Текст книги "Беспощадная истина"

Мы со Стюартом были готовы к поединку 8 декабря в Атлантик-Сити[153]153
  Данный поединок получил название «Жесткий черный ход».


[Закрыть]. Телекомпания HBO не отказалась от своих планов и была в такой степени настроена на подписание со мной нового контракта, что, чтобы задобрить меня, даже наняла Спайка Ли[154]154
  Спайк Ли (род. в 1957 г.) – американский кинорежиссер, сценарист и актер; во многих его фильмах затрагивается тема расовых конфликтов в США.


[Закрыть] сделать фильм о событиях до предстоящего поединка. Чтобы взбесить всех, я решил наговорить Спайку для этого фильма разного дерьма.

– Все это делается специально против нас, – сказал я. – Мы с Доном – двое черных парней из гетто, мы напористы, действуем решительно, и не всем нравится, что мы говорим. Мы не настроены предвзято к белым, мы просто отстаиваем интересы черных.

Я сам не воспринимал всерьез собственные слова. Я просто забавлялся, блин.

– Когда черные парни добиваются успеха, вдруг меняются правила, чтобы закрыть им дорогу, – добавил Дон. Когда HBO продемонстрировала для журналистов эту часть фильма, это вызвало у них возмущение. Поставленная задача была выполнена.

Но я сполна заплатил за свой союз с Доном. Хью МакИлванни, знаменитый шотландский спортивный обозреватель, заявил, что именно мои отношения с Кингом явились причиной моего поражения в поединке с Дагласом:

– Из всех факторов, способствовавших падению Тайсона, наиболее губительным, пожалуй, был его союз с Доном Кингом, который провоцировал низложение практически всех боксеров, с которыми он был связан.

И он был абсолютно прав. Дон отравлял, был очень токсичен. Он подавлял всех, кто находился радом с ним. Он поступал так намеренно. Когда я связался с ним, меня внесли в черный список. Он предоставил мне полную свободу, я мог вести себя совершенно по-детски. Все видели, что я не собирался уходить от Дона, поэтому все, что я пытался сделать, встречало сопротивление.

На пресс-конференции до поединка я произносил совершенно бредовые вещи:

– Я – чемпион. А быть чемпионом – это особое состояние духа. Я намерен всегда оставаться чемпионом. Быть счастливым – это просто ощущение, похожее на голод или жажду. Когда люди говорят, что счастливы, это просто слово, которым описывается это ощущение. Когда я решил добиться своей цели, я отказался от всего, даже от мыслей о том, что я счастлив.

Я не был счастливым чемпионом. Я был скроен по другим меркам.

Мне, очевидно, нравилось драться в казино Трампа в Атлантик-Сити. Это был мой третий поединок, организованный здесь, и все три я завершил нокаутом в первом раунде. Я провел удар правой спустя четыре секунды после начала боя, и Стюарт рухнул. Затем я, погонявшись за ним по рингу, вновь отправил его на канвас ударом правой. Я был недостаточно собран, в какой-то момент, промахнувшись, сам полетел на канвас. Но в конце концов я прижал его в углу и за тридцать три секунды до конца раунда отправил в нокдаун ударом левой. Правило трех нокдаунов[155]155
  Согласно правилу трех нокдаунов, боксер, трижды в течение одного раунда побывавший в нокдауне, автоматически считается нокаутированным; правило действует в боях под эгидой Всемирной боксерской ассоциации.


[Закрыть] оставалось в силе, поэтому бой был остановлен.

Когда осмотр Стюарта завершили, я подошел к нему и обнял его.

– Не отчаивайся. Ты хороший боксер. Помни, меня самого побил какой-то дилетант.

Когда я уходил с ринга, Джим Лемпли, комментатор HBO, который вел прямой репортаж, стал задавать мне вопросы. С Ларри Мерчантом я отказался говорить после двух последних поединков.

– Я хотел бы поблагодарить всех моих поклонников, которые смотрели мои бои по HBO, за поддержку меня все эти годы, – перебил я Джима. – Это мой последний бой для HBO, поскольку, полагаю, руководство телекомпании предпочло бы видеть Холифилда вместо меня.

Новой сенсацией в тяжелом весе стал канадский боксер Раддок по прозвищу Бритва. В апреле 1990 года он дрался с Майклом Доуксом[156]156
  Майкл Маршалл Доукс (1958–2012) – американский боксер-профессионал, чемпион мира в тяжелом весе.


