин с пакетами из ресторана.

– Кушать подано! – объявил он, кладя все на стол.

– Парни будут искать Подлесскую, Ладонникова, Саурова и Мартышкина, – сказал Самсонов, когда Морозов и Рогожин вышли. – Когда найдут, привезут в управу.

– Вот и отлично, – кивнул Дремин. – А мы перекусим. Нам еще на похороны идти.

* * *

Центральное кладбище было относительно новым – его заложили только в советское время. Зато оно могло поспорить со многими кладбищами города своими размерами. На его территории находились также колумбарий (несколько кирпичных стен, с двух сторон которых имелись ячейки, закрывающиеся мраморными плитами) и крематорий, чьи трубы возвышались над деревьями и были видны даже с шоссе.

Дождь по-прежнему моросил, лениво и размеренно, нисколько не освобождая тяжелые тучи от их ноши. Они висели над городом и кладбищем набрякшим влагой ватным одеялом, практически не двигаясь. Воздух из-за дождя не делался свежее, в нем словно законсервировались запахи пыли, гари, бензина и выхлопных газов.

На могилах лежал серый туман, закрывающий выложенные плитами дорожки и надгробия. Из него поднимались красные и черные гранитные обелиски всевозможных форм и размеров. Крестов было мало, но и они в основном были каменные.

Перед зданием крематория стояли автобусы и минивэны. Водители курили, стоя группами человека по три-четыре. Справа виднелась недавно построенная часовня с шатровой крышей ярко-синего цвета.

В зале, облицованном мрамором песочного цвета, собралось человек сорок, из которых Самсонов знал только нескольких, да и тех больше по фотографиям. Только с Долининым он встречался лично.

Гроб был черным, металлическим. Он стоял на возвышении, окруженный цветами и свечами. Верхнюю часть приоткрыли, и можно было подойти попрощаться с покойником. Играла тихая незнакомая Самсонову музыка – фортепиано и альт. Пахло ладаном и воском.

Абгарян произнес речь довольно складно и проникновенно. Многие плакали, особенно женщины.

На одну из них Самсонов обратил особое внимание: она была в полном трауре, даже вуаль надела, что выглядело необычно. Рядом с ней переминалась с ноги на ногу бледная худенькая девочка лет шести с аккуратно заплетенной черной косой. Самсонов попытался поймать взгляд женщины, но она смотрела в пол и упорно не поднимала глаза. Было ясно, что это вдова Жаркова.

После Абгаряна еще несколько человек выразили желание высказаться по поводу кончины своего коллеги-товарища-близкого друга. Наконец, служащая крематория, подведя краткий итог всему вышесказанному, объявила, что пора начинать церемонию сожжения.

Из колонок зазвучала похоронная мелодия (Самсонов услышал, как кто-то из присутствующих шепотом говорит соседу, что это отрывок из «Реквиема» – «Libera me», то есть «Избавь меня»), и гроб медленно начал опускаться в подвал, где находились печи.

Затем присутствующих попросили выйти в фойе, а вдова с девочкой ушла за документами. Их должны были им вручить через несколько минут, после чего все отправлялись на поминки в арендованный коллегами Жаркова ресторан.

В коридоре к Самсонову дергающейся походкой подошел Долинин.

– Опять что-то вынюхиваете? – проговорил он грубо. – Лучше бы защитили Глеба, чем следить за ним и ничего не предпринимать. Его ведь убили у вас на глазах?

– С чего вы взяли? – спокойно поинтересовался Самсонов.

– Нам сказали, что вы вызвали «Скорую».

– Я не знал, что Жаркова собираются убить. А вы?

– Что я? – дернулся Долинин, вылупившись на Самсонова.

– Допускали такую возможность?

Лицо профессора покрылось пятнами.

– С какой стати?!

– Ну, вы же тоже знаете про «черный свет», – уверенно заявил Самсонов, следя за реакцией собеседника.

– Про что? – растерялся на пару секунд Долинин. – Черный свет? При чем тут это?

– В курсе, что это такое?

– Ну, ультрафиолет, кажется. При чем здесь это вообще? – Долинин явно распалялся все больше.

– Думаю, на вашем сервере кое-что хранилось, – многозначительно заявил Самсонов. – Связанное с ключами и черным светом. Будете отрицать?

Долинин побледнел, его кадык заходил вверх-вниз. От него пахло мандаринами все сильнее, и полицейский решил, что это аромат дезодоранта.

– Не знаю, что вы имеете в виду! – выпалил Долинин глухо и огляделся, словно опасаясь, что их могут услышать.

– Я вам не верю, – упрямо заявил Самсонов.

Долинина передернуло:

– Плевать мне!

– Подумайте вот о чем: некто уничтожает все, что связано с тем, о чем я сказал. Не только данные, но и людей. Так что вы можете оказаться следующим. Или кто-то из ваших коллег.

– Что за бред! – безо всякой уверенности пробормотал Долинин, делая шаг в сторону. – Мне нужно идти. Тут похороны, знаете ли.

– Смотрите, чтобы в следующий раз мне не пришлось посетить ваши собственные! – жестко бросил ему вслед Самсонов.

Профессор обернулся на секунду, но тут же постарался скрыться в толпе.