Текст книги "Пуля для адвоката"

Глава 8

Я успокоил Лорну, но мысли о новой работе вертелись у меня в голове, пока я шел по коридору к галерее, соединявшей офисное здание с гаражом. Я забыл, что оставил машину на пятом уровне, и долго слонялся по этажам, пока не обнаружил свой «линкольн». Открыв багажник, я вынул сумку и положил туда папки.

Эту сумку я подыскал себе в магазине «Город чемоданов», когда планировал возвращение в бизнес. В лучшие дни я мог носить ее на спине в виде рюкзачка с большими лямками. С помощью удобной ручки она легко превращалась в портфель. Кроме того, у нее имелись два колесика и выдвижная ручка, чтобы в худшие дни катить ее по земле.

В последнее время хороших дней случалось больше, чем плохих, и я вполне мог обзавестись обычным адвокатским кейсом. Но сумка мне нравилась, и я предпочитал ходить с ней. Сбоку красовался логотип – горная гряда с надписью «Город чемоданов», что-то вроде знака Голливуда. Выше над горизонтом простиралось голубое небо – символ желаний и надежд. Именно из-за логотипа я ее и купил. Решил, что «Город чемоданов» не фирма, а место. Сам Лос-Анджелес.

В Лос-Анджелес все приезжают, и никто не остается насовсем. Это как пересадочная станция. Одни гонятся за своей мечтой, другие убегают от кошмаров. Двенадцать миллионов человек – и все в любой момент готовы сорваться с места. В буквальном, переносном и каком угодно смысле каждый житель Лос-Анджелеса сидит на чемоданах. Так, на всякий случай.

Я закрыл багажник и вздрогнул, увидев, что между мной и ближней машиной стоит человек. До сих пор крышка багажника скрывала его из виду. Мужчина не был мне знаком, но испуг быстро подсказал ответ. Вспомнив, как Босх предупреждал меня насчет убийцы Винсента, я едва не бросился бежать.

– Мистер Холлер, можно с вами поговорить?

– Черт возьми! Кто вы такой и зачем ко мне подкрадываетесь?

– Я не подкрадывался. Просто увидел вас и решил срезать путь через стоянку. Я работаю на «Таймс» и хочу поговорить о Джерри Винсенте.

Я перевел дух и покачал головой.

– Вы напугали меня. Его убили в этом гараже, когда он сел в автомобиль, вам это известно?

– О, простите. Я всего лишь…

– Ладно, не важно. Я ничего не знаю, и мне надо ехать в суд.

– Но теперь вы ведете его дела, разве нет?

Я жестом попросил его отойти и взялся за ручку дверцы.

– Кто вам сказал?

– Наш судебный репортер. Он раздобыл копию ордера, который выписала судья Холдер. Почему мистер Винсент выбрал именно вас? Вы были друзьями?

Я открыл дверцу.

– Как вас зовут?

– Джек Макэвой. Я веду полицейские хроники.

– Прекрасно, Джек. Но сейчас я не могу с вами беседовать. Дайте мне свою карточку, и я вам перезвоню.

Макэвой не только не достал визитку, но вообще проигнорировал мои слова. Он просто задал следующий вопрос:

– Судья взяла с вас подписку о неразглашении информации?

– Нет. Я ничего не знаю. Понятно?

– Но вы можете ответить, почему взяли дела Винсента?

– Ответ вам известен. Меня назначила судья Холдер. Все, мне пора в суд.

Я сел в салон и вставил ключ, оставив дверцу открытой. Макэвой облокотился на крышу и нагнулся, все еще надеясь меня разговорить.

– Послушайте, – вздохнул я, – может, вы все-таки отойдете и позволите мне закрыть дверцу?

– Давайте заключим сделку, – предложил репортер.

– Сделку? О чем вы?

– Об информации. У меня есть связи в полиции, а у вас – в суде. Устроим взаимовыгодный обмен. Я буду сообщать свои новости, вы – свои. Похоже, дело обещает быть громким. Мне нужны все сведения, какие можно раздобыть.

Я поднял голову и спросил:

– Разве ваши новости не появятся на следующий день в газете? Я просто подожду и куплю «Таймс».

– Появятся, но не все. Есть материалы, которые нельзя публиковать, даже если уверен, что это правда.