[Закрыть], и в боксерском мире ходили записи нокаута в том поединке. Я смог посмотреть эту запись, когда ее копию мне показал Алекс Валлау, руководитель отдела спорта телекомпании Эй-би-си.

Доукс выигрывал на протяжении всего поединка, а затем – бац! – Раддок провел один удар и вчистую нокаутировал его. Это был очень впечатляющий, страшный, душераздирающий, просто потрясающий нокаут.

– Что вы думаете? – спросил меня Алекс.

Актер из меня тот еще, поэтому я просто откинулся на спинку кресла и остался невозмутим.

– Ну и что? Я же не Майкл Доукс. Если он рассчитывает на быстрый нокаут, то он ошибается.

Поскольку была достигнута договоренность о поединке Холифилда с Форманом, меня следовало свести еще с кем-нибудь. Поэтому Дон подписал меня на поединок с Раддоком, который должен был состояться в Лас-Вегасе 18 марта 1991 года.

«Б… дь, эти парни просто пытаются прикончить меня. Они выставляют против меня пушки главного калибра», – думал я.

С начала января я приступил к интенсивным тренировкам. Однажды у меня в гостях в лагере был Том Патти, мой бывший сосед в доме у Каса. Мы смотрели телевизор, показывали один из поединков Раддока, и я увидел брешь в его защите.

– Я намерен убить этого парня, – сказал я Тому.

Я знал, что Раддок был опасным панчером, но я также видел, что был для него слишком подвижной целью. У него не было возможности как следует попасть в меня ударами.

Фактически мы начали драться за несколько дней до официального начала поединка, это произошло на пресс-конференции до боя в отеле «Сентчери плаза» в Лос-Анджелесе. Мы позировали для фотографов лицом к лицу, и я сказал Раддоку, что собираюсь сделать его своей девкой. Бритва попытался приблизиться ко мне, изображая крутого парня, и Энтони Питтс оттолкнул его. Я возразил: «Нет, пусть он подойдет поближе, чтобы лучше проявить себя!» Я знал, что в уличной драке смогу побить его. Телохранители Бритвы хотели вмешаться, но там было не протолкнуться.

Мы отправились в аэропорт, чтобы попасть на самолет обратно в Лас-Вегас. Оказалось, что Бритве с его командой тоже надо было на этот же рейс. Когда мы туда добрались, Рори забыл в машине телефон, и Энтони пошел, чтобы забрать его у Исидора, нашего водителя. Когда Энтони возвращался, спускаясь вниз по лестнице, люди Раддока, поднимавшиеся вверх, преградили ему путь.

У Раддока было два телохранителя-близнеца, и один из них, Кевин Али, сказал: «О-о, ты думаешь, что ты крутой?» Он показал Энтони свой уоки-токи: «А ты хоть знаешь, для чего это?» Он встал подступать к Энтони, и Энтони ударил его. Но Исидор, заметив скандал, взбежал по лестнице и схватил Энтони.

– Исидор, зачем ты хватаешь меня? – спросил Энтони. – Хватай этого ублюдка!

Затем вмешались службы безопасности аэропорта и предотвратили драку. Вернувшись в зал ожидания, Энтони рассказал мне о том, что произошло. Когда мы сели в самолет, я увидел, что они должны были сидеть за нами, поэтому я отправил своих парней в хвостовой отсек. Весь полет я бросал в Раддока виноградинками. На всякий случай мы заранее позвонили, и вся наша команда, весь тренировочный лагерь, все мои спарринг-партнеры – все встречали нас в аэропорту в готовности вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Но ничего не произошло.

Когда мы в день поединка появились в отеле «Мираж», люди Раддока встретили нас перед раздевалками, и Кевин Али начал говорить Энтони какие-то гадости.

– Эй, ты, слушай сюда, – прервал его Энтони. – Я не курю, и сигареты не стреляю[157]157
  В оригинале игра слов, основанная на мнрогозначности глагола smoke – курить, дымиться, стрелять.


[Закрыть], но вот тебя я застрелю! Я замочу всю твою е… ную семейку, и тебя, и твоего брата, и твою мать! Я убью всех твоих ублюдков, и мне совершенно насрать на тебя!

Джон Хорн услышал выкрики Энтони и потянул его в сторону:

– Эй, приятель, это ведь не ты выходишь сегодня вечером на ринг. Ты будешь за рингом. Если Майк выиграет этот бой, эти подонки могут что-нибудь устроить, так что будь наготове.

