Электронная библиотека » Майкл Блумлейн » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "По живому"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 20:02


Автор книги: Майкл Блумлейн


Жанр: Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Майкл Блумлейн
По живому

Пролог

Однажды юный Тересий увидел на земле двух паривающихся змей. Он ударил их палкой, за это был превращен в женщину. Спустя семь лет он снова увидел спаривающихся змей и снова их ударил, за что был превращен в мужчину. Гера, богиня богов, сойдя с трона, задала ему вопрос – какая из двух сторон получает большее наслаждение при половом общении?

"Женщина", – ответил Тересий, и за это был ослеплен разгневанной Герой.

Глава 1

Поздняя ночь. На платформе из полированного дуба – десять футов в длину и пять в ширину, с зеркалами во весь рост на каждом углу – танцует девушка. Танцует в сопровождении песни о любви, в такт успокаивающих звуков неугомонного механического барабана. Несколько месяцев она слушает эту песню.

Ниже, на всю длину платформы, вытянулся бар и длинный ряд стульев, сейчас большей частью занятых, а позади – несколько кабинок. Бармену лет шестьдесят, на грубом лице озабоченное выражение: время уж совсем позднее, а у него работы невпроворот. Да, клиенты сегодня пьют, тяга у них большая.

Девушка танцует на высоких каблуках-гвоздиках: так велено. У нее длинные, сильные от танцев ноги, и брить их – одно из требований. Между ягодицами пролегала тонкая пурпурно-серебристая полоска "тет-а-тет". Упругие груди слегка колышутся в ритм танцу, они почти исчезают, когда девушка поднимает руки; на лице безразличие и тень удовольствия. Сегодня она выпила достаточно, чтобы чувствовать себя уверенной.

Танцуя, она должна смотреть на клиентов. Тем, кто любит сиськи – показывать сиськи, тем, кто любит попочки – поворачиваться и вертеть попочкой. Бывало, от избытка энергии она раздвигала ноги, нацеливалась попочкой на клиентов и вся перегибалась. Тогда тот, кому нравилась грудь, мог смотреть на грудь, а кому нравилась попка, мог смотреть на попку. Ее ноги всегда на виду, лицо то появляется, то исчезает.

Когда ночной бар только начинал работать, знавшие толк в женщинах устроители понимали, что для танцовщиц пребывание здесь не будет сладким. Девчонка может свихнуться от пьяных физиономий мужиков, глазеющих на нее час за часом. Поэтому в торцах платформы они установили зеркала, чтобы девушка могла любоваться собой, смотреть на знакомое ей отражение.

Закончилась песня, звуки ударного инструмента заполнили паузу к следующей песне. Девушка продолжает танцевать – уставшая, но взбодренная новой мелодией. До перерыва еще тридцать минут.

Бармен потянулся всем телом вверх и сунул танцовщице за "тет-а-тет" купюру. Он похлопал дважды ее по икре, давая понять, что там десять долларов от человека рядом со стойкой бара. Девушка плавно, под музыку, отставила ногу и изогнулась всем телом, ее глаза заскользили по мужчине, давшему деньги. Тот одобрительно кивал, улыбаясь.

Затем она повернулась к зеркалу и продолжала танцевать со своим отражением... скорее бы смена кончилась. Танец отрезвил ее и сейчас ужасно хотелось выпить, рот весь пересох.

На платформу вышла следующая, а эта торопливо скользнула вниз к своей уборной. Здесь густо пахнет табаком и пoтом, вот она сейчас хлебнет "Джека Дэниэлса", у нее бутылочка в сумке. От виски в желудке стало тепло, она отхлебнула еще и завинтила крышку. Вытащила из-за трусиков купюру, разгладила и сунула в сумку.

Рядом с дверью – вешалки с костюмами для выступлений. Они похожи друг на друга тканью и фасоном, гладкие, без рукавов, с глубокими вырезами спереди. Она выбрала красный, своего размера, и натянула на себя. Получилось сильно в обтяжку. Танцовщица взглянула в зеркало и убедилась, что с лицом все в порядке. Линии подведенных глаз и губной помады не стерлись. Она капнула в глаза жидкость от покраснения, закрепила волосы и, глубоко вздохнув, вышла из уборной.