Он сказал это с таким видом, словно изрек мудрость.

– Боюсь, вы будете узнавать новости раньше меня, – заметил я.

– Ничего, я рискну. Договорились?

– У вас есть карточка?

Он достал визитку и протянул мне. Зажав ее между пальцами, я взялся за руль и взглянул на карточку. Почему бы и нет? Знающий человек мне не помешает.

– Ладно, договорились.

Я попросил его отойти, захлопнул дверцу и завел машину. Макэвой стоял рядом. Я опустил стекло.

– Что? – произнес я.

– Хочу напомнить: вы не должны появляться на страницах других газет или в телепередачах с любой информацией, которая неизвестна мне.

– Не волнуйтесь. Я знаю, как это работает.

– Отлично.

Я переключился на заднюю скорость, но потом кое-что вспомнил и нажал на тормоз.

– Один вопрос. Насколько близко вы знакомы с Босхом, детективом, ведущим расследование?

– Я его знаю, но не близко. У него нет близких знакомых. Включая напарника.

– Что за история с ним случилась?

– Никогда не спрашивал.

– Ну а вообще он хорош?

– В расследовании преступлений? Очень. Один из лучших.

Я кивнул. Фанат своего дела.

– Берегите ноги.

Я дал задний ход и сделал разворот. Макэвой крикнул:

– Классные номера, Холлер!

Спускаясь вниз, я помахал ему рукой. Я пытался вспомнить, на каком «линкольне» еду и какой у него номерной знак. У меня был парк из трех лимузинов – я собрал его, когда вел крупные дела. Но в последнее время автомобили использовались очень редко, поэтому я ездил на них поочередно, чтобы не дать застояться двигателям и прочистить выхлопные трубы. Это входило в мою стратегию возвращения. Не считая номерных знаков, автомобили были точными копиями, и я не помнил, какой из них взял на сей раз.

Подъехав к будке дежурного и предъявив квитанцию, я увидел в окошке маленький монитор. Он передавал изображение с той самой камеры, о которой говорил Сиско. Она висела где-то позади моей машины и была расположена так, чтобы показывать задний бампер и номера автомобилей.

Там я увидел свой номерной знак и поморщился.

В суде меня ждал один из клиентов Винсента. Я должен был с ним встретиться и «отвести» прямиком в тюрьму.

Глава 9

Когда я вошел в зал, судья Джудит Шампейн уже сидела в своем кресле и разбирала ходатайства. Внизу терпеливо ждали очереди восемь юристов. Прислонив свою чудо-сумку к перилам, я шепнул судебному приставу, что прибыл по делу Эдгара Риза вместо Джерри Винсента. Тот ответил, что судья буквально завалена ходатайствами, но приговор Риза будет объявлен первым. Я спросил, нельзя ли увидеть Риза; пристав встал и проводил меня к расположенной рядом с кафедрой стальной двери, за которой находилась камера. В ней сидели трое.

– Эдгар Риз! – позвал я.

К решетке подошел невысокий, крепко сбитый мужчина с белой кожей. Увидев на его шее тюремные татуировки, я облегченно вздохнул. Риз уже не раз бывал в тюрьме. Мне не придется держать за руку перепуганного новичка. А это облегчает дело.

– Меня зовут Майкл Холлер. Сегодня я замещаю вашего адвоката.

Объяснять парню, что случилось с Винсентом, не имело смысла. Риз забросал бы меня вопросами, на которые я все равно не смог бы ответить.

– Где Джерри? – спросил Риз.

– Не сумел прийти. Вы готовы выслушать приговор?

– А что, у меня есть выбор?

– Джерри сказал вам, чего можно ожидать?

– Да. Пять лет в тюрьме штата, за примерное поведение выпустят через три.

Скорее уж через четыре, подумал я, но спорить не стал.

– Хорошо, сейчас судья закончит с кое-какими делами, и вас проведут в зал. Обвинитель прочтет кучу всяких бумаг, затем спросит, все ли понятно, вы кивнете, и судья объявит приговор. На это уйдет не более пятнадцати минут.

– Мне плевать, сколько на это уйдет. Я не тороплюсь.