В Лас-Вегасе этим вечером было прохладно, а мы дрались на открытом воздухе перед огромной толпой в шестнадцать тысяч человек. Я вышел на ринг в полосатом бело-зеленом спортивном костюме и лыжной шапочке. Я был первым боксером, вышедшим на ринг в городской одежде.

Раддок выглядел взволнованным, он усиленно дышал. Для него настала игра по-взрослому. Я знал, что он сразу же набросится на меня, он слишком нервничал. Через несколько секунд после начала поединка я потряс его ударом правой. Он выбросил в ответ несколько тяжелых ударов, но я был неуловим. Во втором раунде он упал после удара левой, но это был скользящий удар, похоже, он просто запнулся о мою ногу. Тяжелыми ударами по корпусу я здорово сбил ему темп. Он не мог попасть в меня, и к третьему раунду уже начал клинчевать, спасая свою жизнь. Мне удался великолепный ответный левый хук за десять секунд до конца раунда, и он упал.

Я выигрывал каждый раунд. В шестом Раддок, казалось, внезапно проснулся и выбросил град сильных ударов. Я только покачал головой на это. Когда он попал правой в челюсть, я похлопал себя по ней, побуждая его вновь броситься на меня. Безответно принимая эти удары, я, должно быть, дезорганизовал его, потому что в седьмом раунде ошеломил его левым хуком в челюсть. Еще четыре удара, и он, зашатавшись, оперся спиной о канаты. Ричард Стил рванулся вперед и остановил бой, несмотря на то, что Раддок не упал. Думаю, остановка боя была преждевременной, хотя достаточно было еще одного удара – и он бы рухнул.

И тут, не успел я опомниться, как оказался в центре потасовки. Мурад Мухаммед, менеджер Бритвы, свалил моего тренера Ричи на пол и принялся пинать его по голове. Джей Брайт затащил меня в угол, и мы оттуда наблюдали всю эту свалку. Энтони Питтс зашел на ринг, увидел Кевина Али, метавшегося там взад-вперед, и врезал ему с правой. Затем брат Бритвы Делрой попытался ударить Энтони, но тот схватил его и собирался выбросить за канаты, однако вмешалась охрана и остановила его. Делрой висел в воздухе, прижатый к канатам, и бешено пытался удержаться. Пока все это происходило, мой приятель Грег стащил у Кевина Али «Ролекс» и залез к нему в карман, чтобы посмотреть, чем можно еще поживиться. Это было полное сумасшествие.

Было много споров о преждевременном окончании поединка, поэтому мы решили дать Раддоку матч-реванш. Мы находились в офисе Дона на Восточной Шестьдесят девятой улице в Манхэттене, вырабатывали детали второго поединка. Дон с Рори и Джоном был наверху, я – внизу вместе с Энтони, болтая с милой маленькой секретаршей Дона, с которой я спал. Внезапно появился Кевин Али. Он был неплохим братом-мусульманином, но у некоторых братьев-мусульман есть привычка таскать с собой свой мусульманский взгляд на вещи и демонстрировать его везде: в драке, в еде, да где бы то ни было. Итак, Кевин посмотрел на меня и сказал: «О-о, блистательный чемпион! Это был великий бой! Позволь выразить свое уважение. Ты настоящий воин». Затем он указал в сторону Энтони и добавил: «Но его я убью».

– Эй, приятель, я перед тобой, – сказал Энтони. – Тебе, ублюдку, нет нужды через кого-то отправлять мне весточки. Если тебе есть что сказать, говори прямо сейчас.

– Это неизбежно, и нам придется через это пройти. До конца! И мы можем сделать это, черт возьми, прямо здесь и сейчас, – заявил Кевин.

– Это была просто работа, с ней покончено, давайте закроем этот вопрос, блин, – попытался я разрядить обстановку.

– Нет, чемпион, я не могу оставить это просто так, я должен сделать это, – ответил Али.

Он положил свой «дипломат» и пальто, и тут, бац! Энтони врезал ему со всего маху. Они дрались по лестнице, а у Дона лестницу отделяла перегородка, поэтому я фактически не видел, как Кевин спускался вниз, но, словно в мультике, слышал – бум! бум! бум! – каждый шаг. Затем он, будто супергерой, взлетел по лестнице обратно, и они вновь начали спускаться. В это время в офис зашел Грег, прихлебывая из бутылки содовой, и, увидев дерущихся Энтони с Кевином, ударил Кевина бутылкой по голове. Кевин упал, и Грег начал обшаривать его карманы.