Отыскав у стойки мужчину, давшего ей десятидолларовую банкноту, она подсела бочком, вытащила из его пачки "Вайсрой" сигарету, зажала между указательным и средним пальцами и, глядя на него и улыбаясь, замерла в ожидании. Мужчине лет пятьдесят, галстук бабочкой, на шляпе с короткими полями перо. Отставив стакан, он пошарил в кармане и достал зажигалку. Девушка прикурила и, затянувшись, выдохнула дым в потолок. Мужчина, закуривая, предложил ей выпить.

– Мне двойной, – сказала она бармену.

– А мне повтори, – бросил мужчина.

За выпивкой они разговорились. Девушка оживленно задавала вопросы, слушала, смеялась в нужный момент. Мужчина повеселел. Он подумал, что, может быть... ну лишь может быть... эта случайная... Он собрался с духом и коснулся руки девушки. Она руку не отдернула. Наоборот, заказала еще выпивку.

У танцовщиц существует своего рода обязательство – не только развлекать танцем, но и общаться с клиентами, быть вежливой, веселой и доступной. В результате мужчины больше тратят на выпивку. Девушки тоже пьют, а если им потом перепадают чаевые, делиться ими с хозяином не обязательно.

Часто мужчины в баре думают, что девушки дешевые и к ним легко подступиться. Им кажется, здесь бордель. Но это не так. Танцовщиц никто не принуждает спать с клиентами. Они сами по себе ценность. И владельцы их берегут. Именно поэтому, когда мужчина с бабочкой, фантазируя, накрыл ладонью ее руку, она не испугалась, зная, что защищена. Где-то рядом всегда стоит "вышибала".

Клиент, конечно, не посвящен в эту тайну. Алкоголь, музыка, обнаженные девочки разбудили его фантазию. Сжимая руку девушки в своей, чувствуя тепло ее кожи, он готов на большее. Допив залпом стакан, он запустил глаза в вырез ее платья, пальцами повел по руке, потом коснулся груди и сдавил ее, упругую, ускользающую, сладостно неуловимую.

Девушка смотрела вверх, поигрывая недокуренной сигаретой, она пыталась вспомнить, сколько ей сегодня еще танцевать. От алкоголя внимание расплылось, лишь спустя какое-то время она поняла, что ее ласкают. Она отвела руку мужчины в сторону, стараясь сделать это красиво: вдруг опять даст денег. А мужчина уже сгорал от нетерпения. В такой час электрички не ходят, он останется в городе на всю ночь, он совершенно свободен. Отвергнутая рука вернулась обратно.

Девушке это не понравилось. Слишком уж походило на выяснение отношений. Она попыталась дать ему понять глазами, но мужчина, казалось, полностью ушел в собственные фантазии. Слова ее он тоже будто не расслышал. Тогда она повторила, и мужчина недовольно заворчал.

– Ты взяла мои деньги, а теперь возникаешь.

Девушка вздохнула и жестом показала на вышибалу – рост шесть футов и три дюйма, вес двести пятьдесят фунтов. Мгновение, и он рядом.

– У вас проблемы?

– Этот любовничек ведет себя надоедливо. Вышибала встал между ними.

– Это так, приятель, ты пристаешь к девушке?

– Она взяла мои деньги, и я вправе...

Вышибала посмотрел на девушку. Та отрицательно помотала головой.

– Нам надо поговорить, – бросил вышибала гостю. – Я тебе кое-что объясню. – И, схватив за локоть, он стащил его с высокого стула.

Гость попробовал сопротивляться, но тут же заметил, что голова болтается уже где-то внизу. Ведь он не мастер драться. Девушка посмотрела им вслед и отвернулась к стойке. Стало как-то не по себе. Парень-то одинокий. Он думал, конечно, что в обстановке разбирается. И вот его увели. Как печально. Она допила, что оставалось в стакане, и пошла к себе – готовиться к следующему номеру.

Когда рабочий день близится к концу, стоять на платформе – наслаждение, здесь безопасно и не нужно играть с чувствами клиентов. Она сильная, она способна освободиться от власти этого мира. Сейчас она танцует медленно, чувственно, можно подумать, она любит того, кто любит ее больше всех на свете.