Я молча кивнул и оставил его в камере. На выходе я негромко постучал в металлическую дверь, чтобы меня услышал судебный пристав – в округе Лос-Анджелес они являются заместителями шерифа, – но не услышала судья. Пристав выпустил меня, и я сел в первом ряду на галерее. Открыв сумку, достал захваченные с собой бумаги и положил их рядом на скамью.

Сверху лежало досье на Эдгара Риза. Я успел бегло пролистать его, готовясь к встрече. Риз прибегал к услугам Винсента. Обычное дело – сбыт наркотиков. Риз продавал собственный товар, и его подставил один из покупателей, работавший тайным осведомителем. Согласно документам, полиция решила завербовать клиента, выяснив, что у него есть зуб на продавца. Однажды он купил у Риза кокаин и обнаружил, что в нем слишком много детского слабительного. Типичная ошибка торговцев, которые сами потребляют свой продукт: они сильно разбавляют порошок, чтобы оставить больше дури для себя, и резко снижают качество товара. Плохой способ вести бизнес, поскольку он быстро создает врагов. Наркоман, подрабатывающий стукачом в полиции, всегда первым сдаст того дилера, против которого что-нибудь имеет. Так Эдгар Риз получил урок, над ним ему предстояло размышлять за решеткой в ближайшие пять лет.

Я убрал досье в сумку и взял следующее. Патрик Хенсон, подсевший на анальгетики спортсмен. Я собирался отказаться от его дела и уже сообщил об этом Лорне. Нагнувшись к сумке, стал засовывать в нее досье, но затем снова откинулся на спинку стула и задумался, похлопывая папкой по коленям.

Хенсон был двадцатичетырехлетним серфингистом из Малибу, родом из Флориды. Раньше он профессионально занимался спортом, но без особого успеха, выигрывая какие-то мелкие соревнования и снимаясь в рекламе. Выступая на Гавайях, на острове Мауи, он упал с доски, и волна протащила его по донной лаве. Травма плеча потребовала операции и курса оксикодона, прописанного доктором от боли. Через восемнадцать месяцев Хенсон уже крепко сидел на колесах и пачками глотал таблетки, чтобы успокоить боль. Он потерял спонсоров и больше не мог выступать на соревнованиях. Закончилось тем, что Хенсон украл бриллиантовое колье в одном доме в Малибу, куда его пригласила подружка. В отчете шерифа говорилось, что колье принадлежало матери подруги Хенсона и включало в себя восемь бриллиантов – по числу ее детей и внуков. Указанная в отчете стоимость составляла двадцать пять тысяч долларов, но Хенсон продал его за четыреста и уехал в Мексику, чтобы купить из-под прилавка двести таблеток оксикодона.

Доказать вину Хенсона было нетрудно. Он сдал колье в ломбард, где его сняла камера охраны. Колье стоило очень дорого, и серфингиста нагрузили по полной программе, обвинив в хищении имущества и краже в особо крупных размерах и добавив незаконное хранение наркотиков. В довершение всего дама, у которой Хенсон его украл, оказалась женой известного доктора со связями в верхах, участника и спонсора избирательных кампаний нескольких членов окружного совета.

Обратившись к Винсенту, Хенсон внес предварительный аванс пять тысяч долларов. В счет платы Винсент забрал все его двенадцать эксклюзивных досок и продал через своих представителей коллекционерам на интернет-аукционе. Кроме того, Хенсон обязался выплачивать тысячу долларов каждый месяц, но успел сделать только первый платеж. После того как его выпустили под залог, заплаченный матерью (она все еще жила в Мельбурне, штат Флорида), спортсмен отправился в центр реабилитации для наркоманов.

В отчете сообщалось, что Хенсон успешно прошел реабилитацию и теперь работал на неполной ставке в детском спортивном лагере в Санта-Монике. Зарплаты ему едва хватало на жизнь, про ежемесячную тысячу для Винсента не было и речи. Его мать тоже сидела на мели после выплаты залога и немалых средств, потраченных на реабилитационный центр.

Папка ломилась от бесконечных заявлений, ходатайств и прочих юридических штучек, с помощью которых Винсент тянул время, дожидаясь, когда Хенсон разживется наличными. Обычная тактика юристов. Деньги прежде всего, даже если само дело кажется сомнительным. Обвинение могло предъявить запись, на которой Хенсон продавал краденый товар. Значит, дело было не просто сомнительным. Оно было безнадежным.