– Нет, Грег, нам сейчас ни к чему здесь это дерьмо, – сказал я. – Тебе нужны деньги, ниггер? Нам нельзя грабить этих ублюдков.

Обеспокоенные шумом, Дон, Джон и Рори спустились вниз узнать, что происходит. Али поднялся и стал утверждать, что Энтони ударил его исподтишка.

– Это хрень собачья! – воскликнул я. – Энтони отдыхал, ничего не делал, а этот ублюдок пришел и стал ему угрожать. Энтони просто защищал себя!

Дон вышвырнул Кевина Али из офиса, и тот принялся ходить по улице перед домом. Уезжая, мы видели, что Али еще был там. Водителем у нас в то время был Капитан Джо, один из родоначальников «Нации ислама»[158]158
  «Нация ислама» – негритянская религиозная и националистическая организация в США, основанная в 1930 году в Детройте, штат Мичиган, Уоллесом Фардом Мухаммедом; в организации превалирует националистический и расистский компонент, основанный на противостоянии белым и американскому государству.


[Закрыть]. Он знал близнецов Али. Али хотел продолжить драку, но я напомнил ему, что был мусульманский месяц рамадан, то есть время мира и покоя.

– Майк, это мужское дело, – сказал Капитан Джо. – Он не сможет жить по принципам мира и покоя месяца рамадан до тех пор, пока он не почувствует мир и покой в самом себе. Он должен разобраться в этом.

– Ты будешь драться? – спросил Али у Энтони.

– Да, блин! Ты же ведь сам сказал: до конца.

Они оба вышли на тротуар и изготовились, совсем как в видеоигре Rock’ Em Sock’ Em Robots про бойцовских роботов. Энтони сбил Али с ног мощным ударом, а потом по-футбольному дважды пнул его по голове. Он собирался сделать это и в третий раз, когда Рори остановил его:

– Ты убьешь его, приятель!

– Но это же его собственная гребаная идея! – возразил Энтони. – Он сам сказал: «До конца!»

У нас были планы сходить в кино. Энтони переступил через Кевина, мы сели в машину и свинтили. В это время к офису подошел Эл Браверман, легендарный тренер, который работал помощником Дона. Он увидел Али, лежавшего без сознания, побежал в офис, принес бумажные полотенца и воду, привел того в чувство и почистил. Затем вызвали «Скорую помощь». На этом все и завершилось.

Матч-реванш был назначен на 28 июня. У меня было некоторое время до начала сборов в лагере, поэтому я поехал на своем черном «Ламборгини Диабло» из Нью-Йорка в Огайо, посетив кое-какие достопримечательности. Затем вернулся в Лас-Вегас для тренировок. Ричи определил мне строгий режим, который предусматривал комендантский час с семи вечера, чтобы я мог отдохнуть перед своей пробежкой шести миль в пять утра. Мне было скучно. Когда я не тренировался, я большую часть времени смотрел мультфильмы. Иногда ко мне в комнату вламывался Дон.

– Черт побери, Майк, ты собираешься смотреть еще что-нибудь, кроме этих, б… дь, мультиков! – говорил он и включал мне очередной документальный фильм о нацистской Германии. Дон был зациклен на нацистах. У него Гитлер был здесь, Гитлер был там. Он полагал, что евреи были ниггерами из Германии и что фашизм может случиться и с нами, поэтому мы должны извлекать уроки из истории.

У нас в лагере был новый шеф-повар. Прежнего шеф-повара, Эрли, который работал у нас длительное время, Дон уволил за то, что тот якобы таскал мясо через заднюю дверь. Мне это показалось полной фигней. Один из моих телохранителей, Руди Гонсалес, через несколько лет признался племяннику Эрли, что шеф-повар был уволен Доном за отказ класть мне в пищу «волшебный порошок». Он утверждал, что Джон Хорн дал Эрли какой-то порошок, якобы «витамины для выносливости», которые я отказывался принимать. Эрли изучил этот порошок и нашел в нем крохотный кусочек оранжевой капсулы с обозначением то ли «5», то ли «S». Руди, в свою очередь, сверился со Справочником лекарственных средств и обнаружил это обозначение в разделе «таблетки торазина». Думаю, Дон так боялся меня, что пытался лечить меня без моего ведома.