И вскоре в бар вошел этот человек. Он послал ей воздушный поцелуй, она ответила легким покачиванием бедер. Время к закрытию, бар заполнен наполовину. Остались лишь завсегдатаи. Кто хотел напиться – уже пьян, любители посмотреть на плоть – посмотрели. Ощущение уюта: кажется, что она танцует среди своих друзей. Работа почти закончена, через полчаса получит деньги и уйдет со своим мужчиной.

За пятнадцать минут до закрытия в бар вошли двое. Дорогие костюмы, один сразу сел и сделал заказ. Девушка танцевала, всматриваясь. На одном из них ярко сверкнуло толстое кольцо, значит, человек с деньгами. Хотя она и устала, игра того стоит, подумала девушка и остановилась перед этими двумя. Она танцевала самое лучшее из своего репертуара. Грудь дразнила, колыхаясь, бедра пошли кругами, кисточки на пляшущих нитях задергались. Не зная, что им нравится, она показала и попочку, и сиськи, и ноги. Все в полном ассортименте. Стало как-то даже забавно.

Один их них заметил ее и ткнул второго, постарше, пальцем в плечо. Мужчина взглянул наверх, вдруг с улицы послышалось завывание сирены – скорая помощь или пожарная машина. Мужчина будто оцепенел. Он смотрел на девушку, девушка на него. Прошло сколько-то времени. Взгляды недоумения и ужаса. Внезапно он повалился всем телом на стойку бара. У девушки перехватило дыхание и, пошатнувшись на своих каблуках-гвоздиках, она рухнула на платформу.

Глава 2

«Сутер», книжный магазин, где работает Терри Коннор, своим названием обязан Адольфу Сутеру – одному из трех братьев, покинувших Германию в середине девятнадцатого века. Джозеф, самый старший, потерялся на море в жуткий северо-атлантический шторм. Спустя год или два Эмиль подхватил туберкулез. Поэтому Адольфу, самому молодому, пришлось искать дополнительную работу. Первым подвернулось место в Обществе медиков Нью-Йорка – протирать библиотечные полки по вечерам и заниматься инвентаризацией. Большинство книг были на немецком, Адольф часто задерживался допоздна, листая медицинские тексты. Через несколько лет умер Эмиль, и Адольф бросил дневную работу. К тому времени он уже прилично владел английским и имел энциклопедические знания, почерпнутые из литературы в этой библиотеке. Вскоре он получил повышение, денег стало хватать не только на самое необходимое. Одно влекло за собой другое: на рубеже своего тридцатилетия Адольф покинул синекуру – Общество медиков – и стал пробиваться дальше самостоятельно. Он открыл специализированный медицинский магазин в малюсеньком складском помещении в Антикварном ряду, вскоре магазин стал многопрофильным. Медицина при этом оставалась его главным интересом, знал Адольф так много, что дипломированные врачи справлялись у него о новых методах лечения неврастении, хронического уретрита или подагры или просто консультировались по каким-нибудь сложным случаям.

Адольф умер в 1925 году, его дело продолжил сын, не питавший к книгам столь сильного интереса, но магазин приносил ощутимый доход и поддерживать семью это очень помогало. Он управлял грамотно, хотя без увлеченности, стремился как можно раньше переложить этот груз на плечи сына. Молодой Сутер, хоть не видавший воочию своего дедушку, книги очень любил и в книготорговле дела его пошли успешно. Правда, не в пример дедушке, он увлекался не наукой, а художественной литературой, поэтому на полках было полно всяких романов, стихов. Магазин расширялся в семидесятые, прошло десять лет – и вновь возникла проблема площадей. Книги о сексе, о диете лежали поверх научных и медицинских трудов. Казалось, пройдет немного времени, и медицину изгонят совсем.

Внук Сутер был воспитан в духе традиций, он ни за что не решался расстаться с тем, на чем основывался когда-то магазин. Хотя бухгалтер доказывал, что при том, как сильно выросла арендная плата, в условиях, когда книжные магазины справа и слева мрут как мухи, вкладывать крупный капитал в такое время – риск необоснованный, молодой Сутер расширился. На этот раз вниз, в подвал старинного каменного здания. Сразу стало просторно огромным научным томам с их пространными рассуждениями о чем угодно. А наверху освободилась комната для бестселлеров, от их продажи зависела теперь жизнь магазина. Сутера, казалось, не волновало, что некоторых клиентов отпугнуло хранилище внизу, как и то, что этот огромный кладезь информации требовал определенного ухода. Интуиция подсказывала ему, что он прав, ради сохранения традиций он готов был пойти на большее, чем просто риск.