Среди прочей информации я нашел номер телефона Хенсона. Для каждого адвоката, занимающегося клиентами «на воле», очень важно наладить с ними постоянный контакт. Людей, находящихся под следствием и ожидающих решения суда, после которого они могут оказаться за решеткой, часто трудно разыскать. Они много перемещаются, иногда у них вообще нет дома. Но адвокат должен иметь возможность связаться с ними в любой момент. В досье был указан номер мобильного телефона Хенсона, и при желании я мог позвонить ему прямо сейчас. Но хотел ли я ему звонить?

Я посмотрел в зал. Судья все еще была занята жаркой дискуссией по поводу прошения о поручительстве. Три адвоката ждали своей очереди, представитель обвинения по делу Риза, похоже, так и не объявился. Я встал и снова обратился к судебному приставу:

– Мне нужно выйти в коридор и позвонить. Я буду рядом.

Он кивнул.

– Если не придете вовремя, я вас позову, – предупредил он. – Но перед возвращением не забудьте выключить телефон. Судья терпеть не может мобильники.

Совет был лишним. Я и так хорошо знал, что судья не любит мобильные телефоны. Этот урок я усвоил в тот день, когда впервые появился в ее судебном зале и мой мобильник заиграл увертюру из «Вильгельма Телля» (рингтон поставила моя дочка). Судья вкатила мне стодолларовый штраф и впредь называла меня не иначе как Одиноким Рейнджером[6]6
  Имеется в виду герой одноименного вестерна.


[Закрыть]. Против этого я, кстати, ничего не имел. Иногда я действительно чувствовал себя Одиноким Рейнджером. Разве что ездил не на белой лошади, а в черном лимузине.

Оставив документы в галерее и прихватив папку с делом Хенсона, я вышел в коридор. Там я отыскал сравнительно тихое местечко и набрал номер. Мужской голос ответил после второго гудка:

– Трик слушает.

– Патрик Хенсон?

– Да, а это кто?

– Я ваш новый адвокат. Меня зовут Май…

– Эй, постойте. А где мой прежний адвокат? Я уже вбухал в Винсента кучу…

– Он умер, Патрик. Скончался прошлой ночью.

– О нет!

– Да, Патрик. Мне очень жаль.

Я подождал, не пожелает ли он еще что-нибудь сказать, но Патрик молчал, и я продолжил бесстрастным тоном бюрократа:

– Меня зовут Майкл Холлер, я веду дела Джерри Винсента. Просмотрев ваши бумаги, я заметил, что вы не сделали ни одного ежемесячного платежа, предусмотренного вашим соглашением с мистером Винсентом.

– Черт, да в том-то и дело! Я из кожи вон лезу, чтобы наладить нормальную жизнь, а в результате у меня нет ни цента. Понимаете? Я отдал этому парню, Винсенту, мои доски для серфинга. Он оценил их всего в пять штук, хотя они стоят гораздо дороже. За любую из тех длинных досок ему бы дали не менее тысячи. Он сказал, что для начала денег хватит, а сам ни черта не делал, лишь время тянул. А пока все это не закончилось, я по уши в дерьме.

– Вы по-прежнему в порядке? У вас все чисто, Патрик?

– Чище не бывает. Винсент говорил мне, что это мой единственный шанс остаться на свободе.

Я бросил взгляд на коридор. Он был заполнен адвокатами, подзащитными, свидетелями, семьями обвиняемых и пострадавших. Коридор был длиной с футбольное поле, и все, кто в нем находился, жаждали только одного – успеха. Чтобы тучи над их головой рассеялись и хоть что-то в этом мире произошло так, как им хотелось.

– Джерри был прав, Патрик. Надо оставаться чистым.

– Я так и делаю.

– У вас есть работа?

– Проклятье! Вы что, не понимаете? Кто возьмет на работу такого парня, как я? Все от меня шарахаются. Меня ждет суд, после которого я могу сесть за решетку. Мне платят жалкие гроши за то, что я по три часа в день учу детишек серфингу. Живу в своей чертовой машине, а ночую в будке охранника на пляже Эрмоса. Знаете, где я находился в это время два года назад? На Мауи, в роскошном номере отеля «Фор сизонс».