Режим, установленный Ричи, сводил меня с ума. Однажды ночью я разбудил Руди в восемь вечера, мы тайком прокрались в мой «Феррари» и поехали в Лос-Анджелес, чтобы организовать мне встречу ради секса. Руди гнал со скоростью 190 миль в час, и мы домчались до Лос-Анджелеса за два с половиной часа. Я поставил эту практику на регулярную основу, и это стало проявляться в спортзале. Понятное дело, ведь на сон мне оставалось только два часа. Джакетти понятия не имел, почему я выглядел так неубедительно, пока он, наконец, не поймал меня с поличным, обнаружив, что глушители «Феррари» выглядят, как подгоревший зефир.

После этого Руди было поручено поставить сигнализацию на все двери, чтобы я не мог по ночам тайком выбираться на волю.

Однажды ночью Руди проснулся от шума. Он встал, включил свет, вышел наружу и увидел, что я запутался в колючих кустах. Я спрыгнул из окна второго этажа, пытаясь улизнуть из дома. Мой план состоял в том, чтобы тихо выкатить «Феррари» по подъездной дороге, а затем укатить в Лос-Анджелес.

Я всю свою жизнь отчаянно пытался вырваться наружу, чтобы повеселиться. Я должен был бы сказать: «Да пошли все вы нах…й, я ухожу!», но вместо этого я тайком прокрадывался к выходу. Я гулял в своем любимом ресторане Лас-Вегаса «Ники Блэр», приветствуя своих почитателей и поклонников, в окружении девочек, и вдруг появился Дон и набросился на меня с ревом:

– Что, черт бы тебя побрал, ты здесь делаешь, Майк? Нам же предстоит бой!

– Извини, Дон, – ответил я. – Я был бы весьма признателен, если бы ты просто ушел. Да, кстати, девочки, это Дон Кинг, знакомьтесь!

Когда мои ночные гонки в Лос-Анджелес завершились, я поручил Руди перегнать машину к моему дому в Огайо, где ее установили на платформе посередине игровой комнаты, пробив для этого наружную стену, чтобы я с друзьями мог устраивать там тусовки.

Перед поединком мы с Раддоком снялись для телеканала Showtime. Я был в темных очках и выглядел довольно сурово.

– Я сделаю тебя своей девкой, – заявил я Раддоку.

– Я не собираюсь опускаться до твоего уровня, – ответил он.

– Постарайся как следует поцеловать меня своими толстыми губами, – настаивал я.

Я вел себя довольно оскорбительно, но я знал, что он был мачо, парень с излишком тестостерона. Мне было необходимо повлиять на его психику. Это была тактика Каса по обеспечению контроля над духом соперника. Следовало смутить врага.

Я ездил в Лос-Анджелес еще и потому, что мой приятель Кевин Сойер, у которого был магазин по продаже пейджеров, сбросил мне сообщение о том, что у него уже выстроилась целая очередь девочек, желавших встретиться с нами. У него было полдюжины девочек, и мы заказывали номер и устраивали оргии.

Мне нравилось тусоваться с Кевином. В то время я был груб и ненасытен с девушками, поэтому обычно он предупреждал их: «Майк, на самом деле, хороший парень. У него просто не было хорошего воспитания. О нем не заботились в детстве, и поэтому у него проблемы с доверием людям». И эта туфта оказывалась привлекательной. Я назвал их суками и шлюхами, а они говорили мне в ответ: «Как я понимаю тебя! Мои родители тоже отказались от меня». Кевин просил меня: «Не обращай внимания на это дерьмо, договорились?» Дон с Рори и Джоном приходили в ярость, когда я получал сообщения по пейджеру. Все кончилось тем, что мой пейджер сунули в морозилку и пригрозили убить Кевина.

Мой второй бой с Раддоком была целой эпопеей. Он вышел на бой тяжелее на десять фунтов. На самом деле, я весил всего на один фунт меньше, но я был вялым, потому что меньше чем за месяц потерял тридцать пять фунтов[159]159
  4,5 кг, 0,45 кг и 15,8 кг соответственно.


[Закрыть]. Я утратил всякий контроль в этом вопросе из-за попоек, обжорства и перепихонов. Я прокрадывался в ресторан «Роско» в Лос-Анджелесе, чтобы добыть там себе жареную курицу. Так что, в конечном итоге я был вынужден обратиться к таблеткам для сжигания жира и отказаться от еды после наступления темноты. Я тренировался утром, днем и ночью.