Будь Терри Коннор идеалистом, многих проблем для него не существовало бы. Время его ушло, так, по крайней мере, он считал. Он нанялся на эту работу, потому что нуждался в работе. Кое-что он знал о науке и к книгам относился по-своему хорошо. Сначала работал в комнате наверху, где за ним присматривал вечерний управляющий, Пинкетт. Прошел месяц и его перевели в подвал, там через два месяца он стал старшим продавцом. Будучи мелким придирой и занудой, Пинкетт предпочитал держать мужчин и женщин порознь. С последними он работал сам наверху, а мужчин отсылал всегда вниз. Терри ничего не имел против, хоть и терпеть не мог помещения без окон и флуоресцентный свет: внутренний голос говорил ему, что подвал – самое для него место. Скрыт от всех, никто не мешает. Со временем он привык здесь, хотя работа с медицинскими книгами была не из легких. Он листал что-нибудь, а душу терзали противоречия, от ощущения некоего "неразвязанного узла" жизнь казалась безнадежно хрупкой.

Сейчас, правда, стало намного лучше, потому что рядом Фрэнки. С появлением ее у него появилась цель в жизни, чувство радости, схожее с тем, когда он учился в медицинском институте. Три года прошло с тех пор, как его выгнали.

* * *

Терри посмотрел на часы на стене. Спокойный вечер в середине недели, последний день марта. За исключением бородатого человека в пальто, в хранилище никого нет. Терри незаметно рассматривал человека, пытаясь разобраться, кто он такой. Лет под пятьдесят, довольно упитанный, замысловатая трость и кожаные перчатки. Бизнесмен? А может, профессор-вдовец из местного университета. Листает книжку о каннибализме – примитивная, правда, современная. Антрополог? Или повар.?..

Человек захлопнул книжку и открыл другую, плавным движением утопив первую в складках одежды. Он продолжал читать как ни в чем не бывало. Мaстерская работа, Терри чуть не проглядел. Сердце гулко заухало – к разборке. Он было шагнул от прилавка, но передумал и остановился. Время к закрытию, и сейчас заниматься неприятной историей не хотелось. Если отсюда пролаять ему, получится некрасиво. Обвинение-опровержение-осмотр... Возможно, сразу признается, или наврет нечто душещипательное. И то и другое – неприятно. И Терри решил дать человеку возможность уйти из магазина. Он наверняка попадется на электронный сенсор, встроенный в двери главного входа. Разбираться станет кто-то другой. А если этот человек сумеет размагнитить книгу – ну что ж, он свободен.

Мужчина наконец закрыл книгу и, уходя, резко мотнул головой в сторону Терри. Сейчас без четверти одиннадцать, подумал Терри, и, вложив закладку в свою книгу, принялся выключать повсюду свет. На выходе он спросил Бренду, кассиршу, не желает ли она к нему присоединиться, поедят вместе. Фрэнки освободится немного позже. Но Бренда отказалась, показывая глазами в сторону парадных дверей. Там стоял мужчина рядом с сенсорным датчиком, его обступили Пинкетт и охранник в форме. Руки его крепко прижаты к груди, лицо пылает, он говорит срывающимся голосом. Когда Терри проходил мимо, человек посмотрел на него, как бы моля о пощаде. Его глаза призывали остановиться, но Терри прошел мимо. Что бы здесь сейчас ни происходило, к нему это не имеет никакого отношения.

Он шел по Четырнадцатой улице. В витрине какого-то магазина торчали три манекена, один из них показался живым. Бывало, он ошибался, многие фасоны демонстрируют на живых манекенах. Ошибаясь, он каждый раз чувствовал себя неловко. Сегодня они демонстрируют платья из хлопка и купальные костюмы. На улице сорокоградусная жара.