– Да, жизнь дерьмо. А водительские права у вас есть?

– Это чуть ли не единственное, что у меня осталось.

Я принял решение.

– Ладно, вы знаете, где находится офис Джерри Винсента? Бывали там когда-нибудь?

– Да, привозил туда доски. И рыбу.

– Рыбу?

– Винсент забрал шестидесятифунтового тарпона, которого я поймал мальчишкой во Флориде. Сказал, что повесит его на стену и станет всем говорить, будто это его трофей.

– А, да, ваша рыба еще на месте. В общем, завтра в девять утра приезжайте в офис, и мы поговорим насчет работы. Если все будет в порядке, начнете в тот же день.

– Начну что?

– Возить меня на машине. Я буду платить пятнадцать долларов в час за вождение и еще по пятнадцать в счет вашего долга. Согласны?

Возникла пауза, потом Хенсон ответил:

– Хорошо. Я буду на месте.

– Отлично. Значит, увидимся. И вот еще что, Патрик. Запомни одну вещь – оставайся чистым. Если что не так, я сразу узнаю. Поверь.

– Не волнуйся, парень. Я никогда не вернусь в это дерьмо. У меня и так вся жизнь перевернулась вверх тормашками.

– Прекрасно, Патрик. Увидимся завтра.

– Послушай, дружище, а зачем ты это делаешь?

Я помолчал.

– Честно говоря, не знаю.

Удостоверившись, что телефон отключен, я вернулся в зал. По дороге я размышлял о том, чем на самом деле являлся мой поступок – добрым делом или ошибкой, за которую потом придется расплачиваться.

Я пришел вовремя. Судья только что закончила с последним ходатайством. За столиком обвинения сидел заместитель окружного прокурора Дон Пирс, прибывший на вынесение приговора. В молодости он служил во флоте и с тех пор носил стрижку ежик, щеголяя ею на коктейлях в «Зеленых полянках». Я быстро убрал папки в сумку и подкатил ее к столику защиты.

– Так-так, – улыбнулась судья, – Одинокий Рейнджер снова на коне.

Я ответил ей улыбкой:

– Да, ваша честь. Рад вас видеть.

– Давненько вас не было, мистер Холлер.

Зал суда не самое подходящее место для объяснений. Я ограничился тем, что развел руками. Прошу, мол, любить и жаловать.

– Что я могу сказать? Я вернулся, ваша честь.

– Вот и замечательно. Насколько я понимаю, вы замещаете мистера Винсента?

Ее голос звучал спокойно. Очевидно, судья не знала о смерти Винсента. Я понимал, что лучше всего держать язык за зубами и молча перейти к делам. Но рано или поздно она услышит о гибели Винсента и вспомнит про мое молчание. А это не лучший способ расположить к себе судью.

– К сожалению, – ответил я, – мистер Винсент скончался прошлой ночью, ваша честь.

Брови судьи поползли вверх. До судейской должности она долго работала в прокуратуре. У нее там оставалось много знакомых, в том числе и Винсент. Я увидел, что мое известие потрясло судью.

– Господи, он был так молод! – воскликнула она. – Что случилось?

Я покачал головой, прикинувшись, что ничего не знаю.

– Очевидно, это была насильственная смерть, ваша честь. Полиция начала расследование, и пока я мало что могу сообщить, кроме того, что Винсента убили прошлой ночью в гараже, в собственной машине. Сегодня утром мне позвонила судья Холдер и назначила замещающим адвокатом. Поэтому я приехал как представитель мистера Риза.

Судья опустила голову и выдержала паузу, пытаясь справиться с эмоциями. Мне никогда не нравилась роль злого вестника. Я нагнулся и вытащил из сумки папку Эдгара Риза.

– Мне очень жаль, – пробормотала судья.

Я понимающе кивнул и замер в ожидании.

– Ну хорошо, – произнесла она после долгого молчания. – Давайте пригласим подсудимого.

Это все, на что мог рассчитывать Джерри Винсент. Если у судьи и были какие-то сомнения насчет Джерри и его смерти, она не стала о них распространяться. Жизнь в суде шла своим чередом. Колесики системы продолжали крутиться без него.