Во втором и четвертом раундах я отправлял Раддока в нокдаун, несколько раз создавал ему серьезные проблемы, но никак не мог покончить с ним, поскольку не был достаточно решителен. Он бил мощно, как мул копытом, но я был собран.

С нас обоих сняли очки за удары после гонга, а с меня еще сняли два очка за удары ниже пояса. Это была война. Но я все-таки легко выиграл единогласным решением судей.

* * *

В июле я болтался в Вашингтоне, когда мне позвонил мой приятель Оуи из Нью-Йорка. В Вашингтоне застрелили нашего старого друга, и Оуи опасался, что эти подонки могут начать охоту и за мной.

Я не хотел светиться на улицах, пока ситуация не устаканиться, поэтому вечером направился на выступление Уитни Хьюстон[160]160
  Уитни Элизабет Хьюстон (1963–2012) – американская поп-, соул– и ритм-н-блюзовая певица, актриса, продюсер, фотомодель.


[Закрыть], смотрел его из-за кулис и завис с ней после концерта.

На обратном пути в Нью-Йорк я был проездом в Филадельфии, где на крытом стадионе «Спектр» был организован концерт «Будвайзер суперфест». В шоу работал Крейг Буги, я тусовался с ним за кулисами, когда Би Энджи Би, одна из хористок М. Си. Хаммера, которая там выступала, подошла и уцепилась за меня. Мы потусовались, затем переспали. Энджи рассказала мне, что она собирается в Индианаполис выступать на фестивале, организованном «Блэк Экспо»[161]161
  Блэк Экспо (Черное Экспо) – американская НКО, занимающаяся вопросами этнокультуры.


[Закрыть]. Ранее в тот же день мне звонил преподобный Чарльз Уильямс, который работал на «Черное Экспо», с приглашением на этот праздник, поэтому я решил поехать туда и встретиться там с ней.

Я постарался отделаться от своих телохранителей. Энтони был в Лос-Анджелесе, готовясь к свадьбе. Руди я велел не ехать со мной. Руди позвонил Энтони, тот позвонил Джону Хорну, и они решили, что в Индианаполисе меня встретит Дейл Эдвардс. Дейл был племянником Дона, то ли с его стороны, то ли со стороны его жены. Он был офицером полиции Кливленда.

Я с Дейлом зарегистрировался в своем отеле. Затем шофер отвез меня на лимузине к тете Би Энджи Би. В тот вечер мы тусовались в ночном клубе и выпили три бутылки «Дом Периньона». Расплатившись, мы вышли наружу, и личный фотограф Энджи попросил меня немного посниматься. Где-то в 2.30 ночи мы вернулись ко мне в отель, где до утра занимались с Энджи сексом. Затем Энджи ушла, чтобы подготовиться к своему выступлению.

Чуть позже пришел преподобный Уильямс, чтобы сопроводить нас на фестиваль «Блэк Экспо». Он спросил, не хочу ли я обратиться с приветствием к девушкам – участницам конкурса красоты «Мисс Черная Америка».

Когда мы вошли в зал отеля «Омни», девушки стали сходить с ума.

– Смотри, Майк Тайсон! – кричали они в восторге.

Когда я подошел к ним, они окружили меня и принялись обнимать и целовать. В это время снимали небольшой рекламный ролик, поэтому, пока конкурсантки кружились и танцевали, я прошел вдоль их строя, вроде бы как проверяя их, неловко пританцовывая и напевая какую-то чушь, которую я придумавыл на ходу: «Я как во сне, день за днем, кругом много красивых женщин!» Надо полагать, я выглядел как настоящий мудак.

Пока девушки крутились вокруг меня, я молол им какую-то чушь: «Эй, был бы не прочь встретиться с тобой сегодня вечером. Как насчет этого? Ах, дорогуша, если ты придешь ко мне, это будет здорово». Я был большой свиньей, они покупались на это.

В середине первого дубля видеозаписи я обнял Дезире Вашингтон, одну из конкурсанток, и сказал ей, что хотел бы встретиться с ней позже. Она кокетничала со мной и была не против вместе потусоваться. Я объяснил ей, что должен буду сделать кое-то, а затем сходить с приятелями на концерт, но после этого вечером хотел бы ее увидеть. Я даже попросил ее захватить с собой свою соседку по номеру, чтобы я мог организовать у себя вечеринку втроем.