Он пересек Юнион Сквер, темную и пустынную. Завернув за памятником Джорджу Вашингтону, восседающему на коне, вынул из кармана тощую сигаретку с марихуаной и закурил. После нескольких затяжек спрятал в ладони и вышел из укрытия. Через улицу красовался рекламный щит с кучерявой блондинкой, возлежавшей на боку – голова покоится на руке, согнутой в локте, прозрачное белое нижнее белье. Улыбка очаровательная – вот тут Терри понял, он понял, отчего сэр Вашингтон такой прямой, прямо-таки несгибаемый в седле. Видит око... Жизнь полна разочарований и неудовлетворенности. Попал в шторм – постарайся его пережить. Иначе никак.

В парке Терри затянулся еще несколько раз, потом, затушив сигарету о дерево, сунул бычок в рот и съел. Ночь прохладная, но приятная. Настроение сейчас получше. Скоро он увидится с Фрэнки, позже уложит ее в постель. Терри расстегнул пиджак и втянул в себя воздух. Она ниспослана мне Богом. Он чувствовал себя сильным и крепким. Вдруг в голову пришла мысль навестить Маркуса, тот работал в больнице "Парк Мемориал". Терри побежал трусцой вдоль Семнадцатой Восточной – людей почти не видно. Повернув к центру города, он увидел хромого с размотавшейся грязной повязкой на ноге, мимо промелькнула любовная парочка, говорили по-испански. Еще десять минут – и он в "Парк Мемориал".

Главные двери в больницу были уже закрыты. Обогнув приемный покой для экстренных больных, Терри нырнул незаметно в служебный вход. Он вошел в раздевалку как раз тот момент, когда Маркус закрывал свой шкафчик. Терри прислонился к дверному косяку, переводя дыхание.

– Привет.

Маркус поднял глаза. У него были темные волосы, красивое лицо, переменчивое, то угрожающее, то мальчишеское. Увидев Терри, он расплылся в улыбке.

– Ну привет, – воскликнул он, застегивая рубашку и поднимаясь.

Терри подошел, они обнялись, его голова чуть коснулась плеча Маркуса.

– Ты закончил?

– Закончил и ухожу.

Терри усмехнулся. – Хочешь "полетать"?

– Ну-у, – дурашливо затянул Маркус, опуская голову на грудь и дергая ею вверх. – Вообще-то... если честно... я тоже хочу покурить.

Терри вытащил несколько тощих сигарет и чиркнул спичкой. Только успел он это сделать, Маркус задул.

– Нет, нет, не здесь, – быстро проговорил он, хватая Терри за руку и выталкивая его из комнаты. – Нельзя нарываться. Здесь всегда следят. – Его глаза бегали. – На улице, под лавкой, в укрытии. Везде глаза и уши. А кто следит, тот и покусать может.

– Но в комнате ведь никого нет, – пробормотал Терри. Они шли по длинному коридору больницы. Огромные, покрытые толстым слоем пыли трубы тянулись прямо над их головами. Генератор зудил ядовитым эхом о бетонные стены.

– Это ты никого не видел, – поправил Маркус. – То, что ты видишь, совсем не такое, как на самом деле. Ты иди за мной, мы найдем безопасное место.

Терри не спорил. Он привык к излишней осторожности Маркуса. Сначала-то, когда они только познакомились, он считал его сумасшедшим, параноиком, потому что Маркус таскал с собой оружие и вешал на двери кучу замков. Но с годами он стал его понимать: Маркус вырос в климате насилия, побывал во Вьетнаме. Его осторожность – не паранойя, а если точно, не чистая паранойя. Терри – порывистый и неосторожный от природы, понял это не сразу.

Маркус подвел его к двери в конце туннеля, откуда выход вел в малюсенький дворик, заброшенный с тех времен, когда построили это крыло больницы. Других входов не было, нависавший бетонный козырек скрывал от посторонних взглядов.

– Ты всегда кайф ловишь на работе? – спросил Терри.

– Я иначе и работать не смогу. А они все хотят, чтобы я об этом даже не думал. Это как птичке сказать, чтобы она не летала.

Были разные приемы, которыми Маркус защищал себя. На работе он вел себя несдержанно, прикинуться полусумасшедшим ему ничего не стоило. Если старшему смены приходило в голову вдруг придраться, Маркус, огромный негр, хватал метлу обеими руками, как оружие, лицо под капюшоном напрягалось, глаза метали искры: вот-вот взорвется. В девяти случаях из ста старший предпочитал не трогать его, так как было много других, найдется кем командовать.