Глава 10

Лорна Тейлор написала мне кратко и по делу. Ее сообщение поступило, как только я включил телефон и вышел из зала, где Эдгар Риз получил пять лет. Она побеседовала с секретаршей судьи Холдер насчет ордера, который требовался банку, чтобы перевести счета Винсента на меня и Лорну. Судья согласилась выписать ордер. Все, что мне оставалось, это пройти по коридору и заглянуть к ней в кабинет.

В зале опять было темно, но секретарша сидела на своем обычном месте рядом с креслом судьи. Я вспомнил свою учительницу в младших классах.

– Миссис Джилл? – произнес я. – Я должен забрать ордер у судьи Холдер.

– Думаю, она еще у себя. Сейчас проверю.

– Можно мне самому пройти к ней и поговорить несколько минут?

– Кажется, у нее кто-то есть, но я посмотрю.

Секретарша встала и вышла в коридорчик позади ее столика. Там в конце находилась дверь, и я увидел, как секретарша постучала, прежде чем войти. Когда дверь приоткрылась, я успел разглядеть мужчину, занимавшего тот же стул, на котором утром сидел я. Митч Лестер, муж судьи Холдер, адвокат по делам о телесных повреждениях. Я узнал его по фотографиям в рекламе. В свое время он выступал защитником в уголовных процессах, и мы оба оказались на задней обложке в «Желтых страницах»: его рекламу поместили чуть ниже моей. Но он уже много лет не занимался уголовными делами.

Через пару минут миссис Джилл вернулась с моим ордером. Я решил, что мне не удастся повидать судью, но секретарша сообщила, что я смогу зайти к ней, как только она закончит беседу с посетителем.

У меня было мало времени, чтобы продолжить знакомство с делами Винсента, и я стал прохаживаться по залу, поглядывая по сторонам и раздумывая над тем, что скажу судье. У стола судебного пристава я остановился и заглянул в расписание, составленное на прошлую неделю. Среди прочих адвокатов мелькнула фамилия Джерри, записанного на слушания по делу Уолтера Эллиота. Видимо, это было его последнее появление в суде.

Минуты через три на столике миссис Джилл прозвенел звонок, и мне сообщили, что я могу зайти к судье.

Я постучал, и дверь открыл Митч Лестер. Он с улыбкой посторонился, давая мне пройти. Мы обменялись рукопожатием, и он сказал, что только теперь услышал о Джерри Винсенте.

– Жуткие дела творятся в этом мире, – покачал головой Лестер.

– Верно, – согласился я.

– Если понадобится моя помощь, дайте мне знать.

Он вышел из кабинета, и я занял его стул.

– Чем могу помочь, мистер Холлер? Вы получили ордер для банка?

– Да, ваша честь, спасибо. Я хотел сообщить вам кое-какие новости и кое о чем спросить.

Она сняла очки и положила перед собой на стол.

– Слушаю вас.

– Сначала новости. Дела идут медленно, потому что вначале у нас не было рабочего календаря. Он пропал после смерти Джерри Винсента, так же как его ноутбук. Нам пришлось составлять новый календарь по материалам текущих дел. Но в конце концов мы взяли ситуацию под контроль, и сейчас я как раз иду от судьи Шампейн после вынесения приговора по одному из дел. Так что, по сути дела, мы ничего не пропустили.

Похоже, наши подвиги не произвели на судью впечатления.

– Сколько у вас теперь текущих дел? – спросила она.

– Мм… насколько я понял, тридцать одно… точнее, тридцать, поскольку по одному приговор уже вынесен. Дело закрыто.

– Вы унаследовали очень солидную практику. Так в чем проблема?

– Я не говорил, что есть проблема, ваша честь. Пока я пообщался лишь с одним клиентом, и он не возражает, чтобы я оставался его адвокатом.

– Вы про Уолтера Эллиота?

– Нет, с ним я еще не беседовал. Думаю сделать это сегодня вечером. Человек, с которым я говорил, замешан в менее серьезном деле – в ограблении.

– Понятно.