Когда я уходил, мне было ясно, что она прекрасно понимала: сегодня вечером у нас будет секс. Во второй половине дня я встретил ее на открытии «Блэк Экспо». Она была со своей соседкой по номеру, Пашей, с которой и должна была прийти ко мне.

– Это две совершенно похожие близняшки, – сказал я, увидев их.

Дезире достала несколько своих фотографий, сделанных во время конкурса в купальных костюмах. Похоже, она хотела, чтобы я их заметил. Она также подтвердила, что придет вечером.

Меня возила по городу черная леди средних лет из компании по продаже и аренде лимузинов. Мы с Дейлом придуривались с ней, обзывали ее тупой, уродливой сукой. Я заставил ее остановить лимузин, вышел и помочился прямо на улице. Я был заносчивым тупицей, и это обернулось против меня, когда она давала показания в суде.

После концерта мы с Дейлом вернулись в машину, и я позвонил Дезире, которая была в своем номере в отеле. Я попросил ее надеть свободную одежду, однако, когда она села в машину в свободном платье-бюстье и коротких пижамных штанцах, я все же был удивлен.

Она выглядела полностью готовой к действию, и мы принялись обниматься на заднем сиденье. Ее отель был всего в квартале от моего. Мы вышли из лимузина, и мы с ней направились в мой люкс, а Дейл пошел в свой номер.

Позже, после того как всплыло все это дерьмо, Энтони был в ярости от действий Дейла. Он упрекал его за все, что случилось со мной в Индианаполисе. Для моих телохранителей было обычной практикой оставаться в гостиной моего люкса, когда у меня в постели была девушка, особенно незнакомая. Множество раз, открывая после секса дверь в гостиную, я наталкивался на сидевшего там Энтони. Он специально находился там, чтобы прислушиваться и знать, нет ли каких-нибудь проблем. Иногда я даже приглашал телохранителей в свою спальню, и мы трахали одну и ту же девушку.

Дезире прошла в мою комнату, и мы отправились прямиком в спальню. Она села в некое подобие позы Будды, и мы немного поговорили. Казалось, ей было известно все о моем увлечении голубями. Она порассказала о Род-Айленде. Мы даже обсудили, как нам встретиться вновь, когда я буду на востоке.

Обычно мне не нравится наглядно расписывать свои половые акты, но в данном конкретном случае, полагаю, мне необходимо это сделать с учетом тех тяжелых последствий, к которым привел этот нокаут.

После того как мы поболтали, я начал целовать ее. Она поднялась и отправилась в ванную, как я позже узнал, для того, чтобы снять с трусиков прокладку. Затем она вернулась, и я начал делать ей куннилингус. Обычно я всегда так поступаю, чтобы быть уверенным, что, когда мы начнем заниматься сексом, женщина будет уже удовлетворенной. Я понятия не имел, что обмакнулся в кровь, поскольку она не предупредила меня, что у нее были месячные.

Мы занимались оральным сексом еще минут двадцать, а затем стали совокупляться. Мне казалось, что она была готова на все. В какой-то момент ей стало неудобно, и она пожаловалась, что я слишком крупный. Я предложил ей быть наверху, и она согласилась. Я не надевал презерватива, поэтому прежде, чем кончить, я вышел из нее.

Было уже поздно, мне надо было подниматься через час или около того, чтобы попасть на первый рейс в Нью-Йорк. Я сказал, что она может остаться в моем номере, так как она рассказывала, какой маленький у нее номер в отеле «Омни» и что она вынуждена делить его с другими девушками. Однако она попросила меня отвезти ее обратно в свой отель.

Это было нереально. Я объяснил ей, что слишком устал, но могу высадить ее у отеля, когда поеду в аэропорт.

– Нет, отвези меня сейчас! – начала она жеманиться.

– Пошла нах… й! – сказал я. – Отъе… сь от меня!

Я был грубым, избалованным, двадцатипятилетним дурнем.

Она встала, оделась и вышла из номера. Дейл, мой телохранитель, который должен был находиться в гостиной люкса, вышел в коридор из своего номера, чтобы получить заказанный в обслуживании номеров гамбургер. Она прошла мимо него, затем села в мой лимузин и велела шоферу отвезти ее обратно в свой отель.