– Однажды я попал в улет, когда работал в больнице, – сказал Терри, он прикурил, передал сигарету Маркусу. – Ощущение было такое странное. Каждый, кто на глазах, как бы распахнут... так откровенно все, сразу не поймешь, пациенты, я и медсестры. Передозировка...

– А у меня сейчас не так. Я только мою полы. Они хотят, чтобы я думал только об их мусоре и хламе по углам. Но ведь это совсем не одно и то же.

– Да-а, – вставил Терри, – люди, это не то же, что полы.

– Ну, пошли, – бросил Маркус, закончив сигарету и открывая дверь.

Воздух в туннеле показался спертым. Терри шел следом за Маркусом. После этих минут в подземелье он стал нервничать. Несколько лет назад его здесь как-то раз поймали. Они добрались до улицы без происшествий, Терри пригласил Маркуса чего-нибудь выпить. Тот отказался.

– Тетушка Орфа приехала с Юга. Я обещал ей быть в полночь. А где Фрэнки?

– Работает. Освободится через пару часов.

– Она все там же?

– Да, в "Вирго".

– Мне она нравится, – заметил Маркус. – Понимаешь, у нее нет проблем.

Терри засмеялся. – Да, это так, Маркус. Ладно, поцелуй первого старика, которого встретишь.

Маркус наклонился всем телом и, вытянув голову и сморщив губы, поцеловал воздух. Потом стал поворачиваться по кругу, рассылая поцелуи во всех направлениях. Наконец он поднял руку и элегантным жестом прижал ее к губам.

– Приходи еще, – наказал он Терри на прощание. – И зелье хорошее приноси.

Терри смотрел на удаляющегося Маркуса и думал, что делать дальше. Вроде есть хочется и как-то одиноко – так действует эта травка, а другой, получше, у него нет. Терри застегнул пиджак и быстро пошел по Третьей улице. Рядом с Тридцатой был китайский ресторан, открытый, значит, можно поесть. Он прошел мимо чернокожего в тряпье и с опухшим лицом, у пальто рваная пола, в руке пластиковый стаканчик, черный им затряс, увидев Терри. С тех пор как Терри перестал работать в больнице, он почти не обращал на таких внимания, лишь иногда останавливался поглазеть. Выживание... как низко способен пасть человек, прячась от грызущей боли. И у этой боли есть цена. Сейчас, может быть почувствовав собственную уязвимость, Терри вернулся и бросил в стаканчик пару монет по двадцать пять центов. Чернокожий пробормотал что-то непристойное и запросил доллар. Глядя ему в глаза, Терри раздумывал – а потом сказал "нет" и ушел.

Ресторан крошечный, буквально дыра в стене, в нем было душно и тускло. С потолка свисали голые лампы в бумажных гармошках – на них пасторальные сцены древнего Китая: вершина горы с нависшим снегом, преодолевающий течение лодочник с шестом, рисовое поле. В глубине ресторана сгорбились над столом двое чернявых детишек, они держали карандаши в ручонках и о чем-то сосредоточенно думали. Уже поздно, а они все еще делают домашние задания. Терри смутился. Жизнь взрослых – довольно сложная штука, но эти-то ведь совсем дети. Им давно пора лежать в постели и видеть сны.

Принесли заказ, и Терри жадно накинулся на еду. Почувствовал себя лучше, когда закончил, и совсем повеселел, прочитав на листочке бумаги – начинка доставшейся ему "счастливой печенюшки" – о невероятных приключениях на его пути. Опять посмотрел на детей, они по-прежнему занимались своим серьезным делом. Ну, может, из них получится что-нибудь путное.

Оплатив счет, Терри вышел. Пять минут первого, в "Вирго" идти еще рановато: Фрэнки занята, она выступает до самого закрытия бара.