В ее голосе прозвучало нетерпение, и я поспешил продолжить:

– Я хотел спросить насчет полиции. Сегодня утром вы совершенно справедливо посоветовали мне защищать клиентов от полицейского вмешательства. Буквально через час, приехав в офис Винсента, я обнаружил двух детективов, рывшихся в его бумагах. Секретарша была на месте, но не пыталась остановить их.

Лицо судьи стало жестким.

– Надеюсь, вы исправили ее ошибку. Полиция не имела права просматривать досье.

– Да, ваша честь, я заставил их уйти. Пригрозил, что позвоню вам. Только после этого они убрались.

Судья кивнула, видимо польщенная тем, что ее имя имеет такую власть.

– Тогда почему вы здесь?

– Просто у меня возник вопрос, должен ли я пустить их обратно.

– Я вас не понимаю, мистер Холлер. Вы хотите пустить их обратно?

– Детектив, ведущий расследование, привел вполне разумные доводы. Все указывает на то, что Джерри Винсент знал своего убийцу и даже позволил ему подойти и выстрелить с близкого расстояния. Детектив считает, что преступником может быть один из его клиентов. Поэтому они хотели просмотреть все дела, чтобы найти вероятного убийцу.

Судья решительным жестом отвергла этот довод.

– Ясно, чего они хотели. Но тем самым они нарушили права клиентов.

– Детективы сидели в архиве и смотрели старые дела. Уже закрытые.

– Не важно, закрытые или открытые, – это нарушение конфиденциальных отношений адвоката и клиента.

– Согласен, ваша честь. Но когда они ушли, на столе осталось несколько папок, которые детективы, судя по всему, собирались взять собой и просмотреть более внимательно. Я заглянул в них и обнаружил там угрозы.

– Угрозы мистеру Винсенту?

– Да. Речь идет о тех случаях, когда клиенты были недовольны результатами защиты – например, вынесенным приговором или условиями заключения. Винсенту угрожали, и, очевидно, он относился к этому достаточно серьезно, если решил подробно записать, что и кем было сказано. Детективы собрали папки и отложили в сторону.

Судья откинулась назад и сцепила пальцы, поставив локти на подлокотники кожаного кресла. Она мысленно взвесила все, что я сказал, и посмотрела на меня.

– Вы боитесь, что запрет на просмотр досье помешает расследованию преступления?

Я кивнул.

– Возможно, есть какой-то способ удовлетворить обе стороны, – произнес я. – Свести к минимуму ущерб для клиентов и в то же время позволить полиции выполнять свою работу.

Судья обдумала мои слова и вздохнула.

– Жаль, что мой муж ушел, – пробормотала она. – Я очень доверяю его мнению.

– Вообще-то, у меня есть идея.

– О, я в этом не сомневалась. Какая?

– Я решил, что могу сам просмотреть бумаги и составить список людей, угрожавших Джерри. А потом передать список детективу Босху и сообщить кое-какие детали насчет угроз. Так он сможет получить то, что ему нужно, не заглядывая в досье.

– Дело ведет Босх?

– Да, Гарри Босх. И с ним еще детектив из отдела по расследованию убийств. Не помню его фамилии.

– Мистер Холлер, даже передав полиции только список фамилий, вы уже нарушите юридическую тайну. Вас могут исключить из адвокатской коллегии.

– Я об этом думал, ваша честь, и, как мне кажется, нашел выход. Одним из условий нарушения юридической тайны является угроза безопасности. Если бы Джерри знал, что его собираются убить, он мог бы сообщить полиции фамилию своего клиента, и это не считалось бы нарушением конфиденциальности.

– Да, но тут иная ситуация.

– Детектив прямо заявил, что имя убийцы Джерри Винсента, вероятно, находится в его архиве. Теперь бумаги перешли ко мне. Значит, содержащаяся в них информация представляет угрозу и для меня. Когда я начну вести дела и встречаться с клиентами, то вполне могу оказаться с глазу на глаз с преступником. Как ни крути, а у меня такое чувство, что мне тоже угрожает опасность, и это достаточно веское основание для нарушения прав на конфиденциальность.

Судья кивнула и надела очки. Она потянулась за стаканом с водой, который стоял за компьютером. Сделав несколько глотков, она произнесла:

– Хорошо, мистер Холлер. Полагаю, вы поступите правильно, если просмотрите досье и сделаете все, что вы сказали. Подайте ходатайство с объяснением своих поступков и мотивов, связанных с грозящей вам опасностью. Я подпишу его и скреплю печатью, хотя надеюсь, что оно вам не понадобится.