Шоферу лимузина она сказала лишь:

– Я ему не верю. Я ему не верю. Кем он себя возомнил?

Примерно неделю спустя я ехал в машине вместе со своим приятелем Оуи, он был за рулем. Ему позвонили, и он изменился в лице.

– Черт, Майк! Наше лето п… ой накрылось. Кто-то сообщил, что ты изнасиловал ее, – сказал он с отвращением и швырнул трубку.

– Что? Кого, б… дь, я изнасиловал? – удивился я.

Про себя я подумал, что, возможно, я обидел одну из своих уличных подружек, и теперь они разыгрывают меня.

– Где же это случилось? – поинтересовался я у Оуи.

– Индиана, – ответил он. – Что, черт подери, произошло в Индиане?

Я рассказал ему, как Дезире пришла ко мне в номер в два часа ночи и как я нагрубил ей. Мне сообщили, что спустя день после того, как мы были вместе, она звонила мне домой в Огайо, но я так и не ответил.

На следующий день она была на первой странице каждой газеты. Теперь все бездарные комики наперебой принялись обыгрывать шутку «Майк Тайсон – насильник».

Когда я увидел Дона, он был обеспокоен.

– Теперь тебе потребуется моя помощь, ниггер. Твой член довел тебя до беды. Черт побери, Майк, теперь я нужен тебе.

Когда он успокоился, я объяснил ему, что случилось. Он знал, что я не делал этого. Как можно изнасиловать кого-то, кто пришел к тебе в номер в два часа ночи? В такое время дорогу в библиотеку не спрашивают.

Первой мыслью у Дона было – подкупить ее.

– Мы могли бы заплатить этой суке, – сказал он.

И он, на самом деле, позже попытался через своего приятеля, преподобного T. Дж. Джемисона, поговорить с ее семьей и предложить им денег, чтобы снять с меня обвинения. Но церковник увильнул от этого поручения. Я не знал, что Дон так поступил, но это был уже не первый случай, когда он платил священнослужителям за какие-либо услуги.

Мы знали, что столкнулись с чем-то серьезным, поэтому Дон занимался тем, чтобы нанять для меня адвоката. Я не принимал никакого участия в вопросе выбора адвоката или определения тактики своей защиты в целом. Мою судьбу решали другие люди, касалось ли это судебной системы для несовершеннолетних, Каса, Джимми или Дона.

Дон был готов нанять Винса Фуллера, который был его налоговым адвокатом и помогал ему избегать обвинений в уклонении от уплаты налогов. Фуллер в свое время представлял Джона Хинкли, покушавшегося на президента Рейгана, и апеллировал к его невменяемости, чтобы добиться вынесения ему оправдательного приговора.

Впоследствии я узнал, что Фуллер одновременно занимался иском Дона против Кейтона. Я не исключал, что Дон задолжал Фуллеру и дал ему заработать на мне, так что мне пришлось платить и за себя, и за иск Дона. Я знаю только, что Фуллер получил за мою защиту более миллиона долларов.

Я с самого начала не поладил с Фуллером. Дон сказал ему про меня, что я просто невежественный ниггер. Он же был надменным белым англосаксом, совершенно не мой тип людей. С первого взгляда на него становилось ясно, что это «сухарь». Он никогда не вел уголовных дел в окружном суде, и не было никаких надежд, что он поладит с присяжными Индианаполиса. На самом деле, никто из его команды никогда не занимался уголовным делом вне стен федерального суда.

Я до сих пор не знаю, почему на моем судебном процессе не дали нормально поработать парню из местных Джиму Войлесу. Думаю, что если бы он занимался этим делом, то меня бы оправдали.

Некоторые полагают, что если кого-то признали виновным в совершении преступления, особенно такого отвратительного, как изнасилование, то это автоматически означает, что признанный виновным действительно совершил это. Могу сказать лишь, что если вы не верите мне на слово, что я невиновен в этом преступлении, то предлагаю вам прочитать две книги, которые вышли уже после того, как я попал в тюрьму.

Одна из них – книга Марка Шоу, писателя и бывшего адвоката по уголовным делам. Он выступал в качестве юриста-аналитика по моему делу для телеканала CNN, газеты USA Today и телеканала ESPN. Другая книга – это произведение, написанное прокурором по моему делу Грегори Гаррисоном, которое представляет собой самодовольную попытку вобрать в себя все газетные заголовки.