Чтобы хоть как-то убить время, Терри решил посмотреть, как там поживают проститутки. Раньше их было полно вокруг "Вирго", но потом навели порядок – городские власти добились крутых перемен. Правда, колорита поубавилось. Сейчас, чтобы найти проститутку, нужно долго идти по Одиннадцатой к мертвой зоне – туннелю Линкольна. Заметить их в столь поздний час легко, они как птички на проводе. Может, и хорошо для кого-то, но Терри чувствовал себя незваным гостем. Он прошел мимо Джэвитс-центр на Сорок пятую, держась правой стороны улицы. На противоположной прохаживались "дамы": там легче заманить ночного путника, пока тот не успел добраться до туннеля или своего дома в Джерси. Сегодня относительно спокойно. Подкатил лимузин, потом красная спортивная машина и пикап. Терри развлекался, пытаясь определить, кто из "дам" мужчина, а кто женщина. Обычно это получалось легко, но бывали и ошибки. Сегодня женщины выше ростом, мужчины похожи на кактусы в яркой одежде и макияже. Большинство из них принимают гормоны, другие сделали себе пластические операции. Если посмотреть вблизи или даже прощупать – все равно не поймешь.

Стало холодно: на город опустилась ночь. Терри продолжал идти по Пятнадцатой, пока не достиг Бродвея. Отсюда виден "Вирго", когда-то его окружали многоэтажные клубы с крикливыми вывесками: "Любовный притон", "Маркиз", "Розовое шале". Сейчас "Вирго" одинок, напротив него огромное здание со множеством коммерческих компаний на нижних этажах и квартирами наверху – здесь можно прожить всю жизнь, не выходя из дома. Здание слева от "Вирго" в развалинах, оно будто задумалось, ожидая чьей-нибудь решительной руки и возрождения. А тот, что справа – заколочено. Терри смотрел и удивлялся, почему "Вирго" сумел выжить. Этот бар начал свою деятельность по меньшей мере за пятьдесят лет до того, как в соседнем баре, "Тэдс Кэн Ду", после сексуальной революции в ранние семидесятые появились официантки с голыми грудями. В семьдесят четвертом владельцы сменили вывеску на "Вирго" и соорудили фантастический театральный козырек с образом леди Годивы[1]1
  Леди Годива, как гласит легенда, согласилась голой проехать по всему городу Ковентри [Англия], чтобы освободить свой народ от тяжкого налога.


[Закрыть]
, ее белокурые локоны усыпали грудь и тело. К нынешнему времени изображение померкло и местами потрескалось, зато неоновая вывеска продолжала гореть ярко. Она ярче, чем будущее самого бара, подумал Терри.

Наконец он достиг цели. Толпа подвыпивших бизнесменов и их жен с пластиковыми значками-свинюшками и призывами "Покупайте свинину" прилипла ко входу в "Вирго". Они заглядывали в щели дверей, женщины тянулись на цыпочках, стараясь что-нибудь углядеть через плечи мужей. Кто-то хрюкнул несколько раз и добавил: "У свиненков течка". Все засмеялись.

Терри помочился в сторонке и стал пробираться к входу, расталкивая толпу. На него посыпалась брань.

– Убирайтесь отсюда к черту! – рявкнул он, решив сыграть роль ревнивца-любовника. Некоторые в толпе брюзжали и пытались его схватить. Терри оскалился. – Вы, свиньи, прочь отсюда! – Он обнажил клыки и шумно задышал. Глаза дико закатились, он издал рык.

Свинята пришли в смятение. Впереди стоящие попятились. – Нам лучше уйти, – сказал кто-то. – Разве вы не видите, это сумасшедший. – И они отступили, продолжая пялиться на него. – Он, наверное, нажрался тех самых наркотиков, о которых писали в "Тайм". Как же они называются?..

Толпа исчезла, и Терри принял нормальный вид. Он был собою доволен. Рыкнув последний раз и засмеявшись, вошел в бар.

Джерри Кокс, вышибала, стоял у дверей. Как всегда одет безукоризненно: пиджак из верблюжьего волоса, такие же голубые брюки, кожаные ботинки с кисточками. Сегодня на нем цвета беж черепаховый галстук, за которым едва скрывалась гигантская шея.

– Ты как всегда на страже, Джерри? – приветствовал его Терри, хлопая по плечу: обмениваться с ним рукопожатием опасно, может раздавить.

У Кокса внутри что-то заклокотало. Отвороты пиджака скользнули в стороны, обнажив грудь – кусок мрамора.

– Тебе лучше быть всегда со мной, мал-человек. Тогда никто не бросит в тебя камень.