– Спасибо, ваша честь.

– Что-нибудь еще?

– Кажется, все.

– В таком случае желаю приятного дня.

– Спасибо, ваша честь.

Я встал и направился к двери, но затем кое-что вспомнил и остановился.

– Забыл спросить одну вещь. В вашем расписании на прошлую неделю значился Джерри Винсент. Он приходил по делу Эллиота. Я пока плохо знаком с материалами процесса, но не могли бы вы сказать, с чем был связан визит?

Она задумалась, стараясь вспомнить.

– Это были внеочередные слушания. Мистер Винсент пришел из-за того, что судья Стэнтон отменил выплату залога и распорядился взять мистера Эллиота под стражу. Я оставила его на свободе.

– Почему отменили залог?

– Мистер Эллиот без разрешения отправился на кинофестиваль в Нью-Йорк. Мистер Голанц, представитель обвинения, увидел в журнале «Пипл» снимок Эллиота, приехавшего на фестиваль, и потребовал, чтобы судья Стэнтон отменил освобождение под поручительство. Он с самого начала возражал против выплаты залога. Судья Стэнтон аннулировал поручительство, и мистер Винсент пришел ко мне с ходатайством об освобождении своего клиента из-под ареста. Я решила дать мистеру Эллиоту второй шанс и выпустила его на свободу с условием, что он станет носить электронный браслет. Но третьего шанса мистер Эллиот не получит. Имейте это в виду, когда будете разговаривать с ним как со своим клиентом.

– Я понял, ваша честь. Спасибо.

Выйдя из кабинета судьи, я вернулся в зал и направился к выходу, поблагодарив миссис Джилл.

Карточка Гарри Босха лежала у меня в пиджаке. В лифте я достал ее из кармана. Машину оставил на платной стоянке возле гранд-отеля «Киото», и до нее было три квартала пешком мимо Паркер-центра. На улице я набрал номер Босха.

– Босх слушает.

– Это Микки Холлер.

Повисла пауза. Наверное, он не мог вспомнить, кто я такой.

– Чем могу помочь? – спросил наконец Босх.

– Как продвигается следствие?

– Следствие идет, но пока я не могу об этом говорить.

– Собственно, поэтому я и звоню. Вы сейчас в Паркер-центре?

– Да, а что?

– Я буду проходить мимо вас. Давайте встретимся возле мемориала.

– Послушайте, Холлер, я занят. Просто скажите мне, в чем дело.

– Это не телефонный разговор. Обещаю, дело того стоит. Если вас не окажется на месте, я решу, что вы отказались от моего предложения, и больше не стану вас беспокоить.

Я отключил связь прежде, чем Босх успел ответить. Через пять минут я был у Паркер-центра. Это место доживало свои последние деньки, неподалеку на Спринг-стрит уже возводили новые корпуса. Я увидел Босха: он стоял у фонтана возле мемориала, возведенного в честь погибших полицейских. К костюму от его ушей тянулись белые провода. Я воздержался от рукопожатия и прочих приветствий. Босх вытащил наушники и сунул в карман.

– Прячетесь от мира, детектив?

– Помогает сосредоточиться. В чем дело?

– Сегодня утром, когда вы ушли из офиса, я просмотрел оставленные вами папки. Там, в архиве.

– И?..

– Кажется, я понял, что вы искали. Я хочу вам помочь, но вы должны уяснить мою позицию.

– Я вас понимаю. Вы обязаны защищать свои бумаги, а заодно и скрытого в них убийцу, потому что таковы правила.

Я покачал головой. Он явно не пытался облегчить мне задачу.

– Детектив, приходите завтра в восемь утра в офис, и я дам все, что смогу.

Похоже, мое предложение удивило его. Он промолчал.

– Так придете?

– А в чем подвох? – поинтересовался Босх.

– Никаких подвохов. Главное, не опаздывайте. В девять у меня встреча, а потом я поеду к клиентам.

– Я буду в восемь.

– Хорошо.

Я уже хотел уйти, но детектив, кажется, собирался сказать что-то еще.