– Этого человека никто не посмеет тронуть, особенно сегодня, – выпалил Терри, тыча большим пальцем себе в грудь. И рассказал о недавнем инциденте.

На Кокса это никакого впечатления не произвело.

– У тебя возникнут проблемы, если не перестанешь болтать. Это мешает бизнесу.

– Проблемы – это и есть мой бизнес, – встал в позу Терри.

Кокс скосился на него.

– Ты будь-ка сегодня потише, понял? Укладывай свою задницу и не шуми.

Терри был слишком поглощен собой и не обратил внимания. Он шаркал ногами и игриво перекидывался словами с гигантом. Кокс был не в настроении. Он схватил Терри чуть ниже плеча, сразу вспыхнула боль.

– Эй, ты что, отпусти, – Терри пытался вывернуться, но не смог.

Кокс подтащил жертву ближе и, склонившись над его лицом, произнес: – Что ты делаешь снаружи – твое дело. – Изо рта пахло освежителем. – Но здесь меня это касается. Я сегодня не в духе, Терри. Будь паинькой, не доставляй мне хлопот.

– Он отпустил Терри, похлопал его по плечу и, ушел, улыбаясь.

Терри стоял ошарашенный, потирая раздавленную руку. В кончиках пальцев пощипывало. Чувство довольства собою растаяло. Он поплелся к бару, там заказал пиво. Выпил полбутылки, полегчало. Кокс, сукин ты сын. Фрэнки, вот почему он здесь. Он здесь из-за Фрэнки. Она сегодня хороша, выглядит свежо, чувствует себя свободно, сексуальная. Он послал ей поцелуй, она ответила легким покачиванием бедер. Он улыбался, предвкушая, что скоро с этой птичкой отправится домой.

Вскоре в бар вошли двое хорошо одетых мужчин. Терри вначале их услышал – смех ворвался в ритм дробной мелодии танца. Он повернулся на стуле, они как раз проходили мимо. Первым шел блондин, с красноватыми усами-завитушками над губой. Стрижка под старину, баки до мочек ушей. Второй постарше, лет за сорок, в волосах блестит седина. Дорогой костюм, сшитый, вероятно, по заказу; на лацкане золотая булавка, платочек в нагрудном кармане. На пальце блестел массивный бриллиант. Оба гостя подсели к стойке бара, заказали напитки. Тот, что постарше, осмотрелся, как бы только что заметив, куда его занесло.

Терри посмотрел на Фрэнки – заметила ли она новых гостей? Порою она бывала слишком пьяна и не обращала внимания на клиентов. Но сейчас все нормально. Тело ее работало, играли волны и переливы плоти. Блондин первым заметил ее и толкнул спутника. Терри улыбнулся. Он уже подсчитывал, сколько Фрэнки сумеет выудить денежек из богатеньких дядечек.

Покончив с пивом, Терри поднялся со стула, решив, что пора помириться с Коксом. Такие ссоры не в его интересах. Проходя мимо дверей, он услышал сирену, она показалась пронзительнее обычного и страшнее – наверное, новая модель, полиция модернизируется. Вспомнились жуткие крики деток, накачавшихся крэка. Терри зябко поежился... где же Кокс? Краем глаза он увидел одного из богатеньких, тот казался замороженным. Почему? Терри скользнул взглядом по платформе. Фрэнки не танцевала. Что-то случилось? Она стояла оцепеневшая, лицо исказилось как от испуга. Вдруг ее затрясло, ноги подкосились, в замедленном движении увядающего под солнцем цветка она повалилась на пол.

Терри уже через секунду был рядом, держал ее голову, громко окликал и бил по щекам. Не помогало. Он заорал, чтобы остановили музыку, и принялся вдувать воздух Фрэнки в рот. Слышно было, как пошел воздух. Грудь поднялась. Раздражал исходивший от нее запах виски. С помощью Кокса-великана Фрэнки снесли вниз, в комнату для переодевания. Там глаза ее открылись, но глазные яблоки вращались в разные стороны. Лицевые мышцы дергались как при тике. По всему телу пробегали судороги, резкие и неритмичные. Казалось, у Фрэнки припадок, но уж очень необычный, ни на что не похожий.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации